Обратная сторона луны (джен)

Джон Долиш был почти уверен в том, что не вернётся домой живым. Он отнюдь не стремился к смерти — напротив, он ожил после возвращения сына и чувствовал себя сейчас настолько живым и счастливым, каким был, пожалуй, разве что в юности. Но сейчас смерть совершенно его не пугала, и подобный исход он счёл бы вполне справедливым: в конце концов, если смерть планировала забрать кого-то из их семьи, а Арвид смог от неё сбежать, пусть тогда уж возьмёт его самого и успокоится. Разумеется, обсуждать подобное вслух было недопустимо и глупо, а чувства свои он показывать не привык, тем более, накануне операции такого масштаба, однако, когда обсуждали состав штурмовых групп, он сам попросился возглавить одну из боевых троек под началом Финнигана. Поттер был несколько удивлен и даже, как показалось Джону, слегка заколебался, однако согласие своё дал, в том числе и потому, что вторую тройку возглавлял непосредственный босс Долиша Ричи Кут, с которым он успел неплохо сработаться — но всё же перед уходом Поттер отозвал Джона в сторону и, пристально глядя ему в глаза, попросил:

— Джон, я знаю, что ты человек долга. Присмотри за Ричи и Шимусом — потому что они, безусловно, превосходные авроры, а в Финнигане я со школы уверен, но опыта у тебя все равно больше, чем у меня с ними вместе взятых, а голова всегда на плечах, а не на кончике палочки. И если потребуется — напомни им ваш приказ… да и не только им — рискну предположить, что если наши приятели в сером получат шанс заполучить что-нибудь любопытное, они могут свои приоритеты пересмотреть. Ну, а если вам посчастливится столкнуться с кем-то из нашего чёрного списка, включая саму Моахейр, я прошу, убедись, что все помнят, что они не на ристалище и не в дуэльном клубе. Сможете её взять — отлично, нет — не мне тебе говорить.

— Слушаюсь, — кивнул он.

— Я на тебя надеюсь, — сказал Гарри, пожимая его руку и думая о том, что иногда даже те качества, которые нам в ком-то не нравятся, неожиданно могут оказаться очень полезны.

Полученный Джоном приказ заставил его, наконец, переключиться с мыслей о неотвратимости смерти на то, с какой стороны лучше подойти к его исполнению, и, действительно, охладить, если понадобится, слишком горячие головы своих более юных коллег, таких же горячих, как и у тех, кто когда-то героически гибли под Авадами Пожирателей в первую и вторую войну.

Собирался Долиш спокойно и методично: затянул потуже шнуровку — ботинки он тоже предпочитал свои, хотя именно эти за последние десять лет доставал из шкафа не так уж и часто — не было подходящего случая, а ведь когда-то ни в одно дежурство не выходил без них. А вот от наколенников он давно отказался — так как двигаться в них с возрастом стало немного сложней, и он предпочитал полагаться на магические щиты. Затем Джон набросил на плечи куртку и, сунув перчатки в карман, вернулся в кухню, где, к своему удивлению и облегчению, никого не застал, хотя весь вечер здесь постоянно кто-нибудь находился — кипятил чайник, не зажигая под ним огонь, или перекусывал бутербродами, которые на столе не кончались. Но сейчас на кухне почему-то никого не было, и Джон, оценив неожиданную тишину и заварив себе крепкого чая, присел было к столу, погрузившись в мысли о том, что, возможно, сидит на том же стуле, где еще утром сидел его сын. Неожиданно его внимание привлёк разговор, доносившийся из тесного коридора, по которому можно было попасть в ванную комнату. Он хорошо различил скрип двери, а затем голоса Турпин и Монтегю, неожиданно эмоционально споривших за право возглавить входивших в его группу невыразимцев.

— Группу поведу я, — явно возражая своему собеседнику, говорила Турпин. — Хотя бы потому, что ментальные артефакты такого уровня требуют соответствующей квалификации — и из нас двоих на этом специализируюсь я. Там нужны будут лучшие из менталистов, и нет, ложной скромностью я никогда не страдала.

— Менталисты ничуть не меньше будут нужны и снаружи, — недовольно и на удивление горячо убеждал её Монтегю — из чего Джон сделал вывод, что приказывать ей при всех его полномочиях возможности у него не было. — А боец из меня, признай, более эффективный и опытный.

— Именно поэтому ты и должен остаться и прикрыть тех, кто примет основной удар на себя, — возразила она.

— Лайза, не глупи, — начал, было, он, но она оборвала его неожиданным:

— Лайза, мистер Монтегю, вас будет ждать дома, когда мы со всем здесь закончим. А пока отнесись ко мне, как к признанному в Отделе специалисту, а не к любимой жене, и прекрати во мне сомневаться. А ещё ты слишком широк в плечах. Ты же просто будешь застревать в тех коридорах, словно медведь, и всем придётся останавливаться, чтобы пропихнуть тебя дальше, — добавила она уже, скорей, чтобы его подразнить.

Монтегю открыл было рот, но смолчал — и после паузы сказал коротко и, как показалось Джону, расстроено и устало:

— Хорошо. Ты права. И с тобой бесполезно спорить.

— С нами пойдут Кут и Финниган, — словно бы утешая его, сказала она. — И лучшие авроры. Если вы как следует займёте этих гостеприимных наследников Маб, то на нас у них не останется времени. Может быть, нам вообще не доведется вступить в бой.

— Придётся мне как следует постараться, — усмехнулся он мрачновато. — А ты постарайся не лезть лишний раз вперед. И как говорится, если кто-нибудь посмеет погибнуть — на том свете найду и накажу лично, чтобы впредь неповадно было так рисковать.

В этот момент хлопнула дверь гостиной, и они тут же сменили тему, заговорив о деталях готовящейся операции, да и сам разговор приобрел более деловой тон, а Джон, почувствовавший себя сейчас крайне неловко, услышав то, что не предназначалось для посторонних ушей, оставил свой так и не выпитый чай и тихо вышел через заднюю дверь, чтобы немного пройтись по заснеженному двору и привести мысли в порядок.

В отличие от натопленного и полного волшебниками и ведьмами дома, здесь было сейчас невероятно тихо — и овцы, и лошади, и даже собаки крепко спали в своих вольерах и стойлах, и Джон не без оснований заподозрил, что этот сон у животных имеет ту же природу, что и у их хозяина. Мистера Пата О'Коннели после сеанса глубокой легилименции, который, как понял Джон, Турпин провела лично, невыразимцы уложили, как был, одетого, на кровать. И, заботливо укрыв одеялом и растопив печь в его маленькой спальне наверху, оставили там, наложив сонные чары. Джон подошёл к вольеру с мерно дышащими во сне здоровенными ирландскими волкодавами и постоял у него какое-то время, раздумывая о том, что было бы, если бы Арвид не встретился с этим фермером или тот просто проехал бы мимо, но додумать эту мысль он не успел — кто-то из невыразимцев окликнул его и позвал внутрь.

В доме сейчас было шумно, но шум этот был не раздражающим, а рабочим — и спустя пару часов здесь легко было почувствовать себя, словно в разгар рабочего дня в Министерстве: шуршали бумаги, прилетело несколько сов, а спешно подключённый к сети старый камин время от времени полыхал зеленью.

Всех членов группы, которой предстоял визит в Билле Мёдба, Турпин и Финниган собрали в гостиной, однако после общего инструктажа Шимус увёл своих людей в просторный сарай — пообщаться без лишних глаз и ушей. Количество невыразимцев здесь, на взгляд сотрудников Аврората, превышало то, которое нормальный человек может выдержать без вреда для своей психики, и не все темы Финниган мог и хотел обсуждать при них.

Впрочем, верно это было и в обратную строну. В присутствии авроров не обсуждалось посторонних вещей, и все были просто заняты своим делом: кто-то следил за показаниями загадочных и странных приборов, фиксируя что-то в блокноте обычным карандашом, другой вглядывался в поверхность загадочного зеркального шара, по которому иногда шла рябь, и тогда усатый невыразимец осторожно разглаживал её пальцами.

В отличие от авроров, невыразимцы из группы сопровождения, кажется, даже не удосужились переодеться — а может, просто оставили свои серые мантии, и Мерлин их знает, что у них там под ними скрывалось— зато у каждого через плечо было переброшено по небольшой кожаной сумке, чьи скромные размеры, конечно, никого здесь не могли обмануть.

Дослушав прислонившегося к колесу трактора Финнигана, авроры разбрелись по сараю пообщаться уже внутри своих отделений, Долиш очень коротко проинструктировал тех двоих, что оказались под его началом сегодня, и они перешли к обсуждению практических и бытовых нюансов. Они все знали друг друга хорошо и давно, и Джон оценил грамотный подход Поттера — они трое уже не раз действовали в таком составе и неплохо сработались, впрочем, как и члены остальных троек — двое крепких ирландцев с Финниганом, и две крайне серьёзные девушки вместе с Кутом. Едва они все успели закончить, прибыл Дин Томас с вестями из основного лагеря и уточнённым временем начала общего выступления. Выглядел он, скорее, взмыленным, чем замученным, однако держался бодро и шутил в своей обычной манере, сообщив заодно, что остаётся командовать оцеплением и резервом с фермы. А вот Монтегю, вежливо попрощавшись, отбыл.

Ровно в пять утра группа под командованием Финнигана аппарировала к посту, установленному у опор моста, тщательно укрытому магглоотталкивающими и маскирующими чарами, где их уже дожидались двое сотрудников ДМП и трое невыразимцев, среди которых Джон опознал молодого человека, делавшего доклад на совещании. Турпин перекинулась с ними буквально парою фраз и, повернувшись к остальным, дала сигнал выдвигаться — и они слаженно двинулись вверх по реке и остановились у того места, которое наверняка бы прошли, если бы невыразимцы не потрудились обследовать русло еще до заката, потому что подземный поток вырывался на поверхность прямо под обрывистым берегом у самого дна.

Пока они дожидались сигнала от основных сил, Финниган вновь напомнил всем о том, что их первой задачей будет закрепиться в речном чертоге и обеспечить безопасный периметр в точке эвакуации, повздыхал ещё раз о том, что внутри они могут остаться без связи, но утверждать, что так будет наверняка, всё же было нельзя, и вопрос коммуникации будет решаться на месте.

А затем по сквозному зеркалу Оверклифф отдал приказ о начале штурма.

Первыми, безмолвно наложив на себя чары, опустились под воду двое невыразимцев: один — тощий и жилистый, с копной соломенного цвета волос, а второй — крепкий брюнет с залысинами; оба на вид, как определил Джон, слегка за сорок. И Турпин буднично пояснила, что они отправились первыми для того, чтобы ещё раз проверить, что этим путём можно с допустимым риском добраться до места, и убедиться, что их не ожидают неприятные сюрпризы на той стороне. Потому что, если что-то пойдёт не так, то, что бы ни случилось, они гарантированно смогут дать знать об опасности, и при самом неприятном стечении обстоятельств лучше потерять только двоих, чем рисковать всей группой. Джон, головой признавая её правоту, всё же с трудом подавил в себе стойкую неприязнь: такая приветливая и приятная леди, пару часов назад горячо убеждавшая своего супруга в том, что ей ничего не грозит, так равнодушно и холодно рассуждала сейчас о возможной смерти своих товарищей… Интересно, как и кто выбрал этих двоих? Его размышления прервала Турпин, сообщив, что дорога свободна и относительно безопасна, и добавив, что нет, им не придется плыть в темноте против течения, полагаясь лишь на свои силы. Вход в поток зачарован по аналогии со скандальным входом в Министерство Магии с Уайтхолл-стрит через общественный туалет: достаточно, наложив чары головного пузыря, поднырнуть и поток подхватит тебя и вытащит сам уже с другой стороны — там, где можно будет выйти на берег.

Авроры, наложив водоотталкивающие, вошли в воду первыми — сперва тройка Финнигана, затем — Кута, и последней — Долиша. Джон, нырнув в холодную воду, почувствовал, как его словно протащило на огромной скорости сквозь трубу, и через пару минут вынырнул из тёмной и плотной воды, холода которой он, благодаря чарам, не почувствовал, оказавшись в большой пещере, берега которой светились нежным мерцающим зеленовато-голубым светом.

Той самой, которая приютила и стала неожиданным спасением для его сына.

Здесь было удивительно тихо — лишь негромко журчала вода да слышались шаги и дыхание рассредоточившихся на узкой полоске берега людей. Они знали, что штурм уже начался, но сюда отголосков битвы не доносилось, и эта неизвестность всех немного нервировала.

Прибывшие первыми невыразимцы стояли ближе всех к коридору, и воздух вокруг них словно дрожал — они сосредоточенно накладывали какие-то чары, не обращая внимания на всех остальных.

Когда они все собрались, Турпин достала из своей сумки небольшую коробку и несколько неуместно, на взгляд Джона, поинтересовалась:

— Кто-нибудь из собравшихся читал «Одиссею»? Ну, — не дожидаясь ответа, тут же продолжила она, — про сирен-то все слышали. Иногда лучший метод — самый простой и испытанный, — она открыла коробку и продемонстрировала собравшимся наполняющую её густую тёмно-жёлтую массу. — Это воск — и мы все сейчас аккуратно разомнем его в пальцах и когда он потеплеет, поместим в уши.

— Что, просто воск? — не сдержал удивления Финниган. — Это и есть ваш уникальный невыразимый метод защитить нас от арфы-мозги-в-омлет?

— Конечно же, нет, — охотно пояснила она. — Это воск грюмошмелей — тех самых, патока которых идет на успокоительные. Воск служит материалом, из которого они строят свои гнёзда в пещерах и дуплах деревьев, и обладает ярко выраженным успокаивающим эффектом, а после соответствующей обработки также является неплохим средством от того, что вы вряд ли сегодня захотите услышать.

Финниган, получив свой кусок, задумчиво оглядел его, обнюхал, а потом немного отковырял и, сунув в рот, прошептал:

— Ужасно похоже на оконную замазку, которой мама в детстве окна замазывала.

Джон, слегка улыбнувшись, всё же бросил на него укоризненный взгляд, и тот, чуть вздохнув, тоже принялся тщательно заталкивать шарик из пластичного тёплого воска в ушную раковину.

Закончив, они все подали знак Турпин, и она, вынув из сумки тонкий мерцающий камертон, щелкнула по нему ногтем — однако никакого звука Джон не услышал, хотя заметил как по воздуху, словно по воде, от него разбегаются колышущиеся круги зеленоватого света…

Убедившись, что звук камертона не слышат и остальные, Турпин спрятала его обратно, и кивнула, давая сигнал, что можно начинать второй этап операции. И они, наложив заглушающие, двинулись вперёд по узкому и низкому коридору — старая решётка, преграждающая ход в основной коридор, растаяла от прикосновения палочки шедшего впереди всех Финнигана, и авроры, выбравшись в пещеру, тихо двинулись по тому плавно ведущему вверх коридору, который меньше суток назад стал дорогой к свободе для Арвида Долиша.