Посмотри в глаза чудовищ (джен)

Некоторое время Гарри сидел за столом один, доедая торт. Он поймал себя на том, что ждёт появления Мальсибера — тот ведь должен был, как и в прошлый раз, тоже поддержать себя чем-нибудь сладким? Или он уже всё взял, когда вернулся, и унёс к себе? Или, может, ему плохо? Он же должен быть в порядке — случись что, кто исполнит его роль? Кто вернёт дементоров… и кто просто будет их держать здесь?

Пара фей, стрекоча крыльями, пролетела прямо перед его лицом, осыпая то и остатки торта пыльцой, и Гарри спохватился, что забыл взять с собой какой-нибудь головной убор. Гарри зажмурился и, удержавшись от чихания, с сомнением посмотрел на ставший радужным торт. Интересно, его можно есть? Он осторожно отломил маленький кусочек и попробовал. На вкус пыльца не повлияла — наверное, можно? Он вспомнил, что знает об этой пыльце — её использовали в омолаживающих зельях и в косметике. И ею, кажется, украшали сладкую глазурь… если он не путает, конечно. В конце концов, если феи носятся тут над столом, обсыпая всю еду пыльцой, и никого это не тревожит, вреда не будет, решил он и доел торт. А затем решительно поднялся, пересёк комнату, подошёл к самой левой от входа двери и постучал.

— Входите! — донеслось оттуда, и Гарри, приоткрыв дверь, спросил:

— Мистер Мальсибер, вы в порядке?

— В целом, да. Да вы входите.

Гарри открыл дверь до конца и остановился на пороге. Комната Мальсибера была не очень большой, но весьма уютной: напротив одного окна стояла довольно широкая кровать с высоким деревянным изголовьем, возле второго — голубое георгианское кресло с такой же, в пару, подставкой для ног. На тумбочке возле кровати стояла ваза с травами — похоже, местными — и тарелка с фруктами и недоеденная плитка шоколада. Сам Мальсибер полусидел на кровати, завернувшись в зеленовато-голубой пушистый плед и оперевшись спиной на пару больших подушек. У него в ногах лежал, свернувшись, крупный чёрный кот.

— Я просто зашёл узнать, как вы, — сказал Гарри.

— Ну… это неприятно, — признал Мальсибер. Он был всё ещё довольно бледен и выглядел не так хорошо, как утром. — Хотя я почти привык. Их ведь нужно поощрять — и я не знаю, чем ещё.

Гарри очень хотелось спросить, что Мальсибер чувствовал, но это было неуместно — так что он просто кивнул и спросил:

— Вам нужно что-нибудь?

— Нет, спасибо, — Мальсибер потёр висок основанием ладони, словно у него болела голова. И вдруг спросил: — Прогуляетесь со мной?

— Конечно, — Гарри, откровенно говоря, немного растерялся. Он не знал, имеет ли Мальсибер право выходить один, и могут ли они пойти не к дементорам вдвоём. Ему никто об этом не сказал — но ведь вряд ли об этом забыли? Значит, видимо, таких инструкций нет — но почему тогда Мальсибер вообще его позвал?

— Спасибо, — Мальсибер откинул плед и встал. На нём теперь был ещё и светлый свитер — похоже, шерстяной. Кот недовольно поднял голову и приоткрыл один ярко-зелёный глаз, посмотрел на них неодобрительно и вновь уснул. — Я знаю, что вы не обязаны, — добавил Мальсибер, — но мне не хочется сейчас быть одному. А вы, похоже, меньше всех меня здесь ненавидите, — он улыбнулся и подошёл к Гарри.

— Да никто вас тут не ненавидит, — неприязненно ответил Гарри. Его покоробили эти слова — хотя бы потому что уж кто-кто, а Мальсибер это заслужил. Да и чего он ожидал? И почему?

— Когда я представляю им кого-то, — сказал Мальсибер, — я чувствую почти что то же, что они. И точно знаю, как тот, кого я держу за руку, ко мне относится. Я понимаю эту ненависть — у вас у всех есть право. Но сейчас это неприятно.

Они вышли из комнаты — сперва Мальсибер, затем Гарри — а потом и из палатки, и пошли туда же, куда уже ходил Гарри. Мальсибер шёл медленно и, пройдя футов сорок, остановился и обернулся к Гарри.

— Хотите спросить меня о чём-нибудь?

— Что вы чувствовали?

Гарри не собирался задавать этот вопрос, но Мальсибер разозлил его своим вопросом. Словно он не предлагал, а давал своё позволение!

— Когда кормил дементоров? — спросил Мальсибер. Гарри продолжал пристально смотреть на него, и он продолжил: — Это легче, чем кормить их с рук. Собой. Намного легче. Хотя и неприятно.

— Что значит «с рук»? — Гарри нахмурился.

— Так, как они обычно это делают, но добровольно, — объяснил Мальсибер. — Не так просто вспомнить что-то радостное и отдать им, когда они совсем близко. Патронус проще. Да и связь с ним не такая сильная.

— Вы считаете, им место в Азкабане?

— Я ничего не считаю, — пожал Мальсибер плечами. — Я инструмент. И у меня контракт.

— И всё же?

— Я бы предпочёл дементоров, чем никого, — ответил он. — А вы нет. Мы с вами…

Раздался громкий звон колокольчика, и Мальсибер с Гарри одновременно обернулись к палатке. Колокольчик зазвонил опять, и Мальсибер со вздохом пояснил:

— Кому-то что-то нужно от меня. Не провожайте.

Он быстро ушёл, но Гарри за ним не пошёл. Возвращаться ему было незачем и не хотелось — он, правда, взял с собой всё тот же справочник, чтобы спокойно почитать, но настроения не было. Так что он просто побрёл дальше, позволяя мыслям течь свободно и разглядывая тихонько колышущуюся под ветром траву и розовые поля вереска.

Звон следующего колокольчика Гарри пропустил. Просто не сдвинулся с места — он лежал на траве недалеко от воды и думал о том, кто и зачем мог сделать те зеркала. Что они давали сделавшему? Должен же быть в этом смысл. Для чего их сделали? Вряд ли кто-то просто решил убить некоторое количество людей вот таким странным способом. Если бы зеркало было одно, пусть даже два, то можно было бы счесть их результатом эксперимента. Возможно, неудачного. Но их было уже больше четырёх десятков! Нет, должна быть цель… Но какая? Зеркала должны что-то давать волшебнику — возможно, силу? Энергию? Но связь должна быть — возможно, так выйдет его найти?

Воодушевлённый этой мыслью, Гарри вернулся в палатку. День уже начинал клониться к вечеру — или к обеду, и Гарри проголодался. И не он один: когда Гарри вошёл, обед в палатке был в разгаре.

— А я уже думала искать тебя, — сказала Флэк, помахав ему рукой. — Ты куда пропал?

— Я думал, — сказал Гарри, садясь рядом с ней и кладя себе на тарелку большую баранью отбивную. — О тех зеркалах. Зачем они вообще?

— Мы уже всю голову сломали, — согласилась Флэк с досадой. — Вот только нет никакой связи. Зеркала просто убивают. И вся выкачанная из жертвы сила уходит на плетение кокона. В этом должен быть ещё какой-то смысл, но я его не вижу. Ничего, кроме самого убийства. Больше всего похоже на обычного маньяка. И поди найди его. В этом и проблема! Была бы связь — давно уже нашли бы. Но нет связи. Мы и воду учитывали — всё равно нет ничего.

— Воду?

— Мы полагаем, их завезли к нам контрабандой с материка, — Флэк доела свою отбивную и задумалась. — Мы даже ездили на материк и изучали их там — нет ничего. Знаешь, они вообще странные, — она нахмурилась.

— Вы сказали, — Гарри свою отбивную пока не доел, но изо всех сил над этим работал, — что нашли на данный момент тридцать восемь зеркал. Погибло одиннадцать, пятеро выжило… Остальные зеркала вы конфисковали?

— Вообще-то, — Флэк остро посмотрела на него, — я не должна с тобою это обсуждать. Я понимаю, для тебя то дело стало первым, да ещё и Миллисент — но всё же. Поверь, мы разберёмся, — она улыбнулась, но улыбка это ясно говорила, что разговор на эту тему завершён.

И это было абсолютно правильно, но донельзя досадно.

Они заговорили о другом, потом пошли пройтись — а потом солнце село.

Гарри понимал, конечно, что с заходом солнца дементоры никуда не денутся с определённого им места, однако оставаться снаружи, похоже, теперь не хотел никто — даже пропадавшие где-то весь день сотрудники отдела Тайн вернулись, и теперь сидели небольшой группой вокруг того стола у дальней стены. Остальные устроились кто где — пара тварцев пили чай за большим столом и тихо обсуждали что-то, Флэк снова ушла работать в спальню, а Гарри, послонявшись, устроился в кресле возле окна и даже почитал немного справочник.

А потом колокольчик снова зазвонил.

— Готовы? — раздался рядом негромкий голос Мальсибера. Он был почему-то в тёмном и выглядел очень серьёзным.

— Разумеется, — Гарри захлопнул книгу и поднялся.

— Я попросил бы вас тщательно убрать пыльцу, — сказал он. — Дементоров она привлекает, и я не хотел бы проверять, что будет, если они её на вас сейчас обнаружат.

— Давай я сделаю, — сказала Флэк, подходя к Гарри уже с палочкой в руке. — Покажи ладони.

Она несколькими точными движеньями очистила его и недовольно посмотрела на Мальсибера.

— Когда они признают вас хозяином, пыльца значения иметь не будет, — сказал тот. — Но не сейчас, во время окончательного представления.

— Как скажете, — пожал плечами Гарри.

— Сейчас мы с вами будем там вдвоём, — серьёзно заговорил Мальсибер. — Нас проводят, разумеется, но черту пересечём только мы с вами. Потом я отойду, и вы останетесь один. Стойте спокойно и позвольте им делать всё, что им захочется. Я буду рядом. Главное — не доставайте палочку и не бегите. Просто стойте. А потом прикажите им отойти. Настаивайте — и они отступят.

— Когда «потом»? — хмуро спросил Гарри.

— Когда поймёте, что вам надоело, — ответил Мальсибер, и Гарри нахмурился:

— Мне, честно говоря, уже надоело. Заранее.

— Нет, — качнул тот головой. — Будет момент, когда вы поймёте, что вам именно надоело там стоять. Всё остальное не исчезнет, но ослабнет, и на первый план выйдет это чувство. Тогда вы потребуете, чтобы они ушли. Придётся повторять, но в конце концов они послушаются — и на этом ваше представление закончится. И если с вами что-нибудь случится, я отправлюсь в Азкабан навечно, так что если придётся, я вас буду защищать как самого себя, — закончил он так же серьёзно. — А я умею защищаться, — добавил он совсем тихо — и улыбнулся, сразу же напомнив Гарри о тех переговорах, что вёл когда-то — и выиграл. — Идёмте, — сказал он уже спокойно и сделал вежливый приглашающий жест.

Едва они с Гарри вышли из палатки, как Флэк ткнула своей палочкой в Мальсибера:

— Предупреждаю вас. Один неверный шаг.

— Моя возможная неприязнь к вашему коллеге определённо меньше моей неприязни к Азкабану как возможному пожизненному приюту, — с улыбкой ответил ей Мальсибер. — Поверьте, старший аврор, я как никто заинтересован в том, чтобы всё прошло нормально.

Флэк недоверчиво хмыкнула и чуть подтолкнула его вперёд. Мальсибер послушно пошёл, и остальные двинулись за ним. Вместе с Флэк на сей раз шли аж два невыразимца, но Гарри такой эскорт не успокаивал, а, скорей, наоборот. Значит, опасность была реальной, иначе те и пальцем бы не шевельнули.

Когда они добрались до черты — та светилась в темноте, так же, как и красные линии, обозначавшие дорожку — Флэк повторила:

— Мистер Мальсибер, мы все здесь надеемся на ваше благоразумие.

— Я вас не подведу, — заверил тот, а Гарри просто постарался как можно уверенней кивнуть.

И перешагнул через жёлтую черту вслед за Мальсибером.

На сей раз тот не брал его за руку. Ночь была ясной и довольно светлой, и света этого хватило, чтобы Гарри увидел сразу устремившиеся к ним тёмные фигуры. Мальсибер куда-то делся — возможно, он был рядом, но Гарри его не видел и не ощущал. Зато он видел и чувствовал дементоров — и не просто чувствовал. Потому что они теперь были не то что рядом — они трогали его. По-настоящему: Гарри ощущал прикосновения их рук к своим, к лицу и к шее, к телу, и не кричал от омерзения и ужаса лишь потому, что попросту не мог издать ни звука, не говоря уже о том, чтобы схватить палочку и отогнать их.

Однако время шло, и Гарри с нарастающим удивлением начал понимать, что откуда-то знает, что эти твари не желают причинять ему вреда. Они вдруг чем-то напомнили ему собак — чудовищных, опасных и голодных, но понятных. И сколько ему ещё тут стоять? Гарри раздражённо поморщился, когда очередная рука дементора коснулась его лица, и спросил — поскольку ему никто, вроде бы, не запрещал разговаривать:

— Сколько мне тут ещё стоять?

Ответа он не получил. Что ж, ладно… постоять нетрудно. Гарри постарался сосредоточиться на чём-нибудь, но мысли путались, и перед глазами мелькала мешанина образов — то Патриция Мюррей со своим: «Я приготовила обед», то поющий песнь Орфея Лестрейндж, то те две мёртвые женщины в гостиной, то Анжела Харрис и её: «Я их ждала», то дом, в котором исчез Лестрейндж, то Джагсон и четыре связанные женщины у его ног, то мама Миллисент с её «оно сломало мою Милли…» и тот кокон, через который проглядывали очертания Милилсент… Гарри тряхнул головой и зажмурился, и уже хотел повторить вопрос, когда вспомнил: «Будет момент, когда вы поймёте, что вам просто надоело там стоять».

— Отойдите! — громко приказал Гарри, но ничего не произошло.

Ему пришлось повторить это раз пятнадцать, покуда его слова не возымели действие. Дементоры отступали неохотно, но в конце концов послушались и отодвинулись достаточно, чтобы Гарри смог уйти — просто повернуться и уйди, и не обернуться, пока не перешёл черту.