Посмотри в глаза чудовищ (джен)

Уингера Гарри как раз застал в камере Урсулы Джервис, и тот, завидев Гарри, подтвердил:

— Да, всё правильно: заклятье вернулось к той, на кого было наложено.

— Мы будем ждать ваше заключение, — сказал ему Гарри, смотря на Джервис. Та сидела на койке, вцепившись в её край, и её поза навела Гарри на мысль, что Уингер её как-то зафиксировал — не обездвижил полностью, а вынудил принять такое положение. — В остальном с ней всё в порядке?

— Физически — да, — ответил Уингер. — Но меня тревожит её психическое состояние.

— Конечно, — Гарри даже удивился, насколько холодно прозвучал его ответ.

— Я пришлю зелья — ей нужно будет принимать их, — сказал Уингер. — Проследите.

— Разумеется, — пообещал Гарри.

Джервис вдруг повернула к нему голову и сказала сипло:

— Будь ты проклят, Гарри Поттер.

Не успела она договорить эту фразу, как Уингер буквально выбросил вперёд руку с палочкой в ней, и Гарри увидел, как на один миг между ним и Джервис что-то сверкнуло.

— Можно зафиксировать проклятье, — сказал Уингер. — Я засвидетельствую.

— Да, спасибо, — Гарри сам не знал, хочет ли он это делать, но на всякий случай пока не стал отказываться. У него ещё будет время подумать — немного, но будет.

— Я тебя всё равно достану, — с яростью и ненавистью проговорила Джервис. — И тебя. И Лестрейнджа. И Робардса. Ждите. Ждите! — прокричала она, резко вытянув правую руку с растопыренными пальцами в сторону Гарри. Воздух вокруг заискрился, и Гарри вспомнил: «аврора не так просто проклясть на работе» — вот теперь он впервые воочию увидел, как работает эта защита. И всё-таки ему стало не по себе, и когда они с Уингером вышли из камеры, Гарри даже подумал, не попросить ли того осмотреть себя, но всё-таки не стал.

— Вы поаккуратней на суде, — предупредил его Уингер. — Если что, потом зайдите — посмотрю.

— Да, разумеется. Спасибо.

Происшествие это произвело на Гарри тяжёлое впечатление, скрыть которое от Лестрейнджа ему не удалось. Тот действительно вернулся быстро, кажется, даже обещанного получаса не прошло, и выглядел вполне нормально.

— К Джервису пока что идти рано, — сказал он Гарри. — Что Уингер, был?

— Угу, — ответил Гарри, и добавил, спохватившись: — Был, да. Обещал до вечера прислать заключение.

— Что случилось? — негромко спросил Лестрейндж, отгораживая их с Гарри от коллег звукоизолирующими чарами.

— Да ничего, — поморщился Гарри. — Просто… да ну глупость.

— Расскажи, — то ли попросил, то ли потребовал Лестрейндж — и Гарри рассказал. — С инициацией, — поздравил его Лестрейндж иронично. — Привыкай — ещё наслушаешься. В аврорате наложить проклятье на аврора в связи с расследуемым делом почти невозможно — и уж точно не при Уингере. Я таких случаев даже и не помню. Это очень неприятно, да, — понимающе добавил он, но, в целом, по Лестрейнджу было видно, что его описанное не слишком взволновало — и это Гарри успокоило.

Едва Лестрейндж снял чары, уже вернувшийся Сэвидж спросил:

— Вы там закончили? Я спрашивал, кто у меня дело по ларцам смерти перехватит — ты или Катберт? Раз уж они нашлись у Джервисов.

— Давай я заберу, — предложил Лестрейндж. — Раз уж они нашлись у Джервисов.

— Бери-бери, — закивал Праудфут. — Раз уж они нашлись у Джервисов.

Все рассмеялись, и тут в кабинет влетела сова и, опустившись на стол перед Гарри, требовательно протянула ему лапу с привязанным к нему письмом. Гарри отвязал его, и сова нетерпеливо ухнула и клюнула его — весьма чувствительно — в руку, очевидно, требуя вознаграждения.

— А у меня ничего нет, — виновато сообщил ей Гарри.

— Держи! — Сэвидж тут же кинул в него орешком, и Гарри, поймав ядрышко в ладони, скормил фундук сове, которая осталась явно недовольной этим странным угощением. Так что, улетая, она снова Гарри клюнула и, что-то возмущённо прокурлыкав, покинула такой негостеприимный аврорат.

А Гарри развернул письмо. В нём содержались имена и адрес родителей Эндрю Беннета — и Гарри временно отвлёкся от болтовни вокруг, вкладывая письмо в папку с соответствующим делом. Он очень надеялся, что мистер и миссис Беннет не переехали — иначе придётся делать запрос магглам, а потом ждать. Скорее всего, долго, потому что дело срочным не было. Вообще-то, можно было успеть к ним даже сегодня: жили они в Нортгемптоне, который Гарри, в целом, неплохо представлял себе — туда можно было аппарировать, а улицу найти по карте серией коротких аппараций. Вечером бы и зайти туда… и, может, он узнает что-то.

— Занят? — спросил Лестрейндж, и Гарри помотал головой:

— Это не срочно.

— К Джервису пойдёшь?

— Пойду, — Гарри торопливо сунул папку в стол. — Ты специально про ларцы тогда его не спрашивал? — спросил он, когда они вышли из коридора.

— Тогда это было не наше с тобой дело, — ответил Лестрейндж. — Роберт его ведёт с самого начала — странно бы мне было лезть. Да и к слову не пришлось. Как думаешь, он согласится убедить жену дать показания?

— И она проклянёт тебя, — пробурчал Гарри.

— Лестрейнджа проклясть не так-то просто, — улыбнулся тот. — Ты опасаешься её? — спросил он, пристально поглядев на Гарри, так что тот даже смешался.

— Она была очень убедительна, — смутился Гарри.

— Будет повод проверить наши чары, — невозмутимо сказал Лестрейндж.

Они дошли до камеры, и он открыл её и остановился возле порога, молча глядя на сидящего на койке Джервиса. Тот тоже молчал, и это продолжалось, на взгляд Гарри, слишком долго — настолько, что он уже почти решился сам нарушить эту тишину, когда Лестрейндж всё-таки спросил:

— Решил?

— Пусть он выйдет, — потребовал вдруг Джервис, указав на Гарри. — Хочу с тобой поговорить. Наедине.

Лестрейндж посмотрел на Гарри вопросительно, и тот, кивнув, послушно вышел — и остановился в размышлении, делать ли стену прозрачной и звукопроницаемой, или не стоит. С одной стороны, Лестрейндж ему и слова не сказал, и право сделать это у Гарри, безусловно, было. С другой — Лестрейндж не подал ему никакого знака, а значит, не считал это, во всяком случае, необходимым. И что делать?

В конце концов Гарри решил просто подождать и, наколдовав себе стул, уселся возле двери.