Посмотри в глаза чудовищ (джен)

Гарри смотрел в окно на блестящее под солнцем море, над которым они теперь летели, и думал о предстоящем разговоре с Патрицией Мюррей. Он пытался представить, как, так сказать, технически, можно было имитировать поедание ребёнка. Наверняка существуют какие-нибудь подходящие заклятья — это раз. Но он не знал их. И, конечно, можно сделать проще: создать макет челюсти келпи и им как бы обгрызть тело. А оторванные куски плоти, например, превратить в воду и в ней растворить. И не найдёт никто, даже если начнёт искать — всё равно там много крови.

Желудок свело, и Гарри замутило так остро, что жгучий комок подобрался к горлу. Гарри несколько раз сглотнул и торопливо вытащил из кармана жестянку с мятными конфетами — такими мятными, что от них, кажется, замерзал нос. Он сунул в рот сразу две ярко-голубых конфетки и разгрыз их — и чихнул от ударившего в нос ледяного мятного торнадо. Это помогло: тошнота почти что отступила, оставив, впрочем, мерзкий привкус, перебить который даже конфеты смогли далеко не сразу.

Гарри посмотрел на спящую Патрицию. Могла ли… нет — по силам ли ей было подобное? Пожалуй, решил он. Судя по всему, она готовила свою месть долго, а время позволяет привыкнуть к любой мерзости. Даже такой. Но вот хватило бы у неё сил?

Нет, нужно было разворачиваться.

Гарри потянулся было к рычагу, и даже взялся за него — но замер. Они же ведь должны были доставить в Азкабан Мюррея! И половина пути уже проделана.

Гарри посмотрел на часы. Нет, не половина — треть.

Но Мюррея-то ждут. А сам Гарри должен привезти кого-то для Флэк в Лондон.

Кучер его убьёт, подумал Гарри, держа руку на рычаге. А потом и Сэвидж. И неизвестно, кто из них сделает это больнее.

Дело было не в том, что Гарри боялся не справиться с допросом, нет. Но тут явно нужен будет не один, что же, вызывать её потом? И поговорить со Спраут нужно, да и с Флитвиком, наверное. Или… или, может, она в самом деле это имитировала? Трансфигурировать что-либо в челюсть просто…

«Решай сам».

Ну почему он не открыл этот дракклов конверт на месте?!

Гарри посмотрел на Филиппа Мюррея, тоже смотрящего в окно. Затем перевёл взгляд на его сестру. Вспомнил, как проводила допрос Гор — идеально! Ни одной ошибки. Гарри бы ошибся дважды — минимум, и это только то, что он успел заметить.

С другой стороны, эта Патриция ведь не какой-нибудь Каплан.

Гарри убрал руку с рычага. Ладно. Уж если ошибаться — то по полной. Они доставят Филиппа Мюррея в Азкабан, и Гарри там сам проведёт допрос. А если не добьётся ничего, или добьётся не до конца — ну что ж, они вернутся. Вместе — карете возвращаться так и так. Какая разница, с двумя пассажирами или с тремя?

Так что справочник так и остался лежать в сумке, и всю дорогу Гарри обдумывал предстоящий ему допрос.

В Азкабан они прибыли в самом начале первого. Встретивший их комендант пожал им руки и пообещал:

— Через час обед. У нас сегодня великолепное куриное рагу с грибами и молоденькой картошкой.

— Отлично! — Гарри улыбнулся, стараясь очень глубоко дышать. Он уже, наверное, должен бы был привыкнуть к Азкабану, но всё равно каждый раз, когда он после полёта ступал на старые каменные плиты треугольной площадки, его охватывал мерзкий, скручивающий внутренности страх. И хотя Гарри научился с ним справляться, избавиться от этого ощущения у него пока не вышло. — А грибы какие?

— Местные, — гордо сказал комендант, и Гарри, незаметно сглотнув, подумал, что вовсе не уверен, что желает это есть. — У нас тут плантация внизу — и такие шампиньоны! А навозники какие!

— Навозники? — переспросил Гарри. Вот теперь он точно расхотел есть.

— О да, — довольно кивнул комендант. — Это великолепные грибы! Молоденькие! Попробуете, — пообещал он.

— Копринусы, — вмешался Мюррей с улыбкой. — Они и вправду вкусные, когда молоденькие. Главное, не пить с ними алкоголя, даже пива. Существует несколько видов копринусов, здесь выращивают белые навозники, или чернильные грибы.

— Мы берём только яйцеобразные, — заверил Гарри комендант. — Ни один даже не начинает раскрываться и темнеть! Белейшие, — он даже кивнул.

— Попробуйте, — поддержал его Мюррей — и что оставалось Гарри? Лишь кивнуть.

— Я не уверен, что вам имеет смысл спускаться, — сказал комендант Мюррею. — Пока вы туда дойдёте, придёт время подниматься на обед. Я бы предложил вам отдохнуть с дороги и расположиться — комната готова.

— Да, пожалуй, — Мюррей бросил очень быстрый взгляд на Гарри.

— Мне бы пока с ней в допросную, — сказал тот коменданту. — Хочу поговорить.

— Конечно, — чего-чего, а лишних вопросов аврорам комендант не задавал. — Давайте документы — мы пока её оформим.

— Мне нужно ещё забрать у вас кое-кого, — добавил Гарри, протягивая коменданту отданные ему Флэк документы.

— Сделаем, — пообещал комендант.

Допросная здесь была совсем маленькой — видимо, переделанной из камеры. Стол со скобой, три стула: один по одну сторону, два — по другую, и всё, больше сюда ничего и не помещалось.

Сонные чары с Патриции Мюррей Гарри снял ещё в карете, но взамен снова накинул ей на голову капюшон, и не стал снимать его даже когда повёл её по лестнице. Идти, правда, пришлось медленно, но они ведь не спешили никуда — в конце концов, обед мог подождать.

Мюррей ступала неуверенно, и Гарри пару раз пришлось её подхватывать, когда она оступалась, чарами, но он упрямо не хотел ей открывать глаза. Так что капюшон с Мюррей он снял лишь когда усадил её в допросной и приковал руки к скобе.

И только потом снял Силенцио.

— Четвёртое августа две тысячи четвёртого года, двенадцать часов семнадцать минут. Британский Аврорат, младший аврор Гарри Поттер. Азкабан. Допрос Патриции Мюррей. Мисс Мюррей, как вы убили Мэтью Стампа?

— Келпи, — ответила она, всё ещё щурясь от довольно яркого здесь света, проникающего через окно под потолком.

— Как именно? — ровно спросил Гарри.

— Я забрала его из пруда, — Мюррей не была особо разговорчива.

Гарри помнил технику допроса Гор: серия совсем простых вопросов. Точных вопросов — и сейчас он должен был быть аккуратным.

— А потом?

— Аппарировала с ним на озеро.

— А потом?

— Пустила его в воду.

— А потом?

— Он поплыл.

Она казалась снова такой же полузамороженной, какой была до того, как узнала о своём коте. Такой же, как когда её допрашивала Гор в начале.

— А потом?

— Мы с ним поплавали.

— А потом?

— Я их ждала.

— Кого? — ну хоть какое-то разнообразие.

— Кордулу. С сыном.

«Кордула». Не «Кори».

— А потом?

— Он пошёл купаться. А её я усыпила.

— Как?

Эта часть была простой: Гор всё это уже проделала, и Гарри, в сущности, пока лишь повторял за ней.

— Сонные чары наложила.

— А потом?

— Я утопила Мэтью.

А вот здесь уже начинались расхождения. Он справится.

— Не торопитесь, — попросил Гарри. — Что именно было потом? Что вы сделали?

— Позвала келпи.

Она не называла его Бриком, подумал Гарри. Ни разу не назвала келпи по имени. Они с Гор даже и не знали его кличку — или, может быть, она и знала из бумаг от тварцев, но не от Мюррей.

— А потом?

— Утопила Мэтью.

Ну нет, так не пойдёт.

— Не торопитесь, — повторил Гарри. — Что именно было после того, как вы позвали келпи?

— Они стали играть.

— А потом?

— Я утопила Мэтью.

Всё-таки если чему-то Гарри и научился за время своего стажёрства — так это терпению.

— Не торопитесь, — снова сказал он спокойно. — Что конкретно вы сделали после игр?

— Утопила Мэтью.

Ладно. Гарри решил попробовать иначе.

— А потом?

— Келпи испугался.

Получилось! Гарри очень, очень постарался ничем не выдать своё возбуждение и спросил:

— И что вы сделали?

— Отозвала его.

— А потом?

— Разорвала его.

— Вы разорвали Мэтью? — произнести это спокойно было непросто, но Гарри справился.

— Разорвала, — согласилась Мюррей.

— Как именно?

— Куклой.

Куклой?

— Какой куклой?

— Моей куклой.

Как же сформулировать вопрос? Гарри потребовалось на это пять или даже десять секунд.

— Куклой келпи?

— Да.

Так вот что она сделала! Так просто…

— Где она сейчас?

— Сожгла.

Это плохо. Значит, придётся брать воспоминания, а Гарри сделать этого не мог: он просто не умел, не говоря о том, что у него не было лицензии.

— Где сожгли?

— В плите.

Сколько раз за это время разжигали плиту в доме Мюрреев? Достаточно, чтобы даже если там что-то оставалось в первый раз, оно сгорело полностью. Но, может быть, осталось что-нибудь на дне? Или на теле. Хоть что-нибудь.

Тело Мэтью пока не отдали родителям — не должны были, по крайней мере. Будь бы Гарри сейчас в Лондоне, он бы отправил письмо в Мунго с просьбой с этим подождать — нет, надо, надо было возвращаться! До сегодняшнего утра — до окончания экспертизы — тело точно было в Мунго, но сейчас, когда она закончена, его могли уже отдать родителям. Но вряд ли те мгновенно похоронили сына — скорее всего, похороны будут завтра или послезавтра. Значит, Гарри успеет их остановить.

Он представил, каково будет Стампам, когда перед самыми похоронами у них снова заберут сына, и ему захотелось себя стукнуть. Надо, надо было возвращаться! Ну да что теперь…

— Если вы не собирались убивать Мэтью с помощью келпи, зачем он вам вообще понадобился? — спросил Гарри. Ответ был очевиден, но он хотел, чтобы это прозвучало.

— Я думала, подумают на келпи, — ответила Мюррей.

— Почему вы не дали ему сделать это самому?

— Я пыталась, — она чуть-чуть нахмурилась.

— И что?

— Он не захотел, — она нахмурилась сильнее.

— Почему? — настырно спросил Гарри.

Он хотел, действительно хотел оправдать келпи. И хотел сделать это наверняка.

— Филипп его научил. Выдрессировал, — она кивнула.

— Не обижать людей? — уточнил Гарри.

— Да.

— И не топить их?

— Да.

— И не кусать?

— Да, — она опять нахмурилась. — Он славный.

— Кто?

— Келпи, — Мюррей, похоже, удивилась.

— То есть, вы пытались вынудить его утопить Мэтью, а он не стал?

— Не стал, — сказала Мюррей.

— А потом? — вернулся Гарри к главному. — Что было после того, как вы сожгли куклу?

— Я приготовила обед.

Гарри пришлось встряхнуться.

— Нет. Что вы сделали после того, как разорвали Мэтью?

Кукла могла его порвать, но ведь не съесть. Хотя…

Если у Патриции Мюррей получилось так зачаровать игрушку, что та на самом деле съела Мэтью Стампа, речь шла уже не просто об убийстве. Это уже была по-настоящему тёмная магия.

— Собрала его.

Гарри выдохнул. Нет, всё-таки так далеко Мюррей не зашла. Это просто убийство. Обычное убийство. Мерлин, он никогда не думал, что когда-нибудь почувствует облегчение от того, что будет расследовать убийство.

— Вы собрали остатки тела Мэтью Стампа?

— Да.

— А потом?

— Я приготовила обед.

Что?

Гарри задохнулся. Мюррей спокойно смотрела на него, а по его телу разливался холод, а волоски на теле вставали дыбом.

— Вы приготовили обед из Мэтью?

— Да.

Мерлин.

Гарри почувствовал, как дрожит его нижняя челюсть, а через секунду дрожь прокатилась по всему его телу. Странно, но его не замутило, нет, но во рту сделалось горячо и горько, а свет в камере… в допросной чуть померк.

— Кто его ел? — услышал Гарри словно бы со стороны.

— Все.

— Кто именно? — уточнил Гарри — и только сейчас увидел, что его руки мелко, едва заметно дрожат. Он опустил их на колени, пряча от глаз Мюррей. Его трясло — несильно, и вряд ли это было заметно со стороны, но мышцы Гарри напряглись, и их как будто бы сводило судорогой, не до боли, но до изнеможения.

— Родители. Мама и папа. И тётушка. И я.

— А ваш брат?

— Его же дома не было, — в голосе Мюррей послышалось нечто вроде удивления.

На Гарри вдруг накатила тёплая волна, и он понял, что дрожь прекратилась. Конечно, от того, что Филипп Мюррей не участвовал в этом чудовищном обеде, по сути, не менялось ничего, но Гарри стало легче. Намного легче почему-то.

Возможно, потому что он совсем не представлял, как жил бы с этим знанием Филипп Мюррей.