Blur (гет)

Ведущая по телевизору говорила:

«…Песенный фестиваль по случаю уходящего две тысячи двенадцатого года откроет Аманэ Миса».

Мари переключила канал, но там кричали:

«Кира, выбери меня своим представителем! Я буду передавать твою волю народу!».

Мари выключила, но ничего не изменилось:

«Я — президент США — заявляю, что впредь наша страна не будет поддерживать организации по поимке Киры».

Ягами Лайт, а за ним — его группа расследования, находились на заброшенном складе. Напротив него не Эл — кто-то другой, со своей группой расследования.

А потом Лайт сказал:

— Я победил.

Мари проснулась от головной боли — в правую часть стреляло так, что она вздрагивала. Время любимое — 04:30. Лицо Ягами Лайта все еще стояло перед глазами, и Мари схватилась за горло, будто задыхалась. Прошло пять лет, и будущее не изменилось. То, что она сделала, — недостаточно. Эл умер, а Киру не могут поймать уже шесть лет, потому что группу его поиска возглавляет он сам.

Мари набрала номер Эла, но выключила. Что ему сказать? Посмотрела в окно — черная, не привлекающая внимания машина все еще стояла под окном. Полицейские дежурили возле ее дома по очереди. Заметив, что его заметили, полицейский отвернулся, а Мари задвинула штору и снова отправилась спать.

Разыскиваемый автомобиль, сбивший женщину с ребенком, был найден — брошенным в другой префектуре. А тот, кто был за рулем — нет. Установили лишь владельца. Его объявили в розыск, но результатов это не принесло — мужчина скрылся. Ягами Лайт не мог об этом забыть, поэтому Мари проснулась в семь утра от звонка — он требовал, чтобы она назвала ему имя.

— В машине все равно были двое, — сказала она. — Ты избавишься от одного. А что будет со вторым?

— Если следствие не зайдет в тупик, установят и его личность тоже, — ответил Лайт.

Мари привыкла просыпаться от кошмаров, но от звонков Ягами Лайта — нет.

— Или ты угадаешь его имя, — добавил Лайт. — Все-таки как ты это делаешь? Можешь не бояться и сказать мне. Ты знаешь, я верю в сверхъестественные силы.

— Я не знаю его имя, — ответила Мари. — Этим занимается следствие.

Мари положила трубку и вытащила из телефона провод. Это — худший повод проснуться.

Пока она была в университете, пришло сообщение от Эла — Миса арестована. Мари хотела уйти с занятий и отправиться — куда-нибудь, но пришло сообщение от прокурора Ито. Нужно просмотреть список подозреваемых, чтобы Мари сказала, кто из них находился в автомобиле, потому что никто, кроме нее, не видел преступников.

Были сотни дел, поэтому Мари освободилась только вечером. Эл пригласил ее в отель и представил группе расследования как Мари Джексон — его консультант из Англии. Только Мацуда знал, что ее фамилия — не Джексон, и что она не из Англии. В группе расследования был и отец Ягами Лайта. Увидев его, Мари застыла с таким отрешенным видом, что Элу пришлось толкнуть ее локтем, незаметно от остальных. Никто не знал, но Ягами Соичиро умрет с мыслью, что его сын — не Кира.

— Что случилось? Ты что-то почувствовала? — заглядывая в лицо большими глазами, спросил Эл и убедился, что остальные его не слышат.

Мари отстранилась — он был прямо возле ее лица. Она даже почувствовала, что только что он ел шоколад — пахло конфетами. Она и сама не знала, что случилось. Поэтому сказала шепотом:

— Иногда я вижу то, чего не могу понять. Господин Ягами был уверен, что Лайт — не Кира. Он смотрел в его лицо и знал это. Понимаешь? Он, как и все, подозревал его, но у него были неопровержимые доказательства перед смертью.

— Подлец обманул всех, — ответил Эл.

Мари записала в блокнот свое видение. Сейчас ничего не понятно, но потом могут появиться новые сведения.

Оказалось, Мису не просто арестовали — ее буквально держали в плену. Ее связали, на лицо надели маску и даже не дали стул, чтобы сесть. Мари, увидев ее на мониторе, воскликнула:

— Эл, ты в своем уме? — она повернулась к нему с открытым ртом.

— В тебе говорят чувства, поскольку подозреваемая — твоя подруга, — заявил Эл и уселся на диван. — Это меры предосторожности. Все так, как мы и думали. В квартире Аманэ были обнаружены те же волосы и волокна, что мы нашли на кассетах, отправленных на телестудию, — Мари так и стояла возле него, пораженная, и он добавил: — Если она увидит наши лица, то сможет убить в любой момент.

— Связанная и с кляпом? Тебе не кажется, что это уже слишком? — сказала Мари.

Кое-кто из группы был согласен с ней, но Эл был непреклонен. Он решил во что бы то ни стало наблюдать за Аманэ Мисой и ждать — либо она расколется, либо начнет убивать. Наблюдали все, но группа постепенно редела, потому что никто не был заинтересован в этом больше, чем Эл и Мари.

— Зато мы уверены, что Миса не успела назвать твою фамилию Лайту, — сказал Эл, когда все ушли.

— Чего ты ждешь? Пока она умрет от обезвоживания? — спросила Мари. Миса с тех пор, как ее привезли, не сказала ни слова. — Может, я ошиблась? Может, я сумасшедшая?

— Уже поздно отступать, Мари, — ответил Эл и посмотрел на нее. — Все сошлось. С самого начала я понял, что убийца — школьник, потому что время убийств было похоже на свободные часы школьника. Я даже узнал, кто стал первой жертвой — преступник, захвативший в заложники детский сад в районе Канто. Ягами Лайт живет именно в том районе. Я выдал за себя преступника, приговоренного к казни, чтобы показывать репортаж в каждом районе, но это не потребовалось, потому что в первом же районе — Канто — Кира попался на мою удочку. Рей Пенбер следил за семьей Ягами, но то, что Лайт не выдал себя, лишь еще раз подтверждает то, что у него есть доступ к базе данных полиции. Он охранял и защищал свою комнату от посторонних, и поэтому сразу понял, что в ней кто-то был и поставил камеры. А Аманэ Миса появилась в его жизни как раз после того, как объявился второй Кира. Что ты еще хочешь услышать, Мари?

Мари отвернулась и села в нормальную позу — она попыталась сидеть, как Эл, но быстро заболели колени. Она потянулась к его пирожному — у него аллергия на клубнику, поэтому она съедала ягоды. Она сказала, но неуверенно:

— Иногда в моих снах настоящая путаница.

— Мне кажется, тебе лучше поспать, — ответил Эл. — Ты здесь уже сутки, а еще нам нужны новые подробности.

— Я не могу работать на заказ, — ответила Мари, но все равно воспользовалась предложением, потому что уже закрывались глаза. И она надеялась увидеть что-нибудь тоже.

Эл так и остался в другом конце дивана, продолжая следить за камерами, а Мари свернулась калачиком под пледом. Заснула быстро.

Но лучше бы не засыпала.

Мари проснулась в слезах. Эл, так и не сдвинувшись с места, успел только повернуться, услышав всхлипывание, а Мари уже поднялась и закрыла лицо руками.

— Ничего не меняется, — сказала она, пока растерянный Эл не знал, что делать. Нужно обнять ее? Похлопать по плечу? Подать платочек? — Она все еще… Она прыгнет с крыши через шесть лет. То, что я делаю, — бесполезно.

— Рано опускать руки, Мари, — сказал Эл и как-то неуверенно положил руку ей на плечо. — Мы только начали.

Миса с экрана сказала:

— Убей меня.

Мари перестала всхлипывать — не ожидала услышать ее голос — и застыла в слезах, а Миса повторила:

— Убей.

Мари укоризненно посмотрела на Эла, подумав, что его безрассудные действия довели Мису до такого состояния, но Миса вдруг сказала:

— Я знаю. Поэтому просто убей.

— С кем она говорит? — сказал Эл. — Неужели… бог смерти?

— Рем, — Мари, сбросив плед, упала на колени перед монитором. Увидит или нет? — Я должна туда попасть, Эл.

— Это невозможно. Тебе придется работать на расстоянии, — Мари сурово посмотрела на него, и он добавил: — Добираться сорок минут. Бог смерти уже может уйти. Ты что-нибудь чувствуешь?

— Нет!

Они оба увидели это — прядь волос Мисы колыхнулась, словно от ветра, но ветра там не было. Они в замешательстве переглянулись, а потом снова посмотрели на экран, потому что Миса закричала:

— Эй, похититель! Ты там? Отпусти меня! Почему ты похитил меня? Я не такая популярная, и у меня нет денег на выкуп.

— Похититель?.. — растерянно повторил Эл, а Мари встала с колен.

— Ты сказал ей, что она арестована?

— Конечно. И она не сопротивлялась, — ответил Эл и налил себе и Мари еще кофе из кофейника.

— Ты держишь ее в чудовищных условиях. Любой потеряет рассудок, — сказала Мари.

— Господин похититель, я обещаю, что никому ничего не скажу, если отпустишь меня! — кричала с экрана Миса. Заметив изменения, в комнате показались другие члены группы расследования.

В микрофон Эл сказал:

— Аманэ Миса, мы никакие не похитители. Мы полицейские. Вы знаете, в чем вы обвиняетесь?

— Наверное, в том, что до сих пор не предложила тебе сфотографироваться вместе, похититель? — ответила Миса, а изумленные Мари и Эл опять переглянулись.

Эл выключил микрофон и спросил у Мари:

— Она всегда такая странная? Или она пытается обмануть нас и разыгрывает потерю памяти?

— Не думаю, что она что-то разыгрывает, Эл, — ответила она.

Эл сказал Мисе:

— Аманэ, вас арестовали по подозрению в том, что вы второй Кира. Вы помните это? В вашей квартире были обнаружены волосы, найденные на кассетах, которые второй Кира прислал на телестудию канала Сакура-ТВ.

— Как я могу быть связана с Кирой? — ответила Миса. — Произошло какое-то недоразумение. Я не знакома с Кирой.

— Аманэ Миса, вы знакомы с Ягами Лайтом? — спросил Эл.

— Конечно, знакома, ведь он мой парень! — ответила Миса. — Пожалуйста, развяжи меня или хотя бы опусти маску с лица. А еще я хочу в туалет!

Эл выключил микрофон и сказал:

— Она все время молчала, а теперь говорит, что он ее парень. Мари, ты можешь прочитать ее мысли?

— Я не читаю мысли! Если бы это работало по моему желанию, мы бы не сидели на диване три дня, — сказала Мари и поперхнулась кофе. Перепутала чашки и взяла чашку Эла, где было шесть кубиков сахара. — Господи! — он покосился на нее, а она, взяв свой кофе — без сахара, — спросила: — Меня отвезет кто-нибудь домой или мне вызвать такси?

— Ты не можешь уйти. Ты нужна мне круглосуточно, — заявил Эл.

— Но я не смогу заснуть здесь и ничем не помогу, просто глядя на Мису в телевизор, — сказала Мари.

— Подожди, Мари, ты можешь поспать на кровати. Я все равно сплю на диване. Если хочешь, Ватари сейчас же съездит за твоими вещами домой, — упорствовал Эл.

— Не нужно будить человека среди ночи, — замахала руками Мари. — К тому же, утром придет Лайт. Он не должен меня видеть.

— Он и так знает, что ты со мной, — сказал Эл.

— У меня занятия завтра, — продолжала она.

— Я вынужден настаивать, Мари, — ответил Эл и, как ни в чем не бывало, захрустел печеньем. — Лучше все-таки тебе поспать здесь, чтобы я мог наблюдать за тобой.

— Я тебе не объект исследования, — сказала недовольная Мари и спряталась от него под пледом.

Какой смысл тут торчать? Все складывается наихудшим образом. И Эл — странный! Мари чувствовала себя идиоткой. Может, это все не по-настоящему? Когда столько не спишь, все кажется подделкой, будто ты — просто вселился в чужое тело.

Мари уже почти заснула, но раздался голос в тишине:

— Ты уже спишь?

Она вздрогнула и сказала:

— Нет! Не мог бы ты потише перемешивать сахар?

Сахар уже давно был размешан, но задумавшийся Эл продолжал стучать ложкой по чашке. Перестав, он буркнул:

— Извини.

Следующие десять минут Мари ворочалась на узком диване, недовольно вздыхала и кашляла, поэтому Эл сказал:

— Тебе, наверное, мешает свет компьютера. Может, тебе накрыть голову пледом?

— Я что, попугайчик? — с неудовольствием ответила Мари, ведь она снова уже почти заснула. Эл не знал, но ее сон всегда был беспокойным. Если она ворочается, это не значит, что она не спит. Наконец, она сбросила плед, встала и объявила: — Я домой. Не могу заснуть в такой обстановке.

— Но ведь я даже не двигался и почти не дышал, Мари, — сказал Эл и сделал грустные глаза.

— Ты грыз леденцы! И ты смотрел на меня. Я чувствовала.

— Мне просто было интересно, что будет, — ответил Эл. — А еще ты красивая, — Мари в изумлении посмотрела на него, но он все равно добавил: — Никогда не видел более симметричного лица. Ты же знаешь, лицо каждого человека обладает определенной степенью симметрии. Иногда это даже бросается в глаза. Так вот у твоего лица настолько идеальные пропорции, что оно выглядит так, будто его нарисовали.

— Ладно, я поняла тебя, — буркнула Мари, покосившись на него.

— Это был комплимент, — улыбнулся Эл.

Наконец, он согласился отпустить ее, и личный охранник отвез Мари домой. Он остался на улице сторожить дом, а Мари, выпив снотворное, завалилась спать. Почему она не видела бога смерти Мисы? Впрочем, даже если бы она его увидела, это ей ничего бы не дало. Почему Миса начала странно себя вести? Очевидно, у нее не было плана действий, когда ее арестовали. И она думала над ним два дня?

Мари проснулась, вздрогнув — от удара. Двое мужчин, сидя за рулем черного внедорожника, сбили женщину с ребенком и, не затормозив ни на секунду, поехали дальше. В машине спорили — остановиться или нет. Водитель, объявленный в розыск, желал быстрее скрыться с места аварии, а его пассажир даже попытался выхватить у него руль.

Оказалось, они уже улетели в Южную Корею сразу после аварии. Теперь их розыск ничего не даст. Мари так и сказала прокурору Ито, явившись к нему после занятий.

— Один из них гражданин Южной Кореи, — добавила Мари.

— Мы не можем надеяться на экстрадицию, Мари, — ответил прокурор. — Страна не обязана соглашаться выдать своего гражданина, — озадаченный прокурор сел за стол и сказал: — Разбитая машина брошена, преступников нет в стране… Видимо, это станет очередным нераскрытым делом. Конечно, мы отправим данные в Южную Корею, но надежда только на вас, Мари.

Но Мари не знала, что делать. Она не могла поехать в Южную Корею и лично вывезти преступников оттуда. Такое бывает — нельзя всех спасти и всех наказать. Почему ей приснилась эта авария, если она ничего не может сделать? Папа шутил — дочери переняли эстафету у матери и видят сны, когда та перегружена. Наверное, если бы мама тоже жила в Японии, все это снилось бы ей. А Мари недостаточно опыта. Она ни в чем не может разобраться. Сны наваливаются на нее один за другим.

— Ягами Лайт.

— Разве не нужно говорить «Токийская прокуратура»? Как ты узнала, что звоню я?

— А разве ты еще не арестован? Твою пособницу уже взяли, — сказала Мари.

Это происходит быстро — сначала она смотрит на телефон, потом видит, как человек набирает номер — слышит последние цифры в тональном наборе, а потом он звонит.

— А ты, как и ожидалось, обо всем узнала первой, — сказал Лайт. — Наверное, тем же способом, что и имена преступников.

Мари была не перепутье. В какую сторону прыгнуть? Она знала по опыту — она работала мало, но просмотрела тысячи дел. Она знала — преступников не найдут. К тому же, она ведь медиум, так? Не всегда ей нужны факты. Разговаривая с Ягами Лайтом, она увидела, что мужчин не поймали. И все повторилось — мужчины, в состоянии алкогольного опьянения, опять попали в аварию и опять сбили людей — беременную женщину. Мари видит это, чтобы все изменить. Сны и видения — шанс все исправить.

Ягами Лайт ей не угрожал. Он все еще не знал ее фамилию или просто притворялся. Если хорошо постараться, он мог бы найти в интернете информацию об экстрасенсе по имени Эллисон Дюбуа и ее семье и сложить все в своей голове. А знал ли он, что Мари экстрасенс? Какому нормальному человеку придет такое в голову? Насколько Ягами Лайт нормальный?

Надо было думать быстро. И Мари сказала:

— Куда я могу прислать тебе факс с их личными делами?

Она теперь тоже преступница? Она убийца? Она спасла одних людей, убив других? Разве такое бывает?

— Я знал, что мы сработаемся. У меня нет факса, — ответил Лайт. — И мы же не хотим попасть под подозрение? Я буду у здания прокуратуры через полчаса, — щелчок — повесил трубку.

Мари не вышла сама — она попросила посыльного, который и так уходил, вынести папку для парня, стоящего у входа. Стоя у окна, Мари показала ему пальцем, к кому следует подойти. Увидев ее, Лайт приветственно помахал и улыбнулся, а Мари отошла от окна. Теперь она его пособница тоже?