Blur (гет)

Мари Дюбуа редко спала в 4:30. Во сколько бы она ни ложилась, она обязательно просыпалась в 4:30. Что происходило в 4:30?

Делая кофе, она слушала повтор вечерних новостей. Диктор монотонным голосом читала:

«Премьер-министр считает, что Кира способствует снижению преступности. В Государственной Думе мнения разделились. Но не секрет, что Кира пользуется большой популярностью даже у парламентариев».

На другом канале тоже повтор — дневного ток-шоу. Вчерашней темой было:

«Кира — злодей или спаситель? Уменьшение процента преступности по Японии и по миру».

Что лучше — сообщение об очередной таинственной смерти от сердечного приступа или ссора знаменитостей, не сошедшихся во мнении?

Может, Кира и пытается кого-то спасти. Может, Кира и преследует цель сделать этот мир лучше. Вот только он не всегда наказывает тех, кто это действительно заслужил. Кира — тоже человек. Кира — тоже может ошибиться. СМИ и Интернет — не самые достоверные источники информации.

Именно поэтому Мари просыпается в 4:30. Мари учится на юриста и уже работает в прокуратуре консультантом. Выбирает присяжных, собирает материалы и выезжает на места преступления. Она второкурсница, но к ее мнению прислушивается сам прокурор префектуры. Подозрительно? Может быть. Зря? Абсолютно нет.

Мари просыпается в 4:30, потому что видит мертвых во сне. Они являются к ней за помощью, показывают, что с ними случилось, и перестают сниться только тогда, когда их убийца наказан. Мари видела погибших во сне, и теперь должна была поймать Киру, иначе она обречена видеть один и тот же сон до конца жизни.

Первый раз ей снится жертва Киры. Значит ли это, что остальных он наказал заслуженно?

Молодой парень, еще студент, был несправедливо осужден за групповое изнасилование. Несправедливо, потому что настоящие виновники преступления, его друзья — уже бывшие — скрылись, подставив его. Богатые родители смогли уладить проблему, а его бедные родители отказались от него. Парня приговорили к двадцати годам лишения свободы, но Кира посчитал наказание слишком мягким.

Только преступник — уже погибший — ничего не совершал.

Мари видела правду во снах. Иногда у нее были видения наяву. Она могла дотронуться до человека и узнать его будущее. Она могла узнать его прошлое.

Но она не знала, кто такой Кира.

Даже примерно. Мужчина это или женщина? Интуиция подсказывала — женщина. Способ убийства — женский. Он боится, убивает на расстоянии. Вот только это безумие. Разве можно убить на расстоянии? Тогда Мари тоже безумна. Разве можно видеть мертвых во сне?

Ватанабэ Изуми преследовал ее во снах уже неделю. Дело, в котором тот оказался замешан, было таким мерзким и гадким, что Мари хотелось найти Киру не для того, чтобы сдать его полиции, а чтобы он убил настоящих преступников, ушедших от правосудия.

Но Кира ей ни разу не приснился. Потому что Ватанабэ Изуми тоже не знал, кто такой Кира.

Кира был виноват во всех ее проблемах. Он убивал, а Мари видела убитых во сне. Они связаны, но по разные стороны баррикад.

— У меня чувство, будто мы все ходим под защитой Киры. Понимаешь? — донеслось до Мари, когда она выходила из университета.

Занятия закончились, и ей позвонил прокурор Ито — появилась бумажная работа, и ей нужно срочно явиться.

— Даже если и случится что-то плохое, злоумышленник все равно будет наказан, — ответил собеседник, пока Мари обгоняла их, — Кирой.

— А вам не кажется, что убивать за кражу в метро это слишком суровое наказание? — спросила она на ходу.

Парни переглянулись, а потом догнали ее. Один из них сказал:

— Мари, ты же работаешь в прокуратуре. Тебе известно что-нибудь?

— Когда на преступника будет заведено уголовное дело, я узнаю об этом первая, — ответила Мари и поторопилась прочь.

— Ты же знаешь людей в полиции! Расскажи что-нибудь! — донеслось вслед, но Мари свернула за угол.

Мари любила свою работу на полставки, хотя у нее совершенно не оставалось времени на себя, и даже ночью не удавалось убежать от чужих неприятностей. Зато она помогала людям. Мари нужен был этот смысл. Ей потребовалось несколько лет, чтобы понять, что то, что ей снится, это не результат перевозбуждения и просмотра фильма ужасов на ночь. То, что ей снится, случилось в реальности. Мари нужен был смысл своей жизни.

Мари не любила свои сны только за то, что в них она всегда жертва. Она просыпалась с криком — от удушья, от перерезанного горла, убегая, когда ее преследовали с пистолетом.

Младший ребенок в семье экстрасенсов, не псих — только папа, Мари пошла по стопам матери, которая тоже видит сны и помогает раскрывать запутанные убийства. Мари хотела убежать — так далеко, как только могла. Она пыталась убежать и уехала из Америки, но так и не привыкла к чужой стране. День состоял из тоски по дому и безумных посланий от погибших людей. А еще нужно было успевать учить японский, ведь совершенства — нет.

В детстве было весело смотреть мультики на выключенном телевизоре, но теперь рискуешь выставить себя сумасшедшей.

Никто не верил, и Мари не пыталась раскрыть душу. Знал только прокурор Ито, с которым Мари свела мама, и детектив Мацуда, работавший в непосредственной близости с прокурором. Он и был единственной ниточкой, связывающей Мари с полицией.

— Простите, что оторвал вас от учебы, Мари, — сказал прокурор Ито, когда она явилась в здание прокуратуры прямо к нему в кабинет, и вручил ей увесистую стопку документов. — Надеюсь, вы успеете просмотреть все к утру. Если увидите какие-то знаки… — он многозначительно кашлянул. До сих пор он чувствовал себя нелепо, говоря об этом вслух, и Мари чувствовала себя также. — Если что-нибудь почувствуете, звоните в любое время, не стесняйтесь. Завтра я выступаю обвинителем, но я так и не уверен до конца, что подсудимый виновен. От моей речи зависит все.

— Надеюсь, что-нибудь получится, господин Ито, — ответила Мари и вышла, направилась к своему столу.

Ее место было вместе с остальными работниками прокуратуры. Вот только некоторые думали, что она простая студентка, проходившая здесь практику. А кто-то вообще не вдавался в подробности, не слишком заинтересовавшись иностранкой.

Мари начала просматривать материалы по делу об убийстве, а вечером еще надо было успеть на дополнительные курсы по японскому. Не успевать — нельзя, потому что родители платят бешеные деньги за них.

— А вот и ты, Мари!

Сияя улыбкой, Мацуда сел на стол, небрежно перевернув фигурку собачки. Мари поставила ее на место — подарок сестры, — а Мацуда, ничего не заметив, сказал тихо, наклонившись:

— Слушай, мы недавно начали работать над делом Киры. Ты же слышала об этом?

— Кто же не слышал? Его показывают даже в магазинах бытовой техники.

— У тебя нет никаких мыслей? — он внимательно заглянул ей в глаза и добавил: — Может, ты что-то ощущаешь? — он говорил таким тоном, словно это весело.

— Я не гадалка, Мацуда, и не могу узнать убийцу, потерев магический шар или разложив пасьянс, — ответила Мари. Он только замахал руками — он не хотел ее обидеть, — а она добавила: — Но у меня есть кое-что, косвенно связанное с Кирой. То есть, практически не связанное.

И Мари рассказала ему о сне. Лучше, чем вообще никому не рассказывать. Ей повезло, что она столько раз оказывалась правой, что ей верили безоговорочно. Мацуда был поражен, но в восторге. Это уже какая-то ниточка! Может, потом Мари приснится что-то еще? Он только сказал:

— Раз ты видишь настоящих преступников, почему ты не видишь лица Киры?

— Видимо, я не могу обогнать время и пространство.

Мари пришлось прервать работу, чтобы отправиться на курсы японского, но потом она вернулась в прокуратуру, всерьез обдумывая перспективу заночевать тут, ведь утром все равно суд. Прокурор надеялся, что и там Мари окажется полезной, но пока ничего не происходило. Никаких сообщений от погибшей жертвы — Мари тоже не знала, виновен ли подсудимый.

Утром вместо лекции Мари посетила суд. Ничего страшного, ведь Мари экстрасенс, и сможет на экзаменах просто угадать ответы — так заявил Мацуда. Мари промолчала — она чувствовала себя бесполезной тут, ведь ничего нового она так и не выяснила. Мацуда в суд не поехал, а поехал в здание полиции, поэтому Мари была одна, сидела в ряду прямо за подзащитной стороной.

А потом она что-то почувствовала. В зал постепенно входили люди, и она оглянулась, но, на кого смотреть, не понятно. Что-то настолько явное и ощутимое, будто кто-то коснулся ее плеча. Но никто не касался. Никого не было. Люди так и входили — целая толпа. Так бывает — ты случайно оглядываешься, но не понимаешь, кто привлек твое внимание.

— Мари, вы в порядке? — спросил прокурор, пока не началось заседание, и она отвернулась. — У вас появились какие-нибудь идеи?

— Мне нужно увидеть подсудимого, — тихо ответила Мари. — Он еще не в зале?

— Пока что нет.

Когда рядом кто-то опустился на скамью, Мари вздрогнула. Так сильно вздрогнула, что усевшийся парень тоже испугался. Бросил на Мари странный взгляд, извинился и отодвинулся так, чтобы больше не коснуться ее. Мари всегда дергалась, когда кто-то случайно касался ее. Нервы или в нее проникала чужая энергия? Мари тоже отодвинулась и покосилась на него. Хотела разглядеть внимательно, но он заметил и повернулся, поэтому Мари отвернулась.

А с этим парнем что-то не так.

Мари, вдруг замерзнув, надела пальто, а этот парень — в одной рубашке — опять странно посмотрел на нее. Игра в гляделки не продолжилась, потому что опять повернулся прокурор и шепнул ей на ухо:

— Вводят подсудимого. Будьте готовы.

Прокурор посмотрел на парня — не услышал ли? А потом вернулся на свое место. В первых рядах сидели только сотрудники, непосредственно участвовавшие в деле. Почему этот зевака уселся так близко? Мари опять отодвинулась — неприлично близко к женщине, сидящей по другую сторону. От этого парня у Мари начался мороз по коже, а в желудке что-то переворачивалось. Несвежий завтрак или бабочки в животе? Она почти влюбилась, только наоборот.

А может, это из-за подсудимого? Минусы быть экстрасенсом в том, что ясновидение — это не наука, и ты никогда не знаешь, когда ты прав. Ты даже не можешь разобраться в собственных чувствах.

Мари нервно кашляла, медленно пила воду из бутылки и наблюдала за подсудимым. Мужчина отрезал голову жене, положил в сумку и спокойно вышел из дома, а теперь утверждал, что в его отсутствие в квартиру кто-то проник. Прокурор не был уверен в его виновности, потому что голову так и не нашли. И орудие убийства тоже.

Мари, посмотрев на него, теперь знала — виновен. Она увидела женщину — жертву, которая знала правду. Только они не знали, где голова и орудие убийства. Мари постучала пальцем по плечу прокурора. Он оглянулся, а она кивнула.

Заметив пристальный взгляд неприятного зеваки, Мари сказала:

— Простите, но что-то не так?

Парень удивленно моргнул, глядя на нее, а Мари на него не смотрела. От него определенно чем-то веяло — дорогим парфюмом, холодом и страхом. Она на него не смотрела, оглядывалась. Что-то сзади мешало ей усесться, и она бесконечно поправляла полы длинного пальто. И вообще Мари выглядела такой нервной, словно ее вдруг закусали муравьи.

— Извините, — буркнул он и отвернулся. — Я не хотел смутить вас. Мой отец работает в полиции, а я учусь в университете и пришел сюда понаблюдать за судебным процессом.

Мари просто посмотрела на него, не желая продолжать разговор. Только было интересно, что с ним такое. Кто и что пытается ей что-то сказать?

Чтобы не показаться грубой, она ответила:

— Я тоже учусь и работаю в прокуратуре консультантом.

— Здорово, что вы уже смогли устроиться на работу, — ответил парень с улыбкой.

Мари теперь смотрела мимо него — может, это от кого-то на соседнем ряду веет смертью? Она подалась вперед, чтобы разглядеть, кто там сидит. Некоторых она знала — свидетелей, проходивших по делу, знакомых адвоката, сотрудников полиции. Некоторых — нет.

— Вы еще здесь? — парень в рубашке — в ледяном зале суда — наклонился и закрыл собой обзор.

— Увидела знакомую, — быстро сказала Мари и поежилась. — Как, вы сказали, вас зовут?

Он, кажется, что-то говорил до этого, пока Мари вглядывалась вдаль. Но там ничего подозрительного не было. У этого парня определенно есть скелет в шкафу, а, может, и не один. Только какое ей дело до чужих секретов? Еще один минус быть экстрасенсом. Ты выясняешь слишком много, а потом не знаешь, что с этим делать.

— Ягами Лайт, — ответил он, — я сын шефа полиции.

— Я знакома с ним, — кивнула Мари. — Я Миядзаки Мари.

Ни один японец не в состоянии ни запомнить, ни даже расслышать фамилию Мари, поэтому обычно она представлялась вымышленной, а настоящую использовала только в официальных случаях.

— Приятно познакомиться, — ответил он, но как-то кисло. Впрочем, Мари тоже не так уж приятно было с ним сидеть.

— Да, мне тоже, — сказала она, игнорируя его недоуменный взгляд. Может, он догадался, что она назвала чужую фамилию? Все-таки по ней было видно, что она не японка, даже со спины — в зале суда не было ни одной блондинки. Чтобы избежать неловкости, Мари добавила поспешно: — Я из Америки, но использую фамилию бабушки для удобства, — придумала только что.

— Какая же ваша настоящая фамилия?

— Боюсь, вы не запомните.

Ягами Лайт собрался что-то ответить, но застучал молоток, а потом было объявлено, что судебное заседание открыто.

Во время перерыва Мари решила поближе познакомиться с этим сыном шефа полиции, но, пока она разговаривала с прокурором, он куда-то исчез. Наконец, он был найден возле автомата с кофе — упрямая машина снова приняла монетки, а кофе не выдала. Мари знала, что делать. В жизни экстрасенса были плюсы тоже — у нее были практически волшебные руки. Она решительно направилась в его сторону, но что-то буквально оттолкнуло ее, словно резко налетел сильный ветер. Повезло, что Лайт стоял спиной и не видел, как она растерянно застыла позади него.

Справившись с изумлением, Мари все-таки подошла, потрясла автомат, и он очнулся — кофе полилось в подставленный стаканчик.

— Кажется, вы не впервые здесь, — сказал Лайт.

— Да, только, к сожалению, часто приходится жертвовать занятиями, — ответила Мари. Люди не любили с ней общаться, потому что она слишком внимательно заглядывала им в лица, рассматривала одежду, даже практически не моргала. Люди не знали, но Мари видела их насквозь.

— Я и сам сейчас пропускаю, — сказал он и посмотрел на свой стаканчик, чтобы не смотреть на Мари. Даже самый смелый парень не выдерживал пристальный взгляд все знающих глаз. — Я планирую работать в полиции после учебы. Будем друзьями? Расскажете мне, что интересного бывает в вашей работе.

Мари, обдумывая, быстро оглядела его с ног до головы, пока он не видел. Ей не нужны были друзья, потому что она не умела дружить. Друзья исчезали быстро — она не могла задержать их надолго. Рано или поздно они догадывались, что она сумасшедшая. Безумная. Просто невменяемая. И он тоже догадается.

— Выпьем по чашечке кофе вечером? — добавил он, пока она молчала, и улыбнулся.

— Вы не представляете, насколько я занята, — ответила она. — Вряд ли удастся вырваться раньше, чем на выходных. Хотя даже на выходных у меня есть бесплатная работа.

— Вы выполняете бесплатную работу?

— В своих целях, — сказала Мари. — Когда появляется что-нибудь интересное, я могу целый день просидеть за документами. Может, и сейчас получится нарыть что-нибудь. Поступили сведения о несправедливо осужденном. Конечно, никто уже не станет этим заниматься, но есть я.

— И много бывает несправедливо осужденных? — спросил он.

— Встречаются иногда, — Мари, наконец, купила кофе и себе. — Все мы люди. Понимаете? Только вряд ли есть смысл в новом расследовании. Осужденный уже погиб.

— Как это — погиб? — заинтересовался еще больше Лайт.

— Как и все — от сердечного приступа.

Больше она не успела ничего сказать, как вдруг — опять! — что-то будто толкнуло ее руку, и Мари выронила кофе. Оба отскочили, а потом Лайт спросил:

— Вы в порядке? Не обожглись?

С Мари такое случалось иногда. Иногда не упокоенные призраки хотели не только возмездия. Они хотели, чтобы Мари немедленно бросила все дела и сделала хоть что-нибудь. Но что она могла? Может, это снова тот парень, чье дело она собралась отложить до выходных?

Женщина, стоявшая позади Мари, сказала:

— Извините. Кажется, это я случайно задела вас сумкой.

— Ничего страшного, — Мари знала, что никто не толкал ее сумкой.

Платой за то, что Мари не такая, как все, — лучше всех, — было катастрофическое невезение. Иногда в ее жизнь приходили настоящие черные полосы. За один день она могла разбить телефон, быть обрызганной машиной, оштрафованной за неоплаченный проезд. Добравшись, наконец, до работы, она обязательно застревала в лифте. Выбравшись из лифта, она непременно сталкивалась с тем, кто обливал ее горячим кофе. И это только утро. Об оставшейся части дня и говорить нечего.

Вот и сегодня, проснувшись, Мари обнаружила, что нет света. Куда он мог подеваться? Пошла к соседям — техническая неполадка, ремонтные работы уже ведутся. Впрочем, без света даже лучше — не придется в очередной раз выслушивать новости о Кире. Уже и так все понятно.

Сегодня ей не приснился Ватанабэ Изуми. Ей приснились его друзья — уже бывшие. Сасаки и Ямамото, ушедшие от ответственности в прошлом, планировали новое нападение на девушку. Мари была уверена в этом точно, потому что она и была этой девушкой — во сне.

Мари привыкла просыпаться от своего крика в три часа ночи, а Мацуда привык просыпаться от телефонного звонка в три часа ночи.

— Я не знаю ее имени, но я могу описать ее портрет художнику. Может, мы найдем ее и предупредим? Мы должны предотвратить нападение, Мацуда.

Мацуда вроде бы внимательно слушал ее сон, но все равно вяло и хрипло ответил:

— Это очень ценная информация, Мари, но, не зная имя и время, мы вряд ли что-то сможем сделать.

Он перевалился на другой бок — Мари слышала. Сидя в постели в темноте, она упорствовала:

— В восемь утра я приду к художнику. Не хочешь, не помогай.

Она захлопнула телефон и снова легла спать, надеясь увидеть продолжение сна. Преступление еще не совершилось, иначе Мари не увидела бы предупреждение. Теперь ей нужны были подробности.

Но они не приснились. Ей приснился другой парень. В самом начале ничего не бывает понятно. Нужно поспать несколько ночей, чтобы картинки сложились в историю. Поэтому Мари не поняла, что это за парень и к чему он ей снится. Он жертва? Он преступник? Только за несколько секунд до просыпания Мари поняла — он работает над делом Киры. Но он не был похож на полицейского — в растянутой и мятой одежде он сидел дома перед компьютером и всю ночь, как школьник, жевал сладости.

Не приходить в субботу на работу считалось дурным тоном в Японии, а у Мари просто не было другого времени. Ватанабэ отступил, но Мари все равно достала его дело. Может, удастся привлечь к ответственности настоящих преступников? А также она вместе с художником составила портрет предполагаемой жертвы, и прокурор намеревался объявить ее в розыск, чтобы связаться с ней.

— Доброе утро, Мари! — Мацуда, по обыкновению, сел на стол, не обратив внимания на документы, и сказал: — Не поверишь, что случится сегодня, — он наклонился и сказал тихо: — Мы познакомимся с Элом.

— Кто это?

— А ты еще не увидела его во сне? — весело спросил он. Мари не любила шутки на эту тему, и Мацуда знал это, поэтому поспешно сменил тему. — Детектив Эл. Ты точно что-нибудь слышала о нем. Он раскрывает самые сложные и запутанные дела, но никто не знает, как он выглядит, даже его имя и сколько ему лет.

— Я понятия не имею, кто это, — со скучающим видом листая папку, ответила Мари.

Еще, помимо парня, занимающегося делом Киры, ей снился Ягами Лайт. Иногда ее сны ничего не значат и являются ее собственными мыслями. Может, так было и в этот раз, потому что Ягами Лайту удалось достать ее номер телефона, и теперь он звонил каждый день, приглашая встретиться и поболтать. Он не выглядел так, словно Мари ему понравилась. Впрочем, откуда ей знать? Она едва понимала японцев, которые словно жили на своей собственной планете. Тем не менее, Мари твердо решила улучить хотя бы пару часов свободного времени и выяснить, действительно ли Ягами Лайт просто любопытствующий студент или ему что-то нужно. А может, он как-то связан с той кучей дел о пропавших без вести и убитых неизвестными, которые висят на Мари. Они висят, потому что их так много, что она не может взяться ни за одно из них. Помощь нужна всем.

Мальчик из примерной семьи, лучший студент в университете, всегда в выглаженном костюме — что может скрывать этот ботаник-зубрила?

— К тебе каждую ночь являются души мертвых, — донеслось откуда-то издалека до Мари. — Неужели ни один из них не знает, кто Кира?

— Если и знает, то им нет никакого дела, потому что они уже умерли, Мацуда, — ответила Мари.

Мацуду вообще пугала эта тема, поэтому он ушел по своим делам, а Мари — постучала к прокурору. Но он отказался заниматься делом Ватанабэ вовсе, потому что в нем были замешаны сыновья чиновников, и у него связаны руки. Даже если парни и виновны, это обернется неприятностями для прокурора, что совершенно нежелательно накануне переизбрания. Мари приняла его сторону — она и сама не хотела бы работать с другим прокурором. Вероятно, она вообще останется без работы, если прокурором префектуры станет кто-то другой. Только Мари не нравилось, что мерзавцы ушли от ответственности.

Кажется, если Кира возомнил себя верховным судьей, ему пора расширять свои источники информации. Мари было обидно за девочку — пострадавшая так и не добилась справедливости, а парни, возможно, продолжают совершать преступления. Интересно, каким образом Кира принимает решение о том, кто будет жить, а кто — умрет? Или он убивает всех, без разбора?

Мари отправилась обедать в одиночестве, но у входа в здание прокуратуры столкнулась с Ягами Лайтом. Задумавшись, она не сразу заметила его — вздрогнула, когда он окликнул ее. Она подняла на него глаза, но сразу опустила голову — ослепило солнце.

Она смотрела на него всего пару секунд.

Возможно, ей просто показалось.

Из-за солнца.

Но она определенно увидела нечто.

Кто это? Что это? Она не поняла. Что-то — будто чье-то лицо — промелькнуло за его спиной и исчезло.

— Привет! — сказал Ягами Лайт, пока Мари с отрешенным видом смотрела мимо него. Если он до этого не думал, что она странная, теперь уже это точно не так. Мари быстро собралась с силами, а он, словно ничего не замечая, добавил: — Отец попросил привезти кое-какие документы сюда. Так повезло, что я тебя встретил. Я не могу войти без пропуска. Тебя не затруднит занести эту папку в кабинет триста двенадцать?

Ягами Лайт дружелюбно улыбался, хотя Мари хмуро — уже с подозрением — смотрела на него. Она надела темные очки, но за его спиной больше не стоял ничей призрак. А может, это был и не призрак? Лицо не казалось человеческим, и вообще оно выглядело чудовищно, словно маска из пародии на фильм ужасов — и смешно, и страшно. У Мари внутри что-то подпрыгнуло, когда она еще раз представила. Надо зарисовать его, пока она не забыла.

— Прости, что отвлекаю тебя от работы, — добавил Ягами Лайт, потому что Мари молчала. Мысли метались, колотилось сердце, невозможно было сосредоточиться. Что это было, черт?

Мари оглянулась — оно больше не появлялось. А потом ответила:

— Занесу после обеда. У меня всего полчаса, так что я побежала.

— Пообедаем вместе?

Он направился за ней, а Мари опять оглянулась проверить, не преследует ли его хвост из мира мертвых. Но никого не было. В курсе ли он? И что это значит? Это какой-то знак, предвестник какого-то события? Раньше Мари не видела ничего подобного. Надо срочно позвонить маме. Там как раз вечер. Она, наверное, уже вернулась с работы.

— Я угощаю, — добавил Лайт, не в состоянии разговорить Мари. — Мне неудобно, что я напрягаю тебя своими делами.

Она уже даже перестала переводить в своей голове его слова на английский. Паническое чувство медленно, постепенно поглощало ее, и все из-за него. Он принес с собой это чувство. Кто он такой? Странно будет просто броситься прочь через улицу? Определенно. Нужно ли продолжать общение с ним? Точно нет.

Но она сказала:

— Мне не трудно. Но я не против, если ты составишь мне компанию.

Лайт улыбнулся — он не видел ее глаза под темными очками.

Кафе было прямо через улицу — некоторым сотрудникам нравилось там обедать вместо кафетерия в здании. А еще у Мари было преимущество перед ними — она первой узнавала, что сегодня подают на обед.

— Того мужчину осудили? Я пропустил заключительное слушание, — сказал Лайт, пока они ждали заказ. Мари делала набросок ужасающего лица, но так, чтобы Лайт не увидел, положив ежедневник себе на колени. Иначе он точно решит, что она сумасшедшая. Кто в здравом уме, обедая, рисует жуткие лица на коленках?

— Двадцать пять лет без права помилования, — коротко ответила Мари. Времени болтать не было. Воспоминание и так уже ускользало из памяти. — Зря не пришел. Прокурор Ито был на высоте, а у подсудимого случился нервный припадок, и он напал на охрану.

— Кажется, ты любишь зрелища, — хмыкнул Лайт.

— Кто не любит? Подонок получил по заслугам, — ответила Мари. Она бросала на него мимолетные взгляды, словно делала рисунок с натуры. Но за его спиной больше не висело страшное лицо. Лайт, казалось бы, не обращал внимания на то, что она делает, хоть это и выглядело довольно странно. — К сожалению, невозможно наказать всех виновных.

— Ты это про то дело с несправедливо осужденным? — спросил Лайт. Подошел официант — пока он ставил тарелки, они молчали. Мари спешно закрыла ежедневник — силуэт готов, а детали она и так уже забыла. Когда официант ушел, Лайт продолжил: — Был арестован не тот, а настоящие преступники скрылись?

— Так и было. Хуже всего то, что мы знаем, кто они, но ничего не можем сделать, потому что они сыновья чиновников, — сказала Мари.

— Неужели есть настолько важные чиновники, что можно скрыть преступления?

— Я и сама надеялась, что нет. Но, видимо, если ты работаешь в палате представителей, у тебя есть решения любых проблем. Даже если готовится новое нападение, можно не бояться быть пойманным. — Сказала так эмоционально, что Лайт прищурился, внимательно разглядывая ее лицо. Мари поспешила добавить: — Так что я больше не буду заниматься этим делом.

— А почему ты решила, что это они?

— Достоверный источник. Не могу разглашать.

— И ты считаешь, что они снова собираются на кого-то напасть? — продолжал он.

Мари боялась проговориться, поэтому ответила небрежно:

— Очевидно, что они продолжат осуществлять задуманное, раз остались безнаказанными.

Лайт задавал много вопросов о работе в прокуратуре, но, когда Мари отвечала, он не выглядел заинтересованным. Впрочем, и Мари не горела желанием давать интервью. Постепенно непонятное ощущение, будто что-то съедает изнутри, пропало или Мари просто свыклась с ним? Ты — экстрасенс, это когда ты живешь чувствами.

Мари не знала, что чувствовал Лайт, но точно что-то другое, потому что он так и улыбался вежливо, не обращая внимания на хмурый, неприятный, почти грубый, вид Мари.

Ему точно что-то нужно. Потому что мало кто мог выносить ее так долго. Мари не натягивала улыбку, и, если человек ей не нравился, он сразу об этом узнавал.

Нельзя было сказать, что ей не нравится Ягами Лайт, но то, что он нравится ей, нельзя было сказать тоже.

Наконец, утомительный собеседник отправился по своим делам, напомнив перед уходом занести его папку в кабинет триста двенадцать. Мари провожала взглядом его спину, но не увидела ничего интересного, кроме того, что он оглянулся и еще раз помахал ей.

У Мари была единственная подружка. Вообще-то, рассказывая всю правду, Мари рассчитывала избавиться от нее, вот только она не испугалась и не сбежала. Она была в восторге, обрадовалась, воскликнула, что теперь Мари сможет предсказать ее будущее и спросила, сколько ей осталось жить.

Мари понятия не имела, сколько осталось жить Мисе, но надеялась, что немного. Впрочем, она полюбила ее. А еще благодаря ей Мари так быстро выучила японский, ведь Миса произносила в минуту в три раза больше слов, чем Мари в состоянии осознать.

— Мари! Дорогая!

Она обернулась на крик, а Миса, подбежав, расцеловала уставшую после работы подругу в обе щеки. У Мисы тоже была тяжелая работа — она была фотомоделью. Только откуда она черпала свою энергию по вечерам?

Это всегда происходит слишком быстро. Непроизвольно, как нервный тик. Ты не успеваешь осознать, как уже все прошло.

Коснувшись руки Мисы, Мари увидела. Всего секунда, но она все поняла. Миса так часто спрашивала, как она умрет. Готова ли она получить ответ? Сможет ли она принять то, что сама прыгнет с крыши? Миса — неизвестно, а вот Мари точно не сможет. Это невозможно. На глаза навернулись слезы, но в сумерках Миса ничего не замечала. Она взяла ее под руку, и они направились в кафе. Миса пересказывала сегодняшний день — в мельчайших подробностях, — но Мари не слушала.

Мари думала. Такое уже было. С ней — нет. Но мама меняла будущее. Это возможно. В неясном будущем столько вероятных исходов, что можно сделать что угодно. Мари надеялась только на это. Что такого плохого случится, что этот лучик света решится на такой отчаянный шаг? Мари должна все исправить. Она не потеряет ее. Она сможет. Иначе зачем еще ей эти силы? Какой в них смысл? Стоять и смотреть?

Наконец, Мари очнулась:

— Малышка, ты столько рассказала, но я не услышала самое главное. Где мы будем праздновать твой день рождения?

Нужно было отвлечься. Хоть Миса и не была тем человеком, с которым можно сосредоточиться, Мари чувствовала, как тяжесть накрывает ее. Становилось трудно дышать, в груди будто что-то застряло. Так всегда. Так всегда и бывает. Но невозможно было привыкнуть и относиться к этому, как к чему-то само собой разумеющемуся. У Мари словно были глаза смерти — иногда, только встретив человека, она уже видела его похороны. Мари считала себя везучей, если это просто незнакомец. Или человек, встретившийся ей по работе, которого она больше никогда не увидит. Хоть ей и было грустно, она говорила себе — поделом ему! Мало ли, кто он? Может, он только что убил человека, и теперь скрывается от полиции?

Но Мари не знала, что делать, когда ей приходили видения о ее близких.

— Ты совсем тихая. Что-то случилось? — Миса заметила. Миса все знает. Догадается ли она, что только что произошло?

— Я просто… — растерявшись, Мари перешла на английский, а потом во второй раз рассказала историю о Ватанабэ и ушедших от правосудия преступниках.

Оказавшись дома поздно вечером, Мари удалось, наконец, взглянуть на набросок, который она сделала днем. Глаза огромные, кожа белая, будто маска, нос такой, словно отсутствует вовсе, зубы, как у акулы. Что за чудовище преследует Ягами Лайта?

В новостях показали, что все двенадцать агентов ФБР, явившихся на помощь в раскрытии дела Киры, погибли от сердечного приступа. Мари не так уж надеялась на добропорядочность Киры, объявившего себя законом, но все равно была разочарована. Человек начинает сходить с ума. Ей было грустно — люди поехали в другую страну, чтобы никогда не вернуться домой.

Мари была плохо организована в жизни — она несобранная девушка. Отчасти поэтому у нее не было ни одного законченного дела. Каждый день она видела разные сны, а продолжения — не было, поэтому Мари и не могла ничего предпринять. Она вела дневник снов, но даже она не могла разобраться в своих беспорядочных записях.

Теперь ей снился агент ФБР, прибывший из Америки, по имени Рэй Пенбер. Хитрый Кира продумал план до мелочей и настолько запутал следствие, что установить, кто из агентов погиб первым, не представлялось возможным. Все жертвы получили по электронной почте подозрительный файл со списком имен и фотографий друг друга, а потом скончались в одно время.

Но Мари не входила в группу следствия, поэтому все знала. Рэй Пенбер был первой жертвой. Его преследовал сам Кира, но он не видел его лица. Успел только подумать, что где-то слышал этот голос. С новыми сведениями Мари отправилась к Мацуде, и теперь им предстояло решить, каким образом он преподнесет эту информацию Элу.

— Не могу же я сказать, что знаю девочку в прокуратуре, которой это приснилось.

— Да, иначе он решит, что у тебя поехала крыша, — буркнула Мари.

— Я не это имел в виду… Я хотел сказать, что Эл такой человек, что даже слова прокурора ему будет недостаточно, — ответил Мацуда. — Ты должна будешь как-то доказать ему свою правоту.

— Хорошо, давай, пока Кира убивает агентов ФБР, я составлю Элу гороскоп на неделю и расскажу, где он познакомится со своей будущей женой. Слушай, а может, мне помочь ему выиграть в лотерею миллион долларов?

— Мари, почему ты злишься на меня? Я же тебе верю! — воскликнул Мацуда. А потом вдруг прыснул: — Поверить не могу, что Эл женится.

Мари на стол приземлилась куча документов, которые надо просмотреть к понедельнику, и Мацуда уехал в штаб-квартиру, пообещав рассказать обо всем Элу.

— Мари! Зайдите ко мне в кабинет, — сказал прокурор, проходя мимо, и Мари заторопилась за ним. Он закрыл за собой дверь и, устроившись за столом, сказал: — Вряд ли это хорошие новости, но, раз вы переживали об этом деле, вам стоит знать. Подозреваемые по делу Ватанабэ — Сасаки и Ямамото — на днях попали в аварию.

Мари просто стояла с открытым ртом и хлопала глазами, а прокурор Ито добавил:

— Неслись на большой скорости, еще и в состоянии алкогольного опьянения. Ребята неблагополучные, сразу видно. Так что ваш Ватанабэ должен перестать сниться вам, Мари.

— Спасибо, что сообщили.

Она поклонилась и вышла. На не своих ногах дошла до своего места, села и уставилась в монитор, в одну точку. Задрожали руки. Она желала им смерти, и вот они умерли. Ей оставалось лишь надеяться, что она не имеет к этому отношения.

Нет, просто не может быть. Это случайность. Ей уже достаточно сверхъестественных способностей. Она не могла. Она была рада, что с девушкой, которую они так и не успели найти, ничего не случилось, но она не хотела этого таким способом.

Мари уснула прямо на рабочем месте. Подъемы в половину пятого дают о себе знать. Повезло, что было обеденное время, и в офисе почти никого не осталось.

Мари уснула и увидела того странного парня, занимавшегося делом Киры. Лохматый, в перекрутившейся одежде, он сидел прямо перед Мацудой, обняв колени. Держа полную до краев чашку на весу, он сказал:

— На самом деле я и сам думал о том, что Рэй Пенбер мог быть первым. На камере мне показалось, что он вглядывается в вагон, словно кого-то там увидел. Возможно, он видел Киру. Но что за нелепая история с экстрасенсом, Мацуда? Оставь эти глупости.

Зазвонил телефон, и Мари подпрыгнула на стуле. Так этот чудак и есть всемирно известный детектив Эл?

— Токийская прокуратура. Чем могу помочь? — вяло сказала Мари в трубку, а сама продолжила думать. Конечно, он не поверит ей. Нужно лишиться рассудка, чтобы поверить ей. Нужно быть в отчаянии, чтобы обратиться к экстрасенсу. Чем бы ей зацепить этого детектива?

— Это Ягами Лайт, — придя в себя, Мари странно посмотрела на трубку, словно не ожидала услышать его никогда. — Звонил тебе домой, но ты не подходишь. Так и подумал, что ты даже в воскресенье на работе.

— У преступников нет выходных, — ответила Мари.

— Кстати, когда я в прокуратуре спрашивал Миядзаки Мари, никто не смог мне ответить. Как все-таки твоя настоящая фамилия?

— У меня французская фамилия из шести букв, но никто в офисе еще ни разу не смог прочитать ее, — сказала Мари. — Даже ты не сможешь, лучший студент. Проблема в том, что она произносится не так, как пишется.

Ягами Лайт опять предлагал встретиться, но теперь Мари избегала его. Не хотела снова увидеть лицо монстра за его спиной. Могло ли быть это его лицо? Мари так и не узнала, что это был за фантом.

После обеда приехал Мацуда. У него было грустное лицо, и он не решился сказать, что случилось, поэтому Мари опередила его:

— Я уже знаю. У тебя плохие новости, — хорошо быть экстрасенсом — ты можешь избавить людей от переживаний.

Он вздохнул и ответил:

— Эл, конечно, принял к сведению твою информацию, но он, вообще-то, не поверил в твое существование.

— Я иногда и сама не верю в свое существование, — буркнула Мари. От продолжения разговора спас очередной звонок. — Алло? Токийская прокуратура.

Рэй Пенбер больше не приходил к Мари во сне — он так и не сообщил ей, кто Кира. Зато теперь ей снилась его невеста — Мисора Наоми. Вот уже несколько недель никто не мог с ней связаться, и только Мари знала, что с ней. Впрочем, и группа расследования полагала, что ее уже нет в живых. Эл уверен — она выяснила, кто Кира, и тот убил ее.

Все это Мари узнала от Мацуды, потому что Эл упорно отказывался встречаться с Мари. Он не желал даже разговаривать с ней по телефону — даже исказив голос. Теперь уже он знал, что в прокуратуре работает некая Миядзаки Мари — студентка и гражданка Америки, но с ним пытались связаться тысячи таких людей, как она. Никто из них не заслуживал доверия.

Мисора Наоми действительно вычислила Киру. Но Мари каждый раз просыпалась. Просыпалась и просыпалась. Звонил телефон, звонил будильник, а один раз она и вовсе упала с кровати. Мисора Наоми знала, кто Кира, а Мари — нет.

У Мари был телефон Эла — она его угадала. Интересно, поразился ли он? Если и так, то он этого не показал, потому что, узнав, кто звонит, бросил трубку. Она даже не побоялась заявить, что Кира — она, лишь бы только он выслушал ее, но он и тогда не воспринял ее всерьез.

Мари оставила голосовое сообщение — уже третье, но ей так и не перезванивали. А потом автоответчик и вовсе стал говорить не только:

«Оставьте сообщение после сигнала».

Но и:

«Предсказательницам просьба не беспокоиться».

Если он работает таким образом с каждым источником информации, то успеха ему точно не добиться.

У Мари была запланирована встреча с Мисой, но Мари не собиралась. Уже два раза Миса просто не являлась, и Мари не собиралась тратить свое время. Миса странно себя вела, переносила встречи и не звонила, а в последний раз почти не разговаривала, только грустно хлопала глазами. Но Мари тоже не хотела ее видеть, пока не придумает, как изменить ее будущее.

— Прости меня, — это была Миса, исчезнувшая на несколько недель. Она вошла в квартиру так стремительно, что Мари даже почувствовала ветер. — Я совсем замоталась! Столько работы! Но я думала о тебе каждый день. Мне было очень грустно без тебя! Мы же все еще подруги, правда? Я не хочу тебя потерять.

Мари не успела бы ответить, даже если бы уже перевела слова на японский, а Миса добавила:

— Я просто… не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, понимаешь?

Входная дверь так и осталась нараспашку, а Мари сказала:

— Почему со мной должно что-то случиться, малышка?

— Мне просто… как-то одиноко в последнее время, и я думаю о всяких глупостях, — она принужденно хихикнула, а еще ей нравилось, когда ее подруга-иностранка называла ее по-английски.

— Выкинь это все из головы, — Миса не знала, но Мари тоже думала о всяких глупостях.

Она отправилась на кухню — со вчера стоял торт, и она как раз купила новый кофе, а ей донеслось вслед:

— А ты не закроешь дверь?

Мари в замешательстве остановилась. Было странное чувство.

Что-то было там — в дверях. Она не видела, но знала. Что будет, если она закроет?

Мари не решилась ни на какие действия, поэтому Миса захлопнула дверь сама, только странно покосилась на подругу.

Наверное, ей показалось. Это Миса вошла без приглашения. Вот откуда чувство вторжения. Мари не ждала ее. Никто больше войти не мог. И все-таки кто-то был. Кто-то смотрел на нее?

Миса сегодня вела себя, как обычно — развлекала будничной беседой, шутила и смеялась, словно этих недель отсутствия не было.

— Слушай, что у меня на голове? — вдруг сказала Мари. Миса удивленно захлопала глазами, а Мари добавила: — У меня торчат волосы? Ты постоянно смотришь на мой лоб.

Мису нельзя было перебивать, иначе она забывала, что говорила до этого, и над следующим ответом она думала почти полминуты:

— Да, поправь тут, — Миса пригладила ей волосы. — Такие лохматые, что меня постоянно отвлекало.

Миса уехала домой на такси, а Мари с учебниками устроилась возле телевизора. Можно почитать уголовное право во время рекламы.

Только рекламы не было. Вещание неожиданно прервалось, ведущие сменили тему и заявили:

«К сожалению, мы стали заложниками Киры. Он угрожал начать убивать сотрудников нашего канала, если мы не выполним его требование. Поэтому мы вынуждены показать кассету, которую он нам прислал».

Ведущие уверяли, что кассеты — подлинные, так как с ними было подтверждение. Подтверждением была пленка с предсказанием даты смерти преступников, которых на днях арестовала полиция, и вчера в точно назначенное время они умерли от сердечного приступа.

«Говорит Кира». — На белом экране так и было написано черными буквами.

Мари отложила учебник и припала к экрану, прибавив звук. Неужели злоумышленник, спустя столько времени, решил выйти на связь?

«Если эта пленка окажется на экранах восемнадцатого апреля в пять часов пятьдесят девять минут, переключите ваши телевизоры на канал Солнечный».

Мари раскидала диванные подушки — пульт только что был в руке, но куда-то исчез.

Телевизор говорил:

«Диктор программы новостей господин Казухико ровно в шесть часов умрет от сердечного приступа».

Мари переключила канал — на экране показывали диктора без сознания. Откинув голову назад, он сидел в кресле, а потом к нему выбежал персонал.

«…Он заявлял в своих программах, что Кира — зло», — сказали с экрана, когда Мари вернулась обратно.

Она застыла, закрыв рот руками, все тело словно парализовало. Она не могла в это поверить. Для него это игра и шутка, он устроил представление, решил показать свое могущество. С каждым шагом Кира ближе к безумию.

«Я принесу в жертву еще одного человека. Это комментатор с канала…».

Пока Мари искала упомянутый канал, там уже кто-то умер. Сомневаться не приходилось — человек, отправивший кассеты, действительно Кира.

«Я считаю полицию своим союзником. Я хочу построить мир, в котором не будет зла. Люди, которые не пытаются меня поймать и не нарушают закон, не умрут. Тех, кто не согласен со мной, я не трону, если они не станут публично выражать свое мнение или пытаться найти меня».

Мари выключила звук — было противное ощущение, словно телевидение взломал хакер. Не включала до тех пор, пока не показали прямое включение перед зданием телестудии. Теперь Мари уже на коленях сидела возле телевизора. Да это же тот детектив! Она видела его несколько раз в здании полиции, но теперь уже не увидит, потому что он упал замертво.

Мацуда говорил, что Кира не может убить, не зная имя, но оказалось, что это не так. Мари бросилась к телефону, но Мацуда вряд ли бы сейчас ответил. Знает ли он, что происходит? А может, его тоже сейчас покажут по телевизору?

Целый вечер она не могла дозвониться до него. Звонила даже Элу — по угаданному номеру, — но никто не брал трубку. Живы ли они? Происходило настоящее безумие, а Мари не получила ни одного знака о будущем, только копалась в прошлом безрезультатно. Зачем тогда нужны сны, если она не может помочь?

Только получив короткое сообщение от Мацуды с текстом, что все в порядке, она собралась спать. Разве может быть теперь что-то в порядке? Кира захватил этот безумный мир.

Мари предчувствовала, что не нужно подходить к домашнему телефону — такое тоже часто случается. Но тогда зазвонил сотовый — Ягами Лайт! Господи, что ему нужно в такой час?

— Ты смотрела телевизор? Видела, что происходит?

— Неужели маньяк теперь будет работать с обращениями от населения? Что на него нашло?

— Теперь он действует необдуманно, присылает кассеты на центральный канал, убивает полицейского и телеведущих, угрожает, что погибнут все, кто не согласен с ним. Тебе тоже показалось это странным?

— Наверное, ему надоело молчание, и он захотел обратной связи.

Мари — сама того не осознавая, — разговаривая с ним, добавляла на набросок, сделанный давно, новые детали. Обычные люди, разговаривая по телефону, рисуют цветочки, а Мари рисует лица чудовищ.

— На кассетах могли остаться отпечатки и волосы. Выяснить, откуда они отправлены, не составит труда, — продолжал Лайт. — Столько времени он не оставлял ни одной улики, а теперь у полиции могут появиться зацепки.

— Я не детектив, Ягами, — ответила Мари, начиная уставать от удручающего разговора. — Мое дело — перебирать документы. А у тебя что, появились какие-то мысли?

— Да. Я думаю, что преступников двое.

— Любопытная гипотеза. Тебе следует, как можно скорее, сообщить об этом полиции, — сказала Мари, ища в столе цветные карандаши. У монстра были красные глаза; почему-то она только сейчас это поняла.

— Кто мог бы быть Кирой? Наверняка, у него есть какой-то типаж, определенный психологический портрет. Как думаешь, ты смогла бы узнать его на улице?

Мари перестала раскрашивать глаза, потому что карандаш вдруг сломался.

Мог ли он узнать, кто она такая? Мог ли догадаться?

Не составит труда проверить. В интернете писали про их семью-экстрасенсов — гадости и байки. Зная ее фамилию, можно найти все.

Мари и сама часто размышляла — могла ли она узнать Киру на улице. Явились бы к ней какие-то знаки? Почувствовала бы она что-то?

— Алло? Ты там? — донеслось с другого конца.

— Тебя плохо слышно, — сказала Мари. — Ты пропадаешь, какой-то треск на заднем плане. Уже поздно. Созвонимся потом.

Сонный паралич — то, что случалось периодически раз в месяц, и именно по этой причине сегодня Мари увидела больше, чем нужно.

Она уже не спала, но еще не бодрствовала. Она не бодрствовала, и поэтому видела то, чего не должна была видеть.

А самое страшное — он ее заметил.

Он оглянулся, когда понял, что она наблюдает.

И он даже сказал, крикнул ей в лицо:

— Убирайся отсюда, Мари!

Но она не могла. Тело сковало страхом — она его чувствовала, но не могла открыть глаза наяву. Она жмурилась и жмурилась, но не просыпалась. Она уже слышала телефон и будильник, но не могла пошевелиться.

Она все видела и знала. Кира — Ягами Лайт. Он успел оглянуться, а Мари успела проснуться.

А то чудовище — его альтер-эго или что-то другое — знало, что она подсматривала за ним в комнате.

— Мне нужно срочно поговорить с Элом, — заявила Мари, увидев Мацуду.

Она даже не попыталась позвонить Мацуде, и в шесть утра явилась прямо в отель, где по ее подозрениям проживал Эл. Спать больше не хотелось, а еще ей было страшно. Мацуда, увидев Мари, испугался — от нее не спрятаться! И преградил ей дорогу. Он спросил только:

— Как ты узнала, где он?

— Ты знаешь, как.

Мари уже собралась пройти к лифту, но Мацуда не пускал ее:

— Ты не можешь туда явиться. Таковы порядки. И вообще ты видела время?

— Мне плевать на порядки.

Мари смахнула его руки и пошла дальше своей дорогой. Ему пришлось догонять ее. Он сказал:

— Слушай, я передал ему твои слова, но он… Мне неудобно говорить, но он сказал, что ты сумасшедшая.

— Я — сумасшедшая? — воскликнула Мари и остановилась, глупо хлопая глазами. Она не раз слышала такое в свой адрес, но сейчас почему-то страшно обиделась. — Наверное, ты все перепутал. Я должна поговорить с ним сама.

Полицейский, дежуривший на стойке, сказал:

— Все в порядке, Мацуда? Мне позвать охрану?

— Нет, мы уже уходим, — замахал руками Мацуда.

— Я не уйду! — заявила Мари. — Оставь меня. Иначе я загипнотизирую тебя, и ты упадешь в обморок.

— Ты серьезно?! — поразился Мацуда и нерешительно отступил.

— Конечно, нет! Я что, похожа на гипнотизера?

— Послушай, Мари, я могу позвонить ему через пару часов, а ты пока съезди домой, отдохни. Я попробую убедить его выслушать тебя, — предпринял вторую попытку Мацуда, продолжая останавливать ее за плечи, потому что Мари с воинственным видом рвалась пройти дальше.

— Мистер Эл, выходите! — вдруг закричала она, а Мацуда вздрогнул. Она стала кричать по сторонам, искать камеры. — Эл! Мистер Эл! Я знаю, что вы не спите!

— Не будь ребенком! — испуганно оглядываясь, сказал Мацуда, но Мари продолжала кричать. Господи, ему точно достанется за номер, который Мари выкинула! Ведь он тоже знал, что Эл не спал.

— Мистер Эл! Я знаю, как вы выглядите! Я знаю ваше имя! Эл! Эл!

Полицейский у стойки, тем временем, уже звонил кому-то по стационарному телефону, а Мари продолжала кричать в воздух:

— Рост около ста восьмидесяти, черные волосы, карие глаза, светлая кожа. Мистер Эл, вы не оставили мне выбора! Если вы не выйдете, я сейчас же пойду к Кире и нарисую ваш портрет! Эл!

Мацуда схватился за голову, когда к Мари выбежали два охранника — один из них разговаривал по сотовому на ходу. Но Мари не растерялась — двери лифта как раз открылись, и она, столкнувшись с людьми, скрылась там.

Двери закрылись прямо перед лицами растерянных охранников, потому что она нажала на все кнопки сразу. Сердце бешено колотилось, дрожали колени. Она никак не могла успокоиться после ночного кошмара, и сейчас не хватало только погони. Что за день?.. На всякий случай она сняла туфли, пока ехала в лифте. Мало ли, от кого еще придется убегать?

Эл прятался в номере на двадцать первом этаже и наблюдал через камеры. Отпив из чашки, он спросил Ватари:

— Кто эта сумасшедшая? Почему она устроила скандал?

— Это та девушка, о которой вам говорил Мацуда, — ответил он. — Она утверждает, что она экстрасенс.

— Она выглядит решительно.

Он переключился на другую камеру и осознал — она вышла прямо на его этаже. Босиком — с туфлями в руках — она неспешно шла по коридору и осматривала каждую дверь, но пока еще ни одна не привлекла ее внимание. Она была похожа на собаку-ищейку, которая шла на запах. Эл занервничал, но не сильно. Только непонятно, как она узнала, в каком отеле он остановился. Видимо, проболтался Мацуда. А кто еще? Впрочем, на него можно было положиться, хоть он и не выглядел серьезно. Кто тогда?

Она все шла — приближалась, — на несколько секунд останавливалась возле дверей в другие номера и шла дальше. Элу было не по себе, словно он прятался от маньяка-убийцы, заранее зная, что тот его найдет.

Вдруг в номер так громко забарабанили, что размышлявший все это время Эл подпрыгнул на месте. Они с Ватари переглянулись, а эта девушка теперь уже за дверью кричала:

— Мистер Эл, я знаю, что вы там! Я вас вижу!

Вообще-то, Эл испугался. После случая с Кирой он не исключал возможности существования паранормальных явлений. Но все равно сказал нарочито спокойно:

— Куда подевалась вся охрана, Ватари? Если девушка ворвется сюда, то живого места не оставит.

Но Элу было любопытно. Впустить или нет? Как она узнала, в каком он номере?

Она без конца дергала ручку и толкала дверь, рассчитывая, видимо, таким образом, запугать детектива, не выходящего из номера, поэтому, когда дверь открылась, Мари влетела в комнату, словно ее толкнули в спину. Перед ней стоял мужчина, но в шлеме, в черной одежде и молча. А Мари воскликнула:

— Я вас умоляю! Я знаю, что это не вы, — она вдруг стала оглядываться по сторонам. — Будем играть в прятки? Я найду вас!

И она так резко посмотрела в сторону двери — Эл наблюдал через камеры, — что он испугался. В который раз за сегодняшнее утро. В номере были еще комнаты, закрытые дверьми, но девушка даже не взглянула на них. Обнаружив находку, она бросилась туда, но Ватари преградил ей дорогу. Он сказал:

— Мисс, Эл прекрасно видит и слышит вас. Вы можете рассказать все, что вы хотели.

— Я знаю, кто Кира, — ответила она.

— И кто же?

— Ягами Лайт.

В комнате, где прятался загнанный в угол детектив, послышался звон чашки — он облился чаем, и с коричневым пятном на белой кофте, забыв о конспирации, выбежал без шлема. Мари и Эл смотрели друг на друга, пораженные, во все глаза. Мари, открыв рот, даже не удержалась и оглядела его с ног до головы. Всклокоченный, бледный и помятый, лучший в мире детектив стоял перед ней босиком. Во сне он не выглядел таким безумным, как наяву. Впрочем, кто сейчас не безумный? Кто не выглядит безумным в шесть утра?

Не обращая внимания на недоуменный взгляд, Эл сказал:

— И откуда вам это известно? — хотя она смотрела так пристально, словно уже копалась в его душе.

— Мне это приснилось, — не стесняясь, ответила Мари и надела, наконец, туфли. Если охрана и явится сюда, теперь уже неважно, поймают ли ее.

Эл и Ватари переглянулись. Конечно, Эл подозревал Ягами. Он мечтал, чтобы кто-то пришел к нему и подтвердил догадку. Он ждал кого угодно, но только не ясновидящую, ворвавшуюся в номер, размахивая туфлей.

— Ничего удивительного, — сказал Эл, наконец. — Мне кажется, он из тех парней, которых девушки видят во сне.

— Что вы такое говорите? — вскричала возмущенная Мари так громко, что Эл, привыкший к спокойной речи в своей жизни, вздрогнул. Он растерянно моргнул и почесал одну босую ногу другой. А что он такого сказал? — Я знаю, что это он! Я видела, как он записывает имена преступников в тетрадку. Чокнутый даже дал ей название — тетрадь смерти! Ведет, словно личный дневник.

— А что происходит потом? Как эти люди умирают? — спросил Эл, глядя на нее огромными глазами. Он подался вперед, наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо. Мысли метались в голове. Было чувство, что он приблизился к разгадке.

Но Мари сказала:

— Не знаю. В этот момент я проснулась.

— Тогда приходите, когда выспитесь, — с раздражением ответил Эл и выпрямился. Он приблизился к разгадке, но она ускользнула, исчезла, словно мираж.

— Кто бы говорил! Да у вас такие круги под глазами, будто вы не спали две недели, — Мари перешла в наступление, по-женски и по-детски.

— Мне, в отличие от вас, спать некогда, — невозмутимо ответил Эл.

Мари, которая была занята учебой и работой семь дней в неделю, теперь оскорбилась и сказала:

— Я поняла, что вы с самого начала не воспринимали меня всерьез и впустили, только чтобы посмеяться надо мной.

— А как вы догадались? — он смотрел на нее большими, как у ребенка, глазами, внимательно разглядывая лицо, словно хотел запомнить каждую деталь и проанализировать потом, а Мари впервые в жизни подумала, как неудобно, наверное, бывало людям, которые не знали, как спастись от ее пронизывающего взгляда.

— Вы сбрасывали, когда я вам звонила!

— Наверное, что-то со связью, — отвечал Эл. — Только я не хотел посмеяться над вами. Я хотел проверить вероятность того, что вы шарлатанка.

— И какова же эта вероятность? — желчно сказала Мари.

— У вас, кажется, туго с математикой. Ответ прост — либо да, либо нет. Так что пятьдесят процентов, — ответил он простодушно. Лжет или сумасшедшая?

— Вы очень остроумный, — ядовито сказала Мари, — но упрямый, как осел, мистер Эл!

— Я — осел? — повторил он. Изумившись, он даже перестал моргать, просто смотрел на нее, открыв рот. Что он опять сказал не так? Он выглядел таким удивленным, словно его облили ледяной водой.

— Да! Простите за прямолинейность, но вы не слушаете меня. Дело даже не в преступниках, которые продолжают погибать, а в том, что этот Кира убирает всех, кто ему мешает, — сказала Мари. — И вы тоже в опасности. Вы понимаете?

— Я прекрасно сознавал, на что шел, — ответил он. — Может, и вы в опасности. Мы же не знаем, как Кира убивает. Может он, как и вы, уже увидел вас во сне, и теперь думает о том, как убить вас.

Мари не знала, что еще сказать, поэтому, разозлившись и расстроившись, она развернулась и выбежала из номера. А Эл, оставшись, не удержался и усмехнулся. Шарлатанка или нет? А все равно смешная.

Эл не знал, но он был прав. Кира увидел ее во сне. Только он не спал.

Но Мари неожиданно вернулась в номер. Во-первых, на этаже уже была преследующая ее охрана, поэтому Мари захлопнула дверь и закрыла ее на цепочку, испугавшись при виде вышибал. А во-вторых, у нее появилась идея, и она сразу озвучила ее. Мари сказала:

— Я знаю, что вы смотрите дорамы по ночам!

Ватари странно посмотрел на Эла, а Эл сделал испуганные глаза. Это уже не шутки. Она кричала его портрет на первом этаже, она вычислила его номер, а теперь еще, оказалось, она шпионила за ним. Кто она такая? Неужели действительно экстрасенс?

Но Эл не остановил ее, решив подумать, и охрана увела ее, извинившись перед гостем. Мари пришлось повиноваться, иначе ее арестовали бы. И как она будет объяснять свое необъяснимое поведение прокурору?

Мари чувствовала себя унизительно каждый раз, пытаясь доказать перед кем-то свою недоказуемую правоту, но сегодня было хуже всего. Сегодня она расстроилась сильнее всего. Никому не понравится, если ему каждый день говорить, что он сходит с ума. А вдруг человек однажды начнет в это верить? Мари присела на лавочку, чтобы утереть слезы. Теперь уже ей никогда не попасть в этот отель, потому что охрана обещала показать ее фотографию всем сотрудникам.

Значит, Лайт осуществит задуманное. Во что он превратит этот странный мир?

— Мари Дюбуа?

Она вздрогнула — никто в Японии так ее не называл, — и увидела Эла. Он, шаркая, подошел — по асфальту влачились развязанные шнурки. Мари проследила его взглядом — ссутулившись и спрятав руки в карманах, он уселся рядом на скамейку, а потом вдруг открыл над ними зонт. Шел небольшой дождь, и Мари только сейчас его заметила.

— Хоть это и вы вломились в мой номер и обозвали меня, — сказал он, — я хочу попросить у вас прощения.

Он заглядывал ей в лицо своими детскими глазами и сидел так близко — совершенно не забеспокоившись об отсутствии личного пространства, — что трудно было смотреть в ответ. Мари отодвинулась и сказала:

— Не думала, что вы выходите на улицу.

— Вышел ради вас.

— Любезно с вашей стороны.

Эл улыбнулся — мир достигнут, она больше не обижается. Это было легче, чем он думал. Хоть Мари и сидела молча, грустная и поникшая, отвернувшись, он сказал:

— Так как мы будем доказывать в суде виновность Ягами Лайта? Скажем, что вам это приснилось?

— Вы опять издеваетесь?

Мари с сердитым видом вскочила на ноги, и Эл — с зонтом — встал тоже. Он сказал:

— Я загадал число от одного до девяти тысяч девятьсот девяносто девяти. Угадайте, какое.

— Я все поняла! — она недовольно развернулась, и Элу пришлось догонять ее.

— У меня в голове играет песня. Вы ее слышите? — упорствовал он, все еще держа зонт над ее головой.

— Я не телепат, — с неудовольствием ответила Мари. — Просто ответьте, вы согласны со мной работать или нет?

— Вы же читаете мысли. Вы мне и скажите, — невозмутимо сказал Эл.

— Я уже ухожу и обещаю больше не преследовать вас. Вы меня больше не увидите.

— Подождите, Мари Дюбуа, я верю вам, — сказал Эл, продолжая бежать за ней с зонтом. — Я просто хочу испытать вас и проверить ваши возможности.

— Я вам не подопытный кролик, — ощетинилась Мари. Эл уже понял, что он рано посчитал, что все забыто. Как с ней договориться? Кажется, у астрологов свой мир, непонятный простому детективу. — Я и так знаю, что права, и не нуждаюсь в ваших тестах, — продолжала она.

— Пожалуйста, удивите меня еще как-нибудь, — сказал Эл. — Что еще вы знаете?

— Хотите удивиться? Что ж, прошу, — Мари, наконец, остановилась и внимательно посмотрела ему в глаза. — Вы спите по четыре часа в день и пьете столько кофе, что уже и не хочется. Ваши две тысячи калорий в день это сладости. Вы каждый день думаете о смерти, потому что понимаете, в какое дело угодили, и предусмотрительны настолько, что уже приготовили себе приемников из дома Вамми. Только не знаете, кто подойдет лучше. Я знаю, кто, но промолчу, — чем дольше Мари говорила, тем шире становились глаза Эла. — Вы мечтаете о том, что ошибаетесь, потому что, вообще-то, Ягами Лайт стал вашим первым другом, — она пожала плечами. — Ну что, вы уже достаточно удивились? — и шепнула: — Что мне еще сказать вам, Эл Лоулайт?

Мари чувствовала, что вот-вот лишится рассудка, потому что была на ногах уже тридцать шесть часов. Ей и раньше снились кошмарные сны, но еще ни разу она не отказывалась от сна добровольно. Спать — страшно. Все было таким далеким, словно все это происходило с кем-то другим. Это не ее жизнь. Она просто наблюдала за чьей-то жизнью.

По телевизору показывали обмен сообщениями между первым Кирой и вторым Кирой. Теперь эти двое решили общаться с помощью СМИ, но Мари абсолютно не соображала, а все слова проходили мимо ее разума. Все встало на свои места. Ягами Лайт — Кира, поэтому он первым узнал о существовании второго Киры. Неужели он догадался заранее — еще до сна, — кто она такая? И могло ли это все быть правдой? Мог ли он узнать — почувствовать, — что она тогда была в его доме?

Это невозможно. Впрочем, существование Мари невозможно тоже.

Теперь понятно, почему он так часто крутился вокруг нее. Наверное, он решил, что она вычислила его. И хотел, чтобы она нашла второго Киру?

Как он убивает? С помощью того монстра, который прогонял ее прочь? Она уже давно увидела его. И теперь это значит то, что он уже давно увидел ее.

Он мог увидеть, что она рисовала его в ежедневнике. Он мог заметить, что она смотрела прямо на него. Ягами Лайт давно все понял. Мог ли монстр преследовать ее, или он не покидал Ягами никогда?

Мари нервно оглянулась по сторонам. Оказалось, она все это время смотрела отсутствующим взглядом, как закипает вода в чайнике.

Ягами Лайт больше не звонил.

Позвонить ему? Что он может сделать по телефону?

Наверное, она в опасности. Если она представляется чужой фамилией, это не значит, что невозможно выяснить, кто она такая. Вот, почему он столько раз спрашивал ее настоящую фамилию.

Телефон так резко зазвонил, что Мари облилась кофе. Передача уже закончилась — обмен сообщениями состоялся.

— Черт! Алло!

Это он.

Он чувствует ее тоже?

— Привет.

Будничный голос. Как ни в чем не бывало. Людям редко удавалось обмануть Мари, только если это не человек, убивающий с помощью силы мысли. Или Ягами Лайт призвал какое-то чудовище из потустороннего мира на помощь? Но это абсурд. Впрочем, как и то, что Мари разговаривала с мертвыми во сне.

— Извини за поздний звонок. Я просто только что пришел домой и решил поделиться с тобой.

Мари внимательно вслушивалась. Это могло быть простым сном? Откуда он мог знать, что она видела его во сне?

— Не уверен, что тебе можно знать, — продолжал он, — но ты ведь работаешь в прокуратуре. — И опять странный треск в трубке всегда, когда звонит Ягами Лайт. Он говорил, а Мари дергала телефонный провод, но хруст не прекращался. — На самом деле, я знаком с Элом. Я рассказал ему о своей догадке, и он тоже считает, что появился второй Кира.

Мари до сих пор не задумывалась всерьез о том, существует еще один человек, которого оберегает — преследует — страшный призрак.

Кажется, Лайт не собирался спрашивать, почему она за ним подсматривала. А именно так Мари себя и чувствовала. Лучше бы она ничего не видела.

Мари поправила антенну радиотелефона — шум не исчез — и сказала:

— Значит, теперь у полиции в два раза больше неприятностей. Слушай, тебя плохо слышно. Ты не мог бы посмотреть, может, с твоим телефоном что-то не так? — настала пауза — такая долгая, что пропал даже треск, и пришлось сказать: — Алло?

— Так лучше?

— Намного. Вообще-то, я как раз собиралась тебе позвонить. Я тоже думала о том, что ты сказал. Мне почему-то кажется, что этот Кира — женщина, — сказала наугад, чтобы что-то сказать. Нужно было тянуть время и слушать, как он отвечает. Мари должна была проверить его. — Этот Кира решил действовать напоказ, чтобы продемонстрировать свои способности, как женщина. Да и преступников, которых он выбрал, были мелкими воришками, и их упоминали только в женских журналах, — на другом конце опять было молчание, и Мари даже пришлось добавить: — Видимо, у меня все-таки что-то с телефоном.

— Нет, я здесь. Просто думаю, — послышался ответ. — Так значит, это женщина? Может быть, это ты?

Он принужденно рассмеялся, чтобы показать, что это шутка, а Мари даже нервно сглотнула. Снова настала пауза — Мари не знала, как отреагировать. Наконец, она сказала:

— Первый Кира видится мне мужчиной, поэтому им можешь оказаться ты.

Зря сказала? Но Лайт опять рассмеялся и ответил:

— Ты не единственная так считаешь. Не хотел признаваться, но я был под подозрением у Эла.

Она закрыла рот рукой, чтобы больше ничего не сказать. Так вот, почему Эл выглядел пораженным? Поверил ли он? С тех пор, как она оставила его на улице обдумывать полученную информацию, — которую Эл скрывал от всех всю жизнь, — от него не было никаких известий. Детектив залег на дно, и, кажется, сменил угаданный номер телефона, потому что теперь, когда Мари звонила ему, там говорили:

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

— Но он дотошный тип, — продолжал Лайт, — готов подозревать каждого. Видимо, даже себя.

И тогда Мари решила, что есть только один способ выяснить все до конца. И она сказала:

— А какие у него были улики? Неужели он нашел тетрадь со списком преступников?

У события было несколько исходов. Он решит, что она сумасшедшая, и просто не поймет, о чем она говорит. Он решит, что она — Кира. А еще она может умереть, не успев повесить трубку. Если Кира — он, то мог ли он убить Ватанабэ и Сасаки? Но они погибли не от сердечного приступа. Есть ли в этом смысл?

Мари набралась смелости и сказала:

— Алло? — телефонный разговор будто происходил на неисправных аппаратах. Приходилось то и дело пытаться докричаться друг до друга.

— Так это ты? — ответил, наконец, Лайт каким-то странным голосом. — Ты второй Кира?

Мари Кирой не была, и, играя в игры с убийцей, она могла лишиться жизни. Только она до сих пор не знала, убийца ли он.

— Как ты понял, что это я? — сказала Мари и нервно закусила губу. Хотелось сломать телефон и где-нибудь спрятаться. Это все не по-настоящему. Можно уже проснуться?

Мари зажмурилась, но, открыв глаза, услышала:

— Ты с первого взгляда узнала, кто я такой. У тебя ведь есть глаза бога смерти? Тогда все становится ясно.

У Мари шумело в голове — она слишком хотела спать. Чтобы ничего не забыть, она стала записывать слова Лайта — на обложку женского журнала. Бог смерти? Неужели то чудовище и есть бог смерти? Только Мари сомневалась в том, что у нее были его глаза. Ее глаза были другими.

— Нам надо встретиться как можно скорее, — донеслось откуда-то издалека. — Назови место и время. Я уже выхожу из дома.

Мари только надеялась, что он не знает, где она живет. Она сказала:

— Сейчас уже поздно. Завтра утром я позвоню тебе.

Она бросила трубку и уставилась в одну точку, сжав телефон в руках. Что она только что натворила?..

У Киры — навязчивая идея убить как можно больше людей. Мари не думала, что когда-нибудь окажется в их числе, и поэтому рано утром вместо университета явилась к прокурору со странной просьбой — удалить ее досье из базы данных прокуратуры. Мацуда не должен был говорить, но не удержался, поэтому Мари знала, что у подозреваемого есть доступ к базам данных полиции. Кто знает, сможет ли Лайт залезть и в базу данных прокуратуры?

— Мари, я призываю вас не связываться с этим делом, — ответил прокурор Ито, когда она все рассказала ему. — Это беспрецедентный случай. Полиция работает вслепую. У Эла за несколько месяцев не появилось ни одной улики. Даже вы не сможете помочь и только зря навлечете на себя беду.

— Но я уже в беде. Понимаете?

Один телефонный звонок — и дело оказалось спрятанным в архиве, в сейфе. Потом прокурор позвонил ректору университета и потребовал в срочном порядке изъять досье Мари Дюбуа из публичного — какого-либо — доступа в связи с ее работой в прокуратуре префектуры. Но это не значит, что Мари больше не существует. Какова вероятность того, что Лайт, услышав фамилию, ошибется в написании?

Мари испуганно сидела за своим столом и разбирала бумаги — дело о пропавшем мальчике, которого никто не ищет. Прошло больше сорока восьми часов — вероятно, ребенка уже нет в живых.

Наверное, Эл знает, что делать. Может, хотя бы теперь он поверит ей и согласится стереть ее с лица земли — не по-настоящему?

Целый день Мари думала, как достать новый номер Эла, как он сам позвонил ей — на сотовый. Такое случалось иногда — Мари просто думала, а человек уже звонил ей. Он позвонил и пригласил на встречу. Очевидно, он заинтересовался, когда она без чьей-либо помощи нашла его в огромной многоэтажке. Любой испугается, особенно тот, кто пытается скрыться от целого мира. Но уверенность и радость быстро исчезли, когда она услышала:

— Мари Дюбуа, вы арестованы по подозрению в том, что вы второй Кира.

Молодой человек — в шлеме — увез Мари — в наручниках — от отеля прочь, а потом ее заперли в камере предварительного заключения в здании полиции.

— Что происходит? На каком основании вы меня подозреваете?

Но мужчина ушел, не ответив, а Мари испугалась. Она ошиблась? Ягами Лайт не Кира, и вчера после телефонного звонка он сдал ее полиции? А если он записывал разговор, у Мари будут неприятности. Впрочем, она не была готова так легко расстаться с мыслью о том, что он Кира. Он точно что-то знал. Обычному человеку не придет в голову заговаривать о богах смерти. И он, видимо, полагал, что за Мари тоже ходит бог смерти.

— Добрый вечер, Мари Дюбуа, — в тишине — давящей — так неожиданно послышался голос из динамика, что она подпрыгнула.

— Вы шутите? — вскочила со скамейки.

— Как давно вы знакомы с Ягами Лайтом?

— Мистер Эл, это вы? Даже если вы исказили голос, я вас узнала.

— На самом деле я хотел еще и завязать вам глаза, но потом вспомнил, что вы уже видели мое лицо, — сказал Эл. — Отвечайте на вопрос.

— Я не могу поверить, что вы меня арестовали! — воскликнула Мари, жестикулируя сразу обеими руками, потому что они были в наручниках. — Надеюсь, мне еще не предъявлено обвинение, иначе я лишусь работы. Наверное, раз я Кира, я бы давно убила вас, ведь я знаю ваше имя.

— Нет, пока вы не можете меня убить. Тогда ваш друг Ягами Лайт тут же окажется главным подозреваемым.

— Какое мне дело до Ягами Лайта? Мне плевать, кто ваш подозреваемый! Вы совершаете большую ошибку, мистер Эл. Позвоните прокурору Ито. Он подтвердит, что я не Кира, — Мари недовольно смотрела в камеру под потолком.

— Отвечайте на вопрос, Мари Дюбуа, — повторил Эл. — Как давно вы знакомы с Ягами Лайтом?

— Пару месяцев. Послушайте, я ведь пришла к вам и сказала, что он Кира. Если я его сообщница, зачем мне сдавать его?

— Для отвода глаз, — последовал быстрый ответ.

— У вас паранойя?

— Я так и не выяснил, где и когда первый Кира и второй Кира встретились, — продолжал Эл, — поэтому пришел к выводу, что они уже могли быть знакомы.

Так они уже встретились? Когда? Лайт проверял ее или уже понял, что она его обманула. Одно из двух, но она все еще в опасности.

— Это абсурд. Зря я пыталась вам помочь, — Мари теперь села на скамейку и отвернулась от камеры. — Я больше не буду отвечать на ваши вопросы. Вы сумасшедший!

Наконец, динамик с треском выключился — запас вопросов закончился, а может, Эл обиделся. Мари волновалась — что подумает прокурор, если узнает, что она была арестована, да еще и по этому делу? Но, кажется, его нужно было срочно подключать, потому что Эла невозможно было разубедить.

— Кстати, мистер Эл, а почему вы сидите, как обезьяна?

Эл, сидящий по ту сторону экрана в излюбленной позе, наблюдал за Мари, задумавшись, а теперь поперхнулся кофе, расплескав его по столу. Нервно огляделся по сторонам. Даже перестал моргать. Что он рассчитывал увидеть в комнате?

— Я тоже вас вижу, — простодушно добавила Мари. — Мы видим друг друга.

Эл вскочил с дивана, не отрывая взгляда от экрана, но Мари просто сидела и смотрела в камеру так, словно уже проникла сюда. Это страшно — когда с монитора на тебя смотрят так, будто видят.

— Испугались? — продолжала Мари. — Тоже поиздеваюсь над вами немного, раз вы такой вредный.

— Мари Дюбуа! — нервно крикнул Эл в микрофон, глядя большими глазами на экран. Но что сказать, он не придумал, поэтому пауза затянулась. — Почему вы решили, что Ягами Лайт — Кира? Только не говорите, что прочли предсказание в печенье.

— Мне нужен адвокат.

— Это значит, что вы признаетесь? — допытывался Эл.

— Нет! Просто вы меня пугаете. Послушайте, мистер Эл, — она опять встала, — я вчера вечером разговаривала с Лайтом по телефону, и он во всем мне признался. Точнее, он немного намекнул, а мне пришлось обмануть его и сказать, что я — второй Кира, чтобы вывести его на разговор. Это он сдал меня?

— Нет. Просто у вас вид, наводящий на подозрения, — ответил динамик. — То есть, у вас с Ягами Лайтом настолько доверительные отношения, что вы по ночам обсуждаете по телефону, какие преступники погибнут первыми?

— Пожалуйста, мистер Эл, вы должны получить ордер на обыск дома Ягами, — продолжала Мари. — В его комнате вы найдете список преступников, как я и говорила. А еще у него есть бог смерти.

Эл так долго не отвечал, что Мари пришло помахать руками перед камерой. Наконец, он сказал искаженным — суровым — голосом:

— Вы пытаетесь сказать, что у Ягами Лайта живет, как домашнее животное, бог смерти? Я попрошу кого-нибудь принести вам воды.

Динамик выключился — Эл больше не намеревался разговаривать, но Мари все равно крикнула:

— Вы знаете, что я права!

Эл, пораженный, словно громом, смотрел в экран отсутствующим взглядом. Опять боги смерти. Сначала записка, которую оставил убитый Кирой преступник с текстом о богах смерти. Теперь — девушка со снами. Эл был готов к тому, что, раз Кира убивает неординарными способами, искать его придется соответствующе. Но обратиться к экстрасенсу для него было, словно переступить через самого себя. Он осознавал — каким-то образом она нашла его номер в огромном отеле. Она догадалась, о чем он думал. Она увидела его через монитор. Она выяснила его номер телефона. Вообще-то, у него было по одному рациональному объяснению на каждый ее невероятный поступок. Только все эти объяснения были притянуты за уши.

— Я отпущу вас, Мари Дюбуа, — подумав, сказал Эл. — Но только если вы согласитесь участвовать в моем тесте.

Сначала Мари возмутилась — она не обязана соглашаться ни на какие условия, ведь арест был произведен незаконно. Но потом ей стало любопытно, а еще она захотела настолько поразить Эла, чтобы тот потерял дар речи.

— Я не знаю, как вы обычно работаете, Мари Дюбуа, — сказал Эл. — Я прочитал в интернете, что такие люди, как вы, прикасаются к предметам умершего и чувствуют вибрации. Это так?

— Хватит повторять — Мари Дюбуа, — она нервно потирала запястья, хотя наручники давно сняли. Теперь они были в номере Эла — в другом отеле. — Между прочим, я пытаюсь скрыть свою фамилию. И нет никаких вибраций.

— Хорошо, Мари, — Мари сидела на диване, а Эл в кресле — в позе лягушки. — Кстати, как ты считаешь, здесь есть привидения? — Мари просто похлопала глазами, не зная, что ответить, а Эл добавил: — У меня для тебя несколько заданий. Я все подготовил, пока мой человек вез тебя сюда. — Он поставил перед Мари на стол большой и явно тяжелый пакет, — это вещи одного погибшего человека. А это, — он потряс папкой, — уголовное дело. Если расскажешь мне правду, получишь пирожное, — он держал папку двумя пальцами, будто боялся испачкаться.

Эл улыбнулся, а Мари в недоумении покосилась сначала на наполненный доверху пакет, а потом на стойку с пирожными, стоящую рядом. Выбор — словно в магазине.

— Там нет фотографий и других вещей, увидев которые ты смогла бы догадаться о состоянии их владельца. Ты не угадаешь даже пол, — продолжал Эл.

— Даже не знаю, что сказать. Со мной, конечно, бывает и такое, но обычно я получаю информацию во сне.

— Принести тебе подушку? — как ни в чем не бывало, спросил Эл. — Только пока не засыпай. Нужно подготовить оборудование. Я собираюсь наблюдать за тем, как изменяются электрические колебания твоего мозга во время разных фаз сна.

— Не думала, что придется проходить медицинское обследование, — ответила она неуверенно и скованным движением поправила прическу. Колебания мозга?..

— Странно. Ты же экстрасенс, — сказал Эл и улыбнулся.

— Я не хочу спать.

— Могу попросить Ватари купить тебе снотворное, — сказал Эл. Мари только вздохнула, а он добавил: — Я не хотел быть грубым. Я вижу, как ты смотришь на пирожные. Надо было сразу предложить тебе. Угощайся.

— Я просто не думаю, что получится. Я не счетчик, и у меня нет кнопки включения!

Мари осеклась, потому что взяла в руки первую попавшуюся вещь — потрепанную книжку на английском языке. И она увидела. Мари, изумившись, вскочила с дивана и вскричала:

— Мисора Наоми! — теперь Эл вскочил тоже. — Я знаю, что с ней, Эл. Она самая первая догадалась, что Кира был среди тех, за кем следил ее жених Рэй Пенбер. Она отправилась с этими сведениями к тебе, но ее перехватил Ягами Лайт. Хоть она и не назвала ему свое настоящее имя, он смог втереться к ней в доверие и узнать его.

Эл стоял напротив нее и смотрел большими глазами, а она добавила:

— Я не говорила раньше, потому что просыпалась в тот момент, когда она называла имя Киры. Но теперь я все вижу. Эл, Ягами Лайт вынудил ее совершить самоубийство.

— Как он мог ее вынудить, Мари? — он даже потряс ее за плечи, продолжая смотреть с открытым ртом. — Как он это делает? Как убивает? — Мари тоже смотрела на него с открытым ртом, и тогда Эл отпустил ее и сказал тихо: — Извини.

Он сел на место, и Мари села тоже. Она сказала:

— Я узнаю. Приснится что-нибудь еще, я уверена. И я расскажу тебе, если доживу, — Эл сделал большие — грустные — глаза, а она добавила: — Я ведь у него на прицеле. Он знает, что я не Кира. И знает, что я вычислила его.

— Не волнуйся. Я защищу тебя, — заявил Эл.

— Как? Ты ведь тоже умрешь. Ты знаешь?

Но Эл ответил не так, как все. Он сказал просто:

— Знаю.

— Моя мама тоже медиум, — сказала Мари. — Ты мог об этом прочитать даже в интернете.

— Я прочитал.

— Она не знает, что я знаю, но когда я была маленькая, — продолжила Мари, — ей приснилось, что я умру от лейкемии в двадцать с небольшим. Как думаешь, уже пора?

— Не говори глупости, — неожиданно сурово ответил Эл и посмотрел ей в глаза. — Теперь, когда у меня есть ты, Кира будет позади на один шаг. Мы — непобедимый союз, — он уверенно улыбнулся. — Никто не умрет.

Мари была счастлива. Во-первых, ее арест нигде не будет запротоколирован. Во-вторых, ее отвезли домой, и не пришлось добираться своим ходом. А еще Эл, кажется, наконец, воспринимает ее всерьез. Она добилась своего — поразила его в самое сердце. Теперь Мари будет полноценно, — но тайно, — участвовать в расследовании. Ничего необычного — в делах, которые ведет Мацуда, Мари тоже участвует тайно.

Эл тоже был счастлив. У него даже тряслись руки. Хотя это, наверное, от кофе. И недосыпа. И сладкого. Конечно, рано говорить о закрытии дела, но теперь он хотя бы знал — был уверен, — в каком направлении двигаться.

Мари увидела, что Лайт поджидает ее у здания прокуратуры. Она не сильно испугалась — это лучше, чем зажать в темном углу. Но все равно в этом не было ничего хорошего. Он уже не улыбался нарочито приветливо и вежливо — подойдя ближе, Мари почувствовала, как у нее скрутило живот. Становилось дышать все труднее и труднее, заколотилось сердце. Быть экстрасенсом — пропускать все через себя.

— Что мне помешает убить тебя? — сказал он, а Мари подпрыгнула. Сказал это таким пугающим тоном или что-то буквально прошло сквозь нее? Она нервно обернулась — никого не было. Но интуиция подсказывала — бог смерти. Лайт не обращал внимания на ее странное поведение.

— Ничего, — просто ответила Мари. — Но тогда ты отступишь от своих принципов, ведь я не преступница.

— Но ты пытаешься поймать меня. Ты знаешь, кто я.

— И никак не смогу это доказать. У меня ведь нет улик.

— Ты сговорилась с Элом. Вдвоем вы представляете угрозу для меня.

— Даже я не могу доказать свою правоту. И он точно не сможет. Конечно, я не смогу тебя остановить, — сказала она. — Но у меня будет просьба. Если решишь меня убить, пусть это будет не самоубийство. Моя семья расстроится. Понимаешь? Пусть это будет несчастный случай.

Лайт долго думал над ее словами, а Мари, собрав руки на груди, смотрела в сторону входа. Хотелось уже уйти от него прочь. Наконец, Лайт сказал, высокомерно и небрежно:

— Ты права. Мне нет смысла тебя убивать. Пока что. Но запомни, — он наклонился к ее лицу, а она сделала шаг назад, — один прокол, и я убью тебя.

Она нервно поправила сумку на плече и сказала:

— А ты знаешь мою настоящую фамилию?

Мари вернулась в прокуратуру, чтобы встретиться с Мацудой и вместе поехать на место преступления — неизвестный на машине сбил мать и ребенка и скрылся с места аварии. Ребенок погиб на месте, а мать — по пути в больницу. Мари в качестве личного консультанта прокурора должна была осмотреть место в надежде что-нибудь увидеть. А еще там не было камер, что значительно затрудняет поиск преступника.

К ее большому сожалению, поскольку Лайт был знаком с Мацудой, он напросился поехать с ними, прикрываясь тем, что он уже и так помог в расследовании нескольких дел. Мари не хотела сидеть рядом с ним в машине — пыталась сесть на переднее сиденье, но там стояли какие-то пакеты.

— Вообще-то, я уже собирался домой, купил продукты, — объяснил Мацуда, а Мари с неудовольствием уселась сзади рядом с Лайтом.

Всю дорогу он бросал на нее злобные взгляды или это Мари никак не могла удержаться? Потом она даже спросила тихо:

— Зачем ты увязался за нами? У тебя нет полномочий находиться там.

— Я не оставлю тебя без присмотра, — ответил он, и Мари отодвинулась. От него веяло холодом. Хорошо, что в темном салоне она не видела его лицо, потому что она не хотела на него смотреть. Все оставшееся время смотрела в окно.

Когда они прибыли на место аварии, Мацуда сказал:

— Свидетели утверждают, что негодяй не остановился ни на секунду, — тихо, чтобы Лайт не слышал, добавил: — Мы ищем черный внедорожник, Мари, — и посмотрел на него. Услышал или нет?

Мари медленно ходила по сторонам — остался бампер, осколки фары и кровь. Дорогу перекрыли, поэтому теперь надо было объезжать. Лайт ходил за ней следом и сбивал с мыслей. Что-то появлялось — она видела женщину и ее дочку, — но тут же исчезало.

— Что ты делаешь? — спросил он, заметив, что она вздрогнула.

Мари вздрогнула, потому что увидела момент удара. Увидела, что машина выскочила буквально из ниоткуда. Увидела распластанных на обочине мать и дочь. Мари не ответила и побежала к Мацуде — она увидела номерной знак, лицо водителя, а также его пассажира.

— Мари! — Лайт побежал за ней. Мацуда уже бросился к диспетчеру, а Лайт обогнал ее и преградил дорогу. — Что это было? Как ты узнала номерной знак? — все услышал. — И почему Мацуда уже объявляет машину в розыск?

Загнанная в ловушку Мари сказала:

— Отстань от меня! — и побежала к служебной машине Мацуды. Теперь оставалось ждать, пока он освободится и отвезет ее домой.

Лайт опять обогнал ее и сказал, наклонившись к ней, надменно:

— Послушай, Мари, ты же девушка. Я могу проследить за тобой. Дождаться, пока ты окажешься на безлюдной улице. Отобрать твою сумку и посмотреть твои документы. Ты этого хочешь?

— Злодей и манипулятор, ты этого не сделаешь. Ты трус, — заявила Мари, а он застыл с непонятным выражением лица, видимо, не ожидая услышать такое никогда. — А еще теперь я не ношу с собой документы.

— Хорошо, — продолжил он, стараясь сохранить невозмутимый вид. — Меня не интересуют твои тайны, и я не буду спрашивать, как ты узнала. Это будет честно — ты не вмешиваешься в мои секреты, а я в твои. Но, может, раз ты знаешь номерной знак, то тебе известны и имена преступников? Просто назови мне их, — Мари просто посмотрела на него большими глазами, не в силах поверить своим ушам, а он добавил: — Остальное на мне.

— Что значит — остальное? Я не собираюсь участвовать в твоих подлых делах. И если бы я знала имена, я бы назвала их Мацуде.

— Подумай хорошо, — сказал он. — Погибли женщина с ребенком. Неужели ты станешь защищать мерзавца, переехавшего их?

— Защищать его — дело адвоката, а я просто…

Она осеклась и закусила губу, и Лайт, взглянув прямо в глаза, сказал:

— Что — ты просто?

Повезло, что их прервал Мацуда. Он домой не собирался, но один из диспетчеров мог отвезти Мари и Лайта по домам. Мари сказала, что может добраться и на автобусе, а еще можно поймать такси, но Лайт, снова притворяясь ее другом при Мацуде, сказал:

— Не говори ерунды. Уже поздно. Не поедешь же ты одна? — еще улыбнулся, словно он не психопат.

Мари передернула плечами, внутри похолодело — опять бог смерти прошел сквозь нее? Лайт усмехнулся, глядя куда-то мимо нее, — видимо, так и есть.

В Японии ношение оружия — запрещено, и Мари думала, как выйти из положения, пока они ехали обратно. Мари ходила в тир в Америке — был бы только пистолет, она бы выстрелила. У Лайта было такое выражение лица, будто у него в кармане нож, потому что Мари отказывалась назвать ему имена.

— Какая разница? Их скоро поймают, и ты узнаешь об этом из новостей, — сказала она так, что полицейский за рулем не услышал. — И вообще ты не боишься, что я записываю наш разговор?

— Ты этого не сделаешь. Ты трусишка, — неожиданно заявил он и самодовольно улыбнулся, а Мари поморщилась. — Если их не поймают, и их имена не объявят, — добавил он, — я спрошу с тебя за это.

Повезло, что он вышел первым.

— Рем, мне так грустно, — Миса лежала на кровати, глядя в потолок. — Я уже привыкла видеть даты смерти людей, но все равно не могу смириться с этим. Особенно Мари… Ты же знаешь, что она моя единственная подруга. Что я буду делать, когда она умрет?

— Это одно из условий сделки, — ответила упомянутая Рем. — Ты знала, на что шла.

— Слушай, а ты можешь мне просто немного подсказать? — она перевернулась на живот и приподнялась на локтях. — Кто из нас раньше умрет? Кто кого потеряет?

— Я не имею права рассказывать, Миса.

Она нахмурилась, но продолжать не стала. Встала с кровати, села за письменный стол и сказала:

— Пока Лайт занят учебой, я должна переписать имена преступников в тетрадь. Ты не помнишь, куда я положила список? — она полезла в сумку и стала там рыться. — Надо еще посмотреть, как они выглядят… Правда, мне кажется, он зря так спешит, ведь Эл уже догадался, что Киры теперь двое. Он все еще подозревает его. Показал ему мои кассеты, чтобы проверить реакцию. А еще Эл попросил Лайта притвориться Кирой и для телевидения составить ответ для меня, представляешь? — Миса хихикнула. В сумке нашелся клочок бумаги, а она продолжила: — Только знаешь, что я думаю? Неужели Элу не кажется странным, что настоящий Кира никак не отреагировал на послание от его имени? Разве не понятно теперь, что Лайт не притворяется, что он и есть Кира?

Мари вскочила с постели, поняв, что это сон. Бешено билось сердце — она схватилась за грудь, словно боялась, что оно сейчас выпрыгнет. Дыхание ускорилось. В темноте она налила воды.

Миса — второй Кира. Миса знакома с Лайтом. И Миса знает фамилию Мари.

Мари бросилась к сумке, стала искать там телефон. Надо срочно кому-нибудь позвонить и рассказать. Или не стоит? Может, сначала поговорить с Мисой? Они дружат всего два года, но Мари не могла поверить, что Миса на такое способна. Зачем и почему?

Теперь Мари поняла, что это было за странное присутствие, когда Миса пришла к ней в гости — это ее бог смерти, и его зовут Рем. Теперь Мари знала, что Миса увидела у нее на голове не растрепавшиеся волосы, а дату смерти.

Когда умрет Мари?

Два часа — впереди вся ночь, а она уже чувствовала себя чудовищно и понимала, что не готова к этому дню. Она не сможет. Голова раскалывалась. Она налила кофе и отправилась в гостиную. Возвращаться в спальню — страшно.

— Я хочу, чтобы мы вместе строили новый мир, Миса, — сказал Лайт. Они сидели у него дома — в комнате. — Сначала мы покараем всех преступников, которых уже осудили, а потом — еще не пойманных. У меня есть знакомая в прокуратуре. Она как раз и занимается такими делами.

— Это случайно не Миядзаки Мари? — спросила Миса. — Она моя подруга.

— Да, только вроде ее фамилия не Миядзаки, — ответил Лайт. — Никак не могу запомнить. Как же ее?.. Ты помнишь?

Мари вскочила с кресла так, словно готова сейчас же выбежать из дома.

Мари умрет скоро.

По телевизору показывали дневную чушь. Снимали женщину крупным планом — был организован митинг в поддержку Киры. Женщина кричала:

«Это дело рук Бога нашего. Бог карает преступников, изгоняя их в ад. Он обрушил свой гнев на род людской. Господь освещает путь для добрых людей».

Мир сходит с ума и вряд ли остановится. Апокалипсис уже больше не фильм. Это и есть новый мир.

— Алло? Ты спишь?

— Нет, — хрипло ответил Эл, а потом откашлялся. Он добавил уже бодро: — Я не сплю.

И все-таки спал. В голове на секунду промелькнул его образ — свернувшись калачиком, он лежал под клетчатым пледом на диване. Промелькнул и исчез.

Мари сидела в кухне на полу, прислонившись к холодильнику. Включила телевизор в гостиной — для эффекта присутствия, — но там показывали рекламу с Мисой.

— Обычно я звоню Мацуде в три часа ночи, — сказала Мари, — но теперь у меня есть ты.

— Парню тоже нужно отдохнуть. Что случилось? Голос, будто ты плакала.

Когда Мари рассказала ему сон, он ответил, что утром же достанет ордер на обыск ее квартиры. К тому же, на присланных на телестудию кассетах были найдены волосы и волокна тканей. Если такие же материалы обнаружатся в квартире Аманэ, она будет арестована. Мари пожалела о том, что рассказала, — она не хотела, чтобы Мису арестовали. Может, надо было все-таки сначала поговорить с ней?

— Ты будешь под круглосуточным наблюдением, — заявил Эл, когда Мари рассказала еще и о том, что ей угрожал Ягами Лайт. — Я приставлю к тебе двоих полицейских.

— Как они остановят мой сердечный приступ? — сказала Мари. — И я не хочу, чтобы меня преследовали.

— Ты их даже не заметишь, — упорствовал Эл.

— Но почувствую.

— Тут я уже ничем не могу помочь, Мари. Не бойся. Раз ты еще жива, то события из твоего сна еще не случились. Если все получится, завтра мы арестуем Аманэ, и она не успеет назвать твою фамилию Лайту.

Ведущая по телевизору говорила:

«…Песенный фестиваль по случаю уходящего две тысячи двенадцатого года откроет Аманэ Миса».

Мари переключила канал, но там кричали:

«Кира, выбери меня своим представителем! Я буду передавать твою волю народу!».

Мари выключила, но ничего не изменилось:

«Я — президент США — заявляю, что впредь наша страна не будет поддерживать организации по поимке Киры».

Ягами Лайт, а за ним — его группа расследования, находились на заброшенном складе. Напротив него не Эл — кто-то другой, со своей группой расследования.

А потом Лайт сказал:

— Я победил.

Мари проснулась от головной боли — в правую часть стреляло так, что она вздрагивала. Время любимое — 04:30. Лицо Ягами Лайта все еще стояло перед глазами, и Мари схватилась за горло, будто задыхалась. Прошло пять лет, и будущее не изменилось. То, что она сделала, — недостаточно. Эл умер, а Киру не могут поймать уже шесть лет, потому что группу его поиска возглавляет он сам.

Мари набрала номер Эла, но выключила. Что ему сказать? Посмотрела в окно — черная, не привлекающая внимания машина все еще стояла под окном. Полицейские дежурили возле ее дома по очереди. Заметив, что его заметили, полицейский отвернулся, а Мари задвинула штору и снова отправилась спать.

Разыскиваемый автомобиль, сбивший женщину с ребенком, был найден — брошенным в другой префектуре. А тот, кто был за рулем — нет. Установили лишь владельца. Его объявили в розыск, но результатов это не принесло — мужчина скрылся. Ягами Лайт не мог об этом забыть, поэтому Мари проснулась в семь утра от звонка — он требовал, чтобы она назвала ему имя.

— В машине все равно были двое, — сказала она. — Ты избавишься от одного. А что будет со вторым?

— Если следствие не зайдет в тупик, установят и его личность тоже, — ответил Лайт.

Мари привыкла просыпаться от кошмаров, но от звонков Ягами Лайта — нет.

— Или ты угадаешь его имя, — добавил Лайт. — Все-таки как ты это делаешь? Можешь не бояться и сказать мне. Ты знаешь, я верю в сверхъестественные силы.

— Я не знаю его имя, — ответила Мари. — Этим занимается следствие.

Мари положила трубку и вытащила из телефона провод. Это — худший повод проснуться.

Пока она была в университете, пришло сообщение от Эла — Миса арестована. Мари хотела уйти с занятий и отправиться — куда-нибудь, но пришло сообщение от прокурора Ито. Нужно просмотреть список подозреваемых, чтобы Мари сказала, кто из них находился в автомобиле, потому что никто, кроме нее, не видел преступников.

Были сотни дел, поэтому Мари освободилась только вечером. Эл пригласил ее в отель и представил группе расследования как Мари Джексон — его консультант из Англии. Только Мацуда знал, что ее фамилия — не Джексон, и что она не из Англии. В группе расследования был и отец Ягами Лайта. Увидев его, Мари застыла с таким отрешенным видом, что Элу пришлось толкнуть ее локтем, незаметно от остальных. Никто не знал, но Ягами Соичиро умрет с мыслью, что его сын — не Кира.

— Что случилось? Ты что-то почувствовала? — заглядывая в лицо большими глазами, спросил Эл и убедился, что остальные его не слышат.

Мари отстранилась — он был прямо возле ее лица. Она даже почувствовала, что только что он ел шоколад — пахло конфетами. Она и сама не знала, что случилось. Поэтому сказала шепотом:

— Иногда я вижу то, чего не могу понять. Господин Ягами был уверен, что Лайт — не Кира. Он смотрел в его лицо и знал это. Понимаешь? Он, как и все, подозревал его, но у него были неопровержимые доказательства перед смертью.

— Подлец обманул всех, — ответил Эл.

Мари записала в блокнот свое видение. Сейчас ничего не понятно, но потом могут появиться новые сведения.

Оказалось, Мису не просто арестовали — ее буквально держали в плену. Ее связали, на лицо надели маску и даже не дали стул, чтобы сесть. Мари, увидев ее на мониторе, воскликнула:

— Эл, ты в своем уме? — она повернулась к нему с открытым ртом.

— В тебе говорят чувства, поскольку подозреваемая — твоя подруга, — заявил Эл и уселся на диван. — Это меры предосторожности. Все так, как мы и думали. В квартире Аманэ были обнаружены те же волосы и волокна, что мы нашли на кассетах, отправленных на телестудию, — Мари так и стояла возле него, пораженная, и он добавил: — Если она увидит наши лица, то сможет убить в любой момент.

— Связанная и с кляпом? Тебе не кажется, что это уже слишком? — сказала Мари.

Кое-кто из группы был согласен с ней, но Эл был непреклонен. Он решил во что бы то ни стало наблюдать за Аманэ Мисой и ждать — либо она расколется, либо начнет убивать. Наблюдали все, но группа постепенно редела, потому что никто не был заинтересован в этом больше, чем Эл и Мари.

— Зато мы уверены, что Миса не успела назвать твою фамилию Лайту, — сказал Эл, когда все ушли.

— Чего ты ждешь? Пока она умрет от обезвоживания? — спросила Мари. Миса с тех пор, как ее привезли, не сказала ни слова. — Может, я ошиблась? Может, я сумасшедшая?

— Уже поздно отступать, Мари, — ответил Эл и посмотрел на нее. — Все сошлось. С самого начала я понял, что убийца — школьник, потому что время убийств было похоже на свободные часы школьника. Я даже узнал, кто стал первой жертвой — преступник, захвативший в заложники детский сад в районе Канто. Ягами Лайт живет именно в том районе. Я выдал за себя преступника, приговоренного к казни, чтобы показывать репортаж в каждом районе, но это не потребовалось, потому что в первом же районе — Канто — Кира попался на мою удочку. Рей Пенбер следил за семьей Ягами, но то, что Лайт не выдал себя, лишь еще раз подтверждает то, что у него есть доступ к базе данных полиции. Он охранял и защищал свою комнату от посторонних, и поэтому сразу понял, что в ней кто-то был и поставил камеры. А Аманэ Миса появилась в его жизни как раз после того, как объявился второй Кира. Что ты еще хочешь услышать, Мари?

Мари отвернулась и села в нормальную позу — она попыталась сидеть, как Эл, но быстро заболели колени. Она потянулась к его пирожному — у него аллергия на клубнику, поэтому она съедала ягоды. Она сказала, но неуверенно:

— Иногда в моих снах настоящая путаница.

— Мне кажется, тебе лучше поспать, — ответил Эл. — Ты здесь уже сутки, а еще нам нужны новые подробности.

— Я не могу работать на заказ, — ответила Мари, но все равно воспользовалась предложением, потому что уже закрывались глаза. И она надеялась увидеть что-нибудь тоже.

Эл так и остался в другом конце дивана, продолжая следить за камерами, а Мари свернулась калачиком под пледом. Заснула быстро.

Но лучше бы не засыпала.

Мари проснулась в слезах. Эл, так и не сдвинувшись с места, успел только повернуться, услышав всхлипывание, а Мари уже поднялась и закрыла лицо руками.

— Ничего не меняется, — сказала она, пока растерянный Эл не знал, что делать. Нужно обнять ее? Похлопать по плечу? Подать платочек? — Она все еще… Она прыгнет с крыши через шесть лет. То, что я делаю, — бесполезно.

— Рано опускать руки, Мари, — сказал Эл и как-то неуверенно положил руку ей на плечо. — Мы только начали.

Миса с экрана сказала:

— Убей меня.

Мари перестала всхлипывать — не ожидала услышать ее голос — и застыла в слезах, а Миса повторила:

— Убей.

Мари укоризненно посмотрела на Эла, подумав, что его безрассудные действия довели Мису до такого состояния, но Миса вдруг сказала:

— Я знаю. Поэтому просто убей.

— С кем она говорит? — сказал Эл. — Неужели… бог смерти?

— Рем, — Мари, сбросив плед, упала на колени перед монитором. Увидит или нет? — Я должна туда попасть, Эл.

— Это невозможно. Тебе придется работать на расстоянии, — Мари сурово посмотрела на него, и он добавил: — Добираться сорок минут. Бог смерти уже может уйти. Ты что-нибудь чувствуешь?

— Нет!

Они оба увидели это — прядь волос Мисы колыхнулась, словно от ветра, но ветра там не было. Они в замешательстве переглянулись, а потом снова посмотрели на экран, потому что Миса закричала:

— Эй, похититель! Ты там? Отпусти меня! Почему ты похитил меня? Я не такая популярная, и у меня нет денег на выкуп.

— Похититель?.. — растерянно повторил Эл, а Мари встала с колен.

— Ты сказал ей, что она арестована?

— Конечно. И она не сопротивлялась, — ответил Эл и налил себе и Мари еще кофе из кофейника.

— Ты держишь ее в чудовищных условиях. Любой потеряет рассудок, — сказала Мари.

— Господин похититель, я обещаю, что никому ничего не скажу, если отпустишь меня! — кричала с экрана Миса. Заметив изменения, в комнате показались другие члены группы расследования.

В микрофон Эл сказал:

— Аманэ Миса, мы никакие не похитители. Мы полицейские. Вы знаете, в чем вы обвиняетесь?

— Наверное, в том, что до сих пор не предложила тебе сфотографироваться вместе, похититель? — ответила Миса, а изумленные Мари и Эл опять переглянулись.

Эл выключил микрофон и спросил у Мари:

— Она всегда такая странная? Или она пытается обмануть нас и разыгрывает потерю памяти?

— Не думаю, что она что-то разыгрывает, Эл, — ответила она.

Эл сказал Мисе:

— Аманэ, вас арестовали по подозрению в том, что вы второй Кира. Вы помните это? В вашей квартире были обнаружены волосы, найденные на кассетах, которые второй Кира прислал на телестудию канала Сакура-ТВ.

— Как я могу быть связана с Кирой? — ответила Миса. — Произошло какое-то недоразумение. Я не знакома с Кирой.

— Аманэ Миса, вы знакомы с Ягами Лайтом? — спросил Эл.

— Конечно, знакома, ведь он мой парень! — ответила Миса. — Пожалуйста, развяжи меня или хотя бы опусти маску с лица. А еще я хочу в туалет!

Эл выключил микрофон и сказал:

— Она все время молчала, а теперь говорит, что он ее парень. Мари, ты можешь прочитать ее мысли?

— Я не читаю мысли! Если бы это работало по моему желанию, мы бы не сидели на диване три дня, — сказала Мари и поперхнулась кофе. Перепутала чашки и взяла чашку Эла, где было шесть кубиков сахара. — Господи! — он покосился на нее, а она, взяв свой кофе — без сахара, — спросила: — Меня отвезет кто-нибудь домой или мне вызвать такси?

— Ты не можешь уйти. Ты нужна мне круглосуточно, — заявил Эл.

— Но я не смогу заснуть здесь и ничем не помогу, просто глядя на Мису в телевизор, — сказала Мари.

— Подожди, Мари, ты можешь поспать на кровати. Я все равно сплю на диване. Если хочешь, Ватари сейчас же съездит за твоими вещами домой, — упорствовал Эл.

— Не нужно будить человека среди ночи, — замахала руками Мари. — К тому же, утром придет Лайт. Он не должен меня видеть.

— Он и так знает, что ты со мной, — сказал Эл.

— У меня занятия завтра, — продолжала она.

— Я вынужден настаивать, Мари, — ответил Эл и, как ни в чем не бывало, захрустел печеньем. — Лучше все-таки тебе поспать здесь, чтобы я мог наблюдать за тобой.

— Я тебе не объект исследования, — сказала недовольная Мари и спряталась от него под пледом.

Какой смысл тут торчать? Все складывается наихудшим образом. И Эл — странный! Мари чувствовала себя идиоткой. Может, это все не по-настоящему? Когда столько не спишь, все кажется подделкой, будто ты — просто вселился в чужое тело.

Мари уже почти заснула, но раздался голос в тишине:

— Ты уже спишь?

Она вздрогнула и сказала:

— Нет! Не мог бы ты потише перемешивать сахар?

Сахар уже давно был размешан, но задумавшийся Эл продолжал стучать ложкой по чашке. Перестав, он буркнул:

— Извини.

Следующие десять минут Мари ворочалась на узком диване, недовольно вздыхала и кашляла, поэтому Эл сказал:

— Тебе, наверное, мешает свет компьютера. Может, тебе накрыть голову пледом?

— Я что, попугайчик? — с неудовольствием ответила Мари, ведь она снова уже почти заснула. Эл не знал, но ее сон всегда был беспокойным. Если она ворочается, это не значит, что она не спит. Наконец, она сбросила плед, встала и объявила: — Я домой. Не могу заснуть в такой обстановке.

— Но ведь я даже не двигался и почти не дышал, Мари, — сказал Эл и сделал грустные глаза.

— Ты грыз леденцы! И ты смотрел на меня. Я чувствовала.

— Мне просто было интересно, что будет, — ответил Эл. — А еще ты красивая, — Мари в изумлении посмотрела на него, но он все равно добавил: — Никогда не видел более симметричного лица. Ты же знаешь, лицо каждого человека обладает определенной степенью симметрии. Иногда это даже бросается в глаза. Так вот у твоего лица настолько идеальные пропорции, что оно выглядит так, будто его нарисовали.

— Ладно, я поняла тебя, — буркнула Мари, покосившись на него.

— Это был комплимент, — улыбнулся Эл.

Наконец, он согласился отпустить ее, и личный охранник отвез Мари домой. Он остался на улице сторожить дом, а Мари, выпив снотворное, завалилась спать. Почему она не видела бога смерти Мисы? Впрочем, даже если бы она его увидела, это ей ничего бы не дало. Почему Миса начала странно себя вести? Очевидно, у нее не было плана действий, когда ее арестовали. И она думала над ним два дня?

Мари проснулась, вздрогнув — от удара. Двое мужчин, сидя за рулем черного внедорожника, сбили женщину с ребенком и, не затормозив ни на секунду, поехали дальше. В машине спорили — остановиться или нет. Водитель, объявленный в розыск, желал быстрее скрыться с места аварии, а его пассажир даже попытался выхватить у него руль.

Оказалось, они уже улетели в Южную Корею сразу после аварии. Теперь их розыск ничего не даст. Мари так и сказала прокурору Ито, явившись к нему после занятий.

— Один из них гражданин Южной Кореи, — добавила Мари.

— Мы не можем надеяться на экстрадицию, Мари, — ответил прокурор. — Страна не обязана соглашаться выдать своего гражданина, — озадаченный прокурор сел за стол и сказал: — Разбитая машина брошена, преступников нет в стране… Видимо, это станет очередным нераскрытым делом. Конечно, мы отправим данные в Южную Корею, но надежда только на вас, Мари.

Но Мари не знала, что делать. Она не могла поехать в Южную Корею и лично вывезти преступников оттуда. Такое бывает — нельзя всех спасти и всех наказать. Почему ей приснилась эта авария, если она ничего не может сделать? Папа шутил — дочери переняли эстафету у матери и видят сны, когда та перегружена. Наверное, если бы мама тоже жила в Японии, все это снилось бы ей. А Мари недостаточно опыта. Она ни в чем не может разобраться. Сны наваливаются на нее один за другим.

— Ягами Лайт.

— Разве не нужно говорить «Токийская прокуратура»? Как ты узнала, что звоню я?

— А разве ты еще не арестован? Твою пособницу уже взяли, — сказала Мари.

Это происходит быстро — сначала она смотрит на телефон, потом видит, как человек набирает номер — слышит последние цифры в тональном наборе, а потом он звонит.

— А ты, как и ожидалось, обо всем узнала первой, — сказал Лайт. — Наверное, тем же способом, что и имена преступников.

Мари была не перепутье. В какую сторону прыгнуть? Она знала по опыту — она работала мало, но просмотрела тысячи дел. Она знала — преступников не найдут. К тому же, она ведь медиум, так? Не всегда ей нужны факты. Разговаривая с Ягами Лайтом, она увидела, что мужчин не поймали. И все повторилось — мужчины, в состоянии алкогольного опьянения, опять попали в аварию и опять сбили людей — беременную женщину. Мари видит это, чтобы все изменить. Сны и видения — шанс все исправить.

Ягами Лайт ей не угрожал. Он все еще не знал ее фамилию или просто притворялся. Если хорошо постараться, он мог бы найти в интернете информацию об экстрасенсе по имени Эллисон Дюбуа и ее семье и сложить все в своей голове. А знал ли он, что Мари экстрасенс? Какому нормальному человеку придет такое в голову? Насколько Ягами Лайт нормальный?

Надо было думать быстро. И Мари сказала:

— Куда я могу прислать тебе факс с их личными делами?

Она теперь тоже преступница? Она убийца? Она спасла одних людей, убив других? Разве такое бывает?

— Я знал, что мы сработаемся. У меня нет факса, — ответил Лайт. — И мы же не хотим попасть под подозрение? Я буду у здания прокуратуры через полчаса, — щелчок — повесил трубку.

Мари не вышла сама — она попросила посыльного, который и так уходил, вынести папку для парня, стоящего у входа. Стоя у окна, Мари показала ему пальцем, к кому следует подойти. Увидев ее, Лайт приветственно помахал и улыбнулся, а Мари отошла от окна. Теперь она его пособница тоже?

Ягами Лайт тоже был арестован практически сразу после Мисы, и теперь Эл и группа расследования наблюдала сразу за двумя мониторами. Ягами Соичиро категорически отказывался верить в то, что его сын — Кира, но ничего поделать не смог. Остальные волновались, что содержание в таких условиях незаконно.

Интересно, успел ли Ягами Лайт убить тех преступников?..

Видимо, успел, потому что, оказалось, что Лайт сам явился к Элу и потребовал арестовать его, ссылаясь на расстройство личности. Хоть он и не помнит этого, все указывает на то, что Лайт — Кира. Так сказал Ягами Лайт, а потом был арестован.

— Так он сам попросил его арестовать? Еще и разыграл шизофрению? И ты, как ребенок, повелся на его фокусы! — воскликнула пораженная Мари. — Поверить не могу. И это — лучший детектив в мире, — желчно добавила она, а потом недовольно застучала ложкой, перемешивая молоко в кофе. — Очевидно, у него был план, как и в случае, когда в его доме установили камеры!

Эл изумленно захлопал глазами, а потом отвернулся, будто обиделся. Сказал только тихо:

— Если ты не выспалась, я тут не причем.

Мари действительно была в отвратительном настроении. Было ощущение, что она испачкалась, связавшись с Ягами Лайтом. Но что она должна была делать? Составить фоторобот женщины, разыскать ее и предупредить, чтобы она осторожно переходила дорогу? Мари даже не была уверена, в какой стране это произойдет.

Мари так долго и громко стучала ложкой, что даже спокойного Эла стало это раздражать, и он накрыл ее руку своей, чтобы она перестала. Эл сказал:

— Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, и поэтому мы за ним наблюдаем. К твоему сведению, пока не было зафиксировано ни одной смерти от сердечного приступа.

Но Мари его, кажется, не слышала — застыла на несколько секунд, глядя в сторону невидящим взором. Даже не дышала.

Так бывает — словно в твоей голове просто возникают чужие мысли.

— Мари? — Теперь Эл осторожно потряс ее по плечу, и она, наконец, очнулась и как-то странно посмотрела на него, будто только что увидела впервые. — Ты что-то видела? Это связано со мной? — Он наклонился прямо к ее лицу, а она отвернулась.

Она сказала:

— Нет. То есть, да… Я просто… Извини. Я просто случайно залезла к тебе в голову.

— И что там было такого, что могло так напугать тебя? — Он улыбнулся и сказал: — Скажи мне, о чем я думаю, чтобы и я знал.

— Я не знаю, о чем ты думаешь. Я просто увидела, как вы с Ватари познакомились. Не знаю, к чему это было, — ответила Мари.

Эл не знал, но Мари видела не это. Все еще ничего не меняется. Все зря. Кира — самый неуловимый преступник. А Мари — самый бесполезный медиум.

Он промолчал, а она добавила:

— Если убийца — бог смерти, то нет никакого смысла в том, что Лайт сейчас находится под нашим наблюдением.

— Но ты же видела, как он записывает имена преступников в какую-то тетрадь. Может, он передает список богу смерти? И Аманэ вела список тоже, — сказал Эл. Они говорили тихо, практически шептались, склонившись друг к другу, чтобы остальные не слышали.

— Этот список дал ей Лайт, — ответила Мари. — Зачем переписывать имена с одного листка на другой?

— Нам недостаточно этих сведений, Мари, поэтому я кое-что придумал. Я повесил в спальне черные занавески, а Ватари купил тебе беруши. Ничто тебя не побеспокоит, когда ты ляжешь спать. Слушай, — он наклонился еще ближе и сделал большие глаза, будто собрался сказать что-то интересное, — а может, заказать тебе ортопедический матрас?

— Сейчас десять утра! — ответила Мари.

Прокурор Ито хоть и не был доволен, его все же поставили в известность о том, что Мари теперь входит в состав группы расследования дела Киры — как консультант. Поэтому теперь он не часто вызывал Мари в прокуратуру и отдавал ей бумаги на дом. Но дома Мари бывала редко — теперь все свободное время она проводила, наблюдая за Ягами Лайтом. Точнее, она просто сидела на диване, занимаясь своими делами, а Эл ждал, когда у нее будет видение.

— Если ты будешь пристально смотреть на меня, точно ничего не получится, — сказала Мари. Ее лицо было закрыто волосами, поэтому Эл вздрогнул, ведь она не могла увидеть его. Он только в изумлении моргнул.

— А может, ты просто оторвешься от своих документов? — сказал он и отвернулся.

— Не могу. Кто тогда найдет этих пропавших людей?

С арестом Ягами Лайта и Аманэ Мисы убийства действительно прекратились, и они не могли понять — что задумал Лайт? Дни шли один за другим, но убийства так и не возобновлялись. Мари проводила в так называемой штаб-квартире — номере отеля — столько времени, что ей так или иначе пришлось бы научиться засыпать там.

Заметив, что Мари вздрогнула и вскочила с кресла, Эл сказал:

— Плохой сон?

Он сидел на диване рядом и строил башню из кубиков сахара на кофейном столике, а Мари приняла сидячее положение, пытаясь прийти в себя. Она налила себе воды и с такой силой поставила кувшин на стол, что башня Эла разрушилась. Он сделал грустное лицо, а Мари сказала:

— Я видела. Бог смерти… Рем… — Она отпила из стакана. — Она ушла от Мисы, и поэтому она все забыла. Эл, я думаю, что, когда бог смерти покидает человека, тот теряет память.

— Амнезия? И почему бог смерти ушел в такой неподходящий момент? — сказал Эл, сокрушенно качая головой. — Неужели он действительно находился с Аманэ в камере? Это с ним она разговаривала?

— Сейчас мы уже ничего не добьемся, если она ничего не помнит, — сказала Мари.

— Но Лайт не выглядит так, словно потерял память.

Они посмотрели на экран — Ягами так и сидел в камере в наручниках и молчал. Лишь изредка он спрашивал, не возобновились ли убийства, но получал отрицательный ответ.

— Кстати, Мари, завтра я переезжаю в другой отель. Я решил, чтобы тебе не пришлось все время разъезжать из дома, в отель, в университет и в прокуратуру, ты поедешь со мной. — Он улыбнулся, а Мари в изумлении взглянула на него. — Это в центре. Тебе будет удобно, все близко.

— Пожалуй, я останусь дома, — ответила она и налила себе кофе из кофейника. Было два часа ночи — Эл напрочь сбил режим ее жизни. Теперь Мари спала, когда придется, и все время ходила сонная — как Эл.

— Мы почти подобрались к разгадке, Мари. Мы не можем ничего упустить, поэтому ты должна быть постоянно рядом со мной, — упорствовал Эл.

— Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? — Мари пододвинула себе его тарелку, чтобы съесть ягоды с пирожных. — Просто признайся, что ты до сих пор не выкинул из головы идею обследовать меня во время сна.

— Ты права, но дело не в этом, — сказал он и забрал тарелку обратно, когда клубники там уже не осталось. — Сколько раз ты звонила мне среди ночи? Может, было бы удобнее, если бы ты сразу говорила, что ты хочешь, вместо того, чтобы еще полтора часа ехать сюда?

— И все-таки у меня есть свой дом, и я не буду жить с тобой в одном номере, — продолжала Мари. — Это странно!

— Почему? — спросил он и откусил от пирожного такой большой кусок, что Мари удивилась. Она смотрела на него во все глаза, а он, прожевав, спросил: — Что-то не так?

— У тебя крем на носу, — буркнула Мари.

Эл взял салфетку и сказал:

— Так что не так с номером?

— Я же девочка! — только воскликнула Мари, не зная, что сказать еще.

— Если тебя смущает Ватари, то у него тоже отдельная комната. И он такой тихий, что он точно не помешает тебе спать, — заверил Эл.

— Сон — это не главное в моей жизни, — сказала Мари и стала угрюмо ковырять теперь уже свое пирожное. — И Ватари меня не смущает.

— Я знал, что ты согласишься, — обрадовался Эл, видимо, уже решив, что тема закрыта. — А можно я завтра подключу тебя к аппарату перед сном?

— Чтобы ты не тратил время, я еще могу попросить маму переслать рентген моего черепа, и ты увидишь, что у меня в мозгу есть маленькое пятнышко, — недовольно ответила Мари. — И у моих сестер, и у мамы такие же пятнышки в том же месте.

— Как любопытно. А давно вы проходили обследование? С чем это может быть связано? Установлено, как это пятно влияет на общее состояние твоего организма? — Он так заинтересовался, что подался вперед.

— Врачи глупые, — заявила Мари. — В детстве, когда я не хотела носить очки, я прочитала мысли окулиста, который проверял меня.

Мари, довольная собой, улыбнулась, а Эл покосился на нее и сказал:

— И все равно ты в очках.

Вдруг Лайт на экране заговорил:

— Эл! — Они оба посмотрели туда, а он добавил: — Сидя тут столько дней, я многое понял. Я сдался тебе из-за своей гордыни, хотел доказать тебе, что я не Кира. Но теперь я от этой гордыни отказываюсь!

Эл и Мари изумленно смотрели друг на друга, а Лайт на экране сказал:

— Эл, отпусти меня! Я же не могу быть Кирой! Посмотри на меня. Разве это лицо убийцы?

Надо было что-то делать, поэтому Эл включил микрофон и сказал:

— С тех пор, как ты в заключении, не был убит ни один преступник, Ягами.

— Но я не Кира, Эл! Поверь мне! — продолжал Лайт. Его поведение привлекло остальных спавших участников группы расследования, и они вскочили со своих мест и выстроились позади дивана.

— Что происходит? Он что, отступает? — сказал Айзава.

— Но какой смысл? Мы ведь уже почти уверены, что он — Кира. Правда, Эл? — сказал Мацуда.

— Не знаю, — ответил Эл. — И мы все еще не знаем, как преступник убивает.

Вернувшись домой, Мари поняла, что там… кто-то есть? Она настороженно огляделась по сторонам — вещи лежали на местах, свет не горел, и вообще дверь была заперта на ключ. Она бросилась к ближайшему окну на кухне, но оно не было разбито. Да и она жила на седьмом этаже.

Предчувствия не обманули, и Мари ненавидела себя, когда игнорировала их. Сегодня она хотела остаться с Элом до самого утра и оттуда поехать на работу, но потом решила, что в этом нет надобности. Ничего не происходило — Лайт и Миса просто требовали, чтобы их освободили, а убийства не возобновлялись.

— Я знаю, ты меня видишь, — раздался хриплый голос за спиной. — Или слышишь.

Подскочив, Мари так резко развернулась, что смахнула чашку со стола, и она разбилась на полу. Но Мари ничего не увидела. Пока она осматривалась по сторонам, хриплый женский голос добавил:

— Так ты слышишь меня, Мари Дюбуа?

— Слышу! Где вы? — вскричала Мари и схватила кухонный нож, замахнулась. — Кто вы?

— Я Рем, бог смерти, — послышался ответ, а Мари крепче сжала нож. — Люди не могут причинить нам вреда, Мари Дюбуа.

Мари казалось, что она сейчас потеряет сознание. Даже если ты каждый день видишь убийства во сне, это не значит, что услышать бога смерти — это нормально. Может, она и говорит с мертвыми. Но обычно боги смерти не говорят с ней. Мари села на стул, продолжая смотреть куда-то в пустоту, туда, где предполагался бог смерти. У нее было чувство, что она разговаривает с кем-то в темноте.

— Не бойся. Я тоже не собираюсь причинить тебе вред, — сказала Рем, но Мари инстинктивно озиралась, надеясь все-таки увидеть обладателя голоса. Она продолжала сжимать в руке нож — так спокойнее. — Ты мне безразлична, Мари Дюбуа. Я здесь ради Мисы. Я расскажу тебе все, а ты спасешь ее от смерти.

Мари налила себе воды и залпом осушила стакан. Потом зажмурилась и открыла глаза. Это не сон, и она не спит. Все наяву.

— Ягами Лайт представляет для нее опасность, — сказала Рем. — Я вижу ее дату смерти, но все может поменяться. Сейчас она не помнит, кто я такая, и я хочу, чтобы так оно и оставалось.

— Как я должна ее спасти? Я что, пророк? — спросила Мари, глядя в воздух. — Я начинаю думать, что судьбу нельзя переиграть, потому что, что бы я ни делала, все остается по-прежнему.

— Лишь пара десятков людей в мире обладает твоей способностью, Мари Дюбуа, — продолжала Рем. — Все люди рано или поздно умирают и попадают в небытие, но ты можешь связаться с ними. Даже богам смерти это не дано.

— Почему я еще жива? Почему бог смерти Лайта еще не убил меня?

— Бог смерти не должен никого убивать, — отвечала Рем. Мари увидела, как колыхнулись листочки цветка — видимо, Рем стояла там. — И он не обязан помогать человеку, которого сопровождает. Видимо, Ягами Лайт до сих пор не знает твое имя, и у него нет глаз бога смерти, поэтому он не может записать тебя в тетрадь смерти. Тетрадь принадлежит богу смерти, но, если он потерял ее, хозяином становится нашедший ее человек, что будет длиться либо до смерти человека, либо до момента отказа от владения тетрадью.

— Неужели тетрадь убивает? — поразилась Мари и вскочила со стула. Разгадка все время была перед глазами. Она видела правду, но не могла поверить, что все действительно так, как выглядит.

— Человек, чье имя записано в тетрадь, умрет в течение сорока секунд, если не указана другая причина и если хозяин тетради видел лицо этого человека, — сказала Рем. — Приобретая глаза бога смерти за половину отмеренной жизни, можно узнать имя и дату смерти человека, лишь взглянув ему в лицо.

— Так Миса уже лишилась половины жизни?! — воскликнула Мари. — Это же безумие! Зачем Миса убивала людей? Улик мало, но против нее могут выдвинуть обвинение! А что намерен делать Ягами Лайт?

— Мне все равно, если ее посадят в тюрьму, и меня не интересуют намерения Ягами Лайта, Мари Дюбуа, — ответила Рем. — Главное, чтобы она продолжала жить.

— Но сейчас они отказались от тетради, и поэтому мы даже при желании не сможем доказать их виновность, потому что они ничего не помнят, — сказала Мари.

— У Ягами есть план, и я собираюсь в нем участвовать, — сказала Рем. — Я должна передать тетрадь другому человеку, который начнет убивать преступников, чтобы отвести подозрения от Ягами. Но потом в подходящий момент я вернусь, и ты должна будешь разоблачить его.

— Как? Когда это будет? Кому ты передашь тетрадь?

— Я рассказала тебе все, что знаю. Ты спасешь Мису, не то я запишу тебя и всю твою семью в свою собственную тетрадь смерти, Мари Дюбуа. Вы уже давно вмешиваетесь не в свои дела и продлеваете срок жизни людей, которым уготована смерть. Но я закрою на это глаза и защищу тебя от других богов смерти, если ты сделаешь то, что требуется. — Послышался звук — будто взмах крыльев, и Мари почувствовала ветер на коже. Рем в комнате больше не было.

Мари схватила ручку, стала записывать, что Рем только что сказала, на полях газеты, чтобы не забыть. Ей приходилось записывать все — из-за постоянных видений в голове периодически подводила память. А еще она не могла даже осознать то, что слова Рем — правда. В ее существование верилось с трудом. Впрочем, в существовании Мари тоже часто сомневались.

Дело снова зашло в тупик. Теперь у них не просто нет доказательств. Теперь подозреваемые не помнят, что совершили преступление.

— Теперь в моей команде не только медиум, но и бог смерти, — сказал Эл, когда Мари явилась к нему следующим вечером и все рассказала. Она показала ему свои заметки на газете, но даже самый умный в мире детектив не смог в них разобраться. — Кто присоединится следующим? Полтергейст? — Он зашуршал оберткой от конфеты.

— Это ты полтергейст! Сколько дней ты уже не спишь? — обиделась Мари, смахнула крошки от печенья с дивана и только потом села.

Эл поджал ноги и, глядя в телефон, сказал:

— С тобой такое уже бывало? Не знаю, совпадение или нет, но с тех пор, как ты вошла, в помещении нет сети, и интернет тоже пропал.

Лайт и Миса были выпущены из-под ареста. Миса обиделась на Эла — как он мог подозревать ее? А Лайт снова присоединился к группе расследования, потому что убийства от сердечного приступа возобновились. Лайт не знал — не мог даже помнить, — но новый Кира по его указанию убивает преступников вместо него.

— Мари! Доброе утро. Здорово видеть тебя здесь, — сказал Лайт таким тоном, словно это не он угрожал подкараулить ее в темном углу и отобрать сумку.

Все собирались в штабе с самого утра, но Мари всегда приходила раньше. Просто у нее была привилегия. Она — не как все. Мари в недоумении посмотрела на него. Неужели он забыл даже то, что она передала ему данные о преступниках? Мари невольно взглянула на Эла. Было чувство, что она предала его. Она надеялась, что он никогда не узнает об этом. Что именно забыл Ягами Лайт?

— Сейчас так мало людей осталось в этом деле, — продолжал Лайт с таким лицом, словно это не он звонил ей по телефону и обещал убить. — Важна помощь каждого.

— Конечно, — уныло ответила Мари, продолжая без стеснения оглядывать его, потому что он повернулся боком. Определенно с ним что-то произошло, словно его подменили другим человеком. Ей все еще было страшно в его присутствии, но теперь боялся только мозг. Шестое чувство замолчало. Бога смерти рядом с Ягами больше не было.

— Какие новости, Эл? — Лайт уселся рядом с Мари на диван, и она отодвинулась. — Есть наводки?

— Пока вы спали, — ответил Эл, — я анализировал список погибших за последние дни и заметил, что, помимо преступников, также погибли люди, чьи смерти выгодны финансовой компании «Ецуба». Это стоит проверить. На самом деле, это Лайт натолкнул меня на такую мысль.

— Да что ты? — кисло отозвалась Мари и покачала головой. Почему Рем не связалась с ней напрямую, как только нашла нового Киру? Если бы она назвала его имя, все было бы намного проще.

Эл раздал каждому из присутствующих по одному досье на главных акционеров компании «Ецуба». Лайт сидел так близко, что Мари случайно задела его рукой.

Лучше бы не задевала.

Так бывает. Перед ней предстают картинки будущего и прошлого, если она касается кого-то, поэтому иногда ее посещала мысль носить перчатки, но в Токио был довольно теплый климат для этого.

Она увидела всего несколько секунд — видение исчезло, не успев начаться. Лайт записал имя на клочок бумаги — Хигучи. Лайт ничего не помнил только что, но, дотронувшись до листка тетради смерти, он снова стал собой. Он стал Кирой.

Только Эл заметил взвинченность Мари — он слишком хорошо успел узнать ее. Они переглянулись — через Лайта, — а Мари опустила глаза, посмотрела в свою папку, но имя было не Хигучи. Потом посмотрела в папку Лайта — опять нет. Протянула руку Элу — он понял ее без слов и отдал свою папку, но снова не то. Мари покосилась на наручные часы Лайта. Там лежит листок. Там спрятан обрывок листка из тетради смерти, но Лайт не помнит об этом — и не может помнить.

— Семь подозреваемых, — объявил Эл, продолжая глядеть на Мари огромными глазами. — Установим камеры видеонаблюдения в зале совещаний и будем решать по ситуации.

Мари недовольно пила чай с ромашкой. Эл сказал, что будто бы он помогает хорошо заснуть, и никто, кроме них двоих, не понял скрытого смысла этих слов. Некоторые постепенно начали расходиться, потому что Эл занялся подготовкой к установке камер. Надо было решить, как забраться в здание компании. Но Лайт все никак не уходил, и Мари пыталась пересидеть его, хотя ей уже давно пора было выходить в университет.

— Господи, наконец-то все ушли. Я думала, что уже никогда не останусь с тобой наедине, — проворчала Мари, едва за Лайтом захлопнулась дверь. — Чего он выжидал? — недовольно добавила она и посмотрела на часы — уже опоздала. А потом в сторону выхода, испугавшись, что Ягами вернется. Вдруг что-то забыл?

— Я тоже по тебе соскучился, — вдруг сказал Эл. Мари в недоумении повернулась к нему, а он уселся рядом на диване и улыбнулся.

— Я хотела сказать… Слушай… — Неожиданно запнулась, растерявшись, но потом вспомнила и рассказала о своем видении. Она сказала: — Я украду его часы.

— Смелое заявление, — хмыкнул Эл, видимо, даже не восприняв ее всерьез. — Но как ты это сделаешь?

— Возможность только одна. Я проберусь к нему домой ночью.

— Ни за что, — ответил Эл, а Мари удивленно захлопала глазами. В ее голове уже был план, и отказу Эла там места не было. — Я категорически запрещаю. Между прочим, это преступление.

— Ты в опасности, Эл. — Чтобы быть убедительнее, она подалась вперед и даже взяла его за руку. — Уже скоро. Ты слышишь звон колоколов?

Он сделал большие непонятные глаза, но все равно ответил:

— Наверное, у тебя звенит в ушах. — Но руку не отнял.

Мари не знала, что еще сказать. Иногда хочется ошибаться. Иногда хочется, чтобы сон оказался неправдой. Иногда хочется стать обычным человеком, который видит обычные сны. То, что она узнала будущее, не дало ей никаких результатов, и сейчас у нее появилась настоящая возможность все исправить.

Они так и сидели за руки, молча, а Мари даже не заметила, как взяла его руку двумя руками и приложила к щеке. Эл в изумлении захлопал глазами, но она с отрешенным видом смотрела в сторону, погрузившись в себя. У нее была такая реакция, словно жест был абсолютно естественным, и Эл расслабился тоже.

И она знала, что делать.

— Я, конечно, не экстрасенс, — нарушил тишину Эл, и Мари едва заметно дернулась и посмотрела на него, — но я знаю, о чем ты думаешь. Ты не будешь так рисковать ради меня.

— Предположим, что не буду, — как-то желчно ответила Мари, продолжая не замечать, что держит его руку. — А почему только ради тебя? На кону не только твоя жизнь.

— Даже если я умру, — сказал он, — у меня есть план. Ты меня знаешь.

— Да уж, чудесно. — Мари вдруг бросила его руку и встала с дивана, а Эл расстроился. Ему, вообще-то, понравилось так сидеть. — Только я не собираюсь тебя слушать, и ты не сможешь меня остановить.

Мари засобиралась домой, схватила сумку и направилась к двери. Элу пришлось идти за ней, чтобы сказать:

— Не нужно идти на жертвы, Мари.

— Когда речь идет о тебе, — ответила она, — это не жертвы. — Она закрыла дверь, оставив Эла в одиночестве размышлять над ее словами.

Эл в ответ на открытое противостояние послал к Мари еще двоих охранников — теперь ее охраняли четверо. В этом не было смысла, ведь Лайт уже забыл о том, что он Кира, и больше не хотел ее убить. Мари не знала, что делать. Она в ловушке. Как избавиться от вышибал, когда их четверо, а она одна? Они следовали за ней по пятам и в университет, и на работу, и домой, то пешком, то на машине, всерьез полагая, что Мари не знает об их существовании.

Помочь могла только Миса. Мари еще не встречалась с ней с тех пор, как та потеряла память, но, увидевшись, поняла, что она не изменилась так, как Лайт. То есть, она не изменилась совсем. У Мисы нет и не могло быть два лица. Это просто она.

Мари ее обманула, сказала, что у нее свидание, и она не может допустить, чтобы на него вместе с ней явились охранники и полицейские, поэтому Миса с радостью подыграла. Более того, раз свидание с Мацудой, полиция точно не понадобится, ведь он сам полиция! Мари не собиралась вообще называть имен, но от любопытной Мисы невозможно было спастись.

Мари все просчитала. Сначала они с Мисой выпили по чашке кофе в закусочной у дома — Мари все это время наблюдала за охраной в машине через улицу, а охрана наблюдала за ней. После кофе они пошли к Мари домой, — машина через безопасные несколько минут тронулась следом, — и через час Миса вышла. Охранники Мари не получали приказа следить за ее гостями, поэтому Миса спокойно продолжила путь.

Только это была не Миса. Это была Мари в одежде Мисы. Повезло, что они обе блондинки. Хоть у них и абсолютно разные прически — например, у Мари не было челки, — мужчинам вряд ли бросилось это в глаза. Тем более, Мари была в кепке — в кепке Мисы.

У нее едва не остановилось сердце, пока она сбегала из своей квартиры, но самое страшное еще впереди. Теперь ей предстояло дождаться, пока Лайт ляжет спать и заснет, а еще решить, каким образом она попадет в его дом. А если он проснется? А если, что еще хуже, проснется шеф полиции? А еще у него есть мама и сестра. Кто бы ее ни застукал, ее поступок невозможно будет объяснить.

Мари встала через улицу от дома Ягами, но так, чтобы он не мог увидеть ее из окна. Мацуда не хотел, но все равно прикрывал Мари. Он позвонил и сказал, что сегодня шеф Ягами останется на работе до самого утра, поэтому одной проблемой меньше.

— И все-таки если ты попадешь в неприятности, Мари, — сказал Мацуда, — Эл меня убьет. Ведь он запретил тебе предпринимать что-либо безумное!

— Я знаю, что я права, Мацуда, — ответила она. — Можешь предъявить мне обвинение во взломе и проникновении потом, если хочешь, но Эл не умрет, ясно?

Мари положила трубку и выключила телефон, чтобы он не зазвонил в неподходящее время. Оставалось ждать. Может, она и экстрасенс, но это не значит, что она знает все наперед. Она тоже человек. Предчувствий никаких не было, и она просто боялась. Получится ли?

Наконец, в спальне Ягами Лайта погасили свет. И не горела даже настольная лампа. Но это не значит, что он заснул сейчас же. Кто знает, может, он страдает от бессонницы? Кто знает, насколько хорошо спит самый опасный преступник последних лет? Уже перевалило за полночь, и нужно было скорее возвращаться домой, чтобы Миса не волновалась. Ее свидание и так уже неприлично затянулось.

Еще через час Мари направилась в сторону дома Ягами. Свет не горел ни в одной из комнат — она обошла дом, потому что калитку не заперли. Не было никаких подручных средств, чтобы забраться на второй этаж. Впрочем, было глупо надеяться, что кто-то оставит стремянку на заднем дворе.

— Давайте же! Кто-нибудь, помогите мне! — Мари шепталась сама с собой — с призраками. Она ощупывала стены дома, ограду, землю, надеясь получить какое-нибудь полезное видение, но ничего не было. — Черт возьми, Мисора Наоми, ведь это ты привела меня сюда.

Мари еще ни разу не обращалась к ним напрямую. Обычно они обращались к ней. И она не думала, что получится.

Запасной ключ лежал под камнем на заднем дворе.

Перед тем, как войти, Мари сняла обувь и убрала в рюкзак. Миса, как всегда, была на каблуках и не успела переодеться, потому что Мари вытащила ее сразу после работы. Мари сама не слышала своих шагов. Бесшумно она закрыла за собой дверь и прокралась на второй этаж. А она ведь даже не знала, где искать чертовы часы. Вдруг Лайт не снимает их на ночь? Насколько крепко он спит? Почувствует ли он, как кто-то ледяными руками снимает с него часы? Что он сделает, когда увидит, что это Мари?

Едва она поднялась на второй этаж, послышались шаги — в комнате его сестры какое-то шевеление. Мари не знала, что делать, и бросилась к шкафу — так тихо, что сама ничего не поняла. Было темно, и она наблюдала через щелочку, как девчонка, шаркая, поплелась на кухню, зевая. Мари закрыла рот рукой, чтобы не закричать от страха. Это всего лишь школьница, но никому не хочется быть опозоренным навсегда. К тому же, может, она и знакома с шефом и Лайтом, они все равно могут обратиться в полицию, и Мари навсегда лишится будущего в этой стране.

В шкафу было тесно из-за одежды, а еще Мари боялась, что не спящая девчонка услышит шелест курток. Ночью все становится в разы громче. Наконец, снова послышались шаги. Мари проследила, как девчонка скрылась в своей спальне, но набралась храбрости выйти только через пять минут.

И все равно она ни на секунду не задумалась о том, чтобы все бросить и сбежать, оставшись ни с чем.

У Мари было время подумать, прячась в шкафу. Те две минуты, что девчонка стояла на кухне и пила воду — Мари просто знала это, — показались ей целой вечностью. Если Мари украдет часы, план Лайта будет разрушен, и он даже не узнает об этом раньше времени, потому что ничего не помнит. Он не сможет убить Эла, потому что Мари ему помешает. Он не сможет убить Хигучи, как запланировал.

Она помешает, потому что Эл дорог ей. Она привязалась к нему. И она не оставит его в беде. Она осуществит задуманное до конца.

Пять минут назад девчонка закрылась в своей комнате, но Мари все равно боялась выйти. Тихая, как мышь, она прокралась к спальне Лайта и остановилась у двери. Медленно повернула ручку и посмотрела в щель. Спал на боку лицом к двери и в любой момент мог открыть глаза. Лежал, обхватив одеяло руками, и Мари увидела, что часов на них нет. Быстро оглядела комнату, но их нигде не было. А еще было темно — только светил с улицы фонарь. Значит, придется искать. Просто взять и уйти. Это дело секунды. Как сорвать пластырь. Лайт не успеет проснуться, а Мари не успеет испугаться.

И все-таки во всем теле была такая слабость, словно она сейчас упадет в обморок. Она взглянула на Лайта. Спящий человек всегда кажется добрее, чем на самом деле. Особенно, если он не помнит, что успел совершить. Он казался хорошим парнем.

Но не было времени стоять и размышлять. Она осторожно толкнула дверь — даже не скрипнула. Посмотрела под ноги, а потом на цыпочках вошла. Лайт не шевелился. Шаг, второй, третий — Мари не знала, где искать. На столе был порядок. На всякий случай она осторожно, тихо посмотрела под книгами и тетрадями — глядя на Лайта. Открыла ящик стола — медленно, словно он взрывоопасный. На цыпочках обошла кровать, оглядываясь на Лайта, посмотрела на полках. Чертовых часов нигде не было.

Лайт вдруг заворочался, и Мари застыла в центре комнаты. Было чувство, что она сейчас умрет. Но он просто перевернулся на другой бок и зарылся в одеяло, а Мари вернулась к поискам. Увидела на тумбочке. Вот часы у нее в руке. Выглянула в коридор — там никого не было. Спиной вышла из комнаты, продолжая смотреть на Лайта, но он не смотрел на нее в ответ. Тихо закрыла дверь. Спустилась по лестнице.

Но вдруг послышался крик.

Точнее, просто голос, но испуганной Мари в темноте ночью так показалось.

Женским голосом крикнули со второго этажа:

— Дорогой, это ты?

Мари увидела женщину только на долю секунды. Та вряд ли увидела ее, потому что Мари уже спряталась за стеной. И как она могла ее услышать? Мари сама себя не слышала.

— Дорогой?..

Хорошо, что она хотя бы не кричала. Есть вероятность, что остальные не проснутся. Шагов не было — она думала, спускаться или нет. А Мари просто стояла, зажав рот рукой, прислонившись к стене у лестницы. Второй рукой так и держала часы Лайта, вцепилась так, что было больно. На глаза навернулись слезы, и она быстро заморгала. Дверь была далеко и прямо в поле зрения женщины. На всякий случай Мари огляделась, чтобы решить, где прятаться.

А потом она стала спускаться. Мари бросилась — аккуратно и на цыпочках — к гардеробной и еще больше отдалила себя от выхода. Дверцы шкафа были с прорезями, поэтому Мари все видела. Оказавшись в укрытии, она, наконец, убрала часы в рюкзак, чтобы не выронить их и не потерять. А женщина подошла к телефону — Мари наблюдала за ней. Мари испугалась, что она вызовет полицию, но в номере, который она набирала, было больше трех цифр.

— Дорогой? Ты еще на работе?

Мари боялась, что вот-вот у нее случится паническая атака.

— Я просто плохо засыпаю без тебя. Ты же знаешь.

Женщина так и стояла с телефоном, закрыв собой дверь.

— Дети спят, конечно.

Убегая в шкаф, Мари успела отметить, что в гостиной есть балкон. Только вряд ли уйти через него будет проще, чем через дверь.

— Я тогда не буду тебя ждать. Да, ложусь спать. Спокойной ночи.

Она положила трубку — Мари сквозь слезы смотрела на нее. Надо собраться. Надо успокоиться и убираться отсюда. Дело сделано. Осталось выбраться из чертового дома. Женщина не выглядела так, словно что-то заподозрила, но все равно она некоторое мгновение просто стояла в коридоре с задумчивым видом. А потом поднялась на второй этаж — послышался хлопок двери.

В шкафу было темно и страшно. Мари посмотрела на часы — сегодня специально надела с подсветкой. Надо ждать, пока женщина заснет. А вдруг услышит? Вдруг она просто так хлопнула дверью, а сама стоит у лестницы? Но Мари не могла прятаться в шкафу до утра. Она экстрасенс, но она не могла просканировать дом и увидеть сквозь стены.

Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Надо было решаться. Больше звуков не было. Все точно спят. Нужно убираться, пока не проснулся кто-то еще. Она выбралась из шкафа и медленно направилась к лестнице, кралась, запрокинув голову. Но там никого не было. Никто ее не поджидал. Сердце так бешено колотилось, что Мари боялась закричать. Подошла к двери, медленно повернула ручку, вышла, закрыла. Под окнами обежала дом, положила ключ под камень. Уходя, смотрела в окна, но нигде не горел свет, и никто не смотрел на нее. А потом побежала. Прямо босиком, изо всех сил размахивая руками, словно за ней гналась собака. На бегу оглядывалась, но все еще никто не стоял у окна и не бежал за ней. Она это сделала. Она забралась в дом Киры и выбралась оттуда живой.

— Мари Дюбуа! — крикнул Эл.

— А почему так официально? — Хотя Мари ни разу не видела, как он кричал.

Полицейский прямо ночью привел Мари в одежде Мисы в штаб-квартиру Эла. Тот сразу заподозрил неладное, когда увидел Мису полвторого ночи на улице и босиком, но, поняв, что это Мари, которую он должен охранять, все сразу встало на свои места. Из полицейской машины Мари позвонила Мисе, сказала, что ее поймали, но она в порядке. Мисе, которая ждала звонка три часа, давно решила заночевать в квартире подруги.

— Неужели ты правда думал, что я буду сидеть, сложа руки? — сказала Мари. У нее все еще тряслись ноги и руки, и хотелось спать. Мари посмотрелась в зеркальце — тушь размазалась от слез, и она выглядела так, словно ее ударили. Мари повертела часы в руках. Она знала, что листочек спрятан особым образом, но каким, она не представляла, поэтому положила на стол перед Элом.

— А почему ты непременно хочешь спасти меня? Я же сказал, что знаю, что делаю. Может, я не нуждаюсь в спасении, — сказал Эл. Он так и не взял часы в руки, просто посмотрел на них.

— Как это — почему? Ты что, идиот? — Она захлопала глазами.

— Почему это? — спросил он и в изумлении уставился на Мари. Мари уставилась на него также. А потом, не придумав ничего другого, бросила часы на пол и растоптала каблуком. Эл сказал недоуменно: — Мы могли бы придумать и другой способ.

— Не за что, — буркнула Мари и встала с дивана, чтобы уходить. Эл даже не садился, был слишком поражен. — Знаешь, как было страшно в этом чертовом доме? Я пряталась в чертовом шкафу от его сестры и матери. — Эл так и стоял рассеянный, а Мари добавила: — Я еду домой. Если увижу новый сон, сразу позвоню.

Она решительно направилась к двери, но Эл ее обогнал и сказал:

— Ты никуда не поедешь в такой час.

— Утром я должна быть в суде, а я не могу показаться там в одежде Мисы, — ответила Мари. Колготки в сетку, рваные шорты и кожаная косуха в заклепках — не самый подходящий образ для судебного заседания.

— Ты просто придумываешь проблемы. Кто-то из охраны может съездить к тебе домой, — сказал Эл. Мари продолжала недовольно стоять у двери, не собираясь оставаться, поэтому Эл добавил как-то неуверенно и грустно: — Не уходи вот так.

У него был странный вид, будто он не может на что-то решиться и внутри спорит сам с собой. А потом, растерянный, он вдруг обнял ее — неловко, скованным движением поднял руки, даже не оторвал локти от туловища. Не так уж и часто он с кем-то обнимается. Он сказал:

— На самом деле мне стыдно. Я не хотел, чтобы ты подвергала себя опасности ради меня, пока я сижу в номере.

Мари обняла его тоже — крепко и с радостью. Так вот, в чем дело! Она сказала:

— Я не хочу, чтобы ты думал так. Мы команда, понимаешь? — Сказала, положив подбородок ему на плечо.

Мари подумала еще немного, будто бы для вида, но все равно осталась. Эл поднял растоптанные часы с пола, а Мари налила им кофе из кофейника. В номере Эла кофейник всегда был теплым. Эл взял крошечный листок двумя пальцами и сказал:

— Не могу поверить, что это — орудие убийства.

— Еще и массового поражения, — сказала Мари. — Кажется, мы с Ягами заставили тебя выбраться из зоны комфорта.

— Да вы двое просто разрушили все мое представление о мире. — Он улыбнулся, и она тоже. — И это я еще не видел твою семью.

— Мы практически нормальные, — ответила Мари и потянулась к печенью. Вообще-то, после такого приключения хотелось съесть что-то более питательное, но в номере Эла ничего другого не было. — Только мама не высыпалась уже лет сорок из-за снов, в Ариэль несколько раз вселялись призраки, а Бридж предсказывает неизлечимые болезни. А однажды мама и Бридж вообще поменялись местами, прямо как в «Чумовой пятнице».

— Я определенно точно хочу с ними познакомиться. Кстати, а что за чумовая пятница?

Мари, хихикнув, только махнула рукой, а Эл убрал растоптанный клочок бумаги вместе с часами в пакет для улик, а пакет — в свой чемодан. Пока это нельзя предъявлять в качестве доказательства. Теперь надо только поймать Хигучи и ждать. Эл вернулся и сел на диван, чтобы попить кофе. Раньше, когда Мари сидела на диване, он садился в кресло. Он и сам не заметил, когда начал садиться рядом.

— И все-таки мне интересно, почему ты сидишь в такой неудобной позе, — сказала Мари и покосилась на него.

— Я же говорил, что не могу думать в другой позе. — Эл положил в кофе столько сахара, что Мари испугалась.

— А ты не думай, — простодушно ответила она.

— За это у нас отвечаешь ты.

— Что это ты хочешь сказать?

— Мыслительные процессы спящего человека приостанавливаются, и он видит лишь образы своих мыслей. А ты видишь образы чужих мыслей, не задействовав мозг.

— Я не поняла, что ты сказал. Честно говоря, я плохо понимаю профессиональные слова из любой области, кроме юридической. Если бы у меня был словарь под рукой, я бы ответила. Но, кажется, это что-то обидное, — бросила она, но Эл улыбнулся.

Мари взбодрилась от кофе и сладостей. Впрочем, нельзя сказать, что она была сонной, даже несмотря на поздний час, после ночного приключения. Периодически она возвращалась мыслями назад и боялась заново. Спящий Лайт, прятки в шкафу, его мама. Страшно представить, что было бы, если бы что-то пошло не так.

Мари взбодрилась, но Эл — нет. Мари поняла это, когда заметила, что он на нее падает. Мари думала, что он проснется, но он не проснулся, даже когда она осторожно устроила его на своей груди, обняла и положила подбородок на макушку. Интересно, сколько он спит на самом деле?

У него мягкие волосы. Она только потом заметила, что зарылась в них пальцами. Было скучно просто сидеть и не шевелиться — хорошо, что хотя бы был включен телевизор. Впрочем, не показывали ничего хорошего — повтор дневного ток-шоу «Голос Киры». Ведущий, объявивший себя посланником Киры в СМИ, при зрителях в студии два часа — с рекламой — кричал о достоинствах Киры. Кричал тихо, потому что Мари убавила громкость, чтобы не мешал Элу.

Лайт сидел в баре и только притворялся, что пьет свой стакан. Он сидел спиной, но все слушал. За соседним столом сидели трое мужчин — ели, пили и курили сигареты.

— Меня никогда не посадят, — заявил один из них. — Даже в законе можно найти лазейки, понимаете? — Он грубо рассмеялся, желая вызвать смех и у своих собеседников тоже. — Да и девчонка испугалась и забрала заявление.

— Да уж, ты крутой, — ответил, наконец, его друг. — А куда она делась, кстати?

— Понятия не имею. Да и черт с ней. У полиции больше ничего нет.

Лайт со стуком поставил стакан на стол, заплатил и направился к выходу. По пути взглянул в лица каждому.

— Эй, малой! Чего уставился?

Лайт молча ушел. Дома включил компьютер, открыл базу данных полиции и увидел. Это точно он. Это его отпустили за недостатком улик. Его наказание за изнасилование — это двое суток в камере предварительного заключения. Лайт достал тетрадь и записал имя увиденного только что в баре мужчины.

Мари, проснувшись, так вздрогнула, что Эл проснулся тоже. Сонно, но в недоумении он поднял голову и посмотрел на нее, а потом пробормотал:

— Извини. Я случайно.

Эл, хоть и поднялся, Мари все еще обнимала его одной рукой и с отсутствующим взглядом пыталась осознать увиденное. Она вспомнила этого преступника, хотя прошел уже год. Прокурор был в негодовании, когда дело развалилось. Он, как и все, знал, что подозреваемый виновен.

Может, у Лайта и не было злого умысла изначально. Может, он и хотел наказать действительно виновных. Только теперь это уже не Лайт. Это Кира, и он зациклился.

— Ты в порядке?

Эл, хоть и поднялся, не отодвинулся ни на сантиметр, потому что было приятно так сидеть рядом с ней.

Мари очнулась и ответила:

— Да, просто видела сон про Ягами, но в нем нет никакого смысла.

— Уже все позади, Мари, — сказал Эл. А потом, потому что она так и не смотрела в ответ, только сидела с печальным лицом, он положил ладонь ей на щеку. Она, наконец, повернулась, а он добавил: — Теперь мы сможем победить.

Она положила свою руку сверху и сказала, повторила:

— Да, просто… — Она не так уж и была уверена, просто боялась.

А потом она поцеловала его, легко и просто, но Эл так удивился, что она тоже растерялась. Он отстранился и как-то рассеянно уставился на нее большими глазами, а Мари сказала:

— Извини, я подумала, что ты… что это… Просто ты так мило положил руку. — Она вдруг встала, и он встал тоже. — Уже шесть утра. — Она посмотрела на наручные часы. — Мне надо успеть домой, забрать ключи у Мисы, потом в суд, а потом в университет. — Рассказывала, уже направляясь к двери. — Где мой телефон? — Она поторопилась обратно и стала нервно расшвыривать обертки на столе.

— Мари, подожди, — наконец, проронил Эл как-то неуверенно.

— Нет, я все понимаю. — Телефон нашелся. — Я все неправильно поняла. Мне надо бежать. — Дверь захлопнулась.

За главными акционерами финансовой компании «Ецуба» теперь велась слежка. Никто, кроме Эла и Мари, не знал, что Хигучи главный подозреваемый.

Однажды утром, когда Мари уже собралась поехать в университет, в номер вошел шеф Ягами и объявил, что Кира угрожает полиции. У него было условие — полиция перестает искать его, и тогда он перестанет убивать политиков. Полиция согласилась с требованием, и теперь расследовать дело Киры — незаконно.

— Если вы хотите продолжать расследование, — сказал шеф Ягами, — вам придется уйти из полиции. И тебе, Мари, тоже придется оставить работу в прокуратуре.

Она только захлопала глазами. Мама так старалась, чтобы устроить ее сюда. Как же Мари теперь уйдет?

— Я не уйду из прокуратуры и не покину группу расследования, — заявила Мари. Остальные приняли ее точку зрения — у всех в группе расследования были семьи, и они не могли лишиться работы.

— Ты не можешь, Мари, — сказал Эл. — Если ты совершишь преступление, тебя могут лишить вида на жительства, и тебя вообще депортируют.

Мари, словно только что об этом догадавшись, удивленно моргнула, а Эл добавил:

— Не обидно будет на последнем курсе быть отчисленной?

Мари испугалась и промолчала, а остальные стали решать, что делать. Не переживал только Лайт, потому что у него не было работы. Пока все совещались друг с другом, Мари сказала Элу тихо:

— Ты же не думаешь, что я уйду?

— Из прокуратуры? Не знаю, — вяло отозвался тот и, как ни в чем не бывало, отправил в рот целую печеньку.

— От тебя! — воскликнула Мари. — Я не верю, что это происходит на самом деле. О чем думал шеф полиции? Как можно было пойти на поводу у Киры? — Эл что-то ответил, но Мари, поморщившись, сказала: — Ты не мог бы сначала прожевать? Я ничего не разобрала.

— Если тебе запретят въезд на территорию Японии, ты мало чем сможешь помочь, Мари, — повторил Эл.

Она нахмурилась, не ответив. Остальные так паниковали, что Мари тоже начала нервничать. К тому же, Эл нагнетал обстановку, продолжая настаивать:

— Так что ты выберешь?

— Тебя! — не выдержала Мари. — Ясно? Плевать мне на прокуратуру. Уйду, если потребуется. Но я останусь рядом с тобой.

— Ты хотела сказать, меня и мое расследование? — сказал Эл.

— Да, я так и сказала, — отмахнулась она.

Эл улыбнулся, но Мари не увидела, потому что недовольно смотрела в другую сторону. Что же теперь будет? Как ей сказать об этом маме? Она вообще не знает, что Мари работает над делом Киры. Только если ей это не приснилось. А на что Мари будет жить? Учиться в Японии и так слишком дорого. Мари не может бросить еще и работу.

Когда уйти в отставку решили все, кроме Айзавы, с ноутбука Эла вдруг заговорил Ватари:

— Эл, почему ты не скажешь всем, что, если у кого-то из членов группы расследования возникнут трудности, я должен буду предоставить ему и его семье материальную помощь? Мы с тобой договорились, что…

Эл выключил звук и захлопнул крышку ноутбука. Мари так удивилась, что подпрыгнула. Так вот, что не так! Вот, почему Эл не выглядел взволнованным. Впрочем, его сложно взволновать.

— Так ты проверял нас? — разозлившись, крикнул Айзава, который так и не смог принять решение. — Ты проверял, уйдем ли мы из полиции ради расследования?

— Не думаю, что это так, — ответил за Эла шеф Ягами, пытаясь успокоить Айзаву.

Эл так и не успел ответить, как Мари сказала:

— Я все еще сделала недостаточно, чтобы заслужить твое доверие?

Никто не знал, что Мари сделала больше, чем все остальные. Никто не знал, что Мари была в доме Киры.

Повисло неловкое молчание. Эл, думая, что сказать, закусил большой палец, пока Мари смотрела на него в ожидании ответа. Наконец, он сказал:

— Нет, это не так. Тебя не должно было быть здесь, Мари.

— А где я должна была быть? — спросила Мари, а Эл опять промолчал. Врать он не умел.

Он больше ничего не сказал, поэтому Мари, схватив сумку, вышла из номера. Он хотел пойти за ней, но предстояло еще разобраться с недовольной группой расследования.

Примечания:

а у автора вашего любимого фф сегодня др.

— Я так и не спросил, как ты нашла мой номер тогда.

Эл заметил, что Мари стала как-то редко приходить, поэтому, чтобы выманить ее, он сказал, что у него срочное дело. Наконец, он переехал в настоящую штаб-квартиру. Он арендовал целое здание, и теперь не жил в отеле, переезжая с места на место. Но Мари ни разу не зашла сюда даже для того, чтобы навестить свою подругу Мису — ей выделили целый этаж. Миса не знала, но за ней наблюдали.

— Сказать больше нечего? — едко ответила Мари, а Эл сделал грустные глаза.

Прошло столько времени, но она до сих пор обижалась. Хоть он и объяснил, что придумал свой план намного раньше того дня, когда Мари забралась в дом Ягами, она все равно избегала его, а по телефону отвечала недовольным голосом.

Все ушли из полиции, кроме Айзавы. А Мари нашла лазейку — в группе расследования она состояла под вымышленным именем, поэтому в прокуратуре не узнают, что она продолжает заниматься этим делом. Впрочем, все равно она сильно рисковала своим будущим в этой стране.

— Что, я завалила твой тест? — желчно сказала Мари, когда Эл узнал об этом. — Я не ушла, как ты хотел. Наверное, считаешь, что ты мне безразличен, и работа в прокуратуре интересует меня намного больше!

— Мари, я ведь уже говорил, что проверка предназначалась не для тебя, — устало сказал Эл. Мари нахмурилась, а он добавил: — Так что? Как ты меня нашла?

— Ты решишь, что я сумасшедшая, — ответила Мари, пока Эл строил крепость из сахарных кубиков.

Эл сидел возле компьютера и ждал — сегодня его человек должен забраться в здание компании «Ецуба», чтобы установить в зале совещаний камеры слежения.

— Я уже ко всему готов, Мари. Ты вызвала духов? — Теперь он поселил в крепость мармеладных мишек.

— Нет. По запаху. — Он в недоумении взглянул на нее, а она добавила: — Запах шоколадных конфет. — Он даже не моргал, поэтому Мари объяснила: — Ты ел конфеты, вот я и… — Но у него было такое странное лицо, что она смутилась. — Забудь.

— Так, значит, когда ты подходила к каждой двери на этаже, ты ее обнюхивала? — Мари не успела ответить, потому что Эл беззвучно рассмеялся. Она ни разу не видела, как он смеялся. — Теперь все понятно.

— Так ты за этим меня вызвал? Я должна была ехать в налоговую. Что у тебя за срочное дело?

— Увидеть тебя.

Он улыбнулся, и она неуверенно села рядом, близко пододвинула стул. Они посмотрели друг на друга, Мари улыбнулась тоже, вдруг оттаяв. А потом вошел Мацуда, и так резко, что Мари вздрогнула.

— А я думал, ты поехала в налоговую, Мари, — сказал Мацуда, проходя в кабинет, но Мари не ответила ему, застыла и невидящим взором посмотрела на него.

Мацуда, хоть и подал в отставку, продолжал ездить по личным поручениям прокурора.

Мари так и не пошевелилась, поэтому Эл и Мацуда обменялись взглядами, а Эл помахал рукой перед ее лицом и объявил:

— Кажется, у нее видение.

Пока Мацуда снимал пальто, Мари пришла в себя и неожиданно встала с места.

— Что случилось, Мари? Плохие новости с того света? — сказал Мацуда и усмехнулся, но у Мари был такой обеспокоенный взгляд, что ему стало стыдно.

Она посмотрела на Эла, сказала, что увидела видение, относящееся к другому делу, и поэтому ей пора идти. Впрочем, уже через три минуты она позвонила ему. Эл сказал:

— Ты же только что ушла. — Он взглянул на Мацуду и сказал тихо, прикрыв рот рукой: — Я тоже уже соскучился. Мацуда так не вовремя пришел.

— Мне нужно кое-что тебе сказать. Я на лестнице. Я не могла говорить при нем.

— Я думал, у тебя нет секретов от него, — сказал Эл. — Или это не по делу?

— Ты не мог бы перестать задавать вопросы и выйти?

Мари так и стояла нервно на лестнице, когда Эл вышел туда. Она бросилась к нему вверх по ступенькам и, схватив за руки, сказала встревожено:

— У меня было видение. Всего секунда и все. Я ничего толком не поняла, не успела увидеть, что было до и после. — Почти на грани паники.

— А я думал, ты скажешь не это, — расстроено ответил Эл.

— Я видела, как Мацуда умрет, Эл. — У нее заслезились глаза. — Он упадет с балкона. Это случится скоро, практически сейчас. Я успела увидеть телевизор. — Эл застыл, пораженный, словно громом, а Мари, всхлипывая, продолжила: — Но я не знаю, где это было и когда. Только знаю, что рядом была Миса и еще какие-то люди. Мы должны что-то сделать, и я уже кое-что придумала. Я сейчас же лягу спать и буду надеяться, что увижу продолжение.

Она так и смотрела на него в надежде, поэтому Эл вытер ее слезы большими пальцами. Она стояла на ступеньке ниже, была маленькой и беззащитной, поэтому он обнял ее. Он сказал:

— Такое уже бывало? Ты же говорила, ты не умеешь работать на заказ.

— Не порть мой план.

В здании пустовало много комнат, но Мари боялась потерять время, поэтому устроилась прямо на диване в кабинете Эла. Мацуда сказал:

— Впервые вижу, чтобы кто-то спешил спать.

— Тебе придется вести себя потише или уйти вовсе, — ответила Мари, а Мацуда надулся.

Мари привыкла к этому, но еще никому она не говорила — ты скоро умрешь.

Она надела наушники, повернулась лицом к спинке, и никто не мог ее разбудить. В кабинете побывала группа расследования — каждый в недоумении покосился на свернувшуюся под пледом Мари, но все стойко пытались не обращать на нее внимания. Когда настала ночь, а она все не просыпалась, Эл задумался, стоит ли ее будить. В растерянности постояв возле дивана, он решил, что не стоит.

А она красивая. Он погладил ее по волосам, а потом, испугавшись, что она проснется, пошел спать в свою комнату — она располагалась прямо в кабинете. Точнее, он снова оборудовал люксовый номер под кабинет, и поэтому у него всегда было чувство, что он спит на работе. На всякий случай он не стал закрывать дверь и оставил лампу в кабинете.

Эл обычно спал мало и плохо, но он не просыпался от женского визга. Он так стремительно выбежал из комнаты, что закружилась голова. Кричала Мари. Увидел его, она бросилась ему на шею, когда он присел возле нее на диване. Она плакала в голос. Он сказал:

— Ты всегда так просыпаешься?

Она ответила:

— Я знаю, где пропавший мальчик. И я знаю, что с ним делали. — Отстранившись, она добавила: — Ты не представляешь, через что он прошел. Я правда ненавижу все это, Эл.

Она резко отстранилась, дрожащими руками налила себе воды, а потом позвонила Мацуде. Время — три часа ночи. Даже не успокоившись, всхлипывая, она назвала ему место, и он пообещал собрать группу и выехать. Мари завернулась в плед и обняла колени, а Эл сел рядом. Она так долго смотрела в одну точку перед собой, что он сказал:

— Посидеть с тобой, пока ты засыпаешь?

— Боюсь, я не захочу спать больше никогда, — ответила она. Эл сел ближе, чтобы обнять ее, а она добавила: — И Мацуда больше не приснился.

— Не расстраивайся. Еще ночь. Тебе надо поспать до утра. Не волнуйся. Я буду охранять твой сон.

Он улыбнулся, и она тоже, но как-то грустно. Она сказала:

— Будешь охранять меня от призраков? — Он кивнул, а она добавила: — Тогда я полежу у тебя на коленях. Придется тебе опустить ноги и не думать хотя бы несколько минут.

— Только если ради тебя.

Мари проснулась утром. Спала так крепко, что ничего не снилось. Эл тоже спал — уронив голову на спинку дивана. Мари встала, накрыла его пледом и ушла домой.

Никто, кроме Эла и Мари, не знал, кто следующий Кира. И даже Мацуда, от которого у Мари не было секретов раньше. Только лучше бы она ему сказала.

На следующий день, когда Эл объявил собрание, пришли все, кроме Мацуды. Впрочем, потом стало известно, где он. Оказалось, он, ни с кем не посоветовавшись, явился прямо в здание «Ецубы» — подслушивать, о чем говорят на совещании. Но его поймали, и он представился менеджером Аманэ Мисы. Теперь они оба застряли там. Элу пришлось придумывать, как вытаскивать его оттуда. И тогда он понял. Это было немного страшно — Мари прочитала его мысли раньше, чем он успел о них подумать.

— Ты должен выйти на балкон, — сказал Эл, когда Мацуде удалось сбежать в туалет. — Ты притворишься пьяным и сорвешься. Не волнуйся. Мы тебя поймаем. — Мари во все глаза смотрела на него, а Эл добавил в трубку: — Ты инсценируешь свою смерть. Кира среди них, и это единственный способ обезопасить тебя.

Все были поражены безрассудностью плана, обрадовалась только Мари. Оказалось, то, что она видела, было не по-настоящему. Это действительно случится, но все не так, как она подумала. Остальные только недоумевали, почему Мари плачет, но выглядит такой счастливой.

Все были в ярости из-за выходки Мацуды. Только Мари довольствовалась и тем, что с ним все в порядке, а Миса гордилась тем, как они вдвоем ловко сработались.

На следующий день в газете дали объявление:

«Вчера погиб менеджер Аманэ Мисы».

— Четыре года поместились в один чемодан.

Мари окинула свою квартирку прощальным взглядом, а Эл сказал:

— А у меня вообще нет вещей. — Мари как-то грустно взглянула на него, а он добавил: — Люблю путешествовать налегке.

Он сидел в старом кресле, как обычно, поджав ноги, и опасно держал полную до верха чашку двумя пальцами.

— А я как черепаха, которая носит дом на себе, — сказала Мари. Она села на чемодан, но он все равно не застегнулся. Подумав, Мари сказала: — И все-таки ты не можешь поехать совсем без вещей. Не будем же мы искать тебе одежду. Между прочим, там сейчас холодно.

— У меня есть куртка, — невозмутимо ответил Эл.

Мари усмехнулась и сказала:

— Надеюсь, ты не будешь задавать странные вопросы. Не хочу, чтобы мама подумала, что я привезла тебя в Америку только ради твоего исследования.

— Я постараюсь ненавязчиво, — отозвался Эл.

Не поверив ему, Мари только покачала головой и сказала:

— Наконец-то, я уезжаю. Знаешь, думаю, я зря решила переехать в Японию. Надо было оставаться дома.

Чемодан не застегнулся, и пришлось вытаскивать вещи. Эл так долго думал над ее словами, что Мари уже забыла тему разговора. Он сказал:

— Но тогда мы бы не познакомились, Мари.

Мари проснулась в 4:29. Не знала, сколько времени, но почувствовала в точности до минут. Мари проснулась и поняла — никуда она не уезжает. Это всего лишь сон. Только интересно, всего лишь ее мысли или будущее? Но зачем Элу лететь в Америку? И Мари не думала о том, чтобы уехать из Японии.

— Ты сегодня рассеянная.

Эл ждал группу расследования, но жаворонком среди всех была только Мари. Она промолчала, только посмотрела на него. Что означал тот сон? Может, у них получится? Мари боялась надеяться. Боялась обмануться.

— У меня снова джем на лице, да?

Эл посмотрел на свое отражение в чайной ложке, но Мари отмахнулась:

— Просто сегодня трудный день.

— Опять проснулась раньше всех? Что ты делаешь в такой час? — Эл вернулся к своим пирожным. Поставил тарелку и Мари, но она ничего не съела.

— Шейпинг, — ответила Мари, и Эл странно посмотрел на нее. — В это время как раз повтор.

— Так вот, для кого его показывают.

Мари снова промолчала. Она не выглядела расположенной к разговору, но Эл продолжал:

— Как думаешь, мы выиграем это дело? — Словно прочитал ее мысли. Мари испуганно моргнула, а он добавил: — Может, тебе являлись какие-то знаки? Я не знаю, как это обычно происходит.

— Не могу сказать. Это не работает с теми, кого любишь, — сказала Мари. — Понимаешь? — Эл повернулся и взглянул на нее большими глазами, а Мари, словно опомнившись, поспешила добавить: — Я не делаю предсказания семье и друзьям. Не выходит. Обычно не выходит.

— Очень жаль. — Эл отвернулся, насыпал сахар в чашку и сказал: — Ты подарила мне надежду, Мари. — Он улыбнулся. Мари первый раз видела его в таком приподнятом настроении. — Я думаю, мы справимся.

Мари даже не думала делиться своими переживаниями. Она не могла дать ему ложную надежду. А вдруг это как с загадыванием желания? Вдруг, если рассказать, не сбудется? Поэтому, как обычно, выпив утренний кофе с Элом, отправилась в университет раньше прибытия группы расследования. Не хотелось встречаться с Лайтом. Может, он и потерял память, но в его голове почему-то отложилось, что они друзья. Мари не могла даже смотреть на него.

— Мисс Бенуа!

Мари не сразу обратила внимания на крик, но заметила, что мужчина возле выхода смотрит в ее сторону. Когда он пошел за ней, она поняла, что он обращается к ней.

— Извините?

Мари остановилась, испугавшись. Откуда этот мужчина знает ее фамилию? Она так старалась скрыть ее. Хоть он и оговорился, это не могло быть просто совпадением. Мари не стала его поправлять. Она уже давно привыкла притворяться кем-то другим.

— Я знаю, кто вы и что вы умеете, — сказал мужчина, а сердце Мари пропустило пару ударов. — Я услышал о вашей семье, когда был в Америке, и мне нужна ваша помощь. Моя дочь пропала. Полиция не занимается поисками. Я в отчаянии. Мне больше не к кому обратиться.

Мари обернулась по сторонам. Не подходит ли кто-то из группы расследования? Мари знают под другой фамилией. Ничего не должно раскрыться.

— Пожалуйста, мисс Бенуа, — добавил мужчина, заметив нерешительность Мари.

— Но я не знаю, как вам помочь. Это не происходит по моему желанию, — ответила Мари и почему-то снова оглянулась. Как бы их никто не услышал. Мужчина грустно опустил голову, и Мари, подумав, добавила: — Оставьте мне ваш номер. Вдруг я что-то почувствую. И мне могут пригодиться ее вещи.

— Я знал, что вы согласитесь! — воскликнул он. — У меня есть кое-что в машине. — Мари пришлось подождать, пока он сходит до машины и вернется. Он протянул ей пакет. — Если вас не затруднит… Там ее учебники. Она была в выпускном классе… — Мари растерянно стояла с пакетом, и мужчина добавил: — Я слышал, что таким людям, как вы, нужно потрогать предметы, чтобы что-то почувствовать. Вот я и взял их с собой… Я Исихара Син. — Он протянул визитку. — Буду ждать вашего звонка.

Весь день у Мари не шла из головы эта девочка. В пакете было ее фото, но Мари увидела ее раньше, чем взглянула на него. Она усердно училась, играла на скрипке, но это все, что удалось увидеть Мари.

Теперь у Эла был доступ к совещаниям компании «Ецуба». Оказалось, все главные акционеры в курсе, что среди них — Кира, и совещания устраивают для того, чтобы решить, кого из конкурентов убрать с пути.

— «ИЛФ» выходят на рынок Японии. Если не остановить их, то многие клиенты «Ецубы» перейдут к ним, — сказал один из акционеров.

— Значит, люди из этого списка погибнут в аварии, — сказал другой.

Лайт стоял с открытым ртом и возмущался, как они могут так легко обсуждать такую тему, словно он сам не руководствовался такой же логикой. У него было такое лицо, словно он сам не записывал имена в тетрадь смерти. Эл был не сильно впечатлен и продолжал поливать мороженое шоколадом.

— Мы можем арестовать всех семерых! — воскликнул шеф Ягами.

— Нет, — ответил Эл, — мы можем предъявить обвинение всем семерым, когда их слова подтвердятся. — Все пораженно замолчали, а Эл продолжал: — Пока мы будем просто наблюдать за участниками совещания и отслеживать все их контакты. Если люди, о которых они говорили, действительно погибнут, тогда Кира попадется. — И, как ни в чем не бывало, съел большую ложку мороженого.

— Как ты можешь такое говорить?! — вскричал Лайт, а Эл подавился мороженым. — Это люди, Эл, а не шахматные фигуры! Или тебе все равно?

Мари только покачала головой, и они с Элом переглянулись. Только они знали, кто среди присутствующих в зале совещаний Кира.

А Лайт продолжал:

— Ты хочешь ждать, пока погибнет столько людей, в надежде, что Кира выдаст себя? Это ужасно!

— Но сейчас нам нечего предъявить им, — ответил Эл и отпил кофе из чашки. — Вся работа пойдет насмарку. Кира испугается и заляжет на дно, и мы никогда не поймаем его.

Пока Лайт совещался с остальными, Мари шепнула Элу:

— Что за спектакль? Мы же знаем, кто Кира. Ты действительно пойдешь на это?

— Мы знаем, кто Кира, но не знаем, что он сделал, — ответил Эл. — Как я и сказал, будем следить за всеми. Мы не можем раскрыть тебя перед всеми.

— Мы позвоним одному из них, — вдруг заявил Лайт, и Мари отодвинулась от Эла. — Одна седьмая, что мы попадем к Кире.

— Отличный план, — не удержалась и фыркнула Мари, а потом еще и закатила глаза.

Лайт удивленно взглянул на нее, но она, собрав руки на груди, отвернулась. Лайт уже давно заметил, что не нравится Мари, но с чего вдруг такая перемена? Он не сделал ей ничего плохого.

А Мари продолжила:

— И что ты ему скажешь? Напугаешь, что ты Эл?

Она больше ничего не сказала, потому что Эл под столом, пока никто не видел, предупреждающе сжал ее колено и многозначительно посмотрел большими глазами. Не отрывая от нее взгляд, он сказал:

— Кому будем звонить?

Мари отвернулась, потому что он даже не моргал, а Лайт сказал:

— Думаю, ты права, Мари. Пора выдать себя и сказать им, что следствие вышло на них. Кирой может быть тот, кто имеет вес в их компании. Мне кажется, стоит позвонить Номикаве.

— Интересная догадка, — сказала Мари, и они с Элом снова переглянулись.

Он так и не убрал руку, поэтому Мари положила свою сверху. Потом обернулась — не смотрит ли никто? Но все были поглощены происходящим на экране.

А Лайт набрал номер Номикавы и от лица Эла предложил ему сотрудничество в поимке Киры, даже не подозревая о том, что он тоже Кира.

Менеджером Мисы теперь был Моги, потому что Мацуда, назвавшийся вымышленным именем, якобы погиб.

Запланированные компанией «Ецуба» смерти были отложены, потому что Лайт пригрозил Номикаве арестом. Эл подослал к ним своего человека под видом частного детектива, который будто бы должен выяснить личность Эла. Поэтому, словно помогая, он прислал в «Ецубу» отчет, что Аманэ Миса видела лицо Эла, и искренне восхищается Кирой. Поэтому он рекомендовал заключить с ней контракт и расспросить об Эле.

— Миса отправится к Хигучи, как наш шпион под прикрытием, — сказал Эл.

Довольный своим планом, он улыбнулся, а Мари воскликнула:

— Это слишком опасно! Она не сможет! Ты ее видел?

— Ты слишком недооцениваешь свою подругу, Мари, — ответил Эл. — Или ты просто наивная. Она столько обманывала тебя. Думаешь, она не справится в этот раз? — Мари грустно промолчала, а Эл добавил тихо: — К тому же, она тоже не помнит, что является Кирой.

Мари только покачала головой. Она обещала богу смерти защищать Мису, а не подсылать ее к Кире. Странно, что бог смерти больше не выходила на связь. Эл был уверен, что все получится, — его сложно было в чем-либо разубедить. К тому же, раз Миса не помнит о том, что она второй Кира, на нее можно рассчитывать. Мари такой план не нравился, и ее не отпускали дурные предчувствия, пока Мисы не было.

— Жаль, что мы не установили камеры в машину Хигучи, — сказала Мари, нервно барабаня пальцами по столу.

— У него так много автомобилей, что это заняло бы какое-то время, — невозмутимо ответил Эл и посмотрел на часы. — А нам удалось отсрочить убийства только на неделю.

— И все-таки я не могу так просто сидеть здесь, пока Миса там. — Мари опять оглянулась на дверь. Когда уже она вернется?

Даже Эл не мог усидеть на месте и, чтобы чем-то заняться, издалека пытался попасть в чашку с кофе кубиком сахара. Но пока ему ни разу не удалось, и весь стол был в сахаре. Стук ногтями стал раздражать даже спокойного Эла, поэтому он, сев рядом, накрыл руку Мари своей, чтобы она перестала.

— Я верю в нее, — сказал он.

Мари не смогла вместе с Элом дождаться Мису, потому что позвонил Исихара — он уже ждал Мари на месте встречи, хотя она еще не собиралась встречаться с ним. Пришлось под предлогом неотложных дел выйти — никто, кроме Эла, не знал, куда она идет. Никто, кроме Эла, не знал о Мари все.

— Будь осторожна с ним, — вдруг сказал Эл, пока Мари застегивала пальто. Остановившись, она удивленно моргнула, словно что-то пришло ей в голову.

— Почему ты так сказал?

— Он знает о тебе больше, чем кто-либо. — Большими глазами Эл заглядывал, словно в душу.

Исихара Син ждал Мари в кафе. Ради безопасности Мари выбрала другой район, но он все равно сказал:

— Вы же работаете в прокуратуре. Может, у вас есть какие-то зацепки? Какие-то нераскрытые дела?

Главное, чтобы он не узнал, что она работает еще и над делом Киры.

— Пока мне не удалось увидеть многое, господин Исихара, — уклончиво ответила Мари. Все ее мысли были в другом месте. — Я видела во сне вашу дочь, но я не знаю, что с ней случилось. Скажите, — Мари открыла свой ежедневник, — ваша дочь ведь пропала седьмого октября?

Его лицо до этого мало что выражало, но теперь он будто удивился, будто увидел надежду. Он даже наклонился поближе и сказал:

— Шестого.

— Седьмого утром ее видели, — ответила Мари. — Мне приснилось, что она уехала на такси где-то в районе Канто.

Растерянный мужчина изумленно хлопал глазами, словно до этого не верил, что Мари медиум. Она нахмурилась, а Исихара сказал неуверенно:

— У вас действительно талант. Теперь я уверен, что узнаю правду с вашей помощью.

— Давайте не делать поспешных выводов, — отмахнулась Мари.

— Я не зря к вам обратился, — продолжал он. — Представляю, какой неоценимый вклад вы внесли в работу прокуратуры. Кстати, вы не считаете, что это может быть делом рук Киры?

Мари только удивленно моргнула и сказала:

— А вы думаете, что ваша дочь совершила преступление?

— В новостях говорили, что Кира убивал не только преступников, — ответил он. — Она просто исчезла, словно растворилась в воздухе. Такое под силу только Кире.

— Я уверена, что он здесь не причем, — сказала Мари.

— Вам виднее, — сказал он. — Все-таки раньше, когда дело Киры еще было открыто, им занимались все правоохранительные органы. Вы должны быть в курсе. Я просто… уже не знаю, кого винить в том, что с ней случилось.

Когда Мари вернулась в штаб-квартиру, Миса уже была там — размахивала своим обклеенным наклейками телефоном. Все прошло так, как они и задумали — ей удалось вывести Хигучи на разговор, и он признался в том, что он Кира.

— Нам повезло! — воскликнула Миса. — Мы угадали с первого раза, и не пришлось следить за каждым. Я сказала ему, что я второй Кира, и он сразу поверил мне и все выложил!

Пораженный Лайт вскочил из-за стола и во все глаза уставился на Мису. Никто, кроме Мари и Эла, не знал о том, где была Миса, до этого момента.

— Зачем ты это сказала?! — крикнул он. Заметив спокойствие Эла и Мари, он добавил: — Это был ваш план? Вы все знали?

— Ты выглядишь нервным, Ягами, — ответила Мари раньше Эла.

Он, запрокинув голову, продолжал невозмутимо есть взбитые сливки прямо из баллона. Все странно на него смотрели.

— Это на тебя не похоже, — продолжала Мари. — Разве не ты говорил, что готов пойти на все, лишь бы доказать, что это не ты Кира?

Повернувшись к Мари, Эл сделал такие большие глаза, словно увидел привидение, и она решила больше ничего не говорить. Миса тоже грустно молчала, а Лайт сказал растерянно:

— Да, но это действительно везение. Он мог и убить Мису, если бы заподозрил ее!

— Но со мной ничего не случилось, Лайт, — сияла Миса довольной улыбкой. — Теперь у нас есть доказательства, и мы можем обвинить Хигучи.

А Эл теперь знал, что делать дальше. Он сказал:

— С помощью телеканала Сакура мы подстроим Хигучи ловушку. Ты пойдешь на передачу «Голос Киры», Мацуда. И скажешь в прямом эфире, что назовешь имя Киры. Так мы и выманим его.

Мацуда испугался, а Мари сказала:

— А если он не смотрит этот канал?

— Номикава позвонит ему, — подхватил Лайт.

— Но, подождите… — замахал руками Мацуда, но Эл уже продумал план до конца.

— Ты будешь сидеть за матовым стеклом, — сказал он, — но, будто бы из-за ошибки персонала, стекло упадет, и зрители увидят тебя. Он испугается и подумает, что ты подслушал тогда, о чем они говорили на совещании. В такую секунду он будет думать только о том, как избавиться от свидетеля. Он покажет нам, как он убивает, а мы арестуем его.

— Не слишком опасно показывать лицо, Эл? — сказала Мари.

— Да, ты права. Если Хигучи обладает способностью второго Киры, убивать взглядом, Мацуда покойник, — ответил Эл, а Мари испуганно закрыла рот рукой.

Все это время она знала больше остальных, но теперь впервые она была на том же уровне, что и обычный человек. Она не знала правду. Есть у него глаза бога смерти или нет? Впрочем, ведь он уже видел Мацуду. Если бы у него были глаза бога смерти, его бы насторожило, что Мацуда представляется вымышленным именем. Мари сказала об этом Элу шепотом, потому что остальные не знали о существовании глаз бога смерти.

Эл сказал:

— Тебе стоит подумать, будем ли мы делать это, Мацуда.

Но пораженный еще минуту назад Мацуда решительно ответил:

— Я уже подумал. Я согласен.

К выполнению плана должны были приступить на следующий день. Мацуда волновался, но знал, что это просто нужно сделать. Так он и сказал, утром застав Мари в прокуратуре.

— Ты можешь дать мне прогноз, Мари? — Как обычно, он сидел на ее столе, прямо на стопке писем, которые нужно отправить.

— Все обойдется, Мацуда, — ответила она, а он улыбнулся. — Ты же знаешь Эла. Все продумано до мелочей.

Он погрустнел и сказал:

— Но вообще-то я имел в виду не это. Вдруг у тебя есть какие-то предчувствия? — Мари просто покачала головой, а он добавил: — Слушай, я давно хотел спросить, Мари. Вы с Элом… вместе, да? — Мари только удивленно моргнула, смутившись от резкой смены темы, а он, улыбаясь, добавил: — Помнишь, ты говорила, что можешь предсказать, когда Эл женится? Поверить не могу, что ты уже тогда знала, ведь вы еще даже не были знакомы… Мари, а ты можешь рассказать, какой будет моя жена?

— Ты что, издеваешься надо мной? — недовольно ответила Мари, а Мацуда замахал руками. — Перестань говорить глупости! — Она нахмурилась.

— Нет, конечно… Я просто… Извини.

По плану Мацуда приехал на телеканал Сакура. В прямом эфире он пообещал назвать имя Киры в конце передачи, а Номикава позвонил Хигучи, чтобы тот включил канал. Оказалось, участники совещания уже и сами начали догадываться, что Кирой может быть Хигучи. Во все автомобили Хигучи были поставлены отслеживающие устройства, поэтому, когда он сел в машину и помчался в студию канала, группа расследования видела его на большом экране. Прослушивались даже его телефонные разговоры, поэтому все слышали, как он звонил менеджеру Мисы, Мисе, а потом и в компанию, чтобы узнать настоящее имя предыдущего менеджера. Но все, словно сговорившись, либо не брали трубку, либо ничего не знали. Только один из тех, до кого он дозвонился, посоветовал ему отправиться в агенство и самому найти резюме разыскиваемого менеджера.

— Если он назовет мое имя, я все потеряю! — рассуждал Хигучи сам с собой.

Даже за рулем он слушал передачу. На всякий случай его преследовала помощница Эла на мотоцикле. Даже Мари не знала, что Хигучи может сделать.

Уже второй час Мацуда вместе с ведущим обсуждал Киру и то, как он подслушал разговор в компании «Ецуба». Если кто-то из участников совещания еще не догадался, кто он такой, то после случайного падения матового стекла ни у кого не осталось сомнений.

— Раз он так переживает из-за имени, то у него точно нет способности второго Киры убивать, зная лишь лицо, — сказал Эл. — Значит, Мацуда в безопасности.

— Видимо, он уже пытался его убить, чтобы обезопасить себя, — сказала Мари. — Если бы он знал его настоящее имя, его уже не было бы в живых.

— А ты что думаешь, Рем? — вдруг сказал Хигучи, и все замолчали.

Мари и Эл обменялись взглядами, пока остальные недоумевали, с кем он говорит.

А потом Мари заметила, что Миса выглядит не слишком удивленной.

В отличие от Эла, Мари не считала Мису хорошей лгуньей. А может, просто она знала ее лучше него.

Миса, поймав ее взгляд, улыбнулась, а Мари спросила себя, могла ли ей вернуться память? Миса, будто заметив настороженность Мари, сказала:

— Тут что-то не так. С кем он говорит?

— Может, по радиосвязи? — вставил Лайт, и теперь Мари задумчиво посмотрела на него, пытаясь прочитать его лицо. Он выдержал взгляд только пару секунд, а потом смутился и отвернулся.

— В автомобиле нет радиосвязи, — ответил Эл, а Мари сделала ему знак глазами.

По телевизору объявили:

«Мы назовем имя Киры через час! Оставайтесь с нами!».

Мари так сильно вздрогнула, что заметила даже Миса. Мари вздрогнула, потому что услышала из колонок неприятно хриплый, знакомый голос:

— Если ты убьешь его с помощью тетради, тебя не заподозрят.

Мари и Миса смотрели друг на друга, и Мари не могла избавиться от мысли, что Миса слышит голос Рем тоже.

А Рем с экрана — Мари не видела ее, но слышала, — из машины Хигучи продолжала:

— Только если в резюме будет указано верное имя.

Никто не слышал голос Рем, поэтому всем казалось, что Хигучи ответил самому себе:

— На всякий случай нужно избавиться еще и от тех двоих… Аманэ и ее нового менеджера.

Миса испуганно закрыла рот руками, а Мари нахмурилась, окончательно запутавшись. Могла ли она сговориться с новым Кирой?

Рем сказала:

— Но в таком случае тебя начнут подозревать. Может, ты все-таки вернешь мне тетрадь смерти?

— Нет, тогда меня ждет позорный конец. Он заявил, что у него есть доказательства, а я даже не буду ничего помнить. — Только это слышали остальные.

Все замолчали, сидели, не шевелясь, когда Хигучи приехал в агентство. Он не знал, но его уже ждали люди Эла и резюме Мацуды с ненастоящим именем, чтобы увидеть, как Хигучи будет убивать. Люди Эла в любую минуту были готовы задержать его. А он достал из портфеля тетрадь, и Мари и Эл снова посмотрели друг на друга. Это и есть та самая тетрадь смерти, которую они никогда не видели. Видела только Мари — во сне, не зная, что это.

Мари почувствовала на себе взгляд Мисы, будто она проверяла реакцию.

А Хигучи на экране записал в тетрадь ненастоящее имя Мацуды, указанное в резюме, и, резко успокоившись, даже улыбнувшись, вышел из кабинета.

Лайт вскочил с места с раздосадованным криком:

— Он только переписал имя! Когда и как он будет убивать? И почему он так спокоен?

На вопросы Лайта никто не отвечал — все наблюдали за тем, как Хигучи покидает агентство. Люди Эла готовились арестовать его, но пока было не за что. Через некоторое время Хигучи снова появился на экране — теперь уже в своей машине. Глядя то на наручные часы, то на экран с трансляцией телепередачи, он вдруг закричал:

— Уже давно прошло сорок секунд! Почему он не умер?!

— Ты слышал, что он сказал, Эл? — воскликнул пораженный Лайт, стоя, указывая на экран рукой. — Неужели он сделал все, что нужно?! Ему достаточно знать лишь имя, чтобы убить? Как такое возможно?

Мари не удержалась и звонко рассмеялась. Смешно и нелепо было видеть, как Лайт действительно ничего не знает и не понимает. Ей даже хотелось, чтобы он таким и остался. Даже ценой того, что он никогда не понесет наказания за свои преступления. Потому что он не помнит о них. Когда все в недоумении посмотрели на нее, пришлось сказать:

— Извините. — Уже тише добавила: — Просто сдают нервы…

— Надо его арестовать, — добавил Лайт уже не так громко.

— Мы не можем, — спокойно отозвался Эл. — Мы все еще не выяснили, как он убивает, и нам нечего ему предъявить.

Лайт не ответил, потому что Хигучи с экрана пытался дозвониться до Мисы, но она не брала трубку. А потом, нервно бросив телефон на пол машины, крикнул:

— Выбора нет, Рем! Сделка состоится!

Миса едва заметно ахнула, но поспешила закрыть рот рукой, словно единственная поняла смысл этих слов. Увидела только Мари, потому что наблюдала за ней.

Рем, которую никто не услышал, сказала:

— Ты согласен отдать половину своей жизни за глаза бога смерти?

Мари, пользуясь тем, что сидит рядом с Элом, нацарапала коротко, мелким почерком на уголке страницы:

«Глаза смерти».

И показала ему, пока остальные не видели. А потом стерла ластиком.

А Лайт продолжал сыпать вопросами:

— Сделка? С кем же он разговаривает?

Лайт единственный в этой комнате ничего не знает. Кира единственный остался в полном неведении.

Ему не ответили, а Хигучи, вдруг чем-то воодушевленный, завел мотор и помчался в неизвестном направлении. Впрочем, долго он не проехал, потому что его остановил патруль за превышение скорости. Помощнице Эла на мотоцикле пришлось проехать мимо. Хигучи на экране несколько секунд притворялся, что ищет водительские права в портфеле, а потом вдруг сорвался с места. Патрульный бросился к мотоциклу и отправился в погоню. Кроме патруля за ним поехали и люди Эла.

Лайт, наконец, успокоился и сел на место. Все припали к экрану; Эл нервно закусил большой палец, наблюдая за происходящим.

— Куда он поехал? И вряд ли ему удастся скрыться от дорожного патруля, — покачал головой Лайт.

Погоня долго не продлилась, потому что преследовавший Хигучи Моги закричал в рацию:

— Полицейский, ехавший за Хигучи, врезался в грузовик! Возможно, погиб!

Лайт снова так резко отодвинул стул и вскочил с места, что Мари вздрогнула. Он воскликнул:

— Погиб?! В аварии?

Испугавшись, Мари не выдержала и встала с места тоже. Она сказала:

— Надо брать его, Эл. — Они оба знали, что это значит. Стоя возле него, она добавила: — Может, это не просто совпадение. Мы же знаем про способность Киры убивать одним взглядом. Сколько еще людей должно погибнуть, чтобы ты убедился? Мы не в кино, чтобы сидеть и смотреть, Эл!

Эл, подумав несколько секунд, ответил выдержанно:

— Успокойтесь, Мари, Лайт. Я и так собирался задержать его. Провоцировать его дальше опасно. — И отдал распоряжение своим людям о том, чтобы все закрыли лица.

А Хигучи продолжал куда-то ехать. Элу пришлось на всякий случай прибегнуть к запасному плану. Вместо передачи включили запись, участников во время рекламы заменили манекенами, а весь персонал эвакуировался. В студии ожидал шеф Ягами с остальными, и Эл, Ватари, Лайт и Мари выехали тоже. Не позволено было ехать только Мисе. Эл приковал ее наручниками к стулу, а изумленная Мари подумала — неужели не только она сомневалась?

Миса была недовольна, но спорить времени не было, и все побежали к вертолету, чтобы обогнать Хигучи, который направлялся в главное здание компании «Ецуба». Теперь все боялись за жизнь Мацуды, но были уничтожены записи со всех камер видеонаблюдения, на которые он попал. Хигучи, видимо, столкнулся с неудачей, потому что не провел в «Ецубе» и пяти минут, как снова куда-то выехал — прямо в телестудию. Мацуда с экранов телевизоров обещал назвать имя Киры после рекламы.

Вооруженный шеф Ягами и несколько помощников ожидали Хигучи в студии — Эл и Лайт переговаривались с ним по рации из вертолета. Пока они летели, поступило сообщение от Моги:

— Хигучи вооружен. Он сбежал. В шефа стреляли!

Хигучи быстро покинул здание, и следом за ним направилось несколько автомобилей. Эл объявил, что им придется участвовать в захвате тоже. Ватари, высунув из окна снайперскую винтовку, готовился стрелять. Мари не могла усидеть на месте. Было так страшно, что она, сзади, протянула руку Элу. Он управлял вертолетом, но она хотела, чтобы он хотя бы на секунду взял ее руку. Ей было все равно даже на то, что Лайт сидел рядом.

Эл взял ее руку, но Мари вздрогнула, словно ее ударило током, и отстранилась. Она вздрогнула, потому что увидела, как Эл падает на пол. Всего секунда; картинка, которая тут же исчезла. Неужели опять ничего не получится?

Примечания:

Вы не ждали, а я решила прекратить издевательство и выкладывать почаще))) потому что, тадам, дописала финал. Так что все узнаем в этом году)))

Хигучи далеко не уехал. Несмотря на просьбу Эла не вмешиваться, полиция все равно устроила ему засаду. Хигучи пытался объехать препятствие, но машину подстрелили. Но он и тогда не сдался, приставил пистолет к виску, угрожая убить себя, но был остановлен Ватари из снайперской винтовки.

Хигучи был загнан в ловушку — из вертолета все видели его, но Мари смотрела на Лайта. Она помнила, что уже видела это. Она знала, что это не просто дежа-вю — это уже было.

Вооруженные полицейские в шлемах окружили машину Хигучи.

— Выходите с поднятыми руками! — крикнули ему.

— Если он сделает что-то подозрительное, — сказал Эл, — стреляй на поражение, Ватари.

Но он просто вышел из машины; руки сковали наручниками, завязали ему глаза и опустили на колени. Полицейский надел на него наушники с микрофоном, чтобы Эл мог поговорить с ним, спросить, как совершались убийства. Смирившись с поражением, Хигучи даже не слишком сомневался и практически сразу стал рассказывать про тетрадь смерти, о которой не знал никто, кроме Эла и Мари.

Теперь все знали о существовании тетради, которая убивает — шеф Ягами нашел ее в машине. Эл, слушая о том, что, если записать имя в эту тетрадь, человек умрет, невозмутимо наливал себе кофе из термоса. Зато Мари была так поражена, словно услышала об этом первый раз. Невероятно и безумно было осознать, что ты не сумасшедшая.

— Я не понимаю, — сказал шеф Ягами, разглядывая тетрадь со всех сторон. — Это просто тетрадь. Что за чушь?

Не договорив, он выронил тетрадь и с криком упал на асфальт. Раньше Лайта из вертолета собралась выпрыгнуть Мари, испугавшись, что у него сердечный приступ, но Эл остановил ее за руку. Шеф Ягами, вскрикнув еще раз, стал пятиться, ползая по асфальту. Эл спросил спокойно в громкоговоритель:

— Что случилось, господин Ягами?

— Чудовище! — только отозвался шеф, продолжая глядеть перед собой и указывать рукой куда-то в пространство. Впрочем, в шлеме не было понятно, куда он смотрит.

Эл резко посмотрел на Мари, спрашивая ее о чем-то глазами, но Мари не повернулась, решив, что даже ничего не помнящий Лайт скоро начнет что-то подозревать из-за бесконечных обменов взглядами.

К шефу подбежал Моги помочь ему встать. Началась суматоха, все забегали — шеф показывал пальцем в воздух, спрашивая, не видно ли там никого.

— Мы так и будем здесь сидеть? — в нетерпении воскликнула Мари. — Эл, сделай что-нибудь! Я выхожу!

— Ты никуда не пойдешь. — Эл схватил ее за запястье, потому что она решительно собралась выбраться из вертолета уже во второй раз, и сказал в динамик: — Что происходит, Моги? Что вы там увидели? — Теперь и Моги в испуге упал на асфальт рядом с шефом Ягами, и оба подняли головы, глядя куда-то вверх.

— Что случилось с папой и Моги? — забеспокоился Лайт.

— Похоже, — заговорил шеф, — тот, кто касается тетради, начинает видеть этого монстра!

Мари, давно обо всем догадавшись, недовольно пыталась вырвать руку, чтобы и самой взглянуть на чудовище, с которым когда-то уже разговаривала, но задумавшийся Эл крепко держал ее.

— Несите тетрадь сюда, — скомандовал он, наконец. Моги вскочил на ноги и, споткнувшись, побежал к вертолету.

Эл расслабился, подумал, что, раз тетрадь уже несут сюда, Мари успокоится, но она, так и не совладав со своими эмоциями, так резко вырвала руку, что Эл вылил на себя кофе, и выпрыгнула из вертолета — она была единственной на улице, кто не спрятал лицо.

Она знала, что сейчас Лайт дотронется до тетради и все вспомнит. Она знала, что сейчас он снова станет Кирой. И что он будет делать тогда?

Мари выбежала Моги навстречу и первой дотронулась до тетради. Возле машины Хигучи, там, где пытался прийти в себя шеф Ягами, стояло существо, отдаленно похожее на человека и совсем не похожее на бога смерти Лайта. Высокая женщина — скелет, обтянутый кожей, с глазами, как у кошки, — смотрела прямо на Мари, не моргая. Мари не испугалась, только закрыла рот рукой и поняла, что это и есть та самая Рем. Они обе молчали и не двигались.

— Мари! — послышалось громкое из колонки. — Вернись обратно!

Мари хотела просто порвать тетрадь. И съесть. А обложку сжечь. Она хотела отобрать пистолет у Моги и, угрожая всем, сбежать с ней. Она хотела, чтобы никто больше ее не трогал. Обо всем этом она подумала за секунду. Но просто бросилась вместе с тетрадью к вертолету.

— Что за выходка? — сказал Эл тихо и недовольно. — А если он увидел твое лицо?

Но Мари продолжала из окна смотреть на Рем. Что она задумала? Есть ли у нее план? Она просто стояла, не пытаясь подавать никаких знаков.

А Эл взял двумя пальцами тетрадь и посмотрел туда, куда смотрела Мари. Будто совсем не удивившись, он только хмыкнул что-то под нос. Зато Лайт, забрав тетрадь у Эла, закричал так громко, что Мари и Эл дернулись.

— Ты в порядке? — спросил Эл, хотя уже знал, что происходит.

Мари знала тоже, поэтому вообще боялась заговорить с Лайтом — сидя позади, просто смотрела на его спину. Снова это чувство, как тогда, когда он поджидал ее у здания прокуратуры, изводил звонками и угрожал убить. Снова это чувство, что она в опасности. Чувство, что она сейчас умрет. Внутри все похолодело — у него в руке его орудие убийства.

Но Лайт, притворяясь, что все в порядке, будто он вовсе не испугался, ответил спокойным тоном, уже залезая в ноутбук:

— Я сопоставлю имена в тетради с именами жертв.

Он отвернулся, поэтому Мари и Эл посмотрели друг на друга. А потом Эл сказал в рацию:

— Господин Ягами, отведите Хигучи в машину.

Эл не смотрел в сторону Лайта, да и он сидел как-то отвернувшись, словно что-то прятал. Мари, хоть и не спускала с него глаз, не могла ничего увидеть, только помнила о том, что сейчас он должен попытаться достать обрывок тетради смерти из часов. Мари хотела даже привстать, но боялась, впала в ступор, потому что у Лайта был странный голос, надменный, как раньше.

Ничего не происходило. Только Эл отдавал распоряжения:

— Пусть пока посидит в камере предварительного заключения. Потом допросим его подробнее. Нужно выяснить все об этой тетради, где он ее достал и как ей пользоваться. А самое главное — давно ли он владеет этой тетрадью.

— В каком смысле, Эл? — спросил шеф Ягами. Айзава посадил Хигучи. Машина уехала. — Неужели ты думаешь, что он не первый Кира?

— Я уверен в этом, — ответил Эл. Подумав, он добавил: — Я считаю, что он — третий Кира.

У Мари перед глазами стояло видение — Лайт записывает на листок из тетради смерти имя Хигучи. Но, видимо, он все еще не мог на это решиться или уже понял, что листка там нет. А потом, словно почувствовав ее взгляд, так резко оглянулся, что у Мари внутри все подпрыгнуло. Она узнала высокомерный взгляд хладнокровного убийцы. И увидела, что он закатал рукав. Видимо, заметил. Не мог ли он просто подумать, что теперь носит другие часы?

А Мари, чтобы что-то сделать, выхватила тетрадь у него из рук, будто бы чтобы тоже посмотреть. У Лайта было страшное лицо, но Мари, стараясь казаться невозмутимой, сказала:

— Смотри, Эл, тут есть правила использования.

У нее забегали глаза, потому что Лайт буравил ее взглядом. Он снова помнит все. Он снова помнит, что должен убить ее.

— Может, отправить ее в лабораторию? — сказал Лайт.

— Это ни к чему, — ответил Эл. — Думаю, наука тут бессильна.

Мари пролистала тетрадь, но ничего нового не узнала, кроме того, что уже рассказала ей бог смерти.

— Эл, — вдруг сказала она, — кажется, у нас неприятности.

На последней странице было написано, что, если попытаться сжечь тетрадь или избавиться от нее другим способом, все прикоснувшиеся к ней умрут. Лайт едва заметно улыбался, пока Мари читала это правило, потому что Эл не смотрел в его сторону.

— Значит, если с тетрадью что-то случится, мы все умрем? — Эл смотрел на Мари вопросительно, большими детскими глазами, словно уже давно решил, что она знает ответы на все.

Хигучи задержали по признанию в том, что он Кира, и Эл решил расколоть его, действительно ли он является Кирой с самого начала. Но Хигучи заявил, что не станет говорить без адвоката, а от государственного отказался, поэтому дело растянулось. Шеф Ягами был зол. Ведь уже ясно, кто Кира, но Эл продолжает подозревать Лайта.

В телепередаче не назвали имя Киры, но по новостям уже следующим утром передали экстренный сюжет о том, что Кира арестован, хотя полиция и прокуратура еще не сделали никаких заявлений.

— Чертовы журналисты! — в негодовании воскликнул шеф Ягами, когда вошел, брюзгливо отряхивая плечи. Он весь был в каком-то мусоре, словно его чем-то осыпали. — И как они обо всем пронюхали?

Он с трудом попал в штаб, потому что здание окружили сторонники Киры — они требовали ответа от Эла, бросали в окна яйца и рисовали баллонами неприличные слова и картинки на стенах. Все плакаты призывали немедленно освободить Киру.

Мари с тревогой выглядывала из окна. С верхних этажей хорошо видно — людей скопилось столько, что было перекрыто движение. Недовольные автомобилисты сигналили, проезжая мимо. Ей скоро на работу, но, кажется, отсюда будет невозможно выйти.

Пресс-службе пришлось дать срочное заявление, но это не успокоило людей. К тому же, все еще не называлось имя Киры. Только большому количеству полицейских удалось разогнать толпу.

— Это не та тетрадь, — вдруг сказала Мари, когда они с Элом, наконец, остались одни. — Это тетрадь Мисы и ее бог смерти.

— Ты говорила, что Лайт убьет Хигучи, — ответил Эл и оглянулся. Не зашел ли никто? Склонившись друг к другу, они шептались. — Но то, что ты украла его часы, помешало его планам, — сказал он и откусил вафлю. Мари резко отстранилась и захлопала глазами — она была так близко, что не ожидала, что он прямо сейчас станет есть.

— Он все вспомнил, так что, видимо, теперь думает, как достать свою тетрадь, — сказала она, покосившись на него, потому что он хрустел орехами.

— У него нет такой возможности, — сказал Эл. — Я оставил его под наблюдением в отдельной комнате. Миса в другой.

— Теперь я уверена, что она тоже все помнит, Эл. Вероятно, она вспомнила еще до того, как отправилась к Хигучи. Лайт потерял память, но все равно все действовали по его плану.

Утром, когда Мари была на работе, ей на стол приземлилась газета. Мари подняла глаза, а прокурор, уже уходя, сказал ледяным тоном:

— Зайдите ко мне, как прочитаете.

Прямо на первой странице был громкий заголовок, призывающий развернуть газету:

«Действующий прокурор префектуры Токио прокурор Ито, а также детектив Эл наняли экстрасенса!».

Мари нервно нашла нужную страницу:

«Вот, чем объясняется невероятная успешность этих блюстителей порядка. Кому еще помогает таинственный могущественный экстрасенс, уроженка Америки, мисс Мари Бенуа? Может быть, и Кире тоже?».

Дальше следовала длинная статья о ней и ее семье, рассказывающая часть правды так, чтобы было удобно. Испугавшись, Мари смяла газету и спрятала под столом, хотя было поздно. В офисе на нее как-то странно поглядывали, да и ее фото было прямо на первой полосе.

Мари вскочила из-за стола, только что догадавшись, что отец пропавшей девочки и был журналистом. Все в офисе, кто разглядывал ее минуту назад, отвернулись, будто не смотрели. Вместо того чтобы зайти к прокурору, она выбежала из здания вон, рассчитывая найти этого Исихару, где бы он ни был.

— Как вы могли поступить так? Как вы могли использовать память вашей пропавшей дочери? — крикнула она, позвонив ему с улицы.

Дрожали руки и ноги, сердце бешено колотилось; в голове был настоящий бардак. Мари до сих пор не осознала происходящего.

— А что мне оставалось? — послышался ответ. — Я знаю, что ее уже нет в живых. А работа никуда не делась. Мне все еще нужно кормить семью. Знаете, сколько я заработал на вашем разоблачении?

Он даже позволил себе усмехнуться, поэтому Мари, не выдержав, воскликнула:

— Вы отвратительный человек и отвратительный журналист, потому что вы даже мою фамилию написали неверно.

Она бросила трубку, не дослушав его ответ. Звонили Эл и Мацуда, но Мари выключила телефон, ушла с работы и не вернулась. В центре был митинг сторонников Киры — они требовали прекратить любое вмешательство полиции в дела Киры, кричали в мегафоны и показывали плакаты с яркими заголовками. Из Киры сделали карикатуру. Кто-то нарисовал человека с ангельскими крыльями — видимо, это и был он.

Самым мерзким было то, что ее выставили сообщницей Киры. Мари вспомнила, что однажды помогла ему, и дернулась. А журналист не был не так уж и неправ.

Хотелось собрать вещи и поехать в аэропорт, улететь на первом свободном рейсе до любого города Америки. Мари снова остро почувствовала, какая она чужая здесь. Хотелось, глупо и по-детски, к маме, сестрам, домой. Хотелось стать маленькой. Уменьшиться до размеров частицы и исчезнуть.

Она могла бы это сделать.

Но она никуда не полетела, потому что был Эл. Если бы его не было, она бы подумала — катись к черту, Кира. Делай, что хочешь, с этим чертовым миром. Его и так не спасти. Но спасти Эла было можно.

В прокуратуре что-то происходило. Кое-кто из сотрудников собирал вещи в коробки, будто бы уволились. На Мари оборачивались, пока она шла.

— Закройте за собой дверь, Мари, — сказал прокурор Ито, когда она вошла, и опустил жалюзи. — Простите, но я должен сообщить вам неприятные новости. Наверное, вы и сами уже все понимаете.

— Простите, господин Ито. Я подставила вас. Этот человек обманул меня. Я столько наговорила ему…

— Вашей вины нет, — ответил он, уже складывая папки, убирая бумаги со стола. — Я подаю в отставку. А вы отстранены, Мари. Решение о вашей дальнейшей службе будет принято позже.

Мари, хоть и знала, к чему это ведет, все равно в удивлении посмотрела на него. Заслезились глаза. Прокурор тоже был расстроен, но он не поднимал на нее взгляд, продолжая собираться.

— Новый прокурор вступает в должность завтра. Не могу знать, захочет ли он работать с вами, но вам все равно стоит поговорить с ним, если хотите.

— Простите, господин Ито, — повторила Мари и поклонилась, чтобы уйти.

А он сказал:

— Спасибо за проделанную работу, Мари. Вы внесли неоценимый вклад за эти годы.

У выхода стоял Лайт — Мари резко остановилась, увидев его. Впрочем, не так уж удивилась — чувствовала, что он думает о ней. А она думала о нем. У них почти любовь, только наоборот. Все повторяется. Замкнутый круг. Она столько сделала, но не сделала ничего. А он, потрясая перед ней газетой, вдруг рассмеялся и сказал:

— Не могу поверить, что это правда. — Словно это смешно. — Ты экстрасенс? Ты читаешь мысли? Видишь будущее? А ты умеешь двигать предметы взглядом? Мари, можно записаться к тебе на сеанс?

Он продолжал снисходительно оглядывать ее и усмехаться. Мари сказала:

— Не тебе смеяться над этим.

— Раз ты предсказываешь будущее, ты, наверное, уже знаешь, кто победит. — Он улыбнулся, довольный собой. — Ты больше не помешаешь мне, Мари Бенуа.

А Мари, словно ребенок, просто побежала. Даже не оглянулась. Обняв сумку, словно Лайт снова угрожал отобрать ее.

— Беги-беги! — послышалось высокомерное сзади. Он и не собирался догонять ее. — Не сбежишь!

— Прокурор уволен. Я уже никогда не найду работу в этой стране. И я уже не говорю о том, что твою репутацию лучшего детектива в мире втоптали в грязь. Знаешь, наверное, я уеду после университета домой. — Сказав, Мари поняла, что означал тот сон, где она собиралась в Америку. — Я все испортила. Я разрушила ваши жизни своим появлением.

Никого не было, потому что в пять утра все спят.

Мари почему-то испугалась, что Лайт будет ее преследовать, и не поехала домой. Но вряд ли ему действительно нужен ее адрес.

В группе расследования все с пониманием отнеслись к Мари. А Мацуда, наконец, избавившийся от удручающей необходимости хранить тайну, с восхищением рассказывал о случаях, когда Мари поражала его своими предсказаниями.

— Значит, у меня остался месяц, чтобы раскрыть дело Киры, — сказал Эл. Она непонимающе моргнула, а он добавил: — Я тоже хочу в Америку. — И улыбнулся. А Мари поняла, что сон сбывается.

— И я даже знаю, почему. Хочешь познакомиться с моими сестрами и мамой, чтобы протестировать их.

Как обычно, сидели и пили кофе с пирожными. То, что нужно с самого утра.

— Это один из плюсов отъезда с тобой. Ты же сможешь уговорить их согласиться?

— Думаю, мама будет в восторге, когда узнает, что я знакома со всемирно известным детективом. — Она задумалась о том, не приснилось ли маме что-нибудь полезное.

— Представляю, как она удивится, если узнает, что всемирно известный детектив еще и влюблен в тебя. — Сказал, как ни в чем не бывало.

Мари долго глупо улыбалась и молчала, а потом не удержалась и обняла его, как-то вздыхая. Он сказал:

— Я знаю, что ты думаешь. Но перестань винить себя. Откуда ты знала, что этот человек журналист? Ты даже видела во сне его погибшую дочь.

Она, отстранившись, в изумлении посмотрела на него:

— Я ведь знаю все! Меня нельзя обмануть.

— Смелое заявление, — хмыкнул Эл. — И все-таки не будь так самонадеянна.

Мари так и не видела Мису. Интересно, заметит ли она ее изменение? Смогут ли они поговорить прямо, как с Лайтом? Почему они притворяются друг перед другом тем, кем не являются?

Миса все еще жила под наблюдением в отдельном номере. Прослушивался ее телефон, за ней следовал человек Эла, когда она выходила. Могла ли она где-то поговорить с Лайтом без посторонних глаз? Даже Рем теперь видели все, но она не рассказала ничего, что могло бы навредить Мисе и скомпрометировать Лайта.

Эл целый день наблюдал за Мисой, но Мари все равно отправилась к ней в номер, просто посмотреть на нее. Почувствует ли она что-то? А почувствует ли что-то Миса?

Миса удивилась и вскочила с дивана, когда Мари вошла. В растерянности она разглядывала ее лицо и молчала, и Мари пришлось сказать:

— Что-то не так?

— Я просто не думала, что ты придешь, — ответила Миса как-то холодно и села на диван. Мари села тоже. — Тут ведь камеры. Даже не поболтать.

— Думаешь, Эла интересуют наши девчачьи секреты? — сказала Мари, а Миса хихикнула, окончательно придя в себя.

— Жаль, что ты снова под подозрением, — сказала Мари, желая проверить ее реакцию.

— А ты с ним согласна? Тоже считаешь, что я и Лайт — Киры? — Мари молчала, пока Миса внимательно заглядывала ей в глаза. — Никто в группе не подозревает нас. Один Эл никак не может смириться, что Лайт — не Кира, будто кто-то еще давно заставил его зациклиться на этой мысли. — Подумав, она добавила: — Мари, скажи, это была ты? Ты ему рассказала, что тебе будто бы это приснилось?

Сурово сдвинув брови, Мари ответила:

— Ты и сама знаешь, что я всегда вижу правду.

— А ты не допускаешь, что иногда с тобой играет воображение? Тебе не кажется, что ты пытаешься выдать желаемое за действительное? — продолжала Миса.

— Не пытайся выставить меня сумасшедшей! — Мари встала с дивана, и Миса встала тоже. — Какой мне смысл желать, чтобы Лайт оказался Кирой? Я, как и ты, тоже этого не хотела бы. — Разочарованно покачав головой, Мари быстро оглядела ее и сказала: — Все могло быть по-другому.

Мари вышла, хлопнув дверью. Мари вышла, убедившись, что была права.

На улице поджидали журналисты. Сделали несколько снимков со вспышкой, подставили ей микрофон к лицу, пока она уходила. Все спрашивали, действительно ли она знакома с Кирой.

— Ты помнишь наш уговор? — услышала Мари хриплый, страшный голос за спиной, когда шла в университет, и дернулась.

Повернулась — Рем. Пришлось остановиться за углом, чтобы никто не решил, что она сумасшедшая и разговаривает сама с собой. Впрочем, после газеты никто не удивится. Если раньше у Мари не было близких друзей в Японии, то теперь они не появятся точно.

— Ты помешала Лайту убить Хигучи, — сказала Рем. Пришлось отвернуться, чтобы никто не решил, что она сумасшедшая и смотрит в пустоту с испуганным видом. — И пока что Лайт не хозяин тетради. Но есть вторая тетрадь, и я не знаю, где она.

— Может, ты просто сама запишешь его в свою собственную тетрадь смерти, Рем? — сказала Мари тихо и оглянулась, не идет ли никто.

— Я знаю, что тогда случится. И ты знаешь, — ответила Рем. — К тому же, я не могу вмешиваться в судьбу Мисы, иначе я умру.

— Я не знаю, что еще сделать! — воскликнула Мари. Взяла телефон, чтобы притвориться, что говорит по нему, и добавила: — Я не могу забраться к нему в голову и не знаю, что он предпримет. Ты не помогаешь мне. Я ни на что не влияю.

— Ошибаешься, — сказала Рем. — Ты на что-то повлияла, потому что изменилась дата твоей смерти.

Сердце, кажется, пропустило пару ударов. Мари показалось, что она умирает. Она даже решила, что Лайт прямо сейчас записывает ее в тетрадь смерти. Эл говорил, что Лайт не станет пользоваться тетрадью, потому что она у всех на виду, но Мари решила, что у него больше нет терпения. Интересно, назовет ли Миса ее настоящую фамилию? А может, она сама запишет Мари?

Мари впала в ступор, но Рем сказала:

— Ты проживешь дольше, чем тебе было предписано судьбой.

Очнувшись, Мари воскликнула:

— А Эл? Изменилось ли что-то у него?

— Я не имела права рассказывать даже это, — ответила Рем.

При более тщательном осмотре тетради смерти обнаружилось еще одно правило — если владелец не будет делать записи более тринадцати дней, он умрет. Никто сразу не заметил это правило, нацарапанное на последней странице.

— Значит, Лайт и Миса не могут быть Кирами! Ведь они провели в тюрьме под наблюдением гораздо больше времени, — обрадовавшись, воскликнул Мацуда, а Эл и Мари в изумлении посмотрели друг на друга. Лайт, заметив их замешательство, улыбнулся.

Будто не поверив, Мари выхватила тетрадь у Мацуды, чтобы убедиться самой. Ни это правило, ни правило о том, что при уничтожении тетради все умрут, ей не нравилось. И, когда все вышли, она сказала Элу:

— Такого не может быть. Рем рассказывала мне о тетради, но я не помню ничего подобного.

— Ты могла забыть, — ответил Эл.

— Нет, ведь я все записала.

— Твои мелкие каракули на обложке журнала поверх других букв невозможно было разобрать, Мари, — с неудовольствием ответил он, продолжая хмуро разглядывать тетрадь. Мари грустно подняла брови, но он все равно продолжал желчно: — Хорошо, что ты хотя бы писала на английском, потому что твой японский, словно клинопись. Нам нужен специалист, чтобы расшифровать твои письмена.

Недовольно отобрав тетрадь, эмоционально размахивая ей, она сказала:

— Это не может быть правдой, ведь Лайт все еще жив!

— Может, наоборот? Может быть, Лайт не может быть Кирой, потому что он все еще жив? — В удивлении Мари положила тетрадь на место, а он сказал: — Одна ты убеждена, что он Кира. И у тебя нет доказательств. Я начинаю думать…

Он запнулся, поэтому Мари сказала сурово:

— Договаривай. — Правда, уже встала из-за стола.

— Я начинаю думать, что это безумие, — сказал он. Мари с грохотом задвинула стул и ушла.

Хуже того, когда все считают тебя сумасшедшей, только то, когда тебя считает сумасшедшей единственный человек, для которого ты это делаешь.

Миса не так глупа, как старается показаться — выйдя из штаба, она довольно быстро избавилась от хвоста. На такси поехала в торговый центр, какое-то время ходила там по магазинам и вроде бы вышла из примерочной, только это была не Миса. Человек Эла потерял ее, а Миса, взяв другое такси, поехала за город, в лес. Она точно знала, куда идти, и вот она нашла — тетрадь, которую закопал здесь Лайт. К ней вернулась память — оставшаяся, — а внутри было письмо.

«Миса, когда ты будешь читать это письмо, к тебе уже вернутся воспоминания. Пока все идет не по моему плану, но тебе не стоит переживать. Ты помнишь моего университетского друга, который представился тебе Рюгой Хидеки? Я хочу, чтобы ты вписала его настоящее имя в эту тетрадь, потому что он и есть Эл. Также ты должна вписать имя Мари. Знаю, она твоя подруга, но она мешает нашему благому делу и знает всю правду о нас, Миса. Вырви несколько листков из тетради, тетрадь закопай, а письмо сожги. При следующей нашей встрече ты дашь мне дотронуться до страницы. Если выполнишь мою просьбу, мы сможем быть вместе до конца жизни. Лайт».

Мари проснулась в два часа ночи у телевизора. Быстро билось сердце, было тяжело дышать. Одним движением ручки Миса может разрушить столько жизней. Сделает это или нет?

Мари проснулась у телевизора. Показывали повтор дневного ток-шоу — две знаменитости делились впечатлениями о Кире, а одна даже утверждала, что знакома с ним, потому что знакома с Мари Бенуа. Но Мари не знала, кто это, и даже по телевизору ее ни разу не видела. Мари тоже приглашали на передачу, но она попросила больше не звонить, предоставив журналистам самим придумывать ее биографию. Таким образом, в их распоряжении остались только видео с улицы, где она повторяет «без комментариев!», и обрезанная удобным образом запись разговора с журналистом. Теперь главной злодейкой, главной шарлатанкой была Мари.

Было темно и холодно, и она встала закрыть распахнувшееся окно. Как по расписанию, через дорогу была припаркована машина, поэтому Мари вышла из дома через задний двор.

— Почему мой человек позвонил мне и сказал, что ты куда-то уехала среди ночи? — Эл, как обычно, не спал.

Мари вообще не хотела брать трубку, поэтому ответила ядовито:

— Я просто сумасшедшая, и у меня лунатизм. Ты разве не знал?

Эл долго думал над ответом. Зря он решил, что она забыла, что он сказал ей недавно.

— Просто у нас ничего не получается уже столько времени, — сказал он. — Я начинаю бояться, что мы никогда не поймаем его.

— Мне приснился сон, и я еду за тетрадью, — из такси сказала Мари тихо, поглядывая на водителя.

Эл недовольно вздохнул и сказал:

— Могла бы и меня позвать. Куда ехать?

Они встретились в назначенном месте через час. Эл почему-то был с рюкзаком, словно собрался в поход. Покосившись на Мари, он сказал:

— Ты прямо в пижаме?

Мари плотнее закуталась в пальто, и вдвоем, никому ничего не сказав, они направились вглубь леса. Но видеть глазами Мисы во сне было намного проще, чем самой искать зарытую тетрадку в темноте.

— У меня такое чувство, будто мы собираемся спрятать труп, — сказал Эл. Мари в недоумении посветила на него фонариком, и он поморщился. Они шли за руки, чтобы не потеряться.

— Ну и шуточки у тебя в три часа ночи, — буркнула она. — И почему ты шепчешь?

Мари начинала раздражаться, потому что не помнила никаких опознавательных знаков, где могла быть закопана тетрадь. Нигде не была изрыта земля, а все деревья были одинаковые. Потом она и вовсе испугалась, что они просто заблудятся.

— Знаешь, Мари, — сказал Эл, которому было скучно просто идти за ней, — я давно хотел провести с тобой время, но я совсем не так это представлял. Как ты считаешь, сейчас подходящий момент позвать тебя на свидание?

Мари снова посветила на него фонариком и хотела ответить, но увидела позади него куст, как из сна, и побежала туда. Эл поспешил за ней, буркнув:

— Не ответила… Неужели не согласится?..

Мари, упав на колени, собралась рыть землю руками, но в рюкзаке Эла нашлась маленькая лопата — детская. Пока Мари размышляла, будет ли от нее толк, Эл сказал:

— Не мог же я взять с собой в лес обычную лопату. Тебе не кажется, что это было бы странно?

— Даже не знаю, что страннее, — бросила она, и вдвоем они стали откапывать яму, где предположительно была тетрадь. — Как думаешь, Эл, она может написать мое имя? Она бы согласилась ради него?

— Сложно сказать. Тебе лучше знать.

Тетрадь нашлась, аккуратно завернутая в полиэтиленовый пакет, вместе с письмом, которое Мари прочитала во сне.

— Вот же черт.

Они сидели на корточках, и Эл, услышав противно хриплый голос в темноте, повалился на спину. В отличие от Мари, которая вскочила на ноги и вскричала:

— Это ты! — Указывая пальцем на бога смерти, она сказала: — Я уже видела тебя давно возле Лайта!

— Да, и ты неплохо напугала нас, потому что ты не должна была видеть меня, Мари Дюбуа, — ответил бог смерти. Он стоял так близко к Элу, что тот не мог набраться смелости пошевелиться, и Мари помогла ему встать.

— Уже назвал ему мою фамилию? — сказала она.

— Нет. Мне это невыгодно. Если хочет знать твою фамилию, пусть покупает глаза бога смерти. — Он усмехнулся. — Меня зовут Рюк. Я бог смерти и владелец этой тетради.

Мари проснулась от звука удара. На часах — 7:05. Пока пыталась прийти в себя, ударили еще раз, два, три. Кто-то стучал кулаком в дверь и тряс ручку. Толком не проснувшись, Мари побежала посмотреть — Лайт.

— Открывай чертову дверь! — крикнул он, увидев ее через занавеску, а она подпрыгнула. — Иначе я ее высажу! Мари!

А куда подевалась охрана Эла? Впрочем, не бросится же Лайт на нее с ножом? Она даже посмотрела, но в руках у него не было пистолета. Мог ли он среди дня ворваться в дом и напасть на нее с оружием? Но выглядел он устрашающе, словно просто потерял контроль.

Мари проверила замки и отошла от двери, но он продолжал колотить. Она позвонила Элу, но он был недоступен. Наверное, не ожидал, что что-то случится в семь утра в воскресенье. Мацуда тоже не брал. А потом она снова выглянула в окно, но его не было. Ушел?

Послышался грохот задней двери, и тогда Мари бросилась туда, схватив кухонный нож, но Лайт уже вошел. Высокомерно, безумно рассмеявшись, он сказал:

— Брось, Мари. Не ударишь же ты меня ножом?

— Говори, зачем пришел сюда с таким скандалом, — сказала она, раздумывая, не вызвать ли полицию.

— Ты снова разрушила мой план, — сказал он. — Сначала ты что-то сделала с моими часами. Теперь ты украла мою тетрадь смерти. Миса отказывается записать тебя в тетрадь смерти и даже назвать мне твою фамилию. — Он нервно усмехнулся. — Не могу поверить, что эта дура выбрала тебя.

Мари держала нож двумя руками и пятилась, хотя Лайт не наступал, просто стоял. Он сказал:

— Помнишь, ты говорила, что больше не носишь с собой документы? Но где-то же ты их хранишь? Наверное, дома?

Оглядевшись по сторонам, он решительно направился в спальню. Мари не знала, что делать, только воскликнула, держа перед собой нож:

— Уходи из моего дома! Ты не можешь врываться сюда. Я вызову полицию!

А он, вряд ли слушая, полностью вытащил ящик из тумбочки и вывалил все вещи на пол, но среди косметики документов не оказалось. Тогда он выбросил следующий ящик, но и там было только белье.

Мари от страха и отвращения чуть не расплакалась, но кинуться на него с ножом она не могла. Оборачиваясь, она думала, чем ударить его по голове. А пока ее не было в комнате, пока она искала средство самозащиты, он, найдя ее паспорт в прикроватной тумбочке, прочитал медленно, будто запоминая, смакуя:

— Мари Дюбуа…

Но он не видел, что Мари уже замахнулась вазой.

Когда у дома показались Эл, Мацуда, Моги и еще несколько полицейских, включая шефа Ягами, испуганная, в слезах Мари на дрожащих ногах выбежала на улицу прямо в халате и босиком и бросилась на шею Эла, повторяя:

— Он узнал… Лайт прочитал мою фамилию…

— Не волнуйся, Мари, — ответил Эл, обнимая ее тоже. — Он ничего не сможет сделать тебе.

Все прошли в дом. Увидев Лайта на полу без сознания, Эл велел вызвать скорую. Полицейский приготовился арестовать его, если очнется. Мацуда участливо принес Мари стакан воды, потому что ее все еще била мелкая дрожь. Приехала и скорая, и полиция, и Лайта, едва он пришел в себя, в наручниках посадили в машину и увезли.

— Дело закрыто, — объявил Эл и улыбнулся. — Ягами Лайт — Кира.

— Что?.. — Ничего не соображая, Мари даже не заметила, что перешла на английский. — О чем ты говоришь? — Кажется, не понимала ни слова.

— Нет времени объяснять, Мари, — сказал Эл, уходя. Остальные уже расселись по машинам и ждали только его. — Поговорим позже.

— Что за таинственность? — Мари вышла за ним на улицу. — Я поеду с вами.

— Сначала переоденься, — бросил он, покосившись на ее пижаму. Залезая в машину, он сказал: — Созвонимся позже.

Грустно собирая осколки с пола, Мари подумала о Мисе. Что теперь с ней будет? Она пыталась дозвониться до нее, но она не брала трубку. В штабе ее не было. Тогда Мари поехала к ней домой, но ее не было и там. Вечером Мари, так и не найдя Мису, снова поехала в штаб.

— Я была приманкой?! Почему мне никто не сказал? — Она смотрела на всех по очереди, на Эла, Мацуду, Моги, но они смотрели друг на друга.

Эл сказал:

— Иначе ты бы не справилась. Ты же не актриса.

— Но… — Успокоившись, Мари снова села. — Зачем весь этот спектакль? Что мы предъявим Лайту в суде? Взлом и проникновение?

— Нет. — Эл почему-то посмотрел на Мацуду, будто искал его поддержки. — Мы предъявим видеозапись с его признанием.

— Он признался?! — снова воскликнула Мари. — Не может быть. Когда?

— У тебя дома, — просто ответил Эл и, поджав губы, опустил голову, пока Мари пыталась осознать смысл сказанного. Несколько секунд она сидела, хмуро задумавшись, поэтому Эл добавил как-то тихо и неловко: — Мы все записали.

— Ты установил камеры в мой дом?! — вскричала пораженная Мари и снова вскочила с места.

— Давно, — как ни в чем не бывало, ответил Эл. — Еще тогда, когда ты сказала, что он угрожает тебе. Только так мы могли поймать его. — Глядя на Мари, застывшую в замешательстве, он добавил: — Ничего страшного. Их же не было в ванной. Так что не волнуйся. Никто за тобой не подсматривал. Это было ради твоей безопасности.

Невозмутимо он вернулся к своему пирожному, а Мари так и стояла возле него в изумлении. Но, придя в себя, она вдруг схватила стакан и плеснула ему водой в лицо. Мацуда от удивления закрыл рот рукой, а Мари воскликнула:

— Хоть бы извинился! — И ушла, с силой захлопнув за собой дверь.

Настало неловкое молчание; Мацуда прыснул. А Эл, с обидой вытираясь салфеткой, бросил тихо:

— Хорошо, что не кипяток…

Пока Мари шла домой, зазвонил телефон — Миса. Ордер на ее арест еще не выписали, но это вопрос времени. Очевидно, она уже знает, что Лайт арестован. Мари не знала, как ей помочь. Удастся ли ей смягчить наказание? Спасла ли Мари ее?

— Где ты была? Я искала тебя весь день, — сказала Мари вместо приветствия.

— Мари… — Она услышала, что Миса только что плакала, но уже успокоилась. — Я не могла не попрощаться с тобой. Ведь у меня, кроме тебя, никого нет.

Мари остановилась на улице. Перед глазами промелькнул тот сон, который она уже столько раз видела. Сон, где Миса на крыше.

— Слушай, — сказала Мари, пытаясь показать спокойный тон, — если Лайт не назовет твое имя, тебя не арестуют. Улик нет.

— Мне все равно, что будет со мной, Мари, — ответила она. — Ему дадут пожизненный срок, либо вообще казнят. Скорее всего, последнее, да? Я никогда больше не увижу его.

— Малышка, скажи мне, где ты. Я сейчас же приеду. — Мари огляделась в поисках такси. — Ведь он же… Он ничто, Миса.

— Это я виновата, — продолжала Миса таким голосом, что Мари стало страшно, и у нее заслезились глаза. Она уже ничего не видела перед собой. — Но я просто спасала тебя. Я не назвала ему твою фамилию. И я бы никогда этого не сделала, понимаешь? Только жалко… Жалко, что нельзя было выбрать вас обоих. — Мари услышала, что она улыбнулась.

— Миса, пожалуйста, скажи, куда мне ехать, — повторила Мари и испуганно закрыла рот рукой. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты осталась со мной. Что я буду делать без тебя?

Не произнося вслух, они обе знали, о чем говорили.

Мари слушала ее ответ, глядя в пустоту невидящим взором, и слезы текли сами. Миса ответила:

— Я тоже люблю тебя. Спасибо, что была рядом все это время. За всю жизнь только ты любила меня по-настоящему.

Щелчок.

— Алло?

Мари посмотрела на экран — сбросила. Перезвонила, но она отключила телефон. И медленно пришло осознание — она не успела. Не смогла. Она ее не спасла. Это Миса спасла ее. Мари так и стояла среди улицы. Медленно опустилась на корточки и закрыла лицо руками. Ее больше нет?

— Ты правда полетишь со мной?

Чемоданов было много — был даже шкаф, — и Мари не знала, как все это перевезти в Америку.

— А зачем мне оставаться? Я прилетел в Японию, только чтобы раскрыть дело Киры.

Мари ответила не сразу, потому что засмотрелась на фотографию с Мисой в рамке. Аккуратно положив ее в сумку, она сказала в растерянности:

— Тогда тебе, наверное, уже стоит начать собирать вещи… — В последнее время она всегда выглядела потерянной.

— У меня нет вещей, — ответил Эл, а Мари удивленно посмотрела на него. — Пара джинсов, несколько футболок и рубашка. И ноутбук, конечно. — Он улыбнулся, но Мари в последнее время улыбалась редко. — Кстати, как думаешь, может, мне стоит надеть рубашку к твоей маме? Может, вообще костюм?

— Даже не знаю… — неуверенно бросила она и вернулась к сборам. Эл сидел в кресле, держал на весу тарелку с тортом — купила специально, зная, что он придет. — Тебе, наверное, не будет удобно в нем… Ты же обычно так не ходишь. Да и все-таки это не слишком уместно. Мы же не на свадьбу…

— Да, ты права. Если ты будешь в спортивном костюме, я буду выглядеть полным идиотом, — ответил он. В последнее время Мари выходила на улицу в домашней одежде.

— Я не хочу больше ни во что наряжаться. Мне все равно… — тихо сказала Мари.

Эл пытался приободрить ее будничным разговором, но ему не удалось, потому что Мари то и дело мыслями возвращалась к Мисе.

— Ты представляешь, что я слышала ее последней? А через минуту ее не стало.

Мари сидела, обхватив колени, и Эл пересел с кресла, чтобы обнять ее.

— Мы сделали все, что могли. Нам остается только начать новую жизнь, Мари.

В случае смерти Мисы Рем угрожала записать Мари и всю ее семью в тетрадь. Но она не сделала этого. Почему? Они безразличны ей, и Рем не исчезла бы вместе с ними. Она пожалела их?

Мари проснулась рано утром от толчка. Толкали в спину, и она, обернувшись, увидела Мису — она стояла по другую сторону кровати. Мари дернулась, вскочила с вскриком и застыла, даже не дыша.

— Что ты… — Запнулась. — Ты же умерла.

— Знаю.

Миса, улыбнувшись, устроилась рядом на кровати поверх одеяла. Была одета в то, в чем ее нашли — длинное платье и берцы на толстой подошве. Красивая, как всегда, как из рекламы. Лежали и не смотрели друг на друга.

— Пришла сказать пару слов на прощание, — сказала Миса. — Вообще-то мне уже давно пора было уйти, но ты своими мыслями постоянно беспокоишь меня. — Мари в удивлении разглядывала ее лицо. — Пожалуйста, не вини себя. Здесь не было твоей вины. Ты знаешь, что я дважды покупала глаза бога смерти. Мне было уготовано прожить короткий срок.

— Но необязательно было…

— Я сделала выбор, — перебила Миса. — Ты не могла помешать. Ты бы сделала только хуже. Ты бы не удержала меня. Понимаешь? Я давно решила. — Мари пришлось кивнуть, а она добавила: — Поэтому, пожалуйста, проживи хорошую жизнь. Продолжай спасать людей. У тебя хорошо получается. — Миса улыбнулась, как обычно. — Помни только хорошее про свою малышку.

Мари проснулась в самолете, только уже по-настоящему. Проснулась, потому что вздрогнула.

— Что-то приснилось? — Рядом сидел Эл с книгой. Еще не отойдя от сна, Мари просто смотрела на него. — Только не говори, что нам придется вернуться обратно, потому что кому-то потребовалась твоя помощь. Надеюсь, тебе удастся перестроиться на другую частоту, и ты будешь видеть сны про Америку.

— Нет, ничего плохого, — ответила она и снова устроилась у него на плече. — Просто сон.

Примечания:

спасибо всем, кто ждал продолжения весь этот долгий ужасный год)

с наступающим)