Лягушка Интриганка (джен)

Был уже вечер четвёртого дня, как дядя Фрэнк вернулся из Индии, и было бы странно, если бы до сих пор никто не заметил, что в моём особняке появился мужчина. До меня слухи ещё не доходили, но это не значило, что никто ничего негде не обсуждал. Даже если мы с ним были похожи, как отец и дочь, изобретательность некоторых людей могла основательно попортить нам жизнь, так что из клуба «Диоген» я отправилась в карточный клуб «Багатель», где рассчитывала найти Рональда Адэра, чтобы запустить правильных рыбок-слушков в общий поток сплетен и перетолков. Даже удачно сложилось, что я была в образе Трелони.

С сэром Рональдом я столкнулась буквально у входа. Он Трелони тоже знал, а потому пригласил меня пройти в одну из курительных комнат, где мы с ним могли поговорить без лишних ушей. И та, куда мы прошли, очевидно, использовалась крайне редко — в ней совсем не пахло табаком. Сэр Рональд вообще был человеком довольно обходительным, чем располагал к себе как леди, так и джентльменов. Вдобавок он был хорош собой и обладал исключительно приятным низким тембром голоса, что делало каждое его слово убедительным. Даже если он нёс бред исключительного розлива.

— Никогда бы не подумал, что ваш особняк станет темой для разговора за карточным столом, — заметил сэр Рональд, когда мы расположились на больших кожаных креслах.

— Особняк? — переспросила я. — Я не продаю его и даже не ремонтирую. Там всего лишь появился новый жилец — брат-близнец матушки, Фрэнк Джемстоун.

— Что о нём должно быть известно? — сощурился он. — Ведь вы, очевидно, навестили меня здесь, чтобы придать слухам о нём правильный окрас.

— Он провёл в Индии около десяти лет, занимался там снабжением госпиталей, — отозвалась я. — Возможности разбогатеть направлял на те же нужды, хотя небольшое состояние всё же накопить исхитрился вроде как. Пользовался там уважением у врачей и солдат. Оставил карьеру, чтобы взять надо мной опеку.

— Как объяснить то, что он приехал так поздно? — пристально посмотрел на меня сэр Рональд.

— Правдой — по долгу своей деятельности дядя нигде надолго не задерживался, так что письмо со скорбной вестью не скоро нашло его и застало, как он сказал, на севере Индии, — сообщила я. — Это сильно осложнило ему путь до порта, откуда он смог отправиться домой.

— Он прибыл на удивление вовремя, — чуть ехидно улыбнулся мой собеседник. — Разве это не вызвало у вас никаких подозрений?

— С тех пор, как отец начал готовить меня к службе в псарне её величества, у меня вызывает подозрение даже щебет птиц в саду, — скептически скривилась я. — Дядя очень любил матушку, и я доверяю ему в той мере, чтобы передать управление «Роял Пэлэс» и поставить в известность о наличии у меня собачьих дел, в которые ему не стоит влезать. И я действительно не нашла причин для сомнений в его мотивах.

— Вы хотите представить его заботливым и любящим дядюшкой, бросившим всё ради вас и уж точно не ради денег, — сэр Рональд кивнул. — Когда вы планируете провести смену правления в отелях?

— Даты пока нет, но не думаю, что мы начнём заниматься перестановками раньше ноября-декабря, — отозвалась я.

— Я бы рекомендовал перенести это даже на январь, — он кивнул. — После рождества настроения будут более благожелательными, и будет лучше потратить чуть больше времени, чтобы ввести мистера Джемстоуна в общество. Вы сказали, он пользовался уважением окружающих. Ваш дядя обаятельный человек?

— Для начала, он брат-близнец матушки, что, как вы понимаете, уже добавляет баллов его обаянию, — я улыбнулась. — Он получил хорошее образование ещё при своём отце, а после отъезда на восток добавил к нему некоторые связи и расширил кругозор. Будет нетрудно позаботиться о том, чтобы его хорошо приняли. Граф уже успел познакомиться с ним, буквально в понедельник, так что можно будет рассчитывать и на его поддержку.

— Хорошо, — сэр Рональд улыбнулся. — Честно говоря, я рад, что при вас оказался родственник, на которого вы можете опереться. Как бы псарня вас не поддерживала, мы всё же ограничены в возможностях. Надеюсь, вы совершенно правы, и ваш дядя — человек достойный.

— Я думаю устроить званный обед для псарни после возвращения из поместья, — я чуть опустила голову. — Даже если я не собираюсь посвящать дядю во все свои дела, думаю, ему стоит знать, кто мои коллеги, чтобы не возникало лишних вопросов.

— Буду ждать приглашения, — он кивнул. — Когда вы уезжаете?

— Планируем в воскресенье, недели на две — в поместье нельзя просто заглянуть на пару часов, — я усмехнулась.

— Тоже удачно, — сэр Рональд снова кивнул. — Пока вас не будет, удастся сформировать тот образ, который вы мне представили. Надеюсь, мистер Джемстоун по приезду присоединится к клубу «Багатель»?

— Думаю, это пойдёт ему на пользу, — я кивнула. — Почему бы вам самому не пригласить его во время обеда?

— Хорошая мысль, — согласился он и поднялся. — Мистер Трелони задержится для партии в вист?

— Для меня уже поздновато, — отозвалась я и тоже встала. — В следующий раз.

Мы распрощались, и сэр Рональд ушёл в общий зал, а я направилась наружу. Следом за мной шагал Бальтазар, всё это время прикидывавшийся бессловесной мебелью, и теперь я ощущала его внимательный взгляд где-то промеж лопаток. И тут я задумалась. Для Габриэль дядя Фрэнк был человеком из почти забытого прошлого — ей ведь было всего шесть, когда он уехал на восток. Не то чтобы бессознательный возраст, но тогда она была милым наивным ребёнком, постигавшим лишь полагавшиеся юным дворянкам науки типа вышивания и игры на фортепиано. Со стороны моё доверие к нему не имело никаких объективных причин, даже если он был человеком из моего «безопасного» прошлого. Это потом я узнала, почему у меня не было братьев и сестёр — ещё когда мне было три, матушку сбила лошадь. Травм почти не было, но она не могла больше иметь детей. Когда отец принял решение готовить меня наследницей, она была против, и я несколько раз слышала, как она уговаривала его завести бастарда, что провоцировало шумные скандалы. Впрочем, матушка не сдавалась в стремлении избавить меня от тягот наследования и предлагала найти дальнего родственника или и вовсе усыновить ребёнка, но отец оставался непреклонен. Он начал заниматься со мной, обучая ведению дел маркизата и гостиниц, а затем и псарни. Года через три, заметив мои успехи, матушка всё-таки прекратила борьбу, хотя моя участь всё равно вызывала у неё грусть.

Бальтазар загадочно молчал всю дорогу до особняка, а я думала о том, как бы незаметно прошмыгнуть к себе, чтобы не столкнуться в образе Трелони с дядей. И ещё я надеялась, что никому не приспичило увидеться со мной без предупреждения. К счастью, посторонних в особняке не было, а вот мой новоиспечённый опекун обнаружился в холле именно тогда, когда я туда ввалилась. Несколько секунд прошли в гробовом молчании, во время которого он пристально меня изучал. Наконец он сам сделал шаг ко мне и протянул руку.

— Фрэнк Джемстоун, — представился он. — Дядя маркизы Муркивинд. По какому делу вы посетили особняк в столь позднее время?

— Эм… — я сняла цилиндр и отклеила усы. — Я домой приехала.

Дядя так и замер с протянутой для рукопожатия ладонью. Ещё раз полностью меня осмотрев, он встряхнул головой и нахмурился.

— Что за маскарад?

— Иногда мне нужно бывать там, куда пускают только мужчин, — я пожала плечами. — Можно, конечно, поручить эти дела кому-то другому, но эффективнее делать их самой. Приходится выкручиваться.

— Я так понимаю, ты брала уроки у мистера Рокфорда? — дядя сощурился.

— Нет, он не в курсе всей подоплёки, — я покачала головой. — Это сейчас неважно. Скоро ужин, и мне нужно привести себя в порядок.

Он только кивнул, и я быстрым шагом умчалась к себе, пока ещё кто-нибудь не объявился. Сара уже ждала меня в спальне с платьем наперевес, и на этот раз оно было из левого гардероба — серовато-синего цвета, как грозовые тучи. Оно было предельно простым и удобным, если не считать того факта, что надеть его можно было только с помощью горничной. Сара успела даже переделать мне причёску, прежде чем я спустилась к ужину. День был насыщенный, и я устала, так что она просто заплела мои волосы в косу.

За ужином я порадовала дядюшку новостями о том, что слухи о нём уже начали ползти, и что я позаботилась о том, чтобы направить их в правильное русло. А он внезапно поведал о том, что помимо доктора Ватсона встретил и ещё одного своего знакомого — доктора Стэмфорда, с которым тоже был в хороших отношениях. Дядю вообще как будто прорвало, и он говорил весь вечер, поведав мне не только непримечательную историю своего знакомства с означенным фельдшером двенадцать лет назад, но и пересказав их сегодняшний разговор. Оказалось, что встретив старого знакомого доктор Стэмфорд первым делом поинтересовался, не ищет ли он жильё, а узнав, что дядя прекрасно устроился, несколько расстроился — какой-то его приятель искал партнёра для съёма квартиры. Имени дядя не запомнил, но подумал, что стоит рассказать об этом Ватсону, которому это как раз могло быть интересно. А я думала, что такая ничего не стоящая помощь положительно скажется на дядиной репутации, так что с идеей согласилась.

Утром пятницы я жалела о двух вещах — об отсутствии телефона и о дотошности Бальтазара. Чтобы запустить расследование дела в Колчестере, я отправила телеграмму Уиндингу, в которой изложила задачу найти человека, нанимавшего Шерлока Холмса, и устроить с ним встречу падчерицы Ройлотта. А пока я ожидала ответа, мой демон-дворецкий всё же решился расспросить меня о дяде Фрэнке. Начал, правда, немного не оттуда.

— Миледи, вы же не думали, что я ничего не узнаю, — с лёгкой улыбкой произнёс Бальтазар, стоя перед столом напротив меня.

— О чём? — я лихорадочно думала о том, что именно он такого узнал, что хотел бы обсудить в столь дерзкой манере.

— О том, кто вы, — он чуть сощурился. — Вы ведь не только моя хозяйка.

— А, — я глубоко вздохнула. — Полагаю, я не смогла бы скрыть это, даже если бы хотела. У тебя ведь контракт с душой. Сомнительно, чтобы ты не заметил изменений.

— Вам известны все условия нашего контракта? — уточнил демон.

— Да, я получила все воспоминания Габриэль, — я кивнула. — Моё присутствие создаёт какие-либо проблемы или требует уточнений?

— Нет, — он снова улыбнулся. — Даже с учётом изменений душа всё та же, а значит, я всё так же покорен вам, — он согнулся в учтивом поклоне и замер.

— Это хорошо, — я кивнула. — Было бы затруднительно, если бы это было не так. Ты ведь не лжёшь мне?

— Демоны никогда не лгут, — он выпрямился.

— Просто не всегда договаривают, — хмыкнула я, склонив голову набок.

— Откуда вы знаете? — сощурился Бальтазар.

— Долгая история, которую я не в настроении рассказывать, — я улыбнулась. — Но к чему ты завёл этот разговор? Раз дело не касается контракта, должна быть другая причина.

— Это касается вашего дяди, — признался дворецкий. — Вы приняли его с исключительным радушием, сами ему сообщили, что будете изучать его биографию, доверили ему некоторые свои тайны. Я не понимаю причин.

— Скажем так, они у меня есть, — я нахмурилась. — Скажем так, я знаю этого человека достаточно хорошо, чтобы доверить ему свою жизнь, свои тайны и свою репутацию.

— Но что, если он предаст вас? — демон сощурился.

— Даже мысль такую допускать не желаю, — резко фыркнула я. — К тому же, если он не идиот — а он, замечу, далеко не идиот — он прекрасно понимает, что оставаться на стороне маркизы куда более выгодно и безопасно, чем делать её врагом.

— Мне придётся поверить вам на слово, — Бальтазар опустил голову. — Однако, если позволите, я бы за ним всё же присматривал.

— Лучше найди ему охрану, — я сощурилась. — Я остерегаюсь, что найдутся те, кому он будет мешать.

— Да, миледи, — дворецкий вернул на лицо привычное выражение загадочной лёгкой улыбки.

Ближе к обеду от Уиндинга пришла телеграмма, в которой он сообщал, что разыскал некую миссис Фаринтош, нанимавшую прежде Шерлока Холмса. Там так же значилось, что эта дама не только знакома с Элен Стоунер, падчерицей Ройлотта, но у них даже назначена встреча на грядущую среду. С учётом того, что сам Ройлотт затеял в своём доме ремонт, Уиндинг предполагал, что девушка сама обратится за помощью и получит должную рекомендацию. Оставалось надеяться, что до того времени ничего не случится — а такое опасение имело под собой некоторые, пусть и смутные, основания.

Назвать сегодняшний обед званным у меня как-то не поворачивался язык — гость был всего один. И всё же мы с дядей встречали его в холле особняка лично. Надо отдать должное доктору Ватсону — прибыл точно вовремя. Это был довольно высокий человек лет тридцати, приятной наружности, со светло-русыми волосами и голубыми глазами удивительно чистого оттенка. Даже аккуратная борода ему на удивление шла. Одет он был небогато, но вполне достойно. Дядя Фрэнк представил нас друг другу, и после надлежащих расшаркиваний мы прошли в столовую. И когда мы разместились за столом, лицо доктора слегка исказилось удивлением от того, куда уселась я, но вслух вопроса он не задал. Впрочем, дядя сам решил прояснить ситуацию.

— Габриэль — маркиза с действительным титулом, — он глубоко вздохнул. — В данный момент моя племянница является главой маркизата Муркивинд.

— Должно быть, это непросто, ваше сиятельство, — повернулся ко мне доктор.

— У меня достаточно талантливых помощников, — я улыбнулась, но в подробности вдаваться не стала. — Тем более, что дядя Фрэнк наконец приехал, и груз на моих плечах стал легче.

— Почему же вы сразу не взяли с собой слуг и имущество, Джемстоун? — обратился к нему доктор. — Не похоже, чтобы у вас были сложности с тем, где остановиться.

— Я не был до конца уверен, что племянница примет меня, — развёл руками дядя. — Отношения Розвеллов и Муркивиндов некоторое время были довольно натянутыми.

— Ничего, в принципе, и не поменялось, — заметила я. — Отношения с графом так и не наладились. Но дядя Фрэнк, на моё счастье, не разделяет идей своего брата в этом вопросе.

— Всё же мы с Элен были близнецами, — мрачно заметил дядя Фрэнк. — Как я мог?..

— Это дела семейные и довольно скучные, — прервала его я, пресекая развитие темы — это могло поднять историю трагедии двухгодичной давности, говорить о которой у меня совершенно не было желания. — Я бы с большим удовольствием послушала ваши рассказы об Индии.

Видимо, по какому-то особому негласному правилу истории, которые они рассказывали, были либо романтическими и милыми, либо забавными, либо и то и другое сразу. Ничего жуткого, пугающего или шокирующего. Все описанные эпизоды казались самим рассказчикам незначительными, а вот я внимательно слушала и мотала на ус. Глупо было считать, что события на востоке никак не влияли на происходящее здесь. А потому быть в курсе дел из первых рук было весьма полезно.

Трапеза длилась довольно долго, и только к четырём часам мы переместились в гостиную пить чай. Дядя Фрэнк попросил меня сыграть что-нибудь, и я изловчилась исполнить «Турецкое рондо». Чудом удалось, не иначе. Затем беседа возобновилась, и меня, к счастью, смущать восторгами не стали — хотя, судя по выражению лица Бальтазара, звучало сносно, всё же не настолько, чтобы просить меня устроить музыкальный вечер.

— После встречи с вами, доктор Ватсон, по пути домой я столкнулся с доктором Стэмфордом, — произнёс дядя, когда я присоединилась к ним за чаем.

— Как он поживает? — живо поинтересовался доктор.

— У него своя практика, к тому же он занят в больнице святого Варфоломея, так что, полагаю, весьма недурно, — улыбнулся дядя. — Когда мы встретились, он спросил, как и где я устроился по возвращении. Интерес у него был практический, как оказалось — один его знакомый ищет соседа, чтобы снимать квартиру на двоих. Я подумал, вам это может быть интересно.

— Да, на двоих снимать квартиру не так дорого, — доктор кивнул. — Я сейчас вынужден довольствоваться только военной пенсией, а она, увы, невелика.

— Для вас сейчас самое важное — восстановиться после ранения, — заметила я. — Дядя сказал, что вы покинули Индию из-за травмы левой руки.

— Вы правы, леди Муркивинд, — согласился он. — Врачи говорят, буду в порядке через несколько месяцев.

— Если вам нужна будет помощь в то время — можете обратиться ко мне, — я улыбнулась. — Мои предки часто оказывали поддержку деятелям медицины и искусства, и я планирую продолжить эту славную традицию.

— Я был бы крайне признателен, — улыбнулся доктор.

— Однако в данное время именно я хочу попросить вас об услуге, — обратился к нему дядя. — Дело в том, что в воскресенье Габриэль намерена уехать в родовое поместье на две недели и взять меня с собой. Я должен навесить Элен… Однако именно в это время должны прибыть Сабхаш и Аджай с моими вещами. Не будет ли для вас слишком затруднительно встретить их и проводить сюда?

— В принципе, вы можете остановиться в особняке на время нашего отсутствия, — добавила я. — По крайней мере, до их приезда, если это кажется вам неловким. И этого времени вам наверняка хватит, чтобы найти квартиру.

— Это было бы очень удобно, — согласился доктор. — Но не будет ли это обременительно?

— Ничуть, — я качнула головой. — Вы — друг дядюшки, так что в этом нет ничего обременительного. Разве только вам придётся потерпеть эксперименты Лоренцо, моего шеф-повара — он любит разрабатывать новые рецепты.

— Если судить по обеду, повар он превосходный, — улыбнулся доктор. — Так что, полагаю, более верным определением будет «насладиться» его экспериментами.

— Весьма вероятно, что так, — я усмехнулась. — Тогда перебирайтесь сюда завтра ближе к вечеру. Днём мы будем заняты сборами, что, сами понимаете, создаст определённую суету.

— Благодарю вас за гостеприимство, — как будто даже слегка смутился доктор.

— Что ж, пожалуй, на этом я вас оставлю, — я поднялась. — Моё присутствие начинает казаться излишним.

— Что вы, ваше сиятельство! Вы скрашиваете наше грубое мужское общество, — поднялся доктор.

— Я немного устала, — мягко отозвалась я. — А вам, думаю, есть о чём поговорить.

Мы раскланялись, и я ушла в кабинет. Оставаться и дальше действительно было уже немного неуместно — даже если я являлась главой семьи, я всё равно оставалась ещё не дебютировавшей девочкой, и моё присутствие не могло не стеснять двух взрослых мужчин. Чего они, разумеется, не могли признать вслух.

Субботний день и правда выдался крайне суетливым. Сама я чемоданы не паковала, однако общее настроение касалось и меня тоже. И я едва не пропустила телеграмму от Уиндинга, который посчитал нужным сообщить, что миссис Фаринтош приболела, и её встреча с мисс Стоунер была перенесена на воскресенье. Не то чтобы я торопилась, но мне казалось, что с этим лучше не затягивать. Однако другого источника, который мог бы передать падчерице Ройлотта рекомендацию обратиться к Шерлоку Холмсу, не наблюдалось, так что следовало проявить терпение.

В поместье со мной уезжали Бальтазар, Сара и Джеймс. Ну, и кучер — куда мы без него вообще поедем? Оставались Лоренцо, Элис и Тайлер, почти не попадавшийся мне на глаза. И дело было вовсе не в какой-то его провинности, а исключительно в том, что выполнял он по большей части тяжёлую работу, какую не делают на глазах у господ. За особняк можно было не беспокоиться, хотя я даже приблизительного понятия не имела, что представляли из себя слуги дяди Фрэнка. Старшим из прислуги в особняке оставался Лоренцо, а он был далеко не Бальтазаром.

Доктор Ватсон прибыл в особняк под вечер, как мы и договаривались. Комната для него была уже готова, и он, оставив там свой довольно скромный багаж, присоединился к нам за ужином. Вечер прошёл тихо и мирно, и к моему удивлению, дядя даже достал скрипку, чтобы помузицировать. Играя с ним «Весну» Бетховена, я подумала о том, что осенью, да и вообще весь светский сезон, мне нужно будет не только посещать приёмы, но и проводить их. И как-то откреститься от этого было невозможно — нельзя было сказать: «Я не провожу приёмы, потому что не умею». Потому что стоило ляпнуть такое, как нашлась бы целая орава сочувствующих, которым нечем заняться, жаждущая научить и помочь в организации. В лучшем случае — с искренними побуждениями. В более вероятном — выставить меня дурой. Так что до следующей весны мне нужно было устроить приёма два-три, а кроме них ещё некоторое количество чаепитий только для дам… Надо будет потом сесть с календарём и составить какой-то план, который потом всё равно полетит в камин.

Разошлись спать мы пораньше, чтобы утром было легче встать и выехать. Мне было неспокойно, и я попросила Бальтазара смотаться ночью до Колчестера и убедиться, что мисс Стоунер доживёт до того дня, когда сможет приехать в Лондон за помощью. В действительности, если подумать, то если бы с ней что-то случилось и в этом можно было бы обвинить Ройлотта, дело бы заметно упростилось. Вот только её отчим был врачом, а это влекло за собой сложность доказательств его причастности. Если он действительно был повинен в смерти сестры мисс Стоунер два года назад, обставлено всё было так, что никто ничего не заподозрил. А с теми фактами, которыми располагала я, можно было предположить и мотив, и средство. Если я заблуждалась и доктор Ройлотт был просто ворчливым стариком, на которого отчаянно хотелось вешать всех собак, то после свадьбы мисс Стоунер можно было попробовать пойти экономическим путём и вынудить его продать дом. Однако если я была права, то легче всего было бы поймать его за руку, а вопрос земли решить потом с его падчерицей. А для этого она, разумеется, должна была остаться в живых.