Дневники Семьи Малфой. Скорпиус (гет)

Это было странно: красться вдвоем под мантией-невидимкой к кабинету профессора. Я опасался, что из-под мантии случайно выглянет рука, и староста, совершающий вечерний обход, обязательно увидит это. И мы глупо попадемся. Однако вопреки моим опасениям, мы без проблем добрались до кабинета декана, в котором, на наше счастье, никого не оказалось. Альбус снял с нас мантию, и я смог оглядеться. Я никогда прежде не бывал в кабинете профессора О'Маха и сейчас с любопытством оглядывал его, пока Ал рылся на его столе, ища стопку с нашими эссе.

Мое внимание сразу привлек большой массивный стеллаж с книгами. Я с любопытством рассматривал корешки книг, как вдруг мой взгляд упал на стену у письменного стола профессора. На стене красовался меч.

Это немного удивило меня.

Я знал, что раньше волшебники использовали мечи в качестве оружия, но не думал, что могу увидеть что-то подобное в наши дни. Этот меч был минималистичным в своем исполнении и очень красивым. Он так и приковывал мое внимание, несмотря на то, что не имел никаких заметных глазу украшений. Я молча смотрел на него какое-то время, прежде чем услышал возбуждённый крик моего друга.

— Нашел! — донеслось до моих ушей.

Я оторвал свой взгляд от меча и сразу посмотрел на Альбуса, который, обнаружив необходимое, сразу быстро засунул свое эссе в стопку с тетрадками.

И тут я услышал звуки в коридоре. Я быстро схватил своего друга за руку и потащил его к закрытому шкафу в надежде, что там есть место. На наше счастье, место действительно было. Быстро втолкнув его туда и войдя сам, я накрыл нас мантией-невидимкой сверху, как тут же услышал звук открывающейся двери. А затем послышался голос профессора О'Маха, приглашающий кого-то войти.

Я понял, что профессор был не один. В кабинет зашёл ещё кто-то. Мы с Альбусом затаили дыхание. Нам было чертовски неудобно, однако выхода не оставалось. Придется подождать, пока пришедшие люди не покинут кабинет. Кроме того, мы не могли видеть происходящее.

— Здесь мы можем спокойно поговорить, — услышал я ровный голос нашего декана. — Присаживайтесь, Минерва.

Серьезность в его голосе заставила меня насторожиться.

— Спасибо, Сирша, вы очень любезны.

Послышался шорох, и я понял, что Макгонагалл присела на стул.

Какое-то время они оба молчали, после чего директриса издала глубокий вздох.

— Минерва, что вас беспокоит?

— Вы прекрасно знаете, что именно последнее время меня больше всего тревожит.

— Я наложил все необходимые заклинания на замок, как было условлено, — ответил декан. — Ведь именно поэтому вы меня наняли.

— Знаю. Спасибо, Сирша. И тем не менее меня беспокоят эти внезапные смерти нью-йоркских зельеваров. Согласитесь, Сирша, что это довольно странно. Ведущие специалисты в своем деле и умерли один за другим за довольно короткий промежуток времени.

— Я согласен, что это, мягко говоря, странно, но полагаю, нам все же рано предпринимать радикальные действия.

— А что вы сами думаете об этом? — заинтересованно спросила она.

— Я не знаю. Но знаю одно: у нас с вами есть план на случай непредвиденных обстоятельств. И ещё знаю то, что не напрасно занимаю должность профессора защиты от темных искусств. В случае чего, я приму необходимые меры.

— Какова вероятность этого «в случае чего»?

В разговоре внезапно повисла пауза.

— Вам, возможно, кажется, что я слишком тревожусь, — продолжила Макгонагалл, — но мне уже доводилось переживать тяжёлые времена, так что я должна быть уверена, что мы все в безопасности.

— Понимаю, Минерва, — выдохнул О'Маха. — Я понимаю. Две гражданских войны, большое сражение, которое прошло здесь, в этом самом месте много лет назад.

— Для меня не так уж много, — со вздохом ответила Макгонагалл. — Не скажу, что для меня это было как вчера, но тем не менее память отчётливо хранит события той ночи. Я своими глазами видела, как разрушается мой дом. Теперь вы понимаете, почему мне важно знать, что происходит и стоит ли бить тревогу.

— Да, я понимаю вас, но, уверяю, вы можете положиться на меня. В конце концов, когда вы просили меня занять эту должность, вы знали кое-что о моей персоне. Иначе не пришли бы ко мне.

— Разумеется, — коротко ответила Макгонагалл, затем заинтересованно добавила: — Любопытный меч. Совершенно не похожий на другие волшебные мечи. Такой скромный и совсем не вычурный.

— Уверяю вас, коллега, этот меч совсем не скромный. Как раз наоборот. Кстати, о мечах: я слышал забавную легенду о том, что истинный гриффиндорец может достать меч из Распределяющей Шляпы, — тут я услышал скепсис в словах профессора.

— Это не легенда, это чистая правда. И я сама была свидетелем подобного.

— Правда?

— Да. Как раз во время Битвы за Хогвартс в девяносто восьмом.

— Надо же! И как это было?

— Юный студент-семикурсник в момент опасности вытащил меч Годрика Гриффиндора из Шляпы и убил чудовище.

— Этим семикурсником был известный Гарри Поттер?

— Нет, не он.

— Удивительно все же, как это устроено.

— Это древняя магия. Никто точно не знает, как она работает. Впрочем, готова спорить, что вы немало повидали удивительного за свою жизнь.

Я услышал как усмехнулся профессор О'Маха. Однако он ничего не ответил на утверждение директора.

— Что же, мне пора, — сказала Макгонагалл, а я был готов взвыть от радости.

Несмотря на то, что их разговор был более чем интересным, мне было совершенно некомфортно сидеть в шкафу.

— Минерва, — вновь услышал я голос О'Маха, — я узнаю, что смогу на счёт умерших зельеваров.

— Спасибо, Сирша. Спокойной ночи.

— Доброй ночи, — коротко произнес профессор, и мы услышали шаги, а затем и закрывающуюся дверь.

Должно быть, Макгонагалл покинула кабинет профессора. А затем уже через пару минут второй участник ночной беседы вышел из кабинета.

Я выдохнул. А через секунду почувствовал, как Альбус толкнул меня в бок, по-видимому, призывая поскорее выбраться из душного шкафа. Мы выбрались и, убедившись, что путь свободен, отправились обратно в спальню.

Мы беспрепятственно вернулись в нашу комнату и сразу легли спать.

Всю дорогу до спальни я был в глубокой задумчивости из-за того, что услышал. Известные нью-йоркские зельевары умерли один за другим. Я помнил заметки об этом в «Ежедневном Пророке».

Умерли? Точно? Или кто-то помог им в этом? И если это так, то мой отец ведь тоже мог пострадать. Сейчас наше внезапное возвращение в Англию уже не казалось таким странным.

Мне стало страшно от этих мыслей. Что если опасность все ещё грозит нашей семье? И если я прав в своих подозрениях, почему вдруг кому-то понадобилось убивать зельеваров? Что знает мой отец? Что он мог бы рассказать об этой ситуации?

У меня была куча вопросов и ни одного ответа. Я утопал в своих предположениях, как в море, до тех пор пока усталость не взяла верх и я не заснул.

* * *

На следующее утро, в воскресенье я проснулся позже обычного. Решив пока отложить вопросы, которыми задавался накануне, я отправился на завтрак.

За завтраком царила оживленная атмосфера, однокурсники вновь поздравляли команду по квиддичу и обсуждали вчерашний матч; а я вспомнил, что хотел посмотреть на отца в форме ловца.

Так после завтрака я отправился в библиотеку.

Я спросил у библиотекаря, где я могу найти альбом с фотографиями ловцов разных лет, и она указала мне нужный стеллаж. У нужного мне стеллажа стоял студент в синем галстуке, на вид несколькими годами старше меня.

— Привет, — он добродушно улыбнулся.

— Привет, — ответил я, не ожидая приветливой реакции от представителей других факультетов.

Когтевранец мило улыбался мне, и я почувствовал, как на моем лице расплывается ответная улыбка.

— Тебе помочь? — участливо спросил он меня.

— Я искал альбом с ловцами, — пояснил я.

— А, так вот же он, — он взял с полки альбом и протянул его мне. — Я Томас Джерард, кстати, — добавил он, протянув мне руку.

— Скорпиус Малфой, очень приятно, — ответил я, пожимая его ладонь. — На каком ты сейчас курсе?

— На четвертом. А ты?

— Первый курс.

— О! — понимающе улыбнулся он. — Наверное, ко многому нужно привыкнуть?

— Да, — ответил я, — Англия и Хогвартс совсем не похожи на то место, где я жил до этого.

— А где ты жил, если не секрет?

— Нью-Йорк, — со вздохом ответил я, чувствуя тоску по городу, в котором родился и провел первые одиннадцать лет жизни.

— Всегда хотел там побывать, — заинтересованно сообщил мне собеседник.

— Там стоит побывать, — уверенно сказал я. — По крайней мере, там нет всех этих отживших средневековых норм, которые англичане принимают за традиции.

Мой собеседник горячо закивал.

— Согласен. А здесь, в волшебном мире как будто ещё хуже. Британское общество, в принципе, социально отсталое. Двадцать первый век, а у нас все ещё общество разделено на социальные классы и существует чертова аристократия, про которую почему-то людям интересно читать. Я надеялся, что этот мир будет другим, более продвинутым, но волшебники ничем не отличаются от неволшебников.

— Так ты из семьи магглов?

— Да.

— Моя мама была такой же, — сказал я. — Но я вот вырос в волшебном мире Нью-Йорка, а все равно не понимаю британцев с их стремлением возвышать одни социальные группы и унижать другие. На моём факультете есть студенты, которые гордятся своей родословной так, как будто родиться в какой-то определенной семье — это достижение. Жаль, что в неволшебном британском мире так же.

— Да, элитизм и социальная несправедливость, — когда сраный принц-консорт сбивает человека на машине и ничего ему за это не бывает⁽¹⁾, — процветают. Моим родителям это не нравится, но у них работа, так что о перемене места жительства даже речи не идёт.

— А кем работает твой отец? — спросил я, не заботясь о родительском наставлении, состоящем в том, что данный вопрос может быть не тактичным.

— Отец работает тренером по боксу, у него своя школа.

— О, я немного занимался боксом в Нью-Йорке.

— Правда? — спросил Томас, и я увидел огонек неподдельного любопытства в его глазах.

— Да. Моя мама очень любит этот спорт.

— Это здорово. Я до поступления в Хогвартс тоже часто ходил в зал и тренировался. А теперь интересуюсь квиддичем, я вообще люблю спорт.

— Квиддич любит мой отец, он в свое время был ловцом в команде факультета.

— Ты поэтому решил посмотреть альбом со всеми ловцами?

— Да, мне любопытно посмотреть на него.

— Ясно, — с пониманием ответил мне собеседник. — Ну, удачи, а мне уже пора идти.

— Пока, был рад знакомству.

— Взаимно, ещё увидимся, — тепло ответил мой новый знакомый и ушел по своим делам.

А я присел за один из ближайших столов, чтобы посмотреть альбом.

Я быстро нашел снимок папы. Было удивительно видеть его ребенком. Особенно вкупе с тем, что юноша, под волшебной фотографией которого было написано: «Драко Люциус Малфой. Ловец сборной Слизерина 1992 — 1996 годов», — был не похож на моего отца.

Да, он имел схожие черты лица и те же светлые волосы, но он смотрел на меня с высокомерным прищуром недовольных глаз, чванливо приподнимая бровь и будто спрашивая какое вообще я имел право родиться на этой земле.

Я помнил о том, как папа говорил, что не был приятным или хорошим человеком в юности, но видеть такого его на фото было абсолютно не привычным. Это сбивало с толка.

Я ещё немного посмотрел на фотографию, прежде чем решил полистать альбом и посмотреть будет ли фото деда в спортивной форме. Я знал, что он тоже был ловцом в свое время.

Я листал тяжёлые страницы одну за другим, вглядываясь в лица ловцов разных эпох, представляющих свои факультеты. Видел фотографию отца Альбуса — Гарри Поттера. Она была почти рядом с фото моего родителя, так как, оказывается, они были ровесниками. Нескладный, смущающийся подросток в круглых очках неуверенно смотрел на меня. Фото было сделано в том же 1993 году, что и папин снимок. Я какое-то время смотрел на фото Гарри Поттера, отмечая то, что человек, которого я сейчас видел, совершено не был похож на того сурового и непонимающего отца, о котором слышал от своего друга.

А потом перевернул страницу с ним, ища фото деда и сверяясь с датами. Я равнодушно перевернул ещё несколько страниц.

И тут я замер!

Потрясение прокатилось по моему телу, вызвав резкий выдох. Этого я никак не ожидал.

Я был поражен до глубины души.

И я не понятия не имел, что делать с новой открывшейся правдой, перевернувшей все во мне за какое-то одно мгновение.

1) Томас имеет ввиду ситуацию, когда британский принц-консорт Филипп, муж покойной королевы, сбил женщину на своей машине (был за рулём) и полиция замяла дело.

Вернуться к тексту