Дневники Семьи Малфой. Скорпиус (гет)

Мы недолго задержались в том кафе, ведь дома меня ждал праздник. К двум часам дня должны были пожаловать гости. Когда мы появились дома, было около полудня. Нора вовсю суетилась, украшая гостиную и накрывая на стол.

Мама о чем-то стала говорить с няней, а я, увлекаемый отцом, поднялся с ним наверх.

— Ты так и не сказал, что хотел на день рождения, — произнес он, когда мы оказались в библиотеке.

Я знал, что хочу кроме палочки. Конечно же, мои уроки зельеварения. Но отец отказался мне это дарить, когда я сообщил об этом накануне. Тогда, услышав его ответ, разочарованный, я не знал, что мне попросить. Я сказал, что у меня все есть и мне, в общем-то, больше ничего не нужно.

— В общем, мы с мамой подумали… — я вернулся в настоящее, услышав его слова. — Мы подумали, что раз ты уже такой взрослый и у тебя твоя первая круглая дата, то — вот, — и он протянул мне толстую тетрадь в твердом переплете.

Я повертел ее в руках.

— Это для записей. Ну, может, ты захочешь записать туда нечто важное для тебя.

— Спасибо.

— А теперь давай вниз, там уже гости, наверное, собрались.

Я кивнул, и мы спустились в гостиную.

Спустившись, я обнаружил, что друзья еще не пришли, зато появился дядя Джо.

— Ну что, именинник, — радостно сказал он, — покажи свою палочку. Посмотрим кто выиграл.

Я показал ему палочку с которой не расставался ни на миг. Как только дядя Джо взглянул на нее, то на его лице застыла гримаса оторопи, которую мне прежде не доводилось наблюдать. Это выражение лица на краткий миг зацепило меня. Хотя уже через несколько секунд он усилием воли согнал его, превратив в идеально спокойное. В других обстоятельствах его реакция привлекла бы мое внимание, и я бы не преминул задать ему вопросы, но в тот момент я был так поглощен обретением собственной палочки, что не стал заострять на этом особое внимание.

— Мореный дуб? — спросил он.

— Да! Мы оба проиграли! — торжественно провозгласил я.

— Тогда поздравляю тебя и себя с проигрышем, — он снова лучился иронией. — А ты знаешь, что твоя палочка очень редкая?

— Конечно, мистер Бато так и сказал. А еще он сказал, что древесина для этой палочки находилась в воде несколько тысяч лет, — я расплылся в довольной улыбке.

— Тебе повезло, — в ответ улыбнулся дядя Джо.

— Теперь я — настоящий волшебник! — я не смог сдержать ликования.

— Теперь? — он вскинул брови. — А раньше ты, стало быть, не был волшебником?

— Но ведь раньше у меня не было палочки, а использовать магию можно только с палочкой, — произнес я совершенно очевидные вещи, которые и малый ребенок знает.

На что дядя Джо иронично сверкнул глазами.

— Если бы ты знал, Звездочка, насколько многогранна и малоизучена магия.

— Не понял, — смутился я.

— Ты — волшебник, и этого никто и никогда не отнимет. И, — открою тебе секрет, — магия пребывает не только с теми, у кого есть палочки.

— Да, но... Но ведь использовать ее нельзя без палочки.

— Можно, — подмигнул мне дядя Джо.

Мне стало любопытно, и я хотел расспросить его побольше об этом, но тут пришли Том и Дэн и мне пришлось переключиться на них. Друзья, конечно же, первым делом попросили показать палочку, что я и сделал с гордостью.

Мой десятый день рождения прошел так, как и должен был. Мило, спокойно и радостно.

* * *

Первые дни после покупки своей собственной палочки, я пребывал в совершеннейшей эйфории. Я чувствовал себя настоящим и чуть ли не всемогущим волшебником. Удивительно, но я мог просто рассматривать мою палочку. Почти сразу я заметил едва заметные серебристые прожилки на деревянном корпусе. Однако моя безудержная радость была подпорчена тем, что родители контролировали меня и забирали ее на ночь и на то время, что я был в школе. Я упирался, возмущался и топал ногами, но они были непреклонны, мотивируя подобное тем, что по закону я еще несовершеннолетний, и они имеют полное право на такое беспардонное поведение.

Я дулся, но поделать ничего не мог. Всякий раз, когда у меня забирали палочку, внутри меня тут же вспыхивало непреодолимое желание отобрать ее обратно. Сама мысль о том, что кто-то другой держит ее в руках, казалась кощунственной. Будто у меня пытались отобрать то, что мое и только мое, и никто не в праве даже прикасаться к ней. Даже своей сестре я дал всего раз ее подержать, после чего через пару секунд забрал обратно. Она разозлилась, а затем заплакала. На помощь пришла мама, дав ей свою и объяснив, что чужие палочки трогать нельзя, если тебе их не дают. Кассия покапризничала, но деваться ей было некуда.

Я узнал все, что мог о своей палочке. В частности то, что мореный дуб — самая тяжелая и дорогая древесина. Когда-то давно на берегах рек, озер и морей росли могучие дубы. Вода разъедала почву, и деревья попадали в воду. Они лежали там около восьми сотен лет, вследствие чего приобрели тот самый неповторимый темный оттенок с фиолетовым отливом. Если верить книге, то дубы находились в воде без доступа кислорода. Из-за химических реакций они становились тяжелыми, вбирая в себя различные металлы. Я вспомнил, как мастер палочек говорил, что древесину для этой палочки привезли из Ирландии. И она долго там пролежала. Кажется, несколько тысяч лет.

Словом, я был по уши влюблен в свою палочку. И, вероятно, мое настроение было настолько явным для всех, что его замечали не только друзья, но и остальные одноклассники. Я видел как Стив, узнав причину моего ликования, состроил кислую рожу. И это бы восхитило и завело меня раньше, но сейчас мне было плевать на него. Он и его успехи стали ничем для меня в тот период жизни. Ведь со мной совсем недавно произошло одно из важнейших событий в жизни.

* * *

Через неделю после моего дня рождения я пришел в школу и заметил, что у стола Джейка проходит оживленное обсуждение чего-то. Я не успел спросить у одноклассников, что именно происходит, так как тут же начался урок. Но я обратил внимание на Джейка, лицо которого выражало крайнюю степень недовольства. Но позже я поинтересовался у Дэна, что именно случилось, когда мы трое по традиции сидели втроем в библиотеке.

— Джейка отправляют учиться в Ильвермони, а ему это не нравится, — рассказал Дэн.

— И не зря, — сразу подключился Том. — Я бы тоже не хотел учиться в чертовом Ильвермони.

— Почему? — спросил я.

— Потому что это фиговое место для учебы, — продолжил Том. — Да, в книгах и журналах такого не пишут, но школа не представляет собой вообще ничего хорошего. Учатся там одни лишь безмозглые снобы. И атмосфера, и программа обучения вообще никакие. Я вот уже говорил с предками, они обещали, что я не поеду туда, когда выпущусь отсюда.

Когда выпущусь отсюда…

Я даже не задумывался об этом. Казалось, будто я буду здесь всегда, всю мою жизнь. И я не думал, что момент того, когда мне предстоит покинуть это замечательное место, когда-нибудь наступит. А вот Том подумал.

— А ты откуда все это знаешь? — между тем спросил его Дэн.

— Мой кузен там учится, — ответил Том. — И ничего хорошего он про эту дыру еще не сказал.

— Снобизм иногда бывает полезен, — пожал плечами Дэн.

— Конечно, — согласился с ним Том, — но одно дело, когда снобизм умный, а другое — когда тупой как табуретка. С умными снобами можно иметь дело, а вот тупые снобы совсем не прикалывают.

— Но если Джейку так не нравится перспектива учиться в Ильвермони, почему он не скажет об этом родителям? — вставил я свое.

Дэн усмехнулся.

— Да я уверен, что он говорил уже, но родители вот просто решили, что он должен там учиться и все. И нашему Джейку придется подчиниться этому.

— Даже если он не хочет туда? — поразился я.

— Да, чел, даже если так, — ответил Дэн.

— Мрак, — выдохнул я.

— Конечно, мрак, — рассудил Том. — Но лично я уже все уши родителям прожужжал, что в это отхожее место не хочу.

— И где ты планируешь учиться? — спросил его Дэн.

— Да есть много мест, знаешь ли, — недовольно ответил Том. — Совершенно не обязательно лезть в какую-то дыру, чтобы получить образование.

Я снова задумался. До меня дошло, что я в сущности жил одним днем, не задумываясь даже о том, что буду делать спустя год с небольшим. На повестке дня у меня было участие в научной выставке, до которой, откровенно говоря, мне в этом году совсем не было дела. А еще в июне мы собирались в отпуск всей семьей. На этот раз мы собирались отдыхать на другом острове архипелага Гавайи.

Тем же вечером за ужином я сидел за столом, крепко задумавшись. То, что рассказал Том про Ильвермони, поселило во мне стойкое отторжение к этому месту, и я тоже подумал, что не стоит там учиться. Должно быть, я выглядел печальным, отчего отец не преминул спросить о причине моего настроения.

— Я не хочу учиться в Ильвермони! — выдал я сходу.

Отец и мать удивленно переглянулись.

— Вот так сразу? — удивился отец.

— Да. Я слышал, что это не самое лучшее место и учиться там не хочу! — с категоричной мольбой заявил я. — Кроме того, есть ведь и другие школы.

— Успокойся, до выбора места обучения еще много времени, — сказала мама.

— Я сам хочу выбрать! — я посмотрел на них умоляюще.

Отец и мать снова взглянули друг на друга.

— Ну, почему бы и нет, — пожал плечами отец. — Выбирай.

— Только с условиями, — дополнила мама. — Школа не должна быть в черном списке или списке сомнительных школ. В ней не должно происходить за последние десять лет никаких странных или трагических происшествий. И она не должна быть с уклоном в черную магию. Учебная программа не должна быть ущербной. То есть в список обязательных предметов должно входить все необходимое: зелья, защита от темных искусств, трансфигурация, чары, нумерология, руны и история магии. Если все эти условия будут соблюдены, ты можешь выбрать себе любую школу.

— То есть: без черной магии, без опасных происшествий, со списком обязательных предметов. Если школа будет соответствовать всем пунктам, я могу выбрать ее для дальнейшего обучения, верно?

— Верно, — подтвердила мама.

— Вы обещаете? Обещаете, что я сам выберу себе школу, и вы оба не будите заставлять меня учиться там, где я не захочу?

— Обещаем, — ответил отец.

— Здорово! — заголосил я. — Спасибо!

— Выбор школы — очень ответственная вещь, — серьезный голос отца вернул меня на землю. — Хорошенько подумай прежде, чем сделать выбор.

— Конечно! — ответил я на радостях. — Займусь этим летом. Изучу все школы и выберу какую-нибудь.

Мои родители кивнули, и мы продолжили ужин.

* * *

Через пару дней мы с матерью сидели в библиотеке и пили чай. Занятий в тот день было немного, и я довольно быстро вернулся из школы.

— Милый, что ты сейчас читаешь? — спросила она меня.

— Вчера я читал ту книгу, которую взял у тебя еще зимой. Я почти закончил ее.

— И как впечатления?

— Ну, — протянул я. — Это очень необычная книга. Она не похожа на те, что я читал раньше.

— И чем же?

— Смотри, мам: когда читаешь художественную литературу, то там есть положительные и отрицательные персонажи. Главный герой всегда бывает положительным. Он побеждает врагов, проходит трудности и находит свое счастье. Но в этой книге все не так. У главного героя такая куча пороков!

— Но и добродетели тоже есть.

— Да, и сложно определить хороший он или плохой.

Мама усмехнулась.

— Так и в жизни, дорогой. В большинстве случаев люди не делятся на "плохих" и "хороших". У каждого… У подавляющего большинства людей есть черные и белые поступки.

Я вздохнул. Сказанное моей матерью превращало жизнь в некий хаос.

— А как тогда вообще жить? — рассеяно спросил я ее.

Она странно посмотрела на меня, затем рассмеялась.

— Легко и просто, — был ответ.

— Но ведь дружить надо только с хорошими людьми. Ведь правда?

— Да.

— Но как же тогда понять кто хороший, а кто плохой, если ты говоришь, что большинство людей нельзя делить на "хороших" и "плохих".

— Родной, в каждом хорошем человеке есть свои пороки и недостатки. Идеальных людей не существует. Но... Знаешь, неидеальные люди могут быть верными и любящими друзьями.

Мне определенно не нравился ход ее мыслей.

— Видишь ли, иногда хороший от природы человек попадает в сложные жизненные обстоятельства и совершает нехорошие поступки. Из-за страха за себя или за близких, или от безвыходности. В другой жизненной ситуации, скорее всего, этот человек поступил бы иначе, но иногда бывает так, что выхода нет. И нельзя такого человека строго судить.

А еще существуют различные жизненные обстоятельства. Например, среда, в которой живет человек; воспитание, которое он получает — все это формирует личность каждого человека. Кому-то везет с семьей, а кому-то нет. И, конечно же, ни один человек не рождается плохим.

Я пожал плечами. Возможно, мама права.

— Помнишь, герой той книги — Патрик, он как раз оказался в сложном положении и принял то решение, которое принял.

Я кивнул.

— Но неужели у Патрика не было иного выхода? — спросил я.

— Не было, — ответила мама. — Это только в сказках герои непременно находят выход из самой сложной ситуации. Или же выход сам приходит к ним. В жизни все иначе. В жизни все сложнее.

Я задумался над этим. Мне было жаль Патрика, хоть подчас он был высокомерным засранцем. И я даже немного симпатизировал ему. Он, по-своему, был интересным.

— Это и есть взрослая литература, дорогой. Когда автор показывает нам полутона, а не белое или черное.

— А что ты читала в детстве?

— Разную литературу: познавательную, художественную, — ответила мама.

— Расскажи мне! — попросил я. — Пожалуйста, расскажи побольше о том времени, когда ты была ребёнком.

— Что именно, милый?

— С кем ты дружила в школе, о твоих родителях. Почему я о них ничего не знаю?

— Родной, ты и так знаешь, что моими друзьями в школе были дядя Невилл и тетя Луна. И еще Хагрид — очень добрый полувеликан, — спокойно ответила мама.

— А где сейчас твои папа и мама? Почему я с ними не знаком? — продолжал расспрашивать я. — И почему мы ни разу не ездили в Англию в отпуск?

— Англия не подходящее место для отдыха, — со вздохом произнесла мама. — Там круглый год ужасная погода.

— Но ведь люди там живут.

— Милый, давай-ка закругляться. У меня еще дела есть.

— Постой! Ты мне ничего не рассказала.

— Давай в другой раз, — она улыбнулась мне.

— Но ты никогда не рассказываешь! — в отчаянии воскликнул я. — Ты всегда уходишь от разговора.

— Дорогой, мне нужно еще кое-что сделать. Когда придет время, я расскажу тебе.

Я насупился. Вот всегда она так. Всегда найдет предлог, чтобы не говорить мне ничего. И это чертовски несправедливо.

Мама встала и вышла из библиотеки, а я остался, дуясь на нее.

Я был опечален и раздосадован тем, что мама не хотела рассказывать мне о своем детстве. И решил, что не мытьем так катанием, я все равно все узнаю. Надо еще раз обыскать ее кабинет. Вдруг что найдется. И если и есть у нее что-то относящееся к ее детским годам, то оно может храниться только там.

Придя на следующее утро в школу, я разыскал Дэна и попросил его помочь мне.

— Так-так, — картинно развел руками Дэн, когда я изложил ему свою просьбу. — Ты мне предлагаешь стать твоим сообщником в деле ограбления собственной матери?

— Какого ограбления? — не понял я. — Я просто добуду некие сведения и все. Она не хочет мне рассказывать? Сам все узнаю! Ненавижу чего-то не знать! Да и что такого в ее детстве?

— Не знаю.

— Да брось, Дэн. Что такого может быть в прошлом моей мамы? История о том, как она получила двойку по транфигурации, потому что не стала готовиться к экзамену? Ну или что? Курение где-нибудь на заднем дворе школы?

— Ну, в общем, да, — пожал плечами Дэн. — Как показано в фильме «Назад в будущее», родители обычно скрывают что-либо подобное. Курение или, там, поцелуйчики. И, может быть, эти поцелуйчики даже не с твои отцом.

— Фу! Не смей так говорить! — возмутился я. — Мама не могла любить кого-то еще!

— Почему нет? В фильмах...

— Потому что мой отец идеален, и у них настоящая любовь.

— Ну, хорошо-хорошо, может, и нет. Но вот в "Назад в будущем" все очень интересно.

— Где? — не понял я.

— Чува-а-ак, — закатил глаза Дэн. — Нам с тобой надо срочно нагнать в знании фильмов, а то как инопланетянин, честное слово.

— Ладно, это все потом! — нетерпеливо заговорил я. — Ты поможешь мне или нет?

— Конечно, чел. Всегда с тобой, — он подмигнул мне. — Что делать-то надо?

— Придешь в эту субботу к нам в гости, и мы пороемся у нее в кабинете. Родителей не будет какое-то время, они пойдут к врачу вместе с Морти. И это шанс для меня. Если где и могут быть нужные сведения, то только там. Я уже пробовал как-то осматривать ее кабинет, но мне нужен сообщник.

— Чтобы на стреме стоять?

— В общем, да.

— Окей, во сколько в субботу?

— К одиннадцати. Я договорюсь сегодня с родителями.

— Лады, чувак.

* * *

Как и было условлено, Дэн пришел ко мне в субботу к одиннадцати утра. Мы сначала сидели в моей спальне, а затем выбрались в кабинет матери. Мы должны были сделать это незаметно для няни и сестры, что была на ее попечении. Но мы справились с этим.

Оказавшись в кабинете, я посетовал на то, что мама забрала у меня палочку и я не мог наложить на кабинет Оглохни. Я оставил Дэна на стреме, а сам стал осматривать кабинет. Нужно было быть очень осторожным, если я хотел добыть сведения и остаться незамеченным. Я заглядывал и перелистывал ее книги и папки. Открывал те ящики, что были не заперты, смотрел везде, где можно. Я не знаю сколько времени прошло, так как меня полностью захватил азарт.

Но вдруг я услышал стук каблуков и мгновенно все понял. Я быстро подал знак рукой Дэну, и мы оба спрятались под столом. Благо письменный стол моей матери был сконструирован так, что за ним можно было легко укрыться. И только мы успели скрыться, как дверь кабинета отворилась и в него вошли, судя по шагам, двое.

Я затаил дыхание от боязни того, что сейчас меня обнаружат. Мне казалось, мое сердце бьется так громко, что сейчас выскочит из грудной клетки.

— Хочу показать тебе кое-что, — сказала мама и сделала еще пару шагов.

— Что? — услышал я заинтересованный голос отца и звук открывающегося замка.

Должно быть, сейф.

— Вот, смотри, случайно обнаружила в старой книге.

— О! — поразился отец. — Не думал, что они еще остались.

— Ну вот, один нашелся.

Сидя под столом, я сгорал от любопытства. Хотелось знать, что именно мама показала отцу.

— Кто снимал? — я услышал ту самую усмешку отца и понял, что он осуждает проделанную работу.

— Хагрид. Как-то притащил фотоаппарат в свою хижину и снял нас троих.

Любопытство чуть ли не до боли скрутило мои внутренности.

— И что будешь делать с этим?

— С этим — вот что, — и я услышал, как затрещал камин.

Черт! Похоже, мама сожгла этот снимок.

— И еще, знаешь… Я думаю, время пришло. Пора съездить в Австралию.

— Когда ты хочешь это сделать? — тут голос отца из насмешливого мгновенно сделался серьезным и озабоченным.

— После нашего отпуска.

— Хорошо, поезжай, я пригляжу за детьми и домом.

— Спасибо, — я услышал звук звонкого поцелуя, и мне стало до смерти неловко, ведь еще и Дэн здесь. — Ты самый лучший.

— Знаю.

Затем они вышли. А через несколько секунд мы с Дэном выбрались из-под стола. Надо было быть осторожными, и мы смогли без лишнего шума переместиться в мою комнату. Мы ничего не добыли и не узнали. И это огорчало.