Вернись на миг (джен)

Зайдя в свой кабинет, Пригов прошел к столу, хотел сесть, но, подумав, что Кошкину лучше не оставлять одну в такой момент, дернулся обратно на выход. Возле двери развернулся — не его общество сейчас ей нужно. Если вообще чье-то нужно.

Мелькнула мысль вызвонить Булатова — и про Тарасова сообщить, и чтоб Багире помог, но генерал отмел эту идею. Батя все равно не сможет вернуться раньше намеченного срока. Будет только нервничать и переживать. «А то и сорвется и примчится, а он мне там нужен».

Бизон... Бизон, ну как же так?.. Почему эта чертова служба предпочитает самых лучших и убивает самых лучших?..

Пригов достал из сейфа полупустую бутылку коньяка, с полки взял стакан и налил пару глотков. Скривился то ли от запаха, то ли от причин внеурочного возлияния. Со злостью залпом проглотил показавшийся сейчас невкусным напиток, посмотрел на стакан и еле поборол желание запустить им в стену.

Сел за стол. Уставился на бумаги, над которыми работал, пока ожидал прибытия Бизона и Физика на место. Сжал руки в кулаки — очень хотелось смять лежавшие на столе листы.

Вдруг, будто вспомнив о чем-то, поднялся и снова открыл сейф. Покопавшись среди документов, убранных в дальний угол, нашел, что искал. Стопка из нескольких конвертов, перетянутая резинкой. Шесть конвертов, каждый надписан рукой Тарасова. Пригов перебрал их, вспоминая тот разговор с Бизоном.

Не сейчас, не сразу.

Аккуратно убрал конверты обратно, но уже не в дальний угол. Увы, их время пришло.

Закрыл сейф. Вдруг взял в руку любимый нож и с силой, не глядя, метнул в мишень.

В десятку.

А легче не стало ни на йоту.

* * *

Комната «Смерча» встретила Багиру непривычной тишиной. Она редко заходила сюда в отсутствие ребят — во время операций всегда была на посту. Приходила, когда группа возвращалась с задания. Веселые или измученные, бодрые или падающие с ног, они все равно пересказывали ей, как прошла операция, рассказывали какие-то моменты — смешные или трагические, которые оставались «за кадром» для сидящей в Центре Багиры. Она поздравляла, жалела, успокаивала, сочувствовала, мирила…

Сейчас тихо. И кажется, что эта тишина — навсегда. Приедет Кот с девчонками, вернется Физик, но здесь никогда больше не будет беззаботного веселья.

Взгляд Багиры упал на чашку с недопитым кофе на столике. Рита как наяву увидела перед собой улыбающегося Бизона, так мило, тепло и уверенно сказавшего «не переживай, мы сделаем все возможное и невозможное». Он улыбался и от него пахло кофе. И только в этот момент Рита всерьез, по-настоящему осознала. Его больше нет.

Руки непроизвольно сжались, а воздух в легких моментально закончился.

Нет. Ее Бизона больше нет.

Задыхаясь, тело никак не могло вспомнить, как же это — дышать. Невыносимо хотелось заплакать, но слез не было. Рыдания душили, сжимали грудь, лишали воздуха — а спасительных слез не было. Кровь набатом стучала в висках, сердце перебралось прямо в горло и душило вместе с отсутствующими слезами.

Боря. Боря. Почему? Почему сейчас? Почему он? За что?

Рита села на диван, расстегнула давившие верхние пуговицы форменной рубашки.

В голове один за другим всплывали воспоминания — как Бизон возвращался несмотря ни на что. Неважно откуда — с задания, когда терялась связь и неизвестно было, что с ним, из командировки, покрытой тайнами, когда она не знала даже приблизительно место на глобусе, где он сейчас может находиться, или из комы, когда врачи лишь разводили руками. Она смертельно за него пугалась, переживала, ждала… И он всегда возвращался.

А сколько было обезвреженных бомб! И такой спокойный, уверенный голос. Только потом и далеко не всегда Рита узнавала, что порой ему приходилось просто угадывать. Удачно угадывать.

Почему?!..

Работа такая, хотел сказать Пригов. Рита знала об этой работе все. Давно знала. Сколько раз она прощалась с ними — с самыми дорогими и любимыми — с Бизоном и Батей. Сколько было ситуаций, в которых, казалось, уже нет выхода! Но они выживали. Она сама выживала.

Почему?!

Почему?

Почему?..

Повинуясь безотчетному порыву, Багира резко встала и подошла к шкафчику с надписью «Бизон». Бессильно прислонилась горячим лбом к холодному белому металлу.

Ей никогда больше не подойти к нему... не уткнуться в широкую грудь... не почувствовать так бережно обнимающие ее руки... не услышать слегка насмешливого, но такого заботливого и доброго голоса... не заглянуть в родные, теплые глаза...

Рита заплакала. Навзрыд, судорожно хватая ртом воздух.

* * *

Въехав на парковку, Серега так и остался сидеть в машине. Ребенок на заднем сиденье спал, подложив ладошки под щечку и свернувшись клубком. В другое время эта картинка растрогала бы — так мило выглядел спасенный малыш.

Они выполнили поставленную задачу. Но какой ценой!

Вновь и вновь мысли возвращались в подвал с бомбой, вновь и вновь Серега искал другой выход из ситуации. Вновь и вновь он понимал, что принятое решение — единственно верное. Но разве было ему от этого легче? А если бы они нашли другой выход из подвала, ближе, и Бизон успел бы выбраться? А если бы Бизон пошел за ребенком, а Серега остался бы в коридоре, может, иначе бы все сложилось? И самое — самое, самое! — главное, а если бы он осмотрел валявшиеся ящики и заметил бы датчик?!.. Если бы, если бы, если бы... Война и история не знают сослагательного наклонения. Но разве от этого легче?

На заднем сиденье сопел спасенный ребенок. Каким-то чудом похищение не успело сказаться на его психическом состоянии, испугался, но не сильно. Самое удивительное, он не придал особого значения взрыву, как будто не обратил на него внимания, не поняв, что это. Когда Серега вернулся к машине, мальчик деловито поинтересовался, когда тот отвезет его к папе. Серега ответил, что скоро, потом напоил Мишу теплым чаем, предложил бутерброды, от которых тот отказался, укутал в плед, устроил на сиденье и пристегнул ремнем безопасности. В тепле машины и уютного пледа мальчик быстро согрелся и уснул.

Жизнь и здоровье ребенка в обмен на жизнь солдата. Вполне себе оправданная цена в глазах всего мира. Но разве от этого легче?

А внизу Пригов, которому надо отчитаться об операции. И как тот воспримет его объяснения еще неизвестно, но это Серегу не пугало. По-настоящему пугала встреча с Багирой. Он не представлял, как посмотреть ей в глаза.

Вспомнилось, как здесь, на парковке, он нашел рыдающую Риту, узнавшую о смерти Борисова. Серега с силой сжал руки, продолжавшие держать руль, и зажмурился, пытаясь прогнать видение ее залитого слезами лица. Он, он виноват в том, что ей вновь придется пройти через эту боль!

— Дядя...

Серега вздрогнул, услышав тоненький детский голосок, и обернулся. Малыш сидел с заспанной мордашкой и взъерошенными светлыми кудряшками. Ангелочек.

Сделав над собой неимоверное усилие, улыбнулся:

— Привет. Проснулся?

— Да. А куда мы плиехали?

— Туда, где ты встретишься с папой, он уже ждет тебя. Я сейчас отведу тебя к нему.

Мальчик выглянул в окошко, но, видимо, ничего не увидел интересного.

— А как тебя зовут?

— Сергей.

— Надо говоить «дядя Сележа», — поправил мальчик Серегу. Тот хмыкнул и на заднем плане сознания пронеслась мысль, насколько ребенок ухожен и хорошо воспитан для сына бывшего зэка. Видимо, Миша и в правду смысл жизни добропорядочного теперь Баринчука.

— А где втолой дядя? — заинтересовано спросил мальчик, и Серегино сердце рухнуло куда-то вниз.

— Он... уехал... по делам.

— Далеко?

— ...Далеко.

— А как его зовут?

Серега про себя молча взвыл.

— ...Борис. Его зовут Борис.

— Это значит дядя Боля? — после нескольких секунд раздумий уточнил сосредоточенный малыш.

Пытки злейших террористов казались сейчас детским лепетом по сравнению с этими невинными вопросами.

— Да, дядя Боря. — Только сейчас Серега вспомнил об Ирине, сестре Бизона, и ее сыне, маленьком мальчике, для которого Бизон — тоже «дядя Боря». Ирина обожала старшего брата.

— Все, нам с тобой уже пора!

Серега вышел из машины. Прекратить одну пытку, чтобы через пять минут, как только лифт окажется на этаже ИВЦ, началась следующая. И это не считая своей собственной, ежесекундной.

Обходя микроавтобус, услышал шелест шин — на парковку заезжала машина. Со смешанными чувствами повернул голову... «Наши, не наши?.. Наши...»

Они уже знают или нет?

Трусом он никогда не был, но сейчас отчаянно хотелось, чтобы кто-нибудь другой, не он, вынужден был сообщить друзьям трагическую новость. Может, Пригов им уже сказал?..

— Серега! — радостный крик Муры отразился от стен полупустой парковки. Всегда, когда группа работала частями в разных местах, оказавшись вновь вместе, они радовались — не то чтобы постоянно боялись кого-то потерять, но все же в их работе могло случиться всякое. Больше всего объятий доставалось именно Сереге и именно от Муры. Тем более, Мура пять дней провела дома и они давно не виделись. Она первой выскочила из машины и, заметив его, побежала навстречу.

Не совсем твердой походкой Серега направился к ней, уходя от машины, чтобы их разговор не услышал Миша. В голове проносились какие-то фразы, но он никак не мог понять — как, какими словами он должен сказать то, что сказать просто невозможно. Ни сказать, ни поверить.

Мура хотела его обнять и по инерции вскинула ему на плечи руки, когда вдруг поняла, что он не улыбается и не спешит раскрыть ответных объятий. Вгляделась в его лицо, опустила руки, отступила и тихо спросила:

— Что случилось?

Серега отвернулся. Смотреть сейчас в эти глаза он не мог. Отвернулся и поймал взгляд подошедшего Кота. Тот замер на полушаге:

— Физик, что?

— Бизон.

Задать логичный вопрос «Что с ним?» не смог даже нетерпеливый Вася. К своему ужасу, он видел ответ в глазах Физика — слишком давно того знал. Просто молчал и ждал. С глупой надеждой, что ему показалось. Молчала и Мура, скорее, интуитивно почувствовав состояние Сереги и поняв, что из-за легкого ранения тот не будет так напряжен. Значит, Бизон ранен тяжело или... Спросить она боялась.

Наступившую тишину прервала Ума, с недоумением переводящая взгляд с одного на другого. Она не так хорошо понимала Серегу, чтобы «прочитать» ответ без слов, и отличалась еще большим нетерпением, чем Кот. Да и что может случиться с Бизоном? Это же Бизон!

— Да что с ним?

Переведя взгляд на Умку, Серега успел осознать, что она совсем-совсем не ожидает услышать то, что услышит. Но сил задуматься о том, как ее к этому подготовить, у него не осталось.

— Погиб.

Его вокс в этот момент ожил голосом Пригова:

— Физик, где тебя черти носят?! Мне двадцать минут назад доложили, что ты приехал.

— Виноват. Сейчас буду.

— Где ты?

— На парковке. С ребятами встретился.

— А... — генерал понял, на что ушли двадцать минут, и, устало вздохнув, сменил гнев на милость. — Ребенка отведи к медикам, на всякий случай, а сам — ко мне. Я в допросной.

— Есть.

— Как это случилось? — хрипло спросил Кот. В глазах Муры стояли слезы, а Ума ошарашено смотрела на Физика и... не верила.

— Взрыв. Я вам потом все расскажу, Пригов срочно зовет.

Серега начал уже поворачиваться, чтобы уйти, когда Женька рванулась к нему, обняла и заплакала.

— Нет, нет! Я не верю! Этого не может быть!

Он сгреб девушку в охапку, прижал к себе. Прошептал в ее волосы: «Прости меня, Муренок» и, обменявшись взглядом с Котом, передал ее ему. Ума продолжала недоуменно смотреть на происходящее. В то, что услышала, она не поверила ни на секунду и теперь не могла понять, отчего рыдает Мура. Еще раз переглянувшись с Котом, Серега указал ему на Олесю, тот кивнул. «Она в шоке, но скоро до нее дойдет» — «Да, я вижу».

Серега развернулся и, забрав из машины Мишу, отправился с ним к лифту. На полпути тот попросился идти сам. Серега спустил его с рук, и теперь они шли вдвоем за ручку — твердо вышагивающий мальчуган и склонившийся к нему мужчина в камуфляже. Кот, прижимая к себе Женьку, смотрел на спасенного белокурого мальчугана, похожего на ангелочка с рождественской открытки. Обычный бартер войны. Жизнь ребенка за жизнь солдата.

Но разве от этого легче?