Дом разделённый (джен)

Тедди в ту ночь спал весьма хорошо. Его соседям по комнате повезло меньше.

— Люпин, ты храпишь, как тролль! — заявил Альбус, когда они проснулись.

— Я не храплю, — запротестовал Тедди.

— Храпишь, приятель, — подтвердил Колин.

Эдан кивнул.

Тедди был ошеломлён. Никто раньше не говорил ему, что он храпит. У своей бабушки он спал в своей комнате, но не раз гостил у Уизли или у Поттеров, и его младшие кузены, он был уверен, сказали бы что-нибудь. Он посмотрел на Альфреда, словно надеясь на подтверждение своих мыслей, но Альфред пожал плечами.

— В нашем с сёстрами детстве мы все научились спать, не обращая внимания на шум, — пояснил он.

Тедди всё ещё был расстроен, пока они шли завтракать. В гостиной его ожидала Хлои. Тедди заподозрил, что учителя захотят поговорить с ней про её макияж. Он не очень хорошо знал правила использования косметики, но видел её только на девушках постарше.

— Доброе утро, Тедди! — весело воскликнула она, заставив всех в гостиной обернуться на возглас.

Альбус, Альфред, Колин и Эдан улыбнулись ему, и несколько других учеников тоже. Хлои продолжала вызывать у него ощущение, которое он никак не мог понять — нечто среднее между головокружением и паникой.

— Доброе утро, — ответил он, сглотнув слюну.

— Слушайте! — крикнул Дэнни Бойл, дав Тедди несколько драгоценных секунд, чтобы сосредоточиться и привести свои волосы в порядок.

Староста оглянулся на гриффиндорцев, выбегавших из своих комнат.

— Просто чтобы вы знали, я только что разговаривал с профессором Лонгботтомом. За завтраком будет речь директора. Так что придержите все вопросы до тех пор, ладно?

Хлои хихикнула. Тедди покосился на неё.

— Что смешного? — прошептал он.

— Профессор Лонгботтом? Его действительно так зовут?

— Да, — он слегка нахмурился. — Невилл Лонгботтом — глава факультета и один из храбрейших людей на свете, как говорит мой крёстный отец!

— Ой, — Хлои подняла брови, глядя на Тедди. — Я просто подумала, что это… забавное имя, — прошептала она очень тихо.

— Нам пора завтракать, — пробормотал он.

Хлои последовала за ним, положив руку ему на плечо.

* * *

Староста Рейвенкло объявил примерно то же самое своим товарищам по факультету, спускавшимся тем утром из башни.

— Значит, Шляпа обычно этого не делает? — спросил Гилберт, следуя за Каем, Родни и Коннором. — Я имею в виду, угрожать забастовкой?

— Она никогда такого не делала, — ответил Кай. — Во всяком случае, за последнюю тысячу лет такого не было.

— Ты же знаешь, что Сами-Знаете-Кто поджёг её во время осады Хогвартса, верно? — сказала первокурсница впереди них. — Мой брат говорит, что с тех пор она странновато себя ведёт...

— Сами-Знаете-Кто — это Волдеморт, верно? — осведомился Гилберт, а затем прикрыл рот рукой, когда большинство учеников вокруг него вздрогнули. — Ой, извиняюсь.

— Ага, — сказал Кай, — и знаешь, нам и в самом деле не следует называть его «Сам-Знаешь-Кто», когда он мёртв уже более десяти лет! Даже «Ежедневный пророк» начал печатать его имя. Знаете что? С этого дня мы должны просто говорить «Волде...»

Коннор гневно повернулся к нему.

— Я потерял родителей из-за Сам! Знаешь! Кого! — прорычал он. — Так что не начинай разбрасываться его именем, будто он какой-то злодей из сборника сказок!

Кай затаил дыхание и подождал, пока парень повыше не отвернулся и снова затопал вниз по лестнице.

— Ладно, может, и нет, — пробормотал он.

— То есть ты думаешь, что некоторые из нас действительно были неправильно распределены? Я имею в виду, если Шляпа пыталась доказать свою точку зрения, кажется глупым помещать людей на факультет, куда им не место, не так ли?

За одну ночь Каю досталась роль проводника Гилберта по волшебному миру, и он не был в восторге от этого. У магглорожденного мальчика было много вопросов — и это Кай мог понять, — но он заметил, что Гилберт часто повторял свои вопросы.

— Как сказал староста, я думаю, мы узнаем это за завтраком, — вздохнул Кай.

Когда они добрались до Большого зала, Коннор побежал к своей сестре, найдя её среди гриффиндорцев, выбегающих из своей башни. Рыжие близнецы обнялись.

— Ты была в порядке одна, Кэйлин? — спросил он.

— Я в порядке, — сказала она. — А ты?

Тедди и Хлои пришлось обойти близнецов.

— Она плакала всю ночь, — немного пренебрежительно прошептала Хлои. — Честно говоря, можно подумать, что она никогда раньше с братом не расставалась!

— Думаю, они близки, — сказал Тедди, задаваясь вопросом, каково это — иметь брата или сестру. — Кай! Привет!

Кай улыбнулся, и они с Тедди пожали друг другу руки.

— По крайней мере, нас распределили, — сказал Кай.

— Ага, — ответил Тедди, надеясь, что его голос звучит так же уверенно.

Хлои издала тихий звук, похожий на лёгкий вдох, который был не совсем вздохом и не совсем всхлипом, но каким-то образом привлёк внимание Тедди.

«Как она это делает?» — подумал он, повернувшись к девочке, стоявшей с легкой выжидательной улыбкой.

— Э-э, это Хлои. Она тоже попала в Гриффиндор. Хлои, это мой друг Кай.

— Приятно познакомиться, Кай, — сказала Хлои мягким голосом.

Она протянула руку. Кай пожал её, на мгновение растерявшись.

— А ну, прочь, мальцы, а то ст’лпились тут, как крысы в п’реулке!⁽¹⁾ — проревел огромный парень с самым уродливым лицом, которое Кай или Тедди когда-либо видели.

На его мантии был прикреплён значок старосты Слизерина. Хлои пискнула, и огромный слизеринец ухмыльнулся.

— Вон! — ещё раз прорычал он.

Все разбежались, и он продолжил свой путь к слизеринскому столу.

— Проклятый Хью Транчер, — пробормотал другой гриффиндорец. — На днях мы с ним как следует разберёмся!

— До встречи! — сказал Тедди, быстро махнув Каю. Хлои выглядела потрясённой, продолжая смотреть слизеринцу в спину. Остальные гриффиндорцы тоже подошли к своему столу.

* * *

У Дьюи было два магглорожденных соседа по комнате, но кроме одного факультета, у них было мало общего. Саймон Норман был стройным парнем с угловатыми чертами лица и вьющимися каштановыми волосами, и он мало говорил, только слушал. Прошлым вечером Дьюи был ему за это благодарен, потому что он тогда основательно устал и просто хотел лечь спать. Но другой магглорожденный мальчик, Эдгар Харгрейв, был крайне разговорчив. Сам факт того, что он волшебник, вызывал у него восторг, и не переставал говорить об этом:

«Сколько времени нужно, чтобы научиться превращать вещи на самом деле? Сможем ли мы действительно превратить свинец в золото? Правда ли, что этому замку тысяча лет? Тысячу лет назад не было даже каменных замков, знаете ли! По крайней мере, в неволшебном мире! Когда все говорят о Мерлине, они имеют в виду настоящего Мерлина из сказок про короля Артура? Я имею в виду, что тот Мерлин настоящий, верно? Вы умели колдовать с детства? Мои родители всегда думали, что я каким-то образом заставил руки своего младшего брата прилипнуть к его заднице, когда мне было восемь лет, они обвинили меня в использовании суперклея, представляете? Я не знал, что занимаюсь магией! С вами тоже постоянно случались такие случаи, когда вы были маленькими?»

Он продолжал болтать даже после выключения света. И даже после того, как все его соседи по комнате притворились спящими, Эдгар продолжал радостно рассказывать об их завтрашних занятиях и о том, как ему не терпелось научиться пользоваться своей палочкой, и как он надеялся, что будет таким же хорошим волшебником, как дети, всегда знавшие, что они волшебники…

В конце концов Эдгар заснул, и только тогда все остальные заснули тоже.

Четвёртым соседом Дьюи по комнате был мальчик по имени Алдуин Божур, который был вежлив, но довольно холоден по отношению к Саймону и Эдгару и несколько дружелюбнее по отношению к Дьюи.

«Должно быть трудно, когда фотография твоего брата висит в гостиной», — сказал он с явным сочувствием.

Дьюи только кивнул. Он никогда не слышал о семье Божуров и предположил, что они родом с континентальной Европы, но Алдуин упомянул, что они были старинной чистокровной семьёй. Это слегка озадачило Дьюи: хаффлпаффцы редко придавали этому значение. Его отец никогда не терпел разговоров о статусе крови.

Теперь, когда они готовились к завтраку, Эдгар болтал без умолку: «Я ещё не закончил "Историю Хогвартса", но там было что-то об эльфах. Как вы думаете, мы увидим их сегодня? Хотел бы я, чтобы мы могли изучать магических существ на первом курсе! Будем ли мы сегодня колдовать палочкой на уроках заклинаний и трансфигураций?»

— Эдгар, приятель, — наконец сказал Дьюи, положив руку на плечо старшего мальчика. — Расслабься немного, а? Ты же знаешь, что мы пробудем здесь семь лет.

Эдгар моргнул, а затем улыбнулся, и его щеки залил лёгкий румянец.

— Правильно, верно, я думаю, я много говорю, да? Я просто так взволнован, я имею в виду, мы же волшебники! Настоящие волшебники! Мы собираемся творить настоящую магию! — Эдгар выглядел готовым взорваться от волнения.

Дьюи рассмеялся. Оптимизм Эдгара был заразителен.

Саймон просто слушал, а Алдуин смотрел на дверь, как будто думал о том, чтобы поскорее улизнуть.

— Да, я как раз хотел тебя спросить, — продолжил Эдгар. — Этот Седрик Диггори над туннелем, я слышал, кто-то сказал, что он твой брат. Что с ним вообще случилось?

Дьюи мгновение просто смотрел на него, совершенно застигнутый врасплох. Эдгар невинно моргнул в ответ. Алдуин раскрыл рот от удивления, а глаза Саймона расширились. Эдгар не обращал внимания.

А потом Дьюи снова рассмеялся. У Эдгара, очевидно, были такт и чуткость кирпича, но в нем не было коварства или злобы. Другими словами, он был настоящим хаффлпаффцем.

— Это долгая история, приятель. — Дьюи обнял его за плечи, направляя его к двери. — Пойдём завтракать, и я постараюсь рассказать тебе об этом, хорошо?

* * *

— Ты опоздаешь к завтраку.

Десима Коул обращалась к Нагаине Индрани, сидевшей на кровати и расчёсывавшей свои длинные чёрные волосы. Нагаина приподняла брови и красноречиво пожала плечами, как бы говоря: «В целом мире нет ничего, что могло бы меня волновать меньше», — и продолжала снова медленно проводить расчёской по длине волос.

— Я расчёсываю волосы сто раз каждое утро, — объявила Нагаина. — И сто раз перед тем, как лечь спать каждую ночь. Дело не только в том, чтобы мои волосы были красивыми, — произнесла она, вытягивая прядь шелковистых чёрных волос на расстояние вытянутой руки, и с обожанием глядя на них, — это также тренирует дисциплину. Если ты не можешь освоить даже простую заботу о себе, как ты можешь овладеть магией?

Она бросила многозначительный взгляд на собеседницу. Десима была высокой, бледной, худой почти как скелет, а её собственные чёрные волосы, прямыми прядями обрамлявшие лицо, не выглядели так, будто к ним часто прикасалась щётка или вода.

Но Десима равнодушно пожала плечами и отвернулась от Нагаины, продолжившей расчёсывать свои локоны.

— Итак, Вайолет, — небрежно сказала Нагаина. — Насколько я понимаю, ты начинаешь на год раньше. Выходит, ты тут самая юная, не так ли?

— Так, — Вайолет было довольно простой заколки на волосах.

Она также была вполне готова пойти на завтрак и оставить Нагаину позади. Однако у той были другие идеи.

— Ну, мы позаботимся о тебе, не так ли? — Она посмотрела на двух других девушек.

Десима угрюмо посмотрела на неё, а Бернис Селвин, четвёртая девушка в их спальне, прищурилась. Бернис была высокой, коренастой и светловолосой. В то время как Десима обычно казалась равнодушной, Бернис обычно производила впечатление чем-то раздражённой. Нагаина протянула руку и похлопала по кровати рядом с собой.

— Почему бы тебе не сесть рядом со мной, Вайолет?

Пэнси Паркинсон никогда не считалась особенно умной, но когда она училась в Хогвартсе, то в мастерстве овладела политикой школьных отношений. Вайолет не так интересовалась этими тонкими битвами, как её мать, но кое-что она усвоила. Она распознала первый ход игры, когда увидела его.

— Я не хочу опоздать к завтраку, — сказала она и повернулась, выходя за дверь.

Нагаина продолжила расчёсывать волосы.

* * *

Бернис и Десима пошли за Вайолет, присоединившись к другим слизеринцам, поднимающимся наверх к завтраку. Вайолет услышала, как Хью прокладывает себе путь через кучу других новичков впереди них, и последовала за ним.

— Эй! Вайолет!

Она замерла и увидела, как Дьюи машет ей рукой из-за стола Хаффлпаффа. Она помахала в ответ. Хаффлпаффцы вокруг него озадаченно посмотрели на Вайолет, а затем снова на Дьюи.

— Ты и впрямь его знаешь? — спросила Бернис, когда они сели.

Это был первый раз, когда Бернис обратилась к ней напрямую, если не считать краткого обмена именами прошлой ночью.

— Да. Мы познакомились в поезде.

Вайолет осмотрела зал. Тедди за столом Гриффиндора отвлекала Хлои. Она увидела Кая за столом Рейвенкло, который улыбнулся ей и тоже помахал рукой. Она кивнула в ответ.

Бернис и Десима проследили за взглядом Вайолет и оглянулись на неё.

— Ты общаешься с хаффлпаффцами и рейвенкловцами? — настороженно спросила Десима, потянувшись за бутербродом.

— Я недавно встретила их в поезде.

— Тебе нужны новые друзья, — заявила третьекурсница рядом с ней по имени Элизабет Крупп, неформальный лидер кружка старших слизеринцев.

Вайолет пожала плечами. Дальнейший разговор был прерван появлением директора. Она вошла, сопровождаемая четырьмя главами факультетов, и встала за высоким столом. Другие профессора сели, но профессор Ллевеллин встала рядом со своим стулом. По всему Большому залу голоса смолкли. Краем глаза Вайолет заметила, что Нагаина прокрадывается внутрь, неторопливым шагом направляясь к слизеринскому столу, явно пытаясь избежать внимания.

— Профессора Лонгботтом, Слагхорн, Флитвик, Пэйсгуд и я потратили много времени на разговоры с Распределяющей шляпой прошлой ночью, — сказала Левеллин. — Я не буду утомлять вас подробностями этого разговора и перейду непосредственно к сути. Шляпа сказала правду: отношения между факультетами ужасны, и мы пытались распутать этот узел, но это было очень трудно. Хогвартс всегда поощрял дружеское соперничество между факультетами, но во времена смут это соперничество становилось куда менее дружеским. И хотя войны предыдущего поколения ушли в прошлое, многие из вас все ещё носят шрамы.

Она осмотрела комнату. Все смотрели на неё; зал молчал.

— Я могла бы попросить вас всех отложить обиды и протянуть друг другу руки в знак дружбы, но мы, учителя, не так наивны, как вы иногда думаете. Вы бы согласно кивнули, а затем разошлись по факультетам и возобновили бы свою вражду.

Вайолет заметила, что Офилия смотрит на директрису с совершенно спокойным выражением напряжённого внимания, сложив руки на столе перед собой. Хью задвигал челюстью, а его нос сморщился, как будто он начал жевать что-то мерзкое и старался не выплюнуть. Некоторые младшие слизеринцы теперь отводили взгляд от директрисы, угрюмо глядя на стол перед собой или бросая обиженные взгляды на столы других факультетов. Она метнула взгляд в сторону и увидела, что за другими столами тоже вежливо слушают директора, но теперь многие взгляды уже не были направлены на стройную женщину за столом.

— Поэтому решение Распределяющей Шляпы остаётся в силе, — продолжила Левеллин.

Все взгляды снова обратились к ней.

— Я уже получаю от родителей сов с посланиями, где от меня требуют, чтобы я "исправила" Шляпу, или как-то заставила её передумать, или, если не получится, заменила её насовсем. Я не буду этого делать.

За столом Рейвенкло Кай широко открыл рот. За гриффиндорским столом Тедди медленно провёл рукой по волосам, приглаживая их, мельком взглянув на своё отражение в вазе с фруктами. За хаффлпаффским столом Дьюи слегка нахмурился, глядя на Эдгара, все ещё жевавшего огромный кусок колбасы, которую он засунул в рот ещё до того, как директор начала речь, но, по крайней мере, это мешало ему говорить, и он, казалось, действительно внимательно слушал.

— Мы предпримем шаги для поощрения межфакультетского сотрудничества. Первый из них заключается в том, что в этом году все классы будут двойными. Обратите внимание, с сегодняшнего дня в каждом классе будут учиться ученики сразу двух факультетов. Ваши старосты дадут вам новые расписания после завтрака.

Мы проведём соревнование за Кубок, как и в прошлые годы, но я поручила всему персоналу уделять особое внимание присуждению баллов — или их снятию — за сотрудничество между факультетами или его отсутствие.

Мы не будем терпеть дуэлей и подлых розыгрышей, что в последние несколько лет прямо заполонили залы школы.

Все эти меры мы можем принять только для того, чтобы побудить вас ладить. Мы не можем заставить вас изменить свой образ мышления.

Поэтому знайте, что больше, чем когда-либо после войны, будущее Хогвартса находится в ваших руках. Если по окончании учебного года Шляпа не будет довольна отношениями между факультетами, их может больше не быть вообще!

По залу прошёл ропот. Ученики принялись шептаться и бормотать о том, что они только что услышали.

— Как можно угодить шляпе? — спросил Альфред за гриффиндорским столом.

— Она не может такого сделать! Совет попечителей не допустит этого! — заявил староста Рейвенкло, сидящий за столом недалеко от Кая.

— Что тогда, всех объединят в один факультет? — задумались несколько хаффлпаффцев.

Дьюи заметил, что девушка по имени Аннабель, что прошлым вечером так резко высказывалась против слизеринцев, была, казалось, особенно возмущена такой возможностью.

— Мы никогда не были едины! — презрительно усмехнулась Элизабет Крупп за слизеринским столом.

— Так оно и есть, — пробормотала Бернис. — Едины против нас!

— Молчите! — приказала Офилия, не глядя на девочек помладше.

Профессор Левеллин ждала, пока ропот стихнет.

— Каждый из вас сыграет свою роль в будущем ваших факультетов через решения, что вы принимаете каждый день, — сказала она, когда снова привлекла к себе всеобщее внимание.

Она сделала паузу, затем продолжила:

— Что же касается последнего утверждения Шляпы, то я, честно говоря, не могу поделиться с вами её доводами во всех подробностях. Я могу только сказать вам, что очень редко кто-либо настолько подходит для одного факультета, что любой другой выбор немыслим, и что Распределение — не вопрос неизбежности.

Тедди подумал о том, что сказал Гарри: «Доверься волшебной Шляпе. Куда она тебя отправит, там тебе и место». Но как можно ей доверять, если она могла отправить нас не туда?

— Шляпа пошла на одну уступку, — сказала Левеллин. — Она согласилась провести одно окончательное распределение, или, скорее, повторную сортировку в конце года для всех учеников, посчитавших, что их поместили не на тот факультет.

И снова голоса смолкли. Все недоверчиво переглянулись. У Кая пересохло во рту.

— Это может оказаться бессмысленно, если после этого факультетов больше не будет, или, возможно, Совет попечителей потребует моей отставки, а новый директор придумает какой-нибудь другой метод разделения студентов, — невозмутимым тоном продолжила Левеллин. — Но впервые в истории школы чародейства и волшебства Хогвартс у вас, первокурсников, будет возможность сменить факультет в конце года, если вы того пожелаете.

С этими словами она села за стол. По всему залу разговоры тут же превратились в гул.

1) Хью Транчер в оригинале изъясняется на довольно специфическом диалекте равнинного шотландского.

Вернуться к тексту