Где мой дом? (гет)

Ужин, оказавшийся вполне сносным, прошел в давящей тишине. Северус несколько раз замечал, что мисс Ли собиралась что-то сказать, но, передумав, отправляла очередной кусок себе в рот. Когда же чайные чашки опустели, а пирог был съеден, она в нетерпении забарабанила пальцами по столешнице.

— Сейчас?

Северус согласно кивнул.

Пару минут спустя Фиона с неестественно прямой спиной уже сидела на диване и ждала, когда же начнется обещанный ей сеанс гипноза. Снейп, отмеряющий необходимое количество настойки, то и дело ловил на себе ее беспокойные взгляды.

Он и сам немного волновался, не зная, чего ожидать от ее сознания. С другой стороны, как любой исследователь, предвкушал эйфорию от решения интересной задачи, которой уже очень давно не испытывал.

— Пейте, — Снейп протянул ей стакан с выверенной дозой настойки.

Фиона беспрекословно выпила все до капли, сморщившись от горечи, растекшейся по языку. И выжидательно посмотрела на Снейпа.

— Дальше будет так, — стал объяснять Северус. — Я начну сеанс. Не предпринимайте попыток отвести взгляд или встать. Выполняйте мои просьбы, если таковые последуют. И обязательно сообщите, если вам будет больно или некомфортно. Все понятно?

— Больно?

— Я просто предупреждаю и даю инструкции. Не волнуйтесь.

Неуверенно Фиона кивнула. Снейп опустился перед ней на колени, чтобы удерживать взгляд на одном уровне, и, глубоко вздохнув, невербально произнес заклинание.

Моментально его затянуло в воронку чужой памяти, но перед ним привычно не закружились картинки воспоминаний. Вместо этого Северус погрузился в небытие. В сознании Фионы зияла абсолютная непроглядная тьма. Снейп ничего не видел, ничего не ощущал, словно все органы чувств враз отказали, и не мог сдвинуться с места. Это не было похоже ни на один виденный им в жизни щит окклюменции. Северус понятия не имел, что же делать дальше, но, ведомый интуицией, мысленно обратился к Фионе, прося ее подумать о сегодняшнем ужине. Ничего не произошло, и он уже решил прервать сеанс и в реальности хорошенько обдумать ситуацию, когда где-то слева от него затеплился мягкий огонек. Он все приближался и приближался к Северусу, пока тот ясно не увидел перед собой обычную, казалось бы, колдографию, на которой был запечатлен он сам и Фиона, поедающая свой жутко пахнущий пирог.

Колдография несколько секунд повисела перед носом Снейпа и растворилась во тьме. Он вдруг понял, что может шевелиться, и немедленно отправился в том направлении, где рассеивалась темнота. Он все ближе подходил к источнику тусклого света, понимая, что ощущения вернулись. Застенчивое пока тепло расползалось под кожей, щекоча десятками невесомых перышек. И с каждым шагом становилось все насыщеннее и жарче, углубляясь, словно старалось добраться до самого сердца. Под ногами из ниоткуда появилась вода, хлюпая под подошвами все громче и громче.

Минутой позже Северус стоял около невысокого стеллажа на прочных ножках, наполовину скрытых черной водой с кружевом пены. Перед ним были упорядоченные, предсказуемо рассортированные воспоминания мисс Ли, принявшие до скучного банальный образ.

То, что он издалека принял за ряды книг, при ближайшем рассмотрении оказалось фотоальбомами. На корешках значились основные вехи: рождение и раннее детство, школьные годы и прочее. Эти альбомы были откровенно тонкими. Северус наугад достал один и, раскрыв, увидел размытые снимки. Кто на них изображен, было не понять. Пролистав еще несколько небольших по объему альбомов, Снейп убедился, что четкими были лишь те колдографии, на которых оказывалась сама Фиона. Остальные же были плодом смазанной поверхностной работы по созданию ложных воспоминаний. Словно их сотворили впопыхах или из последних сил. Не удивительно, что из-за такой куцей памяти у девчонки появились вопросы.

На нижних полках теснились пухлые альбомы. В них хранились новые личные воспоминания Фионы Ли. Все колдографии с момента ее появления в Камдене были ясными, различимыми во всех подробностях.

Северус еще немного потоптался у стеллажа, рассеянно водя пальцем по корешкам и раздумывая. Картина вырисовывалась занятная и совсем для него неожиданная. Никаких воспоминаний Гермионы Грейнджер на полках он не обнаружил. Это не было похоже на стандартный Обливиэйт с внедренным, искаженным прошлым, как он предполагал изначально. Это было нечто другое.

Смутная догадка возникла в сознании Снейпа. Он замер, прислушиваясь. Круто развернулся и двинулся в противоположную сторону, напряженно всматриваясь в темноту. Чем дальше он отходил от искрящегося теплом стеллажа с альбомами, тем меньше воды становилось под ногами. Пока она не исчезла совсем, и Северус не услышал сухое похрустывание стеклянных корочек льда.

Лед!

А вот это была ювелирная, необычайная по своему масштабу работа. Такой щит, блокирующий сознательное и бессознательное жертвы, ее память и разум, мог поставить только невероятно искусный ментальный маг. Уровнем не ниже самого Снейпа.

Одно дело, когда волшебник, владеющий окклюменцией, возводил такой ледяной щит самостоятельно, защищая конкретные области памяти и удерживая этот щит определенное, но вряд ли продолжительное время. Совсем же другое — заключить под лед целую личностную идентичность таким образом, чтобы щит не разрушился и не произошло смешение двух эго-состояний — собственно жертвы и созданного ложными воспоминаниями человека. Если в такой работе проявить небрежность, допустить это месиво в голове… То, что маглы называют раздвоением личности, стало бы самым приятным из всех возможных последствий.

Снейп неторопливо и легко двигался по льду, не желая спровоцировать появление трещин. Судя по тому, что у Фионы на уровне ощущений и туманных предчувствий возникали воспоминания и о волшебном мире, и о самом Снейпе, где-то уже образовался раскол. А это означало, что маг, ставивший щит, не следил за его состоянием и не обновлял его действие.

Внезапно при следующем шаге Северус поскользнулся и, пытаясь удержать равновесие, нелепо взмахнул руками. Застыл. Каждая мышца в его теле напряглась. Снизу, откуда-то издалека послышался звук: ни хруст, ни треск, скорее гул. И лед под его ногами стал медленно расползаться. Гладкая поверхность покрывалась паутиной трещин, словно это паук спешно плел сеть из прозрачных нитей. По ногам потянуло холодом.

Все случилось буквально за мгновение, и Снейп не успел среагировать, как должно. Сквозь тонкие разломы брызнул белый свет, ослепляя Северуса и окружая его вереницей цветных мелькающих образов.

Гермионе семь. Она задувает свечи на нелепом оранжевом торте. Рядом с ней за столом только родители, и сердце девочки сжимается от тоски — никто из приглашенных одноклассников не пришел на праздник… Гермиона сидит под высоким раскидистым деревом на большой лужайке перед домом, опираясь спиной на толстый ствол. У нее на коленях раскрыта тяжелая энциклопедия о культуре и истории древнего Египта. Но она смотрит не на страницы. Краем глаза следит за толпой детей, катающихся на велосипедах на другой стороне дороги. Перехватывает взгляд одной белокурой девчонки и широко улыбается, обнажая свои длинноватые зубы с брекетами. Но та морщится и быстро отводит взгляд… Гермионе одиннадцать. Она узнает, что зачислена в Хогвартс — школу чародейства и волшебства. Она волшебница! Сердце поет и наполняется надеждой…

Северус с трудом вырвался из захлестнувших его воспоминаний, неосознанно делая несколько шагов назад. Его тут же поглотил новый столп света, подобный лучу маяка, пронзающего ночную мглу. Образы больше не мельтешили перед глазами. Круговорот в голове успокоился. Он провалился в полноценное воспоминание и решил понаблюдать.

Гермиона стоит у большого напольного зеркала в тяжелой раме. Дрожащее пламя восковых свечей отбрасывает мягкие тени на деревянные стенные панели, неясно освещая всю комнату. Двумя пальцами она поправляет бордовое платье на плечах и всматривается в свое отражение.

— Помочь? — раздается низкий неторопливый голос. И в поле зрения появляется элегантно одетый Кингсли Бруствер. Его рубашка идеально сочетается по тону с ее нарядом.

— Это не такое платье, Кингсли, — мимолетно улыбается Гермиона, глядя на Бруствера через зеркало.

— А жаль, — министр подходит ближе, вскидывает руку, будто собирается дотронуться до ее кружевного рукава, но тут же со вздохом опускает. — Ты была в тот вечер так восхитительна.

— Кингсли, — устало тянет Гермиона и оборачивается к Брустверу. Укорительно смотрит ему прямо в глаза.

— Я понял, понял, — он примирительно поднимает ладони вверх. И Гермиона кивает, вновь обращаясь к зеркалу, чтобы поправить несколько неправильно лежащих локонов.

— Ты готов?

— Да.

Кингсли молча подставляет ей локоть, предлагая опереться. Гермиона, чуть помедлив, принимает его.

— Сегодня я объявлю о твоем назначении. Приказ уже подписан, — ровным тоном произносит министр, когда они подходят к высоким резным дверям.

Гермиона хмурит брови. Лицо ее напрягается. И она вскидывает голову, чуть поворачивая ее влево, чтобы встретится с ним взглядом. Но Кингсли продолжает смотреть вперед.

— Ты вступишь в новый год заместителем министра магии, — произносит он твердо, безапелляционно. И чуть мягче добавляет: — Ты нужна мне, Гермиона.

Северус вынырнул из воспоминания, прислушиваясь к реакции Фионы. Она молчала, никак не выказывая ни страха, ни напряжения, лишь легкое удивление. Отголосков боли он тоже не заметил и шагнул дальше — к плотному потоку света, сочащемуся из очередной трещины во льду. Воспоминание тут же затянуло его.

Гермиона сидит на мягком диване, подогнув под себя ногу. Взор ее устремлен к наполовину занавешенному окну. Она наблюдает, как все еще жаркое солнце клонится к закату. Его лучи заливают просторную комнату густым и горячим, как мед, светом.

— Это так глупо! — она говорит громко, повернув голову чуть в сторону, чтобы ее услышали за стеной.

— Вовсе нет! — кричит ей в ответ мужской голос.

Через минуту в комнату входит Рон Уизли, держа в руках поднос с чашками и бисквитным печеньем. Он аккуратно ставит его на стол так, чтобы не расплескать чай. И вскидывает задорный взгляд на Гермиону.

— Посмотри на это по-другому, — он улыбается. Кажется, сложившаяся ситуация радует его безмерно. В отличие от Грейнджер, чье серьезное лицо озаряет янтарный свет от окна.

— По-другому? — она хмуро выстреливает в него взглядом. — То есть не как на вынужденное заточение и невозможность самостоятельно принять решение?

— Именно, — снова улыбается Рон и, ласково глядя на нее, садится рядом. — Расценивайте это, уважаемый заместитель министра, как возможность провести время с нереально классным парнем.

Лицо Гермионы плавно расслабляется. Проясняется.

— Если что, я себя имею в виду, — лукаво добавляет Рон. И Гермиона заливисто смеется.

Какое-то время они сидят друг напротив друга, соприкасаясь коленями. Пьют чай и болтают без умолку обо всякой ерунде.

Солнце скрывается за горизонтом, когда дом сотрясает первый удар. Рон вскакивает на ноги, роняя чашку с чаем на пол. Брызги и осколки разлетаются в разные стороны как картечь. На лице Рона страх и непонимание.

— Что это? — испугано шепчет Гермиона.

Рон показывает ей жестом молчать и вытягивает из кармана штанов волшебную палочку. Он почти достигает окна, когда обрушивается новый сильный удар. И еще. И еще. С потолка крупными комьями осыпается штукатурка. Откуда-то сверху слышится звук разбитого стекла.

— Нас нашли! — кричит Рон. — Они пробивают защиту.

Грейнджер уже на ногах. Она наговаривает сообщение для мракоборцев светящейся голубоватой выдре, которая тут же исчезает, чтобы доставить послание. Рон все еще стоит близко к окну, пытаясь рассмотреть происходящее на улице в сгустившихся сумерках.

— Рон, уходим!

Слова ее теряются в грохоте и пронзительном свисте. Гермиона видит, как Рон разворачивается к ней с безумной паникой на лице. И в ту же секунду волна огня подбрасывает его вверх и отшвыривает в сторону. Вспышка Адского пламени на секунду ослепляет Гермиону, и она падает на пол. В нее летят щепки и осколки от раздробленного окна. Лицо обдает струей раскаленного воздуха. В нос забивается запах серы, жженых волос и горелой кожи. Пламя пляшет совсем рядом, струится, переливается. Пытается до нее дотянуться.

Гермиона слышит слабый стон Рона. Прикрывая голову рукой, ползет к нему по-пластунски, не замечая своих ран. Видит ступню без ботинка в заваленном обломками проходе. Цепляется, чтобы подтянуться и быстрее оказаться на кухне.

— Рон, — закашливается от дыма, — ты как?

Подползает ближе. Рон лежит на боку. Его вторая нога вывернута так, что сквозь разодранную штанину и рану видны натянутые сухожилия. Гермионе страшно. Пересохшие губы дрожат. На пол начинают капать крупные слезы. Она быстро-быстро моргает и тянет руку, чтобы перевернуть Рона. Глохнет от собственного крика, когда видит, что его лицо, искаженное гримасой боли, залито кровью. Несколько ужасных секунд она смотрит, как на его щеке вздуваются небольшие, сливаются в один и лопаются желтые пузыри, словно кипит зелье в котле. Ошметки обожженной кожи мерзко замирают на том месте, где только что был волдырь.

Гермиона тянет к плечу Рона дрожащую руку.

— Хватит! Хватит! Хватит!

Северус вынырнул из чужого сознания, чувствуя, как ладошки Фионы упирались ему в грудь. Он глубоко вздохнул, приходя в себя. И отстранился, неловко осев на пятки. Фиона дышала судорожно, надрывно, как от недостатка кислорода. Все ее лицо было мокрым от слез. Через секунду она вскочила и, зажимая рукой рот, побежала в сторону ванной комнаты.

Ее выворачивало наизнанку минут пять. Снейп принес с кухни стакан воды, но войти в туалет не решился. Стоял под дверью, стараясь отвлечь слух от булькающих звуков и всхлипов. Когда все затихло, ударил дважды костяшками пальцев по косяку. И, услышав ее тихое разрешение, скользнул внутрь.

Фиона, лохматая и покрасневшая, распласталась на полу рядом с унитазом. С невольной жалостью Северус смотрел на нее, присаживаясь на корточки.

— Выпейте.

Фиона села, послушно взяла стакан и начала пить, но вода расплескалась, заливая ей руки и грудь. Всхлипнула снова, будто собиралась разрыдаться. Но сдержала себя. Северус помог ей подняться. Отвел в спальню, где молча уложил в кровать и укутал одеялом.

— Вам нужно поспать.

— Пожалуйста, не уходите, — попросила Фиона слабым голосом, когда он сделал шаг назад.

Для верности она ухватилась за его ладонь настолько сильно, насколько сейчас могла. Северус осторожно освободил свою руку, но все-таки присел на край кровати там, где под одеялом угадывались ее ступни. Фиона выдохнула, успокаиваясь. Подсунула под щеку ладошки как маленькая. Посмотрела вновь затуманенным слезами взглядом на Снейпа.

— Я боюсь.

— Не стоит, мисс Ли, — его голос звучал тише и мягче, чем обычно.

— Что это было?

— Ваши воспоминания, — Северус не хотел сейчас лукавить и просто сказал правду.

— Но я не знаю этих людей, — Фиона снова всхлипнула и зажмурила глаза.

— Хотел бы и я никого из вас не знать, — буркнул Северус себе под нос и чуть громче добавил: — Давайте поговорим об этом завтра. Сейчас вам и в самом деле стоит отдохнуть.

Снейп рассматривал обстановку комнаты, прислушиваясь, как неровное дыхание Фионы постепенно успокаивается, замедляется. Когда она, завозившись, всхрапнула, губы Северуса дрогнули. Он поднялся на ноги, еще раз взглянул на спящую девушку и вышел из спальни.

• ─── ⫷⫸ ─── •

Глубокая ночь покрывала землю и была не самым лучшим временем для визита к старому знакомому. Но с час проворочавшись на диване и так и не уснув, Северус решился развеять свои сомнения. Увиденное в сознании мисс Грейнджер убеждало его в том, что это дело рук очень сильного и умелого легилимента. Из ныне живых, способных на подобное, кроме него самого, разумеется, был лишь один волшебник. Конечно, существовала большая вероятность, что над Гермионой поработал какой-то зарубежный маг, а может, в Британии за десять лет появился кто-то еще с такой филигранной техникой. Но лучше бы его первоначальная догадка оказалась верна, потому что совершенно безопасно снять этот ледяной блок мог только тот, кто его и возвел. Снейп бы тоже справился с задачей, в себе он не сомневался; только зачем выбирать тернистый, рискованный путь, если в этом конкретном случае можно поступить разумнее?

Поэтому сейчас он, низко опустив себе на голову капюшон теплой мантии, которую трансфигурировал из своего старого дорожного плаща, приближался к небольшому одноэтажному дому, обнесенному деревянным забором. Дом стоял на отшибе, в паре миль от единственных уцелевших врат в Рай, бывший портовый городок в Восточном Суссексе. Со всех сторон, не считая дороги, его окружали холмистые пастбища, сейчас напоминающие выжженную пустыню. Но Северус, бывавший в этих местах весной, знал, что, как только мартовское солнце согреет, а почва размокнет от дождей, унылая земля превратится в цветущий травяной ковер.

Этот тихий уголок Англии выбрал для своей жизни Ксэнтус Шафик — талантливый, но неудачливый зельевар, которому «посчастливилось» родиться в чистокровном семействе из списка Священных двадцати восьми. Перед ним были открыты все дороги с одним «но». Стоило только поддержать отцовские идеи о чистоте крови и присоединиться к Темному Лорду. Ксэнтус, никогда не относившийся с предубеждением ни к маглам, ни к маглорожденным, этого не сделал. Тогда отец выжег его из семейного древа, лишая наследства, а Том Реддл, обретший к началу Первой магической войны небывалую силу, перекрыл все пути на волшебные рынки, где Шафик так или иначе пытался продавать свои зелья.

Собственно, молодой Снейп и познакомился с ним в ту пору. Он обучался на Мастера и рыскал по всей Англии в поисках запрещенного ингредиента — огненного чертополоха, который рос только в местах, где была пролита неповинная кровь. В одном из кабаков в паршивом, сейчас даже не вспомнить каком именно городишке его слух зацепился за страстную, свойственную ученым умам речь. Это Ксэнтус, перекрикивая хрипатые вопли пьяного шалмана, пытался растолковать собутыльнику, почему в защитных зельях стоит использовать именно огненный чертополох. Но в ответ получал только неясное мычание, похожее на блеяние дикого барашка. Северус тогда вмешался, и их спор с Шафиком растянулся до самого утра.

Многим позже Снейп узнал всю историю Ксэнтуса и открыл его для себя не только как искусного зельевара, но и ментального мага. Именно Северус, когда уже сам крепко стоял на ногах, подкидывал Шафику заказы, которые не успевал выполнять сам. И именно он помог ему окончательно покинуть магический мир после возрождения Темного Лорда. В Ксэнтусе Снейп обрел не друга, но остроумного собеседника и терпеливого учителя. Он был врожденным легилиментом. Снейп же осваивал это искусство долгим и упорным трудом, и поддержка Шафика была бесценной.

Что могло заставить волшебника ввязаться в историю с Грейнджер, Северус не мог представить, но собирался это выяснить.

Он толкнул хлипкую калитку и, сопровождаемый протяжным скрипом ржавых петель, медленно двинулся к дому, глядящему на него закопченными окнами. Здесь точно не ждали гостей, и Снейп предвкушал реакцию малость тревожного Ксэнтуса на свое появление. Никаких защитных и сигнальных чар, сообщавших бы хозяину дома о неожиданном визите, не было. И Снейп коротко постучал в дверь.

Он услышал скрежет ключа в замочной скважине, но в приоткрывшемся через мгновение проеме никто не появился, словно дверь отворялась сама; вдруг на пороге показался старый домовой эльф, до того худой, что не составило бы труда пересчитать все его косточки. Даже грязная тряпица, в которую он был укутан, не могла спрятать отощавшего жалкого тельца. Его огромные, в полголовы, глаза разглядывали Северуса пристально и подозрительно. Эльф молчал, передавая Снейпу право заговорить первым.

— Ксэнтус дома?

— Хозяин дома, — подтвердил домовик гнусавым, будто простуженным голосом.

— Разбуди. Скажи, к нему пришел Северус Снейп.

— Лэнки не может, — замотал головой эльф.

— Что значит — не может? — цокнул Снейп.

Не церемонясь с домовиком, он подтолкнул его рукой, пошире распахнул дверь и вошел в дом. Его тут же окутал могильный холод. Температура внутри была на десяток градусов ниже, чем на улице. В воздухе витал запах затхлости и сырости вперемешку со сладковатым зловонием. Снейп дал себе пару секунд, прежде чем двинуться дальше.

— Веди, — велел Северус домовику, который теперь трясся от страха в шаге от него.

Всхлипывая и шаркая босыми широкими ступнями, Лэнки пошел по коридору, тонущему в полумраке. Снейп следовал за его долговязой, несвойственной большинству домовиков фигурой и осматривался. Обои в нескольких местах были ободраны, в остальных же свисали грязными клочьями. Пейзажи в тяжелых рамах, что раньше украшали стены, были свалены в кучу у старого полуразвалившегося шкафа. Одна из половых досок была приподнята, выкорчевана, и Снейп зацепился за нее своей мантией. Повсюду клубилась пыль.

Да, этот дом он помнил совсем другим.

Тошнотворный смрад с каждым шагом усиливался, заставляя Снейпа морщиться. Лэнки остановился у распашной двустворчатой двери, ведущей, как помнил Северус, в гостиную. Эльф указал своей костлявой, покрытой желтовато-синей кожей рукой вглубь комнаты.

— Хозяин спит. Лэнки не может разбудить хозяина.

Снейп задержал дыхание и вошел внутрь. Беглым взглядом осмотрел обстановку: подоконники чернели густым слоем пыли, небольшой круглый стол был перевернут, разномастные подушки валялись на полу, покрытому липкой грязью, на диване скомканным валялся засаленный плед.

Шафик, широко раскинув руки, лежал возле камина. Он и был источником удушающего зловония.

Северус потер лоб рукой и прикрыл ею же глаза. Постоял так немного. Еще у порога он знал, что может здесь обнаружить. Явственный трупный запах не оставлял сомнений. Но знать и видеть своими глазами — не одно и то же.

Мелкие морщины, следы горечи и печали легли возле губ, когда Снейп наконец оторвал руку от лица и посмотрел на мертвеца. Он взмахнул палочкой, очищая воздух от тяжелого запаха, словно только сейчас вспомнил, что является волшебником. Теперь, способный дышать полной грудью, он подошел ближе и, отводя в сторону полы мантии, присел на корточки перед Шафиком.

— Ксэнтус…

Снейп не мог точно сказать, насколько давно тот умер. Но, судя по состоянию тела — не меньше двух недель назад. В его левом виске зияла рана, а весь пол около него был залит запекшейся кровью. Высохшее лицо, иссохшие губы, казалось, были искривлены в последнем предсмертном крике.

Следы крови Северус заметил и на углу каминной полки. Ксэнтус оступился и налетел на нее?

— Лэнки!

Громкий вскрик Снейпа привел в ужас дряхлого эльфа. Его острые, смотрящие в разные стороны уши поникли, подрагивая, а в глазах заблестела влага.

— Почему не помог или не позвал кого, когда хозяин упал?

— Хозяин не велел Лэнки высовываться, пока гость не уйдет. И запретил выходить из дома. Лэнки хороший домовой эльф. Лэнки слушается хозяина, — зачастил домовик, переступая с ноги на ногу.

— Что за гость?

— Лэнки не знает. Лэнки не видел, — испуганно пробормотал эльф. Уши его снова вздрогнули. — Лэнки ждал, когда гость натопит камин и уйдет. Тогда Лэнки вышел, увидел хозяина, но не смог разбудить.

— Твой хозяин умер, Лэнки. — Холодно произнес Снейп и поднялся на ноги.

Ох, и зря он это сказал. Домовик в ужасе возопил и принялся дергать себя за оставшиеся на голове три волосины. Градом из его глаз-блюдец потекли слезы. Как не пытался Северус исправить свою оплошность и угомонить домовика, тот не успокаивался.

Под аккомпанемент рыданий и стонов Снейп ухватился за кочергу и, подсвечивая себе Люмусом, стал ковыряться в каминной золе. Впрочем, надежды отыскать хоть что-то у него не было. Но не зацепиться за эту ремарку о топке камина таинственным гостем он не мог.

Отодвинув концом старой кочерги обуглившееся полено, Северус опустился на колени, потянулся, не веря своей удаче. Через секунду, отбросив кочергу, он зажимал пальцами подпаленный, но не превратившийся в пепел клочок исписанного пергамента. Сунув его в карман, Северус поднялся, стряхнул пыль с колен и направился к выходу.

За спиной он слышал уже знакомые шаркающие шаги и неистовые всхлипы, вырывающиеся из груди домовика. Эльф провожал гостя, не собираясь, кажется, покидать этот дом и своего почившего хозяина. Снейп зарычал на себя, вернее, на свои помыслы, тюкнулся для порядка головой о стену в коридоре и развернулся вяло, словно не по своей воле, к Лэнки.

— Твой хозяин умер, — повторился Северус и, прежде чем эльф начал рыдать по-новой, быстро добавил: — Хочешь ли ты служить теперь мне?

Слезы мигом высохли на лице эльфа, а глаза заблестели обожанием.

— Лэнки будет очень счастлив служить Северусу Снейпу. Лэнки рожден, чтобы служить волшебникам.

Снейп потянулся к шее, нащупал цепочку и вытянул на свет серебряный ключ с резной головкой.

— Что ж, — кивнул домовику и протянул ему руку, — идем, покажу твой новый дом.

• ─── ⫷⫸ ─── •

Следующим утром жителей тихого маленького Рая поразила ужасная весть, опубликованная в разделе происшествий местной газеты.

В понедельник, 15 декабря, полицией было обнаружено тело местного жителя Кевина Марро, больше известного в Рае по прозвищу Шафик.

Представитель полиции Суссекса сообщает: «Примерно в 8 утра в полицейский участок поступил анонимный звонок. Неизвестный сообщил, что мистер Марро скончался в своем доме. Выехавшие на место полицейские действительно обнаружили тело мистера Марро около 8:30 утра».

Полиция Суссекса считает смерть мистера Марро несчастным случаем, но никаких дополнительных подробностей не сообщает.

В последние годы мистер Марро вел замкнутый затворнический образ жизни и редко появлялся в городе. Семьи и друзей не имел.

Редакция «Райских новостей» приносит свои соболезнования знакомым мистера Марро. Он будет похоронен в среду на городском кладбище за счет бюджетных средств.