Гостеприимный Леск (гет)

Солнце светило в окно, Лён лежал рядом, уткнувшись лицом в подушку, Ролара в комнате не было. Я сбегала к ведру за ширмой, напилась и умылась из кувшина и глянула на себя в зеркало. Осунувшееся лицо просило сна, причёску не стоило даже упоминать, а бархатное платье, выделенное мне из гостевого гардероба замка, было надето наизнанку — очевидно, с прошлой ночи. В таком виде я и сражалась — ведьма, одним словом. Этот факт меня немного развеселил.

Интересно, где мы проснёмся завтра? Впрочем, неважно, лишь бы рядом…

Я улеглась в постель и стала размышлять о случившемся. Мы с Лёном впервые поцеловались, и в тот же день ему пришлось вступить в смертельную схватку. Буквально через день мы поцеловались снова и опять поучаствовали в драке. Не то чтобы я верила в знаки судьбы, но почему-то представила, что я целую его снова и за этим следует нападение злобного вампира — отца захваченной нами Ундины — в компании с магом, который нашлёт на замок смертельный ураган и разрушит его до основания…

— А как он тогда спасёт свою дочь? — раздался тихий голос.

— Кто?

— Отец Ундины.

— Лён!

— Что?

— Хватит слушать мои мысли, — мой возмущённый тон тут же сменился на благожелательный: — Как ты?

Лён сел и довольно мрачно спросил:

— Где здесь сортир?

— За ширмой есть ведро.

Он вскочил и отправился за ширму, где его, судя по звукам, немедленно вырвало.

— Эй, всё хорошо?

— Да, — ответил он после паузы, — такое бывает после замыкания круга.

— Тебе помочь?

— Вольха, у каждого вампира есть моменты, когда ему хочется побыть одному.

— Ну, я могу подержать тебе волосы — мы в школе всегда так делали, когда кого-то рвало после самодельной выпивки. Нет ничего хуже, чем заблёванные волосы, знаешь ли.

Он тихо усмехнулся.

— И часто ты напивалась?

— Нет, всего пару раз.

Обнаружив кувшин с водой и жадно отпив из него, Лён вышел из-за ширмы, натянул на себя штаны и сел на кровать с моей стороны, но чуть поодаль.

— Сколько раз тебе пришлось замкнуть круг? — спросила я с ёкающим сердцем.

— Три. Травница и двое вампиров. А одного мы возвращать не стали.

— Почему?

— Он был из своих, но напал на Повелителя.

— Ну и правильно! — заключила я. — Ещё не хватало расходовать твои силы на предателей.

— Если бы это был мой подданный, я бы постарался его вернуть, чтобы разобраться, что к чему. Но Вэрд решил, что не стоит.

Я мысленно добавила Повелителю Леска ещё несколько баллов.

— Как он?

— Нормально. Мы быстро приходим в норму, привыкай, Вольха. Вэрд перевоплотился в волка, съел полпуда говядины и вернулся в своё обличье с целой рукой.

— А травница?

— С ней всё будет хорошо.

Я выдохнула с облегчением.

— А как ты убедил её вернуться?

— Знаю один безотказный способ, — Лён бросил на меня косой взгляд. — Сказал, что её здесь любят, что потеря её красоты и таланта будет невосполнима для Повелителя.

Я хмыкнула.

— Она очень красивая. Скажи, а Вэрд может на ней жениться?

— Не знаю, — Лён покачал головой, — и, честно говоря, знать не хочу.

— Но ты же обнадёжил девушку, она вернулась — может, ей по ту сторону круга было лучше?

— Там хорошо, — вдруг сказал Лён, и у меня холодок пробежал по коже. — Спокойно и… правильно. Как вечная справедливость.

— Правда? А Ролар сказал, что ничего не помнит из того, что с ним было после смерти, — ну, до того момента, как Лереена его вернула.

— Тем лучше для него.

Я придвинулась к Лёну и положила голову ему на плечо.

— А что ты сказал остальным двум вампирам?

— У них есть семьи и дети, с такими проще… Вольха, хватит об этом. Тебе нужно научиться отпускать то, что случилось. И не принюхивайся ко мне, прошу, меня же тошнило! Кстати, это лучшее средство от поцелуев.

— Я и не собиралась.

— Ну естественно. Ведь из-за них и происходят немыслимые битвы.

Я усмехнулась.

— Лён, мои мысли бегут сами собой, я не всегда управляю их потоком, пойми!

— Я заметил. Логики в них почти не бывает, но тем веселее, — он взял мою ладонь и погладил линию судьбы.

— Хочу быстрей вернуться в Догеву, — сказала я, сжимая его руку. — Здесь живут какие-то неправильные вампиры: они нападают на своего Повелителя. Это же неслыханно!

— В каждой долине свои нюансы, — пояснил Лён. — Кростен тоже был беловолосым, и у него могли быть здесь свои сторонники. Но я рад, что тебя тянет в Догеву. Поедем как можно скорей.

В дверь постучали.

— Досточтимый Арр’акктур тор… — дальше последовали все титулы Лёна, от которых он незаметно зевнул в кулак, а потом вдруг: — и госпожа Вольха Редная, магистр магии третьей степени, Верховная Догевская ведьма! Не соизволите пройти на завтрак? Повелитель приглашает вас.

Я решила, что всё же переодену платье на правильную сторону.

* * *

Если бы я знала, с каким почётом нас будут провожать из Леска, то, возможно, пожелала бы остаться ещё на денёк. После церемонии на центральной площади, во время которой Вэрд произнёс проникновенную речь, упомянув наш с Лёном вклад в события последних дней, презрение его подданных сменилось на искреннее почтение. Приказ чествовать нас повсюду привёл к тому, что мы с Лёном после небольшой прогулки от площади до замка оказались забросанными розовыми лепестками. Ролару, Орсане и Валу тоже перепало немного славы. Строго говоря, решающий удар на корабле — могущественному магу по затылку — нанёс Вал, но эту деталь Вэрд упомянуть забыл. Вероятно, чествовать троллей у вампиров было не очень-то принято.

Кроме венков и букетов, на нас сыпались поздравления и с победой, и с помолвкой, так что я словно побывала на репетиции свадьбы, разве что никто не кричал "горько". Одеты мы были соответственно — в белое. И если утром, напяливая на себя новые туфли и шикарное платье в пол, я думала лишь о том, как бы не наступить на подол непривычно высоким каблуком, то вечером мечтала нацепить наконец свои старые ботинки и штаны для верховой езды — ну не та у меня была осанка, чтобы носить подобные наряды, не тот размер груди, чтобы напяливать декольте, не королевская походка, неподобающая причёска… Шествовать по площади под взглядами сотен вампиров рядом с Лёном, великолепным в его длинной белой мантии и с тонкой короной в волосах, было так странно и непривычно, что меня охватило отчаяние. Куда я лезу? Я белорская селянка, даром что магичка с дипломом. Простая как бревно, без манер и изысков. Да я не только походкой и лицом, но и всем нутром не гожусь в супруги Повелителю, это просто смешно… Когда я в очередной раз споткнулась на ступеньке, Лён поддержал меня за руку, наклонился к уху и прошептал:

— Ты потрясающе выглядишь, Вольха.

И пусть я знала, что он сказал это в ответ на мои мысли, мне всё равно было приятно.

Мы шли по улицам Леска, и по сдержанной улыбке на лице Лёна я понимала, что толпы вампиров вокруг теперь мысленно благодарят его и желают добра. Как отличалось это наше шествие от первого, сразу по прибытии из порта, когда нас разве что не оплёвывали!

Я одновременно впитывала и лучи славы, и свои взрослые озарения. Какими глупыми были мои страхи по поводу предстоящего бракосочетания! О чём я думала? О том, продолжим ли мы с Лёном после свадьбы бегать наперегонки по догевской травке — или играть в снежки, по сезону? О том, понравятся ли нам в полной мере плотские утехи? Не станет ли Лён излишне опекать меня или ограничивать в поездках по городам и весям Белории? Мне нужно было беспокоиться совсем о другом. Что я смогу сделать для жителей Догевы в качестве супруги Повелителя, кроме врачевания больных зубов? Как я буду представлять долину на встречах с послами и другими важными особами? Хватит ли у меня ума, такта и терпения, чтобы не опозорить Лёна и быть достойной нового, почти королевского титула? Вот вопросы, которые задала бы себе любая более-менее взрослая, ответственная и серьёзная девушка перед заключением столь неравного брака, как наш. Моя неуверенность в успешном исходе этого предприятия подскочила до небес. Что я могла предложить ему, кроме своей магии, которая всё ещё оставляла желать лучшего и попадала в цель через раз?

— Любовь, — вдруг сказал Лён, стискивая мой локоть, но не поворачивая головы. — То, ради чего я вернулся с той стороны круга.

— Мне кажется, этого мало, — неуверенно сказала я.

— Мало? А что значит моя любовь для тебя?

Я не ответила. Его любовь меняла вкус и цвет моей жизни… У меня и были-то всего две важные вещи — магия и его любовь.

— Вольха, я помогу тебе, а ты поможешь мне. Как сегодня, как вчера, как каждый день. Неужели ты не понимаешь?

И я поняла. Лён был одинок в силу обстоятельств — из-за своего статуса и абсолютной телепатии — но он не был одиночкой по натуре. Ему нужна была наша дружба и очень важна наша любовь. Для него, как и для меня, дни, проведённые вместе, были намного счастливей, чем дни в разлуке — конечно, если никого из нас не пытались прикончить.

— За Леск и Догеву! — выкрикнул из толпы мальчишка. — Госпожа ведьма, покажите нам немного магии!

Я сначала хотела подпалить штаны наглецу, но уж больно искренней была его клыкастая улыбка, и я всего лишь метнула пару молний ему под ноги. Мальчишка ойкнул, кто-то одобрительно захлопал, а Лён тихо сказал, повернув ко мне голову:

— Вольха, не покидай меня, прошу.

— Хорошо, только пообещай никогда не вспоминать про приклеенный ботинок, — сказала я.

— Не проси невозможного, — с серьёзной миной ответил он, с достоинством кивая на очередное приветствие толпы.

Судно, на котором нам предстояло вернуться в порт Элгар, было новым, с высокими мачтами и белоснежными парусами, но очень небольшое, так что отдельных кают на всех не хватало. Не спрашивая нашего мнения, Ролар определил нас с Лёном в одну каюту, заявив, что сон с Валом в замкнутом пространстве перестаёт быть таковым из-за храпа, и в итоге сговорился разделить каюту с Орсаной, пообещав ей гору привилегий: приносить еду, таскать её к борту, если опять одолеет морская болезнь, не шутить про питание кровью и выходить вон по первому требованию. Глядя на довольный вид Орсаны, я едва сдержала улыбку.

Двое вампиров какое-то время провожали нас в небе на тха'арши, а затем берег Леска исчез, и нас понесло к дому попутным ветром. Мы впятером стояли на палубе, созерцая летнее солнце, вяло тонущее за водным горизонтом, словно герои из эпоса на пути домой после долгих странствий и невероятных подвигов. Впрочем, это было близко к правде. Ветер трепал наши волосы, и мы молча смотрели в сторону темнеющего неба, пока облака не поглотили последний луч. Вал отправился в каюту, заявив, что он не вампирюга и спит всю ночь, а не три часа. Орсана пожаловалась на голод, и они с Роларом, препираясь из-за того, кто больше сала съел за ужином, пошли проверять, какую еду нам дали с собой гостеприимные вампиры. Мы с Лёном остались вдвоём.

— Тебе не терпится вернуться домой? — спросила я.

— Предлагаешь телепортацию?

— Нет, что ты! Это был бы ужасно нелепый способ лишить Догеву Повелителя. Леший с Верховной ведьмой, но тебя жалко.

— Вольха, а как ты в прошлый раз перенеслась на корабль?

Я могла бы заявить, что на крыльях любви и всё такое, но ответила честно:

— С досады и перепугу, — и подробно рассказала, как решилась телепортироваться в плывущую на горизонте точку. — Надеюсь, Смолка в порядке! Я выпустила её на вольные хлеба.

— Она справится, — Лён поднял голову и нахмурился.

— Что-то не так?

— Показалось, — он снял свой плащ и прикрыл меня от ветра, разворачивая крылья в прорезях рубахи.

— Интересно, что делают сейчас Ролар с Орсаной? — спросила я.

— В карты играют.

— Правда?

— Ну, по крайней мере, Ролар думает о том, заметит ли Орсана его мухлёж, а она — придержать ли даму пик.

— Да, с тобой не помухлюешь, — проворчала я. — То есть, если я к ним загляну на минутку, не помешаю?

— А зачем?

Я немного смутилась.

— Ну, дело в том, что Орсана попросила меня взять у травницы одно зелье.

— У неё проблемы со здоровьем?

— Нет, это зелье от зачатия, — призналась я. — Неужели они с Роларом…

— Да.

— Что? — возопила я. — Раньше, чем мы?

— Я имел в виду, что они спелись, — уточнил Лён, — а что там будет дальше… Хочешь с ними посоревноваться?

— Нет, просто интересно. Мне казалось, Орсана недолюбливает вампиров.

— Вампиров — возможно, но не Ролара.

Вспомнив загадочное лицо второй травницы Леска, когда та отдавала мне сумку с зельями и "большим зелёным флаконом для подруги, принимать по три капли после, но не позже получаса", я вдруг сказала:

— Кажется, травница мне не поверила. Будут о нас болтать в Леске…

— Да плевать! — воскликнул Лён и снова нахмурился. — Вольха, ты не могла бы отнести Орсане зелье и позвать сюда Ролара, только быстро.

— А в чём дело?

— Пока не знаю. Можешь сделать, что я прошу?

— Ну конечно.

Оглядываясь на него с недоумением, я сбегала в нашу каюту, достала нужный флакон и отправилась в соседнюю. За дверью было подозрительно тихо для карточной игры. Я вежливо постучала, и Орсанин голос спросил:

— Кто?

— Вольха.

— Входи.

Они сидели на одной койке и играли в карты при свете свечи.

— Ролар, Лён тебя зовёт по какому-то срочному делу, и мне оно заранее не нравится.

В этот момент с палубы донёсся грохот, будто свалилось что-то тяжёлое, а затем дробные стуки, приправленные бранью. Ролар бросил карты, схватил гворд и выскочил из каюты, мы с Орсаной — следом. Небо успело полностью потемнеть, но луна освещала странную картину: кто-то большой лежит на палубе, а Лён сидит на нём сверху.

— Где она? — лежащий ничего не ответил, но Лён сказал подоспевшему Ролару: — В третьей каюте по левому борту под койкой стоит небольшой сундук, принеси его сюда. Только осторожно, не открывай.

— Пустите, — прохрипел лежащий. Это был вампир из команды.

— Прощения и пощады будешь просить не у меня, а у той, которую хотел умертвить. Вольха, — не слезая с вампира, Лён вдруг повернулся ко мне. — Как ты относишься к укусам гадюки?

— Очень отрицательно, — настороженно ответила я, на всякий случай глядя под ноги. — А что?

— Вот этот с виду приятный вампир хотел подбросить её нам в каюту. Если учесть, что я от яда гадюки точно не отправлюсь на тот свет, предназначалась она тебе.

— За что? — возопила я.

— Пока неясно, — ответил Лён. — А, нет, кажется, прояснилось. Очередной привет от пленённой в Леске Ундины. Вот неугомонная барышня… Жаль, что мы не успели с ней поговорить. Её так или иначе ждёт отсечение головы, и я решил не заводить напрасное знакомство, а зря.

— Да что я ей сделала? Мы сражались в честном бою, её вопли против моей магии.

— Нет, тут другое, — заявил Лён, но не успел пояснить, так как появился Ролар с сундуком. — А вот и змея.

Ролар поставил сундук на край борта и осторожно приоткрыл крышку.

— Да она тут не одна…

— Выбрось эту компанию за борт, вместе с сундуком, — попросила Орсана.

— Даже не знаю, — Лён посмотрел на лежащего. — Может, наш друг пожелает сам провести ночь в каюте со змеями.

— Пощады, — снова прохрипел вампир.

— И его за борт, паскудника, — предложила Орсана.

— Вольха? — спросил Лён.

— Мне нравятся оба варианта, но пусть сначала расскажет, чем я ему так не угодила, — потребовала я.

— Это месть Ундины за то, что я погубил её жениха, — ответил Лён за вампира. Тот мог молчать сколько угодно, но телепата не проведёшь. — Она хотела лишить меня твоей компании, чтобы заставить испытать то, что испытала она.

— Но Кростен сам вызвал тебя на поединок, причём без повода и зная, что он искусней тебя! — возмутилась я. — Я думала, кодекс чести — святое для вампиров.

— Но не для разъярённой невесты.

— Простите, — снова раздался хрип лежащего — Лён хорошенько придавил ему горло. — Я служил её семье много лет и не мог ослушаться приказа.

— За борт его, — тихо сказал Ролар.

— А я склоняюсь к змеям, — заявил Лён.

— Интересно, сколько ещё убийц зарядила эта ненормальная вампирша? — поинтересовалась я. — Лучше бы мы остались в Леске ещё на денёк и убедились, что этой Ундине отсекли башку.

— Делайте, что хотите, — вампир совсем сник. — У меня тоже есть долг чести, я дал слово.

— Убить меня? Да что я тебе сделала? — я никак не могла угомониться.

— Ничего против вас, госпожа ведьма, я не имею…

Лён отпустил его, и вампир, еле встав, подошёл к корме и глянул в беспросветную тьму волн.

— Вот если бы ты нам всё рассказал, — начал Ролар, — в том числе, о других вампирах, которые могут мстить от лица твоей госпожи, то…

Вампир с неожиданной ловкостью перегнулся через борт и полетел вниз. Я тихо вскрикнула.

— Вот гхыр поганый, — раздался комментарий неизвестно когда подошедшего тролля. — Странное самопожертвование. Разве что его семью и детей обещали в любом случае осыпать золотом.

Выбросив за борт сундук с гадюками, Ролар и Лён отправились к капитану, чтобы выяснить, как самоубийца попал в экипаж.

— Гадюки, — Орсану передёрнуло, — какой женский способ отомстить.

— И довольно жестокий, — ответила я. — От яда гадюки нужно особое противоядие, у меня с собой его нет. Да, кстати, — я заговорщицки подмигнула, — зато у меня есть флакон для тебя, но он остался в твоей каюте. Принимать по три капли после предполагаемого, ну… зачатия.

— Спасибо.

Мы уставились в тёмное море, словно пытаясь разглядеть ушедший под воду силуэт.

— Орсана, а что ты будешь делать, если Ролар предложит тебе помолвку? — спросила я.

— Чтобы я променяла свою свободу и незалижность на оковы брака? Я шо, ненормальная? Ой, прости, Вольха. Я не то имела в виду.

— Но ты же попросила зелье, вот я и подумала, что ты захочешь его использовать, — резонно предположила я.

Орсана пожала плечами.

— Ну, незалижна дивчина должна быть готова ко всему, когда вокруг столько вампиров, — ответила она, и мы захихикали, привлекая настороженные взгляды остальных.

Скоро все наконец угомонились и разбрелись по каютам. Мы с Лёном завалились на свои койки и какое-то время молча лежали в темноте.

— Лён?

— Что?

— Это когда-нибудь закончится?

Он помедлил с ответом.

— Я знал, что рядом со мной тебя будут ждать неприятности.

— Но не такие же мерзкие! Гадюки…

— Ещё не поздно передумать. И я не шучу. Это закончится, и начнётся что-то новое.

— Например?

— Травля вампиров. Междоусобицы кланов. Новая война с людьми или магами… Да что угодно.

Его голос звучал так обречённо, что я не выдержала:

— Но мы ведь неплохо справляемся?

— Боги, зачем я втянул тебя во всё это… Тебя хотели убить просто для того, чтобы испортить мне настроение.

— Да, я делаю тебя уязвимым. Мне очень жаль.

— При чём тут это? — вспылил Лён. — Ты сама становишься уязвимой, как прикрывающая меня мишень. Я понимал это с самого начала, но не смог разорвать эту нить.

— То есть ты опять передумал жениться?

Лён вздохнул.

— Разум говорит мне одно, а сердце — другое, а меня с детства учили доверять разуму.

— А меня учили добиваться своего. И если я решила стать королевой, ни одна змеюка не помешает моим планам.

Он горько усмехнулся.

— Я ужасный эгоист. Если бы я тебя любил по-настоящему, то не подал бы виду. Отпустил бы тебя с миром и избегал любых встреч. Вместо этого я сделаю тебя несчастной… Или вообще погублю.

— Больше ты меня не продинамишь, Повелитель.

— У тебя ещё есть две недели, чтобы передумать.

— И не мечтай, — проворчала я.

— Но ты же сама боишься стать плохой повелительницей.

— А ты не подслушивай мои мысли! Да я ещё тебя, знаешь ли, затмю… на политическом поприще. То есть переплюну.

— Ну, плеваться ты толком и не умеешь.

— Что? — возопила я. — Да знаешь ли ты, кто в школе был чемпионом по плеванию в колодец?

— Теряюсь в догадках.

— Вот рассветёт, и я тебе покажу. Устроим соревнование по плевкам за борт.

— Я до такого не опущусь.

— Конечно, гвордом ты махать горазд! А попробуй заплюй врага до смерти!

В этот момент в стену сбоку настойчиво постучали, и голос Вала произнёс сквозь тонкую перегородку так чётко, словно её и не было:

— Да заткнётесь вы наконец? Уж лучше бы совокуплялись, как вон те, справа. Это хотя бы ритмично.

Я прислушалась. Постукивание было и правда довольно размеренным. Потом вдруг раздался резкий девичий вскрик, а затем голос Ролара:

— Тише!

И громкий мат тролля.

Наконец наступила тишина, в которой я усмехнулась.

— Не завидуй, — сказал Лён.

— Что?!

Я стала думать очень неприличные мысли, чтобы позлить его. Вспомнила скабрезности, что мы травили в школе, сценки из романов Вельки, когда герои пылко сбрасывали с себя одежды, и даже две сцены, что я подглядела в детстве в окне бани…

— Да, с теорией у тебя слабовато, — сказал Лён. — Надо подыскать для тебя нормальную литературу.

— А ты мне расскажи, — попросила я.

Лён с сомнением хмыкнул.

— Начнём с базового. У каждого вампира есть пенис. У каждой вампирши — то есть женщины, в том числе магички — есть вагина, — сказал он.

— Да вы что, издеваетесь? — Вал за стенкой выругался таким трёхэтажным матом, что даже я поморщилась.

— Спокойной ночи, Повелитель, — тихо сказал я.

— Спокойной ночи, моя любимая Верховная ведьма, — прошептал он.

Моё сердце так затрепетало, что я несколько минут пыталась выровнять дыхание, прежде чем сказать:

— А я верю, что нам повезёт.