Огненный цветок (гет)

Неожиданно для автора в главе будет много песен. Я не виновата, они сами это безобразие устроили.

— Быстрее, — подгоняла Искорка хоббитов, — Золотой Лес должен показаться уже за этим холмом.

По крайней мере, она надеялась, что это так. На бегу она сверялась с картой, но было уже темно, а в лунном свете карта читалась плохо. К тому же, равнина Нандухирион не была прорисована подробно и Искорка только приблизительно могла сказать, где конкретно они находятся. Они бежали быстро, со всех ног, но продвигались все равно медленно. Каменистая равнина поднималась вверх, и подъем давался тяжело. Ночь тоже добавляла преград: на плохо различимой дороге ноги цепляли любой камешек, и один раз Искорка больно упала, содрав в кровь коленки и ладони.

На холм она забралась первая. После крутого подъема она задыхалась, глаза застилал пот, но вид золотых крон вдалеке заставил ее улыбнуться. Опершись на колени руками она наклонилась и восстанавливала дыхание, пока хоббиты взбирались за ней. "Близко, близко, Золотой лес близко" — стучало у нее в голове на каждый удар бешеного сердца. "Успеем, успеем, не можем не успеть!" — уговоривала она себя. Она не питала иллюзий на счет шансов Арагорна, Леголаса и Гимли против большого количества урук-хаев. Им нужна была помощь, нужно было скорее найти эльфов Лориена и уговорить их отправиться к Андуину. О том, сколько уже прошло времени с того момента, как они с хоббитами покинули место переправы, она предпочитала не думать. Если непослушная мысль все же просачивалась в голову, Искорку волнами заполняло отчаяние. Они не могут, просто не могут погибнуть! Арагорн должен стать королем и жениться на своей Арвен! Она обещала ей! Сжав зубы, она оглянулась через плечо и увидела на холме едва живого Мерри.

— Вперед! Вон он, Золотой лес! — сказала она Мерри и снова начала бег.

Он ничего не ответил и лишь тяжело дышал у нее за спиной. Полоска леса на горизонте приближалась мучительно медленно. Но вот уже стали различимы отдельные деревья, они всë росли и росли, пока наконец не сделались огромными, будто достающими до неба. Искорка вбежала в лес. Она прислонилась боком к дереву и, наблюдая за приближающимися к лесу фигурами остальных, с ужасом думала, что понятия не имеет, как найти здесь стражей границы. Паника охватила ее и она закрыла глаза. И тут внезапно ее осенило.

— Галадриэль! — сказала она вслух, и надежда снова ожила.

"Владычица!" — продолжила она про себя, — "Услышь меня! Помоги!". Она ждала, что в голове прозвучит голос, но его все не было. Прибежали хоббиты. Тяжело дыша, они смотрели на нее выжидающе. "Галадриэль!" — закрыв глаза, попробовала еще раз докричаться Искорка. Она просила отправить отряд к Андуину, повторяла про себя из раза в раз ее имя, но на эти мольбы никто не откликался.

— Нужно идти дальше, — сказала она хоббитам, и те не посмели спорить.

Бежать больше не могли и вглубь леса стали продвигаться шагом. Серебристая кора огромных мэллорнов блестела в свете луны, шум крон был торжественно печальным, но Искорка почти не замечала красоты окружающего леса. Она продвигалась вглубь, на юго-запад, рассчитывая, что рано или поздно производимый ими шум дойдет до чуткого уха хоть одного эльфа. Через плечо она оглядела идущих следом хоббитов. Скоростной марш-бросок дался тем тяжело. Они еле переставляли ноги, у Сэма были порваны штаны на колене — выходит, она и не заметила как он упал. Ей было совестно, что она заставляла их бежать из последних сил, но другого выхода не было. Искорка остановила взгляд на Фродо. На его лице залегли тяжелые тени. Она отвела глаза. В голове промелькнула злая мысль, что он слишком слаб, что он не справится, погубит всю миссию, но в то же мгновение она одернула сама себя. "Ты знаешь, что это не так. Он справится, только он и справится!" — говорила она себе, вновь оборачиваясь назад. Поймав взгляд Фродо, Искорка улыбнулась ему.

— Скоро мы должны выйти хоть на каких-нибудь эльфов, — пыталась она приободриться. — Вот увидите, не пройдет и десяти минут как мы услышим грозное "daro" ⁽¹⁾.

Но они все шли, и шли и не находили никаких следов стражи границы. Искорка впала в уныние и ругала про себя на чем свет стоит всех эльфов разом. В сердце вскипала злость. Где они запропастились, когда так нужны?! Но вопреки ее предположениям никакого грозного daro не прозвучало, просто в один момент они обнаружили себя под прицелом трех рослых светловолосых лучников, смотревших на них немигающими взглядами.

— Наконец-то! — не смогла сдержать радости Искорка, но лучники не спешили опускать оружие.

— Назовитесь, — потребовал тот из них, кто держал под прицелом Сэма.

— Я Сэмуайз Гэмджи, — робко ответил Сэм, и вслед за ним начали представляться остальные.

— Искорка, — нетерпеливо назвалась она. — Мы часть отряда, вышедшего из Ривенделла на исходе ноября.

— Следуйте за нами, — отозвался на приветствие эльф.

— Нет, подождите! Дослушайте меня! — продолжила Искорка, но эльфы, сложив оружие, пришли в движение.

— Lasto nin! ⁽²⁾ — выкрикнула Искорка, и лучники наконец остановились. — При переходе через Андуин на нас напали урук-хаи, трое из отряда остались там. Помогите им! — порывисто продолжила она, смотря то на одного, то на другого эльфа. — Время дорого, мы оставили их уже очень давно! Отправьте отряд к Андуину!

— Не слишком ли многого вы требуете? — отозвался все тот же эльф, которого Искорка про себя уже окрестила главным. — Вы без позволения проникли на нашу территорию и еще смеете давать нам указания?

Искорка побагровела и уже приготовилась спорить, как из-за спины раздался громкий возглас Мерри.

— Но они погибнут без вашей помощи!

— И среди них тоже есть эльф! — это продолжил речь Мерри Пиппин. — Леголас из Лесного королевства! И Арагорн! Он человек, но вырос в Ривенделле, неужели вы бросите их?

— Как же вы нетерпеливы! — отозвался теперь второй эльф. — Пойдемте на талан.

Больше эльфы ничего не сказали. В недовольном молчании Искорка и хоббиты следовали за ними, пока не увидели веревочную лестницу, спускавшуюся с одного из деревьев.

— Отряд еще не вернулся? — спросил, забравшись на талан тот эльф, которого Искорка прозвала главным.

— Нет, командир, — ответил ему в тот же миг вставший по струнке стражник, находившийся наверху.

— Вы дождетесь здесь возвращения отряда, вышедшего к Андуину, — обратился командир уже к путникам. — После капитан стражи решит, что с вами делать.

— Так вы все же отправили отряд?! — изумился Фродо.

— Да, Владыки распорядились об этом больше часа назад, — невозмутимо ответил командир. — Располагайтесь, Гватон выдаст вам постели.

Гватоном оказался тот страж, что встретил их на талане. Он один остался с ними, а трое других эльфов, имена которых так и не прозвучали, вновь отправились вниз. Искорка и хоббиты расстелили свои постели прямо на полу. До рассвета оставалось еще несколько темных часов, их нужно было использовать для отдыха. Пиппин причитал, что хоббиты не смогут спать так высоко, но едва его голова коснулась подушки, отключился: усталость пересилила в нем страх высоты. А вот Искорка не могла спокойно уснуть. Она ворочалась с бока на бок, пытаясь выбрать удобное положение. Но это было сложно, лопатка болела под пропитавшейся потом повязкой, а стопы то и дело сводило. Усталость заставляла ее проваливаться в липкий сон, но заснуть крепко все никак не удавалось, все время что-то мешало. Каждый шорох, треск ветки или крик птицы, каждый вздох спящего хоббита вырывал ее из тревожной дремы и заставлял прислушиваться. Вдруг это вернулся отряд? Какие новости принесут эльфы с берега Андуина? Нервозность нарастала и она никак не могла с ней справиться. Несколько раз, уловив то ли во сне, то ли на яву чьи-то шаги, она вскакивала с постели и озиралась по сторонам. Тогда Гватон удивленно глядел на нее, но ничего не спрашивал.

Наконец, в очередной раз проснувшись от какого-то шороха, она услышала внизу голоса. Трое тихо переговаривались между собой на синдарине. Прислушавшись, она едва сдержала радостный возглас. Леголас! Один из голосов точно принадлежал ему. Вскочив с постели и отвлеченно отметив, что уже рассвело, она обогнула спящих хоббитов и торопливо спустилась по лестнице. Внизу у дерева стояли несколько эльфов, среди которых она быстро нашла измотанного, но с виду невредимого Леголаса.

— Леголас! — окликнула она его, не заботясь о покое спящих наверху хоббитов.

Он поймал ее взгляд и устало улыбнулся. Сердце пропустило удар. На душе у нее потеплело, лучистые глаза Леголаса были спокойны и Искорка широко улыбнулась ему в ответ. Вдруг стало очень легко и радостно. Она оглядела пространство под таланом и нашла Арагорна. Улыбка спала с ее лица. Тот выглядел ужасно, на его щеке виднелся глубокий порез, и вся его поза выдавала, что держался он из последних сил. Тревога снова разрасталась в ее груди, она не видела Гимли.

— Где Гимли? — испуганно спросила она, посмотрев на Леголаса, но прежде чем тот успел ответить, сама громко позвала: — Гимли!

И из-за кустов правее дерева послышалось недовольное бормотание. Она быстро оказалась рядом и обнаружила гнома, сидящего на земле с секирой в руках. На лице у него расползался огромный синяк, застилавший левый глаз.

— Ох, Гимли! — проговорила Искорка опускаясь рядом с ним на колени. Она оглядела его и порывисто обняла. — Кто же тебя так? — спросила она, разомкнув объятия.

— Это? Ах, не обращай внимания! — пытался засмеяться он, но выходило так себе. — Видела бы ты того урук-хая! Остроухий не оставил ему ни единого шанса. Хоть на что-то эти эльфы способны! — Искорка оглянулась через плечо и поймала взгляд Леголаса, который, конечно, все слышал. Она заулыбалась. Они все были живы, живы!

— Хвала Эру, вы все целы! — ответила она Гимли. — Прошло столько времени, с тех пор как мы оставили вас. Я почти потеряла надежду.

За спиной она услышала голоса Мерри и Пиппина. Верно, они все же разбудили хоббитов, и те поспешили спуститься. Теперь отряд снова в сборе, и радость от встречи с Арагорном, Леголасом и Гимли, казалось, перекрывала даже печаль от потери Гендальфа. Искорка сидела сейчас на полу талана, поджав ноги под себя, и с удовольствием ела яблоко, пока Арагорн и Леголас уговаривали Халдира пропустить Гимли в Карас Галадон. Последний в это время как раз рассказывал ей о том, как они сначала приняли бой у переправы, а потом попытались увести оставшихся урук-хаев подальше от Андуина и сбить их со следа хоббитов и Искорки.

— Отряд этих эльфов подоспел как раз вовремя, — неохотно признавался Гимли. — Они помогли перебить всех оставшихся урук-хаев и присоединившихся к ним по темноте орков. Потом мы вернулись за поклажей и направились в этот ужасный лес.

Гимли попытался нахмурить брови, но из-за отека это выходило плохо и лицо его приобретало комичное выражение. Искорка незло смеялась над его попытками и возмущением по поводу надменности эльфов и опасности Золотого леса. Он продолжал рассуждать о колдунье, живущей в этих краях, а Искорка только кивала головой. "Ничего" — думалось ей, — "эта колдунья еще завоюет твое сердце".

В конце концов, Арагорну удалось убедить Халдира пропустить Гимли, и отряд снова засобирался в путь. Теперь уже Искорка вдоволь смогла насладиться красотой окружающего леса. Она задирала голову вверх, вглядываясь в кроны, и украдкой касалась серебристой коры. Кора была теплая и гладкая, будто кожа, и Искорка как никогда раньше ощущала жизнь, текущую сквозь деревья. Солнце поднялось высоко в небо, когда сопровождаемый Халдиром отряд вышел из леса к краю обрывистого оврага, с которого открывался вид на большой, сплошь поросший мэллорнами холм. Карас Галадон. Они достигли Карас Галадона.

* * *

Стоя перед Келеборном и Галадриэль на платформе высокого талана, Искорка была напряжена как струна. Она все ждала, что Галадриэль мысленно обратится к ней, но этого не происходило. Отстраненно слушая Келеборна, она пыталась найти этому объяснение. Вдруг это из-за огня? Вдруг Владычица опознала в ней волю врага и решила, что она недостойна разговора? Или вовсе ей стоит ждать, что ее выгонят из Лориена? Помнится, Фродо слышал голос Галадриэли, говоривший, что он несет великое зло. Что если она сама и есть великое зло и потому говорить с ней опасно? Если Галадриэль как и Элронд считает ее оружием врага? Искорка забегала глазами по собравшимся. Все были спокойны и никто не подавал виду, что воспринимает ее как опасного гостя. Что же тогда? Быть может, Владычица просто не может услышать ее?

"Ты так громко думаешь", — раздалось в голове у Искорки, и от неожиданности она даже вздрогнула.

Она поняла, что Галадриэль слышала весь ее панический внутренний монолог, и это смущало.

"Куда ты так торопишься?" — прозвучал вопрос, но паузы для ответа не последовало и Искорка просто продолжила слушать мелодичный голос, — "Ты желанный гость в Лориене, как и все остальные".

"Спасибо" — мысленно ответила Искорка. — "Вы все же слышали мои просьбы отправить отряд к Андуину, да?"

"Голос твой был очень громок. Такая преданность друзьям удивляет. Наверное, и в твоем мире у тебя были друзья?"

Этот вопрос застал Искорку врасплох. Конечно, у нее были друзья. Перед глазами начали проплывать скрытые в самых дальних уголках памяти картинки. Вспыхивая одна за одной, они будто иглой царапали по сердцу. Искорка стиснула зубы.

"Вы можете вернуть меня?"

"Нет, но что если..."

И тут перед глазами Искорки возникли новые образы. Вот она поднимается вверх по лестнице и заходит в залитую солнцем комнату. На софе сидит светловолосая девушка, которая оборачивается на звук открываемой двери. На смуглом лице ярко играет улыбка. Искорка порывисто преодолевает расстояние до софы и обнимает ее.

Видение сменилось. Теперь она уже в другом месте, в маленьком пахнущем стариной доме, сжимает сухие морщинистые руки. Она смотрит на эти руки, такие родные, такие знакомые и видит поверх них свои — белые и гладкие. На указательном пальце правой ее руки поблескивает теплым светом кольцо. Такое красивое. Такое притягательное. Прелестное... И теперь уже она видит только свои руки и кольцо, долго-долго смотрит на него и никак не может оторвать глаз.

Но вот кольцо уже не на пальце, оно на цепочке, простой металлической цепочке. И цепочка висит на чужой шее, на шее маленького хоббита. Маленький хоббит не видит ее жадного взгляда, он крепко спит, свернувшись калачиком на грязном тюфяке, и так просто взять сейчас его, стоит лишь протянуть руку к шее...

"Нет!" — остановила видение Искорка и посмотрела прямо на Владычицу. Глаза напротив были холодными, колючими, почти отталкивающими. — "Не такой ценой!" — проговорила она серьезно.

И Галадриэль отвела взгляд. Видения и голос исчезли, и Искорка обнаружила, что на талане по-прежнему ведется какой-то разговор и, кажется, даже звучит ее имя.

— Тинвэ, — обратился к ней судя по всему уже не в первый раз Леголас, — где ты предпочтешь ночевать?

Искорка с ужасом поняла, что не знает, какие предлагались варианты.

— Эм, мне в общем-то все равно... — как ей показалось, выкрутилась она. — Я как все!

И на этом все поспешили разойтись.

* * *

Прознося свое опрометчивое "я как все" накануне вечером, Искорка и не подозревала, что тем самым обрекает себя на ночевки в одном общем шатре со всем братством. Конечно, за время совместного путешествия она вполне привыкла к их тесной компании, но все же, оказавшись в комфортно обустроенном городе эльфов, рассчитывала на некоторое уединение.

Она перевернулась на живот и обняла подушку. Вчера, вымотанная долгой дорогой, она заснула раньше всех под печальную, но безумно прекрасную песнь о Гендальфе. Сегодня же ей повезло меньше, и теперь она ерзала в постели, пытаясь игнорировать громкий храп гнома. Получалось плохо. В беспокойной голове роились навязчивые мысли. Она все думала о Гендальфе и ругала себя, что вчера во время короткого мысленного разговора с Галадриэлью не спросила о нем. Что если Гендальф стал такой же тенью, как назгулы? Что если он теперь один из всадников, служащих врагу? Эта мысль ужасала ее. Если это так, и врагу удалось подчинить себе волю Гендальфа, то он знает наперед весь их план. Тогда шансов доставить кольцо к Ородруину нет. Искорка снова повернулась на спину.

Но во сне, там, в хижине Радагаста, она видела только пятерых. Если бы Гендальф превратился в черную тень, она бы увидела и его глазами врага. И кроме того, враг знал только то, что видели пятеро. По крайней мере, в момент ее сна. Это обнадеживало. Гимли затих и она облегченно закрыла глаза. Но не прошло и пяти минут, как гном перевернулся на другой бок и снова захрапел. Она открыла глаза и сжала зубы от досады. На спокойный сон можно было и не надеяться.

Решив прекратить свои мучения, она встала и отправилась побродить по спящему городу. Сегодня они имели честь присутствовать на торжественном ужине на талане Владык, и Искорка теперь с удовльствием вспоминала его. Эльфы Лориена показались ей совсем другими, не похожими на эльфов, виденных в Ривенделле. Они были торжественно спокойными, будто сотканными из звездного света, казались почти богами. Искорка чувствовала себя чужестранкой, по счастливой случайности попавшей в их райский сад, невольным свидетелем, которому дозволили лишь одним глазом взглянуть на величие прекрасных мудрых созданий. Двигаясь плавно и размеренно, они будто замедляли время вокруг себя, хотелось смотреть на них не отрываясь и бесконечно долго слушать их переливчатые голоса, которые приносили душе странный холодный покой. Но и это все затмевала собой Владычица. Она была самим светом, самой тканью времени. Казалось, это она вдыхала жизнь во всех остальных. Даже сейчас, сидя в полном одиночестве возле фонтана под мэллорном Владык, Искорка будто ощущала ее присутствие, ее силу и власть.

— Не спится? — раздался за спиной вопрос.

Искорка вздохнула.

— Гимли храпит, — отозвалась она и обернулась через плечо, чтобы увидеть Леголаса.

— Не знаю, зачем ты согласилась жить в одном общем шатре с остальными, — Леголас подошел к фонтану и сел рядом с ней на землю.

— Если честно, я прослушала весь разговор и не предполагала, что были варианты, — Искорка поморщилась и досадливо подумала, что теперь ей не видать спокойных ночей.

— И теперь ты конечно будешь терпеть, не желая признавать свою оплошность, — покачал головой из стороны в сторону Леголас.

— Да, — легко согласилась Искорка. — Я буду терпеть невыносимый храп гнома, лишь бы не признавать свою ошибку, — она посмотрела на Леголаса и развела руками. — Ты-то что не спишь?

— Я слушаю лес. Побывать в этом лесу счастье для любого эльфа.

И Леголас закрыл глаза, будто пытаясь разобрать доступную лишь ему одному музыку. Искорка замолчала, не желая ему мешать, но через несколько минут все же заговорила.

— Знаешь, в Ривенделле я наблюдала за Линдиром и другими и не понимала, как им может быть так безразлична судьба остальных народов Средиземья. "Нам нет дела до смертных" — так он, кажется, сказал. Но здесь, в Лориене, я поняла его. В словах Линдира не было ни капли самодовольства или желания обидеть, просто он озвучил очевидное для себя, — Искорка прервалась и опустила взгляд себе под ноги. — Эльфы видят мир по-другому, живут и чувствуют не так, как смертные. Здесь я поняла это по-настоящему. Наша жизнь для вас будто жизнь бабочки-однодневки: один миг и неизбежный конец. И это не от безразличия или холодности, просто так устроен мир. Вы, верно, и наших лиц-то не различаете, за исключением редких, особенно ярких. В самом же деле, какая эльфам забота о смертных? Я же вот не забочусь делами пчел или муравьёв, что так старательно сейчас ползут по моему рукаву.

Наступило молчание.

— Хотя ты знаешь, — снова заговорила она, — Радагасту вот есть дело до всех. Я уверена, он и заботами муравьёв интересуется. Однажды он сказал мне, что отпустил кроликов по их делам, представляешь? А я засмеялась, мол какие могут быть дела у кроликов, — она тепло улыбнулась. — Где же он сейчас?

— Ты привязалась к нему, — проговорил Леголас.

— Как я могла не привязаться? У меня здесь нет и не было никого ближе, — проговорив это, она погрустнела и уткнулась подбородком в свои колени. Она в который раз убеждала себя, что с Радагастом все в порядке, но поверить в это почему-то не получалось. Не после того, что произошло с Гендальфом.

— Я не согласен с Линдиром, Тинвэ, — нарушил тишину Леголас. — Эльфам есть дело до смертных, должно быть дело. Это и наша война тоже. Это наш мир, и он прекрасен. Мы должны бороться за него, а не бежать на Запад, — на этих словах в глубине его глаз зажегся огонь. — А что до смертных... Многие люди, гномы и хоббиты проживают свои короткие жизни так, что те стоят тысячи эльфийских вечностей. Смертные живут быстро, но ярко и полно. Они не останавливаются в нерешительности, потому что знают, что для долгого раздумья у них нет времени. Эльфы же изнежены, Тинвэ, избалованы Эру. Все-таки, мы его любимые дети, — горько усмехнулся он. — В итоге наши жизни бесконечны, но у многих эта бесконечность холодная и пустая. Возможно, смерть — действительно ценнейший из подарков Единого. Чувствующие неизбежность конца по-настоящему проживают свою жизнь.

Леголас замолчал и Искорка внимательно посмотрела на него. Сожаление и скорбь сменили прежний запал на его лице. Это смутило, и она отвела взгляд. Он говорил о чем-то личном, да, конечно. Наверное вспоминал Битву Пяти Воинств и ту трагическую историю с Тауриэль. Существовала ли она здесь? Этот вопрос Искорка себе никогда не задавала, но, если судить по Росгобельским кроликам, которые были очень даже реальными, вся эта трагедия с неразделенной любовью тоже правда. На этой мысли отчего-то защемило сердце и она снова посмотрела на Леголаса. "Ты уплывешь в Валинор, когда это все закончится, и найдешь там покой" — подумала она, пытаясь избавится от узла в груди, но тот только затянулся крепче.

— Я пойду, пожалуй. Хочется спать, — соврала она, поднимаясь с места.

— До завтра, — тихо ответил Леголас. Искорка уже развернулась к нему спиной и направилась в сторону шатра как услышала позади его голос и замерла.

— И ты не бабочка-однодневка, Тинвэ, — сказал он. — Твоя жизнь значит куда больше, чем ты думаешь.

Но Искорка ничего не ответила, а только зашагала дальше по тропе.

* * *

Арагорн ждал ее, как они и условились, недалеко от тренировочной площадки лориенских эльфов. Он сидел на траве, облокотившись локтями на колени, и не сразу заметил ее приближение.

— Ты ходишь очень незаметно, почти как эльф, — отозвался он, стоило ей только сесть рядом.

— Радагаст научил, — откликнулась она.

— Ты позвала меня, чтобы обсудить наши дальнейшие планы?

— Не совсем так, — ответила Искорка. — Но ты теперь глава нашего отряда, Арагорн, — на этих словах он напрягся. — Теперь ты вместо Гендальфа, и только тебе решать, какой путь мы изберем дальше. Я не вправе тебе что-то советовать, но чувствую, что обязана рассказать все что знаю, также как рассказала об этом ранее Гендальфу.

Арагорн вздохнул.

— Я предполагал, что ты захочешь это сделать, Тинвэ, — Искорка удивилась этому обращению из его уст, но не стала возражать. — Если это необходимо, рассказывай.

— Слушай же. В том варианте истории, который знаю я, Гендальф погиб в Мории, но потом вернулся в облике Гендальфа Белого, — и она не спеша стала рассказывать Арагорну каждую мельчайшую деталь, что помнила. Дойдя до смерти Боромира, она ненадолго прервалась, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Теперь она часто думала об этом, прокуричивала в голове все, что помнила из его истории, и приходила к неутешительному выводу. Она заняла место Боромира в братстве, а история повторяется, несмотря на все их усилия. Они, очевидно, пойдут из Лориена на лодках по Андуину, другого пути просто не было. Выходит, ей суждено погибнуть на Амон-Хен? Да еще и так бесславно, пытаясь отнять у Фродо кольцо?

— Я так и думал, что с Боромиром должно было произойти что-то трагичное, — прервал затянувшуюся паузу в ее рассказе Арагорн. Она внимательно посмотрела в его лицо, раздумывая, высказывать ли свои сомнения.

— Что если заняв его место, я повторю его судьбу? — наконец решилась она.

— Не говори чепухи! Мы не позволим тебе погибнуть!

— Я чувствую кольцо, Арагорн, оно притягивает меня, — очень тихо сказала она. — И не забывай, что во мне живет сила врага.

— Ты думаешь, я не чувствую кольцо? — возразил ей Арагорн. — Ты очень сильно ошибаешься, если полагаешь, что ты одна так подвержена его влиянию... Иногда я думаю, — неуверенно продолжин он, — что если Боромир был прав? Что если мы могли бы использовать его для защиты Гондора? Минас-Тирит долго не выстоит...

— Нет, он выстоит, Арагорн. Но только в том случае, если в нем не появится кольцо, — и Искорка продолжила свой рассказ. Она рассказала ему обо всем, и с каждым ее словом на его лицо ложились новые тени. Она дошла только до конца войны, решив не открывать ему всего будущего, но и это ввело его в печальную задумчивость.

— Теперь тебе нужно решить, как вести отряд дальше, — подытожила она и Арагорн молча кивнул. Посидев еще немного рядом с ним, она поднялась на ноги и уже собралась идти назад к шатру, как он заговорил.

— Сегодня у эльфов большой праздник, Тинвэ. Они будут радоваться заключению новых брачных союзов, мы все приглашены.

— Правда? — удивилась Искорка. — Я не помню такого. Хотя, мы ведь прибыли в Лориен раньше...

— Нас ждут на талане Владык в закатный час. Кто-то из эльфов принесет тебе праздничный наряд, — это заставило ее удивиться еще больше, но она только пожала плечами. Праздничный наряд, так праздничный наряд.

— Тогда до встречи, — попрощалась она и оставила Арагорна одного в глубокой задумчивости.

Праздничным нарядом оказалось красивое светло-зеленое платье, сшитое, очевидно, по эльфийским меркам и потому узковатое для ее фигуры. Впрочем, она все равно его надела, решив, что пренебрегать гостеприимством эльфов будет в крайней степени невежливо. Поднявшись на талан вместе с братством, она обнаружила там множество красиво одетых эльфов, которые образовали широкий круг по периметру площадки. Круг этот разрывался в том месте, где на небольшом возвышении стояли Владыки, давшие вскоре после прихода братства сигнал к началу праздника. Заиграла музыка и в центр круга стали выходить одетые в светлое пары, образовывая красивые танцевальные фигуры.

— Расскажи нам, что происходит, — шепотом обратилась Искорка к стоящему с ними Леголасу. — Ничего не понятно!

— В центре круга танцуют пары, которые недавно заключили брачные союзы. Они обменяли свои серебряные кольца на золотые и теперь считаются супругами, — тихо объяснял он. — Владычица устроила для них праздничный вечер, хотя обычно так не делают. Но многие из них вскоре отправятся за море, некоторые пары разлучатся. Они хотят использовать возможность насладиться праздником, пока еще вместе.

Искорка вновь оглядела танцующих. Они легко кружились по талану, словно танец был обычным для них способом передвижения. Но вот мелодия танца угасла, и музыканты заиграли что-то другое. Пары остановились и образовали круг, взявшись за руки. Они запели песню, которой стали подпевать многие стоявшие по периметру эльфы. Наконец, и песня закончилась, а собравшиеся начали делиться на небольшие группы и разбредаться по залу. Подавали легкие угощения и напитки.

После этого и братство пришло в движение. Арагорн и Леголас отделились от остальных и направились куда-то вглубь талана. Гимли стоял на месте, будто громом пораженный, и Искорка решила не трогать его. Гном не отрывал взгляд от Галадриэли и, видимо, переосмысливал свое отношение к "лесной колдунье". Искорка же вместе с хоббитами отошла в сторону и начала слушать восхищенные речи последних. Сэм так впечатлился происходящим, что решил по возвращению в Шир непременно описать этот свадебный праздник, как он сам его называл. Он подробно расспрашивал подошедшего к ним для приветствия Халдира о песне, которую пели эльфы и даже вызвался спеть ответную — ширскую свадебную.

— Это песня, которую у нас в Шире традиционно поют на свадьбах, — говорил он. — Она, конечно, не сравнится с удивительными песнями вашего народа и, верно, простовата для таких прекрасных созданий, — Сэм засмущался и начал теребить краешек своего жилета. — Право, петь ее здесь неуместно, зря я заикнулся об этом...

— Вовсе нет, — неожиданно для Сэма горячо заговорил Халдир. — Вы наши гости, и мы будем очень рады вашим песням, — он мягко улыбнулся, а стоявшие рядом эльфы согласно закивали. И Сэм набрался смелости и начал петь.

Где венок из остролиста?

Этот день, чтоб веселиться!

Праздничное надеваем,

И кричалку запеваем!

Где венок из остролиста?

Новый день натупит быстро!

Праздничное надеваем,

И кричалку запеваем!

Чтоб глаза сияли снова,

Подпевай же слово в слово!

А теперь веселый танец.

На щеках твоих румянец.

Где венок из остролиста?

Где вино, чтоб веселиться?

Праздничное надеваем,

И кричалку запеваем!

Рядом зааплодировали эльфы, отчего Сэм покрылся густым румянцем.

— Это хорошая песнь, Сэмуайз Гэмджи, — похвалил его Халдир. — Она полна чистой радости. Спойте нам еще что-нибудь, что поют обыкновенно на праздниках в Шире.

И Сэм, обрадованный внезапным успехом, продолжил. Он спел "Под горой стоит трактир", забавно смущаясь на первых куплетах. После него не удержался и Фродо и запел одну из задорных застольных ширских песен:

Когда б ни раздался дверной звонок,

Должен стоять на столе пирог.

И гостю толком не дав присесть,

Заставить его весь съесть.

Гость должен только сыто икать,

Глазами моргать, не мочь привстать.

Не в силах съесть ни кусочка он -

Вот это хороший тон!

Искорка наблюдала за ними и ее сердце наполнялось чистым и незамутненным счастьем. Фродо оживился, и теперь по нему и вовсе нельзя было сказать, что он страдает от тяжкого бремени. Каждый из хоббитов, заслышав слова родных песен, будто преображался и озарялся изнутри теплым и уютным огоньком. Сейчас они уже закончили петь и увлеченно рассказывали каким-то эллет, судя по всему плохо понимавшим всеобщее наречие, о свадебных обычаях Шира. Фродо, немного знавший синдарин, пытался переводить им речь остальных, и у него неплохо получалось.

— Искорка, — внезапно вовлек ее в разговор Пиппин. — А что поют на свадьбах у вас?

Она растерялась.

— Хм, по-разному бывает, Пиппин, но каких-то общих песен нет.

— Спой нам что-нибудь! — подключился к разговору Мерри. — Если вы не поете общих песен, спой приятную тебе.

Искорка задумалась. Ей было так хорошо и радостно на этом празднике, что она решила согласиться. Но нужна была подходящая песня, хотелось спеть что-то доброе и светлое.

— Есть один вальс, — сказала она наконец хоббитам, закрыла глаза и начала петь.

Если бы запер я мир в бутылку,

И все замерло под луной,

Светила бы она для меня без твоей любви?

Если бы я был умен, как Аристотель,

И понимал природу колец вокруг луны,

Какое бы значение это имело, если бы ты любила меня?

В твоих объятиях мир невероятно тих,

И все мечты исполняются,

Пусть до конца танца считанные мгновения...

В твоих объятиях все кажется таким понятным,

И я не боюсь ничего,

Кроме того момента, когда наш танец закончится.

Если бы запер я мир в песочные часы,

И оседлал бы луну, чтобы мы могли кататься на ней,

Пока звезды не померкнут, пока...

Однажды ты встретишь незнакомку,

И все звуки вокруг затихнут.

Ты почувствуешь, что очень близок к тайне.

В свете луны, когда твой мир разобьется вдребезги,

Тебе покажется, что ты знаешь ее всю жизнь.

Это самый старый урок в истории мироздания.

В твоих объятиях мир невероятно тих,

И все мечты исполняются,

Пусть до конца танца считанные мгновения...

В твоих объятиях все кажется таким понятным,

И я не боюсь ничего,

Кроме того момента, когда наш танец закончится.

О, если бы запер я мир в песочные часы

И оседлал бы луну, чтобы мы могли кататься на ней,

Пока звезды не померкнут,

Пока время не остановится,

Пока...⁽³⁾

Прозвучали последние слова, она открыла глаза и обнаружила, что ее слушали не только хоббиты и говорившие с ними эллет, но и другие. На душе было легко, и она заулыбалась, увидев идущего в ее сторону Арагорна.

— Ты прекрасно поешь! — похвалил он ее и Искорка склонила голову в знак благодарности.

— Твоя очередь, — ответила она, и Арагорн не смог отказать.

Он спел красивую балладу о падении Гондолина, и Искорка отметила про себя, насколько завороженно его слушали все собравшиеся эльфы. Конечно, ее песня и песни Шира были им интересны, но сказания об истории своего народа глубже трогали их сердца. Песнь Арагорна подхватили многие, и когда он закончил, очередь перешла к темноволосой эллет в изумрудных одеждах. Она пела на квенья, и Искорка не смогла разобрать ни слова. Мотив ее песни был горестным, он заставил Искорку в задумчивости опустить глаза себе на руки. Какие бы праздники не устраивали удивительные эльфы Лориена, печаль не оставляла их надолго. К ней начали возвращаться тревожные мысли и она поспешила оставить шумный талан. Забравшись в пустой шатер и устроившись на своей постели, она гнала прочь тревогу и воскрешала в памяти мелодию прекрасного вальса, стараясь уловить мимолетное чувство счастья и запечатать его у себя в сердце. Сквозь подступающую дрему, ей виделось, будто это она легко и беззаботно танцует, повинуясь уверенному движению чужих рук и ласковому взгляду лучистых глаз. Улыбка тронула губы и продержалась на ее лице до самого рассвета.

1) Стой

Вернуться к тексту

2) Выслушай меня!

Вернуться к тексту

3) Искорка поет чудесную песню Sting — Until

Вернуться к тексту