Жёлтые цветы (гет)

— Не заставляйте нас применять силу!

— Да пошли вы к чёрту!

Решётка лязгнула за спиной Мастера, запираясь автоматически. Нет, ну что за жизнь! Он с силой провёл рукой по лицу и обессилено сполз на пол. Стоило ли возрождаться из мёртвых, проходить Войну Времени, дважды умирать от рук каких-то несносных девчонок и почти вернуть в мир Галифрей, — чтобы снова оказаться там же, где он был перед смертью. Тогда, как он думал, окончательной.

Вот только Войне Времени были необходимы такие, как он. Безжалостные, непредсказуемые и безумные. Безумнее этой войны, плоть от плоти бесконечного кошмара без начала и конца. Такие как Мастер были необходимы для смерти, но не для жизни. Так сказал ему Рассилон, насмехаясь и мня себя недосягаемым.

Даже сейчас воспоминание об этом моменте заставило Мастера улыбнуться. Он всё-таки достал верховного правителя! Кто бы мог подумать… Сколько столетий уйдёт на то, чтобы снова собрать Рассилона по отпечатку в Матрице? В любом случае, этого времени у Галифрея не будет. Он сгорит куда раньше, если Доктор сказал правду.

Доктор… вот ведь поганец! Получается, он опять выкрутился, а Мастер теперь заперт здесь. Странно, но злости при мысли об этом он почти не ощутил. Наоборот: ощущение, как от хорошей шутки.

Мастер тихо рассмеялся и прикрыл глаза.

А когда открыл, обнаружил, что сквозь прутья решётки на него кто-то смотрел. Пристально, и не сказать, чтобы с особой симпатией. Велика неожиданность, конечно, — кто вообще смотрел на Мастера иначе? — но этот взгляд был ему знаком. Он видел его всего пару часов назад…

Доктор, конечно, решил тогда, что это была его мать. То же лицо, те же нервные руки с узкими запястьями. Изборозждённые морщинами черты, полные тревоги, страстного молчаливого предостережения и надежды. Обращённых к Доктору, разумеется.

Мастер потянул ноздрями воздух. Прищурился — так, чтобы сквозь ресницы поймать отблеск ментального поля. Точно. Совсем другое. И такое знакомое.

— Значит, Романа, правду говорили, что ты стала выглядеть, как мать Доктора. Как он это принял, интересно?

Женщина за прутьями усмехнулась и подошла ближе:

— С трудом. Гордишься своей проницательностью?

Мастер поджал губы:

— Тоже мне сложная задача. Ты же была президентом до Рассилона. Это объясняет, зачем он превратил тебя в статую. Ты не поддержала Последнюю Санкцию?

Пожилая женщина за прутьями решётки гордо приосанилась. И в этот момент он узнал в ней Роману окончательно.

— Я не могла это поддержать. А ты, я слышала, был бы готов присоединиться.

— Такой уж я псих, — с улыбкой согласился Мастер. — Видишь, Рассилон меня оживил, а я его убил. Такая я неблагодарная личность, понимаешь ли.

Романа тихо рассмеялась.

— Я сказал что-то смешное? — моментально нахмурился Мастер.

Но Романа не отвечала, продолжая еле слышно хихикать. Это действовало на нервы.

— Ну что? Что, ради всего святого? Говори уже, — почти прорычал он, подходя к разделявшей их решётке с другой стороны.

Это не была решётка в коридор. Она всего лишь разделяла две камеры. Романа тоже была здесь заключённой, и уже от этого Мастер снова был готов усмехнуться. Она подняла на него взгляд.

— Это я тебя оживила. Я отдала приказ. И я же дала приказ разбудить Рассилона. Как думаешь, я сделала одну ошибку или две?

Мастер приблизился к ней вплотную, почти повисая на прутьях решётки:

— Боюсь, что ни одной.

* * *

Снаряды далеков падали всё ближе. Даже глубоким подземельям под Цитаделью доставалось. Но такого, как в тот день («А, может быть, ночь?»), не было ещё никогда. Пол под ногами ходил ходуном, в стенах прорезались трещины. Охранников не было видно уже несколько часов. Возможно, они погибли или попросту сбежали, оставив заключённых на произвол судьбы. Звуки взрывов сливались в несмолкающий гул.

А потом пришла короткая белая вспышка. Мастера отбросило к дальней стене, и он на какое-то время потерял сознание.

Очнулся от того, что кто-то энергично тряс его за плечо. Ключица, похоже, сломалась, поскольку от очередного тычка Мастер чуть снова не отключился от пронзившей руку боли. Но вместо этого заорал что есть мочи.

— Если хочешь отсюда убраться, самое время! — прозвучало над его ухом.

Как бы плохо ни было Мастеру, но волшебное слово «сбежать» моментально подняло его на ноги. Только минуя двадцатый по счёту коридор, он задался естественным вопросом: а куда он, собственно, бежит? И почему? А главное — с кем?

Ответ на последний вопрос нашёлся быстро.

— Леди-президент, что происходит? — окрикнул он Роману, пытаясь перейти на шаг и хотя бы чуть-чуть отдышаться. Он с удовольствием отметил, как она скривилась от этого обращения, и добавил: — Только не говори, что «нет времени объяснять». Это не смешно.

— Да? — она удивлённо приподняла брови, энергично набирая какой-то сложный код на двери. — А мне казалось, ты всегда не прочь посмеяться. И способен сделать выводы самостоятельно. Мы в мастерской рядом с ангаром. Как ты думаешь, зачем?

Мастер отступил на шаг, впервые оглядывая помещение, в котором они оказались. Действительно, старое крыло космопорта. Потёртые временем металлические листы в громадных заклёпках, старомодные шлюзы… Зато ни единой трещины — значит, далеки сюда ещё не добрались.

— Мы планируем позаимствовать пару-тройку ТАРДИС на нужды личного спасения, — усмехнулся он. — Правильный ответ, госпожа учительница? — и добавил умоляюще-сварливым тоном: — Только не говори мне, что собираешься стащить какую-то антикварную рухлядь. Я могу хоть раз покататься на новой машине, а не на этом безобразии сорокового типа?!

Романа только безразлично пожала плечами, вводя последнюю команду. Створка ворот медленно отъехала в сторону, являя глазам ровные ряды небольших серовато-металлических капсул.

— Сожалею, — она приложила руку к двери ближайшей капсулы. На сером металле остался тускло-красный отпечаток ладони. Он медленно поблек, и входной люк послушно открылся. — Там Рассилон успел поменять коды. И кстати, — она впервые за всё это время усмехнулась, — не надейся на «пару-тройку»: моего пароля хватит только на одну ТАРДИС. Входи, располагайся.