Don't look back in Anger/Оглянись не во гневе (гет)

Никто не обратил внимания на двух девушек, входивших в женский туалет. Хотя обычно туда заглядывали разве что по отчаянной нужде. Тем более, одна из этих двоих — чокнутая Лавгуд, и этого достаточно.

Им повезло — видимо, Миртл рыдала где-то ещё, и Гермиона без лишних свидетелей пошипела на нужную раковину. Несмотря на память Гарри об этом событии, девушки слегка удивились, глядя, как та проваливается в пол.

Заглянув в тёмный провал, Луна тяжко вздохнула:

— Жаль, что у нас нет профессора, которого можно сбросить туда первым. У меня есть несколько подходящих кандидатур.

— Гарри предлагает министра магии, а затем закрыть раковину. С этим трудно спорить. Тем более, нам предстоит скатиться туда на заднице. Ну ладно, нет смысла тут стоять и расстраиваться. Итак нетрудно догадаться, что всё плохо. Гарри сказал "там грязно", но мальчики понимают это слово по-своему. — Пытаясь хоть как-то защитить волосы, Гермиона натянула капюшон мантии, прыгнула в дыру и с протяжным воплем полетела вниз. Затем наступила тишина. Луна надеялась, что подруга благополучно достигла дна. К счастью, вскоре снизу отчётливо долетел её голос:

— Поттер, кажется, ты плохо на меня влияешь. Мне бы понравилась эта горка, будь она почище. Луна, спускайся! — Гермиона и Гарри молча посмеивались над ссылкой на маггловскую телепередачу, о которой Луна понятия не имела.

Взяв пример с подруги, Луна спрятала волосы под капюшон и прыгнула вниз. Только вот приземление на кучу мелких костей ей совершенно не понравилось.

Гермиона зажгла Люмос и решила: прежде, чем углубляться в туннель, надо проверить, сумеют ли они вернуться, как запланировали.

Буквально через несколько мгновений после того, как его позвали, с хлопком появился Добби.

— Молодец, Добби! Мы сомневались, что ты найдёшь нас здесь, но теперь можем быть спокойны.

— А мисс Грейнджи не хочет, чтобы Добби пошел с ними? Добби не нравится оставлять в этом месте подруг Гарри Поттера, сэра одних.

— Молодчина! Рядом с тобой я точно буду чувствовать себя гораздо увереннее. Как дела у Винки? — тут же вмешалась Луна.

— Винки гораздо лучше, мисс. Просто знать, что она снова нужна, очень помогает Винки. Сильная магия её хозяев тоже. Винки говорит, что готова приступить к работе уже сегодня, но Добби посоветовал Винки отдохнуть до завтра. Добби не знал, надо ли сначала спросить разрешения у Гарри Поттера, сэра, прежде чем сказать Винки…

На этот раз в разговор вмешалась Гермиона:

— Гарри просил тебя присмотреть за Винки, и ты это сделал. Гарри очень тобой доволен.

Только на этот раз малыш не больно-то её слушал. Просто они дошли до сброшенной шкуры василиска, и большие глаза Добби едва не вылезли из орбит. Когда они подошли к завалу, домовик, щёлкнув пальцами, моментально расчистил проход.

— Добби, вот почему это блестящая идея — пойти с нами. Мы с Гермионой потратили бы уйму времени, пытаясь пробить дыру, чтобы пролезть вдвоём.

Затем Добби обратил внимание на состояние их мантий. Ещё один щелчок его волшебных пальцев — и всё чисто.

— Знаешь, Гарри, я могу привыкнуть к эльфам. Добби, ты самый лучший!

Это заставило домовика покраснеть. Работая на Малфоев, он не привык слышать похвалу.

Массивная круглая дверь, закрывавшая вход в саму Тайную Комнату, открылась после ещё одного приказа на парселтанге. Но вместо того, чтобы войти внутрь, Гермиона и Луна застыли, желая оказаться отсюда как можно дальше. Невероятная вонь заставила задыхаться, а глаза так сильно слезились, что они почти ничего не видели.

Гермиона изо всех сил старалась наложить на себя чары головного пузыря. Только вот это и так довольно сложное заклинание, а уж если ты ещё и задыхаешься... Поэтому когда Гарри напомнил попросить о помощи Добби, Гермиона быстро последовала его совету.

— Добби, можешь что-нибудь сделать с этим мерзким запахом?

Ещё один щелчок пальцев, и она снова может нормально дышать.

— Кажется, теперь я знаю, зачем волшебники привязывают к себе эльфов. Наверняка они одни из самых могущественных магических существ на планете.

Гарри полностью согласился с этим выводом, а затем показал Гермионе воспоминание, как Добби отшвырнул Люциуса Малфоя, словно тряпичную куклу.

Пока они шли к василиску, маленький эльф расстроился до слез. Он же видел Гарри Поттера, сэра сразу после того, как тот победил это существо. Однако Добби никогда и в голову не приходило, что оно такого размера. И в тот же самый день Гарри Поттер, сэр сумел освободить Добби. А это значит, он ещё более великий волшебник, чем считал Добби!

Мысль о том, что в поклонении своему герою малыш может зайти ещё дальше, изрядно нервировала Гарри. А тут ещё и Гермиона дразнилась, что Добби прав. Вот и жди от неё помощи!

Луна в смятении смотрела на разлагавшееся существо.

— Гермиона, чтобы вырубить эти клыки, нам понадобится что-то вроде топора. Только я не вижу, что можно превратить в нужные инструменты.

Гермиона испытывала отвращение к предстоявшей работе. И хотя Добби очистил воздух, источник зловония никуда не делся.

Шкура василиска казалась неповрежденной, но под ней угадывалось лёгкое движение. То ли это благодаря медленному разложению, то ли там действительно кто-то ползал, пожирая гигантскую змею изнутри, — Гермиона выяснять не собиралась. С её точки зрения, того, кто способен съесть василиска, следовало избегать любой ценой. Громкий влажный чавкающий звук встревожил девочек, но обернувшись, они увидели, как один из самых крупных клыков вырвался из пасти гигантской мёртвой змеи и поплыл к ним. За ним последовал ещё один, и вскоре Добби сложил перед подругами небольшую кучку смертоносных клыков.

Когда их набралось с полдюжины, Гермиона остановила домовика. Ведь даже мёртвый василиск невероятно устойчив к магии. А они с Луной видели, каких усилий стоило Добби вырывать эти клыки магией.

Гермиона позволила Гарри «перехватить» над собой контроль, чтобы лично поблагодарить Добби за тяжёлую работу. Луна же, надев перчатки из драконьей кожи, тщательно завернула клыки, чтобы они не представляли опасности, пока не потребуются.

Только вернувшись в туннель и закрыв за собой толстенную круглую дверь, они вздохнули с облегчением.

— Это было невероятно отвратительно! Жду не дождусь принять душ. Чур, я первая!

— Гермиона, я просто не способна сидеть и слушать, как ты там плещешься. И точно захочу запрыгнуть туда же. Ждать своей очереди не желаю, поэтому Гарри придётся закрыть глаза. Тем более, в этом душе хватит места для двоих.

Это заставило Гермиону рассмеяться.

— Кажется, ты потрясла Гарри до глубины души. Он может столкнуться с этим чудовищем только с мечом, но одна только мысль о нас двоих в одном душе вгоняет его в ступор. Добби, можешь нас отсюда вытащить?

Через несколько мгновений все трое очутились в туалете Миртл. И первым делом девушки опустились на колени, обнимая и целуя эльфа в покрасневшие щёки. Именно благодаря ему отвратительная, трудная и даже опасная задача превратилась в относительно простую. Довольный Добби отправился проведать Винки, а Гермиона и Луна собрались немедленно уничтожить крестраж.

Зная, что у подруги в присутствии Гарри гораздо больше шансов разобраться с этой мерзостью, Гермиона предложила:

— Луна, о Волдеморте ты знаешь больше меня. Думаю, Гарри должен быть с тобой, а я вас прикрою.

Гарри «перешёл» к равенкловке, и они поднялись на седьмой этаж. Появившаяся на этот раз дверь отличалась от той, что вела в привычную спальню.

Оглядев огромное помещение, буквально набитое всевозможными магическими безделушками, Луна схватила ошарашенную Гермиону за руку.

— Нам надо держаться вместе. Тут и без крестража, который мы ищем, наверняка полно очень опасных вещей.

Воспоминания Волдеморта привели их прямо к диадеме Равенкло. Но стоило им подойти поближе, как Гермиона кинулась вперёд.

— Ох, какая прелесть!

— Petrificus Totalus! — не дав подруге упасть, Луна её подхватила и прислонила к ближайшему шкафу.

— На диадеме мощные чары принуждения, заставляющие взять её в руки. Джинни тоже попала под их влияние и не могла не писать в дневнике. Меня же от них защищает Гарри. Прости, но пока не разберусь, придётся тебе постоять.

Прежде чем взять диадему и положить её на пол, Луна надела перчатки из драконьей кожи. А затем развернула один из клыков василиска. И без малейшего колебания ткнула клыком в крупный драгоценный камень в центре ободка.

Сначала она подумала, что ничего не вышло, но вскоре из трещины в камне повалил зелёный дым. И быстро начал принимать очертания человеческой фигуры. Луна тут бросилась к Гермионе, отменяя чары. И теперь они, буквально вцепившись друг в друга и не в силах пошевелиться, с ужасом глядели на призрачного Волдеморта. А затем сотканный из дыма Тёмный лорд испустил жуткий вопль, заставив девушек вскрикнуть.

Гермиона тут же вспомнила «Волшебник из Страны Оз», а именно тот момент, когда злой волшебник "растаял". Дело в том, что дым, казалось, втянулся сам в себя и осел на пол, оставив рядом с диадемой маслянистую чёрную кляксу.

Когда всё закончилось, Гермионе быстро удалось взять себя в руки, а вот Луна чувствовала себя совсем разбитой. И прижавшись к подруге, бурно разрыдалась.

— Луна, всё в порядке, всё кончено.

— Нет, не кончено. В голове у Гарри сидит такая же мерзость, а мы не знаем, как её оттуда вытащить. Остальные меня не волнуют! Всё, чего я хочу — вытащить это из Гарри, и чтобы после этого он остался жив. Министерство швырнуло его в Азкабан, Дамблдор пытался проникнуть в твой разум — да к чёрту их всех! Я просто хочу исцелить Гарри, а потом мы уедем из страны. И пусть они тут бултыхаются в собственном дерьме!

— Знаешь, на тебя это непохоже.

Луне это помогло справиться с рыданиями и даже вызвало безрадостную улыбку.

— Гарри сейчас сказал то же самое. Вы двое настолько на одной волне, что иногда это пугает. В ту ночь, когда я встретила Гарри, а затем и тебя, Гермиона, моя жизнь изменилась. И я не хочу возвращаться! Не хочу, чтобы всё было как раньше. Только не сейчас, когда я поняла, как это здорово, если у тебя есть друзья! Это будет слишком жестоко.

— Я никуда без тебя не уйду. И готова поспорить, Гарри только что повторил. Ты сказала, эта штука сидит в нём уже очень давно. Ничего же не случится, пока мы поймём, как её убрать.

Луна сквозь слёзы с отчаянием взглянула на подругу.

— Не думаю, что у нас много времени. Эту тварь разбудили на кладбище, и, похоже, чем дольше Гарри в Азкабане, тем сильнее она становится. Поэтому надо её вытащить как можно быстрее. Знаешь, мне кажется, надо заставить поработать над этой проблемой тех, кто знает гораздо больше нас.

Крепко обняв плачущую подругу, Гермиона попыталась успокоить её и Гарри:

— Завтра мы отсюда уедем, а в воскресенье увидимся с лучшим профессором Защиты за время нашей учёбы, бывшим аврором, да и твоего отца добавим в команду. А пока не вернём Гарри домой, попытаемся выманить что-нибудь полезное у Волдеморта. Мы обязательно справимся — ты просто должна верить!

— Ты не представляешь, как я хочу верить! Но понимаешь, не думаю, что крестраж в Гарри знает, как оттуда выбраться. Если он не скажет, то кто?

— Несомненно, Волдеморт был очень умным магом, но никто не может знать всего. Дамблдор зачастую об этом забывает. Мы обязательно найдём ключ к разгадке! Я точно знаю. Давай выйдем отсюда и превратим Комнату обратно в твою спальню. После всего этого я ещё сильнее хочу в душ. И не вижу смысла ждать друг друга — Гарри всё равно увидит наши воспоминания. Возможно, побывав в душе с нами обеими, он поборется с дементорами на равных.

Убирая диадему, Луна улыбнулась и хитро взглянула на Гермиону.

— Гарри только что смирился с этой мыслью. Говорит, увидев нас обеих в душе, сумеет сразиться не только с дементорами, но и с самим Волдемортом.

* * *

Дамблдор ввязался в борьбу против трёх факультетов разом, и этот поединок ему точно не выиграть. После пира ему пришлось встать и объявить обладателя школьного кубка. Обычно это объявление сопровождали бурные аплодисменты победителей и вежливые хлопки остальных. Но сегодня объявление Слизерина победителем Гриффиндор, Равенкло и даже Хаффлпафф встретили насмешками и громким свистом. Краем глаза директор заметил, как Минерва, Филиус и Помона с отвращением на лицах покидают зал. Это послужило сигналом — три факультета тоже встали и ушли, и только самодовольные слизеринцы остались на своих местах.

Альбус понятия не имел, скольких учеников благодаря этому трюку не досчитается Хогвартс. Но ради общего блага школе придётся с этим смириться. И если в результате хоть одна семья покинет Британию ради собственной безопасности, значит, оно того стоило. В конце концов, что такое выигравший кубок Слизерин по сравнению со спасёнными детскими жизнями?

Пока Фадж не вытащит голову из задницы Малфоя, светлая сторона мало что может сделать. На завтра он уже назначил собрание реформированного Ордена Феникса. И пока дети едут в Лондон, встреча состоится в «Кабаньей голове». Альбус пока не решил, что именно скажет своим соратникам, хотя одно знал наверняка: он не станет упоминать, что человек, которому предсказано победить Тёмного лорда, в настоящее время заперт в Азкабане. И как только выйдет из тюрьмы, наверняка сразу же покинет страну.

Конечно же, он заметил, что мисс Грейнджер не украсила сегодняшний пир своим присутствием, хотя иного и не ожидал. Попавшись на том, что заглянул в её разум, он совершил серьёзную ошибку. Хотя до сих считал себя правым, ведь девушка определённо знала что-то такое, в чём он отчаянно нуждался. Жаль только, его тогда поймали.

Правда, ни Минерва, ни Амелия не разделяли этой точки зрения и не постеснялись его в этом убедить. Особенно постаралась последняя, когда громогласно выразила своё мнение. Конечно, она прекрасно понимала, что мисс Грейнджер знает больше, чем говорит, но теперь благодаря Альбусу Дамблдору узнать от неё что-то полезное крайне маловероятно, если вообще возможно. Очевидно, и до этого инцидента мисс Грейнджер не шибко-то доверяла персоналу Хогвартса, и Альбус не мог не согласиться, что его поведение только усугубило ситуацию.

Как и все остальные сотрудники (хотя Северус наверняка никогда в этом не признается), Альбус знал, что мисс Грейнджер — исключительно одарённая молодая ведьма. Однако даже его озадачило, каким образом ей удалось провернуть трюк с письмом Гарри из Азкабана. Они даже наложили чары на почерк, сравнив его с парочкой эссе по Трансфигурации. Но высокий процент совпадений не оставил места для сомнений — письмо действительно написано рукой Гарри Поттера. Эти заклинания разработали, дабы помешать студентам списывать на экзаменах. А чтобы предприимчивая молодёжь не изобрела, как их преодолеть, держали в строгом секрете. Мисс Грейнджер попросту негде о них прочитать, не говоря уже о том, чтобы преодолеть такую могущественную магию.

Придётся ждать, пока Фадж выпустит Гарри из Азкабана. И только тогда попытаться повлиять на тех, кто близок к мальчику. И таким образом вновь хоть как-то повлиять на него самого. А в данный момент единственные, к кому он прислушивается (и одновременно они всё ещё разговаривают с Альбусом Дамблдором), это Уизли. По сравнению с Сириусом, Ремусом и мисс Грейнджер это словно линия пешек (ну, Рональд в лучшем случае конь) против ферзя и двух ладей.

И чем дольше Гарри сидит в Азкабане, тем радикальнее становятся его ближайшие друзья. Поэтому Альбус хотел, чтобы мальчик убрался оттуда как можно быстрее. Однако есть серьёзная проблема: Фадж играл — если это можно назвать игрой — мастерски. И только резко упавший рейтинг общественного мнения может заставить министра сменить курс. Возможно, заявление Амелии «Пророку» и вызовет некоторый резонанс, но, контролируя эту газету, Министерство не допустит ничего подобного. А сам Альбус, Гарри, да и ведьмы и колдуны Британии нуждались в большем, и немедленно.

Он понятия не имел, что вскоре его желание исполнится. Ксено Лавгуд собирался выпустить джинна из бутылки самым драматичным образом.

* * *

Четыре года принимая душ в компании соседок по общежитию, Гермиона давно привыкла к зрелищу и звукам, сопровождавшим совместное купание. Но сегодня всё было иначе. Всякий раз, когда Луна бросала взгляд в её сторону, Гарри видел ровно то же самое. Честно говоря, такие водные процедуры попахивали развратом.

Впрочем, поначалу их с Луной гораздо больше беспокоила сегодняшняя грязь, реальная и воображаемая. Однако в третий раз намылив голову, Гермиона наконец-то призналась сама себе, что испытывает немалое постыдное удовольствие, зная, что Гарри смотрит на неё глазами Луны. И такая честность необходима, поскольку присоединившийся к ней Гарри наверняка узнает правду.

Она знала, что у Луны никаких проблем, если Гарри видел и испытывал то, что она считала естественными физиологическими функциями. И, похоже, начинала понимать, хотя и не до конца, чего добивалась подруга. А ёе собственное оправдание этого маленького шоу гораздо проще. Если, подсмотрев за ней в душе, Гарри будет гораздо легче в Азкабане — да не вопрос, пускай смотрит.

В конце концов, чтобы помочь Гарри справиться с ужасами, с которыми ему пришлось столкнуться, Гермиона Грейнджер готова зайти гораздо дальше, чем показать, как принимает душ. Особенно если это ему поможет. А окончательно решит, когда спросит Гарри, действительно ли ему помогло. Или это не более чем маленькое запретное удовольствие для них обоих.

Единственное, в чём она с ним согласна — между ними не должно быть никаких секретов, и уж точно никакой лжи.

Выйдя из душевой, девушки обнаружили пушистые белые полотенца и домашние халаты. А когда вытерлись и оделись, появились два кресла и столик с едой. Похоже, Добби и Винки решили их избаловать.

Поскольку именно Луна хранила воспоминания Волдеморта, она позволит Гарри взять её под контроль, пока они напишут Дамблдору. А потом вместе просмотрят эти воспоминания, чтобы не пропустить какую-нибудь мелочь. Так что пока Луна «передала» Гарри подруге, чтобы пара насладилась совместным ужином.

И теперь с удовольствием любовалась покрасневшей Гермионой. Похоже, они с Гарри обсуждают недавние водные процедуры. Из воспоминаний Гарри девушки уже знали, что вплоть до этого момента он вообще не знал любви. И даже единственное воспоминание о родителях вызвано дементором и вызывало исключительно ужас. Луна на себе прочувствовала, какой прилив уверенности испытал Гарри, когда Гермиона открыто продемонстрировала ему свою любовь.

Для Гарри поступки всегда важнее слов, и поступки Гермионы привели Луну в восторг. В их отношениях именно Гермиона станет брать на себя инициативу. У Гарри ведь ни капли опыта нормальной жизни, так откуда ему знать, как должны развиваться и крепнуть близкие отношения? Эти его отвратительные родственники — точно не пример. Можно заявить смело — вплоть до недавнего совместного душа утверждение Гермионы, что ему больше никогда не придётся возвращаться на Тисовую, стало для него самым ярким моментом в жизни.

Они чудесно поужинали вместе, прежде чем Луна-и-Гарри сели составлять заметки для директора. Кстати, там следовало оставить место, если сегодня Луна обнаружит ещё что-нибудь интересное.

* * *

Глаза Луны распахнулись, и Гермиона увидела совершенно иную Луну Лавгуд. Та была совершенно вне себя от ярости. И теперь Гарри вместе с Гермионой ждали, что же именно так разозлило их обычно спокойную подругу.

— Гермиона, Дамблдор нам не друг, и уж тем более ему нельзя доверять. Гарри — дитя пророчества, а я точно знаю, что Дамблдор никогда об этом даже не заикался.

— Ни я, ни Гарри понятия не имеем, о чём ты.

— Ещё до рождения Гарри Трелони изрекла пророчество. Причём на глазах у Дамблдора. Его подслушал Снейп, а затем передал Волдеморту. Вот почему Поттеры прятались, вот почему Волдеморт продолжает преследовать Гарри! Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... /* Прим. перев.: из ru.harrypotter.wikia.com */

— Вот дерьмо! Знаешь, Гарри разозлился ещё пуще тебя. Он же спросил у Дамблдора в конце первого курса, почему Волдеморт за ним охотится, но директор отказался отвечать. Нет, он не солгал, а просто отказался рассказать то, что Гарри имел полное право знать. А Дамблдор знает, что Снейп подслушал пророчество и передал его Волдеморту?

— Да. Услышав это, Волдеморт послал Снейпа шпионить за Дамблдором. Кстати, Снейп умолял хозяина сохранить Лили жизнь, поэтому Волдеморт попросил её отойти в сторону.

— Что?! Снейп правда думал, что мать Гарри просто отойдёт в сторонку и позволит Волдеморту убить её ребенка? Да стоило Гарри поступить в Хогвартс, как эта больная сальноволосая свинья превратила его жизнь в самый настоящий ад! И он же в первую очередь виноват, что Гарри остался сиротой.

Попытавшись успокоиться, Гермиона заставила себя сделать пару глубоких вдохов. А ведь это непросто — Гарри в её голове серьёзно разбушевался.

— Эта новость здорово всё усложняет. Пожалуй, нам такое уже не по зубам. Надо как можно скорее поговорить с Сириусом, Ремусом и твоим отцом. Как насчёт заметок и клыков василиска — всё равно оставляем их Дамблдору?

Прежде чем ответить, Луна на мгновение задумалась:

— Хотя Дамблдор нам не друг, он определённо враг Волдеморта. Думаю, можно ему доверять сделать всё необходимое, чтобы прикончить Волдеморта.

Гермиона в ответ кивнула.

— Гарри согласился, хотя и неохотно. Вы узнали что-нибудь ещё про крестражи?

— Пещера на побережье неподалёку от места, куда детей из приюта возили на прогулки. А поскольку именно Дамблдор принёс Тому письмо из Хогвартса в этот самый приют, ему и карты в руки. Хижину Гонтов он тоже легко найдёт — в Министерстве наверняка есть адрес.

Разговор с Луной позволил Гермионе немного остыть. А чтобы окончательно успокоиться, она сменила тему:

— Как Гарри справился с дементорами и Волдемортом на этот раз?

— О, это просто фантастика! Я видела, как Волдеморт пытался изменить счастливые воспоминания Гарри, но потерпел полный крах. Мало того, чувства Гарри к тебе серьёзно ранили Волдеморта. В нём столько ненависти, что для него любовь Гарри к тебе, словно солнечный луч для вампира. А когда первые атаки провалились, Волдеморт забился поглубже. Ты для Гарри — самое мощное оружие! И именно с его помощью можно уничтожить этот огрызок. Вот почему я так разозлилась.

— Луна, извини, но ты опять сбила нас с толку.

— Если любовь Гарри к тебе настолько опасна для этого кусочка Волдеморта, значит, у нас появилась зацепка. И теперь можно искать способ, как его оттуда вытащить. Есть ритуалы, основанные на любви, причём они так же сильны, как и тёмные, которые Волдеморт проводил над собой. Эти он, конечно же, в расчёт не принимал. А поскольку вы оба девственники, сила этих ритуалов значительно возрастёт.

Конечно, Гермиона знала, что взгляды Луны на подобные вещи гораздо либеральнее, чем у неё или Гарри, однако это уже слишком. Поэтому, как ни старалась, не сумела сдержать потрясенного вздоха:

— Луна!

А подруга продолжала, как ни в чём ни бывало:

— Я-то думала, мы вытащим эту штуку из Гарри, а потом все трое уедем из Британии, оставив все проблемы позади. Но теперь, с этим глупым пророчеством, Волдеморт от нас не отвяжется. Вот почему я по-прежнему считаю, что надо оставить Дамблдору клыки василиска и наши заметки. Мы позаботимся о крестраже в Гарри, а директор — об остальных. А когда закончим, вот тогда и посмотрим, что будет дальше.

И только теперь она заметила явное потрясение Гермионы.

— Ну что опять?

— Хочешь сказать, чтобы вытащить эту штуку из Гарриной головы, мы с ним должны заняться сексом?

— Нет. — Впрочем, облегчение подруги оказалось недолгим. — Я говорю, что в качестве ритуала, который должен избавить Гарри от этой мерзости, вы с ним обязаны заняться любовью. Знала бы, что это спасёт ему жизнь, отдалась бы Гарри мгновенно, но со мной не сработает. Я ему нравлюсь, но знаю, кого он действительно любит. Надеюсь, именно любовь вышвырнет Волдеморта из Гарриной головы. А просто секс тут не поможет.

Увидев, что от шока у Гермионы язык отнялся, Луна сообщила друзьям несколько прописных истин:

— В следующем месяце Гарри стукнет пятнадцать лет, а примерно через шесть недель тебе исполнится шестнадцать. Мой день рождения тоже в сентябре, и мне, как и Гарри, будет пятнадцать. Разумеется, я задумывалась о сексе, и мы обе знаем, что Гарри тоже. И я сильно сомневаюсь, что тебя подобные мысли не посещали. И потом — это же просто вариант. А прежде чем хотя бы задуматься о чём-то таком, надо вытащить Гарри из Азкабана. Ведь до того, как мы узнали, что любовь к тебе может навредить Волдеморту, у нас вообще ничего не было. Так, на ночь Гарри оставишь себе. Мы уже кое-что нашли, завтра отсюда уедем, часть лета я проведу с друзьями, поэтому мне достаточно просто прижаться к тебе.

Так она и поступила, и Гермиона с удовольствием приняла её в объятия. Однако всё внимание обратила внутрь себя. Очень уж хотела знать, что по поводу этой идеи думает Гарри.

Чувствуя, что её неуверенность снова возвращается, тот сделал всё возможное, чтобы успокоить любимую.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя и считаю очень красивой. Так что ни на секунду не сомневайся, что я хочу тебя.

— Но как насчёт предложения Луны? Ты ей веришь?

— Я доверяю Луне свою жизнь, а она точно в это верит. Думаю, надо сделать так, как она предложила... подождать, пока я выберусь из Азкабана, и только потом обсуждать.

Намеренная пауза в его размышлениях заставила Гермиону затаить дыхание. Что ж, он не стал испытывать её терпение:

— Ты сделал это нарочно, но всё-таки прав. — слышать смех Гарри у себя в голове — это замечательно, но Гермиона захотела слегка отомстить.

— Но помни — рассказывать моим родителям о любовном ритуале будешь ты.

Теперь настала очередь Гарри потрясённо замолчать. А Гермиона усмехнулась и покрепче прижалась к Луне. Завтра будет долгий день. Правда, они пока не представляли, насколько.

* * *

Утром Гермиона с Луной спустились на завтрак пораньше, и в Большом зале сразу появилась Хедвиг с посылкой для равенкловки от её отца. Это оказался последний выпуск «Придиры» с весьма взрывоопасным содержанием. Если «Пророк» просто сообщал ведьмам и колдунам Британии новости о Гарри Поттере, то «Придира» затрагивал темы, о которых его конкурент даже заикнуться не посмеет. В частности, в этом номере журнал информировал читателей о причинах, по которым Гарри Поттера бросили в Азкабан.

Гермиона передала Гарри контроль, и тот тайком подписал пару экземпляров прямо у неё на коленях. Но подписал так, чтобы руки скрывал стол. Затем Луна позаботилась, чтобы на столе у каждого факультета лежали как минимум два экземпляра «Придиры». И даже передала ещё один профессору МакГонагалл, чтобы на преподавательском столе тоже появился свой экземпляр. И только потом вернулась к Гермионе.

Рон устроился напротив, и заранее подготовленные вопросы попросту застряли у него в глотке, стоило Гермионе небрежно подвинуть ему журнал. Да уж, заголовок говорил сам за себя:

Гарри Поттер — собственными словами.

Рон только тихо присвистнул — ну дают девчата! И тут к ним подошёл взволнованный Колин.

— Представляете, мою фотографию опубликовали! Вот уж не ожидал. Луна, поблагодари, пожалуйста, своего отца.

Однако у Гермионы нашлось кое-что, что порадовало Колина ещё сильнее. Она протянула мальчику его собственный персональный экземпляр. Когда Колин увидел автограф, его глаза едва не выскочили из орбит.

— Как ему это удалось?

— Это же Гарри. Он действительно ценит твою помощь.

Гарри мог выбраться из Азкабана только в том случае, если магическая общественность заявит протест и потребует у Фаджа выпустить его на свободу. Донести до людей, что Волдеморт вернулся, это только первая фаза этого плана. Вторая фаза — заставить ведьм и колдунов Британии считать, что Гарри гораздо сильнее, чем они думали. И вот тогда они сами придут к выводу, что только Гарри Поттер способен справиться с недавно воскресшим бандитом-Волдемортом. А всё, что сегодня узнают студенты, станет известно родителям, как только их сыновья и дочери сойдут с поезда в Лондоне. Тем более, Гермиона ничуть не сомневалась, что Колин обязательно покажет всем желающим, что именно она ему вручила.

Колин снова взглянул на свою главную драгоценность. Номер национального журнала с его фотографией на первой странице теперь гораздо уникальнее, поскольку внизу красовалась надпись: "Моему другу Колину", за подписью Гарри Поттера.

Затем к ним в компании нескольких друзей (не иначе как для моральной поддержки) подошла первокурсница с Хаффлпаффа.

— Гермиона, в журнале Гарри благодарит моего отца. А откуда он знает его имя?

— Эби, Гарри может посылать письма из Азкабана, так неужели ты думаешь, он не сумеет выяснить имя твоего отца? — Тут Гермиона протянула ещё один подписанный экземпляр «Придиры». — Гарри знает и о фотографиях на стене твоей комнаты — вот тебе ещё одна.

Увидев, что там написано, и прочитав это своим друзьям, девочка едва могла дышать.

— "Для моего друга Эби. Спасибо за помощь. С любовью, Гарри". Неужели он действительно это написал?

Отчаянно нуждаясь в неопровержимых доказательствах, девочка протянула журнал Гермионе, но вместо неё ответил Рон:

— Это и в самом деле почерк Гарри — его просто невозможно подделать.

Услышав такое от лучшего друга Гарри Поттера (а девушка Гарри ещё и одобрительно кивнула), Эби прижала драгоценный журнал к груди и вернулась за стол Хаффлпаффа вместе с не менее удивлёнными друзьями.

Впрочем, преподаватели большую часть этой драмы пропустили, поскольку оказались слишком заняты — они собрались вокруг экземпляра «Придиры», который Луна выдала Минерве. И даже зная о возвращении Волдеморта, их изрядно удивило чёткое изложение событий того вечера. Рассказ был точен до деталей, и читателя ничего не отвлекало от основной темы. Кстати, Гарри не называл никаких имён: ни Петтигрю, ни кого-либо из Пожирателей смерти, которых позже вызвали на кладбище. А того же Петтигрю просто назвал известным Пожирателем, который убил Седрика и сыграл решающую роль в возвращении своего хозяина.

Выводы в конце статьи потрясли персонал Хогвартса. Что ж, похоже, реакция любого прочитавшего будет аналогичной.

"Я не по своей воле участвовал в Турнире Трёх Волшебников. Но один министерский чиновник заявил, что я обязан участвовать в состязаниях, иначе потеряю магию. И какой у меня был выбор? Я не убивал Седрика Диггори, однако лично министр магии приказал меня арестовать. Мне всего четырнадцать, но меня поместили в крыло строгого режима Азкабана. Больше того, заместитель министра приказала начальнику тюрьмы удвоить число дементоров в этом крыле. Законы нашей страны проигнорировали либо прямо нарушили, пытаясь заставить меня поддержать позицию министра Фаджа в отношении Волдеморта, чего я никогда не сделаю.

С возвращением Волдеморта (а наш министр магии слишком напуган, чтобы даже признать этот факт) волшебная Британия больше небезопасна для ряда своих подданных. Мой совет — поступите так же, как намереваюсь поступить я: уезжайте из страны при первой же возможности. Поскольку министр оказался столь любезен, объявив меня совершеннолетним по закону и перед лицом магии, чего нельзя изменить или отменить, в Хогвартс я не вернусь. И как только они одумаются и освободят меня из Азкабана, немедленно покину Британию".

И хотя персонал не обратил внимания, как Колин и Эби получили подписанные экземпляры «Придиры», громкую ссору, вспыхнувшую за столом Гриффиндора не заметить уже невозможно. Впрочем, когда в дело вступал темперамент Уизли, крики становились нормой.

Краем глаза Гермиона заметила длинные рыжие волосы. Эх, а ведь именно этого она надеялась избежать. К сожалению, Джинни выглядела ещё злее, чем полагал Рон, и была одержима желанием растерзать источник своего гнева.

— Ты забираешь нашего Гарри! — громко обвинила она Гермиону.

— Насколько я помню, забрать Гарри министр магии приказал паре авроров. И поскольку я там была, а ты нет, не понимаю, с чего ты так решила.

— Грейнджер, ты знаешь, с чего. Если бы ты не решила уехать в Шармбатон, Гарри никогда бы не ушёл из Хогвартса. Он дважды терпел бойкот, сражался с василиском, спас меня и перехитрил дракона — и всё равно не хотел покидать Хогвартс. Вообще-то мы обрадовались, когда ты решила свалить во Францию — у Гарри появился бы шанс с кем-то встречаться без твоего постоянного присмотра. Однако Гермиона Грейнджер такого не потерпит, не так ли? Нет, она настолько эгоистка, что хочет отнять у нас нашего Гарри!

Джинни стояла, стиснув кулаки от ярости, и Гермиона поднялась навстречу. Гарри никак не мог понять, что происходит, но Гермиона знала точно — Джинни ревнует. Оставалось спросить у Гарри, как он относится к тому, что она собиралась сказать. Тот не возражал.

— Хорошо, давай посмотрим. Итак, министр магии швырнул Гарри в Азкабан за то, что он сказал правду, и этого не изменить. Если волшебная Британия не приструнит коррумпированных чиновников, которым закон не писан, страна находится на пути к гибели. Да, Гарри сражался с василиском, чтобы спасти тебя, но он сражался бы с ним даже чтобы спасти Миллисент Булстроуд. В конце концов, это же Гарри! Так что не ищи здесь большего — на твоём месте могла оказаться любая.

Это вызвало несколько смешков, которые заглушили крики: "Оставь Булстроуд внизу". Однако Гермиона сосредоточилась исключительно на рыжеволосой оппонентке.

— Где были эти люди, когда все считали, что он наследник Слизерина? Или мошенник, который сам пролез в турнир? Нет никакого «нашего Гарри» — он попросил стать его девушкой меня, а не кого-то ещё. А ты — надоедливая младшая сестрёнка его лучшего друга, строящая ему глазки, краснеющая и убегающая, стоит только Гарри взглянуть в твою сторону. А хвататься за палочку — ещё одна плохая идея, Джиневра.

Фред и Джордж были того же мнения, особенно в свете неотвратимо надвигавшейся МакГонагалл. Поэтому, подхватив свою сестру под локотки, быстро потащили её прочь. Джинни отчаянно сопротивлялась, пока не заметила декана. Вспомнив девиз близнецов: "Не попадайся", она уступила. Но это ещё не конец — до Лондона надо ещё доехать.

Увидев, что одно её появление положило конец ссоре, Минерва обратилась к Гермионе:

— Мисс Грейнджер, могу я предположить, что вы откажетесь сообщить, каким образом мистер Поттер переслал это письмо?

Естественно, Гермиона не собиралась отступать ни на дюйм:

— А могу я предположить, что директор школы не попытается снова проникнуть в мой разум, чтобы найти ответ на этот вопрос? — потрясённые вздохи по всему Большому залу подтвердили то, что они с Гарри и так уже знали — к этой беседе прислушивались абсолютно все. Значит, надо это использовать в своих интересах.

— Профессор, есть довольно известная цитата одного ирландского маггла. И лично мне кажется, сейчас она прозвучит весьма уместно: "Всё, что необходимо для торжества зла — чтобы хорошие люди ничего не делали". И пока невиновный Гарри — тот самый, кто всех вас спас, находится в Азкабане, вся магическая Британия ничего не делает. Вот почему мы с Гарри покинем страну, кто бы что ни утверждал.

Гермиона повернулась и пошла прочь, оставив ошеломлённую МакГонагалл. Луна и Рон быстро последовали за ней. Последний явно собирался что-то сказать, но равенкловка его опередила:

— Гермиона, вспомни, что случилось, когда мадам Боунс получила своё письмо. Думаю, сегодня ещё кому-то придётся принимать посетителей.

— О чёрт, а ты права. Рон, в поезде мне понадобится твоя помощь. Поскольку мы покидаем Хогвартс, смогу кое-что объяснить. И извини за Джинни — она сама искала ссору и нашла её.

Рон молча согласно кивнул. Держать язык за зубами, а темперамент Уизли — в узде, это правильно. По крайней мере, позже он выяснит, что происходит.

* * *

А вот Амелии не пришлось становиться гением, чтобы понять, что именно происходит. Её вызвали в кабинет министра, и первым делом она увидела Амбридж с сегодняшним номером «Придиры» в руке.

— Мадам Боунс, я требую, чтобы вы взяли отряд авроров и немедленно закрыли это издание. Мы не можем позволить людям выдумывать и печатать всякую чушь, выдавая это за правду.

— Простите, господин министр, но я не могу этого сделать. — Прежде чем Долорес успела вмешаться, Амелия выбила почву у неё из-под ног: — Я уже изучила эту публикацию. Так вот, Ксено Лавгуд просто-напросто напечатал письмо, которое получил от Гарри Поттера.

— Невозможно! Поттер в Азкабане...

И снова Амелия прервала её, на сей раз предъявив собственное письмо от Гарри.

— Когда я получила вот это от мистера Поттера, он ведь тоже был в Азкабане. Я отнесла письмо в Хогвартс, и мне подтвердили: почерк подлинный, и информация — тоже.

Корнелиус в шоке уставился на письмо, ведь там поимённо перечислялись все Пожиратели смерти, якобы ответившие на вызов Тёмного лорда на кладбище.

— Но как это возможно?

— Не знаю. Я же не могу побеседовать с мистером Поттером, так что и выяснить не могу. Письмо, отправленное в «Придиру», подлинное, и мистер Поттер настаивал, чтобы там не изменили ни единого слова. Вот почему Ксено использовал имя Тёмного лорда, а не "Сами-Знаете-Кто". «Придира» утверждает, что это собственные слова мистера Поттера, и у них есть все доказательства. Мне абсолютно нечего им предъявить.

Амелию отпустили, и она с улыбкой покинула кабинет министра. И трудно не заметить, что и Фадж, и Амбридж выглядели так, словно пытались отложить яйца размером со страусиное.

Едва за главой ДМП закрылась дверь, как Фадж запаниковал:

— Долорес, ты должна немедленно отправиться в Азкабан и выяснить, что там происходит. Он делает из нас посмешище! Мы поместили его в самый охраняемый объект, но Поттер, похоже, нашёл способ обойти охрану. Выясни, как он этого добился и положи этому конец! Нам надо разобраться с этим прежде, чем начнут прибывать совы. От нас потребуют ответов!

Амбридж вылетела из кабинета, пробормотав себе под нос, что надо непременно заткнуть Поттера. И если понадобится — навсегда.