Как попасть в Зачарованное место (джен)

Ну вот, перед вами Винни-Пух.

Он остался один, пока Кристофер Робин читал стихотворение, написанное Иа-Иа. Винни-Пух, как только услышал его в исполнении автора, с восторгом сказал, что эти стихи гораздо лучше его собственных. Он был в этом уверен. И совсем не удивился, что в глазах Кристофера Робина подозрительно блеснула слезинка.

Пух не мог сказать, как это называется, когда в горло будто попадает меховинка. И уйти он тоже не мог, потому что Кристофер Робин уходил, а Винни-Пух не успел ему многого сказать.

Да, он думал медленно и частенько придумывал то, что хотел сказать тогда, когда надо было уже думать над чем-то другим.

Но Кристофер Робин уходил, хотя он этого и не сказал. Все об этом знали. Даже Сашка Букашка, и Рано или Поздно, и другие Родственники и Знакомые Кролика. Винни-Пух слышал, как Рано сказал: «Ну, Поздно?», а Поздно ответил: «Ну, Рано!», и они ушли вслед за С.Б. и другими.

— Это очень трогательно, — сказал Кристофер Робин и моргнул, делая вид, что слезинка у него не от слёз, а от залетевшей соринки. — Пойдём, Пух.

И он быстро зашагал по дороге.

Конечно, они пошли на их любимое место. На каменное плато на самой вершине холма, которое называлось Капитанский мостик. Это было единственное место в Стоакровом лесу, где можно было сидеть и разговаривать молча, не произнося ни одного слова. Наверное, потому, что здесь вы видели всё-всё-всё — во всяком случае, до того места, где синее небо в пушистых облачках сливалось с зелёной лесной дымкой.

Кристофер Робин вытянул руку вперёд, сложил ладошку корабликом и сказал:

— Весь мир на ладони…

Винни-Пух немедленно выставил вперёд переднюю лапку и прищурился.

— Я тоже взял мир на лапу.

— Глупенький мишка, — рассмеялся Кристофер Робин. — Знаешь, почему это место называется Капитанский мостик?

— Нет, — признался Пух. — Мост ведь должен быть через Реку, верно? Когда мы играем в Пустяки, мы ходим с одной стороны моста на другую и смотрим, чья палка выплыла первой. А здесь только большой камень.

Кристофер Робин немного помолчал, а потом сказал, глядя вдаль, куда-то в то место, где — возможно — были пределы Стоакрового леса:

— На корабле капитан стоит на самой верхней палубе и смотрит вдаль. Он видит всё, что происходит на его судне, и всё, что есть вокруг.

— А что там есть? Вокруг? — тихо спросил Винни-Пух.

И Кристофер Робин начал рассказывать Винни-Пуху про Королей и Купцов, дальние страны и Рыцарей, а Пух слушал и даже немного задремал, потому что когда он начинал старательно слушать, его всегда клонило в сон.

— Пух, я сказал тебе, что больше всего на свете я люблю делать ничего… — выдернул из дремоты Пуха Кристофер Робин.

Пуху как раз снилось, что сэр Насос и сэр Купец кормят лошадок морковкой.

— Да, — кивнул Винни-Пух. — Это здорово! У тебя спросят: «Что ты делаешь?» А ты ответишь: «Ничего» и спокойно будешь заниматься ничегонеделанием.

— На самом деле я больше люблю ещё одну вещь, — сказал Кристофер Робин, по-прежнему глядя вдаль.

— Какую вещь?

— Я люблю играть с тобой, мой медвежонок, — сказал Кристофер Робин и посмотрел прямо на Винни-Пуха.

— Я тоже люблю, когда ты играешь со мной, Кристофер Робин.

Кристофер Робин подскочил и засмеялся.

— А давай всё же попробуем подсчитать, сколько здесь растёт деревьев?

— В прошлый раз было… шесть утри, — вспомнил Винни-Пух.

— Шестьдесят три! — повторил Кристофер Робин. — А до этого — шестьдесят четыре! А однажды — шестьдесят два. И всё время получается по-разному, вот ведь какая штука.

— Может, мы пропустили какое? — предположил Винни-Пух. — Или одно посчитанное притворилось непосчитанным и посчиталось снова?

— В прошлый раз я привязывал к каждому бечёвку, — покачал головой Кристофер Робин. — В этот раз я принёс красные ленточки, ведь их лучше видно.

И Кристофер Робин двинулся к ближайшему дубу, такому широкому, что на него не хватило бы никакой ленточки, если бы пришлось обвязывать вокруг узловатого ствола, и достал из своей сумки пучок ленточек, перевязанных бечёвкой.

— Видишь, я специально завязал их по десять и пронумеровал. Теперь мы точно не собьёмся. В каждом пучке по десять ленточек.

Пух помнил про удачные попытки научить Кристофера Робина его счёту и неудачные свои пытки запомнить все эти «юшесть» и «ждыдва», поэтому решил просто поверить Кристоферу Робину на слово.

Кристофер Робин вытягивал ленточку из пучка, давал её Пуху, а Пух привязывал к нижней ветке дуба.

Сначала у них закончился первый пучок, потом второй, третий... Наконец, когда Кристофер громко сказал: «Шестьдесят!», дубов без ленточек почти не осталось. Теперь Кристофер Робин не спешил. Он обошёл внимательно всё Зачарованное место, каждый уголок, убедился, что они с Пухом не пропустили ни одного даже самого маленького деревца.

— Шестьдесят один, — сказал Кристофер Робин и привязал ленту к молоденькому дубку почти возле самого каменного плато.

— Шестьдесят два…

— Шестьдесят четыре… Пух, их опять шестьдесят четыре, вот же странность!

— Это то место, куда ты отправляешься? — грустно спросил Пух.

— Какое?

— Странность. Ты говорил, в каждой странности есть свой Король.

— Глупенький мишка, Короли бывают в стране, а странность, ну, это когда случается что-то непонятное, не совсем такое, к чему ты привык.

— Со мной случаются странности постоянно. Иногда мне кажется, что у меня четырнадцать горшочков мёда, или даже пятнадцать, а потом оказывается, что их всего два, да и те кто-то уже вылизал.

Кристофер Робин рассмеялся, а потом вдруг сделался совершенно серьёзным и сказал:

— Пух, если я… если я буду не совсем такой…

— Ты будешь странным?

— Я перестану быть странным. Я стану обычным… Пух, что бы ни случилось, ты ведь всегда поймёшь, правда?

— Что пойму?

— Ничего… Пошли.

— Куда?

— Куда-нибудь…