Стражи белых башен (джен)

Примечания:

4 пасхалки вас ждут

Даларанский Оазис, некоторое время спустя

Сельруск ар Адунахор⁽¹⁾, прямой потомок Херумора и Кастамира, в изумлении раскрыл глаза, медленно приближаясь к волшебному городу гостей из-за пределов Арды. В последнее время кандар Южной Пентархии слышал об этой аметистовой жемчужине посреди пустыни множество раз, однако его глаза впервые наконец видели его воочию. Молодой воин жадно приник к зрительной трубе, родной сестре той, что готовилась им в качестве подарка на встречу, стараясь рассмотреть столько, сколько позволял вид.

С высоты башни, надёжно закреплённой на спине Сотрясающего Твердь, ездового мумака, было хорошо видно, что падение жестоко ударило по красоте цитадели. Кое-где хорошо были видны обломки башен, что, видимо, рухнули во время падения. Теперь то, что уцелело, горестно торчало сломанными клыками, позволяя лишь игре разума дорисовывать то, как мог выглядеть Даларан в его былом блеске и славе. Стены, окружавшие его, в некоторых местах явно были разрушены и теперь носили следы кропотливого ремонта. Однако, несмотря на повреждения, то, что уцелело, внушало определённое уважение своим видом. Особенно на фоне других зданий и домов выделялось укрепление, расположенное на краю города. Мощное, явно рассчитанное на долгую осаду, с явно толстыми стенами и единственной аметистовой башней, возвышавшейся над остальным городом подобно копью, пронзающему небо. Не рухнула вместе с остальными она, похоже, не иначе, как чудом.

Если её товарки когда-то выглядели хоть немного похоже…

Сельруск на мгновение закрыл глаза, постаравшись представить множество переходивших один в другой шпилей на тех местах, где он смог заметить их обрушенные основания. На памяти Кандара подобное изящество и острота линий в архитектуре могла быть присуща лишь проклятым эльфам. Людские руки, при всём своём желании, так и не смогли достигнуть подобного мастерства, нечестивого с одной стороны и прекрасного с другой. Но, по словам Саранара, несмотря на то, что эльфы — другие эльфы, пришлось напоминать самому себе, не Нолдор — здесь жили, город этот, по словам пришельцев, большей своей частью строили люди. Как им удалось подобное?

Однако стоило «голове» сопровождавшего правителя Юга каравана пересечь границу сотворённого чародейством жителей Даларана оазиса, у наследника Повелителя появился куда более весомый повод для размышлений.

Резко потемнело. Несмотря на то, что мгновение назад день был в самом своём разгаре, в лицо Ар Адунахора мягко ткнулась приятная, словно поцелуй девственницы, вечерняя прохлада. Возница мумака в изумлении вскрикнул, указывая вверх и осеняя себя священным знамением.

— Тар Майрон защити… мой Кандар, взгляните! Это гиблое, заколдованное место. Нам следует повернуть назад!

Сельруск и сам едва совладал с желанием протереть свои глаза, после чего отступить обратно, туда, где по всем правилам дня пылающий Глаз Анкалагона немилосердно пёк, заставляя Сотрясающего Твердь недовольно бить по бокам своим хоботом и то и дело требовать порцию воды. Потому что небо над оазисом и городом в его центре словно оказалось расколото надвое, разделено незримым исполинским клинком прямо по линии зенита. По правую сторону алый жгучий круг, ещё недавно бывший в зените, начинал плавно катиться к закату, окрашивая небеса в алые и оранжевые цвета. Жар от него был куда меньше, чем миг назад, куда больше напоминая закат в серверных землях, чем обычное для пустыни пекло. Более того, правитель Надроза не мог заметить ни малейшего движения небесного светила, так, словно чья-то могущественная рука повелительно приказала тому на этот день полностью застыть на небосклоне. Слева же небо уже облачилось в чёрное. Медленно вступала в свои права Бледная Дева, сопровождаемая свитой из россыпи звёзд.

Вряд ли хоть один человек, эльф или дворф в Арде до этой поры видел нечто подобное. Разве что в давно ушедшие дни Предначальной Эпохи, когда Тар Майрон бился за свой мир с Джин Айнар.

— Успокойся, — властно простёр руку Сельруск, принуждая возницу продолжать путь. — Хозяева этого города не для того столько времени беседовали с Саранаром и учёными мужами, чтобы сейчас развязать войну со всем Тхерем-Харом, напав на меня. Разве ты не видишь впереди лагерь моих посланников?

— Вижу, господин. Но…

— Вот и правь туда. И скажи остальным, пусть не сворачивают. Никакое колдовство не заставит Владыку Южной Пентархии свернуть с выбранного пути, — бросил он, садясь обратно. — Пусть все знают, тот, кто струсит подойти и прикоснуться к сердцу волшебства вслед за своим Кандаром — тот недостоин служить мне и нашему Повелителю!

Стоило однако признать, несмотря на гордые и полные силы слова, брошенные Ар Адунахором своим людям, уверенность его и вполовину не была столь сильной. Да и у кого бы, кроме разве что Кольценосцев, она была, когда на глазах неизвестное чародейство сумело приказать обоим светилам разделить между собой небеса, как ложе — мужу и жене? И коли это действительно так, если владыки этого места настолько могущественны, то так ли уж принадлежность к семье Повелителя сможет обезопасить пришедших на переговоры, если владыкам Даларана вздумается увидеть их кровь?

При таких мыслях поневоле начнёшь поминать Владыку Огня, моля того защитить своего верного слугу!

Разумеется, вспоминая рассказы Саранара, рассудок постарался вычленить из увиденного зерно истины. Вряд ли, несмотря на всё могущество чародеев аметистового города, они смогли бы сотворить такое с Глазом Анкалагона и Бледной Девой по-настоящему. Наверняка сейчас весь оазис прибывал внутри искусного наваждения, иллюзии, что придавала нужный облик происходящему. Эта версия была наиболее правдоподобной. Будь Совет Лиги Азерота действительно настолько сильны, то им не было бы нужды в каких-то переговорах. Они просто взяли бы всё, что хотели, или же просто замкнулись бы в стенах своей цитадели, не желая иметь дело с внешним миром.

Впрочем, даже если показанное странниками меж мирами было лишь иллюзией, подобное колдовство не могло не впечатлить даже правителя Пентархии. При его дворе колдуны, разумеется, водились. Однако ни одному из них, или даже всем вместе, подобное было бы не под силу. Да ещё и так искусно — несмотря на то, что увиденное было лишь мороком, под этим своеобразным куполом Сельруск не чувствовал привычного солнечного жара. Как будто из пустыни попал совершенно в иную часть мира. Чародеи этого места были по-настоящему сильны. И наглядно продемонстрировали это своим гостям, стремясь произвести нужное впечатление. Точно так же, как сам кандар демонстрировал мумакил, гордость и славу армии Тхерем-Хара, они явно показывали собственное мастерство.

Процессия медленно, часто останавливаясь и мешкая, когда новая группа людей входила под разделённые небеса, втягивалась, переступая с песчаных барханов на благословлённую землю оазиса. Впереди, один за другим, напоминая живые движущиеся горы, шли мумакил. Хоботы воинственно били по толстошкурым бокам, устрашающие бивни вздымались вверх. В поход на юг отправились трое из имевшихся семи в распоряжении Сельруска. К сожалению, жалкая горстка по сравнению с тем, что могли позволить себе остальные претенденты на престол Тхерем-Хара. Особенно учитывая то, что последние два из семёрки были ещё совсем детёнышами. Вместе с Ар Адунахором на спинах этой троицы путешествовали сыновья многих знатных родов, присягнувших Сельруску и его матери, те, кто отважился отправиться сюда вместе со своим сюзереном. По бокам, прикрывая исполинских животных с флангов, плотным строем ехали всадники Южной Пентархии. Набранные из обученных и наделённых особыми привилегиями рабов, принадлежавших лично Сельруску, они тем не менее не имели права подниматься на спину мумака, седлая тонконогих лошадей и двугорбых верблюдов. Следом медленно тащился внушительных размеров обоз — учитывая многочисленную стражу и особенно прожорливых мумакил, немало провизии приходилось тащить с собой, чтобы поддерживать силы двуногих и четвероногих.

Из груди кандара Юга вырвался вздох облегчения, когда, спустившись по верёвочной лестнице с преклонившего ноги «скакуна», он заметил уже спешащую к нему знакомую высокую фигуру.

— Саранар! — мужчина помешал другу преклонить колено. — После увиденного сейчас я несказанно рад видеть тебя невредимым и в добром здравии, друг мой. Если, конечно… — воина смерили подозрительным взглядом. — Это вправду ты. После увиденного я уже слабо доверяю своим глазам, которые решили сыграть со мной злую шутку при входе в этот оазис.

Воин, впрочем, ни разу не смутился подобной подозрительности. Вместо этого, встав, он слегка наклонился к уху сюзерена, произнёс шепотом.

— Ваша достопочтимая матушка, госпожа Алассэра⁽²⁾, более других кушаний любит запечённых в собственном соку перепёлок, и горячий коффар со сладостями. Именно эти блюда подали, когда вы впервые пригласили меня разделить с вами трапезу, как своего телохранителя.

— А какие сладости подавали? — Сельруск проницательно сощурился. — Напомни мне, я запамятовал. Рахат лукум же, верно?

— Что вы! Ваша матушка его терпеть не может. Нет, подали пахлаву. Свежую, украшенную нарезанными фруктами.

Лишь после этой проверки правитель Юга добродушно фыркнул, слегка ударив своего верного слугу по плечу. После чего шагнул вслед за ним в сторону небольшого лагеря, в котором, судя по всему, жили сам Ар Махор и сопровождавшие его учёные, призванные помочь наладить общий язык с обитателями города. Скоро, впрочем, этому лагерю предстояло серьёзно увеличиться в размерах.

— Ты знаешь, что это? — не сбавляя шага, он указал на разделённое небо.

Саранар усмехнулся краем рта.

— Ничего… и всё вместе. Я бы назвал это своеобразным проявлением заботы о высоких гостях, которые, как ожидалось, должны были прибыть в полдень, когда жар наиболее силён. Согласись, мой Кандар, это куда более приятно, чем терпеть пекло.

Всадник пустыни промолчал, обдумывая слова.

— Кроме того, наши друзья явно хотели ненавязчиво показать чистоту своих помыслов и желание дружбы между нашими народами. Как ты знаешь, в последнее время я много говорил с ними, в том числе и о вере. Полагаю, они ненавязчиво хотели подчеркнуть возможность великого Тар Майрона и их Элуны идти рука об руку, деля небосвод вместе.

— Как ловко, друг мой, ты упускаешь момент столь же ненавязчивой демонстрации силы, — глаза Сельруска ехидно сощурились.

— Разумеется, этот момент тоже не стоит сбрасывать со счетов, — Саранар вернул усмешку своему владыке. — В этом жители Даларана не слишком отличаются от нас. Каждый из нас хочет продемонстрировать свою силу, опасаясь, что другой, почуяв слабость, захочет проверить слабого на прочность.

— И каково твоё мнение о том, на что они годятся без пускания пыли в глаза? Изменилось ли оно за время моей подготовки к поездке, когда пришло твоё последнее письмо? — уже прямо, без иносказаний спросил потомок Херумора.

В ближней перспективе ответ на этот вопрос мало что менял. В конце концов, одной из трёх главных причин, наравне с возможной опасностью, исходящей от города, и возможной выгодой, идущей от него же, был приказ Чёрного Предводителя. Приказ абсолютно, до холодной остроты стал чётким. Пришельцев пока что не трогать и пальцем. Однако если их сила по большей части напускная… Кто знает, как всё повернётся в будущем.

— Сложно сказать это точно, — покачал головой Ар Махор. — Наши друзья отличились весьма большой скрытностью, отказавшись пускать под своды города кого бы то ни было. По крайней мере — до вашего появления. Но из того, что я увидел, могу ответить то же, что и отвечал раньше. Куда выгоднее для Южной Пентархии и вас будет дружить с Лигой Азерота, чем пытаться залить улицы этого города кровью.

И словно в подтверждение слов Саранара, заставив его сюзерена ещё раз приникнуть к зрительной трубе, в небе над головами каравана пронеслись две фигуры всадников. Один из них восседал на диковинном звере — сперва, не вглядевшись, Сельруску показалось, что он видит над собой одного из внушавших ужас Орлов, населявших горы на северо-западе. Однако приглядевшись, кандар понял свою ошибку. Существо, что оседлал воин, действительно обладало могучими крыльями и головой орла. Однако вся его нижняя и задняя часть напоминали скорее львиные или тигриные. Четыре мощные пятипалые лапы, покрытые короткой шерстью, хвост с кисточкой. То ли какое-то причудливое колдовство сплавило вместе части разных тел, то ли всадник летел на плоде противоестественной порочной связи Орла с львицей. Или наоборот. Второй наездник и вовсе парил не на животном, но на каком-то крайне странном приспособлении из дерева и металла. Оно даже крыльев не имело, вместо этого удерживаясь в воздухе то ли благодаря колдовству, то ли с помощью нескольких металлических клинков, закреплённых сверху, по бокам и на хвосте железной твари, вращающихся с бешеной скоростью.

На некоторое время зависнув над беспокоящимися уроженцами Тхерем-Хара, патруль (видимо, это был он), вернулся обратно.

— А, это… — всадник пустыни без какого-либо изумления или страха взглянул в сторону всадников. — Я был поражён не меньше вашего, когда увидел это несколько дней назад. Как оказалось, у них есть множество летающих тварей. И не только таких, как эти.

— Если ты сейчас скажешь, что в недрах этого города ещё и дракон есть…

— Дракона не видел. Но таких крылатых всадников у них хватает, — поморщился Саранар. — И это ещё одна причина, почему я бы не советовал тебе, мой Кандар, пытаться прибегнуть к силе. Тем более что наши друзья и так не слишком хотят войны со всем Тхерем-Харом разом.

Сельруск молча кивнул, погрузившись в собственные мысли о предстоящей встрече и переговорах. Предстояло привести себя в порядок после пустыни и подготовить подарки к церемонии встречи. Однако на душе стало куда менее спокойно, чем было во время путешествия через пустыню. Следовало признать, первый ход в этой партии остался за жителями Даларана. Если Тхерем-Хар продемонстрировал абсолютное господство на земле с помощью мумакил, с такой же лёгкостью гости показали власть над небесами — как с помощью колдовства, так и оседлав невиданных доселе тварей.

* * *

Кандар Юга с интересом прищурился, смотря на приготовления противоположной стороны. Саранар ар Махор, стоявший по левую руку от сюзерена, одобрительно кивнул, то ли показывая, что Сельруск смотрит в правильную сторону, то ли положительно относясь к действиям обитателей волшебного города.

В самом начале, когда только мощные, окованные железом ворота города, что, по словам воина, были вновь поставлены совсем недавно, распахнулись, вперёд вышли пешие обитатели города, образовав чёткий, плечо в плечо, коридор, от деревянного помоста, на котором должна была проходить встреча знати Южной Пентархии и пришельцев, до самых ворот. Кандар невольно залюбовался чёткими, выверенными движениями солдат, стоявших в одном строю, несмотря на бросающуюся в глаза разницу во внешнем облике. Люди, ростом и статью навевавшие мысли о Морских Владыках Нуменора, зеленокожие клыкастые гиганты, очень отдалённо напоминавшие мордорских уруков, эльфы, от вида которых любого доброго человека бросит в страх или гнев. Огромные быкоглавцы, возвышавшиеся над остальными, словно утёсы, вовсе странные синекожие существа, с щупальцами вместо бороды и выгибающимися назад ногами, что оканчивались мощными копытами… Однако, похоже, принадлежность к разным расам совершенно им не мешала. Воины не казались беспорядочной толпой, набранной из разных народов и вынужденно воюющие вместе, нет. Это был именно что единый строй, облачённый в единые цвета. На задрапированной груди каждого солдата можно было рассмотреть символ, который, видимо, и был эмблемой Лиги Азерота — серебряный глаз с идущими от него тремя лучами, на дорогой в Тхерем-Харе пурпурной ткани. Чем-то этот символ очень отдалённо напоминал Багровое Око Тар Майрона.

Сперва Сельруск решил, что следом за почётным караулом из ворот города покажется и сам совет Лиги. Однако шум крыльев заставил его поднять глаза к небу, осознав ошибку. Четвёрка, о которой столько рассказывал Саранар, стремительно приближалась, рассекая «вечерний» воздух на летающих скакунах. Затем — постепенно пошли на снижение.

Вот, видимо, Вариан Ринн. Могучего телосложения человек, закованный в полный доспех. На поясе — меч с необычного вида рукоятью. На месте, где, по идее, должен был быть драгоценный камень, украшающий клинок, сгусток чистого света. Слева от него, на грифоне, как и Ринн, эльфийка, вызвавшая столько пересудов как у учёных мужей, так и у южных вельмож. Мало того, что наличие в городе эльфов, пусть и других, было само по себе серьёзным испытанием. Отчасти так долго встреча и откладывалась именно потому, что правителю Южной Пентархии было необходимо подготовить своих людей к подобному знакомству. Так эта ещё и женщиной была. Женщиной-воином, которая, похоже, шла в бой наравне с мужчинами. Даже Нолдор, несмотря на то, что обучали своих женщин владеть оружием, всё же старались их на поле боя не отправлять, предпочитали оставлять на страже крепостей, так, чтобы они пошли в бой, только если иного выбора не будет.

Хотя восседавшая на широкой спине зверя девушка действительно была красива. Той красотой, какой красив кинжал, направленный тебе в сердце.

Серые глаза кандара повернулись к Траллу. Могучему зелёному гиганту, с ног до головы закованному в доспех из чёрного металла. Широкая зелёная ладонь то и дело поглаживала рукоять боевого молота. В отличие от человека и эльфийки, этот Орк (хотя к оркам, пожалуй, воин имел отношения не больше, чем уроженец Нуменора к какому-нибудь мифическому полурослику) оседлал другого зверя. Чем-то тварь напоминала льва, но с большими перепончатыми крыльями, «натянутыми» между задними и передними лапами. Длинный хвост оканчивался скорпионьим жалом.

И, наконец, последний из участников Совета. Верховный Магистр Роммат, кажется. Тоже эльф. Более того, эльф-чародей. Опаснее твари придумать сложно. В алой, расшитой золотом мантии, с высоким воротником, укрывавшим нижнюю часть лица (возможно, шрамы, что не свести?). Маг непринуждённо сидел, скрестив ноги, посередине парящего в воздухе ковра, точно сойдя со страниц детской сказки.

— Совет Лиги Азерота приветствует Сельруска ар Адунахора, потомка Херумора и Кастамира, сына наследника Повелителя Эарнила, Кандара Южной Пентархии, — произнёс Вариан Ринн на языке Юга. Несмотря на определённый акцент, говорил уроженец Азерота весьма чётко и слова не глотал. Мужчина приложил руку к сердцу, и остальные члены Совета повторили его движение. — Мы рады приветствовать тебя и твоих людей в нашем городе. Будьте нашими гостями и разделите с нами пир и кров.

Как и положено по этикету, первыми приветствие и приглашение осуществляла принимающая сторона.

— Сельруск ар Адунахор и его воины принимают предложение Совета Лиги Азерота. Мы вверяем наши жизни в ваши руки и полагаемся на вашу искренность, — кандар, в свою очередь, коснулся рукой сердца. — Прежде чем мы войдём, позвольте преподнести вам и вашему городу дары, которые может предложить вам Тхерем Хар. В знак нашей честности и желания дружбы, а не вражды.

По едва заметному жесту рабы, вставшие позади помоста, один за другим начали выносить приготовленные заранее подарки. Перед жителями Азерота встал искусно сделанный стол для трапезы, чья поверхность была выложена мозаикой из майолики. Выложенная картина повествовала об охоте на тигра. Затем, подойдя ближе, Сельруск с осторожностью вручил Роммату, как тому, чьё средство передвижения, похоже, не требовало управления руками, деревянную шкатулку, в которой покоилась зрительная труба, выкованная ещё в Нуменоре. Истинное серебро, редчайший прекраснейший из металлов Арды, чью ценность просто невозможно передать словами. Как и её сестра, труба эта была наследием великого прошлого. Однако гостям об этом знать не следовало, в отличие от ценности.

— Уверен, вы по достоинству оцените работу наших мастеров, — вежливо улыбнулся Сельруск. — Мифрил сам по себе является подлинным сокровищем. И раз вы почитаете Луну так же, как мы чтим Тар Майрона, полагаю, вам приятно будет взглянуть на свою богиню пристальнее, чем это выйдет собственными глазами.

Вот и начался второй ход игры, в которой каждая из сторон старалась, с одной стороны, показать свои возможности. С другой же — оскорбить другую сторону, показав своё превосходство слишком сильно, тоже не следовало. Посмотрим, чем сможет ответить Даларан.

— О, это поистине бесценный дар, — эльф чуть наклонил голову, прижимая к груди сокровище. — Ведь цены у возможности взглянуть на Госпожу ближе воистину не предусмотрено.

— В свою очередь, — слово вновь взял Вариан, — мы бы хотели преподнести вам что-то, чем славен наш город. То, что является неотъемлемой частью Азерота. И что вас, как искусного наездника, а достославный Саранар, — кивок в сторону Ар Махора, — описал вас именно таким, наверняка порадует.

По знаку правителя, и под восхищённые возгласы свиты кандара (он и сам, чего таить, не удержался от короткого удивлённого выдоха), двое солдат, отделившись от «коридора», осторожно подвели под узцы к помосту пару тех самых диковинных зверей той же породы, на которых прилетели Вариан и Вериса.

— Грифоны — гордые и сильные создания. Прирождённые хищники, но обладающие достаточным разумом, чтобы быть прирученными заводчиком и использованными в качестве скакуна, — пояснил Ринн, поглаживая довольно урчащего птицельва. — Эта молодая пара поможет вам как подняться в небо самому, так и со временем, быть может, сделать этих созданий гордостью вашего рода. Нет в бою более надёжного товарища, чем ездовой грифон. Разве что, — мужчина бросил весёлый взгляд на Тралла и его скакуна. — Ездовой ветрокрыл.

Страстный заводчик лошадей и в меньшей степени мумакил, Сельруск не удержался, рискнул. Последовал примеру человека, осторожно коснувшись перьев на шее зверя. Где-то в глубине души уже представляя, как эти сильные крылья, послушные его воле, поднимают кандара в воздух, позволяя посмотреть на раскинувшийся под ним мир с высоты полёта Орла. И ведь учитывая, что азеротцы последовали правилам хорошего тона любых заводчиков редких зверей, и вместо одного дали пару — их ведь и развести можно будет!

Хотя, разумеется, была здесь и обратная сторона медали. Если Совет Даларана настолько легко готов отдать в руки соседа столь весомый козырь, пусть и по-настоящему весомым он станет лишь спустя лет двадцать-тридцать… какие ещё тайны скрывал этот город?

— Нет и не будет подарка более прекрасного, чем этот, — заявил Сельруск совершенно искренне. — Благодарю вас, друзья мои. Надеюсь, эти дары станут началом долгой дружбы не только между нами, но и между Тхерем-Харом и Азеротом.

— В таком случае, пройдёмте. Будьте нашими гостями.

Процессия уже не спеша, пешком двинулась по направлению к распахнутым вратам Даларана. В какой-то момент, после того, как они миновали ворота, правителю Юга вновь пришлось смотреть во все глаза. Дорога, по которой они шли, начала мягко светиться, в такт тому, как по ней шли, постепенно приближаясь к уцелевшей крепости. Так, словно лунный и солнечный свет смешались, чтобы почтить гостей. Живых воинов, выстроившихся по обе стороны, сменили чары. Ожившие вихри, пронзённые сетью молний, змеевидные струи воды, переплетающиеся между собой, рычащие от нетерпения духи огня, что, похоже, были готовы броситься в бой, едва их спустят с поводка, живые бастионы земли и песка… Однако ни одного заклинателя, что мог бы отдавать приказы, видно не было. Неужели стихийные духи служили местным так же, как вассалы — сюзеренам?

И когда тхерем-харец с достоинством вступил на первую ступень, ведущую ко входу в крепость, грохот, возвещающий не меньше, чем о начале Конца Времён, разнёсся по Даларану, заставив того вздрогнуть. В небо устремилось несколько десятков огней, разорвавшись в воздухе мириадами искр.

— Таким салютом мы славим прибытие важнейших гостей, — пояснила Вериса Ветрокрылая, шедшая рядом с Сельруском. Однако тот был в данный момент слишком поглощён созерцанием небесных огней, чтобы увидеть тень иронии в глубине её светящихся глаз.

1) «Владыка Запада». Титул одного из королей Нуменора, невозбранно позаимствованный чёрными нуменорцами, основавшими Харад. Подчёркивает преемственность амбиций.

Вернуться к тексту

2) «Весёлая»

Вернуться к тексту