Стражи белых башен (джен)

Примечания:

4 пасхалки. За каждую — право на спойлерный вопрос по сюжету

Руины Даларана

— Похоже, принц этой страны действительно хочет произвести на нас хорошее впечатление, — стоявший рядом с Верховным Королём Альянса Тралл слегка оскалился, показав орочьи клыки во всей красе. Как знал Ринн, подобная мимика обозначала довольную улыбку. Однако сам Вариан улыбаться не спешил. Взор голубых глаз предводителя людей в задумчивости взглянул на караван груженых железом и камнем верблюдов, что постепенно втягивались в оазис. Там уже животных останавливали, стреножили и разгружали, после чего — передавали груз из рук смуглолицых азеротцам. А те уже кропотливо, словно трудолюбивые муравьи, втягивали его внутрь города.

— Не могу сказать, что удивлён, учитывая, как ведут себя его посланцы, — мужчина повёл могучими плечами, скрестив руки на груди. В голосе правителя Штормграда слышался откровенный скепсис. — Сам знаешь, уже наелся сладкого мёда, что льют учёные мужи и наш достопочтимый посол, не меньше меня. А теперь ещё и вот это. И ведь не в качестве товара, как мы тогда предлагали. В дар, просто «в знак добрых намерений Повелителя и начала долгой, плодотворной дружбы», — уголок рта Вариана чуть дёрнулся, так, что ухмылка Ло’гоша вышла слегка кривой. — Как бы отдариваться не пришлось потом.

— Не думаю, — орк коснулся огромной зелёной рукой покрытого чёрной косматой бородой подбородка. — По крайней мере, в отношении этого каравана. Если я хоть немного понял то, что присланные «учёные мужи» рассказывали о местной культуре, камень и железо здесь не то, чтобы ценятся так сильно. Страна богатая. Правитель посылает нам то, что нам необходимо, от своих щедрот, точно так же, как ты или я постарались бы накормить голодных, если бы один из наших краёв постигло бедствие. Дар, возвращения которого не ожидают. А вот уже к встрече с ним подарки придётся готовить обязательно.

— Возможно, ты прав, — Ринн всё ещё чувствовал сомнения. Однако позволил себе отвернуться от вида на раскинувшийся перед Далараном оазис, опёршись на перила подоконника сзади, и посмотреть на своего собеседника. — Просто… не знаю. Можешь считать это волчьим чутьём. Но присутствие у меня нехорошее на тему этого сотрудничества. Слишком уж мягко посланец стелет. Похоже, его сюзерен крайне заинтересован в нашем городе. Не хотелось бы заранее влезать в долговую кабалу. Однако ссориться с такой державой хочется ещё меньше. Несмотря на их определённые воззрения на тему рабства.

Оба лидера, орк и человек, слегка скривились, причём совершенно синхронно. Во время совместной жизни бок о бок с посланцами народа, что называли себя Тхерем-Хар, обе стороны, помимо непосредственного изучения языка, присматривались друг к другу, точно два хищника, оказавшиеся на одной территории и пытавшиеся понять намерения один другого. Обозначить взаимные границы, узнать те или иные важные моменты чужой культуры. И при этом — Вариан это отлично понимал, видя, насколько обтекаемо пока что ар Махор говорил о северных соседях, или как они сами не особенно желали рассказывать подробно о своей численности и огневой мощи — не рассказать слишком многого. Не показать слабых мест, которые можно будет использовать на грядущих переговорах уже непосредственно с принцем, ради которых нынешние посланники Тхерем-Хара и старались найти общий язык с пришельцами. По негласному уговору, политику во взаимном познании старались если и задевать, то крайне поверхностно.

Однако с некоторыми моментами культуры, так или иначе, пришлось иметь дело наглядно. Например с тем же рабством. В обозе Саранара рабов разного назначения и обоих полов было немало. От невольников, ухаживавших за верблюдами, до прислуживавших за столом, или одетых в лёгкие прозрачные ткани наложниц. Для Вариана, побывавшего на гладиаторских аренах Оргриммара как каторжник, ровно как и для Тралла, выросшего в рабстве, подобный «культурный аспект» возможных союзников был не сказать, что приятным. Жители Азерота, разумеется, были не в том положении, чтобы сейчас кривить нос и разрывать контакты только из-за того, что их северный сосед рабовладелец. Однако определённый осадок оставался. И на совместных встречах, особенно если они проходили в лагере посланцев Хрисаады, невольников приходилось терпеть. Хорошо хоть получилось объяснить Саранару, что у них самих это не принято, и что подарок со стороны его сюзерена рабами, от щедрот или уже во время встречи, не самая лучшая идея.

Можно было бы конечно попытаться сыграть на этом поле в долгую, принимая невольников даром или выкупая, а потом освобождая. Но, во-первых, Даларан был не в том положении, чтобы принимать ещё беженцев (а это, если по сути, будут именно беженцы). А во-вторых, сколько засланных шпионов будет среди таких освобождённых? Несмотря на сочувствие к закованным в цепи, Ринн не был готов рисковать ради местных безопасностью воинов Альянса. И Азерота в целом, если уж на то пошло. В конце концов, они сейчас в одной лодке.

— Посмотри на это с другой стороны, — Вождь Орды был настроен куда более оптимистично, чем его «закадычный враг». — Чем бы в итоге будущие переговоры не закончились, нам в любом случае пригодится этот «подарок». Хоть город начнём восстанавливать после падения — некоторые постройки, конечно, держатся не на честном слове, но потрепало их изрядно. Да и железо пусть и не азеротские сплавы, но качества вполне приличного. Хоть дворфы твои вместе с нашими кузнецами прекратят тратить силы на бесконечное выплавление стекла пополам с жалобами на нехватку ресурсов, и займутся чем-то полезным.

Представив себе дворфа-кузнеца, который наконец дорвался до металла и смог вернуться к любимой работе, мужчина поневоле фыркнул, признавая правоту Тралла. Если бы они отказались от этой поставки — положительно на грядущие переговоры это бы в любом случае не повлияло. А так — хоть какая-то практическая польза.

— Ладно, — зелёный гигант окончательно отвернулся от сборища груженых камнем и рудой верблюдов. — Ты не забыл, что этим вечером Саранар приглашает в свой лагерь? Ответный визит после того, как он трапезничал у нас.

— Его забудешь, — тихо фыркнул Ринн. На самом деле, это было довольно странно. Как человек, Саранар ему в некоторой степени даже импонировал. С детства воин, воинами воспитан, предан своему принцу и готов защищать свой народ от любой угрозы — подобно потомственным военным, служившим среди людей Азерота. Да и во время разговоров с ним становилось понятно, что он не трус. Несмотря на всю возможную опасность, которая, как тхерем-харцы тогда думали, исходила от Даларана, в упавший с небес город он был готов полезть.

Подобные люди всегда Вариану нравились, и встреться они в других обстоятельствах, Ло’гош бы пустыннику симпатизировал. Однако политика говорила о том, что сейчас что азеротцы, что жители пентархии будут пытаться перетащить одеяло на себя. А это значит что и Саранар по другую сторону баррикад, и весь заливаемый в уши мёд может в одно мгновение обернуться ядом.

* * *

В пустыне жизнь, как правило, начинала расцветать под вечер. Так было и здесь. Уже когда солнце почти что село, четверо, в сопровождении свиты, не спеша подошли к просторному шатру Саранара ар Махора.

— Достопочтимые члены Совета Лиги, — глава принимающей стороны учтиво склонил голову, приложив руку к сердцу. — Прошу вас, пройдёмте со мной. Я помню, что некоторые угощения моей родины, находящейся от нас через пустыню, пришлись вам по нраву. Полагаю, что смогу угодить вам и на этот раз.

— Мы благодарим достославного ар Махора и, разумеется, разделим с вами яства великого Тхерем-Хара, — Вариан, как единственный представитель человеческой расы, ответил. Тралл, Вериса и Роммат молча слегка кивнули, поприветствовав того, но без поклонов. При всей вежливости, правители не могли вести себя на равных с послами во время официальной церемонии — иначе быстро уровняют одних и других, опустив свой статус. В неформальной обстановке такие границы уже стирались сильнее.

Следуя за Саранаром, мужчина вошёл под своды шатра, мимолётно ехидно переглянувшись с орком. Легенда, придуманная совместно ещё давно, после того, как язык друг друга более или менее постигли, по-прежнему забавляла Ринна.

Совет Единой Лиги Азерота, чьими представителями четверо и являлись, был мифом, рождённым от нужды. Когда посланники Хрисаады поселились около Даларана — неизбежно встал вопрос о том, кто являлся предводителем упавшего с небес города. И это поневоле поставило между уроженцами Азерота дилемму. Показать единым лидером представителя только от Альянса и Орды означало поставить вторую фракцию в не самое лучшее положение. После случившегося, после Врат Гнева и предательства Отрёкшихся, не говоря уже о более ранней истории, ни одна из сил их мира не могла доверять друг другу до конца. С другой стороны, показывать двоевластие, посвящая Харадрим в тонкости разборок между Оргриммаром и Штормградом, тоже было не самой разумной идеей. Дом, разделившийся сам в себе, не устоит. А им следовало произвести приятное впечатление. Да и попытки визави вбить клин между блоками, пытаясь сыграть на противоречиях двух народов, исключать не стоило. Так что… пришлось думать над тем, как себя подать. В итоге сошлись на Совете, что представлял бы весь Азерот и Даларан разом. А для солидности, чтобы коллегия не состояла всего лишь из двух человек, в её же состав включили тех, кто, фактически, сейчас выполнял не меньше работы по управлению, чем Тралл или Вариан. И так постоянно появлявшиеся на планёрках Вериса и Роммат заняли свои законные в импровизированном Совете места.

Ринн расслабленно опустился на подушки, заменявшие в этом шатре стулья. Жители Тхерем-Хара предпочитали не сидеть за столом во время трапез, но возлежать или восседать на подушках за его более низким собратом. Чем-то это напоминало культуру Син’дорай. С той лишь разницей, что любящие комфорт эльфы Крови в равной степени использовали оба способа, не отдавая предпочтения чему-то одному. Сервировавшие низкий столик молодые рабыни, повинуясь едва заметному движению Саранара, быстро упорхнули из шатра, едва гости расселись. Похоже, ар Махор, видя некоторую… неловкость азеротцев в прошлые посещения, предпочёл не давить излишне на Совет.

— Я надеюсь, скромный дар, отправленный моим Кандаром для покрытия нужд вашего славного города, пойдёт Даларану и его обитателям на пользу, — дождавшись, пока все рассядутся, Саранар устроился сам. Сейчас, уже после того, как коммуникация была более-менее налажена, а общий язык найден, он не сажал рядом с собой учёного, который должен был, по первости, подстраховывать своего господина. — Сельруск весьма доволен успехами нашего посольства в плане обмена и обогащения друг друга нашей культурой. В скором времени он хотел бы встретиться с вами уже лично. Если Даларан готов принять моего господина, то, полагаю, в ближайшие дни мы сможем перейти к подготовке этой встречи.

Ярко-синие глаза Ринна чуть сощурились. Понятное дело, что Саранар пригласил их сегодня не просто так. И вот, похоже, причина. Начало приготовлений к уже официальному визиту наследника престола. Где будут обсуждаться уже не культурные особенности, но полноценная политика.

— Разумеется, мы будем рады принять достославного Кандара в нашем городе, — Роммат, свободно сидевший за низеньким столиком скрестив ноги, явно привыкший к подобному обхождению, приложил руку к сердцу. — В конце концов, небесные светила идут по небосводу рука об руку в причудливом танце, а госпожа ночного неба Элуна и сиятельный Тар Майрон — возлюбленные брат и сестра. Почему бы и нам с вашим народом не быть родичами?

— Не было и не будет слов мудрее, Верховный Чародей, — Саранар чуть улыбнулся. Уже куда менее нервно, чем когда оказался за одним столом с эльфом в самый первый раз, то и дело косясь на Верису и Роммата. Сейчас же — уже пообвыкся, перестал смотреть так, словно не знал, чего желал больше — достать саблю или отступить на пару шагов. Хотя было лёгкое ощущение, что мысль назвать эльфа «братом» была для него… скажем так, интересной.

Вариан же мысленно закатил глаза, поражаясь отъявленному, почти неприкрытому (для самих азеротцев, разумеется) цинизму Верховного Магистра. Помнится, тхерем-харцы сильно удивлялись тому множеству религий, которыми был богат Азерот. От Божественного Света до Лоа Троллей. В противовес единобожию самой Хрисаады с их Тар Майроном, богом огня и Солнца с одной стороны, и укрывающей от дневного жара тени с другой. К вере этой возникали определённые вопросы, конечно. Судя по некоторым оговоркам, Тар Майрон, в отличие от Вечного Солнца тех же тауренов, был богом довольно воинственным и не любившим своих северо-западных соседей. Да и от некоторых вопросов, что касались их божества, соседи предпочитали плавно уклоняться. Однако вопросы к местной вере меркли и бледнели в сравнении с тем фактом, как Роммат, почуяв в своё время некоторое «сродство» в вопросах веры между религиями ночных эльфов и тхерем-харцев, начал активным образом их сопоставлять, тем самым продвигая близость Азерота и Арды. И в принципе упоминать Элуну чаще других верований родного мира, выставляя её чуть ли не верховной богиней всего Азерота. Учёные мужи, что явно желали найти с пришельцами общий язык, разумеется, идею подобного родства подхватили.

Как же сильно они бы удивились, если бы узнали подлинное отношение Син’дорай к элунизму! И как же хорошо, что Вариан, всё же, не настоял на введении в совет Бролла или кого-то ещё из ночных эльфов. Что-то подсказывало Ринну, что на подобный цинизм в отношении их богини они бы отреагировали не слишком хорошо.

Между тем, беседа за вкусной трапезой набирала обороты. Мелко нарубленное мясо, запечённое в листьях винограда, было восхитительным. В свою очередь, жители Азерота решили немного пустить пыль в глаза своему гостю, угостив того на десерт наколдованным Ромматом мороженым, плошку с которым он достал буквально из воздуха на глазах у ар Махора, на мгновения сделавшихся огромными.

— Скромное хобби чародея, — улыбкой эльфа можно было резать, когда Саранар в изумлении подносил ложку ко рту. — Многие из моих братьев по ремеслу в свободное время увлекаются созданием кушаний и напитков, воплощённых одной лишь силой воли.

— Наша земля таит в себе много чудес. Однако здесь я готов признать, что ваши чародеи превзошли наших, — пустынник аж прикрыл глаза от удовольствия. — Благословленные Тар Майроном колдуны повелевают огнём, песком, жаром пустыни или паутиной теней, скрывающей от посторонних глаз. Но вот так… Готов признать, подобного у нас нет. Наше колдовство куда больше рассчитано на схватку, чем на созидание.

Мужчина краем глаза видел, как Тралл и Вериса явно подавили улыбки на лицах. Маленькая, почти ничего не стоящая, но весьма эффектная демонстрация силы. Всё же, одно дело видеть оазис, которого раньше здесь не было, и гипотетически понимать, что его создали с помощью магии. И совсем другое, когда на твоих глазах из ничего творят холодное лакомство. С таким видом, будто это магу ничего не стоило. Это, конечно, было недалеко от истины… но всё-таки не настолько.

— Не стоит думать, что наше чародейство лишь творит, но не разрушает, — покачала головой Ветрокрылая. — Война была частым гостем на нашей земле. У Лиги было много врагов. Это заставило магов браться за оружие. А тем, кто волшебством не владеет — изобретать иные орудия войны.

— Охотно могу поверить, моя звездоглазая госпожа, — Саранар почтительно склонил голову, точно одновременно соглашаясь и отдавая комплимент красоте эльфийки. — Чудеса вашей земли должны охранять с оружием в руках. Тхерем-Хар и сам знает, что такое оказаться в кольце врагов. Дикие кочевники востока, морские пираты, что мешают морской торговле, южные дикари из пустыни, северные мятежники, не признающие власть Повелителя, пусть наши народы пошли и от одного корня, — на последних словах красивое лицо воина пустыни исказилось. Похоже, к северянам ар Махор питал особые чувства. — Хрисаада является дивно огранённым бриллиантом, к которому постоянно тянут руки алчущие воры. Мой народ прекрасно научился защищать себя, да продлит Тар Майрон дни Повелителя, и да ниспошлёт он его преемнику сил и мужества быть достойным защитником державы.

— Так всё и будет, — Тралл поднял кубок с вином за сюзерена их нынешнего собеседника. Вариан последовал его примеру. — За наследного владыку Сельруска, будущего Повелителя Тхерем-Хара!

— Да будет так!

Осушив кубок за своего господина, пустынник продолжил:

— Если, а вернее когда, в этом я не сомневаюсь, визит наследного владыки пройдёт успешно, я был бы рад видеть уже вас нашими гостями. Либо в блистательной Хрисааде, либо в нашем Надрозе, славной столице Южной Пентархии. Самом красивом — и самом укреплённом городе нашей страны, кроме её сердца, конечно. Ни в одной другой Пентархии вы такого не увидите. Наши женщины строптивы, но нежны. Мужчины свирепы и бесстрашны, а наш народ, народ пустыни, словно выкован в солнечном огне самим Тар Майроном. Поверьте, на это стоит посмотреть!

— Пентархии… — Роммат слегка сощурился, пытаясь уловить смысл не совсем понятного слово на языке Хрисаады. — Пять… пять чего?

— Пентархия, — легко пояснил пустнынник. — Действительно, от слова пять. Пять главных земель, из которых состоит Тхерем-Хар. Одна по каждой стороне света, и центральная, с Хрисаадой во главе. Когда молодой Кандар подрастает, Повелитель назначает его своим наместником в одной из Пентархий, чтобы он постиг искусство правления. Мой грозный господин — правитель Южной Пентархии, на границе с которой и приземлился ваш славный город.

Саранар помолчал, словно размышляя.

— Впрочем, полагаю, оно и к лучшему, — неожиданно добавил он. — Плохо было бы, приземлись вы в более населённой земле, обрушься на город или деревню. Было бы много жертв. А даже если нет — братья моего господина иногда обладают куда более горячим нравом. Как бы глупостей не наделали.

— У достославного наследника есть младшие братья? — Вариан выловил из рассуждений ар Махора главное. Во-первых, сам факт наличия у наследника родичей. А во-вторых, похоже, между собой они не слишком ладили.

И, кстати говоря, раньше об этом никто не упоминал. Что тоже наводило на некоторые размышления.

— Старшие, — Саранар помрачнел и слегка смутился, словно понял, что сболтнул лишнего. — Сейчас в каждой Пентархии сидит по Кандару. Мой господин — самый младший из сыновей Повелителя. За исключением дочери, разумеется. Но жемчужина в короне Хрисаады всегда при нём.

— Погоди, почтенный Саранар, — упреждающе поднял руку Тралл. — Старшие? Но разве достославный Сельруск не наследный владыка?

— Разумеется, наследный, — с гордостью и даже какой-то горячностью ответил ар Махор. Точно пытаясь перекрыть свою оплошность. Впрочем, он быстро вернул самообладание. — Простите, друзья. Кажется, я понял, в чём недопонимание. Это у северных мятежников наследует всегда старший сын. И до добра это их не доводит. Королевский род, родственный Повелителю, там давно прервался с такой практикой, а нынешние предатели и узурпаторы медленно, но слабеют. Тхерем-Хар старается не допускать подобного. Мы считаем, что править должен самый достойный из сыновей. Сильнейший, умнейший и хитроумнейший. Лишь таким образом мы можем быть уверены, что на смену Повелителю может прийти наследник, который продолжит его дело. Ведь лишь Тар Майрон вечен. Человеческий же век не столь длинен, как хотелось бы.

— Воистину, — Вариан пригубил вино, откидываясь на подушки. У него было над чем подумать.

* * *

— И что думаете? — по возвращению от Саранара Совет расходиться не спешил.

— Ну, — Вериса меланхолично играла лезвием кинжала, что плясал в её пальцах. — По крайней мере, мы достигли какой-то определённости. Раз уж скоро будет официальный приезд местного принца.

— Согласен, — Роммат невозмутимо налил себе ещё вина. — Насчёт определённости. Число возможных дыр, которые будут затыкать нами, похоже, стремительно сузилось до двух.

Тралл молча кивнул подчинённому. Син’дорай счёл нужным пояснить.

— Ну, то, с какой «любовью» наш друг говорит о северянах и войне с ними, думаю, заметили все, — решил побыть «капитаном очевидностью» Магистр. — А дальше — обратите внимание на его явную оговорку про братьев. Наш владыка Юга младший принц. И при этом, якобы, наследник. Подозреваю, что, если речь не идёт о персональном любимчике отца — а будь это так, то его не загнали бы сюда, в пустыню, — он помогал бы Повелителю в самой Хрисааде… — Роммат ехидно усмехнулся под укрывавшем нижнюю половину лица воротником. — Так вот. Как там Саранар выразился? Трон должен дождаться достойнейшему. Вот ваши версии, как определяется достойнейший?

— Отец сам выбирает, кого из братьев назначить наследником? — поднял бровь Ринн.

— Мак’гора? — пожал плечами Тралл, среди народа которого ритуальные поединки за право быть вождём были не редкостью.

— Или попытаются перетравить друг друга, как крыс, — слегка дёрнула щекой Ветрокрылая, не испытывавшая большой симпатии к местным.

— Хорошие варианты. Один другого краше, — отсмеявшись, произнёс Роммат. — Но я бы поставил на всё вместе. Отец, конечно, может решить. Но отец — смертен. Хуже того, он внезапно смертен. А учитывая явную пламенную «любовь» между наследниками — не исключаю варианта, когда в борьбе за главный приз будут использоваться все средства. От яда, — уважительный кивок в сторону Верисы, — до вызовов на поединок. А то и вовсе схваток Пентархия на Пентархию.

Эльф скрестил руки на груди, покачал головой.

— Даже интересно, против кого этому наследничку мы так нужны, что он настолько сильно ищет с нами дружбы. Против… как там выразился Саранар? Северных мятежников. Или против своих братьев. В любом случае, боюсь, сидеть спокойно нам здесь не дадут.

Даларанский Оазис, некоторое время спустя

Сельруск ар Адунахор⁽¹⁾, прямой потомок Херумора и Кастамира, в изумлении раскрыл глаза, медленно приближаясь к волшебному городу гостей из-за пределов Арды. В последнее время кандар Южной Пентархии слышал об этой аметистовой жемчужине посреди пустыни множество раз, однако его глаза впервые наконец видели его воочию. Молодой воин жадно приник к зрительной трубе, родной сестре той, что готовилась им в качестве подарка на встречу, стараясь рассмотреть столько, сколько позволял вид.

С высоты башни, надёжно закреплённой на спине Сотрясающего Твердь, ездового мумака, было хорошо видно, что падение жестоко ударило по красоте цитадели. Кое-где хорошо были видны обломки башен, что, видимо, рухнули во время падения. Теперь то, что уцелело, горестно торчало сломанными клыками, позволяя лишь игре разума дорисовывать то, как мог выглядеть Даларан в его былом блеске и славе. Стены, окружавшие его, в некоторых местах явно были разрушены и теперь носили следы кропотливого ремонта. Однако, несмотря на повреждения, то, что уцелело, внушало определённое уважение своим видом. Особенно на фоне других зданий и домов выделялось укрепление, расположенное на краю города. Мощное, явно рассчитанное на долгую осаду, с явно толстыми стенами и единственной аметистовой башней, возвышавшейся над остальным городом подобно копью, пронзающему небо. Не рухнула вместе с остальными она, похоже, не иначе, как чудом.

Если её товарки когда-то выглядели хоть немного похоже…

Сельруск на мгновение закрыл глаза, постаравшись представить множество переходивших один в другой шпилей на тех местах, где он смог заметить их обрушенные основания. На памяти Кандара подобное изящество и острота линий в архитектуре могла быть присуща лишь проклятым эльфам. Людские руки, при всём своём желании, так и не смогли достигнуть подобного мастерства, нечестивого с одной стороны и прекрасного с другой. Но, по словам Саранара, несмотря на то, что эльфы — другие эльфы, пришлось напоминать самому себе, не Нолдор — здесь жили, город этот, по словам пришельцев, большей своей частью строили люди. Как им удалось подобное?

Однако стоило «голове» сопровождавшего правителя Юга каравана пересечь границу сотворённого чародейством жителей Даларана оазиса, у наследника Повелителя появился куда более весомый повод для размышлений.

Резко потемнело. Несмотря на то, что мгновение назад день был в самом своём разгаре, в лицо Ар Адунахора мягко ткнулась приятная, словно поцелуй девственницы, вечерняя прохлада. Возница мумака в изумлении вскрикнул, указывая вверх и осеняя себя священным знамением.

— Тар Майрон защити… мой Кандар, взгляните! Это гиблое, заколдованное место. Нам следует повернуть назад!

Сельруск и сам едва совладал с желанием протереть свои глаза, после чего отступить обратно, туда, где по всем правилам дня пылающий Глаз Анкалагона немилосердно пёк, заставляя Сотрясающего Твердь недовольно бить по бокам своим хоботом и то и дело требовать порцию воды. Потому что небо над оазисом и городом в его центре словно оказалось расколото надвое, разделено незримым исполинским клинком прямо по линии зенита. По правую сторону алый жгучий круг, ещё недавно бывший в зените, начинал плавно катиться к закату, окрашивая небеса в алые и оранжевые цвета. Жар от него был куда меньше, чем миг назад, куда больше напоминая закат в серверных землях, чем обычное для пустыни пекло. Более того, правитель Надроза не мог заметить ни малейшего движения небесного светила, так, словно чья-то могущественная рука повелительно приказала тому на этот день полностью застыть на небосклоне. Слева же небо уже облачилось в чёрное. Медленно вступала в свои права Бледная Дева, сопровождаемая свитой из россыпи звёзд.

Вряд ли хоть один человек, эльф или дворф в Арде до этой поры видел нечто подобное. Разве что в давно ушедшие дни Предначальной Эпохи, когда Тар Майрон бился за свой мир с Джин Айнар.

— Успокойся, — властно простёр руку Сельруск, принуждая возницу продолжать путь. — Хозяева этого города не для того столько времени беседовали с Саранаром и учёными мужами, чтобы сейчас развязать войну со всем Тхерем-Харом, напав на меня. Разве ты не видишь впереди лагерь моих посланников?

— Вижу, господин. Но…

— Вот и правь туда. И скажи остальным, пусть не сворачивают. Никакое колдовство не заставит Владыку Южной Пентархии свернуть с выбранного пути, — бросил он, садясь обратно. — Пусть все знают, тот, кто струсит подойти и прикоснуться к сердцу волшебства вслед за своим Кандаром — тот недостоин служить мне и нашему Повелителю!

Стоило однако признать, несмотря на гордые и полные силы слова, брошенные Ар Адунахором своим людям, уверенность его и вполовину не была столь сильной. Да и у кого бы, кроме разве что Кольценосцев, она была, когда на глазах неизвестное чародейство сумело приказать обоим светилам разделить между собой небеса, как ложе — мужу и жене? И коли это действительно так, если владыки этого места настолько могущественны, то так ли уж принадлежность к семье Повелителя сможет обезопасить пришедших на переговоры, если владыкам Даларана вздумается увидеть их кровь?

При таких мыслях поневоле начнёшь поминать Владыку Огня, моля того защитить своего верного слугу!

Разумеется, вспоминая рассказы Саранара, рассудок постарался вычленить из увиденного зерно истины. Вряд ли, несмотря на всё могущество чародеев аметистового города, они смогли бы сотворить такое с Глазом Анкалагона и Бледной Девой по-настоящему. Наверняка сейчас весь оазис прибывал внутри искусного наваждения, иллюзии, что придавала нужный облик происходящему. Эта версия была наиболее правдоподобной. Будь Совет Лиги Азерота действительно настолько сильны, то им не было бы нужды в каких-то переговорах. Они просто взяли бы всё, что хотели, или же просто замкнулись бы в стенах своей цитадели, не желая иметь дело с внешним миром.

Впрочем, даже если показанное странниками меж мирами было лишь иллюзией, подобное колдовство не могло не впечатлить даже правителя Пентархии. При его дворе колдуны, разумеется, водились. Однако ни одному из них, или даже всем вместе, подобное было бы не под силу. Да ещё и так искусно — несмотря на то, что увиденное было лишь мороком, под этим своеобразным куполом Сельруск не чувствовал привычного солнечного жара. Как будто из пустыни попал совершенно в иную часть мира. Чародеи этого места были по-настоящему сильны. И наглядно продемонстрировали это своим гостям, стремясь произвести нужное впечатление. Точно так же, как сам кандар демонстрировал мумакил, гордость и славу армии Тхерем-Хара, они явно показывали собственное мастерство.

Процессия медленно, часто останавливаясь и мешкая, когда новая группа людей входила под разделённые небеса, втягивалась, переступая с песчаных барханов на благословлённую землю оазиса. Впереди, один за другим, напоминая живые движущиеся горы, шли мумакил. Хоботы воинственно били по толстошкурым бокам, устрашающие бивни вздымались вверх. В поход на юг отправились трое из имевшихся семи в распоряжении Сельруска. К сожалению, жалкая горстка по сравнению с тем, что могли позволить себе остальные претенденты на престол Тхерем-Хара. Особенно учитывая то, что последние два из семёрки были ещё совсем детёнышами. Вместе с Ар Адунахором на спинах этой троицы путешествовали сыновья многих знатных родов, присягнувших Сельруску и его матери, те, кто отважился отправиться сюда вместе со своим сюзереном. По бокам, прикрывая исполинских животных с флангов, плотным строем ехали всадники Южной Пентархии. Набранные из обученных и наделённых особыми привилегиями рабов, принадлежавших лично Сельруску, они тем не менее не имели права подниматься на спину мумака, седлая тонконогих лошадей и двугорбых верблюдов. Следом медленно тащился внушительных размеров обоз — учитывая многочисленную стражу и особенно прожорливых мумакил, немало провизии приходилось тащить с собой, чтобы поддерживать силы двуногих и четвероногих.

Из груди кандара Юга вырвался вздох облегчения, когда, спустившись по верёвочной лестнице с преклонившего ноги «скакуна», он заметил уже спешащую к нему знакомую высокую фигуру.

— Саранар! — мужчина помешал другу преклонить колено. — После увиденного сейчас я несказанно рад видеть тебя невредимым и в добром здравии, друг мой. Если, конечно… — воина смерили подозрительным взглядом. — Это вправду ты. После увиденного я уже слабо доверяю своим глазам, которые решили сыграть со мной злую шутку при входе в этот оазис.

Воин, впрочем, ни разу не смутился подобной подозрительности. Вместо этого, встав, он слегка наклонился к уху сюзерена, произнёс шепотом.

— Ваша достопочтимая матушка, госпожа Алассэра⁽²⁾, более других кушаний любит запечённых в собственном соку перепёлок, и горячий коффар со сладостями. Именно эти блюда подали, когда вы впервые пригласили меня разделить с вами трапезу, как своего телохранителя.

— А какие сладости подавали? — Сельруск проницательно сощурился. — Напомни мне, я запамятовал. Рахат лукум же, верно?

— Что вы! Ваша матушка его терпеть не может. Нет, подали пахлаву. Свежую, украшенную нарезанными фруктами.

Лишь после этой проверки правитель Юга добродушно фыркнул, слегка ударив своего верного слугу по плечу. После чего шагнул вслед за ним в сторону небольшого лагеря, в котором, судя по всему, жили сам Ар Махор и сопровождавшие его учёные, призванные помочь наладить общий язык с обитателями города. Скоро, впрочем, этому лагерю предстояло серьёзно увеличиться в размерах.

— Ты знаешь, что это? — не сбавляя шага, он указал на разделённое небо.

Саранар усмехнулся краем рта.

— Ничего… и всё вместе. Я бы назвал это своеобразным проявлением заботы о высоких гостях, которые, как ожидалось, должны были прибыть в полдень, когда жар наиболее силён. Согласись, мой Кандар, это куда более приятно, чем терпеть пекло.

Всадник пустыни промолчал, обдумывая слова.

— Кроме того, наши друзья явно хотели ненавязчиво показать чистоту своих помыслов и желание дружбы между нашими народами. Как ты знаешь, в последнее время я много говорил с ними, в том числе и о вере. Полагаю, они ненавязчиво хотели подчеркнуть возможность великого Тар Майрона и их Элуны идти рука об руку, деля небосвод вместе.

— Как ловко, друг мой, ты упускаешь момент столь же ненавязчивой демонстрации силы, — глаза Сельруска ехидно сощурились.

— Разумеется, этот момент тоже не стоит сбрасывать со счетов, — Саранар вернул усмешку своему владыке. — В этом жители Даларана не слишком отличаются от нас. Каждый из нас хочет продемонстрировать свою силу, опасаясь, что другой, почуяв слабость, захочет проверить слабого на прочность.

— И каково твоё мнение о том, на что они годятся без пускания пыли в глаза? Изменилось ли оно за время моей подготовки к поездке, когда пришло твоё последнее письмо? — уже прямо, без иносказаний спросил потомок Херумора.

В ближней перспективе ответ на этот вопрос мало что менял. В конце концов, одной из трёх главных причин, наравне с возможной опасностью, исходящей от города, и возможной выгодой, идущей от него же, был приказ Чёрного Предводителя. Приказ абсолютно, до холодной остроты стал чётким. Пришельцев пока что не трогать и пальцем. Однако если их сила по большей части напускная… Кто знает, как всё повернётся в будущем.

— Сложно сказать это точно, — покачал головой Ар Махор. — Наши друзья отличились весьма большой скрытностью, отказавшись пускать под своды города кого бы то ни было. По крайней мере — до вашего появления. Но из того, что я увидел, могу ответить то же, что и отвечал раньше. Куда выгоднее для Южной Пентархии и вас будет дружить с Лигой Азерота, чем пытаться залить улицы этого города кровью.

И словно в подтверждение слов Саранара, заставив его сюзерена ещё раз приникнуть к зрительной трубе, в небе над головами каравана пронеслись две фигуры всадников. Один из них восседал на диковинном звере — сперва, не вглядевшись, Сельруску показалось, что он видит над собой одного из внушавших ужас Орлов, населявших горы на северо-западе. Однако приглядевшись, кандар понял свою ошибку. Существо, что оседлал воин, действительно обладало могучими крыльями и головой орла. Однако вся его нижняя и задняя часть напоминали скорее львиные или тигриные. Четыре мощные пятипалые лапы, покрытые короткой шерстью, хвост с кисточкой. То ли какое-то причудливое колдовство сплавило вместе части разных тел, то ли всадник летел на плоде противоестественной порочной связи Орла с львицей. Или наоборот. Второй наездник и вовсе парил не на животном, но на каком-то крайне странном приспособлении из дерева и металла. Оно даже крыльев не имело, вместо этого удерживаясь в воздухе то ли благодаря колдовству, то ли с помощью нескольких металлических клинков, закреплённых сверху, по бокам и на хвосте железной твари, вращающихся с бешеной скоростью.

На некоторое время зависнув над беспокоящимися уроженцами Тхерем-Хара, патруль (видимо, это был он), вернулся обратно.

— А, это… — всадник пустыни без какого-либо изумления или страха взглянул в сторону всадников. — Я был поражён не меньше вашего, когда увидел это несколько дней назад. Как оказалось, у них есть множество летающих тварей. И не только таких, как эти.

— Если ты сейчас скажешь, что в недрах этого города ещё и дракон есть…

— Дракона не видел. Но таких крылатых всадников у них хватает, — поморщился Саранар. — И это ещё одна причина, почему я бы не советовал тебе, мой Кандар, пытаться прибегнуть к силе. Тем более что наши друзья и так не слишком хотят войны со всем Тхерем-Харом разом.

Сельруск молча кивнул, погрузившись в собственные мысли о предстоящей встрече и переговорах. Предстояло привести себя в порядок после пустыни и подготовить подарки к церемонии встречи. Однако на душе стало куда менее спокойно, чем было во время путешествия через пустыню. Следовало признать, первый ход в этой партии остался за жителями Даларана. Если Тхерем-Хар продемонстрировал абсолютное господство на земле с помощью мумакил, с такой же лёгкостью гости показали власть над небесами — как с помощью колдовства, так и оседлав невиданных доселе тварей.

* * *

Кандар Юга с интересом прищурился, смотря на приготовления противоположной стороны. Саранар ар Махор, стоявший по левую руку от сюзерена, одобрительно кивнул, то ли показывая, что Сельруск смотрит в правильную сторону, то ли положительно относясь к действиям обитателей волшебного города.

В самом начале, когда только мощные, окованные железом ворота города, что, по словам воина, были вновь поставлены совсем недавно, распахнулись, вперёд вышли пешие обитатели города, образовав чёткий, плечо в плечо, коридор, от деревянного помоста, на котором должна была проходить встреча знати Южной Пентархии и пришельцев, до самых ворот. Кандар невольно залюбовался чёткими, выверенными движениями солдат, стоявших в одном строю, несмотря на бросающуюся в глаза разницу во внешнем облике. Люди, ростом и статью навевавшие мысли о Морских Владыках Нуменора, зеленокожие клыкастые гиганты, очень отдалённо напоминавшие мордорских уруков, эльфы, от вида которых любого доброго человека бросит в страх или гнев. Огромные быкоглавцы, возвышавшиеся над остальными, словно утёсы, вовсе странные синекожие существа, с щупальцами вместо бороды и выгибающимися назад ногами, что оканчивались мощными копытами… Однако, похоже, принадлежность к разным расам совершенно им не мешала. Воины не казались беспорядочной толпой, набранной из разных народов и вынужденно воюющие вместе, нет. Это был именно что единый строй, облачённый в единые цвета. На задрапированной груди каждого солдата можно было рассмотреть символ, который, видимо, и был эмблемой Лиги Азерота — серебряный глаз с идущими от него тремя лучами, на дорогой в Тхерем-Харе пурпурной ткани. Чем-то этот символ очень отдалённо напоминал Багровое Око Тар Майрона.

Сперва Сельруск решил, что следом за почётным караулом из ворот города покажется и сам совет Лиги. Однако шум крыльев заставил его поднять глаза к небу, осознав ошибку. Четвёрка, о которой столько рассказывал Саранар, стремительно приближалась, рассекая «вечерний» воздух на летающих скакунах. Затем — постепенно пошли на снижение.

Вот, видимо, Вариан Ринн. Могучего телосложения человек, закованный в полный доспех. На поясе — меч с необычного вида рукоятью. На месте, где, по идее, должен был быть драгоценный камень, украшающий клинок, сгусток чистого света. Слева от него, на грифоне, как и Ринн, эльфийка, вызвавшая столько пересудов как у учёных мужей, так и у южных вельмож. Мало того, что наличие в городе эльфов, пусть и других, было само по себе серьёзным испытанием. Отчасти так долго встреча и откладывалась именно потому, что правителю Южной Пентархии было необходимо подготовить своих людей к подобному знакомству. Так эта ещё и женщиной была. Женщиной-воином, которая, похоже, шла в бой наравне с мужчинами. Даже Нолдор, несмотря на то, что обучали своих женщин владеть оружием, всё же старались их на поле боя не отправлять, предпочитали оставлять на страже крепостей, так, чтобы они пошли в бой, только если иного выбора не будет.

Хотя восседавшая на широкой спине зверя девушка действительно была красива. Той красотой, какой красив кинжал, направленный тебе в сердце.

Серые глаза кандара повернулись к Траллу. Могучему зелёному гиганту, с ног до головы закованному в доспех из чёрного металла. Широкая зелёная ладонь то и дело поглаживала рукоять боевого молота. В отличие от человека и эльфийки, этот Орк (хотя к оркам, пожалуй, воин имел отношения не больше, чем уроженец Нуменора к какому-нибудь мифическому полурослику) оседлал другого зверя. Чем-то тварь напоминала льва, но с большими перепончатыми крыльями, «натянутыми» между задними и передними лапами. Длинный хвост оканчивался скорпионьим жалом.

И, наконец, последний из участников Совета. Верховный Магистр Роммат, кажется. Тоже эльф. Более того, эльф-чародей. Опаснее твари придумать сложно. В алой, расшитой золотом мантии, с высоким воротником, укрывавшим нижнюю часть лица (возможно, шрамы, что не свести?). Маг непринуждённо сидел, скрестив ноги, посередине парящего в воздухе ковра, точно сойдя со страниц детской сказки.

— Совет Лиги Азерота приветствует Сельруска ар Адунахора, потомка Херумора и Кастамира, сына наследника Повелителя Эарнила, Кандара Южной Пентархии, — произнёс Вариан Ринн на языке Юга. Несмотря на определённый акцент, говорил уроженец Азерота весьма чётко и слова не глотал. Мужчина приложил руку к сердцу, и остальные члены Совета повторили его движение. — Мы рады приветствовать тебя и твоих людей в нашем городе. Будьте нашими гостями и разделите с нами пир и кров.

Как и положено по этикету, первыми приветствие и приглашение осуществляла принимающая сторона.

— Сельруск ар Адунахор и его воины принимают предложение Совета Лиги Азерота. Мы вверяем наши жизни в ваши руки и полагаемся на вашу искренность, — кандар, в свою очередь, коснулся рукой сердца. — Прежде чем мы войдём, позвольте преподнести вам и вашему городу дары, которые может предложить вам Тхерем Хар. В знак нашей честности и желания дружбы, а не вражды.

По едва заметному жесту рабы, вставшие позади помоста, один за другим начали выносить приготовленные заранее подарки. Перед жителями Азерота встал искусно сделанный стол для трапезы, чья поверхность была выложена мозаикой из майолики. Выложенная картина повествовала об охоте на тигра. Затем, подойдя ближе, Сельруск с осторожностью вручил Роммату, как тому, чьё средство передвижения, похоже, не требовало управления руками, деревянную шкатулку, в которой покоилась зрительная труба, выкованная ещё в Нуменоре. Истинное серебро, редчайший прекраснейший из металлов Арды, чью ценность просто невозможно передать словами. Как и её сестра, труба эта была наследием великого прошлого. Однако гостям об этом знать не следовало, в отличие от ценности.

— Уверен, вы по достоинству оцените работу наших мастеров, — вежливо улыбнулся Сельруск. — Мифрил сам по себе является подлинным сокровищем. И раз вы почитаете Луну так же, как мы чтим Тар Майрона, полагаю, вам приятно будет взглянуть на свою богиню пристальнее, чем это выйдет собственными глазами.

Вот и начался второй ход игры, в которой каждая из сторон старалась, с одной стороны, показать свои возможности. С другой же — оскорбить другую сторону, показав своё превосходство слишком сильно, тоже не следовало. Посмотрим, чем сможет ответить Даларан.

— О, это поистине бесценный дар, — эльф чуть наклонил голову, прижимая к груди сокровище. — Ведь цены у возможности взглянуть на Госпожу ближе воистину не предусмотрено.

— В свою очередь, — слово вновь взял Вариан, — мы бы хотели преподнести вам что-то, чем славен наш город. То, что является неотъемлемой частью Азерота. И что вас, как искусного наездника, а достославный Саранар, — кивок в сторону Ар Махора, — описал вас именно таким, наверняка порадует.

По знаку правителя, и под восхищённые возгласы свиты кандара (он и сам, чего таить, не удержался от короткого удивлённого выдоха), двое солдат, отделившись от «коридора», осторожно подвели под узцы к помосту пару тех самых диковинных зверей той же породы, на которых прилетели Вариан и Вериса.

— Грифоны — гордые и сильные создания. Прирождённые хищники, но обладающие достаточным разумом, чтобы быть прирученными заводчиком и использованными в качестве скакуна, — пояснил Ринн, поглаживая довольно урчащего птицельва. — Эта молодая пара поможет вам как подняться в небо самому, так и со временем, быть может, сделать этих созданий гордостью вашего рода. Нет в бою более надёжного товарища, чем ездовой грифон. Разве что, — мужчина бросил весёлый взгляд на Тралла и его скакуна. — Ездовой ветрокрыл.

Страстный заводчик лошадей и в меньшей степени мумакил, Сельруск не удержался, рискнул. Последовал примеру человека, осторожно коснувшись перьев на шее зверя. Где-то в глубине души уже представляя, как эти сильные крылья, послушные его воле, поднимают кандара в воздух, позволяя посмотреть на раскинувшийся под ним мир с высоты полёта Орла. И ведь учитывая, что азеротцы последовали правилам хорошего тона любых заводчиков редких зверей, и вместо одного дали пару — их ведь и развести можно будет!

Хотя, разумеется, была здесь и обратная сторона медали. Если Совет Даларана настолько легко готов отдать в руки соседа столь весомый козырь, пусть и по-настоящему весомым он станет лишь спустя лет двадцать-тридцать… какие ещё тайны скрывал этот город?

— Нет и не будет подарка более прекрасного, чем этот, — заявил Сельруск совершенно искренне. — Благодарю вас, друзья мои. Надеюсь, эти дары станут началом долгой дружбы не только между нами, но и между Тхерем-Харом и Азеротом.

— В таком случае, пройдёмте. Будьте нашими гостями.

Процессия уже не спеша, пешком двинулась по направлению к распахнутым вратам Даларана. В какой-то момент, после того, как они миновали ворота, правителю Юга вновь пришлось смотреть во все глаза. Дорога, по которой они шли, начала мягко светиться, в такт тому, как по ней шли, постепенно приближаясь к уцелевшей крепости. Так, словно лунный и солнечный свет смешались, чтобы почтить гостей. Живых воинов, выстроившихся по обе стороны, сменили чары. Ожившие вихри, пронзённые сетью молний, змеевидные струи воды, переплетающиеся между собой, рычащие от нетерпения духи огня, что, похоже, были готовы броситься в бой, едва их спустят с поводка, живые бастионы земли и песка… Однако ни одного заклинателя, что мог бы отдавать приказы, видно не было. Неужели стихийные духи служили местным так же, как вассалы — сюзеренам?

И когда тхерем-харец с достоинством вступил на первую ступень, ведущую ко входу в крепость, грохот, возвещающий не меньше, чем о начале Конца Времён, разнёсся по Даларану, заставив того вздрогнуть. В небо устремилось несколько десятков огней, разорвавшись в воздухе мириадами искр.

— Таким салютом мы славим прибытие важнейших гостей, — пояснила Вериса Ветрокрылая, шедшая рядом с Сельруском. Однако тот был в данный момент слишком поглощён созерцанием небесных огней, чтобы увидеть тень иронии в глубине её светящихся глаз.

1) «Владыка Запада». Титул одного из королей Нуменора, невозбранно позаимствованный чёрными нуменорцами, основавшими Харад. Подчёркивает преемственность амбиций.

Вернуться к тексту

2) «Весёлая»

Вернуться к тексту