Под покровительством (джен)

— Мне необходимо видеть Северуса Тобиаса Снейпа, — чужой голос стылым металлом прорвался сквозь межэтажные перекрытия и закрытые двери.

«Кто?»

Северус, опираясь на руки, тяжело сел, повел головой. Как лежалой ватой набили.

За неплотно зашторенным окном только начинали сгущаться сумерки, но комнату уже заполнял полумрак, чуть подсвеченный закатным адовым пламенем. Тело непослушное, движения вязкие, неточные... Все, как в дурном сне.

Скрип половиц привычно сопроводил непривычно вялые шаги. Дверь. Узкий темный коридор. Лестница с тонким зигзагом желтоватого света на выщербленных ступенях.

Голоса стали отчетливее.

— Кто... т-кая? И зчем те Св...рус? — язык Тобиаса заплетался.

— У меня нет ни времени, ни желания для пустых разговоров, — голос явно не принадлежал никому из Хогвартса. Но кто еще мог интересоваться малолетним волшебником? — Будьте любезны встать и привести мальчика, а остальное вас не касается.

Протяжно проскрипел диван.

— Смею нпомнить... что речь идет… — икота, — о моем сыне! И эт... мой дом!

Пауза натянулась и лопнула.

— Полагаю, вы в состоянии понять, с кем говорите и почему не следует...

Северус толкнул раздвижную дверь и тем привлек внимание говорящих. Они стояли в ровном свете электрической настольной лампы, и от обоих тянулись, переламываясь через стол на стену и занавески, длинные тени, почти неподвижная женская и покачивающаяся мужская. Тобиас шатнулся, набычиваясь, шагнул к незваной гостье... но небрежный взмах палочки в обтянутых тонкой замшей пальцах остановил и его движение, и незаконченную фразу: «Я ваших зна-аю…»

Лишь после этого колдунья повернулась лицом. Точеные, но жесткие черты. Высокую прическу дополняет маленькая шляпка с пером. Из знати…

— Северус, я полагаю?

— Что вам угодно? — он не убирал висящие перед глазами пряди слипшихся волос и смотрел исподлобья.

Ведьма повела соболиной бровью, медленно поднимая подбородок. Хотя, казалось бы, куда еще выше.

— Однако в вас меньше от матери, чем я надеялась, — тонкие губы неприязненной скривились. — Больше от отца… Вас не учили, молодой человек, здороваться и не отвечать вопросом на вопрос?

— Я не знаю, кто вы. С чего бы мне разбрасываться пожеланиями добра и отвечать на ваши вопросы? — хмурясь и позволяя волосам еще больше закрыть лицо, ответил Северус.

Дернулся уголок ведьминых губ. Подходя ближе, неспеша смерила его оценивающим взглядом. Северус стиснул зубы.

— Что ж, я представлюсь. Леди Вальбурга Блэк, — колдунья сделала паузу, вероятно, ожидая реакции.

Северус напрягся, чувствуя, как ватное оцепенение спадает: «Мамаша суки-Блэка. Что ей здесь нужно?»

— Я Северус Снейп, — удавалось внешне не выдавать эмоций. — Что вам угодно… мэм?

— Мне угодно сообщить о том!.. — с раздражением в голосе прорезались лающие нотки. Неявные. Кто-то другой мог их и не заметить, но Снейпу они остро напомнили манеру речи Сириуса. — Что с этого дня ваша жизнь изменится радикальным образом. Я намерена забрать вас из этой… — в размеренную речь закралась пауза — леди Блэк подбирала слово, — лачуги. И поселить на территории Блэк-мэнора. И в дальнейшем, при условии пристойного поведения, вы сможете рассчитывать на мою благосклонность.

Северусу пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что происходящее не сон и не бред. Хотя бред болью не рассеять. И уж не Поттер ли с Блэком выведали, где он живет, и навели морок? Выставлять его на посмешище давно стало их хобби. Но не слишком ли сложная и техничная магия для таких придурков? Нет, им не по зубам. Вряд ли… И все же откладывать упражнения в окклюменции больше не следовало, однозначно.

— Почему вы застыли, мистер Снейп? Не можете поверить своему счастью?

Недоверчиво прищуриваясь, вскинул голову.

— Для чего вам это нужно, мэм?

Поджав губы и рассматривая его из-под потяжелевших век, она не торопилась с ответом. Затруднялась? Не похоже. Скорее досаду и утомление выражало ее лицо. С брезгливостью огляделась. Темно-фиолетовый шлейф платья прошуршал по темным доскам пола. В задумчивости ведьма сделал пару шагов. Развернулась.

— Видите ли, мистер Снейп, — с холодной вежливостью она наконец заговорила, — однажды ваша матушка оказала мне услугу, за которую я посчитала нужным ее отблагодарить. Мы пришли к согласию, что я позабочусь о вас в случае, если для того возникнет острая необходимость. Сегодня мне стало известно, что Эйлин скоропостижно скончалась. Я здесь, чтобы вернуть долг. Считайте, что вам улыбнулась удача, и не отнимайте более моего времени. Даю вам десять минут на сборы.

Монолог Вальбурги Северус слушал почти с тем же безразличием, с которым она говорила. Почти до конца...

— Вы называете смерть моей матери удачей?! — злость вскипела практически мгновенно и даже дышать стало тяжело.

Глаза леди широко раскрылись и вспыхнули.

— Я имела в виду совершенное иное. Но если вы ждете объяснений или тем паче — оправданий, то глубоко ошибаетесь, молодой человек. Слово чести привело меня в эту клоаку, чтобы избавить вас от участи нищего приютского сироты. Однако не советую злоупотреблять моим терпением!

— О! Я не смею, мэм, — выдохнул нищий мальчишка, не опуская взгляда и медленно покачивая головой. — И чтобы не потратить более ни минуты вашего драгоценного времени, спешу сообщить, что ни в поддержке, ни в приюте я не нуждаюсь. Я остаюсь в своем доме. Со своим отцом, — быстро глянул на Тобиаса. Судя по взгляду, выражающему гнев и страх, он в полном сознании, лишь обездвиженный заклятием — промелькнуло и тут же забылось. Его заботила нежданная благодетельница. — Не смею вас больше задерживать, мэм! — попытался театрально поклониться. Вышло неуклюже. Ну и хрен с ним.

На мгновение показалось, что леди Блэк проклянет наглеца, но она ограничилась отповедью. Сниженный почти до шепота голос невероятным образом являл интонации сродни громовым раскатам:

— Вот что значит грязная кровь! Я вижу не сына волшебницы, а невоспитанного маггла.

Северус почувствовал себя облитым помоями, совсем как после одной из невинных шалостей Мародеров. Взвинченная уязвленным самолюбием мысль встряхнула память и выдернула воспоминание — один из последних нормальных разговоров с Лили: «Они такие же люди, как мы, Сев. Со своими проблемами. Вот Сириус совершенно не находит понимания в семье».

— И не говорите, мэм, — начинала бить нервная дрожь. — Где ж мне, убогому, благородные манеры освоить? То ли дело — чистокровные волшебники, как, например, ваш старший сын. О его воспитанности ходят легенды. Но я благодарен моей матери за все, что она смогла мне дать.

Ведьма будто захлебнулась воздухом на вдохе.

— Ты еще пожалеешь о своей дерзости, полукровка!

Вальбурга топнула каблуком и исчезла в завихрениях черного тумана. Его клочья еще таяли в тесном пространстве гостиной, а Северус уже бежал в свою комнату.

Хотелось вернуться в тесный и мягкий кокон бесчувственности, но не удавалось. Не мог лежать и без толку мерил спальню шагами. Не находя себе места, спустился вниз. Тобиас, которого уже отпустило парализующее заклятие, похрапывая, спал на полу у дивана, и ничто не мешало Северусу метаться между гостиной и кухней, то и дело останавливаясь, оглядываясь, бросая взгляды на свое жалкое отражение в темных окнах. Неприятный разговор взбудоражил, но раздражение и злость на ненавистных Блэков постепенно теряли остроту, уступая место смутным чувствам тревоги и неприкаянности. А вот те не стихали, росли, пока не прорвались запоздалым: ее здесь больше нет.

Выбежал из ошеломляющей пустоты дома намного раньше, чем смог осознать, куда. Темнота пасмурной ночи дышала едкой горечью. Тоска холодными ладонями толкала в спину. Добежал. Упал на колени на влажную землю, положил руку на холодный, шершавый надгробный камень. В животе и груди затянулись тугие узлы, вытесняя воздух. Обдирая горло, вырвался хриплый стон. Да, слезы — это не по-мужски. Но ведь мама же… Ведь не ценил… А теперь уже никогда!..

* * *

С ливнями и грозами на смену жаре пришла сырость и прохлада, которые в домах ощущались сильнее, чем под открытым небом.

Орион сидел у облицованного малахитом камина, время от времени переворачивал невербальными чарами поленья, внимательно слушал жену и задумчиво поглаживал холеными пальцами резной подлокотник. Обогреть волшебным огнем гостиную можно и без дров. Тем более, ничто не вынуждало возиться самому. Но жаркое потрескивание, легкий запах дыма и снопы искр, вылетающих при ворошении, успокаивали. Хорошее средство, чтобы с философской невозмутимостью переждать бурю, ворвавшуюся в дом в лице разъяренной супруги.

— Маггловское отродье! Да, как он смел! Намекать мне на наши разногласия с сыном! Практически указать мне на дверь. Не знающий своего места, неблагодарный... мерзавец. Да я лучше расстанусь с жизнью, чем стану помогать этому маггловскому выродку…

Вальби начала повторяться — хороший знак. Вулкан ярости иссякал. Следовало лишь дождаться паузы в страстном монологе.

— Я полностью разделяю твое негодование, — он указал раскрытой ладонью на рядом стоящее кресло, — прошу, присядь.

— Да не хочу я сидеть, Орион! — воскликнула Вальбурга, возмущенно взмахнув руками, но стремительно подошла к креслу и резко села. В обращенных к огню черных глазах плясали языки пламени, а грудь возмущенно вздымалась под лифом закрытого платья.

— Судя по тому, что ты мне рассказала, мальчишка действительно не заслуживает доброго отношения. Но... — Орион взял жену за руку, — стоит ли он твоих страданий?

Вальбурга болезненно поморщилась. Вязь Непреложного обета разбудила утром легким покалыванием в запястье, но после ссоры с подопечным мучительно жгла.

— И тем более, Вал, зачем из-за такого... рисковать жизнью? Рассуди, ведь наши обязательства не бессрочны. Договор предписывает покровительствовать сыну Эйлин, пока ему не исполнится двадцать пять. Что ж, в установленные сроки будем оказывать полукровке оговоренную поддержку. А за дерзость накажем позже. Как тебе такое решение?

— Ах! — нервная улыбка исказила благородные черты. — То есть ты предлагаешь мне снова сходить к этим магглам? Наверное, выразить сожаление по поводу возникшего недопонимания? И потерпеть хамское отношение всего каких-нибудь девять лет?

— Нет, Вальби! Нет никакой нужды общаться с мальчишкой непосредственно. Поищем обходные пути. Покровительство не обязательно должно быть явным.

— И полукровка будет пребывать в полной уверенности, что все обеспеченные нами успехи — исключительно его заслуга?

— Мы пока не знаем, как все сложится и что станет думать полукровка. Но важно то, что в конечном итоге…

— Он останется с тем, чего действительно достоин.

Вальбурга наконец расслабилась, и Орион, удовлетворенно кивнув, щелчком пальцев призвал домовика, распорядился подать чай. Там же у камина, потягивая ароматный, смягченный молоком напиток, они еще немного поговорили о том, как без потерь для самолюбия и гордости подобраться к наглому мальчишке Снейпу. Обет, чтоб его! Выдали преданно таращившему сонные глаза Кричеру подробные инструкции относительно скрытого наблюдения за негодным подопечным хозяйки. Приступить к выполнению поручения ему надлежало с рассвета. А разговор с младшим сыном — родительской гордостью и утешением — отложили до утра. Клятвенные узы почти перестали напоминать о себе — магия удовлетворилась принятыми решениями. Поэтому не было нужды будить ребенка посреди ночи.

* * *

— Хватит, сынок! Хватит, — голос родной, ласковый. И рука так нежно гладит по волосам.

Северус почти забыл это прикосновение. Почему она так давно не обнимала, не утешала?

Потому что не позволял. Выворачивался, возмущался. Решил в какой-то момент, что рассказывать о неприятностях, позволять жалеть себя унизительно и достойно презрения. Возможно, он и остался при том же мнении. Но ее больше нет. И все не на самом деле. А значит, можно прижаться щекой к жестким коленям, теребить пальцами складку длинной широкой юбки и просто слушать:

— Все хорошо. Только зачем ты отверг предложенную помощь?

«Она была так высокомерна и брезглива. Как будто я — грязь», — он не говорил, только думал, но мама слышала и отвечала:

— Но что важнее, какая она или что ты мог получить? Ты ведь не забыл моей просьбы?

Он вспомнил. Ее бледно-серое изможденное лицо на салатовой больничной подушке и тихие слова: «Об одном тебя прошу, сынок. Чтобы ни случилось, постарайся стать счастливым. Обещай, что не позволишь обстоятельствам испортить твою жизнь, что используешь любую возможность добиться того, чего сам хочешь». — «Обещаю, со мной все будет хорошо, мам. Ты не волнуйся. Тебе нельзя».

— Вот видишь! — он не видел, но откуда-то знал, что она улыбается. — Поэтому, если леди Блэк снова предложит тебе свою поддержку, не отказывайся.

«Но я не поеду жить к Блэкам. Не могу!»

— И не нужно. Просто не будь столь категоричным.

Он мысленно кивнул.

— А теперь просыпайся, Северус, — голос оставался спокойным, но в нем появились требовательность и предостережение. — Только осторожнее. Не выдай себя!

Хотел спросить, придет ли она еще, но вместо этого открыл глаза.

Очнуться и обнаружить себя лежащим в позе эмбриона посреди кладбища — сомнительное удовольствие. К тому же он озяб. Однако узлы, стягивавшие грудь, ослабли, и сырой воздух, наполняя легкие, уже не причинял прежней боли.

Ветер шумел в кронах деревьев и гнал по темному небу рваные облака. Ветер принес приглушенные мужские голоса. Северус посмотрел в их сторону. Между могильных плит плясал свет электрического фонарика.

«Осторожнее!»

Перекатился к соседнему надгробию. Оно массивное, чуть покосившееся и увито плющом. Подобрался. Присел, прижавшись к камню.

Люди шли за светом, что не оставляло возможности разглядеть их, пока не поравнялись. Но можно было слышать. Сначала отдельные слова:

— Труп…

— Кремирована…

— Хрень…

Потом стали различимы обрывки фраз, хруст камешков под ногами и даже дыхание. Идущих, судя по всему, было двое. Шли быстро.

— Козырную работенку, скажи, нашел? — бодро спросил один, проходя совсем близко от того места, где прятался Северус.

— Работа не кислая, — согласился второй, — но если ты ведешь к тому, чтобы получить большую долю, то вспомни…

Теперь говорившие удалялись, и Северус осторожно посмотрел им в след. Первый, который суетливо оправдывался, заверяя, что ни о каких особых условиях для себя и не помышлял, был сутулым и дерганым. Вторым оказался Боб Хейг — предводитель одной из местных молодежных шаек. Предоставленные сами себе, подростки рабочих окраин сбивались в стаи, промышляли кражами и часто устраивали драки стенка на стенку. Доставалось от них и таким одиночкам, как Снейп. В детстве он нередко становился объектом насмешек, бывал и битым. Отпор давал всегда, но что одному сделать против толпы, когда магия под запретом? К счастью, впоследствии от него отстали. Однако он все равно предпочитал держаться подальше и от встречи ночью на кладбище ничего хорошего не ждал. Палочка на своем месте, заткнута за пояс, но семнадцати ему еще нет и дракклов Статут никто не отменял. Что за работу нашли себе маггловские отморозки, его не интересовало. Поэтому, выждав для верности еще с минуту, Северус с максимальной осторожностью, прислушиваясь и озираясь, пошел домой.