Слепая вера (джен)

Перевод и примечания:

1) Ла, фадлак! — (араб.) Нет, господин!

2) Лесси — вымышленная собака породы колли, согласно сериалу 1954-1974 годов, питомец мальчика Джеффа

3) Крошка Тим — герой «Рождественской сказки». Соответственно, с Лесси он никогда не пересекался

4) «Щелкни рубиновыми каблучками, Дороти» — цитата из «Волшебника страны Оз»

5) Кхара — (араб.) Твою мать!

В тот момент, когда что-то глобальное должно вот-вот произойти, в воздухе обычно появляется звенящее напряжение, которое сгущается и превращается в липкий кисель, обволакивает и застывает вокруг в виде дрожащей массы. Неприятная тяжесть в основании шеи и холодный противный холодок, пробегающий по позвоночнику… Дин почувствовал это, когда заключил сделку с демоном, спасая жизнь Сэма; почувствовал, когда впервые увидел настоящего ангела, и когда Люцифер выбрался из клетки.

Сейчас его накрыл тот же купол напряжения и, казалось, звон в ушах послужил сигналом началу обратного отчета до его смерти. Воздух искрил, вибрировал и все сильнее прижимался к коже, как переполненная шина, готовая лопнуть.

Голос Обахама неприятно резанул по слуху, будто лезвием по стеклу, когда он торжественно произнес: «Время пришло».

Дин заерзал на месте, колени болели от острых мелких камешков, впивающихся в кожу. Губы горели огнем и пульсировали в такт Ковчегу под его грудью. На мгновение он подумал, что не видел более странной вещи, чем пульсирующий ящик, но, встряхнув головой, попытался не зацикливаться на том, что это может означать.

Даже несмотря на то, что Ковчегу угрожала уже вполне реальная опасность, Бог до сих пор не объявился, и это заставляло нервничать. Дин невольно чувствовал какой-то непонятный липкий страх в нижней части живота из-за того, что ему возможно придется столкнуться лицом к лицу с самим Богом. Винчестер не мог объяснить это чувство, но ему определенно не нравилось.

В какой-то момент между обсуждением совершенно безумного плана Каса и мгновением, когда Дин очнулся на коленях, привязанным к какому-то ящику, он действительно начал верить в авантюру ангела. Как будто папа придет и решит все их проблемы.

Бог не появлялся, однако Кас, как-никак, должен был уже быть здесь, готовый в любой момент взмахнуть крылышками и унести их отсюда к чертовой матери. Или даже если не здесь, то хотя бы он должен был спасать Бобби, пока все члены культа наслаждаются праздником.

Дину совершенно не понравилась заминка в голосе Сэма, когда тот сказал, что с охотником все в порядке. Старший Винчестер готов был поспорить, что Бобби далеко не в порядке, и Дину необходимо было знать правду. Жив ли он вообще?

Лидер Ордена продолжал говорить, теперь уже по-арабски, явно наслаждаясь звуком собственного голоса. Дина это взбесило, и не только потому, что он не мог понять ни слова, но главным образом потому, что все его слова были частью фарса, который он старательно разыгрывал перед толпой. Своей аудиторией. Своим стадом.

Звук пулемета, короткий и тупой, прервал молчаливое напряжение, нараставшее в толпе. Дин вздрогнул, сердце подпрыгнуло к горлу, когда он осознал, что в действительности они с Сэмом совершенно беззащитны перед этими психами. Они в ловушке без возможности спрятаться от этих пуль. Дин не слышал звук падения тел рядом с собой, что означало, что целятся не в их сторону.

На мгновение в душе Дина сверкнул проблеск надежды на то, что стрельба началась потому, что кто-то из толпы восстал, кто-то решил сражаться. Однако эта надежда умерла так же быстро, как и люди, пораженные десятками пуль всего за пару секунд. Он слышал влажный звук входящих в тела пуль, падение трупов метрах в десяти от них и продолжающиеся выстрелы… Кто-то взбунтовался. И цена этого поступка была непомерно высока.

Тела, падавшие с глухим стуком, не провожали криками, родные и друзья умерших только сдавленно плакали, и это было единственным звуком, когда пулеметы стихли. Ни воплей, ни рыданий. Толпа почти мгновенно затихла, будто избитый до полусмерти зверь.

С другой стороны Ковчега послышалась какая-то возня, и Дин вытянул руку, чтобы убедиться, что брат еще рядом, но в результате наткнулся лишь на голое дерево.

— Сэм?

Ответом ему послужил только приглушенный возглас и отчетливый звук шаркающих по гальке шагов. Сэма куда-то потащили…

— СЭМ!

Дин рванулся, тщетно пытаясь освободиться, когда брат исчез, оставив его одного в этой темноте. Веревки были крепкими и не дали ему сдвинуться ни на сантиметр.

— Пришло время новой Эры Просвещения, — гордо объявил лидер. — Как было тогда, так будет и сейчас… Принести агнца.

Дин прекратил метаться, напрягся. На мгновение, на одно короткое мгновение он подумал, что сейчас услышит жалобное баранье блеяние, когда животное потащат к Ковчегу. Он так надеялся, что египтянин говорит буквально, что он просто пытается воссоздать какой-нибудь древний ритуал, который был проведен тысячелетия назад.

Вместо этого до слуха донеслось приглушенное сопение плачущего ребенка, которое приближалось с каждой секундой. От ужасной картины, которая встала перед глазами, кровь застыла в венах.

— НЕТ! Ублюдки! Оставьте детей!

— Только так мы можем провести ритуал, Дин, — ответил Обахам. — Эти девочки служат цели гораздо более высокой, чем всё, на что они могли надеяться за свои жалкие, короткие жизни.

Дин стрельнул изничтожающим взглядом в сторону голоса; может быть, он и ослеп, но не отупел. Они оба понимали, чья кровь на самом деле нужна Обахаму для этого ритуала.

Сэм успел подробно описать ему гобелены, которые остались в Аксуме. Человек с отпечатком руки на плече на фоне горящего города, стоящий на коленях рядом с Ковчегом. Истекающий кровью.

Справедливо было бы предположить, что любой отброс, хоть немного интересующийся Ковчегом Завета должен был знать об этих изображениях.

Вот почему Сэма забрали, а его оставили, внезапно осознал Дин. Но чего он никак не мог понять, так это зачем весь этот бездарный фарс? Почему просто не вскрыть ему…

— Нужно, чтобы я по собственной воле истек кровью, да, урод? — прорычал Винчестер. — Я должен сам себя порезать, иначе не сработает. Держи карман шире, — с сарказмом ответил он на откровенный блеф Обахама.

Дин вполне осознавал, какую опасную игру он затеял. Если у этого парня есть хоть капля мозгов, он скоро поймет, что самым весомым козырем в его рукаве был Сэм, и этот козырь мог сподвигнуть старшего Винчестера на самые безрассудные поступки.

Но он был к этому готов. Он начал готовиться еще задолго до того, как Захария попытался заставить его сказать «да» Михаилу, пытая Сэма. Он выстоял, даже когда лысый ангел сломал брату ноги и забрал его легкие… Обахаму с его ограниченной фантазией не удастся придумать ничего даже отдаленно похожего на это.

Дин старался как можно дольше тянуть время, чтобы найти хоть какой-то выход из этого беспорядка. Желательно, выход, который не связан с массовой гибелью невинных людей или передачей Ковчега этому мудаку.

«Мудак» молчал. По-видимому, его не особо беспокоило отсутствие сотрудничества со стороны Дина. Больше никто в огромном помещении не осмелился издать ни звука. Только биение сердца, эхом отдававшееся в ушах, и тихие всхлипывания детей заполняли гнетущую тишину.

Короткая фраза «принесите нож» прервала тягостное безмолвие, и Дин почувствовал, как в воздухе начали нарастать страх и напряжение. Того и гляди взорвется. Вопрос, куда при этом полетит все дерьмо, так и остался открытым.

— Ла! ЛА, фадлак! Ла!

Голос пяти-шестилетней девчонки. Даже не зная языка, не понимая, что она говорит, все было понятно. Паника в ее голосе была настолько ясна и прозрачна, что не нужно было видеть, чтобы понять, что Обахам собирается сотворить с ребенком что-то очень нехорошее.

— Ты больной сукин сын! — взорвался Дин, морщась от того, что его авантюра обернулась против него. Он не видел маленькую девочку, но легко мог представить себе панику и страх в ее глазах. Она слишком мала, чтобы встретить свою смерть, тем более в таком месте.

Короткий крик от боли, когда лезвие коснулось плоти. Дину показалось, что этим ножом его самого ударили прямо в сердце.

В зале снова воцарилась тишина, еще тяжелее, чем раньше.

Рядом с Дином, буквально в нескольких шагах, протесты ребенка медленно стихли до слабого непрерывного «ла-ла-ла». Это было бы похоже на странную песню, если бы не дикий ужас в тоненьком голосе.

— Ты же знаешь, что это не сработает, — нарушил тишину Дин, — но все равно продолжаешь… зачем? Чтобы выпустить пар? Чтобы доказать всем, что ты мужчина? — сглотнув комок в горле, он продолжил. — В чем дело? Над тобой издевались в школе? Папа дома не обнимал? Чужие дяди трогали не в том месте? Что с тобой не так, урод?!

Обахам не ответил, и его молчание лишь усиливало гнев Винчестера. Он кричал от злости, даже не стараясь сдерживать себя. Он чувствовал теплые капли, которые падали на его руки, привязанные к крышке Ковчега. Чья-то кровь. На его руках.

Малышка затихла, с ее стороны не доносилось ни звука, кроме нескольких коротких булькающих всхлипываний, как у рыбы, пытающейся дышать на суше. Ее последние испуганные и наполненные болью вздохи толпа приняла так, будто это какое-то шоу уродов. Обахам даже не потрудился соблюсти хоть сколько-нибудь приличий и оставить девочку в последние минуты ее жизни.

Где-то вдалеке в воздух поднялся наполненный болью вопль, но тут же прекратился. Наверное, это была мать девочки, все это время беспомощно наблюдавшая, как у ее ребенка нагло отнимают жизнь.

Дин позволил голове упасть на крышку: несправедливость все этого десятитонным грузом придавливала его к земле. Чувство, будто он застрял в ловушке, обуревало его не только из-за впившихся в руки веревок. Его загнали в угол, беспомощного и растерянного, не имеющего ни малейшего представления о том, куда увели Сэма, где Кас и когда тот появится. И появится ли. Дина будто заперли внутри его головы в бесконечном мраке с каким-то сумасшедшим, который убивает детей, чтобы доказать его, Дина, слабость.

В гудении, от которого заболели уши, он услышал отдаленный лай пса.

Пес.

Посреди этого уродства, посреди этого конца света вдруг залаял пес. Казалось, будто это единственная не опоганенная вещь, оставшаяся на этой забитой демонами земле.

— Приведите второго ребенка, — приказал Обахам.

— Нет.

Дин с трудом узнал собственный голос, хриплый и приглушенный, будто доносящийся из глубокой могилы. Короткое слово, услышанное из собственных уст, ударилось о стенки в голове и заглушило все остальные мысли, будто церковный колокол, отдающийся эхом в мозгах. Забавно, что в момент, когда он сказал «нет» Обахаму и его треклятому культу, он чувствовал себя даже хуже, чем если бы ответил «да» Михаилу. С другой стороны, если Ковчег действительно так могущественен, как говорил Кас, то результаты и того, и другого решения, в принципе, будут одинаковыми — конец света.

Дин не смог выдержать напора Обахама. Он не смог противиться собственной совести, которая готова была заживо сожрать его изнутри. Сколько бы пламенных речей он не произносил в своей голове, чтобы хоть как-то придать себе смелости, сколько бы он себя не уговаривал, Дин просто не мог позволить, чтобы из-за него убили второго, третьего… и Бог знает, скольких еще детей. Кас вел свою игру, пристально следил за приманкой, видимо, не обращая внимание ни на что вокруг. Если Дин сейчас же не положит этому конец, вся кровь будет на его руках. Его руки уже в буквальном смысле измазаны кровью.

Были вещи очевидные, и были так называемые «может быть». Винчестер знал, что Обахам убьет столько детей, сколько понадобится, чтобы получить желаемое — это очевидно. Ковчег, его сила и события, которые могут быть или не быть результатом его сотрудничества с Обахамом — это те самые «может быть», с которыми Дину предстоит столкнуться позже, когда они выйдут за пределы обычных догадок.

Пока это единственное, что Дин мог сделать.

— Нет, — снова повторил он, поднимая голову, чтобы испепелить Обахама невидящим взглядом.

— Ты приносишь себя в жертву? — спросил тот, будто читая карточки со сценарием глупой постановки. Вероятно, так оно и было.

— Приношу. Возьмите мою кровь.

Дин практически услышал, как египтянин засиял.

— Да будет так! — выкрикнул он. Сразу же застучали барабаны, и в воздух в такт их ритму стал подниматься какой-то напряженный восторг.

Веревки ослабли, а потом и вовсе упали с его рук, наконец освобождая Дина. Человек, перерезавший путы, вжал рукоятку ножа в правую ладонь Винчестера. Кожи коснулась грубая и влажная деревянная поверхность, пальцы рефлекторно сжали оружие. Левой рукой он аккуратно провел по лезвию, резко отдергивая пальцы, когда те коснулись чего-то липкого. Это тот же самый нож, понял он, тот же самый, которым убили ту девочку.

Теперь его очередь, решил Дин, садясь на пятки и наконец давая коленям отдохнуть. На мгновение ему пришла мысль использовать нож, чтобы убить Обахама. Однако он не видел, где находится египтянин, и раскатистый гул барабанов заглушал все звуки, которые он мог издавать. Единственное, что Дин мог воспринять, — это твердый камень под ногами и лезвие в руках.

Он не имел ни малейшего понятия, что именно ему нужно сделать, а Обахам, похоже, не был настроен давать ему дальнейшие инструкции. Дину просто нужно было пролить кровь над Ковчегом. Это не сложно. Он всю свою жизнь по той или иной причине истекал кровью, уже привык.

Дин глубоко вдохнул, прижал кончик ножа ко внутренней стороне левого запястья и на выдохе позволил лезвию скользнуть вниз по предплечью.

— Прости, Сэм.

В первые несколько секунд, как всегда, боли не было. Только странное холодное ощущение сырости, расползающееся по предплечью, как змея. Капли крови падали на пол сначала бесшумно, а затем с нарастающим плеском, по мере того, как багровая лужа становилась глубже.

— Хорошо, — голос Обахама пророкотал громче барабанов. — И второю тоже, — проинструктировал он, как будто Дин пек торт под его присмотром и не доложил в тесто одно яйцо.

Тело начало нехорошо потряхивать, Дин переложил нож в левую руку — онемевшие пальцы не сразу смогли обхватить скользкую от крови рукоятку. Второй разрез получился чуть меньше первого, потому что, не дойдя нескольких сантиметров, лезвие выскользнуло из дрожащей руки и с грохотом упало на каменный пол.

Тьма начала кружить вокруг него так, как никогда до этого не кружилась. Дин упал вперед, схватившись за край Ковчега. Металлический запах крови забил ноздри и вызвал тошноту, но Винчестеру было на это наплевать, потому что все его внимание сосредоточилось на барабанах, которые били в такт с его сердцем. Пока он их слышит, он жив.

Черная пелена перед глазами, к которой он почти привык, замерцала и вспыхнула белыми искрами, будто мозг пытался подсказать ему, что, возможно, он должен сделать что-то с ранами, из которых стремительно вытекала кровь.

Звуки барабанов и песнопений медленно стихали, когда пузырь ватной тишины начал накрывать его с головой. Дин уперся лбом в спину статуи ангела, думая, что лучшего времени, чтобы вытащить их из этой заварухи, у Каса уже точно не будет. В принципе, даже Богу сейчас будут рады.

Где-то справа Винчестер услышал лай. Уже ближе. Так близко, что он мог бы повернуть голову и попытаться определить его источник.

Первым, что Дин увидел, был пес. Большая белая немецкая овчарка, стоящая прямо за статуей ястреба.

— Майл-О, — прошептал он, узнав ту самую собаку, которая ходила за ним по пятам еще со времен Абу-Симбела. Животное было в точности таким, каким его представлял себе Дин, что вполне логично, поскольку Винчестер считал, что все это галлюцинации, продукт его мозга, страдающего от болевого шока и недостатка крови.

Однако мозг вряд ли смог бы воспроизвести образы, которые он никогда не видел. Толпы чужеземцев; темное небо с большой и блестящей луной, такой огромной, что, казалось, можно дотянуться до нее кончиками пальцев, если захотеть; ряды высоких древних колонн, тянущихся к широкой реке…

Дин посмотрел вниз, проведя окровавленными пальцами по крышке Ковчега, медленно осознавая, что он на самом видит. Это не его воображение, галлюцинации или воспоминания. Он видит то, что происходит здесь в данный момент.

В центре толпы Дин отыскал брата, стоящего на коленях. Его удерживали двое мужчин в нелепых фиолетовых туниках с желтыми полосками. Лицо Сэма, наполовину закрытое черным кляпом, было красным, будто он вот-вот взорвется. Дин назвал бы это гневом, если бы не слезы, тускло блестящие на щеках брата в неярком свете. Разочарование. Беспокойство. Это были бы более подходящие слова для описания такого взгляда.

Дин почти открыл рот, чтобы спросить, какого черта Сэм плачет, когда к его старшему брату только что вернулось зрение, но тут вспомнил, где они и что происходит.

Он поднял голову — это движение оказалось гораздо тяжелее, чем должно было быть, — и бросил взгляд на крышку Ковчега. Между двумя статуями висел ребенок, девочка, с кудрявыми непослушными волосами, свободно колыхающиеся на легком ветерке. Мертвая. Потому что Дин слишком поздно осознал свою ошибку.

Бессмысленность всех его действий поразили Дина так глубоко, что громкий маниакальный смех вполне мог бы исходить из его собственного рта, потому что он чувствовал, как крыша его начинает медленно ехать. Спустя несколько секунд замешательства он уловил, откуда доносится звук: человек, стоящий позади Сэма, запрокинул голову и громко хохотал, содрогаясь всем телом. Человек с желтыми глазами. Картинка, которую запечатлело его неокрепшее зрение, пошла волнами по краям и начала качаться из стороны в сторону, когда он понял, на кого смотрит.

Асмодей.

* * *

Сэм был уверен, что видеть, как брата заживо разрывают на куски невидимые адские гончие, было самым тяжелым испытанием в его жизни. Так вот, он ошибался.

Бессильно смотреть на то, как Дина загоняют в угол, будто испуганное животное, заставляют принести себя в жертву и истечь кровью ради какого-то варварского заклинания, которое в который раз доказало, что Обахам — больной ублюдок, и что дети — еще одно слабое место Дина… это было значительно хуже.

С каждой каплей темно-красной жидкости, которая падала на крышку Ковчега, Сэм все больше надеялся, что что-нибудь случится… что угодно. Кас, наконец появится, как и обещал; толпа горожан восстанет против своих угнетателей; он сам каким-то образом получит суперсилу, умудрится победить всех членов культа и спасти Дина вовремя; или, может быть, этот безумный обряд в конце концов начнет работать, и Бог своим появлением спасет его брата от неминуемой смерти.

Но, конечно же, ничего подобного не произошло. Случилось то, что должно было так или иначе случиться: Асмодею надоело играть.

Смех, который вырвался изо рта демона, был похож на забивание гвоздей в доску: долгий скрежещущий звук неприятным комком оседал в желудке. Сэм еще быстрее начал работать с небрежными узлами, которые мужчины обвязали вокруг его запястий. Все происходящее грозит обернуться очень скверно, поэтому Сэму нужно быстро забрать брата и уносить ноги. И если получится, увести с собой как можно больше людей.

— Люди… такие мелочные, такие глупые. На вас невозможно смотреть с серьезным видом, — Асмодей издал последний смешок. — Но пора заняться делом. Пришло время настоящего веселья.

Лидер Ордена повернулся к нему с озадаченным выражением лица.

— Ты забыл, кто здесь главный, демон, — суровым тоном прогремел он после секундного удивления.

Смех Асмодея в ответ на слова мужчины этом отразился от каменных стен. Чувствуя нарастающую мощь демонического существа, остальные члены культа мудро сделали шаг назад. Их главный, однако, сделал шаг вперед, поднимая руку с кольцом, направив маленькую пентаграмму в лицо смеющемуся Асмодею.

Демон играючи оттолкнул руку Обахама в сторону и тут же, цепким движением ухватившись за кольцо, дернул так, что чуть не оторвал египтянину палец.

— Ты жалок, человек, — прошипел Асмодей. — Думаешь, эта штука чего-нибудь стоит? Неужели ты действительно веришь, что все это время я выполнял твои мелочные приказы? Нет. Я был верен своему истинному хозяину, — сказал он, бросая кольцо на землю, будто старый бесполезный хлам.

— Но власть… Соломон…

— Соломон был человеком, которого я уважал, и он был настолько силен, что мог заставить это кольцо работать, — демон вздохнул. — Конечно, он заставлял меня надрывать задницу на стройке, будто я был последним попрошайкой с улицы, работающим за хлеб и кров, но у него был стиль, надо признать. Не то что у тебя и твоей стаи крысоловов.

Двое мужчин, охранявших Сэма, и думать забыли о пленнике, в ужасе пятясь подальше от демона. Краем глаза Винчестер видел, как дрожат их коленки, и они не предприняли совершенно никаких действий, даже когда он поднялся на ноги и последним аккуратным движением смог освободиться от пут. Их внимание было сосредоточено исключительно на разговоре Обахама и демона, лица полностью лишены красок, потому что они поняли, что, как оказалось, их лидер совершенно бессилен против такого могущественного существа.

Сэм понимал, что для них это все равно, что узнать, что все спасательные шлюпки сделаны из бумаги, в тот момент, когда объявили, что корабль идет ко дну в кишащих акулами водах. Ему самому было почти так же страшно.

Асмодей, стоящий в опасной близости от него, наконец перестал злорадствовать. Он поднял руки над головой, и с его губ слетели слова на странном, забытом всеми живыми существами языке.

Уроборос на земле стал пылать в два раза ярче, но Сэм не обратил на это никакого внимания, потому что он использовал свое единственное преимущество: абсолютную сосредоточенность членов Ордена на Асмодее — и сделал шаг в сторону Дина.

На ходу он зубами впился в тонкую ткань своей бесформенной туники и одним резким рывком оторвал от нее приличный кусок. Глаза Дина были закрыты, и на мгновение сердце младшего Винчестера ухнуло в пятки, пока он не заметил, как медленно опускается и поднимается спина брата. Еще дышит. Кровь неумолимо продолжал сочиться из ран на руках Дина, и Сэм, не теряя времени, рванулся к нему, крепко перевязал их кусочками ткани. Количество крови, покрывшей Ковчег и приличную площадь земли вокруг, заставляло тревожиться, но Сэм никогда не смог бы узнать, какая часть из нее принадлежала Дину, а какая — убитой маленькой девочке.

За спиной раздался оглушительный грохот, сотрясший землю. Звук был такой, будто старый автобус набирал ускорение на неровной дороге. От этого волоски на руках Сэма встали дыбом.

Он медленно обернулся, вставая перед Дином, как щит. Безмолвная толпа дружно сделала несколько испуганных шагов назад, позволяя Сэму увидеть, что произошло. Некоторые горожане воспользовались тем, что охранники больше не смотрели в их сторону, и бросились бежать. Остальные же застыли в леденящем страхе, и не могли сделать ничего большего, чем просто продолжать дышать.

Центр Уробороса мерцал, словно камень превратился в серый огонь. Пока Сэм наблюдал, большое черное облако черноты на полной скорости взвилось ввысь и рассыпалось прямо у них над головами.

Демоны.

Сотни.

Тысячи.

Намного больше, чем они выпустили из Врат Ада три года назад.

И скоро из оттуда полезут не только демоны, подумал Сэм. Дыра в земле продолжала выплевывать существ, будто адский конвейер. Он мог только стоять и смотреть, как зловещее черное облако густого дыма с каждой секундой становилось больше и в какой-то момент разлетелось на несколько столбов, будто фейерверк. Демоны сделали круг и, развернувшись, нырнули к перепуганной толпе.

Это было похоже на начало великой бойни. Существа, вышедшие из Врат Ада, присоединились к рядам гарпий, кружащих вокруг людей.

Хлопанье крыльев и протяжный шуршащий звук смешались в ужасающую какофонию, которая заглушали крики толпы. Внезапно крики начали стихать, и когда демоны спустились ниже к толпе, один за другим люди становились одержимыми. Медленно, но неумолимо, толпа горожан превращалась в толпу демонов, с любопытством наблюдающей за братьями.

И Асмодей смеялся, командуя этой армией.

* * *

Однажды, проезжая через Канзас, Дин видел бушующее торнадо на горизонте. Не настолько сильное, конечно, чтобы в воздухе летали коровы, но он чувствовал, как Импала медленно выходит из-под его контроля в попытках противостоять усиливающемуся ветру. Звук, наполняющий округу, был будто от включенного гигантского пылесоса.

Сейчас рев был таким громким, что игнорировать его было просто невозможно. Дин подумал, что он снова стоит недалеко от беснующегося смерча, даже учитывая, что ветра не было. Хотя должен был быть.

Винчестер пошевелился, вяло моргая глазами, когда рядом послышались звуки возни. Он попытался сопротивляться, когда его схватили за руки. Дернувшись от боли, он перевел взгляд на пропитанные кровью повязки на тех местах, где были раны. Сэм.

Его голова, казалось, была весом с десятитонный булыжник, но даже так Дин заставил ее подняться. Нужно видеть, что происходит. Нужно знать.

Все его поле зрения был только Сэм, точнее, его спина, и это было хорошей новостью, потому что вокруг было так много людей, бегавших вокруг, как обезглавленные цыплята, что отойди брат от него еще на пару шагов, Дин бы потерял его из виду. Сэм стоял перед ним как истукан, и создавалось впечатление, что кроме несокрушимой решимости и белых от напряжения костяшек пальцев, ему ничего и не нужно, чтобы сражаться с демонами и гарпиями.

Дин бы рассмеялся, если бы внезапно не обратил внимание на то, что происходит за спиной брата.

Это был самый настоящий Ад, каким он его помнил. Ад на земле, как и обещал Люцифер. Демоны летали везде, куда не кинь взгляд, почти по одному на каждого мужчину, женщину и ребенка. Тех немногих, кому не повезло оказаться в числе одержимых, убивали. Асмодей стоял во главе всего этого, как маэстро, дирижирующий самой кровавой на свете симфонией.

Дин спрашивал себя, что из того, что он видит, реально, а что — просто разыгравшееся воображение, подкрепленное воспоминаниями из Ада.

Майл-О так и не двинулся с того места, где Винчестер видел его в последний раз. Мохнатый бок и морда пса были испачканы кровью, будто на ослепительно белое пальто набрызгали бардовое вино. Дин понятия не имел, почему эта деталь привлекла его внимание. Наверное, потому что это казалось неправильным и вызывало в душе какое-то сопротивление. Животное, словно почувствовав на себе взгляд Винчестера, повернуло голову в его сторону и проникновенно посмотрела темно-карими глазами. Пес, казалось, грустил.

Присмотревшись внимательнее, Дин заметил какой-то блеск во рту Майла-О. Пес быстрым шагом направился к нему, будто вокруг не Ад бушевал, а лишь ветерок гулял по ромашковому полю.

Дин не сомневался, что пес будет затоптан обезумевшей толпой или убит демонами до того, как успеет пройти даже половину пути. Его смерть наряду со всеми остальными упадет на плечи Дина, потому что по какой-то причине животное преследовало его повсюду, куда бы он ни шел, с тех самых пор, как Винчестер наткнулся на него в Абу-Симбеле. Так почему бы псу с таким же успехом не последовать за ним в эту кровавую бойню?

Майл-О, однако, делал успехи. Одержимый мужчина поднял над головой огромный булыжник, никак не соответствующий его худощавой фигуре, и бросил его на пожилого человека, скорчивавшегося на полу, всего в нескольких сантиметрах от того места, где только что прошел пес. Что-то большое пролетело над головой Дина, отбросив зловещую тень, и выплюнуло огненный шар, который ударился о землю так близко от Майла-О, что шерсть на его боку опалилась, но пес не остановился. Даже не вздрогнул.

На удивление Винчестера, через весь этот хаос и неразбериху псу каким-то непостижимом образом удалось добраться до него невредимым. На самом деле, это заняло всего несколько секунд, даже если Дину казалась, что прошла вечность.

— Эй, приятель, — прошептал он так тихо, что сам не смог расслышать собственного голоса за всеми этими криками. — Ты не должен быть здесь…

Майл-О проигнорировал его слова, открыл пасть и положил что-то в ослабевшую ладонь Дина, прежде чем развернуться и исчезнуть в толпе.

Винчестер заставил себя сфокусировать взгляд на куске металла в своей руке. Кольцо с большой пентаграммой на камне. Кольцо Соломона, которое, судя по словам Асмодея, теперь совершенно бесполезно.

Дин нахмурился. В фильмах, когда Лесси делала что-то столь же героическое и самоотверженное, как трюк, который только что провернул Майл-О, это действительно помогало Крошке Тиму… или как там звали этого парня. А вот «Лесси» Дина принесла ему большой, но бесполезный кусок металла.

Сэм резко дернулся в сторону. Старший Винчестер увидел, как он наклонился и поднял с пола брошенный пистолет и направил его на людей и демонов, которые осмелились бы подойти слишком близко. Дин понимал, что это отчаянная мера, потому что пули имеют тенденцию заканчиваться, и даже если их много, они не смогут причинить демонам особого вреда. Когда они закончат убивать горожан и займутся им и Сэмом — это вопрос времени. Скоро черноглазые перестанут скромничать и потеряют всякий страх повредить «сосуды», вот тогда-то они с братом окажутся в полной, непроходимой заднице.

Дину хотелось крикнуть брату, чтобы он убегал, но передумал и решил, что бесполезно тратить драгоценный воздух в легких, потому что Сэм все равно ничего не услышит. Удрученно опустив голову, он вздрогнул, когда почувствовал, как невероятная сила тянет его шею вниз.

Ощутив какое-то движение в районе груди и шеи, Дин перевел взгляд ниже и увидел, что амулет завис в воздухе на пути к его ладони и ярко засветился. Так же, как и кольцо в руке.

Почти бессознательно, по наитию, Винчестер перестал сопротивляться и придвинул запястье ближе.

Как только кольцо и амулет оказались в двух сантиметрах друг от друга, они притянулись, как магниты. Шея золотой головы, которую он носил на шее большую часть своей жизни, скользнула в открывшееся отверстие в середине пентаграммы. Щелчок показался громким даже в условиях незатихающего безумия вокруг них.

Мгновенно накатило странное ощущение: покалывание распространялось от руки, ладонь онемела, как будто он схватился за провод под напряжением. У него не было ни малейшего понятия, как использовать это кольцо, но он ясно понимал, что, по сравнению с тем, где они были пять секунд назад, сейчас шансы пережить эту ночь гораздо выше. Они обязаны рискнуть, даже если сегодня удача не на их стороне.

Честное слово, Дин расцеловал бы грязную морду Майла-О, если бы не был так слаб. Винчестер не знал, выйдет ли из его затеи хоть что-то стоящее, но если он правильно понял, это первый раз за очень долгое время, когда две части кольца были вместе.

Мысль о том, чтобы пытаться что-то сделать самому даже не пришла Дину в голову, потому что он не знал, как это работает, а чтобы что-то выяснить, нужно было сконцентрироваться на амулете. Судя по тому как мир вокруг начал кружиться и все расплылось по краям, Винчестер понимал, что не сможет оставаться в сознании достаточно долго, чтобы что-то предпринять.

— Сэм, — позвал он, мысленно выругавшись, когда брат проигнорировал его голос. — СЭМ!

Ничего. Сэм был полностью сосредоточен на угрозе извне, пытаясь защитить последний оплот человечества — их маленький островок света в безграничном океане темного дыма.

Крепко сжимая в ладони светящееся кольцо, Дин решил прибегнуть к единственному способу привлечь внимание Сэма. Он сунул два пальца в рот, почувствовав медный вкус крови, и издал самый пронзительный, самый громкий свист, на который только был способен.

В тот момент Сэм как раз замахнулся, чтобы отбросить одержимую старуху в половину его роста, и, повалив демона на землю, резко обернулся на звук и посмотрел на Дина.

— Эй, Сэмми, — вяло проговорил старший Винчестер, слабо дернув рукой с кольцом. — Не поможешь?

* * *

Первые несколько секунд Сэм был слишком растерян и удивлен, чтобы понять, что сказал ему брат. Во-первых, тот факт, что Дин действительно смотрел на него, реагируя на каждое движение, а не просто водил глазами из сторону в сторону, как последние несколько дней, поначалу сбил Сэма с толку. Дин видел его!

Брат протянул руку в его сторону, и младшему Винчестеру потребовалась еще некоторое время, чтобы переключить свое внимание с лица уже не слепого брата на предмет, который лежал на его раскрытой ладони. Кольцо Соломона приветственно блеснуло ему. Оно сияло так, как никогда не сияло на руке Обахама, и Сэм понял, что это сейчас он видит кольцо в своей первоначальной версии, таким, как его создали. В версии, которая, как Дин, наверное, считает, может вытащить их отсюда в целости и сохранности.

Сэм даже предположить не мог, каким образом брат раздобыл вторую часть кольца. В последний раз, когда Сэм бросил взгляд на Дина, тот лежал почти без движения, и, насколько Сэм мог видеть, тот до сих пор не двигался с места.

Но сейчас уже не важно. Сэм бросился в сторону брата еще до того, как понял, что нужно делать, обеими руками окружив Дина и кольцо.

— Дин… — он так много хотел сказать, но язык не слушался, поэтому он решил не тратить время зря. — Как? Что случилось?

Дин сухо сглотнул. Лицо было слишком бледным, руки дрожали, он изо всех сил старался остаться в сознании, почти севший голос прошептал на ухо Сэму:

— Щелкни… рубиновыми каблучками, Дорот… — старший Винчестер, не успев договорить фразу, закрыл глаза и упал головой на Ковчег.

Выдернув кольцо из пальцев брата, Сэм ощутил исходящее от него тепло… то ли из-за того, что Дин слишком крепко сжимал его в кулаке, то ли оно само неведомым образом становилось горячее. Аккуратно взяв брата под спину и голову, Сэм опустил его на землю и еще раз затянул повязки вокруг предплечий. Ему очень не хотелось поворачиваться спиной к беззащитному Дину, но воющие демоны не собирались объявлять тайм-аут, и то пространство, которое младший Винчестер отвоевал вокруг Ковчега, теперь почти полностью исчезло в толпе.

Перед глазами возник образ Обахама, направляющего кольцо на смеющегося Асмодея, и, чувствуя себя ужасно нелепо, Сэм сделал то же самое. К нему приближались Асмодей с горящими безумными глазами и еще один демон — кровь капала с грязных рук, из-за ухмылок на лицах по спине Винчестера пробежал холодок, но он стоял на своем.

Движение вытянутой вперед руки показалось Сэму настолько естественным и таким знакомым, что заставило его невольно вспомнить про Руби и их бесконечные тренировки, которые, к его стыду, стали со временем его второй натурой.

Теперь Сэм почувствовал. Мозг отключился, сердце забилось быстрее, к щекам прилила кровь, и все тело напряглось в ожидании момента, когда Винчестер выпустит накопившуюся в нем силу. Единственное отличие заключалось в том, что сейчас его не ослепляла всепоглощающая головная боль. Он чувствовал только несказанное облегчение, не омрачённое чувством вины. Силой воли Сэм приказал каждому демону в этом здании вернуться обратно в Ад.

Следующие несколько мгновений ничего не происходило, и Винчестер вынудил себя открыть глаза, чтобы проверить, что случилось, мысленно давая себе подзатыльник за то, что вообще их закрыл.

— Глупец! Со времен Соломона это кольцо еще никому не подчинялось, — прокричал Асмодей. — Ты сильнее этого, Сэм! Истинному сосуду Люцифера не нужны блестящие безделушки, чтобы заставить демонов подчиняться ему.

Сэм сконцентрировал все внимание на силе кольца, не отвлекаясь на демона. Асмодей слишком близко, и Сэм понимал, что если сейчас он все испортит, то это конец. Что-то в язвительном тоне демона вселило в него надежду. Под напыщенной болтовней о “необузданной тьме” в его душе в голосе Асмодея скрывалось… напряжение.

— Люцифер будет просто счастлив, когда я передам тебя и твоего брата ему в руки, — продолжил демон. — И первое, что он сделает, как только превратит тебя в свою марионетку, это сломает Дину его тонкую шейку.

Старший брат всегда считал, что играет в покер лучше, но и Сэм был не промах. Он чувствовал блеф за милю. Асмодей насмехался над им, но не осмеливался подойти ближе, он пытался переключить внимание Сэма с кольца на Дина, чтобы сбить концентрацию.

Винчестер не повелся на уловку. Он знал, что делает все правильно, даже если видимых признаков успеха пока не наблюдалось. Спустя пару секунд высокий мужчина, молча стоявший подле Асмодея, заверещал и из горла человека вырвался столб черного дыма и впитался в землю, откуда пришел.

Асмодей в гневе закричал, бросаясь в сторону Сэма. Но далеко он не ушел.

Как только демон подобрался достаточно близко, чтобы дотянуться рукой до Винчестера, он вспыхнул пламенем, которое поглотило одержимого человека в считанные секунды. Через несколько секунд от него не осталось ничего, кроме кучки серого пепла.

Очевидно, это был самый надежный способ остановить демонов, которые решили бы взбунтоваться против того, кто использует кольцо Соломона.

От вида их главаря, которого раздавили, как надоедливую мошку, по щелчку пальцев, демоны ошарашено замерли. Самые умные попытались сбежать, как только поняли, что происходит. Но, к сожалению, многие в ярости повернулись к Сэму, готовые отомстить за гибель Асмодея.

В отличие от сил, которые ему давала кровь демона, кольцо не могло сразу изгнать всех демонов, находящихся поблизости. Оно работало как снайперская винтовка, Винчестеру нужно было нацелиться на одного конкретного демона, приказать ему вернуться в Ад и перейти к следующему. Сэму приходилось немного перемещаться, стараясь поймать взглядом как можно больше черноглазых. Мало, кто осмеливался приблизиться к нему после того, как видел последствия, поэтому Винчестер старался изгонять как можно больше демонов, хотя этот процесс занимал больше времени, а не просто превращать их в пепел. Каждый человек на этой площади — чьи-то мать, отец или ребенок. Он должен был спасти как можно больше людей.

Кольцо действовало не идеально, но всяко лучше, чем длинное заклинание экзорцизма и кулаки, которыми он отмахивался от демонов несколько минут назад. И это было очень непросто, Сэм чувствовал, как пот холодными струйками бежит по вискам. Тем не менее, впервые с тех пор, как он очнулся привязанным к Ковчегу, Винчестер начинал верить, что они действительно могут выбраться отсюда живыми.

Уверенный, что Дин сейчас в безопасности возле Ковчега, Сэм продвинулся в толпу, ища лучшего доступа к оставшимся демонам.

Однако он совершенно забыл об одной очень важной мелочи. Отвлекшись на демонов, от которых нужно было очистить зал, Сэм перестал обращать внимание на Обахама и его людей. Когда он решил уделить полсекунды на то, чтобы обернуться и еще раз взглянуть на Дина, он обнаружил фанатиков гораздо ближе к брату, чем хотел бы.

Трое мужчин, окружавших Обахама, явно должны были быть его телохранителями. Правда, со своими обязанностями они справлялись куда хуже, чем должны были: двое из них были одержимы и уже мало обращали внимания на своего лидера, третий же упал на землю, прикрывая голову руками, когда над ним пролетела гарпия. Она сделала резкий поворот и спикировала в его сторону. В считанные секунды он оказался в ловушке ее цепких когтей в десяти метрах над землей. Испуганный булькающий крик был последним звуком, который он издал, когда чудовище опустилось вместе с ним на колонну и бесцеремонно вгрызлось ему в глотку.

Обахаму, похоже, было совершенно наплевать на горожан и даже на людей своего ордена. Боясь только за свою жизнь, он двигался решительно, не останавливаясь, пока не достиг центра, где почти без сознания на Ковчеге лежал Дин.

Сэм в замешательстве задержал взгляд на египтянине, пока не увидел нехорошую решимость в его глазах.

Обахам не видел никого и ничего на своем пути, не обращал внимание ни на людей, умирающих в двух метрах от него, ни на летающих вокруг гарпий. Он смотрел только на Ковчег. На шее у него зияла кровоточащая рана. Глаза потемнели и лихорадочно заблестели, когда он положил руки на крышку ящика, отбросив тело мертвой девочки в сторону и отпихнув подальше Дина, будто плюшевую игрушку, он наклонился, чтобы отодвинуть крышку. Сэм мог только надеяться, что Кас не ошибался и Ковчег действительно воздаст ему по заслугам.

* * *

Сознание Дина будто тонуло в вязкой и липкой грязи. Теперь, когда у него появилась возможность, он присматривал за своим братом. Сэм стоял левее него, вытянув перед собой руку, словно держал теннисный мячик, временами поворачивая голову и украдкой поглядывая в сторону Дина.

Это именно тот образ, который старший Винчестер часто видел в ночных кошмарах. На секунду его сердце сжалось от воспоминаний о том, что совсем недавно брат точно так же использовал свои демонические силы.

Но сейчас все совсем по-другому, напомнил он себе.

Однако Сэм использовал силу кольца Соломона так легко и непринужденно, будто делал это всю свою жизнь, и подобные мысли никак не давали Дину успокоиться. Воздух был наполнен клубами черного дыма, каждый из которых, пометавшись, возвращался туда, откуда пришел.

Пока брат был занят тем, что спасал их жизни, Дин оглянулся в поисках путей отступления. Тут же его взгляд остановился на крышке Ковчега, стоявшего рядом с ним, как якорь посреди этого хаоса. Внезапно кто-то переступил через него и пнул ногой в ребра. Винчестер невольно откатился и, сморгнув песок в глазах, увидел фигуру Обахама, склонившегося над ящиком и прижавшего обе руки к бокам, стараясь отодвинуть крышку Ковчега.

Лидер ордена закряхтел от натуги, и его лицо побагровело, но даже так она едва сдвинулась с места.

Они держали на руках этот ящик, они и Сэм. Дин знал, что ящик не настолько тяжелый, чтобы его крышку было так сложно сдвинуть. Винчестер понятия не имел, что произойдет, если Обахаму все-таки удастся открыть Ковчег, но часть его желала это выяснить.

Слова Каса о том, что Ковчег напрямую соединен с Богом, либо больше не были актуальны, либо полностью вышли из ангельских сплетен и слухов. С того момента, как на Ковчеге убили маленькую девочку, у Бога было достаточно времени, чтобы появиться и навести порядок. И все же, ничего не произошло. Ни Бога, ни сияющего света, ни Святого Духа. Даже легкого ветерка не было.

Однако в Ковчеге явно было что-то могущественное. Когда Дина привязали к ящику, ладонями он ощущал мягкую пульсацию.

По лицу Обахама струился пот, жирными каплями стекая по носу, а крышка все еще едва шевелилась. Дин уперся в землю, прикусывая губу от боли, и медленно поднялся на ватные ноги. Сэм сейчас слишком занят, он должен самостоятельно остановить Обахама раз и навсегда.

Внезапно он осознал, что даже если бы он был в состоянии это сделать, ему даже не пришлось бы стараться.

Красные нарывы, почему то похожие на кипящую овсянку, уже начинали расплываться по рукам и ногам Обахама. Сначала они казались маленькими, но даже на расстоянии Дин видел, как они разрастаются и набухают с каждой секундой, будто египтянина опустили в чан с кислотой.

Когда Кас и монах сказали о том, что может произойти с недостойным человеком, он даже и не предполагал, что последствия касания могут быть настолько ужасными.

Хотя, подумал он, когда в деле замешана библейская чертовщина, всегда происходит что-то подобное. Обезумевший мужчина с криком продолжал сдвигать крышку. Спустя пару секунд она, наконец, соскользнула с Ковчега и с громовым звуком упала на землю. Дин вздрогнул от холода, пробежавшего по спине.

Обахам заглянул внутрь. Его лицо, до этого момента улыбавшееся сквозь адскую боль, сморщилось от разочарования. Печаль была настолько глубока в глазах честолюбивого египтянина, что Дин на мгновение подумал, что Ковчег пуст.

Тогда лидер ордена протянул внутрь гниющую руку и попытался вытащить что-то. Дин не мог не задержать дыхание в нетерпеливом ожидании.

— Кхара! Что это? Что это такое? — закричал Обахам, подняв глаза к небу, а потом бросив обвиняющий взгляд в сторону Дина. — Ты думаешь, я поверю, что это все, что осталось от меча Михаила? От его власти на земле?!

* * *

Сердитый крик вновь заставил Сэма повернуть голову в сторону Ковчега.

Обахам держал в руках какую-то черную палку, похожую на кусок древесного угля. Его истошный крик сорвался на визг, который был чуть ли не громче вопящих демонов, изо рта вырывались гортанные звуки на непонятном языке, в глазах безумным пламенем сверкала ярость. Мужчина стоял в опасной близости от Дина. Еще секунду и Сэм уже готов был броситься к брату, забыв про оборону, но вовремя спохватился, потому что кроме него некому было защищать их от полчища демонов.

Всю свою жизнь египтянин верил, что он рожден не таким, как все. У Обахама были последователи, он накормил их обещаниями и надеждами, а в итоге над ним начал насмехаться демон, которого он якобы контролировал. У него был единственный шанс реабилитироваться в глазах своих последователей, найти тот самый меч Михаила. Единственный шанс придать смысл всем своим действиям и всему своему существованию.

Сказать, что египтянин был сейчас на пределе своих возможностей, значит ничего не сказать.

Сэм моргнул, разрываясь между оставшимися демонами, которые до сих пор продолжали сеять хаос и разрушение, и тем, что происходило рядом с Ковчегом. Он обернулся к брату всего на какую-то секунду, но демоны уже успели подобраться на несколько метров ближе. Усилием воли он заставил себя отвернуться от Дина и продолжить оборону.

Как он ни старался, у него ничего не получалось сделать с разъяренными летающими гарпиями. Они пронзительно визжали и поднимали столб пыли каждый раз, когда ныряли вниз, чтобы поднять с земли какого-нибудь шевелящегося бедолагу и подбросить его вверх. И единственное, что Сэм мог сделать с этим, это наблюдать. Это вопрос времени, когда хоть одна из них решиться подлететь достаточно близко и оторвать ему руку вместе с кольцом.

Эта мысль еще не успела сформироваться у него в голове, как вокруг него закружились темные крылья, черные, как смерть, и громадные, как ночное небо. Одна из гарпий пролетела в опасной близости, но Сэм умудрился обойти ее, спрятавшись за упавшим булыжником. Однако этих двух секунд хватило, чтобы демоны прорвались еще ближе.

Сэм понимал, что не сможет долго продолжать в том же духе. И все равно еще раз оглянулся на Обахама, которые продолжал кричать в небо, изрыгая ругательства и вопя о том, что его лишили наследства.

Когда Обахам перевел взгляд с небес на Дина, Сэм почувствовал, как его сердце остановилось, а потом подпрыгнуло в район горла, потому что в руке египтянина каким-то образом материализовался нож. Он видел лицо Обахама так же ясно, как адскую трещину в земле: лидер Ордена перешел от угроз к действию, и почему-то своим воспаленным мозгом он решил, что именно Дин несет ответственность за отсутствие меча в Ковчеге.

— Стой! — закричал Сэм. С внезапной ясностью он осознал, что слишком далеко отошел от брата и теперь не сможет быстро прийти ему на помощь. Он дернулся в его сторону, хотя и понимал, что не успеет вовремя. Все происходит слишком стремительно, а он во всей этой несущейся массе оказался слишком медлительным. Слишком.

— ДИН!

Брат повернулся, и было видно, что даже это простое движение далось ему с огромным усилием. Лицо пепельно-белое, ноги дрожат, когда он пытается отступить в сторону. Ткань, которой Сэм обвязал запястья старшего брата, волочилась по полу, оставляя на камне кровавые полосы. Дин смотрел прямо на Сэма, но не видел его, будто слепота все еще не покинула его глаз. Старший Винчестер уже фактически провалился в беспамятство от потери крови, и бог знает, как ему удавалось держаться на ногах. Видимо, его тело было слишком упрямым, чтобы подчиняться гравитации.

Сэм успел сделать несколько отчаянно больших шагов, прежде чем замереть как вкопанный. С неба начали падать булыжники, будто дождевые капли, и снова пришлось искать укрытие.

Обухам обошел Ковчег, чтобы подобраться ближе к Дину, словно не замечая бедлама, который творился вокруг, и крепко сжимая нож в руке. Дин изо всех сил пытался удержаться в стоячем положении, решив встретиться лицом к лицу со своим врагом. Но любому, кто посмотрел бы на него сейчас, стало бы понятно, что он не в состоянии даже победить кусок ваты, если тот вдруг нападет на него.

Сэм закричал как сумасшедший, закричал во всю мощь своих легких, но шанс того, что его услышал бы Обахам, находившийся в самом центре зала, был крайне мал.

Сэм не мог вспомнить, когда последний раз молился. Слишком давно, подумал он, когда все еще верил, что его кто-то слышит.

Но сейчас он молился.

Под оглушительные звуки окружающего его Ада, под грохот падающих камней, от которых он не мог увернуться, под головную боль, которая возникла из-за перенапряжения. Именно здесь, в пылу разрушительной битвы, Сэм молился опять.

Не о спасении, потому что он считал, что своего уж точно не заслужил. Не о силе, потому что знал, что даже если Бог не услышит его, он все равно будет двигаться вперед.

Нет, Сэм молился о чуде. Об еще одном маленьком шансе дать бой. Молился за Дина.

Сквозь все остальные звуки, от которых чуть не лопалась барабанная перепонка, рокоту одного единственного выстрела удалось прорваться через лихорадочные мысли Сэма и привлечь его внимание. Он отличался от тех выстрелов пулеметов и автоматов, которыми люди Обахама пытались обороняться от демонов. Этот звучал солиднее, более мощно. Кольт?

Знакомый выстрел восстановил естественное течение времени, внезапно и яростно. Сэм усиленно моргал, пытаясь стряхнуть пот с глаз, пока в мешанине образов и звуков битва продолжалась. На удивление, Обахам перестал двигаться, и Сэм целых три секунды не мог найти ни одного объяснения такому поведению.

Мужчина стоял почти рядом с Дином, угрожающе нависнув над Винчестером с высоко поднятой рукой, готовый нанести удар.

Это движение, казалось, было чересчур напряженным. Оно осталось незавершенным. Вместо этого внимание Обахама было сосредоточено на темном цветущем пятне, растущем на его груди. Нож со звоном упал на землю, когда его ослабевшие пальцы выпустили рукоятку — металлический звук, который никто не услышал.

Сэму потребовалось короткое мгновение чтобы понять, что пятно на рубахе египтянина — настоящая кровь, а не его разыгравшаяся фантазия.

Лидер Ордена, похоже, не мог оторвать взгляда от своей кровавой раны, и на лице его появилось оскорблённое удивление. В оранжевом тусклом свете его кровь казалась такой же черной, как и демонический дым.

Сэм выдохнул и оглянулся вокруг, ища источник выстрела, желая знать, кто же стал их союзником в этой битве. Потому что даже если Асмодей и Обахам умерли, ущерб, который они оба причинили, все еще летает вокруг и убивает людей. Союзник сейчас просто жизненно необходим.

Его глаза наконец остановились на знакомом лице. Сэм невольно моргнул, широко раскрыв глаза от удивления, потому что это был последний человек, в чьих руках он ожидал увидеть Кольт.

Имам.

Человек, который предал их, из-за которого умер Бобби, стоял возле одной из самых больших колонн слева от Сэма, ствол Кольта все еще дымился. Он выглядел будто контуженный, который не может до конца поверить в то, что делает, хотя и продолжает бороться. Барабан револьвера продолжал крутиться, пули, выпущенные из пистолета, достигали цели, и демоны один за одним взрывались в лучах яркого света.

Был ли ужас в глазах Имама вызван тем, что он только что застрелил лидера культа, или чем-то еще — Сэму было все равно. Самое главное, что Имам перешел на их сторону, и более подходящего момента сделать это просто не было.

Какой бы своевременной ни была помощь Имама, Сэм все равно должен был переключить внимание на кольцо. Он чувствовал, что его власть над ним пошатнулась. То ли из-за того, что он был не в состоянии сконцентрироваться, то ли из-за того, что кольцо вообще не предназначалось для контроля такого большого количества демонов. Его силы истощались, и, как бы он не старался, Сэм не видел другого варианта, кроме как надеяться на то, что когда он наконец упадет, они с Имамом заберут с собой достаточно этих ублюдков, чтобы спасти хоть какое-то количество жизней.

Каким-то образом Дин все еще держался на ногах, и Сэм попытался найти взглядом Имама, чтобы как-то донести до него мысль, что нужно увести брата отсюда, пока тот не решил, что тоже хочет сражаться с демонами. К счастью, Имам понял намек, когда младший Винчестер дернул головой в сторону Дина, а потом указал глазами на выход.

Пока что демоны не трогали старшего Винчестера, возможно из-за того, что он находился слишком близко к Ковчегу. Те немногие, кто пытались приблизиться, взорвались, как только оказались достаточно близко. Но Сэм видел, как постепенно они смелеют, и понимал, что они собирались изменить стратегию.

Краем глаза младший Винчестер заметил движение. Гарпии, вонзив когти в рыхлый камень и устремив красные глаза на Дина, столпились на восточной крыше храма. Они раскачивались из стороны в сторону, словно двигаясь в каком-то трансе, под музыку, которую слышат только они.

Кровь застыла в жилах Сэма, когда он понял, что происходит.

Медленно, но верно крыша начала ходить ходуном. Камень над их головами выглядел очень внушительно и был достаточно большим, чтобы раскатать его, Дина и Ковчег в тонкий блин. Сэм развернулся, готовый броситься к брату и просто оттащить его подальше от того места, куда обещал упасть булыжник, но увидел, как Дин поднимает что-то с пола рядом с мертвым Обахамом и отходит от Ковчега.

Правда, «отходит» это сильно сказано. Он поплелся прочь в полусогнутом состоянии, иногда петляя, как человек, который не знает в какую сторону кружится мир.

Гарпии тоже это заметили и закричали так пронзительно, что у Сэма заложило уши. Они бросились вниз на Дина, как эскадрилья камикадзе.

Время снова остановилось. На целых две секунды весь мир замер вокруг младшего Винчестера; ничего не двигалось, ни пять демонов, готовых повалить его на землю, ни стая гарпий, пикирующих вниз на его брата, ни остальные летучие твари, продолжавшие поднимать людей с земли и бросать их вверх, как марионетки.

Единственным, что Сэм видел в тот момент, был Дин. Человек, которого он знал всю свою жизнь, семья, которую он, к своему сожалению, не раз хотел бросить; человек, находиться рядом с которым означало чувствовать себя дома; человек, которого младший Винчестер просто не мог разочаровать, ради которого каждый день, вставая с постели после очередного ночного кошмара, продолжал бороться и говорить «нет» Люциферу. Брат был единственным, кому он мог слепо доверять.

Дин выпрямился, ноги его дрожали, как будто каждый шаг ему приходилось бороться с неодолимой силой тяжести. В его руках Сэм заметил темный кусок угля, который Обахам достал из Ковчега. Двумя руками Дин обхватил палку, будто рукоять меча.

Несмотря на то, что он мог вверить ему свою жизнь, Сэм почти не сомневался, что брат слетел с катушек от потери крови.

Он наблюдал как Дин остановился и замер, расставив ноги и слегка согнувшись, как отец учил их на уроках владения мечом. Атака, уклонение, выпад, парирование, ложный выпад, разрыв дистанции. И еще раз.

Это движение напомнило Сэму о том, как тщательно и многократно Джон Винчестер вдалбливал им эти знания. А также, сборка и разборка пистолетов, изготовление собственных пуль или поиск убежища в любой среде, в которой они могли оказаться. Владение клинками был одним из многих навыков, которые подготовили их, сделали первоклассными охотниками.

Дин всегда владел длинными клинками лучше Сэма. Его руки никогда не уставали, от быстрых движений, от рассекавших воздух взмахов меча. Сэм же предпочитал короткие клинки, потому что его длинные руки делали все остальное неудобным и непрактичным. Он никогда до конца не понимал, зачем отцу понадобилось учить их такому устаревшему навыку. Почему-то младший Винчестер сомневался, что именно к этому он готовил их, проводя долгие и изнурительные тренировки в лесу возле Блу-Эрт.

Наверное, единственное, что было не так в позе Дина, это отсутствие самого меча, как ни странно. Когда он начал размахивать палкой из стороны в сторону, Сэм убедился, что брат не блефует и действительно думает отогнать гарпий не очень длинной палкой, как будто они всего лишь мухи.

Чудовища налетели быстро и безжалостно. Дин разрубил воздух одним ударом. Сэм съежился…

Пронзительный крик боли, который издало существо, стал настоящей неожиданностью для младшего Винчестера, и он растерянно моргнул, когда гарпия грохнулась на землю. Одно из крыльев разрезано пополам, черная кровь фонтанчиком брызжет из раны, забрызгивая землю вокруг, и только когда Дин сделал еще один выпад, младший Винчестер наконец увидел его.

Брат не сошел с ума, просто только сейчас Сэм увидел всю картину целиком. Из рукояти, которую обхватил Дин торчал невероятно длинный клинок, мерцающий белизной, даже несмотря на покрывающую его черную кровь.

Меч Михаила. В руках Дина.

Сэм так и не смог решить, что его больше беспокоит: тот факт, что брат использует оружие, которого вообще не должно существовать, или то, что оружие каким-то неведомым способом придает ему дополнительную выносливость и наделяет силой.

Ослабленный потерей крови, Дин вообще не должен был стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы поднимать такой тяжелый меч. Сэму было сложно отвести взгляд от его точных, размеренных движений, от бесконечного количества парирований и атак, которым отец никогда их не учил.

Меч казался невесомым в его руках, и Дин… Дин выглядел так, как будто делал это всю свою жизнь, а не просто получил три-четыре урока сто лет назад.

Когда последняя из летающих тварей упала на землю, одним чистым непрерывным ударом старший Винчестер отрубил ей голову. Тогда же, спустя несколько секунд, был изгнан последний демон из этого храма: черноглазый ублюдок покинул тело маленькой египетской женщины, и трещина в земле затянулась с громовым треском, после которого наступила звенящая тишина. Сэм наконец смог обернулся к брату и увидел, как тот, раскачиваясь из стороны в сторону, как вареная лапша, упал на землю.

Сэм почувствовал, что его ноги тоже подкашиваются: мышцы внезапно лишились сил и стали неспособны выдерживать его вес. Когда он упал на колени, его зубы клацнули так, что чуть не откусили язык, но он был так вымотан, что уже не замечал боли.

После того, как все закончилось, тяжелая неестественная тишина осела в храме. Это было настолько резкое безмолвие, что всё на секунду замерло, теряясь в том, что происходит, и разрываемое изнутри этой пустотой. Крики умерших до сих пор витали где-то в воздухе.

Когда время снова встало на круги своя, стоны боли вернули Сэму ощущение реальности. Те, кому повезло выжить, сейчас столкнулись с последствиями действий культа. Тоска исказила их лица, и боль, которую они испытывали, когда видели переломанные тела своих близких, была просто невыносимой.

И все же, несмотря на кровь, слезы и чувство потери, которые отравляли воздух вокруг, Сэм почувствовал слабый проблеск надежды. Они выиграли битву. Дин тоже это чувствовал. Впервые за очень долгое время они остались стоять на ногах — образно говоря — в то время как демоны, поджав хвосты, побежали к папочке.

Этот зал едва ли был похож на поле победы: все было покрыто пеплом, серой или кровью, разрушения были просто катастрофическими, повсюду слышались стоны и крики. Но были люди, которые начали вставать, смущение и недоумение на их лицах сменялись несмелыми улыбками из-за того, что они живы и снова могут контролировать свои тела.

Для них это был шанс начать жизнь заново.

После того, как Винчестеры видели уничтожение целого города, который находился очень далеко отсюда, но все же был так похож на этот, после того, как Эллен и Джо пожертвовали собой ради их спасения, они думали, что Люцифер победил. Но сейчас Дьявол официально лишался этой победы.

Ковчег все еще цел, Асмодей умер, а Дин…

Дин отключился. Он лежал ничком, растянувшись рядом с Ковчегом, и длинный меч превратился в темный кусок угля, который откатился от его ослабевших пальцев.

— Мы должны забрать его отсюда, — от пронзительного голоса Имама Сэм дернулся, потому что он казался странно громким после установившейся тишины. С бледным как полотно лицом и дикими глазами, Имам уже подталкивал Дина вверх и закидывал его руку себе на плечо. — Ну же, скорее!

Сэм наконец вышел из тупого оцепенения. Он понял, что хотел от него Имам. Оставшаяся толпа постепенно приходила в себя, и те, кто не был охвачен горем, обернулись на Сэма и Дина.

Все они видели, что сделали эти двое, и они помнили, что сказал Обахам, и хотя Сэм видел в их глазах главным образом благодарность, он знал, что не хочет быть рядом, если это настроение сменится чем-то другим.

— Нам нужно забрать отсюда твоего брата и Ковчег, — снова закричал Имам.

— А Бобби? Господи… мы должны пойти и забрать Бобби!

Когда Сэм в последний раз видел старого охотника, дела у него шли мягко говоря не очень хорошо. Он понимал, что скорее всего Сингера уже нет в живых, и поэтому нужно было хотя бы забрать его тело.

— Роберт в безопасности, — успокоил его египтянин, передавая Кольт ему в руки. — Доверьтесь мне.

Сэм грубо схватил египтянина за предплечье и замер, изучая его лицо и пытаясь решить, как много из того, что он говорит, Винчестер мог взять на веру.

— Зачем ты это делаешь? Почему помогаешь нам? — Сэм просто не мог не спросить. — Несколько часов назад ты был на их стороне, — он кивнул в сторону мертвого Обахама.

Глаза Имама стали жесткими, тяжесть последствий его действий отчетливо проступила в наклоне его плеч. Винчестер легко прочитал стыд, вину и боль, отраженные в темных глазах.

— Я думал, у меня правильные убеждения и чистая совесть, — прошептал египтянин. — Но я понял, что в том, чем я занимаюсь, эти понятия несовместимы. Я осознал, что совершил очень серьезную ошибку. И должен был все исправить.

— Ну что ж, — с усмешкой фыркнул Сэм, помогая Имаму поднять Дина. — Я рад, что в конце концов ты сделал правильный выбор. Подержи его минутку, пожалуйста.

В основном брат уже сам держался на ногах, хотя еще не пришел в себя. Младший Винчестер наклонился, чтобы поднять с пола угольную палку. На секунду он задумался, будет ли его прикосновение иметь такой же эффект, как у Дина, и превратятся ли эти обугленные останки в сверкающий меч.

Он даже не удивился, когда после его прикосновения ничего не произошло. Это Сэм вполне мог понять. Это имело смысл.

В конце концов именно Дин был избран сосудом Михаила, и так же, как меч, Сэм знал, что часть его брата была связана с архангелом. Но вот что ускользало от его понимания это то, как Дин, будучи человеком, смог заставить меч работать.

— Бери за другую сторону, — кивнул Сэм в сторону Ковчега, перекидывая руку Дина через плечо и освобождая Имама. — И давай выбираться отсюда.