Узы, что нас связывают (джен)

Амайя сидела в холле больницы, оцепенев от горя, разум ее силился осознать события последних нескольки дней. Уже более двух лет она находилась на секретной миссии. Клан Хамато послал ее в особый политический блок парламента, чтобы тонко направлять их экстремистские убеждения, когда это было возможно, и тем самым сводить на нет их власть. Это оказалась долгая и нудная миссия, но она справилась. Амайя была очень хороша в этом.

А теперь настал момент глубоко законспирированному агенту выйти в свет и восстановить связи с семьей и друзьями. И, едва Амайя завершила с этим, она услышала о пожаре. Лишь разоренное додзё осталось от принадлежавшего некогда Шен дома.

Амайя даже не знала, что ее драгоценная сестра-близняшка вышла замуж. А теперь, когда ее половинка ушла навек вместе с ее зятем, женщина смутно вспоминала, как они играли детьми, и о племяннице, которой никогда не видела. Кто мог это сделать? Почему?

Когда Амайя увидела извлеченное из-под завалов обгоревшее тело Шен, она развернулась и убежала. Случившееся стало вдруг таким реальным, и она не могла этого вынести. Они с Шен, несмотря на внешнее сходство, всегда казались полными противоположностями, даже будучи близнецами.

Амайя всегда была храброй и резкой, полной гнева и неистовства. Шен же, напротив, — озорной и ласковой, полной сострадания. Они были как день и ночь, две половинки одного целого. И вот теперь Амайя стала неполной. Кто-то украл часть ее. Лучшую часть. Шен была светом в ее тьме, и без нее Амайя чувствовала себя потерянной.

Она бежала до ближайшего города, хотя назвать это место городом было слишком большой щедростью, присела в парке и начала рассматривать комбинацию, отбрасывая увиденное накануне и одновременно пытаясь распутать все нити, как такое могло произойти. Размышления ее были грубо прерваны коллегой, которого Амайя знала лишь слегка.

Прежде, чем женщина успела выразить свою боль и отчаяние, он рассказал ей о Саки, и мир вновь перевернулся. И вот теперь Амайя в больнице, ждет разрешения навестить его. Как могло столько несчастий обрушиться на людей, которых она любила?

Хотя Саки считался другом скорее для Шен, Амайя также нравилась ему, настолько, что они были любовниками, сходясь и расходясь на протяжении лет, хотя оба и знали, что отношения эти несерьезны. Саки по-прежнему был дорогим другом и могучим воином. Как мог он оказаться ранен настолько, чтобы попасть в больницу? Амайя даже не могла представить себе его там. Ей казалось, Саки был бы ужасным пациентом. К ней подошла медсестра.

— Сейчас вы можете увидеть его, но мойте руки прежде, чем касаться чего-либо в комнате. Ожоги чрезвычайно восприимчивы к инфекции.

Ожоги? Мысли Амайи вновь вернулись к судьбе Шен, пока медсестра вела ее в палату. Возможно, эти случаи связаны? Но размышления эти тут же были отброшены при входе в палату, и Амайя не могла не содрогнуться от зрелища, во что превратилось лицо Саки, кое-где видимое, вопреки тщательно наложенным повязкам. Он заметил это, но, казалось, больше удивился тому, что она вообще здесь.

— Амайя. Это затянулось надолго.

— Я была на миссии. Глубоко законспирированной. Она закончилась только что.

Саки задумчиво кивнул.

— Ты слышала?.. — он замолчал, голос его звучал подобно ржавому металлу.

— О Шен? — голос Амайи также показался ей самой чужим. — Да, слышала. Что с ней случилось? — женщина чувствовала, что прошептала эти слова, но они почему-то разожгли огонь в глазах Саки, по крайней мере, в одном, не прикрытом бинтами, обратив его от печали к ярости.

— С ней случился Хамато Йоши! — Саки выплюнул эти слова, как будто они оставляли неприятный привкус во рту.

Хамато Йоши? Амайя вспомнила его. Еще один друг Шен. Точно, Шен, Йоши и Саки были неразлучны, как дети. Стиснув зубы, она подняла глаза, встретившись взглядом с Саки.

— Расскажи мне, — это была не просьба.

Он вздохнул.

— Ты знала, что Шен и я были близки?

Амайя кивнула.

— С тех пор, как ты уехала, мы сблизились еще больше, — он осторожно подбирал слова, не отводя здорового глаза от ее лица. Амайя покачала головой.

— Наши отношения никогда не были серьезны. Вообще-то я удивлена, что они стали столь долгими с Шен. Она так любила тебя…

Саки улыбнулся.

— …и Йоши.

Улыбка исчезла.

— Да, но он никогда не был чем-то большим, чем друг, хотя и хотел этого.

Амайя замерла, услышав это. Мысль о том, что кто-то мог принуждать ее нежную сестру, заставила напрячься от ярости. Саки продолжил:

— Я собирался жениться на ней. Наша жизнь была распланирована, пока не вмешался он. Ты знаешь, Йоши всегда был «золотым ребенком», а я — взятым на воспитание беспризорником. Ну, ты могла бы сказать, что так было всегда, потому что у меня другой символ клана, след стопы в круге взамен драгоценного цветка Хамато.

Веришь или нет, оказалось, что это символ моей семьи. Семьи, уничтоженной их кланом, когда я был еще ребенком. Они украли меня и тем самым заклеймили как ничтожный военный трофей, не имея и капли порядочности, чтобы рассказать об этом мне. Но в конце концов правда стала мне известна. И ты знаешь, что Хамато всегда думали о твоей семье…

Да, Амайя знала. Их дед был военнопленным времен Второй мировой, в конечном итоге подчинившимся клану Хамато. На родине его так и не простили, что он влюбился в женщину рода Хамато, несмотря на вражду между их странами. Он женился на ней и остался в Японии. Их сын, отец Шен и Амайи, также вошел в состав клана, но это было тонко завуалированным секретом, потому что все немного стыдились его китайского происхождения.

Их фамилия была Тэнг, все еще китайская на протяжении вот уже трех поколений, и родители Амайи слишком гордились ей, чтобы отказаться и похоронить в безвестности. Вместо того, чтобы стесняться, они подчеркивали смешанное происхождение, назвав дочерей как японским, так и китайским именем. Шен было китайским именем и означало «дух». Амайя же носила довольно редкое японское имя, переводившееся как «ночной дождь».

Многих все еще смущало данное обстоятельство, которым их родители словно тыкали в нос каждого, но Амайя не возражала против этого. Она всегда любила бросать вызов любому, кто не соглашался с ней, и получала удовольствие, с бесспорным мастерством заставляя их замолчать.

Шен была более чувствительной, и Амайя знала, как ехидные высказывания и косые взгляды ранили и запугивали ее жизнерадостный дух, затемняли ее свет. Это всегда бесило Амайю и было причиной большинства ее стычек в детстве.

Она всегда думала, что Саки и Йоши защитят Шен от этого. Мысль о том, что она ошиблась в Йоши, обожгла женщину. Уверившись, что Амайя осознала смысл сказанного, Саки продолжал:

— Он хотел, чтобы Шен вышла за него вместо меня, и семья давила на нее, пока она не согласилась.

Амайя насторожилась, понимая, насколько это ужасно было бы для ее сестры. Но Саки был прав: Шен сдалась бы под таким напором, даже если бы это совсем задавило ее душу.

— Дело было намного сложнее. Она уже ждала ребенка.

Челюсть Амайи отвисла от подобного открытия. Саки стиснул зубы.

— Я говорил, что мы собирались пожениться. Мы бы успели прежде, чем родился ребенок. Мы просто… увлеклись.

Амайя сидела ошеломленная.

— Йоши знал это?

— Нет. И когда она расторгла нашу помолвку, чтобы принять предложение клана Хамато, и я решил, что так будет лучше.

Слова Саки предполагали, что он вовсе не считает такой исход лучшим, однако тот все же не так плох, как ничтожное новое будущее Шен.

— Шен ни за что не смогла бы жить с такой ложью.

Саки покачал головой.

— Она и не смогла. Через несколько месяцев после рождения нашей дочери Шен больше не смогла этого выносить. Она сказала мне, что собирается все рассказать мужу, — Саки глубоко вдохнул, прежде чем продолжить, словно бы следующую часть будет сложно поведать, и Амайя поняла, что история подходит к концу.

— Я направился к их дому так быстро, как смог, но все же опоздал. Шен уже все рассказала Йоши, и он окончательно сошел с ума, — голос Саки дрогнул. — Йоши уничтожил дом, когда я добрался туда. От упавшей свечи распространился пожар. И… она лежала на земле, смертельно раненая.

Образ убитой сестры непрошенным мелькнул перед глазами Амайи, в то время как Саки овладел собой достаточно, чтобы продолжить:

— Я слышал, как наша дочь плачет, и едва успел спасти ее, в то время как Йоши сжег себя в своем же доме.

Так вот как он получил свои ожоги. Саки жестом указал на колыбельку рядом со своей койкой, Амайя не заметила ее при входе, отвлекшись на его шрамы. Сглотнув комок в горле, она подошла и посмотрела на спящую племянницу, все, что осталось от ее сестры, Шен.

— Ее зовут Караи.

— Красивое имя.

— Я хотел вырастить ее сам, но…

— Нет, я помогу тебе. Меня не оказалось поблизости, когда во мне нуждалась Шен, но я буду рядом с Караи.

— Спасибо, Амайя, — смягчившееся выражение его лица вновь стало жестче.

— Остался еще вопрос с теми, кто сделал это с ней, — умиление Амайи при виде маленькой племянницы прошло, и гнев ее выплеснулся наружу.

— Ты поможешь мне уничтожить клан Хамато?

Чтобы закалить свою решимость, Амайя бесстрашно встретила его взгляд.

— Да, конечно.

* * *

Про себя Саки морщился на каждой кочке неровной дороги, но никак не проявлял внешне чувство дискомфорта. Сотрудники больницы были в шоке, когда он выписался с такими серьезными ожогами.

Теперь он полулежал в неудобной позе на заднем сидении автомобиля, который по его приказу пригнал ученик. Амайя сидела на пассажирском сидении, держа на руках Караи. Саки не ощущал вины за то, что солгал ей. Ядро сказанного было правдой. Шен умерла из-за Йоши и клана Хамато. Это все, что имело значение.

Амайе не понять тонкую паутину событий, связавших все это. Она упряма, прямолинейна и нетерпелива. И это одна из причин, по которой Саки продолжал отталкивать ее, даже после проявления интереса, вопреки странному сходству с Шен. Ему придется переформулировать прошлое, чтобы Амайя была способна увидеть его.

И это сработало. Теперь Амайя знает, кто в ответе за все, и они на пути в штаб квартиру, где он сможет восстановиться, попутно планируя вместе с ней нападение, должное уничтожить клан Хамато. Он отомстит.