Исполнить обещанное (гет)

Гоблин за стойкой Гринготтса, представившийся Грогдогом, встретил Рабастана вежливо и не выказал никакого беспокойства — от сердца у него отлегло, ведь, как он ни уверял Нарциссу, что в их сейф никто не мог забраться, но все же хотелось скорее самому убедиться в этом. Когда Рабастан сказал, что желает проверить содержимое своего сейфа, гоблин понимающе кивнул, и вскоре они вдвоем уже неслись на тележке по подземелью, минуя головокружительные повороты.

В сейфе ничего не изменилось с тех пор, как он последний раз спускался сюда летом. Вот и золотая чаша, украшенная изображением барсука. Басти, как и тогда, снял ее с полки и внимательно рассмотрел — сомнений нет, это та самая вещь, которую Белла когда-то получила от Темного Лорда. И точно так же, как летом, он ощутил исходящую от чаши магию — странную, незнакомую и чем-то пугающую.

Поставив реликвию Хельги Хаффлпафф на место, Рабастан обошел хранилище, оглядываясь по сторонам — нет, ничего не пропало. А вот и меч Годрика — гоблинская работа, клинок с выгравированным на нем именем владельца, серебряный эфес. Басти никогда раньше его не видел — меч всегда хранился в кабинете директора Хогвартса — и теперь с нескрываемым восхищением рассматривал его, завороженный холодным блеском стали, поглаживая украшенную рубинами рукоять.

Взяв меч в правую руку, Рабастан попробовал, насколько остер клинок — на пальце сразу выступила капля крови. Меч был довольно тяжел, как все оружие того далекого времени. В Лестрейндж-холле много подобного добра хранилось, так что Басти старинное оружие и видел, и держал в руках. А двуручный фламберг (1), принадлежавший еще Ангеррану Лестрейнджу — тому самому, которого не стоит вспоминать в присутствии гоблинов, — потяжелее Годрикова будет, и не всякий взрослый мужчина способен с ним управиться.

Гриффиндорцы, похоже, считают, что у них есть какие-то особые права на этот меч. Дамблдор завещал его Гарри Поттеру — спрашивается, зачем? И разве он не знал, что завещание будет недействительно, потому что меч — не собственность директора школы?

"А зачем им копия меча?" — мелькнула мысль, окончательно вернувшая Рабастана к действительности. Он подозвал гоблина:

— Мистер Грогдог, вы уверены, что это действительно меч Годрика Гриффиндора?

— Разумеется, — недовольно проскрипел гоблин, бросив взгляд на меч. — Если вы закончили, то пойдемте в наше хранилище документов, там вы можете ознакомиться с договором, составленным, когда миссис Беллатрикс Лестрейндж передавала эту вещь банку на хранение. Наши эксперты тогда удостоверились, что перед ними действительно тот самый меч, и составили акт.

Рабастан отсчитал себе некоторое количество монет, после чего, запечатав сейф, они сели в тележку и вернулись обратно в холл. Потом гоблин повел Рабастана за собой через длинный коридор, скудно освещенный факелами, и наконец открыл неприметную дверь с табличкой "Отдел хранения документов".

Сев в обшарпанное кресло возле огромного стола и кивком указав Рабастану на стул напротив, Грогдог щелкнул пальцами, один из шкафов распахнулся и оттуда вылетел лист пергамента. Гоблин поймал его в воздухе, развернул и начал читать:

— Пятнадцатого сентября сего года банк Гринготтс в лице управляющего британским филиалом мистера... — дальше гоблин бубнил что-то неразборчивое, пока не добрался до нужного места, — принимает от мадам Беллатрикс Лестрейндж на бессрочное хранение меч серебряный, инкрустированный рубинами, в количестве одна штука, изготовленный Его Величеством Королем Рагнуком Первым в 910 году... по просьбе волшебника Годрика Гриффиндора, и переданный ему во владение... А вот приложение. Эксперт банка Гринготтс, мистер Грипхук, свидетельствует, что переданный на хранение предмет действительно является мечом работы Короля Рагнука Первого... Вот, извольте сами убедиться.

Гоблин протянул пергамент Рабастану, который пробежал его глазами без особого интереса — понятно, что когда Беллатрикс передавала меч на хранение в банк, он был настоящим. А вот потом... Он спросил у гоблина напрямую:

— Не было ли проникновения в сейф за все это время? Или попытки?

— Что вы... Конечно, нет, — гоблин даже растерял свою невозмутимость, его зеленые глаза воинственно засверкали, а кончики острых ушей побагровели. — Из Гринготтса невозможно что-либо украсть.

И продекламировал:

— Если пришел за чужим ты сюда,

Отсюда тебе не уйти никогда...

"В конце концов, даже Повелителю не удалось ограбить Гринготтс..." — подумал Рабастан. А гоблин распалялся все больше:

— Эти слухи распускают те, кто хочет бросить тень на гоблинов, якобы гоблины не способны обеспечить должную эффективность работы банка... Но это ложь. За много веков мы доказали, что только в наших руках золото волшебного мира находится в безопасности.

— Ну что ж... вы меня успокоили. Однако на всякий случай имейте в виду, что палочка мадам Лестрейндж украдена. Поэтому будьте особо бдительны.

Гоблин изумился, но еще раз заверил Рабастана, что опасаться нечего, и имуществу Лестрейнджей в сейфе банка ничто не грозит.

"И все равно гоблинам до конца доверять нельзя... — размышлял Рабастан, уже выйдя из банка и направляясь к ресторану Кларенса — близился вечер, а он с утра еще ничего не ел. — Хорошо, что Повелитель удовлетворился их нейтралитетом в войне, а не пообещал им что-нибудь такое, что было бы трудно выполнить. Однако это к делу не относится — главное, что чаша на месте, и меч тоже. Никто наш сейф не грабил, и даже не пытался. Слава Мерлину".

Когда до ресторана оставалась какая-нибудь сотня шагов, он вдруг остановился: "А зачем я иду к Кларенсу? Лучше пойду к Изабел, передам ей письмо Цисси, и сразу обо всем поговорим..." Он повернулся и направился в другую сторону, к дому МакДугаллов.

Открыла ему Мораг, сверкнула белозубой улыбкой, и сразу куда-то унеслась в глубь дома. Слышно было, что плачет ребенок, на кухне звенели ножи — видимо, миссис МакДугалл готовила ужин.

Он прошел в комнату жены — там Изабелла торопливо расстегивала платье на груди, а Мораг держала на руках громко кричащего Рэйни, пытаясь отвлечь его игрушкой, но безуспешно.

— Сейчас, сейчас, мое солнышко... — Изабелла наконец справилась с застежкой, взяла сына из рук сестры и приложила к груди. Малыш тотчас перестал плакать и принялся сосать, сосредоточенно посапывая.

Рэйни вообще-то был довольно спокойным ребенком, и плакал не так уж часто. Он становился очень хорошеньким — бело-розовый младенец с серо-голубыми глазками, окаймленными длинными, словно у куклы, ресничками, с мягкими золотисто-рыжеватыми волосиками.

— Как проголодался... — умиленно вздохнув, покачала головой Мораг. — Котенок мой...

В ванной шумела вода.

— Там Фэрри и Бонни стирают, — пояснила Изабелла. — А Энни мама послала в аптеку за молоком единорога.

— Единорога? — переспросил Басти, вспомнив свой разговор с Нарциссой.

— Ну да, — жена кивнула, — его всем детям дают, ты не знал?

— Просто, наверное, не задумывался никогда. А кстати, где его берут? То есть, в смысле, как?

— О, нам недавно на УЗМС профессор Граббли-Планк подробно рассказывала. Тут ничего сложного нет, просто добыть его может только девушка... Девственница, — добавила Мораг, слегка покраснев. — Вот они и ходят в лес, приманивают самок единорогов к себе и доят их. А потом продают в аптеку, за хорошие деньги. Есть целые семьи, которые этим живут. Они стараются, чтобы у них как можно больше дочерей было, старшие подрастут и замуж выйдут, так младшие займутся. Или девочек-сироток принимают в семью и обучают их. Молока берут понемногу, потому что это же для человеческих детей не пища, а просто укрепляющее средство или лекарство. Несколько капель в день достаточно, если ребенок здоров, а если болеет, то от чайной до столовой ложки два раза в день. Вот с кентаврами сложнее, они до людей не снисходят, поэтому самку кентавра нужно поймать, когда рядом нет самца, и суметь наложить Конфундус. Это может быть даже опасно. Зато их молоко при болезнях печени и почек — незаменимое средство.

Рабастан, слушая Мораг, усмехнулся про себя. Он знал о полезных свойствах молока кентавриц, в том числе и о тех, о которых студентам Хогвартса на уроках не рассказывали. Правда, сам он к этому средству пока не прибегал — было незачем, но в молодости неоднократно слышал, как престарелые клиенты борделя советовали его тем, у кого возникали проблемы по мужской части (2).

А Мораг добавила:

— Вообще, оказывается, УЗМС — такой интересный предмет...

И, увидев, что Рэйни сыт и уже зевает, повернулась к сестре:

— Дай мне его хоть подержать, Изабел, моего сладкого... Ты ведь уедешь скоро, а потом и я тоже в школу уеду, долго вас не увижу... А когда увижу — Рэйни уже совсем большой будет.

Изабелла улыбнулась, отерла с губ младенца капельку молока и, немного подержав его в вертикальном положении, передала Мораг.

— Иди ко мне, малыш, иди к тете...

Мораг принялась ходить по комнате, слегка покачивая ребенка на руках и тихо мурлыча какую-то песенку без слов.

В комнату заглянула миссис МакДугалл, поздоровалась с Басти и негромко позвала младшую дочь.

— Сейчас, мама, — шепотом ответила Мораг. — Вот Рэйни заснет...

Уложив ребенка, она вышла из комнаты. Дождавшись, пока шаги девушки стихнут за дверью, Рабастан протянул жене письмо Нарциссы.

Быстро пробежав письмо глазами, Изабелла воскликнула:

— О Мерлин! Бедная малышка... Конечно, я буду ее кормить. У меня молока хватит, его даже, пожалуй, слишком много для одного... Когда мы поедем к Цисси? Наверное, чем скорее, тем лучше?

Немного подумав, он ответил:

— Ты завтра соберешь вещи и все, что нужно. Я же с утра отправлюсь к Малфоям, мне Цисси еще одно поручение давала. А вечером за вами приеду. И вот еще что, Изабел... О том, что у Темного Лорда есть дочь, пока никто знать не должен.

Она кивнула:

— Значит, маме с папой и Мораг скажем, что уезжаем в Лестрейндж-холл. Да об этом я им уже говорила... А что там произошло, у Малфоев? Цисси пишет, что Темный Лорд их под домашний арест посадил, вместе с Беллой. Обещала при встрече рассказать. И меня тоже, значит, под арест?

— Я думаю, этот арест ненадолго, и на тебя он вряд ли распространяется. А что там было... Поттер с сообщниками у них в руках был, да они его упустили. Все при этом отличились, и Белла тоже. Темный Лорд был в гневе, и всем досталось, кроме мадам Роули, которая за Дельфини присматривает.

Она смотрела на него округлившимися глазами. А он вздохнул и добавил:

— Потому я и не хочу вас там оставлять...

— Басти, но ведь там ребенок. Маленький ребенок, которого нечем кормить... Нет, я поеду к ним, конечно. А Темный Лорд к своей дочке заходит, когда бывает там?

— Да, заходит, мне Цисси говорила.

— Как это... удивительно, — задумчиво промолвила Изабелла. — У Темного Лорда — маленькая дочка... Ладно. Я ведь там уже жила, и никто меня не съел. Не буду ему лишний раз на глаза попадаться, вместе с Рэйни. А когда он придет в детскую, то уж наверное, не станет кидаться заклятиями... Ох! — вскрикнула вдруг она и в ужасе закрыла лицо руками.

Он сразу понял, о чем она подумала и, обняв ее за плечи, тихо произнес:

— Может быть, скажем Цисси, что у тебя молока мало, или что ты приболела?

— Нет, — упрямо покачала она головой. — Ребенок ведь страдает, так что... Нет, это решено, я не могу отказаться. Кого еще они сейчас найдут, кому можно доверять?

Спящий малыш чихнул. Изабелла мягко высвободилась из-под руки мужа, встала и подошла к колыбели — но ребенок продолжал спать. Она поправила одеяльце, обернулась к Рабастану, который тоже подошел взглянуть на сына, и прижалась к его плечу.

Когда пришел с работы мистер МакДугалл, они все вместе поужинали, и Изабелла сообщила родным, что завтра вечером уезжает в Лестрейндж-холл. В принципе, новостью это не было, и миссис МакДугалл, вздохнув, сказала, что ей, конечно, жаль расставаться с дочерью и внуком, но взрослая замужняя женщина должна жить у себя дома, со своим мужем.

Вечером Изабелла дала Рабастану подержать только что выкупанного, завернутого в белое пушистое полотенце Рэйни. Мальчик, который громко плакал и барахтался, пока ему намыливали голову и поливали водой, на руках у отца притих. Басти вдруг заметил, что сын смотрит на него — пристально и серьезно, как будто изучает. Он даже смутился под этим взглядом, и его накрыла нежность, подобной которой он еще никогда не испытывал.

— Рэйни... Рэйни, сынок... — пробормотал он. — Мой мальчик... Он на меня смотрит, — обратился Рабастан к теще.

Констанция просияла:

— Да, я тоже вчера заметила. У деток ведь как раз в это время глаза меняются, они начинают по-настоящему видеть и различать... А уж когда ваш малыш начнет вас узнавать... И когда он вам улыбнется... Вот тут и понимаешь, что дети — это лучшее, что есть в жизни.

Позже, пока Изабелла была в ванной, готовясь ко сну, Басти долго стоял возле колыбели и не отрываясь, глядел на спящего Рэйни. Маленькая ручка, сжатая в кулачок, выпросталась из-под одеяла, реснички чуть подрагивали во сне, а сердце Рабастана сжималось, когда он думал, что завтра отвезет жену и сына не домой, а к чужим людям, где, возможно, им будет грозить опасность.

Жена вышла из ванной и приблизилась к нему.

— Изабел, — он посмотрел на нее, — может быть, не поедешь к Малфоям? Может быть, я поговорю с Беллой, чтобы она Дельфи отдала тебе? И будешь жить дома...

— Мне кажется, Белла не согласится расстаться с дочкой, — возразила Изабелла.

— Наверное, ты права, — горько улыбнулся он.

— Басти, перестань себя и меня изводить, — она погладила его по плечу. — Все будет хорошо, ничего с нами не случится. А с Беллой я сама поговорю, может быть, она потом и отпустит Дельфи к нам. Пойдем спать. Завтра много дел, мне надо встать пораньше, вещи собрать и ничего не забыть.

Примечания:

(1) Фламберг — меч с клинком волнистой формы. Считался (да и на самом деле был) очень страшным оружием.

(2) Про молоко единорогов и кентавров — фанон и хэдканон.