Поцелуй навылет (Ты никогда не успеешь нас заметить) (джен)

Беллатриса никогда не была в Англии. Мать носила ее под сердцем, когда родители переселились в Америку, и единственная земля, знакомая им с сестрами, оказалась той, где отец выстроил ранчо. Но об Англии она знала достаточно – родители неоднократно вспоминали о ней, особенно мать. Друэлла Блэк часто сидела с книгой на коленях и смотрела на океан, словно надеялась увидеть совсем иной берег.

Не то чтобы Друэлле не нравилось здесь, но подобная жизнь была ей в тягость: она с трудом переносила песок и летний зной. И даже то, что они становились все богаче, не утоляло тоску Друэллы по размеренной жизни в Лондоне.

А Беллатриса не обращала внимания. Англия казалась ей слишком строгой и чопорной, жизнь там была опутана тысячами правил, которые соблюдались только для вида. Здесь же она была свободной. Здесь она могла стать кем угодно. Стать той, кем она захочет. И каждый раз, когда отец отправлялся в город и брал ее с собой, она думала, что даже может стать кем-то известным.

* * *

Беллатриса узнала, где отец прячет оружие, когда ей было семь. На следующий день она вскрыла шпильками на удивление хлипкий замок на кладовке и стащила один из отцовских револьверов. Она вырезала на рукоятке свои инициалы, ББ, самым красивым почерком, которым только сумела изобразить, и несколько лет подряд училась стрелять, используя для этого каждое свободное мгновение.

Это было нелегко, но запах пороха и тяжесть оружия в правой руке были правильными. Она крала у отца патроны при любой возможности, благо их было много, да и покупались они часто, а отец, если и замечал недостачу, не обращал внимания. В получасе езды от дома был пустой сарай, куда никто не ходил. Беллатриса знала, что сарай тоже принадлежал им, но сомневалась, помнил ли о нем отец. Сарай превосходно подходил для тренировок — цепи и веревки свисали с потолка, можно было стрелять и лазить по ним, будто твоя цель движется, а еще был лист железа, на котором она нарисовала силуэт человека, позаимствованной у работников краской. Пули противно визжали о металл, но, к радости Беллатрисы, попадали именно туда, куда она и хотела.

Когда ей было тринадцать, она уже стреляла без промаха.

Когда ей исполнилось шестнадцать... Ну, скажем так, у нее появились мишени получше, чем кусок металла.

* * *

Одним очень жарким летним днем, когда Беллатриса обмолвилась, что хочет покататься верхом, а на самом деле — пострелять, Андромеда увязалась за ней. Сначала она хотела оторваться от сестры, но потом придумала кое-что получше...

Они никогда не говорили о том, что тогда произошло, но отношения между сестрами изменились. Теперь страх проскальзывал в каждом слове и жесте Андромеды, а Беллатриса не обращала на это внимания. От воспоминания, какое шокированное и перепуганное было лицо Андромеды под дулом револьвера, у нее теплело на душе, она ощущала свою силу и то, что никто не посмеет встать у нее на пути.

* * *

Они тихо ужинали, когда отец Беллатрисы ошеломил ее известием, что она должна будет выйти замуж за Родольфуса Лестрейнджа, когда ей исполнится восемнадцать. Что тут началось!

— Как это — уже помолвлена?! — если бы она пила что-то в тот момент, то плюнула бы этим «что-то» в лицо отцу. — Я не согласна, тем более с придурком-соседом!

— Конечно, помолвлена. Ты же старшая дочь и скоро будешь готова к браку. Ты же не думаешь, что проведешь всю свою жизнь здесь. Успокойся и выслушай отца. Я уверенна, что Родольфус Лестрейндж очень славный молодой человек и будет тебе хорошим мужем.

— Да ну? — невозмутимо огрызнулась она. — Я не собираюсь давать согласие на помолвку, я не хочу выходить замуж и ты меня не заставишь. Я...

— Лестрейнджи — богатая и уважаемая семья, и их сын оказал тебе большую честь. Ты выйдешь за него замуж через два года и это не обсуждается. Тебя ожидают в воскресенье к пяти часам вечера, и не вздумай опаздывать, — отец смотрел на нее с таким же вызовом, — понятно?

Беллатриса отчаянно огляделась вокруг. Сестры не поднимали глаз от тарелок, а мать наоброт пристально наблюдала за ней. От них помощи не дождешься.

— Понятно? — резко переспросил отец.

Ярость бушевала в ней, но она сдерживалась. Сейчас от гнева никакого толка.

— Да, отец.

Он утвердительно кивнул и разговор на этом завершился.

Беллатриса потеряла аппетит, но заставила себя доесть, судорожно сжимая столовые приборы. Она подумала, что было бы прекрасно воткнуть отцу в горло нож прямо за столом, стоило тому попросить мать проследить, чтобы она, Беллатриса, надела красивое платье к помолвке, но потом передумала. Не стоит. Пока не стоит. Она вышла из столовой с ненавистью бушующей в сердце и безумными мыслями в голове, но твердо знала одно — замуж за Родольфуса Лестрейнджа она не выйдет никогда.

* * *

Родольфус Лестрейндж умер в субботу. Медленной, грязной – и Беллатриса очень постаралась, чтобы еще и мучительной – смертью. Тела не смогли найти, но кто-то воткнул следующим вечером в дверь их дома окровавленный топор, к которому пучком сена было привязано фамильное кольцо.

Беллатриса очень убедительно завизжала от ужаса, когда увидела это, прибыв к ним в гости, и провела несколько часов, притворно оплакивая жениха, которого она никогда не видела раньше.

Странно, что все поверили, будто она убита горем. Почти все.

— Похоже, я не смогу выйти замуж за молодого Лестрейнджа, — сказала она отцу по дороге домой. — Как жаль. И как мне теперь быть?

Она заметила подозрительный взгляд отца и закончила свою мысль уже тогда, когда они приехали.

— Я очень надеюсь, что они не захотят выдавать меня замуж за второго сына. Как его там зовут? Рабастан? У них только что случилось ужасное горе, а он такой прекрасный молодой человек, было бы ужасно даже подумать, что и с ним может произойти нечто настолько страшное.

Родольфус Лестрейндж был первым убитым ею человеком, но не последним.

* * *

О Пожирателях Смерти она впервые услышала много лет назад, когда отец зашел по каким-то своим делам в офис шерифа. Помощник шерифа как раз прикреплял очередной плакат "Разыскивается" с изображением бандита из Пожирателей Смерти и со списком преступлений длиной с ее руку.

Какое поэтичное название для банды. Она задумалась над тем, как этому бандиту удается делать то, что он хочет. Ну да, в розыске по всему округу, но свободен... пока не поймали.

А если бы она была на его месте, ее бы тоже никогда не поймали?..

Потом она долго воображала, как убежит из дома и присоединится к ним. Правда, Беллатриса отлично понимала, что женщина в банде или не нужна, или нужна не для того, о чем она мечтала.

Повзрослев и став умнее, она осознала, как надо действовать — Пожиратели Смерти должны сами присоединиться к ней.

И покидая город в тот день, на который была назначена когда-то ее свадьба, она уже точно знала, что делать. В сумке лежали револьвер с ее инициалами и пара сотен украденных у родителей долларов. Пора повеселиться!

* * *

Первое, что она сделала, покинув город, — избавилась от красивого платья, которое ее заставила надеть мать. Но не выбросила – кто знает, когда оно сможет пригодиться.

Второе — купила брюки. Брюки были гораздо лучше платья, да и ездить верхом в них удобнее, а еще они могли оказаться очень кстати в ее планах.

А третье — она достала револьвер, зашла в банк и выстрелила в воздух.

— Это ограбление, — ласково улыбнулась она, чувствуя, как закипает от адреналина кровь. Она быстро окинула помещение взглядом, заметила упавших на пол клиентов и перепуганного кассира перед ней. — Сейчас мы можем уладить дело по-хорошему, и вы все отдадите мне деньги, все ваши деньги, или по-плохому, я убью вас всех и заберу деньги с ваших трупов. Выбор за вами.

Спустя десять минут Беллатриса покинула банк став богаче, чем была до этого, а ее револьвер стал легче на несколько пуль. Она ведь не обещала, что выживут все. Только один человек остался в живых, чтобы было кому поведать ее историю.

* * *

Для того, чтобы заработать репутацию не понадобилось много времени, осталось только дождаться, когда на нее обратят внимание нужные люди. В ту ночь, когда дверь салуна открылась и на порог ступил очередной посетитель, она поняла — он пришел за ней. Единственное, чего она еще не знала – его намерения.

— Позвольте мне купить вам выпить? — спросил незнакомец, останавливаясь около нее. Он был одет в дорогую, но слегка изношенную одежду, под которой угадывались очертания как минимум двух револьверов.

Скользнув взглядом по его темным глазам и таким же темным волосам, она улыбнулась. С ним может быть весело.

— Позволяю, — она протянула руку для приветствия, — Беллатриса Блэк.

Вместо того, чтобы пожать ей руку, он на несколько секунд прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, а глаза опасно сверкнули:

— Это честь для меня, мисс Блэк. Меня зовут Том Риддл.

— Удовольствие это обоюдное, поверьте, мистер Риддл.

Риддл выждал три дня, прежде чем предложил ей присоединиться. Она уже собиралась сама предложить ему подобное, но он самостоятельно сделал первый шаг.

— Должен признать, что поначалу я сомневался, когда впервые услышал о тебе, но теперь вижу, что ты станешь прекрасным дополнением к нашей команде.

Они сидели на тех же местах, как и при первой встрече, даже с теми же самыми напитками на стойке.

— Значит я могу начать? — улыбнулась Беллатриса.

— Конечно, но первое, что мы сделаем — посетим салон, где делают татуировки...

* * *

Пожиратели Смерти стали ей той семьей, о которой она всегда мечтала — вместо сестер, боящихся лишний раз подумать самостоятельно, она нашла людей, которые не страшились убивать за желаемое, как и она сама.

Конечно, не все были согласны с решением Риддла принять ее в банду, пусть даже никто не осмеливался заявить об этом открыто. Или, по крайней мере, они были не согласны ровно до тех пор, пока она не доказала свое право находиться среди них.

Было ужасно обидно, что Том не позволил ей убить МакНейра, посмевшего усомниться в решении главаря, правда, выстрел в ногу решил все вопросы.

Никто больше не посмел сказать ни слова против нее, так что Беллатриса смело записала это, как свою победу.

* * *

Впервые Беллатриса и Том прикинулись семейной парой, чтобы пробраться в поезд, по слухам, перевозящий золото. Это было… гораздо приятней, чем она ожидала. Правда, все равно пришлось взорвать поезд и прорываться с боем из его обломков.

Она задумчиво наблюдала, как огонь быстро охватывает вагон, из которого они выскочили несколько минут назад.

— Уже скучаешь? — пошутил Том, с дымящимся револьвером в руке.

— На самом деле, радуюсь, — усмехнулась она. — Я ненавижу платья и это была бы очень скучная поездка, если бы мы не добавили туда чуточку веселья.

— Веселье?.. Ты все это так называешь?

— Да, а разве тебе не было весело? — она недоумевающе взглянула на него.

Том улыбнулся, и такой искренней улыбки она не видела у него никогда.

— Было!

Второе, третье, четвертое — вплоть до десятого ограбления — прошли по тому же плану. Люди не обращали внимания на семейную пару, а еще меньше на красивую женщину в замысловатом платье, которая неохотно сопровождала своего мужа в банк.

А вот в одиннадцатый раз вышла промашка. Они столкнулись с ее отцом, пока разведывали местность, вычисляя, сколько времени понадобится здешнему шерифу, чтобы узнать про ограбление банка, и сколько времени у них останется на побег с добычей.

Она еле вытерпела десять минут утомительных отцовских придирок: почему она одета в мужской костюм; и что с ее прической, от которой мать бы пришла в ужас; а ее поведение? Знал бы он, кто теперь его дочь!

Честно говоря, она никогда не смогла бы сказать наверняка, как только у нее получилось сдержаться и не застрелить его на месте.

Беллатриса никогда еще не ощущала такого облегчения, чем когда рука Тома привычно скользнула ей на талию, и она почувствовала рядом с собой тепло его тела.

— Этот человек пристает к тебе, Белла?

— Нет-нет, — она не сводила взгляда с лица отца, упиваясь его возмущением. — Том, это мой отец. Отец, я бы хотела, чтобы ты поздоровался с моим мужем, Томом Риддлом.

Она обрадовалась еще больше, когда услышала шепот Тома:

— Хочешь, чтобы я разобрался с ним?

И с недоброй улыбкой на губах, прошептала ему в ответ:

— Только, если я приму в этом участие.

Старый Блэк не дожил до следующего дня, а Беллатриса впервые поцеловала Тома над еще остывающим телом отца, и руки у них обоих были липкими от его крови.

В итоге, банк они так и не ограбили, вынужденные в спешке покинуть город. Но никогда в жизни Беллатриса не чувствовала себя настолько живой, чем в тот момент, когда они смогли оторваться от людей шерифа.

* * *

— Как думаешь, это может считаться отцовским благословлением? — спросил Том, вырисовывая на ее животе живописные узоры пальцами, выпачканными в крови ее отца. А в это время над землей восходило солнце.

— Сомневаюсь, что он будет в состоянии высказаться против. А для тебе это важно?

— Нет.

И пусть это не было счастьем, но уж казалось чертовски похожим на него.