Feel our bound (гет)

Искусства Тёмные для душ заблудших — искушение.

И тем, кто уже проклят и «потерян» — не о чем жалеть.

Я принимаю от тебя во мрак запретных знаний приглашение.

Возможно, в пучине нашей тьмы, оставаясь твоей "тенью",

Найду я так желаемое мною исцеление?

«Мой Лорд. Я не уверена, что ты застанешь меня в облике человека, когда мы вновь встретимся. Я не знаю, что будет с моим рассудком, когда я пройду этап окончательного превращения в змею. Но это, к сожалению, случится. Я чувствую, как иссякают чары, наложенные тобой на меня для того, чтобы сдержать моё проклятие, и понимаю, с чем это связано. Ты ведь помнишь, что мы с тобой впитали слишком много чёрной магии для того, чтобы обрести могущество. Но теперь она ослабла, как и мы сами. Сейчас я пролистываю все наши фолианты по магии крови в надежде найти способ продержаться ещё немного.

Я знаю, что в ночь 31-го октября произошло нечто непредвиденное, но сердцем чую, что ты ещё жив. И я обязательно тебя найду. Не важно где, не важно когда, но мы найдём друг друга. Я знаю, что ты хотел сделать меня своей "филактерией" для части души — крестражем. Я не одобряла твою одержимость крестражами, но сейчас осознаю, что это необходимо. Ценю твоё доверие. И если я буду змеёй, когда ты вновь обретёшь силу, то даю тебе согласие на это сейчас, пока я человек с ясными мыслями. Ты и сам прекрасно знаешь, насколько мы близки, Том. Ослабла магия, но не наша связь. Твоя Нагайна».

Письмо, написанное Тому 5 ноября 1981 года, оставило в Нагайне потребность выразить свои мысли снова. Она теперь прекрасно понимала того юного Тома Реддла, который в ответственное для себя время начал вести дневник. Слова, написанные ею в том тяжелом моменте, отражали не только ее беспокойство и печаль, но и бесконечное стремление помочь своему возлюбленному господину. В конце концов, ведьме просто некому было выговориться. Половина Пожирателей Смерти разбежались в подполье. Да и не со всеми Нагайна была настолько близка, чтобы делиться откровениями.

В эту ночь середины ноября, когда зима уже начинала вступать в свои права, покрывая снегом всё вокруг, Нагайна отрешенно смотрела в окно их темной комнаты в поместье Реддлов. Она размышляла, что приближается день рождения Тома Реддла и как она мечтала бы отпраздновать его вдвоем, как раньше. Да, когда Том был юн, Нагайна показала ему, что существуют маленькие радости в жизни. И это было для них двоих что-то личное. Они не выставляли такое напоказ. Эта пара жила в своём собственном мире.

Сердце Нагайны горело жаждой вернуть своего господина, увидеть его вновь, улыбнуться ему. И это желание переплеталось с тоской. Но она знала, что Том Реддл остался жив. Она чувствовала это глубоко в своей душе.

Нагайна импульсивно вырвала лист из своего художественного альбома — её небольшого успокоения в этом мраке бытия и начала выводить пером то, что чувствовала сейчас:

«Беспокойство о моем разуме сжимает мое сердце, и я молюсь, чтобы я могла сохранить хотя бы каплю человечности в этой горькой судьбе. Каждое слово, которое я читаю в наших магических книгах, напоминает мне о наших днях вместе, о желании могущества и совместных планах. Кто же знал, что так сложится судьба. Моя змеиная сущность жаждет превращения и обретения полной власти надо мной. Но чувство нашей связи с тобой осталась прежним. И это дает мне надежду. Это борьба, Том. Хищница внутри меня стремится преодолеть человека, и я должна бороться, чтобы сохранить свою личность хотя бы ненадолго. С каждым днем я чувствую, как силы покидают меня, как моя человечность угасает. Но одна вещь остается неизменной — моя привязанность к тебе. Тому Реддлу, моему Лорду. Мы встретимся снова. В этой жизни или следующей. Завтра же я отправляюсь в путь, хорошо подготовившись. И я найду тебя, ибо моя тоска не знает границ, а наша связь нерушима.

Навечно твоя Нагайна».