Исцеление Сердец (джен)

Симумс Финниган, несущий подмышкой свежий номер "Ежедневного Пророка", ворвался в Большой зал, направляясь к столу Гриффиндора. Его порывистое дыхание и восклицание, пронизанное тревогой, мгновенно привлекли внимание обедающих учеников, заставив их замереть в ожидании важных новостей.

— Его видели! Его заметили! — выкрикивал Финниган, кидая газету на стол в знак подтверждения.

— Кого? — с не понимаем спросил Рон.

— Сириуса Блэка! — ответил Симус.

Вскочив из-за стола, Гермиона притянула газету к себе, быстро пробегая глазами по написанному.

— Даффтаун?! Это же совсем рядом, — воскликнула она.

Тревожный шёпот заполнил гриффиндорскую часть стола. Некоторые ученики были уверены, что никому не удастся проникнуть в Хогвартс, ведь по периметру школы летали дементоры, а персонал всегда находился в её пределах, но новость о том, что Сириус Блэк был замечен в Даффтауне, вызвала недоверие и беспокойство. Все знали о том, как опасен этот заключённый, особенно для Гарри Поттера, которого студенты и так обвиняли в присутствии дементоров на территории школы.

Конечно, Гарри не был в этом виноват, но это не отрицало того факта, что с его появлением в Хогвартсе начали происходить странные и пугающие события. Напряжённая обстановка в школе создавала ощущение, что угроза могла поджидать на каждом шагу, особенно когда речь шла о Сириусе Блэке и его связи с прошлыми трагическими событиями в мире волшебства.

Замечания о том, что охраняющие Хогвартс дементоры смогут поймать беглеца на подходе, вызвали раздраженную реакцию Финнигана.

— Дементоры, вы что, серьёзно?! Он уже однажды улизнул от них и сможет это сделать ещё раз.

Симус был возмущён таким наивным выводам, к которому пришла часть его факультета. Если Сириус Блэк смог пройти сквозь такую грозную охрану в маленьком по сравнению со школой Азкабане, то на территории Хогвартса это было сделать ещё проще.

После заявления Симуса гвалт среди учеников усилился, заражая всех вокруг ещё большим страхом и переживаниями. Недоверие к защите школы и обеспокоенность возможной опасностью проникали всё глубже в сердца студентов. Все чувствовали, что никто из них не застрахован от возможной угрозы, и этот факт наполнял их ужасом и тревогой. Большой зал наполнился напряжением, которое тяжело было разрядить.

Гарри молча вглядывался в портрет Блэка, отпечатанный на газете. В этот момент его не интересовала вся шумная суета вокруг, он был поглощен своими собственными мыслями, погруженными в изучение чёрных, полных безумия глаз убийцы, который преследовал его. Эти глаза казались проницательными, исполненными злобы и жажды мести. Внезапно дрожь пробежала по его телу, а сердце начало биться сильнее. Напоминание о том, что убийца до сих пор на свободе, где-то рядом с Хогвартсом, и ищет его, наполнило страхом и беспомощностью.

Почувствовав, что напряжение достигает пика и переходит в психогенную тошноту, Гарри схватил свою сумку и молча направился в свои комнаты. Его шаги были спешными и решительными, но внутри него бушевали эмоции ужаса, смятения и непонимания.

Рон и Гермиона, видя, как Гарри уходит, уже решили пойти вслед за ним, но их остановил голос Софи.

— Подождите, я сама, — вытерев руки салфеткой, она встала и направилась следом за Гарри.

Гермиона и Рон обменялись взглядами. Понимая, что Софи, возможно, лучше справится с ситуацией, они остались на месте, надеясь, что Гарри найдёт в ней поддержку, ведь до сих пор их слова утешения так и не достигли цели.

Быстрые шаги Гарри вскоре переросли в лёгкий бег. Он ничего не понимал, и лишь чувство, что его вот-вот может стошнить, заставляло его двигаться в заданном направлении. Сердце билось быстрее, дыхание перехватывало, а мысли кружились в голове, создавая ощущение хаоса и беспокойства. Гарри старался преодолеть это состояние, фокусируясь только на том, чтобы добраться до своей комнаты, где он мог бы немного успокоиться и собраться с мыслями.

Совершенно не смотря по сторонам, он бежал, заворачивая в коридор, пока не наткнулся на Снейпа. Подняв глаза, он увидел тёмный силуэт, напоминающий дементора. Крикнув от испуга, Гарри отпрянул от угрожающей фигуры, его сердце замерло, и он ощутил ещё больший страх. Абсолютно не понимая, кто перед ним стоит, он принялся с ещё большей скоростью бежать в сторону гостиной Гриффиндора, желая как можно скорее укрыться от всех и остаться в одиночестве.

Шокированный Северус даже не успел никак отреагировать. Ониксовые глаза изучающе впились в Поттера, пытаясь найти на нём следы ран, избиения и тому подобное, что могло бы вызвать такое поведения. Взгляд профессора поднялся к глазам Гарри в попытке осторожно проникнуть в его мысли. Он видел, что Гарри испытывает сильный стресс и страх, но Северус также заметил что-то ещё, что привлекло его внимание.

В глубине глаз Гарри мелькнул отблеск чёрно-белого силуэта Сириуса Блэка, и, словно тени, промелькнули образы дементоров, зловеще парящих над самим Поттером. Эти тёмные и угрожающие фигуры заставили Северуса слегка вздрогнуть. Он не понаслышке был знаком с дементорами и знал, какие ужасы они могли вызвать, поглощая всё светлое в жизни, оставляя тьму, протекающую как кровь по венам, по всему телу.

Снейп был уверен, что Дамблдор или Люпин провели серьёзную беседу с Поттером, дав ему возможность выговориться и поддержать его, однако, ощущая переживания мальчишки, Северус пришёл к выводу, что тот был оставлен один на один со своими мыслями и страхами.

Не успев толком понять, что стало последней каплей самообладания Поттера, как тот убежал, прерывая их зрительный контакт и тем самым обрывая связь. Северус остался стоять на месте, пронзительно смотря в спину убегающего от него Гарри.

Он почувствовал в себе противоречивые эмоции, накрывшие его с головой. Он видел копию заклятого врага детства и в то же время напуганные до чёртиков изумрудные глаза Лили, что для него было самым мучительным наказанием. В сердце Северуса терзались смута и сожаление, а в мыслях туманно мелькали воспоминания о прошлом, которое так и не удалось забыть. О событиях, которые оставили на нём глубокие шрамы, и о людях, которых он потерял навсегда. В глубине его души все ещё тлело пламя сомнений и боли, которые никакая маска не могла затушить.

Помотав головой, Снейп попытался собраться с мыслями. Вихрь эмоций, вызванный встречей с родными глазами, начал утихать, и он вновь ощутил контроль над собой. Выругавшись тихо под нос, он принял решение отправиться за Поттером.

Но едва успел пройти несколько шагов, как кто-то схватил его за предплечье.

— Профессор... я поговорю с ним... а потом обещаю... если будет нужно, я вам всё сообщу, — запыхавшись, произнесла Софи, делая вдохи между короткими предложениями.

Отпустив руку Снейпа, Софи направилась в гостиную Гриффиндора, оставляя его одного с ещё большим недопониманием. Он сузил брови, фокусируя зрение, и медленно осмотрел коридор, словно пытаясь найти ответы. В уме все ещё витала тень тревоги, но он решил, что напрямую лучше не подходить к Поттеру, так как тот вряд ли что-то расскажет, даже находясь под прицелом палочки, а Веритасерум был строго запрещён к применению на учениках.

Возвращаясь в свои апартаменты, он продолжал размышлять над тем, что произошло, делая пометку о том, что ему следует разузнать всё у Софи, чтобы понять, какая муха укусила долбаного Гарри Поттера.

* * *

Вбежав в гостиную, Гарри скинул сумку на диван, а сам направился к умывальнику. Открыв холодную воду и набрав её в горсть, он умыл лицо, стараясь отогнать приступ рвоты, рвущейся наружу. Он держался за край раковины, чувствуя, как сердце бешено колотилось в груди, и старался успокоиться.

Поначалу ему удавалось скрыть свои страхи и эмоции, но с каждым днём, с каждым презрительным взглядом в его сторону и с каждой скверной новостью, касающейся его, это становилось всё сложнее. Друзья не понимали его, а Дамблдор лишь кормил обещаниями, что ему ничего не грозит и что Хогвартс защищён.

Гарри всё чаще ощущал себя одиноким и непонятым. В сердце и уме бушевали смутные чувства и мысли, и он не знал, как справиться с навалившимися на него проблемами. Эти проблемы начинались с постоянных ссор с Дурслями, его приёмными родителями, которые никогда не обращали на него никакого внимания или заботы, и заканчивались опасениями о своей собственной безопасности.

Чувство, будто он должен что-то всему миру, всё усугубляло, вызывая желание собрать свои вещи и убежать куда подальше от всех и вся. Он мечтал о месте, где никто не пытался бы его убить, где не лежала бы на нем ответственность за спасение всего магического мира. Он искал убежища там, где он мог бы просто быть собой, не испытывая на себе постоянного давления и обвинений. Он мечтал о мире, где не было бы пальцев, тыкающих в него, где не писали бы ложь о его жизни в газетах, где он мог бы свободно гулять по улицам, никого не боясь и не ожидая новых испытаний и угроз.

Гарри чувствовал, что в его сердце закипает жажда простой радости и свободы. Он мечтал о том, чтобы просто наслаждаться жизнью и создать свой уютный уголок, где он мог бы укрыться от внешнего мира и наслаждаться моментами покоя и спокойствия.

Для него это было особенно тяжело осознавать: понимать, что все важные люди в его жизни имели совершенно иные планы на его будущее, которые не совпадали с его собственными мечтами и желаниями. Этот факт создавал глубокий разрыв между собственными стремлениями и ожиданиями окружающих. Для него это было не только источником разочарования, но и источником боли и конфликта. Он чувствовал себя пленником чужих планов и ожиданий, ощущая, что его собственная воля и свобода были подавлены и игнорированы.

Кое-как поборов приступ тошноты, он вернулся в гостиную общежития. Увидев Софи, он уже было взял сумку и хотел направиться на следующий урок, как она его окликнула.

— Стой, — вставая у него на пути, произнесла Софи. — Слушай, я не смогу понять всех твоих переживаний, но я точно знаю, каково это: жить с чувством постоянного страха.

Она не хотела ослушиваться предостережений дяди Бена. Исходя из своих наблюдений за Поттером, она была полностью согласна с дядей относительно того, что Гарри был настоящим магнитом для проблем, однако понимала, что он никоим образом не привлекал эти проблемы. Дементоры, Волдеморт на пару со своими Пожирателями Смерти и Сириус Блэк выбрали его как свою цель, и это было нечто, на что нельзя никак повлиять извне. Она осознавала, что Гарри оказался в центре событий, которые были вне его контроля, и это заставляло почувствовать сострадание, в особенности после того, как он и его друзья помогли ей освоиться в Хогвартсе: Гарри помогал другим, сам нуждаясь в поддержке и понимании.

— У нас скоро урок зельеварения, а до подземелья ещё дойти надо, — не желая беседовать, ответил Гарри.

Ему совсем не хотелось, чтобы его кто-то жалел, а тем более новенькая, которую никто толком не знал. Он предпочитал справляться со своими проблемами самостоятельно, не желая навлекать на себя лишнее внимание и сочувствие окружающих. Да и к тому же она, скорее всего, так же не поймет его и обвинит во лжи, а то ещё хуже — в происходящих вокруг событиях.

— Профессора Снейпа я возьму на себя. Он ничего не сделает. А выслушать меня я всё же прошу.

Немного задумавшись, Гарри вздохнул, поставив сумку на место, и грузно плюхнулся на диван. Сейчас что угодно было лучше, чем последний на сегодня урок со Снейпом, который, безусловно, не упустит возможность унизить его, насмехаясь над его страхами перед всеми

Взвесив все за и против, Софи, подобрав слова, продолжила:

— Моя мама, она... — Софи запнулась, пытаясь успокоить эмоции, бушевавшие в ней при вспоминании о матери. — Она обвиняется в убийстве. Не буду вдаваться в подробности, просто скажу, что она, не найдя правосудия и справедливости, взяла закон в свои руки, и то, что случилось, уже неизменно. Но суть не в этом. Я понимаю, как часто жизнь бывает несправедлива, то и дело вставляя тебе палки в колёса, но это не значит, что нужно поддаваться отчаянию и забывать о том, что ты имеешь.

Достав волшебную палочку, она призвала фотографию, на которой её отец и мать стоят в обнимку, держа ещё совсем маленькую Софи на руках. Их глаза сверкали счастьем, а губы растянулись в искреннюю улыбку, словно запечатлев момент полного семейного блаженства.

Это был образ, который всегда наполнял сердце Софи теплом и уверенностью в том, что, несмотря на все трудности, отец справится, как и обещал, и они снова будут все вместе.

Ласково проведя рукой по фотографии, она передала её Гарри со словами: "Это мои родители".

Взяв фото, Гарри с интересом и с толикой зависти посмотрел на изображение, на котором было запечатлено такое счастливое семейное мгновение. Это была картина, куда входили тепло, любовь и беззаботность, о чём Гарри мог только мечтать.

Немного поколебавшись, Гарри вернул фотографию обратно и призвал свою колдографию, чтобы передать её Софи.

— Это Лили и Джеймс Поттер, — тихо произнес Гарри, когда Софи приняла фотографию. — Мои родители. Они погибли, защищая меня.

Его голос звучал наполненным тоской и скорбью. Гарри не мог сказать, что знал своих родителей. В его сердце было лишь немного крошечных воспоминаний, разрозненных образов, которые нельзя было соединить в цельное и полное представление о них. Он не мог вспомнить их голоса, их улыбки, их объятия, вместо этого в памяти были лишь отрывки из рассказов других людей и тщедушные фотографии.

Хотя и не мог сказать, что знал своих родителей, Гарри знал о них то, что они пожертвовали своей жизнью, чтобы он мог жить. Это было единственное, что он знал о них с уверенностью.

Ощущая печаль в его голосе как свою собственную, Софи решила вернуть ему волшебное фото. Она понимала, что в данный момент слова поддержки не смогут снять тяжесть его горя. Вместо этого она хотела подарить ему что-то, что могло бы принести ему хоть каплю утешения.

— Слушай, скоро наступит Рождество, и у нас будут каникулы, — начала Софи. — Я слышала от других, что каждые выходные ты остаешься здесь, и могу предположить, что отношения у вас с родственниками не самые лучшие. Поэтому, если хочешь, ты можешь погостить у меня дома. Правда, он может тебя смутить или даже немного напугать, — она улыбнулась. — Ну, это не маленький дом, в нём даже можно заблудиться, — добавила Софи, чуть ли не хихикая. — Короче, если захочешь, поехали со мной. Познакомишься с моим дядей и отцом, они тебя поддержат и дадут правильные советы, можешь не сомневаться, в этом плане им нет равных.

От такого приглашения Гарри стало немного не по себе. С одной стороны, он был признателен за доброту и открытость, которую проявляла к нему Софи. С другой стороны, он ощущал некоторую неловкость и даже недоверие из-за того, что она, едва зная его, пригласила погостить у себя дома в родственном кругу.

Дамблдор когда-то сказал ему, что Распределительная шляпа никогда не ошибается, и, следуя этому, место Софи было в Слизерине, а не в Гриффиндоре, что ещё больше настораживало Гарри. Он не мог не задать себе вопрос: почему девушка с характером Слизерина так щедро проявляет интерес и доброту к нему, студенту из Гриффиндора? Это противоречие создавало неприятную дымовую завесу, будто скрывающую истину

— Спасибо, это неожиданно, — сказал Гарри, стараясь не показаться неблагодарным. — Нет, правда спасибо, просто я привык считать Хогвартс своим домом, и на каникулы я обычно остаюсь здесь.

— Всё в порядке, моё дело предложить, — видя, как Гарри занервничал, попыталась успокоить его Софи. — Просто, если что, для моих друзей у отца всегда найдётся комната в нашем доме.

— Круто, буду иметь в виду, — почувствовав, что тревога начала покидать его, он натянуто улыбнулся.

— Славно. Насчёт профессора Снейпа не переживай, думаю, хоть он ещё та брюзга, но человеческого в нём не меньше, чем в любом из нас.

На упоминание о Снейпе его лицо выразило удивление, и он даже забыл о недавнем приступе паники. Снейп? Человечность? Гарри никогда не думал, что когда-нибудь услышит эти слова в сочетании с угрюмым и эгоистичным Снейпом из уст студента или от любого другого нормального человека, знакомого с его натурой. Единственными, с кем Снейп нормально общался, были студенты, принадлежавшие его факультету, и то иногда им прилетало, так что не позавидуешь.

Оставшиеся несколько часов они болтали обо всём подряд, стараясь избегать неприятных им обоим тем. От приключений и школьных уроков до обычных моментов из повседневной жизни. Разговоры были лёгкими и беззаботными, словно они пытались сбежать от всех забот и проблем, сосредоточившись только на приятных вещах.

* * *

Ближе к вечеру, переодевшись в повседневную одежду, Софи достала фото своих родителей, в очередной раз ощущая тоску и одновременно веру, что скоро всё закончится и их семья воссоединится. Взгляд скользнул по изображению с любовью и теплом, а затем её будто осенило.

Вскочив с кровати и удерживая образ фотографии своих родителей в сознании, Софи сосредоточилась на своих эмоциях, особенно на надежде. Представив, как родители приходят в школу и вместе радостно её обнимают, она твердо сжала волшебную палочку и прошептала заклинание:

— Экспекто патронум

Голос Софи пронизывал эмоции, когда она произносила заклинание. По телу пробежала волна тепла и энергии, когда могущественная аура её защитника охватила всё вокруг.

Волшебная сила ответила на призыв: воздух наполнился блестящим светом, и из палочки Софи вырвался пышный светящийся образ её патронуса. Большой готовый к бою бык с внушительными рогами выскочил из палочки. Мощные и мускулистые копыта быстро понесли его по всей комнате в поиске врагов. Не найдя цели, бык галопом вернулся к своему создателю и, подскочив, грозно ударил передними копытами, словно раздраженный тем, что его потревожили просто так, исчез, оставляя лишь голубое свечение.

Обалдев от увиденного, Софи улыбнулась, радуясь тому, что разгадала главный секрет заклинания. Главное не просто припомнить воспоминания, а именно вспомнить чувства, которые тебя преследовали в тот момент! Вот главное оружие против дементора — не сами воспоминания, а чувства, которые дают силу твоему бестелесному защитнику.

Не веря в то, что она научилась сама творить такое сложное заклинание, Софи окинула радостным взглядом комнату, желая спросить: "Видели, у меня получилось?!" Её сердце билось быстрее от волнения и небывалого восторга.

Однако, осознав, что она одна, и ни отец, ни дядя Бен не разделят с ней эту радость, она лишь грустно вздохнула, а глаза её потускнели, как звёзды в туманной ночи. Радость, что так осветила, её внезапно улетучилась, словно патронус, рассеивающий тьму, наконец исчез, оставив за собой лишь пустоту и тоску.

Взяв снова фотографию, она грустно прижала её к себе, тихо произнося: "Спасибо".

Голос Софи звучал как тихий шепот в пустоте, напоминая о том, что даже в самых тёмных моментах она всегда может обратиться к своим родителям, хоть их и не было физически рядом.

* * *

На следующее утро Гарри проснулся раньше обычного. Переворачиваясь с боку на бок, он тщетно пытался уснуть заново. Наконец, осознав, что бороться с бессонницей бесполезно, он тихо привёл себя в порядок и вышел из башни Гриффиндора прогуляться по внутреннему двору Хогвартса.

Тишина и спокойствие были редким явлением в полной студентами школе, такие моменты наступали ночью, или как сейчас — ранним утром, когда до занятий ещё было несколько часов сна.

Гарри почувствовал благодатное умиротворение, окружающее его, когда он вышел на свежий воздух. Раньше он побоялся бы выходить в одиночестве за пределы замка, но после того, как профессор Люпин научил его чарам патронуса, он ощущал себя более уверенным. Видя дементоров высоко в небе, он всё ещё побаивался их, но уже не так, как раньше.

Пройдя чуть дальше по каменной плитке, Гарри обнаружил скамейку, удобно расположенную так, что с неё открывался прекрасный вид на Запретный лес. Он сел на неё, погружаясь в воспоминания вчерашней давности.

По мере того, как Гарри продолжал разговаривать с Софи, он ощущал, как облегчение начинало окутывать его. Она внимательно слушала, не перебивая, иногда выражая сочувствие жестом или кивком головы. Этот опыт был для него особенным — впервые он чувствовал, что нашёл человека, который не относился к нему как к "мальчику, который выжил". Софи обращалась к нему как к обычному человеку, не зная, какую роль он играет в мировой истории, и это придавало их разговору особую свежесть и естественность.

Она была тем другом, которого он так давно искал. Другом, который не стремился успокоить или решить его проблемы, а просто слушал, иногда переводя разговор на более лёгкие темы или просто наслаждаясь моментом в их обществе. Софи оказалась рядом в нужный момент, не пытаясь изменить его или давать обещания, что всё будет в порядке, и именно это было для Гарри настоящим понятием "друг".

Она была умна, как Гермиона, но в отличие от неё не стремилась всегда подсказать решение, просто демонстрируя свои знания и сочувствие. Она была смешной и забавной, как Рон, но не питала ревности к его известности и богатству, не зная, что на самом деле Гарри завидовал крепкой семье Рона, которую тот имел.

Его лучшие друзья были самыми близкими людьми, но ему не хватало просто кого-то, кто мог бы выслушать, не предлагая никаких советов.

За этими размышлениями он даже не заметил, как чёрные как угли глаза с интересом изучали его.

Северус Снейп, прятавшийся в затемнённом углу замка, наблюдал за Гарри через окно, не понимая, что происходит с этим мальчишкой. Обычно дерзкий и постоянно искавший приключения на свою идиотскую голову, последний месяц тот был тихоней, словно его и вовсе не было в Хогвартсе. Ни попытки Малфоя унизить его, ни оскорбления самого Снейпа не вызывали у него реакции. Он просто молча кивал в ответ, будто принимая на себя всю никчёмность, в которой Снейп старательно пытался его уличить.

Клятва, данная Лили, кричала ему: "Пойди и разберись, что не так с Поттером". Желание встряхнуть его так, чтобы тот наконец проявил характер и со злостью и ненавистью в глазах убежал, исчезло из его мыслей после вчерашнего события. Со старым Поттером это бы сработало, но не с этим. Этот был другим: замкнутым, пугливым и совершено не походил на обычного заносчивого гриффиндорца, каким был его гнусный отец Джеймс Поттер.

Отбросив идею поговорить с Поттером напрямую, он решил дождаться урока и назначить Софи липовую отработку как предлог для беседы: она задолжала ему объяснения вчерашнего инцидента.

* * *

Урок зелий проходил в обычной тишине, характерной для класса профессора Снейпа. В помещении плавно плыли шёпот зелий, звуки булькающих котлов и периодический скрип пера по пергаменту. Это были единственные звуки, разрывавшие беззвучие, окутывающее класс.

На удивление учеников, профессор Снейп вёл себя сегодня спокойно, почти ни к кому не цепляясь. Иногда, когда кто-то из учеников издавал лишний шорох или отвлекал внимание, его опасный взгляд немедленно направлялся в их сторону, напоминая им о необходимости сосредоточиться и подчиниться строгому порядку на его уроках.

Дождавшись, пока ученики перешли к более сложной части зелья, взгляд Снейпа устремился на Невилла. Он ожидал ошибки, словно гипнотизируя Невилла этим напряженным и угрожающим взглядом, и она не заставила себя долго ждать.

Невилл, под воздействием давления, начал терять концентрацию, его руки дрожали, когда он пытался следовать инструкциям профессора. Вскоре зелье Долгопупса приобрело странный зеленоватый оттенок, а запах, который оно издавало, гласил о полном провале в этапах готовки.

Ликующе внутри Снейп перевёл внимание на Софи в ожидании, когда она встретится с его взглядом.

Однако Софи была полностью поглощена процессом готовки. Когда она наконец завершила приготовление особенного зелья, которое было ей выдано отдельно профессором Снейпом, она уже была готова отнести его к преподавательскому столу, как ей бросился в глаза прищуренный взгляд профессора.

Непонимающе Софи нахмурилась и посмотрела на своё зелье, которое по цвету и консистенции было идеальным. Снова встретившись взглядом с профессором, она удивленно подняла брови, пытаясь понять, почему он обращает на неё внимание.

В ответ на это Снейп чуть не закатил глаза. Медленно переведя взгляд на Невилла, он слабо кивнул, давая Софи подсказку.

Всё ещё недоумевая, Софи посмотрела на Невилла, который, казалось, пытался спасти своё зелье любыми доступными средствами, даже если это означало хаотичное добавление ингредиентов.

Подавив смешок от увиденного, она наклонилась к нему, подсказывая, что в таком случае делать.

"Наконец-то", — пронеслось в голове у Северуса, пока он нёсся к ним, готовый начать свою гневную тираду.

— Минус десять очков Гриффиндору! — гневно прошипел Снейп, удаляя взмахом палочки отвратительно приготовленное нечто. — Вы абсолютно непроходимый тупица, — обратился он к Невиллу, а потом, переключившись, кинул в сторону Софи: — А вы, наверное, решили испытать моё терпение, не так ли? Или вы считаете, что способность к приготовлению нескольких сложных зелий за считанные дни превратит вас в мастера зельеварения? В следующий раз, если вы так желаете снизить количество очков для вашего бездарного факультета, я могу предоставить вам более непосильное задание, а сегодняшняя отработка после урока, может быть, научит вас дисциплине и выбьет из вас вашу гриффиндорскую заносчивость.

Наблюдая, как Софи неуклюже исполняет свою роль и едва скрывает улыбку, Снейп раздражённо цокнул языком в её направлении, напоминая, что ей следует поддерживать спектакль.

Подавив рвущийся наружу смех, Софи гневно села обратно на своё место, перекрестив руки перед собой с видом наигранного возмущения.

* * *

Дождавшись, пока последний ученик покинет класс, Снейп молча закрыл дверь, накладывая невербальное Муффлиато, чтобы их разговор остался между ними.

Убедившись, что никто не мог их услышать, он обернулся к Софи, которая стояла у одного из шкафов, с интересом рассматривая плавающие в стеклянной банке ингредиенты.

— Вы отвратительная актриса, мисс Риварес, — убирая палочку и подходя к ней, произнёс Снейп.

— Зато прекрасный зельевар, — с дерзкой улыбкой парировала Софи, оборачиваясь.

— Что я получу, если смешаю Хаосовые капли с кровью дракона и приготовлю их на настойке полыни? — Северус задал каверзный вопрос, сощурив глаза с видимым удовольствием от дискуссии о зельях.

— П-ф-ф, — протянула Софи, насмешливо сдвигая брови домиком. — Это приведёт к банальному искажению реальности. Хаосовые капли применяются в зельи Мопсуса в качестве мощного активатора, способного ускорить время, а кровь дракона, в сочетании с настойкой полыни, вызовет эффект, схожий с действием Морочащей закваски. Следовательно, человек, употребивший такую неустойчивую и колеблющуюся комбинацию, может попросту не отличить реальность от предсказанного будущего.⁽¹⁾

— Неплохо, Риварес, — произнёс Снейп тоном признания, но с остатками своего обычного холодного отношения. — Вы не безнадёжны. Если будете продолжать так же усердно учиться и не допускать, чтобы я терял терпение из-за вас, то зарекомендую вас для участия в чемпионате по зельям.

Снейп обычно не вёл неформальных бесед с учениками, даже своего собственного факультета, однако в случае с Софи он осознавал потенциал и рассматривал её как возможного достойного преемника в искусстве зельеварения, которого давно искал. Кроме того, основываясь на словах волшебной Шляпы, Софи являлась истинным слизеринцем в шкуре льва.

— Я с удовольствием обсудил бы с вами зелья в другое время, однако в настоящий момент я хотел бы обсудить с вами текущую ситуацию с Поттером.

— Да я помню, что обещала вам, всё рассказать, но у меня к вам будет просьба соблюдать принцип "Primum non nocere".⁽²⁾

Северус угрожающе скрестил руки, а его взгляд ощущался как пронзительно любопытный.

— Возможно, вы забыли, однако я являюсь профессором, и мне поручена ответственность за каждого ученика, даже если он не состоит в моём факультете, — проговорил, он медленно растягивая слова с налётом строгости и уверенности.

— Конечно, профессор, — ощутив напряжение, Софи решила сбросить обороты, чувствуя, что её уверенность улетучилась после перевода темы. — Что именно вы хотите узнать?

— Что заставило мистера Поттера сломя голову бежать в гриффиндорсую башню?

— Симус принёс свежий выпуск "Ежедневного пророка". — Софи запнулась, а стоит ли ей вообще упоминать имена или лучше воздержаться от подробностей?

Северус вспомнил, что ранее видел в сознании Поттера чёрно-белый портрет Блэка, и стало понятно, откуда он там появился.

Он кивнул в ответ на внутренние раздумья Софи, давая ей понять, что она может продолжать.

— Собственно говоря, это и стало отправной точкой его паники.

Приняв решение не раскрывать все подробности перед профессором, она решила отвечать на вопросы сухо и чётко, что не ускользнуло от Снейпа.

— Это не все причины, вам известно больше, — утвердительно и требовательно произнёс Северус.

Он не намеревался тратить время на выяснение деталей путём медленного извлечения информации, словно пинцетом.

— Я не могу рассказать вам всего, профессор. Некоторые разговоры касались личных вопросов, и я не могу их раскрывать, особенно учитывая ваше отношение к Гарри.

Софи осознавала, что подобный ответ может вызвать гнев профессора, но она искренне верила, что раскрывать подобные детали было неправильно и нечестно по отношению к любому человеку.

— Можно ли считать, что вы не проявляете должного сочувствия по отношению к вашему другу или же испытываете удовлетворение от его бедствий? — спровоцировал Снейп, пропуская мимо ушей её объяснение.

— Это не так! — возмущенно воскликнула Софи. — Я переживаю за него, и если вы действительно хотите помочь ему, всё, что вам нужно сделать, это просто поговорить с ним и выслушать. Вы же знаете, что он проводит все каникулы в замке. Мне не нужно объяснять вам, из-за каких обстоятельств подростки моего возраста отказываются возвращаться домой. Едва зная меня, он часами разговаривал со мной, будто кто-то вообще впервые спросил, как у него дела. Всё, что вам нужно знать, это то, что Гарри абсолютная противоположность того, в чём вы и другие его обвиняют. Он одинок, и его достало, что каждый пытается повесить на него ответственность за происходящее вокруг.

Обвинения Снейпа в её бесчувственности оскорбили Софи настолько, что она даже забыла, что хотела отвечать на вопросы, пропуская как можно больше деталей.

Замолчав, она осознала, что Снейп умело сманипулировал ей, заставляя рассказать всё, что удалось узнать в разговоре с Гарри. С другой стороны, несмотря на неприязнь к Гарри профессора, она видела, как вчера тот был обеспокоен его состоянием. В любом случае, она и так проболталась, и давать заднюю не было смысла. Если их разговор заставит Снейпа помочь Поттеру, справиться, то пусть это будет её благодарностью за поддержку Гарри в начале учебного года, если нет, то она всё равно скоро уйдёт из этой школы, так что сожаления покинут её так же быстро, как и появились.

— В общем, я искренне обеспокоена тем, какое влияние это может оказать на Гарри в нашем с ним возрасте, — продолжила Софи. — У меня есть семья, которая всегда поддерживает и оберегает меня от глупых безрассудных идей, а у него и друзей толком-то нет. В его доме, как я понимаю, исходя из того, что он ни в какую не хочет туда возвращаться даже на короткие каникулы, творится чёрт знает что, и это может привести к самым печальным последствиям, если вы понимаете, о чём я. Гарри сильный и добрый, но даже сильные люди могут сломаться и пойти по кривой дорожке. Меня удивляет, что он ещё не прибег к алкоголю или самоповреждению, что часто характерно для тех, кто склонен к импульсивным поступкам.

Видя немного озадаченный взгляд профессора Снейпа, Софи добавила, отгоняя от себя подозрения:

— Мой отец — знаменитый психолог, и он с детства вдалбливал в меня понимание психологии. Поэтому я примерно могу представить, к чему может привести Гарри его состояние.

Действительно, Снейп был осведомлен о том, что Поттер предпочитает проводить каждые возможные каникулы в замке, даже выражая желание остаться тут на лето. Но он думал, что это лишь из-за того, что мальчишка любит использовать магию и ему нравятся привилегии, которые он имеет здесь — в частности, то, что его не заставляют убирать за собой или, например, готовить еду, занимаясь другими повседневными вещами. Рассматривая те кошмарные эссе, которые Поттер предоставлял в качестве своих летних домашних заданий по зельям, Снейп не мог не задуматься о том, что мальчишка, вероятно, просто был лентяем.

Однако информация о родственниках была для Снейпа новинкой. Дамблдор уверял его, что родственники Поттера, несмотря на свою строгость, выполняют свои обязанности опекунов как следует. Слова Софи полностью противоречили этому утверждению создавая, ещё больше вопросов по поводу того, насколько реально родственники Поттера выполняют свои обязанности по отношению к нему.

— Хорошо, мисс Риварес, вы свободны, — сказал Снейп. — Думаю, мне не стоит подчёркивать, что этот разговор должен остаться конфиденциальным. С моей стороны, вы можете быть уверены, что информация, предоставленная вами в этом кабинете, не покинет его стен.

— Конечно, профессор, я всё понимаю, — ответила Софи, кивнув в знак согласия.

Взяв сумку, она покинула кабинет, оставив Снейпа в размышлениях о колоссальной информации, которую ему предстояло переварить.

Закрыв за Софи дверь при помощи беспалочковой магии, Северус погрузился в мыслительный процесс.

Он ощущал мешанину чувств в своём внутреннем мире, чего не было очень давно. Желание избегать встречи с Поттером боролось с тягостным чувством вины и неизбежности. Ноющая рана в сердце Северуса, которую пробуждала мысль о Лили, не давала покоя. Её голос в разуме чуть ли ли не наяву умолял его помочь Поттеру, и это создавало дополнительное внутреннее напряжение.

Северус чувствовал себя раздробленным и потерянным, его ум был полон волнующих мыслей, но отсутствовал ясный план действий. Беспокойство перед тем, что может произойти, и сомнения в собственных способностях сдержать обещание Лили боролись с решимостью преодолеть свои личные предрассудки.

У Снейпа находилась смелость просто подойти и начать разговор с Гарри, но он ощущал явную неуверенность в том, как правильно это сделать и стоит ли вообще браться за это. Северус предвидел, что Поттер, скорее всего, не захочет общаться с ним и уж тем более не примет помощь от профессора, который все эти годы выражал к нему ненависть и неприязнь.

Мнение о Гарри за последние недели менялось с захватывающей скоростью, как изменчивое море, и каждый новый виток сомнений грыз Северуса всё сильнее и сильнее. В глубине души он начинал сомневаться в правильности своих суждений о Поттере, задаваясь вопросом: что, если он ошибался всё это время? Что, если Поттер рос в ужасных условиях, а его истинный характер был скрыт от взора Снейпа под пеленой ненависти к Джеймсу Поттеру?

Эти размышления оставались в нём как тяжелый груз, который он уже не мог отбрасывать от себя злыми пинками. Чувствовалось, что что-то внутри него ломается, будто фиал, годами наполненный ненавистью, внезапно разлетелся на кусочки в груди, оставляя после себя желание поддержать Поттера, успокоиться самому и сохранять покой своей единственной любви, Лили Эванс.

Чувство долга прожигало словно клеймо, заполняя предательской беспомощностью. Что будет после того, как он поговорит с Поттером? Должен ли он позволить ему привязаться к себе, опасаясь, что в какой-то момент ненависть к Джеймсу снова всплывёт на поверхность, разрушая связь, которая, по мнению Снейпа, обязательно возникнет, если Поттер увидит в Снейпе друга, или, что ещё хуже, опекуна?

В случае, если сомнения относительно реальной жизни Гарри Поттера и утверждения Софи подтвердятся, такое отношение с его стороны морально убьёт сына Лили, чего он не мог допустить. А утрата последней и единственной связи с Лили причинила бы Северусу невыносимую боль и чувство предательства своей любви к ней.

Он провёл руками по лицу, в попытке прогнать непрошеную и нарастающую тоску.

Приняв решение не действовать под влиянием вспышки эмоций, он решил успокоиться и отложить принятие решений на более благоприятное время. Осознавая, что лояльность к Поттеру может стать единственным способом спасти его от пропасти отчаяния, Северус был готов согласиться на этот шаг, но лишь в том случае, если все остальные варианты окажутся бесполезными.

Единственное, что можно было сейчас утверждать наверняка так, это то, что этот новый Поттер не имел ничего общего с Джеймсом, и желание оскорблять Гарри постепенно стало перерастать в желание помочь ему.

---

1) Это полная отсебятина, не пользуйтесь этой информацией как достоверным фактом

Вернуться к тексту

2) строчка из клятвы Гиппократа — дословно "прежде всего — не навреди".

Вернуться к тексту