Без условий, всем сердцем (джен)

В больничном крыле было тихо. Похоже, Поппи уже угомонила своих многочисленных в последнее время пациентов.

— Мадам Помфри, — на всякий случай сухо и официально позвал Северус.

— Я здесь, — донеслось тихое из глубины кабинета в дальнем конце крыла.

Северус быстро шагнул на голос и оказался в маленьком, но очень уютном помещении — личном кабинете медиковедьмы. На стене тикали часы в виде совы, глаза которой бегали из стороны в сторону. На маленьком примусе стояла кастрюлька с ужином. Почему-то Поппи не любила подогревать еду с помощью магии, утверждая, что это портит её вкус. Чушь, конечно, но разве переспоришь упрямую женщину?

В кресле сидела сама мадам Помфри в неизменном белом переднике и чепце. Уже много лет Северус помнил её такой, как сейчас: уже седой, но всё ещё не утратившей одновременно строгой и мягкой привлекательности. Невысокая, аккуратная, хрупкая на вид, но на самом деле очень сильная и выносливая, она словно застыла во времени, оставаясь неизменным якорем для многих поколений учеников, в том числе для самого Северуса. Были времена, когда он очень часто становился пациентом заботливой медиковедьмы. И пусть она уже давно стала для Северуса в некотором роде коллегой и соратницей, он по-прежнему время от времени бывал здесь в качестве пациента.

Северус не мог открыться Поппи, не имел права подвергать её лишней опасности, но отчего-то был уверен, что она и так всё знает. Знает, на чьей он стороне, хотя и демонстрирует ему при каждом удобном случае, что убивать директоров Хогвартса — это как минимум нехорошо.

— Что вы хотели, господин директор? — язвительно поинтересовалась мадам Помфри, тяжело поднимаясь из не слишком удобного на вид кресла. И Северус сразу понял, что где-то рядом ещё не спит кто-то, кому не стоило знать, что отношения между директором и медиковедьмой не столь холодны, как кажется на первый взгляд.

— К вам поступили трое пуффендуйцев с определённого рода повреждениями, — начал он сухо.

— "Определённого рода"? — не утерпела мадам Помфри. — Их пытали! Круциатусом! Детей одиннадцати лет пытают в стенах школы, а директор называет это повреждениями определённого рода! Подумать только, какая прелесть!

— Возьмите себя в руки, мадам Помфри, — холодно и строго бросил Снейп. — Так что с ними?

— Как обычно, жить будут, — огрызнулась она в ответ.

— Это всё, что я хотел узнать, — кивнул Снейп, собираясь покинуть кабинет. Уже в дверях он остановился и обернулся: — Будьте любезны сообщить мне, если кто-нибудь из них упомянет, откуда взялся щенок, которого у них отобрала профессор Кэрроу. Мне они вряд ли скажут.

— Это уж точно, — подтвердила мадам Помфри. Северус окинул её долгим взглядом и уже хотел выйти, когда услышал тихое отчаянное: — Северус, когда это всё прекратится? Я больше не могу.

— Ты должна, — так же тихо ответил Северус.

— Знаю. Скажи, что ты делаешь всё возможное, чтобы прекратить это? — на грани слышимости взмолилась она.

— Мадам Помфри, будьте любезны завтра утром зайти в мой кабинет. Мне необходимо согласовать с вами список ингредиентов для больничного крыла на ближайший квартал, — громко сказал Северус, не отрывая взгляда от лица медиковедьмы.

Она кивнула и так же громко ответила:

— Разумеется, директор. Конечно, если не появится новых пациентов с "повреждениями определённого рода".

Северус чуть приподнял уголок рта, обозначив подобие улыбки, и быстро удалился, эффектно взмахнув напоследок полами мантии. Он ещё успел услышать тихое "позёр", брошенное в спину, прежде чем выскочил в коридор.

* * *

Утро застало Северуса в кресле. Он сам не заметил, как отключился. Отчётливо помнил, как вернулся из больничного крыла, как скрипнул зубами, заметив на старом выцветшем паркете директорских покоев в общем-то ожидаемую лужу, испарил её, едва взмахнув волшебной палочкой.

Щенок дежурил у пустой миски, поглядывая на человека с надеждой и отчаянно виляя хвостом. Он поднялся на лапы, но подойти не решился.

— Всё ещё голодный? — усмехнулся Северус. — Больше нет пока. Терпи до завтрака, а сейчас — мыться.

Щенок действительно был изрядно грязным и даже пованивал. В другое время уставший Северус просто взмахнул бы волшебной палочкой, но не сегодня. Ни какой магии ещё как минимум пару дней.

Мыться щенку неожиданно понравилось. Он забавно фыркал, опасливо переставлял мокрые лапы, ловил открытой пастью струи воды из лейки душа, морщился, когда мыльные пузырьки попадали в нос. Северус с удивлением ловил себя на мысли, что его, замученного и крайне уставшего не только за этот день, но и за этот год, за целую жизнь, странным образом забавляет и даже как будто расслабляет возня с пушистым чудовищем, постепенно превращающимся в маленькую пока собаку. Кажется, он стареет и впадает в маразм. Скоро, пожалуй, захочется надеть мантию поярче и отпустить бороду, а то, чего доброго, и на сладкое потянет. И останется только самому спрыгнуть с Астрономической башни, чтобы не позориться.

За ночь шерсть у щенка высохла, и он превратился в симпатичного и не такого уж рыжего зверя. Нет, на Рона он не тянет. Не тот оттенок. Пусть будет Персик. Чёрт, это имя тоже занято Уизли! Да какая, в сущности, разница? Всё равно Северус не сможет держать его у себя достаточно долго. Он и сам не знает, когда настанет его последняя минута, но не особенно надеется пережить эту войну. Как в таких условиях можно брать ответственность за кого-то ещё? Достаточно того, что он отвечает за Хогвартс и всех его обитателей. И не перед Тёмным Лордом, что бы он там себе ни воображал. Перед собой, прежде всего, а ещё перед памятью тех, кого уже нет. Почему ему не может быть просто всё равно? А ведь все вокруг уверены в обратном. Знали бы они...

* * *

— Мадам Помфри, вы вовремя, — сухо поприветствовал директор только что вошедшую медиковедьму.

Поппи возмущённо уставилась на него. Она как минимум пять минут простояла возле горгульи, прежде чем ей позволили войти. Неслыханная трата её драгоценного времени! Оглянувшись на замершие в любопытном ожидании портреты директоров, Поппи продолжила молча сверлить Снейпа суровым взглядом.

— Как ваши вчерашние пациенты? — бесстрастно спросил Северус.

— Ещё пару дней полежат в палате. Последствия "повреждений определённого рода" легко не проходят. Это вам не простуда, — резко ответила Поппи.

— Мне ли не знать, — спокойно посмотрел ей в глаза Северус, и Поппи стало неловко за свою резкость. Действительно, сколько раз за последнее время от тех же самых "повреждений", только в гораздо более тяжелой форме, она лечила самого Снейпа? И была уверена, что он далеко не всегда приходил к ней за помощью, а только лишь когда было хуже обычного. Она искренне не понимала, почему он позволяет делать это с собой. Почему Альбус позволял делать это с ним? И что значит это их "Так надо!" Помилуйте, кому и зачем может быть надо, чтобы профессора Хогвартса пытал круциатусом какой-то свихнувшийся маньяк, возомнивший себя Мерлин знает кем?

— Что вы хотели, директор? — примирительно кивнула Поппи. — Вы ведь знаете, меня ждут пациенты.

— Мне нужно вам кое-что показать. Пройдёмте в мои покои, — сделал приглашающий жест Снейп и чуть посторонился, открывая взгляду едва приметную дверь в соседнее помещение. Директора на портретах разочарованно переглянулись. Поппи решительно двинулась в указанном направлении.

Северус вошёл вслед за ней, запер дверь и взмахнул палочкой, отсекая любые звуки.

— Здесь нет ни одного портрета, подслушивать некому, — перестал он изображать черную глыбу льда. — Присаживайся, Поппи, есть разговор.

— Северус, что происходит?

— Не волнуйся, ничего особенного, — попытался успокоить Северус. — Хотя нет, как раз нечто из ряда вон. В общем, смотри сама.

На пару мгновений скрывшись за дверью спальни, он вышел со светло-рыжим щенком на руках. Северус и собака — это действительно из ряда вон!

— Кто это? — задала наиглупейший вопрос мадам Помфри и сама устыдилась, заметив, как поморщился Северус.

— Поппи, подобного вопроса я мог бы ожидать от Поттера или младшего Уизли. Но ты! — очень натурально изобразил он возмущение, и Поппи невольно улыбнулась.

— Это тот самый вчерашний малыш? Тот, кого спасали барсучата? — быстро решила она несложную задачку.

— Ему барсучат показалось мало, и он решил, что директор школы тоже должен его немножко поспасать, — скупо улыбнулся Северус, чем привел Поппи в полное замешательство. Она и позабыла уже, что когда-то он умел улыбаться.

— Что ты будешь с ним делать?

— Не представляю, — пожал плечами Северус. Этот жест был совершенно ему не характерен, и Попри снова смутилась, будто ей позволили подсмотреть в замочную скважину и увидеть нечто очень личное.

— Ты же не просто так меня позвал? — уточнила Поппи. — Хочешь отдать его мне?

— Боюсь, у тебя он не будет в безопасности, пока по Хогвартсу разгуливают известные всем личности, — покачал головой Северус.

— Что тогда?

— Я подержу его пока у себя, — в который раз за утро поразил Северус. — Но я хотел, чтобы ты о нём знала. Просто знала. И если со мной что-нибудь случится, позаботилась о нём. Это всё.

— Что с тобой должно случиться? — Поппи почувствовала, как замерло сердце. — Северус, что происходит?

— Я не могу сказать, но подозреваю, что совсем скоро всё изменится, — почесал щенка за ухом Северус, а Поппи ошеломлённо следила за его пальцами и одновременно пыталась понять, о чём он говорит.

— Каким образом изменится? Северус, скажи мне. Я больше не в состоянии этого выносить, — шепотом воскликнула она.

— Ты должна, — повторил Северус свои вчерашние слова. — Мы все должны. Но скоро всё закончится, и тогда ты будешь нужна этому малышу. Я бы отдал его Хагриду, но ты же знаешь — он очень зол на меня.

— Не только он, знаешь ли, — невольно добавила яду в голос Поппи. — Обязательно было это делать? Ты знаешь, о чём я.

— Так было надо, — привычно ответил Северус и отвернулся.

— Кому? — возмутилась Поппи.

— Точно не мне, — снова взглянул на неё Северус, и было нечто в его взгляде, отчего у Поппи перехватило дыхание.

— А расплачиваешься, как всегда, именно ты, — вздохнула она и подошла ближе. — Можно его погладить?

— Нужно. Хочу, чтобы ты иногда приходила его покормить. Пусть привыкнет к тебе. Знешь, мне даже некого об этом попросить.

— Я позабочусь о нём, не переживай, — едва справилась с комом в горле Поппи. — У него есть имя?

— Нет, пока нет.