Кара богов (джен)

— Глава Цзян, — прервал его возню с маленьким Цзян Лином один из младших адептов, — какая-то женщина у ворот настойчиво требует встречи с вами. Говорит, что хочет сообщить нечто чрезвычайно важное.

— Ладно, веди её в кабинет, — махнул рукой Цзян Фэнмянь.

— При всём уважении, глава, — замялся адепт, — я не думаю, что вам стоит её принимать. Судя по наряду и ужасным манерам, это падшая женщина. Госпожа будет сердиться.

Вдруг эта цветочная барышня знает что-то о сгоревшем весеннем доме, где умер Цзинь Гуаншань, и его обитателях? Возможно, с её помощью удастся отыскать единственную выжившую барышню Сы-сы, подумал Цзян Фэнмянь. Большая удача, что эта женщина сама пришла в Пристань Лотосов.

— Твоё дело — выполнять мои распоряжения, а со своей женой я как-нибудь сам разберусь, — сказал он. А-Цин действительно сделалась раздражительной во время второй беременности, но при этом оставалась разумным человеком, поэтому поймёт, когда он ей всё объяснит.

— Слушаюсь, — адепт поклонился и поспешил выполнить приказ.

— А-Лин, беги к бабуле, — сказал Цзян Фэнмянь сыну.

Бабуля Вэнь оказалась отличной нянькой не только А-Юаню, но и другим детям, родившимся в последнее время. Даже Яньли, приезжая погостить, оставляла с ней своего не по годам серьёзного Лань Жуланя, когда выбиралась на ярмарку или ходила купаться в заводи.

Цзян Фэнмянь поправил растрёпанную сыном причёску и направился в кабинет. Вскоре туда привели женщину в ханьфу из чересчур прозрачных тканей, чьё лицо скрывала вуаль. Увидев его, женщина упала на колени и заголосила:

— Глава Цзян, вы — единственный, кто может мне помочь. Прошу вас восстановить справедливость.

— Пожалуйста, встаньте и внятно объясните, в чем ваша беда, — сказал Цзян Фэнмянь. — И для начала назовите своё имя.

— Меня называют Сы-сы, но я не тот человек, за которого меня принимают. На самом деле я — Цзинь Гуаншань, до смерти заезженный этой шлюхой, — сказала женщина, и Цзян Фэнмянь от неожиданности едва не свалился со стула, услышав её слова.

— Чем докажете? — немного успокоившись, спросил он. Ведь то, о чём она говорила, хоть и казалось невероятным, однако не было абсолютно невозможным.

— Ну вот, я не хотел верить в твоё перерождение в теле сына, а теперь ты не веришь мне, — женщина всхлипнула. — А я даже не могу сообразить, что такого могу рассказать, чего не могли знать другие.

— Тогда расскажите, как вы оказались в этом теле, — предложил Цзян Фэнмянь.

— Хорошо, — вздохнула женщина и начала свой рассказ: — В тот день я отправился, как часто бывало, расслабиться в один из цветочных домов Юньпина. Ведь только цветочные барышни ничего от меня не хотели, кроме моих денег. Я не сразу понял, что меня чем-то опоили, и не стал возражать, когда меня привязали к кровати, ведь это так возбуждало. Со мной было несколько барышень, одна сменяла другую, скача на моём янском корне, а возбуждение всё не стихало. Поначалу мне это даже нравилось, но потом, когда я потребовал их прекратить и отвязать меня, появился он и запечатал мои меридианы.

— Кто он? — уточнил Цзян Фэнмянь, с трудом справляясь с чувством гадливости.

— Вэнь Жохань, которого я считал до этого своим сыном. Он велел барышням продолжать, и это длилось несколько дней, пока мои силы не иссякли. А потом я очутился в теле этой шлюхи, продолжавшей насиловать моё уже мертвое тело. В ужасе я соскочил с кровати и намеревался сбежать, но меня схватили и, заткнув рот, куда-то потащили, дав увесистый кошель хозяйке цветочного дома в качестве выкупа. Меня увезли из Юньпина и заперли в каком-то доме. Первое время Вэнь Жохань в облике Яо появлялся там каждую ночь и насиловал меня. Он говорил, что я — шлюха, раз не сдержал обещания быть на его стороне, а со шлюхами только так и поступают, — женщина расплакалась. — Он грозил убить моего наследника в отместку за то, что я отправил того на войну с ним. Вскоре Цзинь Цзисюань действительно погиб на ночной охоте, а я мог лишь наблюдать, как угасает мой род.

Цзян Фэнмянь поразился такому бесстыдству. Гуаншань сам признался, что сначала собирался присоединиться к Вэнь Жоханю и помочь ему подмять под себя остальные ордена, но, поняв, что союз орденов может одержать над ним победу, переметнулся на их сторону, а теперь просил о помощи у Цзян Фэнмяня. И ведь больше всего страдал Гуаншань не от гибели наследника, а от собственного унижения.

— Отчего же вы пришли ко мне только сейчас? — холодно поинтересовался Цзян Фэнмянь.

— В этом теле у меня нет ни капли духовных сил, физических тоже немного, поэтому я не мог сопротивляться. Однажды я пытался сбежать, но меня поймали, сильно избили и порезали мне лицо, — женщина приподняла вуаль, и взору Цзян Фэнмяня предстали глубокие шрамы, уродовавшие её лицо, — после чего Вэнь Жохань отдал меня на потеху охранникам, и те... — голос её дрогнул, — ...они сказали, что я слишком уродлива, чтобы глядеть на моё лицо, и пользовали не мой пиончик, а мои южные врата. А у меня не было даже пояса, чтобы задушить себя и прекратить этот позор. — Женщина вновь залилась слезами. — В последнее время, готовясь к предстоящей свадьбе, Вэнь Жохань перестал меня посещать, а охрана потеряла ко мне интерес и ослабила бдительность. Несколько дней назад меня освободили заклинатели в одеждах Цинхэ Не и посоветовали идти в Пристань Лотосов.

Да, возмездие, постигшее Цзинь Гуаншаня было под стать его деяниям и отношению к женщинам, подумал Цзян Фэнмянь.

— Вы сможете повторить всё это в присутствии свидетелей? — спросил он.

— Да, если пообещаете мне надёжную охрану, — хлюпнул покрасневшим носом Цзинь Гуаншань.

— Тогда, пожалуй, мы немного подпортим свадьбу Вэнь Жоханя, — решил Цзян Фэнмянь. — Я распоряжусь, чтобы для вас приготовили комнату и приличную одежду.

— Благодарю главу Цзян, — снова грохнулась на колени цветочная барышня с сюрпризом.

— Ладно, ладно, вставай, — сказал Цзян Фэнмянь, спеша спровадить продажного Гуаншаня.

Первым делом нужно было отправить весточку главе Лань и договориться о том, как они будут действовать. Потом приказать своим адептам не болтать о поселившейся в Пристани Лотосов цветочной барышне, чтобы Вэнь Жохань не узнал о местонахождении столь важного свидетеля и не успел предпринять мер. Учитывая, как обходились с женским телом Гуаншаня, стоит попросить жену, чтобы осмотрела его и, если нужно, подлечила.

Кроме того, предстояло решить, стоит ли оказывать поддержку Цзинь Гуаншаню, явно намеревавшемуся вернуть себе пост главы ордена. Станет ли тот, как и раньше, в первую очередь, блюсти только свои личные интересы, или, хлебнув лиха, постарается быть честным по отношению к своим союзникам и соблюдать договорённости? Цзян Фэнмянь вздохнул. В любом случае, Цзинь Гуаншань будет лучшим главой, чем вздорный Цзинь Цзысюнь, пляшущий под дудку Вэнь Жоханя. А незаконнорожденный сын Цзинь Гуаншаня Мо Сюаньюй был изгнан из ордена и пропал неизвестно где. Говорили, что он был бесталанным заклинателем и не дружил с головой, но люди много чего говорят... Жаль, что Лань Ванцзи не удалось того разыскать. Стоило бы приглядеться к парнишке, а уж потом решать, кому именно оказывать поддержку. Ведь даже если Гуаншаню и удастся подтвердить свою личность, то старейшины клана Цзинь могут не признать его главой, потому что: во-первых, он теперь женщина, во-вторых, обычный человек, а не заклинатель.

Интересно, как тем адептам из Цинхэ посчастливилось найти Сы-сы, которую не смог разыскать Цзян Фэнмянь? Ясно было, что за ними стоял нынешний глава Не, но с чего бы Не Хуайсану прилагать такие усилия?