Покой для души (джен)

Коля Красоткин сразу поспешил в дом. Алексей, еще пока бежал к брату, знал, что не зря при нем упомянул, куда направляется, ведь неугомонный подросток обязательно всегда увязывается за ним, что в этот раз сыграло на руку. Что Коля уже внизу, Алексей понял, когда тот позвал его с улицы в перерывах между монологами Ивана.

Красоткин в тот день служил своему учителю как настоящий почтовый голубок, разнося записки: одну, о болезни Ивана Федоровича — в школу, вторую — доктору, и третью — к Катерине Ивановне с просьбой прийти, поскольку Алексею нужно было возвращаться на уроки, но он боялся оставлять брата.

Доктор подметил, что организм Ивана Федоровича ослаб вследствие какого-то стресса, оттого он и подхватил простуду. Несмотря на это, Иван Федорович довольно быстро поправился под чутким надзором и заботой младшего брата и своей невесты.

Через неделю Алексей помог Ивану переехать в комнату в том же доме, где жил он сам. Катя переживала за Ивана Федоровича первые пару дней, но, когда он смог сам ходить, и на щеках вместо мертвенной бледности появился румянец, она вновь стала к нему относиться как и прежде: говорила, гордо подняв головку, никогда не бросалась помогать первой, а потом и вовсе отказалась приходить. Однако Алексей своим зорким глазом заметил, что Катя заглядывалась на своего жениха, пока тот не обращал на нее внимания, и участливо смотрела на его действия, чтобы, в случае чего, помочь.

В день, когда Иван Федорович должен был выйти на работу, Алексей собрал мальчишек и предложил им встретить учителя со всей искренностью и добротой, что в них была. Поэтому, когда ничего не подозревающий Иван Федорович ступил на порог школы, дети радостно обступили его и подарили цветы. Лицо застигнутого врасплох Ивана тут же покрылось краской от такой любви и внимания. Это обстоятельство особенно растрогало учеников. Весть о смущенном Иване Федоровиче тут же доставили Алексею Федоровичу.

— Ты их прислал, — сказал Иван брату в тот же день.

— Но я не заставлял, а про цветы и вовсе не моя идея, — улыбался Алексей. — Угадай, чья.

— Не люблю гадать, говори прямо. А знаешь, лучше не говори вовсе. Кому оно надо? — холодно проговорил Иван, махнув рукой.

— Ладно, — продолжал улыбаться учитель Божьего Закона.

Иван сделал движение, чтобы уйти, но в последний момент любопытство взяло верх, он повернулся и спросил:

— Красоткин, да?

— Красоткин, да, — кивнул головой Алексей, снова улыбнувшись.

Иван Федорович озадаченно посмотрел на брата и, ничего не сказав, ушел.

Через два месяца Иван Федорович и Катерина Ивановна поженились. Венчание прошло спокойно, хотя поначалу Иван и медлил входить в храм. Тогда Алеша взял его за руку и повел внутрь.

— Я буду рядом, — сказал он по пути.

— Больно надо, — фыркнул Иван, борясь с желанием улыбнуться. — Это так, формальность.

Но тут уж начинается новая история, история более искренней дружбы между братьями, история новой семьи, новых обстоятельств и трудностей, с которыми сталкивается каждая супружеская пара. Это могло бы составить тему нового рассказа, — но теперешний рассказ наш окончен.