Годовщина (гет)

— Ты когда последний раз в клубе был? Цепеллины — не клубная тема, — заметил Рыжий, натягивая черную футболку с надписью «Dead Can Dance», на принте которой у разрытой могилы веселились три средневековых скелета.

— Последний раз никогда, — признался Сфинкс. В своей линялой футболке «Led Zeppelin» и затертой джинсовке он был похож на ностальгирующего пижона из мужского журнала, в котором каждая коллекционная тряпочка оценивалась по цене внедорожника. Умудрившись сохранить безукоризненную осанку, он всегда выглядел круто даже в самом отстойном рванье. — А та, что ты нацепил, можно подумать, клубная?

— Вполне. Это инди-рок, и музыка у них такая… как тебе сказать, — Рыжий прищелкнул пальцами. — С мертвечинкой. А ты чё, серьезно, в клубах ни разу не бывал?!

— Неа. Не мое пальто, знаешь ли. Мне хватает посиделок в «Хромой птице». Там хоть музыка умеренная, общаться можно. Думаю, сегодня мой первый и последний клубный выход. Исключительно из уважения к Большой Птице.

— Ну ты даешь! Впрочем, сейчас и правда ходить некуда. Лет пятнадцать назад еще водились вполне приличные заведения, с нормальной музыкой. Тусовка там занятная. И диджеи вменяемые. Потом уже все скисло, но я еще застал.

— Ой, — скривился Сфинкс. — Музыка гремит, общаться ж не возможно. Ни поесть, ни попить. Вот что там реально делать?

— Танцевать, — улыбнулся Рыжий. — Где еще в нашем возрасте можно легально попрыгать под музыку? На свадьбе да в клубе. И то не во всяком. И, кстати, для таких старперов, как мы, клубов ваще нет. Туши свет. Ну и с девчонками знакомиться. И выпить там всегда пожалуйста. А в ассортименте Стервятника я даже не сомневаюсь.

Сфинкс поморщился.

— Рыжий, какие танцы, какие девочки, ты в уме?

— Исключительно чтобы форму не потерять. Танцы и флирт — то, что нужно каждому здоровому человеку.

— Ты когда успеваешь по клубам бегать? Ты ж в городе наездами.

— Сейчас, кстати, нормальных клубов почти и не найти, — не стал уточнять Рыжий. — Вся надежда на Стервятника.

— Клуб на самом деле небольшой, — комментировал Птица, ковыляя впереди друзей. — Но место неплохое, постарались по максимуму использовать и обыграть пространство. Здесь еще подвал есть — он как раз под кухню, склады пошел. Все показать не успею, времени в обрез потом еще обойдем помещения, после открытия.

Невнятным гулом звучала музыка, клуб заглатывал первых гостей. Стервятник был при полном параде — в темно-фиолетовом фраке «с искрой», цилиндре, с аккуратным макияжем (он редко появлялся в таком виде в последнее время). На первую экскурсию по клубу собрались самые близкие — Сфинкс, Рыжий, Черный с Курильщиком, разумеется «независимая продажная пресса» в лице Лорда — вполне в духе Стервятника, иногда он позволял себе непредсказуемую сентиментальность.

Макс следовал за Стервятником, где надо открывал двери, где надо откидывал занавески, пропуская гостей, попутно следил за мятущимися тенями сотрудников, наводивших последний лоск. На ходу раздавал распоряжения, делал замечания, параллельно не выпуская из рук телефон. Стервятник почти не участвовал в процессе, только изредка зыркал строгим птичьим глазом сквозь желтые очки, отчего процесс заметно убыстрялся. Рыжий с гордостью посматривал на сына.

Клуб ему неожиданно понравился, хотя птичья тема здесь угадывалась очень пунктирно. Больше всего заведение напоминало причудливую смесь заброшенного, заросшего бурьяном, кладбища, с которого внезапно сбежали все обитатели, и разгромленного зоомагазина с переломанными клетками и вывернутыми прутьями, как будто какой-то безумный павиан взломал замок и выпустил всех на волю. Только на стенах, словно тени, угадывались силуэты летящих черных птиц.

Ободранные двери и стены, сочащиеся ржавчиной состаренные краны, барные стойки, склепами враставшие в стены, имелось даже подобие то ли клумбы, то ли гроба в лаундж-зоне в виде Желтой подводной лодки, выкрашенной в черный цвет, в которой белели чьи-то кости. Вся атмосфера клуба подчеркивала, что, преступив сей порог, гостю будет нелегко, но дюже интересно. Тлен, мрак и надрывное сотрясение души и тела. Прикольно, подумал Рыжий. Мда, страна птиц. Страна вольных падальщиков.

В атмосфере чувствовалось что-то неуловимо «домовское» — и то, что они тут все вместе собрались, и нарядный Птица, и полумрак, и общее ощущение неоднозначной запущенности.

Слева и справа от сцены стояли две, пока еще пустые, клетки в человеческий рост, с выгнутыми прутьями. Рыжий примерно представлял, для чего это. Для того же, что и шест в левой части сцены, наверное. По периметру танцпола расставлены столики, декорированные то ли под какие-то дольмены, то ли расколотые надгробные плиты. Приглушенное сине-фиолетовое освещение с красными вспышками подчеркивало сумрачную инфернальную атмосферу.

— А это у нас, так сказать, для приватных встреч, — пояснил Стервятник, показывая небольшую комнату с диванами и кальяном, скрывающуюся за малоприметной дверью, если не знать, то можно смело мимо пройти и не заметить в коридорных сумерках. Ну-ну.

Для оформления клуба Стервятник заказал Курильщику двадцать картин. Холст масло, 87 *115 см, в черных рамах. Большой заказ. По ходу экскурсии Курильщик шепнул Рыжему, что Птица все кишки из него вынул — заказчиком он оказался тяжелым, привередливым и требовательным. Каждый эскиз Курильщик вынужден был переделывать под вкусы Птицы раз по пять-шесть и потом еще вносить корректировки. Так что от фантазии самого художника тут осталось мало, разве что стиль, подчеркивавший мрачность эсхатологических сюжетов. Но заказ оплатил щедро. Поэтому Курильщик от щедрот подарил Стервятнику еще три свои, сугубо авторские картины, которые стали «жемчужиной коллекции» и украшали небольшие ниши в главном зале.

— Концептуально, — Лорд рассматривал полотна Курильщика с нечитаемым выражением лица искусствоведа-живодера. Уши Курильщика довольно зарделись. Черный потрепал его по плечу.

Стервятник утверждал, что картины развешаны по стенам в какой-то хитрой, специально продуманной последовательности. Рыжий уловил только одну драматургическую линию — при взгляде на мрачные, пропитанные чумным ужасом черно-белые полотна хотелось вздрогнуть и немедленно выпить, благо барные зоны в клубе располагались почти на каждом шагу. Так что к двадцатой картине посетитель рисковал нарезаться в хлам от переизбытка художественных впечатлений. Рыжий оценил маркетинговый ход. Умно.

Участникам VIP-экскурсии предложили напитки — виски, текилу, водку, пиво и причудливые коктейли, которые отдаленно напоминали легендарные настойки Птицы — крепкие, с тонким послевкусием и, надо полагать, непредсказуемым эффектом. Но Стервятник предупредил, что сегодня будет делать коктейли «от Папы», так что раньше времени набираться не советовал, а Рыжий еще рассчитывал потанцевать. Да и их прежняя попойка еще давала о себе знать.

Однако возле одного из авторских полотен, подписанного «Э. Циммерман», Рыжий внезапно завис. Даже на трезвую картина била по мозгам так, что хотелось орать и бегать.

— Курильщик, что ты курил, когда это рисовал? — мысленно восхитился Рыжий и немедленно выпил.

За великую силу искусства.

Когда они дошли до главного зала, он уже был полон народу. Они стояли на металлических мостках второго этажа, что-то вроде балкона. Стервятник обвел мятущуюся в неоновых всполохах толпу искрящимся взглядом завоевателя.

Луч прожектора лизнул Большую Птицу по крючковатому носу и через миг выхватил из тьмы всю его готическую фигуру. Музыка смолкла, толпа затихла. Он недовольно сощурился и надвинул цилиндр на лоб, прикрываясь от яркого света. Рыжий, не отразив вовремя, что представление началось, тоже несколько секунд торчал в свете софитов, полыхая дредами перед всем клубом, пока Макс не схватил его за ремень и возмущенно не притянул к себе: «Папа, блин, выйди из кадра!»

Стервятник раскинул свои фиолетово-черные крылья в гостеприимном приветствии. Зал зешелестел аплодисментами. Случайных людей в зале не было — часть гостей составляли завсегдатаи «Хромой Птицы», его партнеры по разным бизнесам, друзья и знакомые. Безусловно, Птица был звездой вечера. Макс протянул ему микрофон.

— Друзья, — негромко проскрипел Птица. Гул в зале мгновенно затих. — Я безмерно рад всех вас приветствовать в клубе «Birdland». Благодарю, что нашли время заглянуть к нам и разделить этот праздничный вечер с нами. Видеть сегодня знакомые лица большая радость и особая честь для меня, и для всех, кто готовил сегодняшнее событие. А все, с кем мы встретимся сегодня впервые, надеюсь, станут нашими постоянными гостями.

— От всего сердца хочу поблагодарить мою команду, которая несколько месяцев трудилась, чтобы клуб открыл свои двери! Ребята, вы лучшие, для вас не существует ничего невозможного! — микрофон визгливо зафонил, мерзко чиркнул по ушам. — Гхм… Можно настроить микрофон? Все? Я благодарю всех наших специальных гостей, которые, я уверен, сделают сегодняшний вечер незабываемым!

По залу пронесся одобряющий гул и свист. Прорезав темноту своими сверкающими перстнями, Птица поднял руку, показывая, что речь его еще не окончена.

— Жизнь это клетка, — заговорил Птица с другой интонацией. — Каждый из нас живет в своей собственной клетке условностей — семейной, профессиональной, моральной. Мы так к этому привыкли, что порой не замечаем невидимых прутьев социальных ролей и правил, навязанных нам обществом. Каждый день мы чьи-то мужья и жены, дети и родители, начальники и подчиненные, ученики и профессионалы, неофиты и посвященные. В течения дня мы меняем маски и прыгаем из одной клетки условностей в другую, и к вечеру, возвращаясь домой к тем, кто нам дорог, или в пустую квартиру, мы уже не помним, кто мы на самом деле. Это не хорошо и не плохо — так устроен мир. Потому что так безопаснее, потому что так ближе доступ к кормушкам и поилкам… потому что так удобнее жить.

— Что он несет?! — с восторгом прошептал Лорд Рыжему.

— Да ваще, — согласился Рыжий. Макс толкнул его локтем — «тише».

— Внутри каждого из нас живет птица, — продолжал Стервятник. — И время от времени ее нужно выпускать на свободу, просто, чтобы не забыть, как летать, даже если вы научились петь и размножаться в неволе. Время от времени каждому из нас нужно дать волю своей природе, вспомнить, что вы певчая, перелетная, а, может быть, и хищная птица, большая или малая. Я старая птица, и знаю, о чем говорю.

Стервятник сделал широкий жест рукой и улыбнулся своей лучшей улыбкой.

— Добро пожаловать в «Birdland», друзья — страну вольных птиц, территорию свободы, где найдется место каждому, каждой душе, ищущей свободы! Следуйте за своей природой, друзья, не бойтесь своих желаний, отдавайтесь ритмам, будьте собой, отсюда никто не уйдет равнодушным и забытым! Добро пожаловать в клуб «Birdland»! Выпьем эту ночь вместе!

Зал разразился восторженными воплями и аплодисментами. Рыжий тоже захлопал, расчувствовавшись от неоднозначной речи Стервятника.