Принц, Блэк и Лесная Земляника. Часть 3. (гет)

Северус совершенно отрешенно следил за событиями Турнира Трех Волшебников. Ну, подумаешь, во втором туре четверо участников нырнули на целый час в озеро, чтобы высвободить своих близких. Гарри Поттер, как всегда, проявил чудеса необоснованного героизма. Можно подумать, кто-то допустил бы гибель маленькой французской девочки. Нет-нет, на Турнире, разумеется, гибли люди, но только участники. В общем, это было на редкость незрелищное мероприятие. Да к тому же было довольно холодно, несмотря на согревающие чары, которые он и старшекурсники то и дело подновляли на младших. Потом еще недели две бодроперцовое и прочие противопростудные зелья варились в больших объемах. Но одна несомненная польза от турнира была. За всеми этими развлечениями, скандальными статьями Риты Скитер и налаживанием международного сотрудничества никто почти не обратил внимания на суд, который стараниями Регулуса и двух Малфоев состоялся в тот же день, что и второй тур. Небольшая взятка в «Пророк» — и дело забыли осветить в прессе. Поэтому сейчас Северус мерз на холодных ветрах Азкабана, где сам воздух, стены и камень, казалось, источали отчаяние. Необходимости в патронусе не было, да и не хотелось его светить перед другими, но рука как будто сама сжимала палочку и пыталась выписать нужный пасс. Никто, само собой, не сказал, как долго придется ждать, хорошо хоть, дата была известна и выпала на субботу. Принц околачивался на площадке у входа уже второй час в ожидании Люциуса, которого внутрь пустили для оформления необходимых бумаг, все же он был поверенным. На площадке у входа было невозможно не то что сесть, но даже укрыться от ветра, который менял направление каждые две минуты. Всего два часа были испытанием — а кто-то провел здесь годы. За этими невеселыми размышлениями Северус и коротал время. Наконец-то дверь скрипнула, открывшись ровно настолько, чтобы выпустить двух людей. Люциус, мелькнув светлыми волосами, вышел с ровной спиной. Рядом, заметно опираясь на него, стоял не человек, а его тень, которая прошелестела:

— Северус, у тебя такая рожа, словно это ты провел тринадцать лет с дементорами!

— Марк!

Только Мальсибер может шутить в такой ситуации. Северус крепко сжал его в своих объятиях. В горле стал ком, а глаза защипало, слова застряли где-то на уровне легких. Какой же он худой! Как еще держится жизнь в этом тщедушном теле?

— Ладно, пойдемте, — прервал их Малфой. — Леди Мальсибер заждалась сына.

Хорошо, что они выбрали лодку — с метлы Марк сейчас просто свалился бы. Пока Люциус зачаровывал весла, Северус укрыл Мальсибера сначала мантией, а потом и шерстяным пледом и выдал зачарованную флягу с горячим шоколадом.

— Спасибо, Северус, спасибо, даже если это все мне просто снится.

— Марк, скажешь спасибо Эйвери. Это он откопал закон тысяча семьсот двадцать шестого года, согласно которому единственного мужчину в роду нельзя подвергать заключению в Азкакбан сроком более чем на десять лет. И судьбу благодари, что этот закон каким-то чудом не отменили раньше. Теперь процесс об его отмене уже идет полным ходом. Но мы успели.

Кажется, Северус не рассчитал — речь его была слишком длинной для Марка. Он устало повесил голову, но все же проронил, подтверждая, что понял сказанное:

— Мой отец?

— Умер шесть лет назад.

Видимо, более несчастным Марк быть уже не мог, поэтому он лишь тяжко вздохнул.

— Но твоя мама дождалась тебя, Марк.

И на миг на его лице мелькнула светлая, мальчишеская улыбка, что когда-то частенько раздражала Северуса и по которой он невыносимо скучал.

Наконец-то они достигли берега. Люциус уменьшил лодку и запихнул ее в карман мантии, и они все вместе аппарировали в Мальсибер-манор. Северус помнил леди Мальсибер веселой и жизнерадостной женщиной с черными живыми глазами, изящные руки которой не знали ни минуты покоя — каждое ее слово или действие сопровождалось жестом. Когда Марка осудили на пожизненное заключение в Азкабане, его мать разом постарела лет на двадцать, глаза ее потухли, а руки опустились. Сейчас, стоило ей увидеть своего сына, как она кинулась к нему, прижимая, обнимая и целуя своего мальчика. Леди Мальсибер принялась так быстро говорить по-итальянски, что Северус с трудом разбирал слова. Да это и не было нужно, ведь каждому понятно, что может сказать мать сыну, который фактически вернулся с того света. Они с Люциусом, не сговариваясь, поспешили выйти из комнаты. Все же это было слишком личным.

Врачебный консилиум затянулся, но уже к вечеру Северус получил целый список зелий, которые понадобятся Марку для восстановления. Леди Мальсибер пыталась спрашивать о цене, но Северус оборвал ее. Он сделает все, чтобы Марк снова был собой, и это будет для него самой лучшей платой.

И действительно, индивидуальные зелья творили чудеса. Мальсибер уже через неделю не напоминал тот скелет, который вышел из Азкабана. Иногда он замирал, словно прислушивался к чему-то неведомому, и тогда глаза его наполнялись страхом. Больше всего в Азкабане пострадали легкие, и Марк еще долго кашлял кровью. Но Мальсибер уверенно набирал вес, постепенно силы его прибывали, все меньше времени он проводил в постели, а приступы душащего кашля становились все реже и легче. Когда Северус навестил его через неделю, Марк улыбался и шутил. Мать и Эйвери почти не отходили от него. Наверное, материнская забота и дружеское участие делали не меньше зелий и колдомедиков. Да, конечно, Мальсибер не мог покидать свой дом, на палочку его и его матери были наведены чары контроля, а Люциус нес за него личную ответственность, но он был счастлив. Уже через месяц, окрепнув, он сам начал разговор.

— Северус, да пойми ты, это реальный шанс подобраться к Лорду и выведать его планы! Ведь не просто так Поттера кто-то отправил на турнир!

— Марк, все что ты говоришь — очень хорошо и правильно, — протянул Северус, который был уже не рад, что посвятил друга во все подробности от назначения метки до возрождения Лорда, — но позволь тебе напомнить, что, во-первых, ты только месяц назад покинул Азкабан, а во-вторых, твоя окклюменция оставляет желать лучшего — Лорд раскусит тебя на раз-два.

— Во-первых, Северус, то, что я только вышел из Азкабана, несомненный плюс в глазах Лорда — я сохранил ему верность, в отличие от Малфоя или, скажем, Блэка. А во-вторых, я придумал, как обставить его с окклюменцией.

Северус изогнул бровь — признак удивления и интереса.

— Империус. Ты наложишь на меня империус, поковыряешься в моей голове — закладки поставишь, все как надо, и я забуду и этот разговор, и истинные намерения, но приду по первому твоему зову — все же крутая вещь эти карты, что придумала твоя кузина.

— Марк, это все равно безумие!

— Боишься, что у тебя не получится?

— Ты не возьмешь меня на слабо, Марк, я уже давно перерос это. Я не говорю, что мне может светить за непростительное, в конце концов, это можно сделать с другой палочки, но, Марк, это все еще чертовски опасно! Ты забыл, что в любой момент к тебе могут прийти из аврората? И что скажет твоя мать, когда ее спросят, куда ты подевался?

— Ну, что я отправился зачинать наследника, к примеру, — усмехнулся Марк, не обращая внимания на сердитый взгляд Северуса. — Эйв под обороткой меня заменит. Даже если аврор проторчит целый час у постели, то под твоей обороткой личина держится куда дольше. Эйву даже делать ничего не нужно — ляжет в постель и будет изображать умирающего меня.

— Я смотрю, ты все продумал.

— Ты всегда недооценивал мои умственные способности, Северус, — картинно вздохнул Мальсибер. — Но это реальный шанс узнать, что же задумал наш Лорд.

Северус, конечно, не думал соглашаться. Но все же в конце мая у них состоялся совсем другой разговор.

— Да, Северус, как же хорошо жить без империуса! Да здравствует свобода!

— Рано радуешься, Мальсибер, ходить тебе под заклятием до скончания дней, если мы не справимся с Лордом. Что тебе удалось узнать?

Мальсибер налил себе вина и уселся в кресло:

— А что? Разговор долгий, и без хорошего вина не обойтись. В общем, нашел я их с Хвостом — по метке, конечно. Рабастан был прав — они действительно скрывались в заброшенном доме, что мы пару раз использовали в качестве перевалочной базы. Но главное не это — Лорд просто в кошмарном состоянии. И это я даже не столько про телесное здоровье — сейчас он выглядит как отвратительный и некачественный гомункул. Я так понял, Петтигрю на большее не способен. Но дело не в этом. Кажется, Лорд растерял остатки адекватности. Ты только послушай, какой план он придумал, чтобы одним махом решить все свои проблемы.

И Мальсибер принялся живописать, что Лорд решил провести ритуал «Кость отца» с кровью Поттера, чтобы приобрести тело, и там же прикончить ребенка пророчества. Но нет бы просто выкрасть его для этого, тем более что с сентября ему помогает Барти Крауч-младший, который взял под империо своего отца, отблагодарив за тайное освобождение из Азкабана, а сам под обороткой отыгрывает роль Муди. Это он подсунул записку с именем Поттера в Кубок Огня. По задумке Лорда Поттер должен выиграть турнир, коснуться кубка и перенестись на кладбище, где захоронен отец Лорда. А Крауч-Муди всячески помогает пацану не погибнуть в процессе, готовя его на убой. А потом он призовет своих слуг, чтобы устроить показательное убийство Поттера.

Северус потер переносицу — это звучало как полный бред. А ведь Лорд был отличным стратегом, но, верно, он еще в прошлой жизни свихнулся на пророчестве и на Поттере. Впрочем, Поттер кого хочешь сведет с ума.

— Это безумие.

— Тем не менее даже в таком состоянии он чертовски силен. Не уверен, что я смог бы его победить, даже если Хвост и Нагайна будут нейтрализованы. А я спросил, почему бы не провести ритуал прямо сейчас с каким-нибудь другим врагом. Ну, или если так нужен Поттер, то пусть бы Барти выкрал его пораньше, не так уж это и сложно. Но Лорд как будто и не слышал. Зациклился на своем плане, зашугал бедного Хвоста — видишь, я его даже пожалел, так ему достается — и слышать ничего не хочет. Только пьет яд своей драгоценной Нагайны и, кажется, даже вселяется в ее сознание.

— Вселяется в сознание?

— Именно так. По крайней мере, он видит глазами змеи.

У Северуса побежали мурашки по коже. Он читал, что если волшебник, создавая хоркрукс, поместит его в живое существо, то он обретает с ним двустороннюю связь. Неужели безумие Лорда связано с этим?

— Марк, ты должен посмотреть, что за чары на Нагайне. Она может быть хоркруксом. Смотри.

Северус призвал перо и пергамент и принялся чертить узор, который должен всплыть при обнаружении хоркрукса. Марк кивал и запоминал, чтобы при случае проверить, так ли это.

— Если это так, то мы должны убить ее до Лорда. Иначе он вернется опять.

— Не хотелось бы, — вместо привычной шутки вставил Мальсибер. — Но как это сделать? Не адское же пламя мне на нее насылать!

— В случае необходимости — можно и пламя. Но пока змею не трогай, наоборот, постарайся, чтобы Лорд поручил заботы о Нагайне тебе. У меня есть яд василиска. Думаю, он как раз пригодится нам для этих целей. Что же, хорошо, что Лорд придерживается своего плана. Значит, мы сможем разработать контрплан. Когда он ждет тебя обратно?

— На следующей неделе. Ах да, чуть не забыл. Ты должен будешь сварить основу зелья для ритуала. Я смог убедить Лорда, что тебе лучше оставаться шпионом при Дамблдоре, и как бы ни был он безумен, все же понимает, что зелье ты сваришь лучше, чем я или Петтигрю. Вот рецепт.

Северус хмыкнул:

— Представляю, в какого урода он бы превратился, вари зелье Петтигрю своими грязными лапками.

— О да. Что-то змееподобное.

— И лысое.

— И безносое. Красавчик, одним словом, — и Мальсибер беззаботно рассмеялся.

— Ладно, Марк, отдыхай. Я расскажу все остальным. Вместе мы обязательно придумаем, что делать.

Северус пожал другу руку и оставил друга набираться сил. У Принца в голове зрел план. Все же крайне удачно, что зелье для ритуала будет варить именно он. И хорошо, что у него есть время, чтобы подумать, как именно его модифицировать. Все же Лорд крайне осторожен и в котел с отравой не сунется. Но времени до третьего тура еще почти целый месяц. Северус все успеет. Не может не успеть.

* * *

Тихо жужжали приборы, отсчитывая что-то, известное лишь их владельцу. На своем насесте ворковал Фоукс, внимательно, словно все понимая, глядя на хозяина кабинета и его гостя. Солнечный лучик совершенно несерьезно скакал по поверхностям, абсолютно равнодушный к происходящему. Вот он мазнул по лицу черноволосого мужчины, высвечивая выдающийся профиль. Но маг не обратил на это внимания — он был слишком занят, вычерчивая какие-то сложные движения волшебной палочкой и что-то шепча на латыни. Голубые глаза из-под очков-половинок смотрели благодушно и спокойно, словно их обладателя никоим образом это не касалось.

— Альбус, я не могу больше увеличивать дозу макового молока. Вы просто впадете в сон, от которого уже не очнетесь.

— Так далеко зашло?

— Как помните, прогноз был от полугода. Эту черту вы давно перешагнули.

— Сколько, Северус?

Зельевар подскочил. Он редко позволял себе такое проявление эмоций, но теперь, когда до ключевого события остался всего один день, Северус не смог сдержаться и принялся расхаживать по комнате.

— Я не знаю, Альбус. Месяц, неделя, день? Проклятие уже не сдержать, оно на пути к сердцу. Поэтому и боли усилились.

Эту новость директор воспринял спокойно, словно ждал ее.

— Что же, тогда у меня нет выбора. Я не хотел тебя вмешивать в это, Северус. Но с учетом того, что ты узнал про Волдеморта, и моего состояния, я должен рассказать тебе. Нагайна — не единственный хоркрукс.

Северус сел — час от часу не легче.

— Вы нашли что-то еще? Я могу попытаться уничтожить, еще есть время.

— Боюсь, это будет не так просто. Ведь это — Гарри.

Принц порадовался что уже сидит.

— Вы проверяли?

— Да, это подтверждают и выявляющие чары, и парселтанг, и удивительные видения Гарри — мальчик иногда проникает в сознание Тома. Видимо, Волдеморт собирался из убийства Гарри сделать еще один крестраж, но что-то пошло не так. Ритуал не был завершен, и оторванный кусочек души вселился в младенца.

— Можно ли извлечь его безопасно для мальчика?

— Боюсь, с этим сложно, Северус, — директор поднял почерневшую и иссохшую руку. — Потому я и попал в ловушку. В кольце был воскрешающий камень. Вижу, ты удивлен, но это так, Северус. Позволь, я покажу тебе.

Дамблдор потянулся к ящику стола и достал из тайника небольшой, похожий на черный булыжник камень. Он трижды крутанул его. К невероятному удивлению Северуса, в комнате вдруг появилась девушка. Она не была похожа на призрака, слишком много в ней было красок, но и живой она не была. Директор же не сводил с нее глаз, полных слез.

— Прости, Ариана. Я последний раз беспокою тебя. Скоро я присоединюсь к тебе, родная.

Девушка пожала плечами и подошла к Альбусу. Он взял ее за руку и еще раз повторил.

— Скоро. Передавай привет маме.

Девушка кивнула. Директор же крутанул камень трижды в обратную сторону, и гостья исчезла.

— Кто это был?

— Моя сестра. Она мертва, как ты мог догадаться. И это мое самое большое горе, ведь я виновен в ее смерти. Как видишь, детские сказки оказались былью. Когда-то в молодости я совершил много ошибок. Но самая большая — смерть Арианы. Я поссорился с другом, у нас началась дуэль, и Ариана попала под заклинание. Мы вместе с моим другом увлекались легендой о Дарах Смерти. Мы хотели сделать этот мир лучше. Ради общего блага. Но методы Геллерта… Да, не удивляйся, мой мальчик, я дружил с Гриндевальдом, больше чем дружил. Он был моей родственной душой, но то, что с ним стало… Не об этом я сейчас хотел поговорить с тобой, хоть это и висит на мне камнем. Теперь я владелец Старшей палочки. Ее и камень я передам Гарри.

— А мантия-невидимка?

— Той самой мантией он и так владеет по праву наследования. Поттеры — последние потомки Игнотуса Певерелла. Джеймс отдал мне мантию для изучения, и я не успел ее вернуть. Возможно, он был бы жив, если бы не это. Но когда я её отдам, а точнее, дам Гарри победить меня — избранный станет повелителем Смерти. И в дуэли с Волдемортом под смертельным заклятием умрет не Гарри, а та часть души Тома, что сейчас сидит в нем.

— Вы понимаете, что строите предположения на сказках и легендах? А что, если вы ошиблись, и мальчик умрет?

— Тогда хоркрукс все равно будет уничтожен. Вам останется убить Нагайну и самого Лорда. Я верю, все получится.

Принцу хотелось задушить Дамблдора прямо сейчас. Желательно голыми руками.

— Я не дам вам послать мальчишку на смерть. Я знаю, где логово Лорда. Он слаб, ликвидировать его не составит труда.

— И он вернется опять. И опять. И рано или поздно кто-то из них убьет другого. Ведь «ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой». Только, Северус, кто даст гарантии, что он не сделает еще хоркруксы, которые мы не сможем найти? И сколько людей должно погибнуть? Это ради общего блага.

Северус фыркнул, но спорить не собирался. Зато многое встало на свои места.

— Вы растили Поттера, как жертвенного барана на убой.

— Да, Северус. И ты чуть не спутал мне все карты — когда мальчик пришел в школу, он уже умел задавать вопросы и очень многое знал о магии. Пришлось даже воспользоваться твоими наработками, Северус. Признаюсь, в Англии я не нашел мастера, который бы восстановил твое зелье — зелье Пастыря. Но у меня широкие связи. Это было непросто, зато зелье чудесно убедило Гарри, кто его друзья, а кто — враги. Он не должен сомневаться в себе, когда встретиться с Томом.

— Альбус, вы — чудовище.

Зельевар поднялся с кресла. Такого он не ожидал. Он направил свою палочку на директора.

— Ты не сделаешь этого, Северус. Ты — не убийца, хотя смерть принесла бы мне облегчение, но я еще должен многое успеть до завтра.

Северус безвольно опустил палочку, зло глянул на директора и, не прощаясь, вышел. Когда дверь за ним захлопнулась, Дамблдор прошептал:

— И только я знаю, какое я чудовище на самом деле.