Да здравствует король! (джен)

Ночь опустилась на Камелот. В королевских покоях слуги бесшумно зажигали свечи, стараясь не тревожить чуткий сон принца, сидящего на стуле возле кровати отца и ожидающего его пробуждения. Тишина завладела цитаделью: на улицах не были слышны привычные крики, обычно доносящие из таверн, рыцари не шумели на тренировочной арене, погрузившись в мысли о состоянии короля и что будет, если вдруг монарх не придёт в себя, и даже слуги не перешёптывались, обсуждая последние слухи, так как поделиться друг с другом им было нечем, — жизнь в городе словно остановилась, и никто не знал, что будет дальше.

Жители знали, что Утера Пендрагона — короля Камелота, грозы магов, охотника на друидов — может не стать. Придворный лекарь (то, возбуждённо сверкая глазами и теребя фартук, поведала служанка, вовремя проходившая мимо дверей апартаментов короля и совершенно случайно прислонившаяся ухом к дереву, чтобы лучше расслышать) сообщил принцу Артуру и леди Моргане, что ответа на вопрос, очнётся ли Утер в ближайшее время и как долго это продлится, дать не может. Подопечная короля вскоре удалилась из покоев, и всё тот же источник клятвенно заверял, что в глазах девушки стояли слёзы.

Гаюс ушёл ближе к вечеру: он хотел вновь изучить свои книги, пусть и был уверен, что это бесполезная трата времени и причина, какой бы она ни была, не во внешнем, а во внутреннем, и разобраться с ней, учитывая последние интересы короля, может только сам Пендрагон. Разумеется, с полной уверенностью и вслух об этом сказано не было, то было лишь предположением, однако лекарь ясно видел, что у Артура и Морганы есть надежда на то, что они что-то да просмотрели, а потому не стал их окончательно разубеждать. Может быть, король скоро вернётся — и тогда ответы не окажутся столь важными…

Мерлин стоял в углу комнаты, в сумраке, докуда едва доставал свет свечей, и, прикрыв глаза, судорожно хватался за обрывки мыслей. Во-первых, благодаря интересу Утера к книгам о человеческом разуме он теперь знал заклинание, благодаря которому на короткое мгновение можно увидеть, что творится в голове другого человека; во-вторых, чародей отчего-то был преисполнен уверенности, что неплохо этим заклинанием сейчас воспользоваться; в-третьих… его беспокоил Артур. Тот в последнее время так радовался тому, что отец медленно приобщает его к государственным делам и проводит с ним больше, чем раньше, времени — так что маг мог только догадываться, что переживает Пендрагон. Влезать в голову короля без извещения принца Мерлин не собирался, хоть и понимал, что данная новость наследника престола не обрадует. Но нужно было действовать, и чем раньше — тем больше шансов разобраться в происходящем и не допустить повторения в будущем.

Слуга открыл глаза, перевёл дыхание, неспешно подошёл к Артуру, борясь с желанием передумать, тронул вздрогнувшего от неожиданности принца за плечо… и испуганно посмотрел на Утера, который, дёрнувшись, перестал дышать. Рука короля, лежащая на животе, медленно, безвольно, необычайно легко скользнула по ткани одеяла и замерла, повёрнутая ладонью вверх. Остекленевшие глаза потухли.

— Артур, — тихо позвал Мерлин, сжав плечо друга. Принц пару раз моргнул, прогоняя сонливость. — Утер… — чародей поджал губы, не зная, что сказать.

Артур перевёл взгляд на отца и подорвался с места, неосознанно сбрасывая руку чародея. Стул с грохотом упал на пол. Принц нервно наклонился к груди Утера, слушая сердцебиение, после судорожно попытался прощупать пульс. Когда же понял, что ни того, ни другого больше нет, рухнул на колени, будто обессилив, словно сломавшись. С силой несколько раз ударив по камню пола, разбивая костяшки в кровь, Пендрагон запрокинул голову, заходясь в беззвучном крике.

* * *

Две фигуры, призрачные, размытые, — если бы кто-нибудь мог их увидеть, то задача описать показалась невыполнимой, — повисли в воздухе, едва касаясь ступнями пола, в нескольких метрах от наследника трона Камелота и юного чародея, который этого самого наследника должен довести до места короля живым и невредимым. Одна тень тут же гневно заметалась по комнате, то приближаясь к телу Утера Пендрагона, то, будто врезаясь в невидимое препятствие, резко отдаляясь от него. Вторая же тень, сложив руки на груди и безразлично наблюдая за движениями первой, устало выдохнула.

— Довольны, Утер? — поинтересовался Александр иронично, и король Камелота яростно сверкнул глазами, плотно сжав зубы. — Ваша вспышка гнева привела к тому, что контроля лишили нас обоих.

— Отдай вы мне моё тело, всё закончилось бы сразу и этого бы не случилось, — холодно, сдержанно — Косаткин снова поёжился от ощущения опасности, грозящей ему — отозвался Утер.

— А вам не интересно, почему магия так отчаянно не желает вашего возвращения?

Александр поразился: у Пендрагона получилось выразить всё своё отношение к происходящему — чужому человеку, который по пока не известной Косаткину причине оказался в теле короля, ситуации, когда друидов отпустили, Мерлина пощадили, а Артуру рассказали правду о его рождении — удивительно коротким, многозначительным и презрительным хмыканьем. Утер возвёл глаза к потолку (Александр повторил его жест, нахмурился, пытаясь вспомнить, всегда ли над кроватью был символ, похожий на магический, и в голову мужчины закралось подозрение, что без Нимуэ здесь не обошлось: навряд ли та магия, что отвечала за его нахождение в теле Пендрагона, способствовала «воскрешению» настоящего владельца) и упёр руки в бока.

Утер не смог достигнуть своего тела. Александр задался вопросом, получится ли у него; Косаткин сделал несколько шагов вперёд, косо взглянул на Пендрагона, насмешливо на него смотрящего, и протянул руку. Ладонь легла на невидимую поверхность, и Александр запрокинул голову, вновь смотря на потолок. Знак, оставленный недоброжелателем (или недоброжелательницей, и Косаткин склонялся, что виновата всё же Нимуэ), светился — но тёмным, чёрным, каким-то вязким светом, и Косаткин понял, почему его не замечают остальные: в полумраке, если не знать, что он там есть, не обратишь внимания, приняв за скопление трещин.

Артур поднялся с колен, пошатнулся, однако Мерлина, потянувшегося было помочь, оттолкнул. Волшебник поник и отступил, вместе с Утером и Александром наблюдая за тем, как, медленно дойдя до двери покоев, принц скрылся в коридоре замка. Скользнувшая полоска света коснулась мертвенно-бледного лица короля, а после рассеялась.

Косаткин похлопал чародея по плечу, — разумеется, этот жест слуга не почувствовал, — и повернулся к Утеру, собираясь сказать, что нужно что-нибудь предпринять, вернуться в тело, а то смерть короля без причины и вне канона плохо скажется на судьбе королевства, да так и замер, озарённый мыслью: если то, что они вне тела — происки Нимуэ, — значит, девушка, за неимением того, кто смог бы ей помешать, в первую очередь нацелится на Артура, а уже затем — Утера. Самому Александру Верховная жрица, судя по попыткам избавить Пендрагона от влияния Косаткина, зла не желала; или же не могла причинить вреда, если брать во внимание участие Древней Магии во всём, что происходило вокруг. Всех тонкостей знать было невозможно, однако, пусть и запоздало, Александр задумался, почему Нимуэ просто не убить его вместе с Утером, раз уж теперь король Камелота вернулся.

— Вы хорошо знаете Нимуэ? — их знакомство к беседе не располагало, и всё же Косаткин признал, что решить проблему поодиночке они не смогут. Хотя бы потому, что каждый из них — бестелесный дух, могущий только парить и пугать обитателей замка передвижением предметов.

— Достаточно, — нехотя ответил Пендрагон, смотря Александру в глаза.

— Прежде чем убить вас, она покончит с Артуром? — предположение стоило подтвердить. Нимуэ слишком часто нацеливалась на Артура, а Утера, хотя и имела тысячу возможностей, не трогала.

А с другой стороны… Почему ведьма решила действовать только тогда, когда появился Мерлин? Беря во внимание её способности к маскировке и проникновению в замок, Утер Пендрагон вместе с Артуром должны были погибнуть до того, как правитель успел бы объявить охоту на магов. Она длилась не один день, и Косаткин, сам того не заметив, начал мерить шагами комнату, погрузившись в раздумья: Нимуэ сильна, умна и хитра, в её распоряжении опыт и вековые знания; так почему Верховная жрица просто не появилась в покоях короля ночью, как она это сделала, когда воззвала к мертвецу, чтобы погубить Артура? Почему нужно было ждать прибытия Мерлина? У ведьмы в распоряжении было, без малого, двадцать лет, и за это время она ни разу не попыталась навредить ни Утеру, ни Артуру.

Александр закусил губу: аргумент Нимуэ, что сначала хорошо было бы убить Артура, прежде чем нацелиться на самого Утера, теперь звучал глупо. Навряд ли Пендрагон испытал бы меньше страданий, лишись сына, когда тот или только родился, или был ребёнком. А значит, ведьма хотела сделать больно, заставить Утера наблюдать за уничтожением всего, что было дорого ему, — и цель убить не преследовала. Иначе разобралась бы с королевской семьёй давным-давно.

— Возможно, — задумчиво отозвался Утер, и Александр вздрогнул, только сейчас вспомнив, что в комнате он не один. Мерлин всё ещё стоял возле кровати и смотрел на тело короля, а потому забыть о его существовании было легко. — К чему допрос?

— К тому, что, возможно, Нимуэ сейчас будет рядом с Артуром, — спокойно проинформировал Косаткин. Беспокойства и паники не было: мужчина почему-то был уверен, что смерть от рук ведьмы принцу не грозит. Однако она вполне может заставить кого-то — и то факт. — Мерлин здесь, где Артур — неясно. В том состоянии, в котором принц нас покинул, он — лёгкая добыча. Так что предлагаю на время зарыть топор войны и решением вопроса, как и кто вернётся в тело, заняться после того, как убедимся, что с Артуром ничего не случится.

Александр не думал, что Пендрагон ему ответит, и оказался прав: мужчина несколько мгновений о чём-то размышлял, после нервно дёрнул уголком губ, словно ему не нравилось, к чему идёт дело, и быстрым шагом покинул покои (не удосужившись открыть дверь и просто просочившись сквозь неё). Косаткин, помедлив с секунду и посмотрев на Мерлина, дозваться которого в нынешнем состоянии было практически невозможно, всё же предпринял ещё одну попытку. Он встал перед чародеем, чуть склонившись, так близко, что их глаза оказались на одном уровне, а кончики носов соприкоснулись.

— Давай же, — взмолился он, — ты ведь великий маг, о чём говорят на протяжении всех серий. Так что перестань таращиться в пустоту и посмотри на меня, — боднув мага в лоб, Александр сам от неожиданности подскочил, стоило руке Мерлина взметнуться вверх и потереть ушибленное место. Чародей заозирался.

Колдун несколько раз моргнул, насупился, потоптался на месте и, коротко вздохнув, закрыл глаза и пробормотал несколько слов — заклинание (пришёл к выводу Косаткин, успешно не поняв ни слова). Александр дёрнулся от неожиданности и отшатнулся: зрачка не было, и на мужчину смотрели лишь белки глаз Мерлина.

— Вы кто? — чародей напрягся, но прежде, чем Косаткин открыл рот, сам ответил на свой вопрос: — Вторая душа в теле Утера?

Наконец-то последняя деталь мозаики отыскалась, заняв полагающееся ей место, и перед Мерлином предстала полная картина: нашлись объяснения и странному поведению короля, и его вопросам, и терпимости к магии, да и слова Килгарры обрели смысл… Маг внимательно разглядывал человека перед собой: ему было интересно, кто это, почему странно одет, по какой причине он, в конце концов, дух, покинувший тело… а также его волновало, что случилось с настоящим Пендрагоном.

— Верно, — Александр кивнул. — Однако если хочешь объяснений, то придётся подождать. У нас тут намечается славная миссия по спасению прекрасной принцессы, — на вопросительный взгляд юноши Косаткин лишь загадочно улыбнулся и направился вон из комнаты, показав Мерлину следовать за собой.

На их счастье, на пути до оружейной практически никто не повстречался. «Практически», потому что одна служанка, из-за которой, собственно, по замку со скоростью лесного пожара и распространилась весть о болезни короля, надеялась снова что-нибудь выведать — на этот раз у слуги самого Артура. Девушка только начала сыпать вопросами, когда увидела глаза чародея. Она замерла, икнула, охнула, зашептала молитву и так быстро исчезла из поля зрения, что Александр не успел сполна насладиться зрелищем.

То, что Пендрагон-младший в оружейной, Косаткин понял почти сразу. В свои апартаменты принц не пошёл бы по той простой причине, что в них он будет чувствовать себя оставленным, покинутым, одиноким. Несомненно, так он себя чувствовал бы и во всём остальном замке, но только тренируясь можно выплеснуть свою злость, горечь, боль. А чтобы выйти на арену, нужно сначала разжиться оружием.

Парить оказалось удобно. Ни лестницы, ни стены, ни двери не являлись препятствиями, и изредка Александр замедлялся, чтобы чародей успел его догнать. Когда они достигли места назначения, то поняли, что подоспели как раз вовремя. Артур, направив лезвие меча к своей груди, отчаянно сопротивлялся чарам Нимуэ: пальцы, вцепившиеся в рукоять, побелели, руки от напряжения дрожали, а лоб покрылся испариной, — подталкивающим его покончить с собой; Утер — точнее, его дух — завис перед ведьмой, и у них завязалась интересная беседа, касающаяся того, кого, как, когда и в каких количествах погубил Пендрагон. На прибывших они внимания не обратили: король и ведьма были заняты тем, чтобы как можно больше упрёков высказать в адрес друг друга, а принц пытался не умереть.

— Бежим к Артуру, — скомандовал Александр, рассудив, что Нимуэ с Утером прекрасно справятся друг с другом и без его помощи. Тем более лезть в их дела он права не имел: он ничего не знал ни об их прошлых отношениях, ни о нынешних, ни о том, было ли что-то, помимо рождения Артура, смерти Игрейны и охоты на магов.

Мерлин, стоило чародею оказаться рядом с принцем, тут же зашептал заклинание. Через минуту меч со звоном упал на каменный пол. Последовать примеру оружия Артуру не позволил Мерлин, подставив плечо, на котором король былого и грядущего расслабленно повис.

— Мерлин, — подал голос принц, и Александр с колдуном вопросительно на него посмотрели. — Она сошла с ума? — ослабевшей рукой Артур махнул в сторону Нимуэ. — Почему она кричит в пустоту?

— Ты не видишь, — как-то сконфуженно пробормотал маг. — Закрой глаза.

Принц нахмурился, подозрительно посмотрел на друга, но всё же послушался. И не успел Александр остановить чародея, — никто не знал и предположить не мог, какая реакция будет у Артура, если он вдруг увидит не только Утера Пендрагона, но и совершенно чужого человека, которого считал своим отцом с момента подмены, — как тот повторил ворожбу, после которой смог видеть призраков, и Артур часто заморгал, потирая глаза. Когда непривычное ощущение прошло, принц посмотрел в сторону Нимуэ, поражённо охнул, а после с его губ сорвался шёпот:

— Отец…

— Не только, — решил не затягивать с представлением Косаткин, готовясь к любой реакции юноши, кроме… полного игнорирования. — Артур? — позвал он.

— Мерлин, — юноша посмотрел на чародея сквозь Александра, и тот нахмурился. Не может же заклинание работать с одними призраками и полностью исключать других? — Почему мы здесь сидим и ничего не делаем? Нужно помочь отцу!

— И как мы это сделаем? — скрестил руки на груди чародей (Артур более в поддержке не нуждался). — Попросим вежливо прекратить?

— Ты маг. Придумай что-нибудь.

— «Ты маг», — передразнил Мерлин, поворачиваясь к Утеру и Нимуэ.

— Если не можешь победить сам, — уклончиво заметил Косаткин, — отвлеки и дай возможность сыграть в героя другим, — мужчина указал на стойку с оружием.

Мерлин простёр руку, глаза чародея сверкнули золотом, и мечи, боевые топоры и моргенштерны, сорвавшись со своих мест, окружили Утера и Нимуэ кольцом и стали стремительно к ним приближаться. Призрачному Пендрагону они вреда не нанесут, а вот ведьме, если она вовремя их не остановит… Словно услышав мысли Александра, Верховная жрица взмахнула рукой, и оружие, замерев в воздухе, пало к ногам Нимуэ. Ведьма плавно повернула голову, и лицо её искривилось гримасой гнева.

— Ты! — девушка сжала ладонь в кулак и выбросила руку в сторону. Мерлина, сперва согнувшегося, словно от удара, швырнуло об стену. С глухим стуком он упал на спину, и в помутневшем взоре отразилась склонившаяся над чародеем Нимуэ. — Сколько ты ещё будешь вмешиваться в мои планы?! — синие глаза впились в мага, и тот схватился за горло, задыхаясь.

Александр вопросительно посмотрел на Утера. Тот равнодушно пожал плечами: его жизнь какого-то слуги, тем более колдуна, интересовала мало. Впрочем, был в том, что Нимуэ отвлеклась, и плюс: Пендрагон поднял с пола меч (Косаткин решил, что задумается, почему они одновременно могут и проходить сквозь предметы, и касаться их, позднее), зашёл со спины Нимуэ, которая была занята Мерлином, замахнулся, однако ударить не успел. Ведьма, извернувшись кошкой, ненавидяще глянула на Утера, перевела с него взгляд на Александра, внезапно широко и довольно улыбнулась, рассмеялась и, произнеся пару слов, растаяла в воздухе, бесследно исчезнув.

Косаткин прислушался к своим ощущениям: ведьма явно не спроста покинула их такой удовлетворённой и так скоро. Она явно использовала заклинание, должное стать великолепным «подарком», которое неясно как скажется на жизни Александра и, скорее всего, Утера. И что-то ему подсказывало, что последствия им не понравятся.

— Мерлин, — поняв, что опасность миновала, бросился к другу Артур, — ты жив? Говорить можешь? — чародей что-то прохрипел в ответ, и принц облегчённо выдохнул. — Тогда вставай, раз живой, я тебя тащить не собираюсь, — присев рядом со слугой на корточки, велел Артур.

Юноша обернулся к призраку отца, ещё недавно стоящему неподалёку, и нахмурился: теперь в оружейной, помимо них с Мерлином, никого не было. О том, что всё, что произошло, ему не приснилось, свидетельствовало разбросанное оружие, слезящиеся после использованного заклинания глаза и непомерная усталость. Артур цокнул языком, выпрямился, вздохнул и протянул руку, помогая Мерлину подняться. Александр, наполовину уже просочившийся сквозь дверь, за которой скрылся Утер, убедился, что дети в состоянии позаботиться о себе сами, и поспешил за Пендрагоном.

— Итак, мальчик — колдун, — утвердительно произнёс король Камелота, обратившись к Александру. Они направлялись в покои Утера. — И Артур об этом знает.

— Да, — не стал отрицать Косаткин. — Тот самый колдун, который из раза в раз спасает своему другу жизнь.

— Пусть живёт, — устало выдохнул Утер, и Александр вопросительно на него посмотрел. — Он полезен.

— Странный аргумент, — хмыкнул Косаткин. — Как думаете, с уходом Нимуэ печать исчезла?

Пендрагон пожал плечами. В королевских покоях, стоя у кровати монарха полукругом, в молчании склонили головы главные советники. Гаюс будто постарел лет на десять, и его морщинистые руки дрожали, когда он опускал веки короля.

— Пора возвращаться, — Александр не знал, кому из них двоих отдадут бразды правления в этот раз. — До встречи, Утер.

Стоило им подойти к телу, как мир раскололся и наступила темнота. И ни один из них не узнал, какая паника на мгновение охватила собравшихся, когда «мёртвый» Утер Пендрагон глубоко вздохнул, перевернулся на бок, проворчал что-то насчёт яркого света, накрылся одеялом с головой и благополучно… продолжил спать, как подтвердил Гаюс, прислушавшись к мерному дыханию короля и прощупав пульс. Что бы ни случилось ранее, это благополучно завершилось. Правда, надолго ли, лекарь сказать не мог.

* * *

Мерлин едва не вскрикнул от неожиданности, когда, проснувшись, увидел перед своим носом взволнованное лицо Морганы. Подопечная короля сидела рядом с кроватью чародея, пододвинув стул, и, чуть подавшись вперёд, ждала пробуждения колдуна. Мерлин, взъерошенный со сна, до конца не проснувшийся, неловко выпутался из-под одеяла, свесил ноги и, относительно придя в себя, вопросительно посмотрел на Моргану. Девушка поджала губы, нервно вцепилась в пояс платья, пару раз топнула ногой и, шумно выдохнув, выпалила:

— Я видела Утера в цепях. Рядом с ним стоял мужчина, и от него вверх тянулись нити, как от куклы-марионетки, — Мерлин окончательно проснулся, вспомнив события ночи. Горло после удушения саднило, голос был хриплым, и Артур оставил попытки допросить слугу, а потому отпустил его приходить в себя и сказал, что утром он ждёт объяснений, почему вдруг «душа» Утера решила прогуляться отдельно от тела и как в этом замешана Нимуэ. — Мерлин, это не просто кошмар. Это произойдёт на самом деле.

— Верю, — Моргана вздрогнула и отшатнулась: гортанный хрип, пугающий, незнакомый превратил простое слово в рык.

— Ты в порядке? Что-нибудь принести? — девушка поднялась, однако тут же вернулась обратно на стул, стоило Мерлину отрицательно покачать головой и осторожно взять её за руку, останавливая.

— Как Утер? — шёпот был не столь жутким. Наверное, от последствий можно было бы избавиться целительным заклятьем, но делать это при Моргане было нельзя.

— Проснулся, — ответила подопечная короля. — Однако… — девушка запнулась, подбирая слова. — Я не знаю, — Моргана всплеснула руками. — Его словно что-то беспокоит, но говорить на эту тему он отказывается.

Мерлин нахмурился. Сон Морганы. Две души. Нимуэ. Ведьма хочет смерти Утеру, хочет, чтобы он страдал. Попытка жрицы покончить со всем вчера окончилась провалом, однако она выглядела довольной, когда смотрела на Утера и мужчину, который делил с королём тело. Моргана видела Утера в цепях… Чародей резко подскочил на ноги, заставив подопечную короля вздрогнуть и испуганно вжаться в спинку стула, заметался по комнате в поисках обуви, а после, найдя её, замер в дверном проёме, обернувшись к Моргане. Извинившись и попросив её поискать книги, которыми ранее интересовался «Утер» — как Мерлин сейчас жалел, что только бегло просмотрел их! — колдун, перепрыгивая по три ступеньки за раз, сбежал с лестницы и помчался в покои Пендрагона-старшего. Кажется, он понял, что сделала Нимуэ.

Что доставит Утеру большую боль (исключая, разве что, смерть сына), чем роль беспомощного созерцателя того, как чужой человек, властвующий твоим телом и живущий твоей жизнью, с лёгкой подачи ведьмы рушит королевство и всё, к чему монарх стремился? Впрочем, если Моргана увидела сон только сегодня, значит, у них есть время предотвратить трагедию?..

Мерлин резко затормозил на очередном повороте, но полностью остановиться не успел, врезавшись в Ланселота, идущего навстречу. Рыцарь покачнулся, но на ногах устоял, одновременно не давая растянуться на полу и Мерлину.

— Что случилось? — напряжённо поинтересовался он, прекрасно зная, что чародей по пустякам тревогу бить не станет.

— Ещё не случилось, — отозвался маг и, увидев беспокойство в глазах Ланселота, коснулся пальцами шеи, излечивая горло. — Найди Артура. Я буду ждать в покоях Утера.

— Мерлин, король покинул замок, — чародей остолбенел. — Велел оставить его в покое.

— Зови Артура, — дрогнувшим, но быстро ставшим уверенным и твёрдым голосом повторил колдун. — Идём спасать короля, — что не только Утера — о том Мерлин умолчал. — Куда, говоришь, он ушёл?

— Не знаю, — пожал плечами Ланселот. — Но это показалось подозрительным, так что я попросил Леона проследить. Он должен оставлять насечки на деревьях. Если поспешим, успеем нагнать.

— Отлично, — кивнул маг.

* * *

Александр открыл глаза на рассвете. Мужчина чувствовал себя так, словно поменялся ролями со скаковой лошадью, и это его загнали, спеша к месту встречи. Косаткин сел в кровати. Конечности слушались не с первого раза, и Александр не спешил подниматься на ноги: боялся упасть. Заглянувшую узнать, как Утер себя чувствует, Моргану мужчина поспешил уверить, что всё отлично, — не сказать, что девушка поверила, так как голос Косаткина был слабым, уставшим и то и дело норовил оборваться на полуслове. Моргана удалилась, сказав, что приведёт Гаюса.

Мужчина прикрыл глаза. В голове зазвучали голоса: Утера, гневный, недовольный, требующий немедленного ухода Александра, и Нимуэ — повелительный, насаждающий чужую волю, подчиняющий. Александр пошатнулся, стоило встать, и медленно оделся. Дракон в подобной ситуации вряд ли поможет: Килгарра может дать заклинание, однако Косаткин магией не владеет и эти знания лично ему не пригодятся. Мерлин слишком неопытен и юн, чтобы разбираться в подобных тонкостях, а Гаюс с подобным не сталкивался и вряд ли поможет. Так что единственными, кто мог сделать хоть что-то, оставались друиды.

Внутренне собравшись и постаравшись не обращать внимания на чужие голоса, Александр покинул замок, велев рыцарям и страже оставить его — лишних свидетелей странностям, творившихся с королём, он старался избегать, — и отправился в лес. Туда, куда бежали отпущенные друиды. Он искренне надеялся, что они смогут помочь. Если не расскажут, как решить проблему раз и навсегда, то хоть посоветуют, с чего стоит начать. В конце концов, они — часть Древней Магии, а значит, знают, какие она строит планы на Мерлина, Артура, Утера, Нимуэ, Александра и в каком направлении разворачивает историю.

Слежку за собой Косаткин заметил не сразу. Помогла хрустнувшая под чужими ногами сухая ветка. Александр хотел было остановиться, но тут же передумал, решив не подавать виду, что знает о том, что за ним идут. Углубляясь в лес, мужчина скрывался за деревьями, петлял, нарезал восьмёрки и многоугольники, а после, обнаружив искомую пещеру, юркнул туда. Леон, потерявший короля из поля зрения около минуты назад и тщетно пытающийся снова отыскать его, прошёл мимо. Александр выдохнул и повернулся спиной к выходу, лицом к лицу оказываясь с тем друидом, которого поймали стражники в Камелоте. Рядом с ним стоял мальчик, смотрящий не испуганно, но заинтересованно.

— Доброе утро, — дёрнув уголком губ, пожелал Косаткин. — Я хочу попросить о помощи.