Говорят, ничего нельзя сделать (джен)

Джон вошел в свой старый дом, поднялся на третий этаж и остановился перед дверью.

Он не сразу решился вернуться в родной город, в квартиру, где вырос и где наверняка не осталось никого из родных и жили теперь чужие люди. Ему было стыдно, что он забыл эту часть своей жизни, забыл мать и даже отца — горячо любимого отца, который был его идеалом, образцом для подражания.

Джон пришел сюда только после того, как уладил все формальности с новой организацией по контролю за телепатами — зарегистрировался и подал заявку на вступление в армию. Ему пришлось снова и снова писать заявления, объяснительные, давать письменные и устные обещания, что он не станет совершать несанкционированные сканирования. Он снова и снова проходил через бюрократический ад, через мучительные глубокие сканирования, но это было ничто по сравнению с его упрямой верой — на этот раз все получится. У него появилась надежда — и эта надежда вела его вперед. Бумаги бумагами, чиновники чиновниками, но теперь он сможет достичь своей цели и вступить в Вооруженные космические силы Земли. И однажды он будет лететь на звездолете, исследовать незнакомые неведомые миры. А правила — да что это теперь за правила по сравнению с тем выхолощенным пустым существованием, которое он вел в Пси-Корпусе.

У него больше не было иллюзий, что жизнь проста и понятна. Что если ты Р6, то у тебя есть выбор из нескольких позиций, среди которых коммерческие переговоры — еще не самая убогая. Что если ты телепат, тебе никогда не летать среди звезд за штурвалом истребителя, никогда не жить нормальной человеческой жизнью. Теперь, после расформирования Корпуса и введения новых законов по интеграции телепатов в общество, все становилось возможно. Трудно, волокитно, долго — но возможно.

И вот он, первый телепат Земли, получивший разрешение пройти обучение военному делу с дальнейшей возможностью служить в Вооруженных силах, стоял перед дверью давно забытого, давно брошенного, не существующего больше уютного мира детства. Ему хотелось услышать тихий мамин голос, увидеть ее усталые глаза, когда она строго спросит: «Почему ты так долго, Джонни?» Ответить ласковой улыбкой, от которой она забывала, что сердилась секунду назад, сказать ей: «Мамочка, я так люблю тебя».

* * *

Дверь открыла пожилая кореянка. Они долго вглядывались друг в друга. Наконец узнали.

— Тетя!

— Джонни! Как ты вырос! Скорее заходи!

Тетя так и жила в этом доме после смерти вдовы Мэтисон. Она сохранила все вещи своего брата и невестки. И вещи маленького Джона, покинувшего этот дом, когда ему было всего четырнадцать.

Они долго пили чай и молчали. Наконец, тетя взяла Джона за руку и отвела в комнату, где стоял все тот же старый шкаф. На вешалках теперь висели ее незамысловатые платья и костюмы, и он непонимающе глядел на них. Она улыбнулась и указала на кладовку.

Отцовская форма висела в чехлах, такая старая, такая родная. В стоявших рядом коробках среди других вещей Джон нашел собранную, но не докрашенную модель эсминца класса «Гиперион» и отцовский пилотный шлем с затейливо выписанным иероглифом. А еще мамину истертую истрепанную Библию. Джон почувствовал, как новое, незнакомое чувство поднимается к его глазам. Он плакал, и вспоминал, и думал, что все же знаком с этой бурей внутри, он уже испытывал ее однажды, когда умер отец. Он понял, что так и не осознал смерть матери и ни минуты по ней не горевал, и теперь выплакивал, вымаливал у нее прощение.

Тетя обняла его. Он постепенно успокаивался, обретая вместе с чувством горя и потери самого себя. Он ласково посмотрел на тетю, и она прочитала в его взгляде вопрос — зачем же было хранить все это так долго?

Она улыбнулась.

— Знала, что однажды ты вернешься.

Джон смотрел на коробки, на все эти вещи, утратившие свое значение, силу и власть, но обретшие новый смысл. И думал о том, как мог он жить столько лет без этих воспоминаний, как мог выбросить их навсегда? Но они все-таки остались в нем, загнанные в дальнюю комнатку сердца, убранные в кладовку, упакованные в коробки. Чтобы однажды он мог найти их, увидеть и вспомнить — детство, отца и свою великую мечту. Он вспомнил, что в детстве был уверен в своем предназначении, и теперь понял, что был прав. Пусть не сразу, пусть пройдя через сложности и препятствия, пусть однажды свернув не туда, но он никуда не денется от своей судьбы. Он будет летать на звездолете и служить в армии. Он никому не позволит проклинать себя и свою дорогу только потому, что родился телепатом. Он вдохнул глубоко-глубоко. И медленно, долго выдохнул.

— Тетя, я хотел спросить… Если ты знаешь, конечно.

— Да, милый?

— Что означает китайский иероглиф на папином шлеме?

Она вгляделась в черные изогнутые штрихи.

— Я точно не уверена… Кажется, это «мечта».