На краю счастья (гет)

Эта история началась гораздо раньше утра того дня, когда я собиралась заняться домашними делами, а сова, прилетевшая от друзей, нарушила мои планы. В письме, что она принесла, заключалась просьба Джинни срочно прийти. Пояснений не прилагалось, и я, быстро собравшись, отправилась в дом на площади Гриммо.

— Привет, — тихо сказала Джинни, открыв дверь и уткнувшись взглядом в мою шею. Вид у нее был невеселый.

— Что случилось? — без обиняков спросила я.

— Проходи, объясню, — ответила она и устремилась в гостиную.

Я, в предчувствии неминуемой беды, двинулась за ней.

— Уезжаешь? Кто-то из родственников в Шотландии заболел? — поинтересовалась я, увидев на диване потертый чемодан, с которым Джинни ездила еще в Хогвартс. Она имела привычку привязываться к вещам, потому всегда пользовалась для поездок этим чемоданом, а не тем великолепным, с чарами расширения, что подарил ей Гарри на годовщину свадьбы.

— Нет, родственники здоровы. Мне сложно говорить, присядь, пожалуйста, — вымолвила Джинни, вертя в руках волшебную палочку, словно не зная, куда ее деть. Вздохнув, она все же решилась: — Я ухожу от Гарри. Вот.

И выжидающе замолчала.

На меня вдруг нахлынуло все то, что я тщательно пыталась из себя вытеснить: беспокойство за потухший взгляд подруги во время наших встреч и ее натянутую улыбку за семейными застольями, тревога за дьявольский огонек в зеленых глазах Гарри.

— Не знаю, как все это объяснить в двух словах, да и вряд ли ты примешь мое объяснение, — подрагивающим голосом продолжила Джинни.

— Говори, — выдохнула я.

Ее подбородок задрожал, пальцы правой руки нервно исследовали потертость на подлокотнике кресла. Она закусила губу, собираясь с мыслями.

— Он сходит с ума.

По ее щекам потекли слезы.

— Он… он тебя бьет? — выплеснула я свое опасение.

— Нет. Хуже.

Она разрыдалась.

Такой расстроенной я видела ее один раз — когда умер Фред. В остальное время Джинни всегда была настолько сильной, что казалось, будто ей все нипочем.

Я встала, скрипнув пружинами старого дивана, и, достав из буфета начатую бутылку огневиски, плеснула в стакан.

— Держи.

Джинни мотнула головой, но все же взяла стакан и, помедлив, опрокинула его в себя.

— Знаешь, я полная дура. Мне нужно было прекратить это с самого начала, — смогла наконец-то сказать она, чередуя слова всхлипываниями.

Я как можно тверже потребовала:

— Выкладывай все как есть. Заодно переосмыслишь.

Кивнув, она вытерла слезы, в ее взгляде появилась уверенность.

— Это началось еще до свадьбы. Время от времени на Гарри что-то находило, в него будто вселялся дьявол. Он был зол на весь мир, его раздражало буквально все. Да, я знаю, он много пережил, и то, что он пережил, вряд ли бы вынес взрослый волшебник, а Гарри, по сути, был еще ребенком.

Высморкавшись в бумажную салфетку, она уничтожила ее заклинанием.

Мне стало ужасно жалко Джинни, но это был не лучший момент для проявления моих чувств.

— Я пыталась помочь, готовила успокоительные зелья, окружала заботой, давала всячески понять, что прошлое должно остаться в прошлом, теперь у нас все хорошо, нужно жить настоящим. Но становилось только хуже.

Она поставила стакан на столик, спрятала лицо в ладонях и замолчала.

Я не стала ее торопить, терпеливо ожидая продолжения.

— А после годовщины свадьбы — ты помнишь, как мы прекрасно провели вечер — Гарри сказал, что я его не люблю. На его глазах блестели слезы.

— Он тогда много выпил, — вставила я.

Джинни бросила на меня взгляд и потерла лоб.

— Да, но... — она пожала плечами. — Я уселась к нему на колени и принялась гладить и говорить, что он ошибается на мой счет, что я люблю его. Он поцеловал меня и потащил в постель. А потом сказал, что если все так, как говорю, то я должна для него кое-что сделать.

Большие напольные часы успели отмерить минуту, пока Джинни молчала.

Тем временем я встала и плеснула ей еще огневиски. А заодно и себе.

— Он сказал, что хочет чувствовать, что я его действительно люблю, а для этого я должна буду соглашаться в постели на все, что бы он ни просил.

Поперхнувшись огневиски, я закашлялась. Когда наконец-то кашель меня отпустил и слезы перестали течь из моих глаз, Джинни продолжила:

— В ту ночь он заставлял меня делать ужасные вещи. Но я не сопротивлялась, надеясь, что это будет всего лишь раз. Как же я ошибалась! Он хотел, чтобы я полностью была в его власти, но все время ему казалось, что это не так, и раз от раза извращения становились только хуже. Так, будто какая-то его часть была сумасшедшей и он давал ей волю только в постели со мной. Не спрашивай, что он делал, это слишком гадко, чтобы рассказывать. И это не было одной из тех игр, которыми иногда увлекаются некоторые пары, потому что мне его забавы не нравились, и он об этом знал. Ему доставляли удовольствие мои страдания. Ко всему прочему, он еще пристрастился снимать мои истязания на колдокамеру.

— Охренеть! — вырвалось у меня. — Ты пробовала с ним разговаривать?

Джинни хмыкнула и горько улыбнулась. Поправила выбившуюся из прически прядь.

— Много раз. Я объясняла, что его одержимость разрушит наши отношения. А он отвечал, что я принадлежу ему и никакие силы этого не изменят. Он не допустит.

— Но…

— И даже моя смерть не разлучит нас, потому что тогда он отправится вслед за мной. Он все время твердил, что любит меня, а потом издевался.

— Ты права, у него точно помутился рассудок.

Она кивнула, то ли соглашаясь со мной, то ли своим мыслям.

— Я как-то заикнулась о лечении. Ответом было… у меня был разрыв… там…

У нее опять потекли слезы. Раздраженно смахнув их, Джинни продолжила:

— Он верно все рассчитал. Знал, что я никому не расскажу, что происходит в нашей постели. Как я могу об этих унижениях рассказывать родителям или братьям? Остальные же просто поднимут меня на смех. Герой войны, весь такой правильный и твердый, как скала, и тут вдруг я говорю о том, что он жуткий извращенец. Бред.

Она глотнула огневиски. И еще.

— А чтобы я продолжала делать то, что ему нравится, он стал меня шантажировать. Сказал, что если я перестану ему подчиняться, то все увидят те колдофото. А он заявит в свое оправдание, будто идея моя, и что он устал выполнять мои просьбы. И для надежности подправит мне память.

Увидев вопрос в моих глазах, Джинни пояснила:

— Колдофото он спрятал. Я пыталась найти, но безуспешно. А вчера случайно наткнулась. Они там, в чемодане.

У меня не было желания разглядывать эти колдофото. К тому моменту я уже не могла назвать себя маленькой девочкой и знала, какие иногда вытворяют вещи одни люди с другими людьми. Но чтобы такое делал Гарри? Часть меня понимала, что Джинни говорит правду — теперь все, что меня смутно терзало, прояснилось. Другая часть не хотела это признавать, ведь тогда получалось, будто я и Рон не заметили, насколько изменился Гарри. Конечно, можно понять, почему Джинни ничего не рассказывала, но почему я-то ни разу не спросила, что ее гложет? Может быть, родные подумали, будто Джинни притирается к жизненному укладу Гарри, потому и хмурится часто. Но я-то знала о том, что происходит нечто еще, как бы Джинни ни пыталась скрывать печаль. Почему я себя вела так, словно меня это не касается?

— И ты решила бежать, — подытожила я.

— Да, пусть лучше думают, что это я сошла с ума.

— Ты же знаешь, как будет переживать мама. Да и все остальные тоже.

— Она будет переживать гораздо больше, если узнает правду. Ты понимаешь, почему я открылась только тебе?

Конечно, понимала: я не подниму панику и никому ничего не расскажу, если Джинни не хочет.

— Куда собираешься?

Джинни взяла со столика рекламную брошюрку «Магические поселения по всей планете», которую купил Гарри неделю назад, чтобы выбрать место для отдыха, и сунула в сумочку.

— Не могу сказать. Иначе он найдет меня.

— Как же…

— В последнее время мне кажется, что Гарри читает мои мысли. Поэтому я ничего не планировала, сегодня все вышло спонтанно. Так что будет лучше, если я не скажу, куда отправляюсь. На мне чары от совиной почты, поэтому письма будут возвращаться. Позже сообщу, когда обустроюсь на новом месте, как дела, и пришлю адрес для связи. Маме передай, что я ее люблю и напишу, как все уладится. Скажи, что за счастье надо бороться, она поймет.

— Хорошо. Но как же Гарри? Он может подумать, что ты пропала, а не ушла от него.

— Я оставила ему письмо, где подробно все разжевала. Думаю, со временем он примет мой уход.

В тот момент я вдруг осознала, что моя лучшая подруга действительно сейчас уедет в неизвестном направлении и мне придется объясняться с ее семьей. И тогда я посчитала, что будет лучше, если о бегстве Джинни Гарри сообщит сам. А я потом расскажу, что она со мной попрощалась и просила за нее не волноваться.

— Как же все неправильно получается, — вырвалось у меня, прежде чем я взяла себя в руки. — Тебя проводить?

— Нет, через пятнадцать минут подъедет такси. Я справлюсь.

Мы обнялись. В том, что она справится, я даже не сомневалась. Только тогда еще не знала, какая из этого выйдет история и какую незавидную роль в ней сыграю я. Постараюсь описать все по порядку, сложив из мозаики моих воспоминаний, а также поясненных воспоминаний Джинни и еще одного волшебника, цельную картину. Омут памяти, подаренный мне и Рону на свадьбу, оказался для этой цели как нельзя кстати.

Местечко на севере Финляндии называлось Syvajarvi, что в переводе означало «Глубокое Озеро». Джинни выбрала его, не глядя ткнув пальцем в брошюру. Добраться туда помогли сотрудники турагентства, в котором она представилась Ханной Ли. Они сопровождали ее от Хельсинки до гостиницы на берегу озера. Ехать пришлось сначала по узкому шоссе на автобусе, потом по лесной дороге на вездеходе.

Хозяйкой гостиницы оказалась ведьма лет шестидесяти, улыбчивая и радушная, хорошо говорящая на английском. Она поселила Джинни в уютной комнатке на втором этаже, а с утра накормила завтраком на английский манер и рассказала, где можно прогуляться и что посмотреть.

Джинни, следуя советам, отправилась на прогулку. Вдыхая запах свежести, обогнула озеро с юга, полюбовавшись красивыми северными видами только начинающей просыпаться после зимы природы, и очутилась на околице, где в озеро врезался небольшой причал с пришвартованными лодками. На самом краю причала, свесив почти до воды ноги в длинных рыбацких сапогах, сидел мальчик лет девяти и удил рыбу.

— Привет, — сказала Джинни, когда мальчик повернулся, заслышав шаги.

— Привет, — откликнулся тот, внимательно разглядывая ее.

— Говоришь по-английски?

— Да. Мой папа из Англии, — ответил юный рыболов, нахмурившись. — Тише, рыба не любит шума.

— Хорошо, — прошептала Джинни. — А можно я просто посижу рядом и посмотрю?

Мальчик снова окинул ее недоверчивым взглядом.

Джинни улыбнулась. Она выглядела как школьница: тонкая веснушчатая девочка с рыжей косичкой, закутанная в мантию, не скрывающую худые ноги в коротких ботинках.

— Ладно, садись, — ответил мальчик, удовлетворенный увиденным. — Только говори шепотом.

— Я Ханна, — представилась Джинни.

— Илмари, — он протянул ей ладошку.

— Как ловится?

Илмари кивнул в сторону железного ведерка.

Джинни заглянула в ведро, наполовину наполненное водой, и даже потрогала одну рыбешку, которая чуть не выпрыгнула, испугавшись.

— Ух ты, живая! — восхищенно воскликнула она.

— Тише! — сурово прошептал Илмари. — Ты что, живой рыбы не видела?

Джинни замотала головой, виновато улыбаясь.

— Из какой же ты глуши? — простодушно спросил Илмари.

— Я… я из Ирландии.

— Там разве нет озер с рыбой?

— Я росла в городе, — пожав плечами, ответила Джинни. — Но готовить рыбу я умею.

Илмари немного поерзал, собираясь с мыслями.

— Я могу дать тебе немного рыбы. Ты же у Ритвы остановилась? Она не откажет, если захочешь приготовить сама.

— Но… я не могу просто так взять. Вдруг мне захочется потом, чтобы ты еще наловил для меня рыбы? Назови цену.

— Ладно, пусть будет цена как у Генри. У него всякая рыба, потому что он ловит с лодки.

— Ты хочешь сказать, что не вся рыба, что есть в озере, водится возле этого берега?

Илмари тихо засмеялся.

— А ты и вправду дикая.

Спустя полчаса Джинни, распрощавшись с новым другом и весело напевая старую детскую песенку, шагала по берегу между сосен и покрытых мхом камней в сторону гостиницы, держа пакет с тремя сигами.

* * *

Через день Джинни пошла в лавку зелий — хозяйка гостиницы обмолвилась о том, что туда требовался зельевар.

— Сам я хвораю, иногда сил нет готовить заказы, — сообщил Эрно — владелец лавки. — Пока поработаешь под моим началом, а там посмотрим, если ты справишься, будешь работать самостоятельно. Английский тут многие знают, но тебе не помешает поучить финский.

— Конечно. У меня уже есть разговорник, понемногу освою.

Эрно объяснил Джинни, в чем будет заключаться ее работа, рассказал, как вести учет и делать заказы ингредиентов, сколько будет платить ей, и та согласилась.

Ей нравилось в этой деревушке буквально все: люди, природа, уклад жизни. Конечно, хозяйка гостиницы рассказала ей о долгой холодной заполярной зиме, но Джинни лишь восхищенно воскликнула: «Ничего себе!»

Жилье тоже нашлось быстро — та же хозяйка гостиницы сдала ей домик в лесу. Обстановка была спартанская, но Джинни понравилась. Даже скрипучий пол ее не раздражал — его она окрестила музыкальным.

* * *

Прошло несколько дней, Эрно остался доволен работой Джинни и оставил ее в лавке одну. Дел накопилось невпроворот: еще на прошлую пятницу не все заказы были выполнены. Она настолько увлеклась, что не заметила, как после обеда звякнул колокольчик и в лавку вошел молодой мужчина.

— Эрно! — окликнул он хозяина лавки. — Я пришел за заказом.

Джинни высунулась из-за стеллажа, разглядывая посетителя. Тот уставился на нее непонимающим взглядом.

— Чудное оборотное, Эрно. Не будь ты стариком, я б тебя трахнул. Немного сиськи подкачали, а так вполне себе.

— Я Ханна Ли, пятый день работаю у Эрно, — выпалила Джинни, пока посетитель не наговорил еще больше глупостей. Она его узнала — это был Дэвид, однокурсник ее брата Билла, частенько бывавший в их доме, когда Джинни была совсем юной. Он как-то говорил, что после окончания Хогвартса собирается в Финляндию, навестить подругу. Видимо, с тех пор и осел здесь.

— О, простите, — Дэвид смутился. — Эрно иногда так шутит, потихоньку утащив волос у какой-нибудь незнакомки. И я… мне… простите. Я Дэвид Грин.

— Ничего, извинения приняты, — Джинни вежливо улыбнулась.

— Мне бы зелье, заживляющее порезы и ссадины. Это для моего вездесущего сынишки. Вчера вот опять крючком поранил руку.

Джинни нырнула под прилавок.

— Ваш заказ.

Гладя, как Дэвид собирает нужную сумму, она добавила:

— Да у вас тут одни рыболовы. Не так давно я встретила на берегу одного мальчика, удившего рыбу. Он был очень мил и поделился уловом.

— Илмари?

— Точно. Это и есть ваш сын? — Джинни удивленно вскинула брови.

— Мой, — расцвел в улыбке Дэвид. — Всего доброго, мисс Ли!

* * *

На следующий день, в выходной, Джинни нежилась в постели, слушая, как щебечут птицы за окном, и наблюдая за белкой, которая занималась своими беличьими делами на высокой сосне.

Кто-то постучал в дверь. Негромко, но уверенно.

Джинни выползла из-под одеяла, недоумевая, кто бы это мог быть, сунула ноги в меховые тапки и, поправив пижаму, пошла открывать.

— Илмари? — спросила она, приоткрыв дверь.

— Ну ты и соня, — ответил тот, разглядывая растрепанную шевелюру, обрамлявшую ее лицо. — Я тут подумал, что ты захочешь немного свежей рыбы.

Джинни расхохоталась. Конечно, найти ее не составляло труда: наверняка мальчуган выпытал у Ритвы, где ее новая постоялица.

— Заходи. Если бы ты не был так юн, то я бы подумала, что ты ко мне клеишься.

— Вовсе нет, — насупился Илмари. — Просто бизнес.

— Прости, не хотела тебя обидеть. Твоя рыба очень кстати, — попыталась выправить ситуацию Джинни. — Хочешь, я угощу тебя чаем по маминому рецепту?

Илмари на секунду задумался, а потом выпалил:

— Нет, меня на улице друг ждет. — И без всякого перехода добавил: — Приходи сегодня к нам на ферму. Мой папа разводит огненных фестралов, сегодня как раз продает двух, вечером будет тест-драйв. Они очень красивые.

Джинни никогда не видела огненных фестралов — в Британии таких не разводили. Да и вообще фестралов она увидела только после войны — на поле брани ей неоднократно пришлось терять близких. Как Джинни потом пояснила мне, она в тот момент подумала, что, возможно, огненные фестралы отличаются от британских, и их могут видеть все, а не только те, кто видел смерть.

— Спасибо, Илмари. А твой папа не будет против?

— Нет. Многие приходят посмотреть. Иногда получается целое шоу, — он гордо вскинул подбородок.

— Хорошо, приду, — согласилась Джинни.

На ее месте мало бы кто отказался от такого предложения.

— Как, кстати, твоя рука? Папа на днях приходил за лекарством для тебя.

Илмари сунул деньги, отданные Джинни за рыбу, в карман и поднял левую руку ладонью кверху.

— Даже шрама не осталось! Твое зелье гораздо лучше, чем сваренное Эрно.

Он радостно махнул ей на прощанье и скрылся за дверью.

* * *

Ферму найти было не трудно, она располагалась примерно в миле от опушки леса и к ней вела наезженная дорога. Тут и там по обочинам виднелись загоны, некоторые были пусты, лишь туго свернутое сено громоздилось в углах, в других находились олени — фестралов нужно кормить мясом.

Возле вольеров собралась большая часть деревеньки. Все ждали, когда карета, запряженная огненными животными, взлетит в воздух. Некоторые обсуждали, как великолепна продаваемая парочка.

Фестралы и вправду выглядели чудесно — не те мрачные животные, что возят кареты в Хогвартс. Вокруг этих рыжих крылатых созданий сиял солнечный ореол, казалось, что они пылают.

— Ты видишь? — спросил кто-то Джинни.

Она увидела возле себя Илмари.

— Да.

— Я тоже, — печально поведал он.

Как только он отошел, заговорил Эрно, который, оказывается, стоял неподалеку и все слышал:

— У Илмари три года назад от драконьей оспы умерла мама. Прямо на его глазах. Тяжелая утрата для всех нас.

— Сожалею, — прошептала Джинни. Ее надежда на то, что фестралов видят все и Илмари не терял близких, не оправдалась.

— Тахти — моя крестница, до сих пор не могу поверить, что она не с нами. Ее родители — мои друзья. Они живут неподалеку от Рованиеми, полчаса лету на фестралах. Приезжают иногда навестить зятя и внука, да и Илмари у них часто гостит. В общем, поддерживают друг друга.

— Гораздо легче переносить утрату, если делать это не в одиночку.

— Ты права. Гляди, начинается — Дэвид собирается прокатить покупателей!

В карету, запряженную парой нетерпеливых фестралов, сели две ведьмы на мягкие задние сидения и Дэвид на место кучера. Он взмахнул поводьями, и карета понеслась. Зрелище было прекрасное — фестралов запрягли друг за другом, и когда они взлетели, один оказался выше другого.

— У-у-ух! — раздался с высоты восхищенный женский голос.

После нескольких пируэтов карета приземлилась, и восторженные зрители начали расходиться.

К Джинни подошел Илмари.

— Хочешь покормить фестрала?

— Конечно, если твой папа разрешит.

— Я не против, — раздалось позади. — Сейчас принесу мясо.

Он принес целое ведро мяса, и они втроем накормили фестралов, оставшихся в вольере.

— Пап, а мы пешком домой пойдем или запряжем Солнышко? — спросил Илмари.

Дэвид засмеялся.

— Ты никак хочешь прокатить мисс Ли?

Илмари зарделся, но не растерялся:

— Она же из дикой Ирландии.

— Ладно, запряжем Солнышко, — согласился Дэвид.

— Чур, я буду править! — радостно запрыгал Илмари и побежал за фестралом.

— Кажется, моему сыну легко удается заводить друзей.

— Он у вас прелесть, мистер Грин.

— О, зовите меня Дэвидом. Друг моего сына — мой друг.

Джинни просияла улыбкой.

— Хорошо, Дэвид. Но только если ты будешь звать меня Ханной.

— Отлично. Раз ты родом из Ирландии, то, возможно, училась в Хогвартсе?

Джинни на секунду замялась, но тут же собралась и ответила:

— Да, я училась в Хогвартсе. Закончила его два года назад.

— Понятно. Вот почему я тебя не помню — окончил школу раньше, чем ты поступила. Хотя лицо твое мне кажется знакомым.

— Ирландцы англичанам все на одно лицо, — нашлась Джинни.

Дэвид рассмеялся. Он был не то чтобы сказочно красив, однако казался довольно милым: высок, строен. Прическа выглядела несколько смешно — светлые волосы неровно острижены, но в деревеньке не было парикмахера, всех стригла миссис Ритва — хозяйка гостиницы. Да и бритва не каждый день прикасалась к его лицу. Зато глаза у него были ясные и озорные, а открытая улыбка завораживала.

Дорога домой была веселой — Илмари распевал песенку на финском языке:

Куковали две кукушки

по краям лесной ложбины.

Я однажды их услышал —

хорошо обеих слушать.

Пели два певца на сходке

по краям стола большого.

Я однажды их услышал —

хорошо обоих слушать.

Две золовки разругались,

стоя у горшка с капустой.

Я не знал, кого послушать.

Черт пусть слушает обеих. (1)

Дэвид переводил, Джинни хохотала.

Возле домика карета остановилась, Дэвид соскочил первым и галантно подал руку. Джинни вложила свою ладонь и тоже спрыгнула. Дэвид чуть задержал ее руку.

— Папа, ты так раньше только маме руку подавал, — тут же выдал Илмари.

— Так принято, Илмари. Дамам принято подавать руку, — ответил немного растерявшийся Дэвид, понявший, что сын заметил его заминку. — А тебя я всегда сгребал в охапку.

Он тут же обхватил и стащил брыкающегося Илмари.

— Ладно, я понял, понял! — весело проорал тот.

— Спасибо, что довезли. Было приятно провести с вами время, — попрощалась Джинни.

Мне показалось, что Дэвид произвел на нее очень приятное впечатление.

* * *

Через день в лавку заглянул Дэвид. Он казался сильно расстроенным.

— Мне нужно зелье от лихорадки Певерелла, — поздоровавшись, обратился он к Джинни. — Целитель выписал рецепт, вот.

— Илмари? — тревожно спросила она.

Дэвид только кивнул.

Джинни нахмурилась, глядя в рецепт и раздумывая.

— Я знаю лучше рецепт. Зайди через пару часов, я приготовлю зелье.

Рецепт она когда-то увидела в учебнике профессора зельеварения Снейпа. То есть рецепт был в каждом учебнике, а вот поправка к нему — только в том, что достался Гарри, а раньше принадлежал Снейпу. Пара замечаний устраняла побочный эффект, который вызывало зелье. Собственно, некоторые маги, принявшие его, умирали не от самой болезни, а именно от побочного эффекта лекарства. Те же, кому повезло выжить, долго мучились, прежде чем выздороветь. А вот гениальные поправки Снейпа делали рецепт безупречным.

В условленный срок Дэвид появился на пороге.

Джинни только закончила приготовление и заливала зелье в пузырек.

— Можно я пойду с тобой? — спросила она, отдавая лекарство. — Вдруг еще что-нибудь понадобится.

Дэвид, недолго думая, ответил:

— Да, конечно. Мне будет легче, если кто-нибудь поможет.

Джинни сдернула с вешалки мантию, закрыла лавку и отправилась в дом Гринов.

(1) — источник http://www.kalevala.ru/kanteletar/song03.shtml

Гарри не смирился с тем, что Джинни ушла. Он искал ее всеми возможными способами: выспрашивал у родных, друзей, делал запросы через Аврорат, потребовав признать пропавшей без вести. Он никому не рассказал про то письмо, что она ему оставила.

Разговаривал он и со мной. Я сказала не всю правду, а столько, сколько требовалось для успокоения родных — что Джинни никто не похищал и что она со мной попрощалась перед отъездом. А еще приврала, сказав, будто Джинни захотелось побыть одной и разобраться в себе. Но когда Гарри пристально посмотрел мне в глаза, поняла, что он увидел все, о чем я не досказала. Он владел легилименцией, по-другому объяснить этот факт не могу.

Мне стало страшно. Что, если Джинни сообщит мне, где она, а Гарри потом прочитает мои мысли? У меня до сих пор не получалось овладеть окклюменцией. Однако я решила что-нибудь придумать, дабы не выдать Джинни.

А спустя неделю мне пришло письмо. Там была всего пара фраз о том, что все в порядке. Имени не было, но почерк был знакомый, от чего мне стало очень тепло на душе. Я поняла, что Джинни наконец-то счастлива, о чем и сообщила ее родным.

* * *

Лечение проходило в несколько этапов, как посоветовал целитель. Зелья готовила Джинни, она же частенько часами просиживала возле постели Илмари, когда Дэвиду нужно было отлучиться, чтобы накормить фестралов.

Спустя две недели Илмари начал поправляться. Лихорадка спала, он вставал с постели и даже иногда выходил на террасу, с которой открывался вид на лес и озеро.

Несколько раз приезжали его дедушка и бабушка по линии матери, оказавшиеся милой парой.

Дэвид повеселел, поняв, что болезнь отступила.

— Даже не знаю, как бы все пошло, если бы не ты, — однажды сказал он Джинни. — Как тебя благодарить?

— Ну, рыбное барбекю в следующую субботу мне бы точно подошло в качестве признания моих заслуг, — весело ответила Джинни. — А если серьезно, то быть нужной друзьям для меня очень важно.

— Здорово подмечено про нужность. Значит, барбекю?

— Точно.

— Отлично, мы с Илмари все устроим. Но если тебе когда-нибудь понадобится помощь, не стесняйся, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— Хорошо, — улыбнулась Джинни.

Она выглядела счастливой, как когда-то в Хогвартсе, начав встречаться с Гарри.

* * *

Субботний день выдался погожим. Ласковое солнце, пробивавшееся сквозь листву берез и осин и хвою сосен, играло бликами на ряби озера, окруженного каменистыми берегами.

Джинни обслужила всех, кто заказывал зелья на это утро, и отправилась в дом Гринов. Ей очень хотелось поскорее увидеть Дэвида и Илмари. Она с ними заметно сдружилась.

Узкая тропинка вела через лес — Джинни решила срезать путь — и где-то в середине пересекалась с дорогой, ведущей от деревни к остальной цивилизации.

Шум мотора был слышен издалека. Немного погодя за еловыми ветками показалась и сама машина — серебристый кроссовер, везущий двух человек. Один из них, темноволосый пассажир в очках, на миг показался Джинни знакомым. Всего на миг, но выглядела она такой напуганной, что даже у меня сердце екнуло от ее вида.

— Фух, — выдохнула она облегченно, когда поняла, что это вовсе не Гарри. — Какая же я трусливая дуреха.

Спустя три минуты она уже подошла к дому Гринов. Приятно тянуло запахом костра. Возле навеса, под которым была сложена печь из серых и зеленоватых камней, являвшаяся и приспособлением для жарки барбекю, хозяйничал Дэвид. Илмари ему помогал, хотя выглядел он еще бледным.

— Илмари, да ты совсем поправился, — потрепала его по вихрам Джинни.

— Папа обещал меня на следующей неделе отпустить на рыбалку, — поделился он.

— А ты обещал написать в школе итоговую контрольную по математике, — вставил Дэвид. — Я уже сообщил миссис Мякинен, что ты придешь в среду.

Илмари вздохнул.

— Да все в порядке у меня с дробями и уравнениями, напишу, — заверил он отца.

— Как продвигается приготовление? — поинтересовалась Джинни у Дэвида. — Помочь?

— Барбекю — не дамская работа. Но ты можешь нарезать зелень, — подмигнул ей Дэвид.

Джинни направилась к столику с овощами и зеленью. На душе было легко и спокойно.

* * *

Гарри пришел в Нору в тот день, когда я получила второе письмо от Джинни.

Она описала, как живет на краю света и что люди там спокойные и беззлобные. Как познакомилась с парнем, однокурсником своего брата Билла, но признаться, кто она, пока не может. У этого парня есть сын, и все вместе они иногда весело проводят время. Еще Джинни упомянула, что мечтала бы о такой семье.

Гарри прочитал мои мысли прежде, чем я успела сообразить, что мне надо срочно уйти от него подальше. Никто из семейства Уизли не понял, почему я вдруг внезапно бросила резать морковь и убежала в нашу с Роном комнату. Гарри же проводил меня таким взглядом, словно собирался одарить смертельным проклятием.

Вскоре я немного успокоилась и рассудила, что многие маги живут уединенно в богом забытых местах, и это вполне соотносится с краем света. У Билла было много однокурсников, которых разбросало по миру, не будет же Гарри всех их искать и проверять. Если бы я только могла предвидеть, насколько ошибалась на этот счет.

* * *

— Кажется, кто-то устал,— заметила Джинни, когда Илмари начал клевать носом.

— Пожалуй, ему стоит прилечь в кровать, — согласился Дэвид и проводил сына в дом.

Джинни заклинанием уничтожила объедки и мусор на столе, отлевитировала всю посуду на кухню и заставила с помощью магии ершик намыливать тарелки, после сполоснула их чистой водой и высушила заклинанием.

— Как у тебя все ловко получается, — восхитился Дэвид.

Знал бы он, сколько ей пришлось практиковаться, живя в большой семье и будучи единственной маминой помощницей.

— Мне пора, — улыбнулась Джинни.

— Я тебя провожу, если ты не против. Илмари спит.

— Конечно, — согласилась Джинни. — А мне не спится. Все не могу привыкнуть, что по ночам так светло.

— Зато зимой тьма, разгоняемая полярным сиянием, — Дэвид улыбнулся, увидев удивленные глаза Джинни. — Я знаю одно заклинание, зачаровывающее занавески. Они перестают пропускать свет. Создается иллюзия, что на улице темно. Даже ставни не нужны.

— Здорово. Тогда давай сегодня же попробуем зачаровать мои занавески, — предложила Джинни, спускаясь по ступенькам крыльца. — Интересно, какими еще ты необычными заклинаниями владеешь?

— Необычными?

— Да, чем не пользуются в Британии.

— От комаров. Заклятием, приводящим к грибам в лесу. Конфундусу могу сопротивляться. Достаточно необычные?

— Да. Научишь? — воодушевленно спросила Джинни.

— Запросто.

Они шли по лесу, вдыхая запах прошлогодней хвои и свежей листвы. Обходили мшистые камни и весело болтали о пустяках.

— Знаешь, у меня такое чувство, что я знаю тебя всю свою жизнь, — задумчиво произнес Дэвид, когда они подошли к ее дому.

— Правда? — Джинни смутилась. Она вдруг подумала, что пусть ложь во спасение, но все же это ложь, и Дэвид заслуживает знать правду о том, кто она на самом деле.

— Да, у меня был друг в Хогвартсе, — Билл Уизли, он чем-то похож на тебя — такой же отзывчивый, да и внешне ты его напоминаешь.

Джинни закусила губу.

— Мне, наверное, пора тебе кое-что рассказать, — нахмурилась она.

Дэвид, увидев ее замешательство, поспешил сказать:

— Что бы ты мне ни рассказала, это никак не поменяет моего отношения к тебе.

Джинни вздохнула. Воцарилось неловкое молчание, которое она все никак не решалась нарушить.

Дэвид разрядил обстановку:

— Так что, идем зачаровывать занавески?

Джинни кивнула, радуясь, что можно отложить признание.

— А я бывал в этом доме. Здесь останавливались мои друзья, которые живут в Лондоне. В ванной было окошко с плохо пригнанными рамами, вечно выхолаживало дом. Мы заколотили окно двумя слоями фанеры. Стало гораздо теплее.

Дэвид подошел к крыльцу дома Джинни и галантно подал ей руку, чтобы помочь подняться на две ступеньки.

Джинни вложила свою почти детскую ладошку в его крупную твердую ладонь — и очутилась наверху, на уровне его роста. И неожиданно поцеловала Дэвида. Мне она потом объяснила, что какой-то невольный порыв овладел ею.

Он немного оторопел от этой внезапности и, когда она отстранилась, все еще выглядел растерянным.

— Прости, — сказала Джинни и вошла в дом.

Дэвид мотнул головой, досадуя на свою неловкость, и ринулся за ней.

Он старательно зачаровал занавески в крохотной спальне Джинни, а когда она собралась его поблагодарить, привлек ее к себе.

— Это ты меня прости, — тихо проговорил он, поцеловав ее. Ему явно понравилось, как отозвалась на поцелуй Джинни, но форсировать события он не хотел — она все еще смущалась. — В среду собираюсь опробовать в полете подросших фестралов. Ночью. Хочешь присоединиться?

— Конечно, — ответила Джинни и улыбнулась.

Она проводила Дэвида до двери, так ничего и не сказав, а потом долго размышляла о том, что все-таки нужно найти в себе силы и сообщить ему правду.

Дэвид же возвращался домой окрыленный мыслью о том, как ему неописуемо повезло встретить в этой глуши замечательную девушку, которая, по счастливой случайности, свободна.

Гарри рыскал по всему свету в поисках Джинни. Хронологию его поисков помогли восстановить наши многочисленные друзья.

Некоторые однокурсники Билла жили в Британии, но были и те, кого найти удавалось с трудом. Помогала информация от друзей и родственников, данные Аврората. Один за другим однокурсники отсеивались — рядом с ними не было Джинни. В финскую деревушку Гарри отправился, когда остальные варианты были на исходе. Он с трудом смог выяснить, где находится Дэвид — его родители погибли еще в первую магическую войну, а старшая сестра, жившая в небольшом родовом поместье, наотрез отказалась давать информацию о местонахождении брата. Сведения удалось раздобыть у одного знакомого Дэвида.

* * *

Джинни с волнением ждала тот вечер, когда Дэвид устроит ей полет на фестралах. Она не знала, как к этому относиться. Но была ли эта встреча свиданием или нет, Джинни все же купила в местном магазинчике бутылку красного вина — на тот случай, если вдруг найдется повод выпить по бокальчику.

Она выглядела такой сияющей, что я начала улыбаться, наблюдая за ней.

* * *

Дэвид тоже немного волновался. Конечно, забот у него было полно и времени для волнений совсем не оставалось, однако в тот вечер он тщательно побрился, уложил непослушные вихры полузабытым заклинанием и срезал несколько нарциссов, что росли возле дома.

— Ты же говорил, что не собираешься клеить Ханну, — заметив приготовления, выдал Илмари.

— Ну, видимо, я тогда еще не думал ее клеить, — рассмеялся Дэвид. — Ты что, против, если мы с ней будем встречаться?

Илмари немного подумал и ответил:

— Ханна клевая, но я не хочу называть ее мамой, если ты вдруг вздумаешь на ней жениться.

— Ну что ты. Даже если у меня с Ханной что-то получится, то это вовсе не значит, что она захочет с нами жить, а тем более, чтобы ты называл ее мамой.

Илмари еще немного покрутился рядом с отцом и вздохнул:

— Я бы хотел, чтобы она с нами жила. Тогда бы ты не остался один, когда я отправлюсь учиться в школу волшебства.

Дэвид рассмеялся:

— Поэтому ты подыскал мне невесту на свой вкус? — Илмари открыл рот, чтобы что-то сказать, но Дэвид ему не дал: — Ладно, признаю, что вкус у тебя есть. А теперь марш в постель, не то расстроишь бабушку, и у нее заболит голова.

* * *

Они встретились у вольеров, когда ночное солнце спряталось за деревьями, а ясное небо приобрело тот насыщенный голубой цвет, что бывает в это время года только на этой широте. Теплый воздух был неподвижен. Над водой роилась мошка, в зелени ждали своего часа комары, однако заклинания, создающие особую ауру, отгоняли насекомых от магов.

Дэвид заканчивал запрягать фестралов в карету, и Джинни наблюдала, как он ловко это делает. Не ускользнуло от ее взгляда и то, что волосы у него были сегодня в полном порядке. Значит, готовился, и у нее будет, возможно, настоящее романтическое свидание.

— Готово, прошу! — подал ей руку Дэвид, наложив чары невидимости на карету.

Джинни влезла и уселась на облучок.

Дэвид разместился рядом, вытащил из кармана две пары защитных очков и, надев их и дождавшись, пока приготовится Джинни, щелкнул поводьями.

— Держись крепче! — напутствовал он ее.

Деревья понеслись мимо, а потом вниз. Карета взмыла в небо, рассекая воздух. Открывшийся взору вид очаровывал: среди островков леса, отражая оранжевое солнце, блестели реки и озера.

— Как много здесь воды! — перекрывая шум ветра, крикнула Джинни.

— Красиво, правда?

— Да, это самое чудесное, что я видела! — восторженно проорала Джинни, прижавшись на крутом повороте к Дэвиду.

Они носились по небу до тех пор, пока фестралы не устали. Дэвид показал ей несколько деревенек, а также, махнув рукой на восток, сказал, что там Россия и в следующий раз можно слетать туда.

Он отправил фестралов в загон и вызвался проводить Джинни, на что она, конечно, согласилась.

Возле домика Джинни Дэвид деликатно замялся, но та потащила его внутрь, сказав, что не хочет пить вино в одиночестве. Вино было так и не допито, потому как Дэвид почти сразу притянул Джинни для поцелуя.

Что было дальше, ни Джинни, ни Дэвид мне не показали, лишь заметили, что было чудесно, как если бы они очутились внутри бесконечного счастья. Сколько времени это продолжалось, вряд ли они знают, но оба уверены в том, что если бы не скрипнула та половица, они ласкали бы друг друга куда дольше. Но половица скрипнула, и Джинни затуманенным страстью взглядом посмотрела в ее сторону. И перестала дышать.

Дэвид не сразу остановился, но вскоре понял, что что-то не так, и проследил за взглядом побледневшей Джинни.

В комнате в метре от кровати стоял Гарри, стаскивая с себя мантию-невидимку. Как давно он там был, никто так и не узнал.

— Гарри, — прошептала Джинни, — зачем ты здесь?

Дэвид, не стесняясь наготы, соскочил с кровати и схватил свою волшебную палочку.

— Экспеллиармус!— выкрикнул Гарри и подхватил его палочку на лету. — Стой на месте, дернешься — убью.

Дэвид посмотрел на судорожно дышавшую Джинни. Она лишь кивнула.

— Так что тебе нужно? — потребовал ответа Дэвид.

Гарри вскинул брови кверху, состроив удивленную физиономию, а потом сделал шаг к кровати и сдернул с Джинни простыню.

— Вот то, что мне нужно — моя жена. Или она тебе не рассказала, что замужем за Гарри Поттером?

— Ты врешь! — бросил Дэвид и выжидающе посмотрел на Джинни.

— Я хотела рассказать… — только и смогла она выдавить из себя.

— Да уж, расскажи. Тебе много есть чего рассказать своему любовнику.

— Гарри, прошу…

— Нет, Джинни, это я тебя прошу. Собирай вещи и вернемся домой. Погуляла — и хватит. Не измывайся надо мной, ты же знаешь, как я тебя люблю.

— Ты… ты сумасшедший.

— Неправда, я делал только то, что хотела ты. Джинни, я на все ради тебя готов. Посмотри на меня, как ты можешь меня в чем-то винить?

— Тебя зовут Джинни? Джинни Уизли? Ведь ты сестра Билла? — заговорил ошарашенный Дэвид. — Почему ты мне солгала?

— Прости, Дэвид, я не хотела, чтобы Гарри нашел меня.

— Почему?

— Я же сказала. Он сумасшедший, — тихо проговорила Джинни.

— Ты разбиваешь мне сердце, — с чувством произнес Гарри.

— Вот черт, — выругался Дэвид. — Я, наверное, пойду. Ты, Гарри, прости, я не знал, что она твоя жена.

— Простить не прощу, но понять могу. Джинни умеет очаровывать.

Гарри бросил волшебную палочку Дэвиду, и тот, подхватив свои вещи, хлопнул дверью.

— Не могло все быть так хорошо. В чем-то должен был быть подвох, — бурчал Дэвид себе под нос, натягивая одежду на улице.

И рванул к дому.

Он ругал себя за доверчивость и простодушие, из-за которых оказался в глупейшей ситуации. И не мог понять, как можно было так безосновательно доверять этой девушке? Точно ведь, очаровала!

А потом одна простая мысль остановила его: почему он решил, что если Джинни солгала, то Гарри сказал правду? Это элементарная ошибка мышления, подпитанная негативными эмоциями обманутого человека. Да, слова победителя Волдеморта много значат для людей, к тому же Гарри внешне не тянул на маньяка — крепкий темноволосый парень в очках, каких много. Однако в его взгляде и каждом движении Дэвид заметил нечто такое, что настораживало. А вот в Джинни он почувствовал страх и раскаяние.

И Дэвид бросился обратно.

Зачарованные шторы были плотно задернуты, двери заперты охранным заклинанием, которое Дэвид не смог снять. Но он знал, что в ванной есть маленькое окошко, заколоченное двумя слоями фанеры. У Гарри вряд ли было время вникать в детали, если он и зачаровал, то те окна, которые увидел, поэтому можно было аккуратно заклинанием вытащить гвозди и убрать фанеру, чтобы пролезть в дом. Так Дэвид и сделал.

Пара свечей освещала маленькую спальню, разгоняя темноту. То, что увидел Дэвид, прокравшись туда, повергло его в шок.

Гарри связал Джинни, и та беззвучно кричала, объятая заклятием Квинерус. Он же занимался трансфигурацией скалки, которая превращалась в огромное, словно член тролля, дилдо.

— Сначала я засуну в тебя эту штуку, а потом, когда ты станешь посговорчивей, мы обсудим твой поступок. Быть может, в наказание она пробудет в тебе неделю — я еще не решил, как поступлю, когда мы переместимся в дом на площади Гриммо. Порт-ключом сейчас займусь, я собираюсь забрать тебя домой сегодня же. Побудешь там до тех пор, пока мне не покажется безопасным выпускать тебя.

Гарри положил свою палочку на комод и взял дилдо.

— Ты же помнишь, что давала клятву делить со мной радости и горести, пока смерть не разлучит нас, — он усмехнулся. — Нет, смерть не разлучит нас надолго, ты же знаешь.

Он схватил Джинни за ногу и потянул к себе, собирая ее извивающимся телом простыни.

— Мне не нравится, когда ты сопротивляешься, — Гарри недовольно скривился. — Перестань дергаться, иначе в тебе окажется две таких штуки вместо одной.

Картина вырисовывалась отвратительная. Дэвид все понял и не мог допустить, чтобы Джинни делила с Гарри сумасшествие, и ворвался в комнату. Лишь на секунду он опередил Гарри, у которого реакция была молниеносной и который дернулся, чтобы взять свою палочку, но этого хватило, чтобы сотворить обездвиживающее.

Гарри остолбенел с протянутой рукой.

Дэвид режущим заклинанием освободил Джинни от пут, снял Квиентус.

— Подонок, как он может такое делать! — прошептал он возмущенно.

Мгновением позже за его спиной раздалось:

— Сектумсемпра! Экспеллиармус!

И его левое плечо пронзила острая боль, а палочка вылетела из руки второй раз за ночь. Он развернулся и тут же получил Конфундус, произнесенный так, словно это было признание в любви.

— Что же, любимая, мне с ним делать? — спросил Гарри и подошел к истекающему кровью Дэвиду вплотную. — Чем тебя покорил этот дохляк, не способный защитить даже себя?

Джинни съежилась на кровати. Ее палочка была далеко.

— Что, он не знал, что с чарами окаменения можно научиться бороться? Он не был на войне и раскис среди размеренной деревенской жизни?

Гарри обошел Дэвида, который дергался так, будто не знал, сесть ему на пол или прыгнуть.

— Пахнет, как девчонка. Пожалуй, я помучаю сначала его. Трахну у тебя на глазах, а потом порежу на куски и брошу к фестралам — они любят свежее нежное мясо. Сойдет за несчастный случай при кормлении животных.

— Гарри, пожалуйста, отпусти его. Я сделаю все, что ты хочешь. Дам нерушимый обет, что буду с тобой до конца жизни. Прошу…

— Нерушимый обет — это хорошо. После того как твоего рыцаря сожрут фестралы, обязательно дашь мне обет.

Он направил волшебную палочку на Дэвида и магией сорвал с него одежду.

Дэвид продолжал подрагивать. Его взгляд отражал весь тот хаос мыслей, что сотворяет Конфундус. Кровь стекала по его руке и капала на пол, собираясь в лужицу.

Гарри взял его за больное плечо, заставил встать на четвереньки и обратился к Джинни:

— Не смей отворачиваться, я хочу, чтобы ты все видела от начала и до конца. Потом лишнее сотру из твоей памяти.

Он расстегнул брюки и опустился на колени позади Дэвида. В его глазах был сумасшедший блеск от предвкушения того, что должно случиться. Ему наверняка казалось, что дело обернулось даже лучше, чем он предполагал.

Дэвид вел себя совершенно безучастно, даже когда Гарри положил руку на ягодицу. А потом вдруг со всей силы лягнул его ногой.

Гарри впечатался в стену головой и на несколько секунд потерял ориентацию и способность дышать — удар пришелся по солнечному сплетению.

Прежде чем Гарри пришел в себя, Дэвид отобрал у него палочку и крепко его связал. Потом еще на всякий случай усыпил заклинанием.

— Сейчас помогу с плечом, — бросилась Джинни к Дэвиду, который только сейчас позволил себе застонать.

— Резануло прямо до кости, что это за проклятие? — спросил он.

— Сектумсемпра. Снейп изобрел. И контрзаклятие тоже, — ответила она и зашептала: — Вулнера Санентур!

Рана стала затягиваться и вскоре исчезла совсем.

— Спасибо, — сказал Дэвид. — Научишь?

— Да. А ты здорово справляешься с Конфундусом.

— И ты тоже будешь справляться, когда я тебя потренирую. А сейчас надо решить, что делать с ним, — Дэвид кивнул в сторону Гарри.

— Не знаю. Мне надо было сразу обратиться в Аврорат, заявить о том, что Гарри сходит с ума. У меня есть колдофото в доказательство того, как он издевался надо мной. Пусть бы мне было стыдно их предъявлять, зато сегодняшнего бы не случилось. Прости, я так виновата перед тобой.

Дэвид осторожно коснулся ее подбородка и заглянул в глаза.

— Ты ни в чем не виновата. Перестань себя казнить.

— Ты на меня не сердишься?

— Боже мой, Джинни, с чего ты взяла, что я могу на тебя сердиться? Выбрось глупости из головы.

Они обнялись.

— Думаю, нам поможет старый добрый Обливиэйт и местная больница для магов. Здесь Гарри никто не знает, пока целители разберутся, кто он и откуда, восстановят память, они успеют понять, что его нужно лечить. Я его сам доставлю, объясню, что он напал на меня и хотел… в общем, скажу часть правды. А колдофото сожжем, если получится определить Гарри на лечение без них.

Джинни положила ему голову на плечо и заплакала. Это были слезы облегчения.

* * *

Гарри они переправили в больницу. Благодаря тому, что из его памяти был стерт большой кусок, он не вспомнил про Джинни. Однако вскоре стал кидаться на соседа по палате, говоря, что тот должен быть ему предан и делать все, что он пожелает. Специалисты вынесли вердикт, что Гарри подлежит принудительному лечению. Позже Гарри восстановили память и экстрагировали в Британию, в больницу Святого Мунго. Прошло три года, но его до сих пор держат взаперти. Как долго это еще продлится, целители сказать не могут.

Джинни в Лондоне выхлопотала развод и отправилась в маленькую финскую деревушку, где до сих пор живет с Дэвидом. У них родилась девочка, которую все называют принцессой: у нее рыжие кудряшки, как у Джинни, и очаровательные ямочки на щеках.

Дэвид расширил ферму и продает своих фестралов в разные страны.

Илмари отправился учиться в Хогвартс. Так он сам захотел — идти по стопам отца.

А я наконец-то овладела окклюменцией.