В Бриджуотерской тюрьме (джен)

— Тащите раненых сюда! — сказал Питер Блад, указывая заключенным, решившим помочь ему, на относительно сухое и чистое место в камере. — Сейчас посмотрим, что можно сделать…

Он скинул камзол, изрядно запылившийся и помятый после путешествия от усадьбы Оглторп до Бриджуотерской тюрьмы, и передал его в руки Питту. Засучил рукава рубашки и, опустившись на колени, принялся осматривать самого тяжелого из тех, кто здесь лежал: мужчину гигантского телосложения, которому в сражении выбило глаз.

— Потерпи, старина, — пробормотал Блад, пытаясь развести могучие ручищи раненого в стороны от окровавленного лица, — сейчас перевяжу!

Доктор недолго думал о том, где взять материал для перевязки, и сдернул свой шейный платок, украшенный пышными брабантскими кружевами.

— Мистер Питт, быть может, вы поспрашиваете у людей что-нибудь в этом роде? — обратился он к молодому моряку, не оборачиваясь. — Шарфы и платки, любая ткань. Если их не перевязать, они могут умереть… — и он быстро кивнул на других пострадавших.

Питт кивнул, все еще выглядя немного ошалелым от того, что творилось вокруг.

Тюремная камера была переполнена: уже сейчас в нее набилось человек пятьдесят. И все равно прибывали новые, по мере того, как в город возвращались отряженные на охоту за мятежниками драгуны.

Рядом сидел Эндрю Бейнс, пребывающий в полной прострации. Он раскачивался, обхватив голову руками, и бормотал что-то бессвязное.

— Зачем мне теперь жить? — стонал он, все еще мыслями пребывая в своей усадьбе, которую безжалостно разорили драгуны Кирка.

Блад, уворачиваясь от кулаков верзилы, закончил перевязку и посмотрел на йомена. Утешать бедолагу сейчас не было смысла. Поэтому доктор решил пойти с другого конца.

— Как зачем? — резко сказал он Бейнсу, чтобы сразу привести его в чувство. — Ты должен выжить, чтобы вернуться к своей семье! Если ты их не поддержишь, то кто?

Бейнс замолчал, продолжая лохматить волосы руками.

Вернулся Питт с ворохом шейных платков.

Блад взял шарф и повернулся к другому раненому, который корчился от боли в простреленной ноге…

— Эй, парень, это наше место.

Блад как раз закончил очередную перевязку и медленно обернулся на голос.

Перед ним стояло несколько мужчин весьма разбойничьего вида. Один из них, самый высокий, смотрел на доктора и его помощников, недобро щурясь.

— Да-да, ты не ослышался, место наше, так что убирай отсюда этих дохляков, — и он махнул ручищей на раненых.

Говоривший выглядел слишком спокойным и уверенным в себе для пленного мятежника, и Блад решил, что он один из завсегдатаев этой тюрьмы, сидевший в этой камере еще до того, как сюда привели бунтовщиков.

Блад поднялся на ноги, сжимая в руке окровавленный шейный платок. И ответил спокойно:

— Этим людям нужен уход и хоть немного комфорта. Здесь самое сухое место в камере, и я уверен, что вы уступите его… хотя бы на время.

Заводила с ухмылкой оглянулся на своих спутников.

— Держи карман шире, доктор! Стану я еще заботиться о бунтовщиках Монмута! Давай, убирай их с моего места!

И он шагнул вперед, чтобы оттащить ближайшего к нему раненого, но Блад преградил ему путь.

— Тем не менее, сударь, они останутся здесь, — твердо сказал он, глядя верзиле в глаза.

Тот насупился, оглянувшись на своих людей.

— Он, видимо, не понимает, — проворчал вожак. — Придется объяснить более наглядно!

Он сделал неуловимое движение, и Блад увидел, что в его руке блеснул нож. Неуклюжий и явно самодельный, но от этого не менее опасный.

Помощники Блада охнули и отпрянули назад, когда верзила, оскалившись, направил клинок на них.

— Доктор… осторожно! — прошептал Питт, положив руку на плечо Блада.

Пленные бунтовщики до участия в восстании в большинстве своем были мирными людьми, непривычными к оружию, и испытывали к тем, кто носил его, определенное почтение.

Шкипер пытался оттащить доктора в сторону, но тот остался стоять на месте, глядя прямо в глаза обладателю ножа.

— Раненые останутся лежать здесь! — сказал Блад, и в голосе его зазвенел металл.

— Док… — Питт еще раз попытался урезонить своего товарища по несчастью.

Верзила взревел, рассерженный таким упрямством, и замахнулся на Блада.

А дальше Джереми почти ничего не успел рассмотреть — так быстро все произошло.

Доктор уклонился от ножа и пнул верзилу ногой в колено. А когда тот согнулся, охнув от боли, обрушил на его шею удар сцепленных вместе кулаков.

Верзила растянулся на полу, подергиваясь.

Блад выхватил нож из его руки и направил на остальных спутников поверженного. Те попятились, встретившись взглядом с горящими синими глазами ирландца.

— Только попробуйте подойти! — предупредил он их. — Зарежу!

Завсегдатаи камеры подхватили своего вожака под руки и оттащили в сторону, опасливо косясь на доктора.

Блад покрутил нож в руке, разглядывая его лезвие. Попробовал пальцем, проверяя заточку. Кивнул, явно довольный осмотром.

— Пригодится в хозяйстве, — сказал он Питту, который все еще смотрел на него широко распахнутыми глазами.

Бейнс дрожал всем телом, бормоча молитвы.

— Что ж, пойду к следующему пациенту, — Блад сунул нож за пояс и приготовился к еще одному осмотру.

Верзила тем временем пришел в себя от нанесенного удара и, постанывая, прошипел:

— Ничего, доктор, я с тобой еще поквитаюсь. Во сне придушу! Будешь знать, как с нами спорить!

Блад только ухмыльнулся в ответ на эту угрозу.

— А ты не бойся, док, — услышал он чей-то ровный голос. — Спи себе спокойно.

Блад поднял голову, чтобы посмотреть на того, кто это сказал. И увидел крепкого темноволосого мужчину, карие глаза насмешливо прищурились, глядя на него.

— А уж Нэд Огл проследит, чтобы никто тебя не тревожил, если что…

И мужчина многозначительно поплевал на кулаки…