Клиент (джен)

— Эпидемия, блядь, — сказал блистательный Ронокоп, и поправ технику безопасности, почесал палочкой в затылке. Гермиона на нелегкой ниве народного образования как раз дошла до глубоко омерзительных санитарно-гигиенических тем, и про эпидемии он наслушался.

— А если серия? — предположил Тальберг и меланхолично отхлебнул из фляжки.

— Типун тебе на язык, — сплюнул Ронни. — Только серийных воров варенья там и не хватало. Хотя... шестой случай, блядь... да те две банки маринованных грибов... серия, конечно.

Джуллиус Тальберг перевелся в их отдел месяц назад, и Ронни на правах самого наглого влез в график дежурств так, чтобы как можно чаще оставаться на сутки с новеньким (и как можно реже — с Уокером!). Поначалу Джулли производил впечатление странноватого типа, но тем удивительному Уизли и приглянулся. Несмотря на то, что детективы все ходили на работу исключительно по гражданке, Тальберг умудрился отличиться и тут, и носил на голове ковбойскую шляпу (чем порождал в отделе невероятное количество малопристойных анекдотов). Еще он был неразговорчив (как позже выяснил Ронни, с теми, кто детективу не нравился) и постоянно прикладывался к «ладошке», распространявшей феерически убийственный аромат. Впрочем, последнее в ДМП было скорее нормой, а то, что самогонщика-любителя до сих пор не спалили, можно было объяснить только и исключительно... да, магией. Поговаривали, что Тальберга за заветную фляжечку и выперли из международного отдела Аврората, но Ронни-бой давным-давно понял, что по количеству сплетен на минуту времени районный отдел ДМП решительно и беспощадно делает даже спальню девочек-шестикурсниц Хаффлпаффа.

Так что «дурак» Ронокоп и Джуллиус в неизменной ковбойской шляпе, можно сказать, нашли друг друга. Оба длинные, худые и немножко контуженные. Вот и теперь они, как памятники унынию, стояли посреди разоренной гостиной и уныло обозревали обстановку.

— Ну чо, надо осмотр делать? — печально вопросил Рон.

— И по соседям пробежаться, — в тон ему ответствовал Джулли.

Уизли достал сигареты, Тальберг — сигару, и оба вдумчиво закурили.

Работать было откровенно лень. Промозглый ноябрь богомерзко дождил с самого раннего утра, Рон промочил кеды еще на пороге отдела, а при попытке высушить — напутал с заклинанием и подпалил подошву. Носки, что характерно, остались мокрыми, а в обувку с удвоенным усердием побежала мерзкая влага. Даже в Динском лесу он такой пакостной погодки не помнил — а может, там рядом была Герми, которая на чарах училась, а не играла с Гарри в магический бой.

Эксперт, молоденькая и хорошенькая, но к несчастью, сильно беременная Кристи Уилсон, давным-давно шарилась по окнам и дверям, периодически тяжело вздыхая. Ей тоже не хотелось работать, но из всех присутствующих Кристи была самой ответственной.

В соседней комнате в бесплодных попытках изобразить микроинфаркт утробно стонала изгнанная с неотложных следственных действий потерпевшая. Попытку оценить покраденное в полсотни галеонов она уже бездарно провалила, и теперь, видимо, репетировала моральный вред на случай подачи гражданского иска. Черствые ДМПшники актерскую игру не оценили, а муж дамы и вовсе сбежал. Судя по дебильно-счастливому лицу — в ближайший пивняк.

— Чо там пропало-то помимо варенья? — спросила Уилсон, тяжело вздохнув. С ее пузом ползать по полу было уже довольно затруднительно, и девушка охотно воспользовалась передышкой.

Внимательнейший Уизли глянул в протокол:

— Две банки краски времен первой магической, подушка диванная красного цвета, размером восемь на десять дюймов, и копия чаши Хельги Хаффлпафф, сувенирная. С конфетами.

— С шоколадными конфетами! — бдительно напомнила из-за стенки потерпевшая.

— Еще и сервант проверять, — затосковала эксперт.

— Зато стоя, — подбодрил ее тактичнейший Уизли и тут же огребся второй, не привлекшей воров подушкой.

— Ладно, чо, пойду поспрошаю по соседушкам, — лениво потянулся Тальберг. — Может, это какие-то местные малолетки, и мы их... того... по горячим следам.

— Еще одно раскрытие?! — застонал Ронни-бой. — Только этого мне и не хватало!

В последние два месяца на следствие и лично на величайшего следователя снизошла чума в виде криминальных новостей в целом и Панси Паркинсон в частности. Как и все начинающие журналюги, бывшая сокурсница решила, что ей нужны связи в ДМП — и как назло к таковым причислила именно Ронни. С достойным уважения упорством она паслась в сводке и строчила все новые и новые запросы. На которых Бешеный Анус Хиггс мстительно ставил резолюции «поручить дачу комментария лейтенанту Р.Б. Уизли». Даже когда дела были вовсе не Роновы.

— Волшебных «палочек» много не бывает, — философски отозвался Тальберг и двинулся на выход.

Ронни-бой хотел предложить ему перекурить еще, но в кармане форменной мантии нагрелось сквозное зеркало. Храбрейший Уизли спешно скомкал начатую сигарету в блюдце и потянулся за средством связи.

На экране проявилось милое личико Гермионы, которому ужасно не шло подозрительное выражение — ну право слово, как у Алекто Кэрроу, когда Джин ей на спину листок бумаги с надписью «страдаю от недотраха» приклеила и третий студент ей вслед захихикал. (Сестренка о таких подвигах умолчала, а вот старый добрый Нев как-то напился и все похождения Джинни расписал в красках).

— Куришь? — осведомилась любимая девушка.

— Ты чо?! — возмутился честнейший Уизли и выдохнул дым в сторону. — Тут просто... кхе-кхе... в помещении холодно.

— Запомни, Рональд, капля никотина убивает лошадь! — заявила его домашняя заучка назидательно, но быстро сбилась на нормальный тон. — Вообще-то я не по этому поводу. Во-первых, у нас завтра все в силе? Идем в «Енот»?

— Если тебя хотят ставить завтра на дежурство, скажи, что в этом случае придет твой парень-коп и устроит проверку хранения зелий категории А! И тогда вашей шарашкиной конторке придет полный пи... э-э-э... абзац, — подобрался он.

— Да не, я не об этом. — Гермиона смешно почесала нос и сморщилась. Лицо ее снова выражало глубочайшее неодобрение. — Заходила миссис Уизли и передала во-от такое ведрище гуляша с картошкой.

Размах рук девушки вышел далеко за пределы зеркала, но Ронни знал маму без малого двадцать лет и объемы, в которых готовилась хавка, представлял себе преотлично.

— Короче, в меня больше не влезает, а там даже не заметно, что меньше стало. Я, конечно, тебе занесу поесть, но там вправду очень-очень много. Может, ну его, этот бар, позовем Гарри с Джинни к себе? А то, я боюсь, до послезавтра мясо не доживет.

— Меньше бери в голову, больше бери в рот, — посоветовал Рон и запоздало порадовался, что в контексте гуляша фраза внезапно зазвучала хоть немного пристойно. А то бы огребся, как пить дать. — Я его все равно сожру, а у ребят, если я хоть немного знаю маму, дома такое же ведро — и хорошо, если одно. А то маменька считает, что Гарри слишком худой и его надо усиленно кормить.

— И то верно, — засмеялась Гермиона.

Ронни-бой хотел уже отключиться, и даже изобразил дежурный поцелуй на прощание, как девушка замахала рукой:

— Погоди-погоди, чуть не забыла! К нам со вчерашнего дня поступает третий малолетка с симптомами ботулизма. И они не родственники.

— И чо? — не врубился высокоинтеллектуальный Уизли.

— Ботулизм, Рональд, это болезнь, которую вызывают бактерии, живущие в безвоздушной среде, — тоном, как будто объясняет прописные истины, изрекла она.

Подумать только, в минуты особенного умственного помрачения (например, после особо удавшегося траха) Рон даже хотел на этой занудной особе жениться!..

— И чо дальше?..

— И то! — разъярилась Герми. — Когда ты проверяешь, как я выучила тему, ты тупо говоришь «да, дорогая, все правильно, продолжай дальше» или реально вникаешь в текст?!

Рон опасливо промолчал. Сейчас явно был не самый подходящий момент для честности в отношениях.

— Проще всего заполучить ботулизм через плохо приготовленные домашние консервы, в которые попала земля. Например, грибные. — Торжественно изрекла она, и не выдержав, добавила. — Я-то слушаю все твои рабочие гадости, которые ты вываливаешь на меня за ужином!!

Но чувствительному Уизли уже не было дела ни до чьего уязвленного самолюбия, будь это даже самолюбие Гермионы.

— Грибные, говоришь?! И не родственники?! А возраст?

— Двоим по четырнадцать, третьему пятнадцать. В Хогвартсе ни один не обучается.

— Ты золото! Ты самая умная и внимательная девушка на свете! — заорал Ронни, расчувствовавшись. — Уверена, что они не живут на одной улице, или может, у них одна крестная-сквиба, которая хреново маринует грибы?

— Я еще способна спросить подобные вещи сама, причем под видом медицинской беседы, — оскорбленным тоном заявила Герми, но судя по раскрасневшимся щекам, нехитрый комплимент пришелся ей по вкусу.

Возможно, потому, что даже на такие заботливый Уизли не был особо щедр — не от черствости душевной, а токмо по врожденному тупоумию.

— Люблю-тебя-целую-ты лучшая-сегодня-заедем!!! — проорал он и отключился.

После чего огляделся и понял, что слегка переборщил с эмоциями. Обрабатывавшая сервант Кристи смотрела на него с неприкрытым интересом. В приоткрытую дверь таращилась потерпевшая.

Рон сделал вид, что подобные вопли — пустяки, дело житейское, и с независимым видом плюхнулся на диван с бланком протокола осмотра. Но если потерпевшая просто лупила глаза, не решаясь спросить, Уилсон не так-то просто было сбить с толку.

— И что все это значит?

— Агент маякнул, — проворчал гениальный следователь, не отрываясь от протокола.

За Прытко Пишущим Пером нужен был глаз да глаз, в последний раз, когда Ронни отвлекся, рядовой допрос утырка-жулика расцветился красочными воспоминаниями о ключицах Гермионы. И, соответственно, о том, что располагалось пониже ключиц. Внимательный Уизли допрос не перечитал, а жульман то ли не умел (подписался он крестиком), то ли решил насолить следаку. В результате, когда дело ушло на проверку, над удивительным и любвеобильным Рональдом ржала вся прокуратура — а позже дошло и до родного отдела. И полбеды над ним — буквально через неделю после этого позорища к нему в гости заглянула Герми, так на нее даже жирный урод Фак пялился.

— Уизли, — пропела Уилсон нежно. — Я б поверила, если бы это Тальберг сказал. И даже тебе бы поверила, не будь первой части разговора, про миссис Уизли и Гарри, вероятно, Поттера. А ну колись! Не тот ли это агент, о чьих формах ты мечтаешь на допросах?

Потерпевшая, которая напряглась еще при упоминании национального героя, на слове «мечтаешь» затряслась мелкой сладострастной дрожью. От чего ее собственные формы буквально пошли волнами.

Рон чертыхнулся и поймал перо за кончик, но было поздно. Фразу «У Крис сиськи тоже ничего так» пришлось вычеркивать вручную.

— Есть информация про наше жулье, — своим самым нейтральным голосом ответил Ронни. И кинул многозначительный взгляд на терпилу. Та эволюционировала на глазах: когда следственно-оперативная группа вошла в обворованную квартиру, ее подбородок покоился в многочисленных складках жира и буквально лежал на плечах. Теперь же у нее обнаружилась длинная, практически лебединая шея, которую она просунула в комнату, сама стоя за ее порогом.

— Расскажешь, — отрезала Кристи, намекая, что ничего она не забудет.

Ронни тяжело вздохнул и вернулся к протоколу. Теперь у него появилась другая проблема — как бы в нем не появилось ничего тошнотворного про потерпевшую.

Тальберг вернулся полчаса спустя, заодно приведя с собой понятых — единственных обнаруженных в подъезде соседей. Естественно, они ничего не видели и не слышали, ну, бузили какие-то мальчишки — так может, местные. Взлома никто не заметил.

Первый понятой, подозрительного вида парень, глядя на которого Ронни мысленно припомнил все ориентировки из дежурки, поспешил расписаться и поскорее сбежать. Вторая, древняя старушенция, рядом с которой профессор Макгонагал показалась бы юной девчушкой, наоборот воспылала к следственным действиям подозрительным интересом. Ронни даже задумался, не слушала ли она те же радиоспектакли, что и его собственная матушка. Терпила, узрев благодарную публику, снова вспомнила о том, как страдает, и начала стонать...

Рон отвел Джуллиуса в сторону и вполголоса сказал, что возможно располагает некоторой информацией о жулье.

— Хорошо, когда невеста работает в Мунго, — просто кивнул Тальберг.

Право слово, никакого интереса с этими детективами, все они заранее знают.

— Смотаемся, пока типа на вызове? — спросил Ронни с надеждой.

В первую очередь, конечно, на то, что Джулли не станет проявлять осведомленность. По делам засранцев, любителей варенья и прочих домашних заготовок, с бравым следователем работал Уокер, а дарить этому упырю раскрытие честнейший Уизли не собирался. Но и чтобы Тальберг озвучивал эти низменные порывы вслух, тоже хотелось мало.

— Без вопросов, — легко согласился детектив, но тут зеркало в кармане штанов Ронни снова нагрелось.

Однако на этот раз вызывала его не Герми и даже не мама, а Фак.

— Заканчиваете, Рыжик? — поинтересовался помдеж без всякой насмешки, которую обычно позволял себе в разговорах с гениальным следователем. — У нас разбойное нападение, ломбард на Син-стрит, тридцать. Экипаж вневедомственной я уже отправил, подскакивайте и вы.

Ломбард представлял собой обшарпанную пристройку, лет десять назад прилепившуюся к куда более старому, но такому же безвкусному особняку. Син-стрит, если не считать собственно Старый Порт, была самой старой (и самой безнадежно-унылой) частью Портового района. Вся немаленькая территория в незапамятные времена была надежно скрыта от маггловских глаз. Ронни, который по малограмотности считал физику чем-то средним между физкультурой и какой-то специальной наукой для Гермион, предпочитал даже не гадать, каким образом не-волшебники выпускают из вида не только пару десятков кварталов, но и целый изгиб реки.

По счастью, порт не функционировал последние лет сто — потому что разминуться с маггловским судоходством оказалось непосильной задачей даже для волшебников. Да и коллегам Удивительного Уизли хватало и той клоаки, которая организовывалась на районе независимо от наличия или отсутствия транспортного узла.

Высокий, но узкий, как будто втиснутый между двумя своими соседями, депрессивно-серый дом мрачно блестел пустыми окнами. По долгу службы Ронни в таких бывал и любил их даже меньше, чем понаросшие в противоположном конце улицы дешевые бетонные многоэтажки с неграми и крэком. Внутри непременно обнаружатся скрипучая деревянная лестница, на которой ночной порой запросто можно обосраться от ужаса, намертво приклеенные к полу разменявшие третью сотню лет вечно сырые половики и клопы. Толпы, полчища, цивилизации клопов. Еще обязательно найдется с десяток боггартов в самых неожиданных местах, колония пикси в гостиной, один-единственный камин, который не способен обогреть дом, даже пока дымоход не забьется, и извечная черная плесень абсолютно везде. Ронни-бой нервно поскреб между лопатками, но пока клопы и пикси отменялись — его интересовала именно пристройка.

Снаружи ничего странного не было: ни тебе разбитого стекла, ни, чем Мерлин не шутит, зеленого черепа сверху. Удивительный Уизли хотел гордо прошествовать внутрь поперед коллег, но обнаружил, что Тальберг уже скрылся за дверью, а Кристи бойко семенит за ним. Пришлось поторопиться.

Внутри было повеселее — ну, то есть, кому как. За стойкой рыдала умеренно хорошенькая и абсолютно невредимая молодая ведьма из местных — это было легко понять по боевому раскрасу в стиле Милли Сахарные Губки, нанесенному на уже слегка припухшую от пьянства рожицу. У великолепного Уизли была изумительная память на лица, и он живо вспомнил, что не далее как в начале зимы, на заре его стажировки, дознание разнесло очередной притон во Втором Портовом тупике. Эта самая девица отчего-то оказалась внутри, и увидев бравых бойцов за добро и справедливость в форменных мантиях ДМП, внезапно заинтересовалась месячной давности «Пророком».

Возле ведьмы терлись двое «вневедомственных»; первый курил, отстраненно глядя в низкий потолок, второй уткнулся в витрину, рассматривая недорогие украшения. Что подороже в таких ломбардах держали в задних помещениях, под хорошими чарами.

— Ну, чо у нас плохого? — спросил Ронни-бой с умело дозированным презрением в голосе.

Мыслями он был уже в Мунго, допрашивал малолеток и тискался с Гермионой — а лучше в обратной последовательности.

— Какому долбоёбу упоротому пришло в голову, что это разбой? Он что, Авадами в прилавок кидался?

— Не-а, — лениво отозвался один из бравых воинов света, взявший на себя функцию общения с внешним миром. — Он вообще ничем не кидался.

Ронни и Джуллиус синхронно хмыкнули. Эдак, если всем, кто высунул палочку, разбой шить, в Портовом районе грабителей не останется.

— Он её... а-ы-ы... просто в руке держа-ал!.. — провыла потерпевшая.

— И чо, блядь? Он хоть что-то колдовал? — не выдержал терпеливейший Уизли.

— По ходу, реально ничего, — сообщила из угла Кристи, которая как раз сканировала помещение на предмет остаточной магии. — Фон ровненький, где-то с полчаса была парочка бытовых заклинаний, а до того — только статический фон палочек, самых разных.

— Это я ей воды наколдовал, — пояснил один из охранцев.

Уизли скривился. Галантный какой, блядь...

— Не хотел бы вас огорчать, ребята, но это больше похоже на грабеж.

На взгляд Ронни вышло не очень подходяще к ситуации. Вот что-нибудь вроде «это, блядь, грабеж, дятлы тупорылые» — это да, это продемонстрировало бы доблестной охране всю бездну их интеллектуального уровня (на дне которой и болталась указующая его планка). Но Тальберг в некоторых вопросах слишком уж походил на покойного профессора Люпина.

— Он не колдова-ал! — снова заревела девица. — Он просто сказал, что меня зареже-ет!..

— Чем? — продемонстрировал вдающийся интеллект Ронни-бой.

— Ножо-ом!!! — провыла потерпевшая и окончательно скатилась в истерику: начала икать, всхлипывать и совсем забыла про размазавшуюся по лицу тушь и повисшую на носу соплю.

Ронни тактично отвернулся.

— Похоже, это действительно разбой, Тальберг, — заметил величайший следователь современности глубокомысленно.

Джулли кивнул:

— Пойду, пообщаюсь с соседями — может, кто-то этого романтика с большой дороги видел.

Уизли кивнул и кинул тоскливый взгляд на эксперта и охрану. Кристи с самым занятым видом махала палочкой над стойкой, доблестные охранцы маялись от безделья, но возвращаться на территорию не спешили. По ходу, успокаивать терпилу и утирать ей сопельки предстояло именно ему...

Девчонку звали Исла Сэнджер, лет ей было семнадцать, и в ломбард она устроилась, когда менты поганые (то есть, простите, сэр, офицеры ДМП) прикрыли ее прежнее место работы и пообещали стукануть бабке, чем внучка зарабатывает на свой кусок хлебушка. Бабушку Сэнджер Ронни тоже знал, как и все детективы вместе с участковым. Старуха по молодости отсидела за изготовление волшебных палочек без лицензии, а теперь держала комиссионный магазинчик (то есть, подторговывала краденным). Однако с годами почтенная пожилая особа стала хитрее и осторожнее, и формальных поводов привлечь ее как-то не попадалось. Теперь выяснилось, что старуха еще и строгого нрава.

Клиента Исла впервые увидела накануне — он стоял через дорогу, и внимательно оглядывал витрину. Одет был в плащ с капюшоном, лицо наполовину закрыто шарфом. По такой погоде мисс Сэнджер маскарад не удивил, она и сама до дому добегала, кутаясь в платок, — лицензию на аппарацию так и не получила, а на метле в такой ветер летать удовольствия мало. Стеснительный парень простоял на улице с полчаса (как только самое дорогое не отморозил), а потом в ломбард зашел другой клиент, девушка отвлеклась на него — а когда снова посмотрела через витрину, его и след простыл.

— Тихо-тихо, — остановил терпилу Ронни. — С чего ты решила, что это был парень, а не мужчина?

Накрашенный ротик девицы округлился.

— Ой, ну я не знаю...

— Ну так подумай! Может, ты видела, как он двигался?

— Не-ет...

— Или плащ был модный?

— Да вы чо... — захихикала Сэнджер. — Обычный плащ, все такие носят!

— А может, это старый дед был?

— Не, ну чо сразу дед, — кокетливо стрельнула глазками она, отчего на верхних веках прибавилось размазанной туши. — Он такой высокий, с хорошей осанкой, и голос у него молодой был.

До голоса добрались чуть позже. Потому что услышала его Исла только на следующий день — скромняха опять появился на улице, и некоторое время пялился на девушку через стеклянную витрину. Она даже подумала, что поднадоевший визитер влюбился и не решается с ней познакомиться.

Около четырех ювелир свалил домой, и Сэнджер уже хотела выпить чашечку кофе с печеньем и полистать свежий «Ведьмин досуг», как парень все-таки зашел внутрь.

— И что, знакомиться решил, или сразу ножик достал? — поинтересовался Тактичнейший Уизли.

Исла, в своем кокетстве практически позабывшая об истерике, снова всхлипнула.

— Не-а... он какую-то висюльку достал, типа как медную... и спросил, сколько за нее получить можно. А я такая, ми-истер, ну откуда я знаю, сами же видели, ювелир ушел!

— И чо, тогда достал ножик?

— Да-а!

— А ты что сделала?

Ну, в принципе, мог бы и не спрашивать: вместо того, чтобы рассказать, терпила решила зачем-то показать — и опять заревела. Обосралась, короче.

Ронни практически силой оторвал перо от бланка (ему пришло в отсутствующую голову записывать все душераздирающие звуки, производимые мисс Сэнджер) и попытался почесать нос. Перо попыталось вывести очередное «ы-ы-ы» непосредственно на его физиономии, и выдающийся интеллектуал Уизли поспешно отвел канцелярскую принадлежность в сторону.

— У тебя тревожный амулет есть?

— Е-есть, — проныла изрядно осточертевшая Рону девица.

— Почему в действие не привела?

— Так я и нажала, вы же приехали...

— То есть, — офигел блистательный Ронокоп, — у тебя в ломбарде один-единственный сигнальный амулет?!

— Не-ет, еще есть кнопка на «Петрификус».

— А ее почему не нажала?!

— Не дотянула-ась!..

Уизли прикинул расстояние от места девушки до тревожной кнопки. В принципе, могла и дотянуться, если б сильно постаралась. Но злодей бы точно заметил.

— А палочка у тебя есть? Колдовать умеешь?

— Да откуда, блядь! — разозлилась и наконец-то перестала реветь потерпевшая. — В Косом переулке палочка галеонов десять стоит! Меня бабка малёха научила, левиоса-хуёса, экспеллиармус-пиздармус... и говорит, типа, помру — передам палку свою тебе. А только нахуй мне эти обещания, она, блядь, живет и живет... когда только сдохнет.

— Добрая ты девочка, — восхитился Ронни. — Ладно, с палочкой понятно. Чо дальше-то было?

— А дальше он говорит, мол, давай все бабло, сколько в кассе есть, а то зарежу. Ну я сигнальную кнопку нажала, и жду, блядь, вас. Нихуя не работаете, когда надо... приехали, когда этот мудак сраный свалил уже... — окончательно пришла в себя Сэнджер.

— Ну-ка ша, блядь, — прикрикнул вежливый Ронокоп. — Раздухарилась, бабушкина внучка... давай, читай протокол. Или не научили?

— Ага, тупые все тут ходим, — проворчала девушка, впиваясь взглядом в бланк.

— Уизли, ты осмотр делать будешь, или мы тут до вечера?! — возмутилась за спиной Кристи.

— Бабский бунт, ёпта, — проворчал блистательный Ронокоп и достал новый бланк.

Джуллиус вернулся сорок минут спустя, когда Ронни уже успел закончить неотложные следственные действия, перекурить, поцапаться с Уилсон, пару раз рявкнуть на Сэнджер и еще раз перекурить.

— Срисовали нашего злодея. — Сообщил Тальберг, прислоняясь к стойке и не мало не стесняясь навострившей ушки потерпевшей. — Приказчик в аптеке видел, как он стоял напротив ломбарда, а потом, когда ювелир свалил, зашел внутрь. Решил, что это парень потерпевшей.

— Описать сможет? — воспрял духом Ронни-бой.

Детектив положил его надежды на лопатки, а потом перевернул и в грязной форме изнасиловал.

— Плащ-капюшон-шарф, к тому же, видел он его по большей части со спины.

— Хуёво...

— Да не то слово. Ну чо, закончили тут, или ювелира вызывать будем?

Ронни шмыгнул носом. В пристройке было едва ли не холоднее, чем на улице.

— Не, нахуй, в отдел вызовем. По коням, господа офицеры.

— Позер, — проворчала Уилсон, но удивительный Уизли сделал вид, что ничего не заметил.

В служебной машине уютно работал мотор. Ронни плюхнулся на сидение и хотел уже скомандовать Робинсону, чтоб ехал на базу, но вспомнил о болезных малолетках.

— Давай в Мунго. Кристи, ты с нами, или тебя в отдел забросить сначала?

— Щаз, — фыркнула девушка. — Ты меня завезешь, а потом тебя искать по всем кладовкам в госпитале, как на вызов ехать. Давайте уж все вместе.

Тальберг усмехнулся. Ронни мучительно покраснел.

— Блин, ну ты полегче. Я ж не трахаться туда еду, а дело расследовать...

Эксперт многозначительно покивала.

— Вот чо творится в нашем районе, — пожаловался Уизли детективу. — Наверное, воздух такой. Эта злая, как Макгонагал на ЖАБА, хозяин ломбарда — вообще утырок, поставил малолетку без «сучка» за прилавок...

— Кстати, я как раз собирался спросить, не забрал ли наш злодей у терпилы палочку, — заметил Джулли медленно. — У девочки на рукаве мантии с внутренней стороны нашит карман, как раз под нее.

– Хуясе, – прифигел внимательнейший Уизли.

Он, понятное дело, никакого кармана не видел, и вопросов таких ему задавать и в голову не пришло. Может, мантия подержанная, от более богатой хозяйки?

– Мантия у нее своя, – авторитетно уточнила Кристи, как будто услышала его мысли. – Из магазина готового платья «Эмбер и Крэбб», и хорошо подобранная, почти по фигуре.

И как бабы такие вещи замечают… Ронни подумал, что не в состоянии даже предположить, какие мантии носит Герми. А тут только что увиденная потерпевшая…

– Так может, там и карман пришит изначально, если готовые? – зацепился за другое Джулли.

– Не, – покачала головой эксперт, – у них такого нет, представь, мало того, что мантии по фигурам делать, так и карманы на разные палочки? То есть, там можно готовый карман купить, но пришивать его все равно самой придется.

– Товарищи начальники, мы возвращаемся или нахуй домой едем? – не выдержал Робинсон, которому явно осточертело морозить жопу в дырявом и потому продуваемом всеми ветрами газенвагене, покуда группа упражняется в дедукции.

Ронни хотел запросить совета у старших товарищей, но вовремя сообразил, что взгляды устремлены на него. Ебать, да он же следователь!.. Это он здесь главный!..

Даже если девица соврала, сейчас уже собралась с силами и нервами. Нет, надо про нее поговорить подружками по притону, к бабушке Сэнджер опять же наведаться… С другой стороны осмотр – на то и неотложное следственное действие, что потом его не повторить. Может, уже сейчас терпила, которая, сдается, и не терпила вовсе, спрятала «сучок» так, что хуй кто найдет…

– В Мунго, – сказал великий следователь решительно.

В Мунго было хорошо. Нет, то есть, там был пиздец, покруче чем в ДМП, но к Ронни-бою и честной компании он не имел ни малейшего отношения, что было просто неимоверно приятно. Старший, средний и младший медперсонал носился, как в жопу ужаленный, пациенты в приемном покое уныло и покорно ждали, пока их наконец примут, а следственно-оперативная группа, наслаждаясь бездельем, оккупировала киоск со съестной мелочевкой и Ужастиками Умников Уизли. Гермиону пришлось ждать не меньше получаса, да и то, не отвечавшая на вызовы девушка просто побежала мимо, не замечая Рона. Тот, конечно, своего не упустил – вытянул руку и поймал Герми за рукав мантии.

Рукав оглушительно треснул в районе шва.

Девушка остановилась, круто разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Лицо ее отразило всю глубину разочарования в парне.

– Рональд Уизли!.. Ты… ты…

– Жду тебя уже миллион лет, – охотно подсказал Ронни, притягивая ее к себе (во избежание повторения – уже за руку). – Где там твои малолетки?

– Одного выписали сегодня, я тебе записала, кто он и где его искать, двое других, Томас Хорст и Бахус Динсон – в отделении немагических болезней, это шестой этаж, шестьсот восемнадцатая палата… ох, Рон, вот же ты не вовремя…

– Любовника выгнать не успела?

– Пошел нахуй… о-ой, то есть, иди работать, Рон Уизли!

Воспитаннейший Ронни-бой ухмыльнулся, звучно припечатал девушку пониже спины, и не обращая внимания на возмущенную тираду, двинулся к лифтам. Рядом моментально примерился к его шагу Джулли. Под полами идиотской шляпы мерцала загадочная улыбка чеширского кота.

– Кто хороший? – привычно просил Рон.

О том, что он не детектив, Удивительный Уизли ни капли не жалел – все равно бегал не меньше любого розыскника, в то время как иные его коллеги душевно плющили зады в кабинетах.

– Кто герой, тот и хороший. – Многообещающе улыбнулся Тальберг и надвинул пониже на глаза шляпу.

Ронни-бой мог возразить, что в этом районе он уже давно утратил героический лоск, и если его как и вспоминают, так только и исключительно матом. Да и вид у него был исключительно негероический – приобретенная только по весне форменная мантия, конечно, уже подозрительно жала в плечах, но на этом героизм кончался. Из рукавов показались обтрепанные манжеты отцовской рубашки, а из-под подола – подпаленные дырявые кеды, и хуже того, низ джинсов, представляющий собой грязную и мокрую махру. Спорить, тем не менее, он с опытным детективом не стал – тем более что Джулли пока ни разу не накосячил и, что для великого следователя было более важным, не ударился в показательное палкорубство.

– Как скажешь, кэп. Ничо, что они малолетки?

– Не учи ученого, начальник. Это допрашивать мы их без адвоката и мамашек не можем, а дружески побазарить за все хорошее – за милое дело.

Палата пряталась за рассохшейся от времени деревянной дверью, на которой чернилами и от руки был написан номер. Отделение немагических болезней не финансировалось со времен Первой войны, да и наполняли его обычно магглорожденные и полукровки, реже – утырки с Портового района и подобных ему свинарников, которые чисто физически могли поиметь дело с магглами и сквибами. Поэтому на шестом этаже было пустынно, безлюдно и уныло (в перемежающихся темномагических проклятиях, например, мест не хватало настолько, что там пациентов клали даже в коридоре).

Стучаться офицеры ДМП полагали нелишним только при входе в кабинет начальства, как впрочем, и утруждать себя формальностями типа халатов, поэтому постояльцы номера не имели никакой возможности впасть в добросовестное заблуждение на счет посетителей.

Выяснить, у кого из цвета трущоб родители с оригинальным чувством юмора, возможным не представилось: бухали малолетки оба. Когда дверь распахнулась, тощий и белобрысый, со следами легкой дебильности на лице пацан как раз наливал в больничный стакан мутноватое вонючее пойло неизвестного, но оч-чень подозрительного происхождения. Второй, с перекачанными бицухами и сросшимися бровями, сделавшими бы честь и Маркусу Флинту, и настоящему троллю, ждал своей очереди, бдительно поглядывая, чтоб дележка шла честно.

– Здорово, недоноски, – дружески поприветствовал болезных «хороший следователь» Уизли.

Белобрысый поперхнулся и расплескал пойло. Остро запахло паленой спиртягой.

– Режим нарушаем? – недобро осведомился Тальберг, не давая мальчишкам усомниться в том, кто здесь все-таки плохой. – Самогонку пьянствуем?

– К тому же, хуевую самогонку, – Ронни-бой в заботах о молодом поколении изъял стакан, понюхал и скривился. – Попробуй, Джулли, никак Мэгги-потница гнала.

Детектив, в отличие от старшего группы, попросту сцапал из ослабевших рук белобрысого банку и отхлебнул.

– Как же! У Мэгги, по крайней мере, сивухой разит, а тут, походу, на кишках флоббер-червей, если не тухлых жаброслях сырье. Это Синего деда работа.

– Фу, блядь, пацаны, вы б хоть взрослых спросили, почему он синий – в прямом смысле, ептить, – скривился Ронни-бой, отставляя тару подальше. – Заканчиваем, короче, лирику, начинаем за прозу жизни нашей.

Эту умную фразу блистательный Ронокоп услышал от Гермионы, которая жаждала, чтобы ношенные носки парня обитали только и исключительно в корзине для грязного белья, но будучи человеком незаурядного ума, быстро сообразил, что на допросах звучать будет не хуже.

– Грибы откуда взяли?!

– Ка…какие грибы? – наконец подал голос Мистер Брови. Голос оказался неожиданно тонким и писклявым.

– Волшебные, блядь. Которые привели вас в это гостеприимное заведение.

– Ребята хотят сказать, господин лейтенант, – с ледяными Волдемортовскими интонациями подсказал Джулли, – что они ни о каких маринованных грибах слыхом не слыхивали, а их поразило загадочное и необъяснимое проклятье. Видимо считают, что человеку, расколовшему хоркрукс Того-Кто-Наконец-Упокоен, не под силу расколоть двоих малолетних врунишек.

– Грибы когда жрали?! – на контрасте богатырский рявк Ронни-боя получился особенно впечатляющим.

– Та… так это Джойси Хедвигсон нас угощала, – поплыл белобрысый.

Заикание его бровастого товарища явно оказалось заразным.

– Когда, кто такая, как найти?!

– Так Первый портовый тупик, дом один!

– Да, у самого порта, – зачастили мальчишки наперебой.

– Она сказала, сама делала, ну, типа, чтоб перед Лесли прогнуться!..

– Ага, он ей нравится!.. А сама, блядь, даже жарёху не умеет…

– А теперь тихо, бандерлоги, – все с той же ледяной змеиной вежливостью протянул Джулли. – Умолкаем и медленно, аккуратно объясняем дядям, кто такая Джойси, кто такой Лесли и откуда все-таки взялись грибочки. И не врать, а то у меня у веритесарума срок годности к концу подходит, надо его уже кому-то скормить.

Бандерлоги переглянулись, и во взглядах их был ужас.

В итоге оказалось, что жертвой подозрительных консервов пали лица вроде бы и вправду непричастные. Пили в тот вечер малолетки всем проулком у местного секс-символа мисс Хедвигсон, отчим которой в очередной раз запил, а матушка, безмерно оскорбившись, уехала к сестре, предоставив любимой дочке шикарную возможность широко отметить собственное шестнадцатилетие. Позвали всех, даже не особо уважаемую шоблу типа Хорта с Динсоном. В процессе вечеринки хозяйка ненадолго вышла, а позже вернулась и кстати вспомнила, что богата отличной закуской – маринованными грибочками. Правда, большая часть переулочного бомонда напилась уже до того, что закуской не интересовалась, но Том с Бахусом успели не только набухаться, но и проблеваться, так что хавку оценили, употребив по полной миске грибочков с хлебом.

– Молодцы, – резюмировал Джулли безразлично. – Продолжайте в том же духе, и приличными людьми точно не вырастете. Не успеете. Аста ла виста, мальчики.

Ронни-бой хотел добавить тоже что-нибудь эдакое, но красивые фразы от ненаглядной заучки закончились, а самому в голову, как назло, ничего не приходило. Так что он ограничился тем, что цапнул со стола недопитую банку самогона и назидательно сообщил:

– Слишком много поводов сдохнуть на одну палату. Лечитесь, ребятки.

После чего крутые сыскари кинематографично удалились в коридор и только там позволили себе проржаться.

– Блядь, Джулли, ты что, с Нагайной знаком?! Я прям слышал, как она шипит!..

– Нет, с Каа, тоже недурный экземпляр, – усмешкой отозвался детектив. – Ты тоже молодец, технично на них наехал. А главное, самогонку грамотно забрал, у меня она как-то из головы вылетела.

– Ты ж сказал, она на флоббер-червях, – скривился неприхотливый Уизли, мигом вспоминая всю прелесть уроков Хагрида и Снейпа.

– Мало ли какую хуйню я сказал, по запаху – нормальное пойло. Синий дед на продажу вполне приличное фуфло гонит, имел возможность дегустировать.

– Дегу… дергу… тьфу, блядь. Короче, ты уверен, что это – нормально?

– Вот завтра утром и убедимся, – философски пообещал детектив. – И вообще, сутки без синьки – время впустую. Нам так-то по-хорошему надо дальше думать, к этой Джойси попиздовать, или на базу возвращаться.

– Да успеем поди, – заявил блистательный Ронокоп. – Скажи мне вот еще чо, как оформляться будем?

Если Тальберга этот вопрос мог и не волновать, для величайшего следователя, над которым тяжко довлел процессуальный порядок, он был очень даже больным.

– Как Мерлин на душу положит, – усмехнулся детектив, но тут же посерьезнел. – Не ссы, если инфа дельная окажется, допрашивать, как следует, будем уже Хедвигсон, а сигнал оформим как добровольную и анонимную помощь добровольного помощника с повышенной гражданской сознательностью.

Ронни-боя этот ответ вполне успокоил, и он задумался о том, что неплохо бы найти еще и Герми (и чем дракклы не шутят, вправду запереться в какой уютной кладовочке!), но в кармане брюк в который раз за недавно начавшиеся сутки завибрировало зеркало.

Жирную ряху Фака маленькое стекло едва вместило, и человеколюбивый Уизли дал себе зарок непременно помдежу об этом напомнить.

– Рыжик, ты где шароебишься? – поинтересовался тот с подъебом в голосе.

– Работаю, ептить, – поспешно отозвался величайший следователь, стремительно жалея, что сам он весьма строен и по этой уважительной причине вряд ли сможет загородить типичный мунговский коридор своей физиономией.

– Хули ты там вату катаешь, тебя человек ждет.

– Чо, заявитель? – огорчился Ронни.

Сутки начались и продолжались как-то уж слишком томно.

– Не, бабка к тебе. Говорит, с важной информацией.

– А я ей чо, детектив? – разом успокоился трудолюбивый Уизли. – Они там сидят, нихуя не делают, пускай примут сигнал от населения.

– Я ей предлагал, – отозвался помдеж, уже не скрывая торжества. – Но миссис Кверул хочет видеть только тебя.

Жуткое узнавание авадой вспыхнуло в голове величайшего следователя.

– Волшебная овца?!

– Она самая, Рыжик, она самая…

В отдел Ронни-бой малодушно проник через форточку в сортире. Оставалась вероятность, что подлый Фак пропустил миссис Кверул в коридор, но помдеж, как оказалось, пал еще не настолько низко. Однако, как оказалось, безумная бабка была не единственной опасностью, подстерегавшей храбрейшего Уизли на пути к работе.

Стоило Рону открыть дверь дежурного кабинета, как он немедленно стал жертвой звуковой атаки:

– Во-он!!! – истерически возопила МакКоул, и кажется, решила сопроводить децибелы чем-нибудь посущественнее. И зря, Ронни и удара по ушам хватило. – Уизли, блядь, закрой дверь с той стороны!!!

Храбрейший Уизли предпочел последовать дружескому совету. Тем более что за прочувствованным воплем Джессики ему почудился писк Хелении Никлсон из ОДНа, что в перспективе обещало веснушчатой физиономии Рона близкое знакомство с маникюром девицы.

Вдобавок Уизли мог поклясться, что по крайней мере МакКоул была… э-э-э… не вполне одета. Во всяком случае, нечто розовое и кружевное сверху вряд ли являлось новой деталью формы.

Выждав относительно приличные три минуты (изначально Тактичнейший Уизли наметил пять, но вчистую проиграл собственному любопытству), он постучал. Предельно вежливо, костяшками пальцев и негромко.

– Джесс, можно?

– Уизли, блядь, тебя мама в детстве стучаться не учила?!

Матушка Уизли много чему учила маленького Ронни, но тактичность никогда не входила в список семейных ценностей рыжего семейства. Он до сих пор с ужасом вспоминал, как случайно приоткрыв зажмуренные от блаженства глаза, увидел в открытых дверях собственной комнаты мать. И что хуже всего, поза, в которой они с Гермионой тогда находились, позволила открыть глаза и ей.

Тем более, МакКоул сама накосячила.

– А хуле ты не закрываешься?! – извинился вежливый Уизли. – Я, когда на работе потрахаться собираюсь, всегда ключ, блядь, три раза проворачиваю, а потом проверяю еще!

Трахаться на службе Ронни-бою покамест доводилось только и исключительно с делами, но признаваться в этом (а равно и в том, что отдельные бабы его игнорят) величайший следователь считал позорным и неэтичным.

– А если б терпила зашел какой? Ну ебать бы он обрадовался! А Анус, блядь, Бешеный?! А ебаный Гэндон?!

Менее морально устойчивая Никлсон предательски запламенела ушами. Привычная к образцовому поведению Рональда Джессика только махнула рукой:

– Таких ебанавтов, как ты, Ронни, больше в отделе не держат… ну, хрен ли тебе надо?

– Дело, блядь, возбудить мечтаю. По сто шестьдесят второй.

– Разбой? – удивилась МакКоул, тыкая палочкой в мгновенно зашумевший чайник. – Давай, Хелли, потом договорим. Пока-пока, дорогая. Это что же у нас злодей такое колданул, что и для жизни опасное, и по подследственности наше, а не авроратское?

Никлсон звучно чмокнула воздух в дюйме от щеки подружки и откланялась, прихватив с собой какие-то пакеты. Ронни-бой с удовольствием развалился на дежурном диване, вытянув вперед длинные ноги в отсыревших кедах. Сушить их заклинанием парень больше не рисковал, но и без того сидеть в теплом кабинете было намного приятнее, чем на улице или в дырявой тачке.

Джессика разлила кипяток по двум чашкам, и Рон с наслаждением пролевитировал одну из них к себе. Чай был без сахара, слабоватый и в целом дешевый. Даже пах запаренным веником – зато был достаточно горячий.

– Не поверишь, Джесс, нихуя не колданул. Нашел девчонку без палки и по-простому ей ножом пригрозил.

– Ну, в нашей жопе мира – во всякое поверю.

Девушка потянулась, сняла форменную мантию и аккуратно повесила ее на плечики. Этот предмет обстановки в дежурном кабинете завела лично МакКоул и жестоко карала всякого, кому приходила в голову дурная мысль воспользоваться чужим имуществом.

Под мантией у Джессики была форменная голубая рубашка с галстуком. Тщательно отглаженная, вот только застегнутая не на ту пуговицу. Поймав взгляд коллеги, девушка наконец смутилась и спешно перестегнулась.

Ронни-бой промолчал, но улыбнулся крайне многозначительно.

– Я просто о том, что у меня две недели назад был похожий случай. Какой-то упырь завалился в скупку Плешивого Тедди, там девчонка пятнадцатилетняя за прилавком стояла, подрабатывала. Местная, палочки своей нет. Ножик ей к горлу приставил и кассу выгреб.

– Да ну нахуй! – восхитился Ронни. – Шарфик-капюшончик, фон магический по нулям?

– Похоже, один и тот же утырок работает, – согласилась Джесси. – У тебя что по свидетелям?

– Чувак из аптеки напротив видел, как злодей маячил, но опознать не сможет.

– Та же хуйня. Весело живем.

– Думаешь, серия? Вот только ее и не хватало… у меня и так варенье это блядское…

– Время покажет. Если не серия, то я приостанавливаться буду. Голимый темняк, все по нулям.

Цвет следствия дружно невесело засмеялся. Ронни в два глотка допил свой пареный веник и с сожалением пересел за стол. Дело-то он разумеется, уже возбудил, но поручения, которые он придумал, стоило записать, пока те не покинули голову блистательного следопута. Джессика наоборот пересела на диван и откинула голову на спинку, прикрыла глаза. Побарабанила пальцами по подоконнику.

– Пиздец сегодня какой-то. Граждане, блядь, как с цепи сорвались. Пока ты катался, я два раза возбудилась – и это ты еще не знаешь, сколько раз детективы отказали.

Ронни хотел как-нибудь особенно, по-гермионистому съехидничать, но в это время дверь кабинета распахнулась (без стука), и в кабинет ввалился растрепанный толстенький дядя в фиолетовой мантии.

– У меня! Это!.. Метлу! Угнали!

Рон едва удержался, чтобы не застонать. С лица Джессики мигом стекли живость и осмысленность. Веки набрякли сонной тяжестью, из глаз моментально и бесповоротно исчезла всякая тень мыслей.

– Работай, я поговорю, – лишенным выражения голосом заявила девушка.

Ни разу не завистливый Уизли в который раз пожалел, что не умеет так же ловко изображать тупицу (что вовсе не то же, что идиот), и благодарно кивнул девушке.

Через полчаса в кабинет заглянул Джулли. Со своей чашкой и с пожилыми бутербродами. Ронни с тоской подумал о мамином гуляше, но от угощения отказаться и не подумал.

– Я фуф фофумал, – величайший следователь наконец проглотил непрожеванный кусок и объяснил, – в смысле подумал. Напрасно мы Сэнджер не дожали. Ее бабка, манда старая, по молодости палочки клепала. На продажу нелегальные, нам – в статистику.

– Вот не факт, – покачал головой Тальберг, — Если у нее за это уже судимость, вряд ли она станет внучке делать. Это ж самой себе подставку организовывать, если что.

– А если коллег попросить?

– Тоже палево. Но поговорить с ними обеими надо будет еще не раз. Если, конечно, тебе дело отпишут.

Впрочем, до самого вечера им так и не удалось смотаться по другим делам. Граждане как будто и вправду слетели с катушек, и дежурство, по ходу, обеспечило их темняками и гневом начальства на весь оставшийся месяц. Сутки продолжались так же, как и начались – изысканно и томно.

Уже в двенадцатом часу дня, когда Уизли с МакКоул наконец разобрались с бумагами и засобирались домой, Ронни не выдержал и все-таки спросил, чем Джессика занималась в незапертом кабинете вместе с Никлсон.

– Утырок ты, Уизли, – вздохнула коллега. – Серьезно, не понял, что ли?..

– Хотел от тебя услышать, – хмыкнул догадливый Ронни-бой. – Вы это, что ли, серьезно, закрылись бы.

– Нахуй – это прямо.

Интересно, а если он попросится третьим, девчонки его возьмут?.. А то Рон уже раз предложил Герми… ну, того, втроем. Так она до того обиделась, что четыре дня у блистательного и неутомимого обычно Уизли стояло исключительно на полшестого. Ведьма… Потом еще и сказала, чтоб если б самой не захотелось, ни за что бы сглаз не сняла.

Уизли проснулся, и сначала не понял, что его разбудило. За окном уже темнели ранние сумерки, плед, которым величайший следователь укрылся, сполз на пол, а бутылка, которую он открыл, зайдя домой, стояла на столике возле дивана. Он успел отпить от силы пару глотков, после чего срубился. Теперь уже выдохлось наверняка, попил, называется, пивка…

В квартире было… а вот и нет. Тихо не было.

В замочной скважине тихо, но отчетливо кто-то царапался. Не ключом, с родного ключа их замок открывался быстро и с отчетливым громким лязгом. И не алохоморой, на нее Рон сам ставил такие сигналки, что после нее у незадачливого взломщика осталась бы одна проблема – дождаться Фините с хозяйской палочки. А не хрен в жилище сотрудника ДМП лезть так-то.

Хитрый гад, умный. Даже если не знает точно, рисковать не стал.

Единственным точным движением Ронни нашарил валявшуюся поверх скомканной на полу мантии палочку и встал с дивана. Царапанье продолжалось.

Час-то который?.. Часы лежали на столе, и за ними идти, наверное, не стоило. А еще интересно, кто это там под дверями работает. Вряд ли кто-то местный, просто так в хату к следаку не полезут, только какой отмор или залетный домушник… Рабочее время еще или уже нет?

Рон мягко, предположительно неслышно сделал шаг к двери, потом другой. Время как будто растянулось.

А если не домушник, а кто-то из фигурантов с его дел? Это, конечно, совсем бред, у него по текущим – одни малолетки упоротые. Но он же не всех закрыл по группе, которая на школоту нападала, с целью спиздить палочки… По тому делу аж три неустановленных лица проходили. И если это они, тогда у него реальные проблемы.

Тогда надо бить сразу, наповал, авадой.

Блядь, не отпишется же потом…

Ронни встал за косяком, нацелил на дверь палочку. В замке еще раз царапнуло и наконец щелкнуло.

– Авада… – выдохнул Рон шепотом.

Дверь распахнулась с противным, громким скрипом. Нет, они а раньше попискивала, но никогда этот звук не казался Уизли настолько оглушительным.

В подъезде было черно. Свет вырубили, суки. Прихожая, даже неосвещенная, как на ладони, а ему даже не видно сколько их.

Злодей шагнул внутрь – громко, уверенно.

– Рон, спишь?..

Храбрый Уизли молча щелкнул выключателем. Посреди прихожей застыла, щурясь от внезапно вспыхнувшего света, Гермиона. Из-под капюшона выпали промокшие пряди волос, под левым глазом размазалась тушь.

– Ой, ты встал уже?.. А то я боялась, что ты не выспался еще, а Гарри с Джинни нас уже через полчаса ждут. Рон? А ты чего такой… что случилась, Рон?!

Он догадывался, что выглядит просто охуенно – взъерошенный, потный, наверняка бледный, либо – еще лучше – красный, как помидор, все еще не опустивший нацеленную на девушку палочку.

– Что случилось? Ты ждал кого-то другого? У тебя проблемы?

Она, блядь, еще спрашивала!

– Идиотка! – взорвался спокойнейший Уизли. – Ты охуела, Гермиона?! Какого, блядь, хуя, ты там, как кошка скреблась?! Нахуя ты свет в подъезде не врубила?!

– Там малолетки лампочки побили, я с Люмосом поднималась… И в скважину какой-то дряни напихали, еле открыла. О

– Дура!.. – бросил он, хлопнул дверью комнаты.

Достал сигарету, поджег ее инсендио, чтобы сбросить уже озвученную часть заклинания. Нервно затянулся, отхлебнул давно выдохшегося теплого пива из позабытой бутылки. В три вдоха докурил сигарету, утопил ее в бутылке.

– Рон, у тебя как с головой?! – крикнула Гермиона через стенку. – Слушай, если у тебя так крышу рвет, ты хоть зелья попей, я тебе принесу! А то вылетишь из своего ДМП по нехорошим основаниям.

Он выкурил еще две сигареты подряд, бездумно пялясь в наколдованный городской пейзаж за окном. Потом все-таки выпихнул себя из комнаты и прошел на кухню.

Герми, отвернувшись от дверей, звенела чашками в мойке. Обиделась. Не поняла, на что он сорвался. Ронни обнял девушку сзади за плечи, откинул влажные волосы в сторону, чмокнул ее сухими губами в шею.

– Извини, малыш, реально психанул. Ну прости дебила, ты ж знаешь, у меня с головой трудно.

– Знаешь, я начинаю удивляться, как ты вообще медкомиссию прошел, – не поддалась на провокации Гермиона. – У тебя с головой не трудно, она вообще, похоже, отсутствует!.. Утром мне рукав оторвал, сейчас орешь как резаный. Ты что, правда решил, что к нам кто-то лезет? Какому идиоту это придет в голову?! Весь подъезд знает, где ты служишь!

– Замочную скважину же замазали.

Он поцеловал ее чуть выше, в нежную ямку под мочкой уха.

– Не подлизывайся. Я все равно после такой встречи не в настроении.

Рон передвинул руки на ее грудь. На самом деле он был еще в меньшем настроении трахаться. Просто хотелось потрогать Гермиону. Живую, здоровую и даже особо не напуганную им.

В «Енот» они все-таки пошли, хотя настроение пропало у обоих. У Рона до сих пор начинали трястись руки, когда он вспоминал, как чуть не запустил в Гермиону авадой. Рассказывать ситуацию полностью было тем более глупо, и девушка дулась, не понимая, что сама накосячила (по крайней мере именно так считал спокойнейший Ронокоп). Последние надежды на хороший вечер оба не сговариваясь возложили на Гарри и Джинни — и когда оказалось, что и будущая чета Поттеров в ссоре, Рон сразу понял: ничего доброго ждать уже не стоит. Так оно и вышло.

Первым делом драгоценная сестренка демонстративно заказала апельсиновый сок, а Гарри, мать его героическую, Поттер — так же демонстративно — пинту темного. После чего Рону ничего не оставалось, как тоже взять пива. Гермиона явно колебалась между женской солидарностью и острым желанием нажраться до состояния бревна. Победил компромисс в виде мартини с тоником, который (Рон знал точно!) Гермиона терпеть не могла за сладость и коварные пузырьки.

Разговор не клеился, драгоценная сожительница мазохистически наливалась коктейлем, а друг и сестренка надулись друг на друга, как Живоглот на тапок. Ронни потянулся, встал из-за стола, и прихватив свою кружку, отправился на улицу.

Свет из окон с трудом пробивался сквозь темноту и туман. Пара посетителей тоже решила курнуть на свежем воздухе и оживленно обсуждала прошедший матч между Осами и Пушками. Под фонарем зычно блевал перебравший утырок. Ронни между делом пожалел, что служит не в патрульно-постовой и не имеет законной возможности душевно отпиздить это мурло. На крыше орали кошки, а где-то на соседней улице истошно визжала девица. Вечер в Портовом районе выдался традиционно томным.

В паре домов на первом этаже светилось одинокое окошко аптеки готовых зелий, из которой по всей территории неумолимо расползались пыльца, алигоция и вульгарный героин. Бравые детективы и великомудрые следователи знали об этой особенности и неутомимо рубили палки, периодически закрывая продавцов и покупателей. Хозяина аптеки крышевал кто-то из Министерства, да и вообще, кто убивает дракониху, несущую золотые яйца?..

В окошке порхал силуэт новенькой продавщицы, семнадцатилетней Мэгги, уже имевшей условную судимость за пособничество краже. Напротив, едва угадываясь в сырой темноте улице, унылым столбом замер безденежный клиент.

Лихо закладывая виражи и гудя, как реактивный самолет, на уровне третьего этажа пронесся дятел на престарелой метле с укороченными прутьями. Ронни между делом пожалел, что служит не в инспекции воздушного движения. Летун явно был марокканцем или арабом с гравировкой «Короткие ветки нравятся девкам» во все древко.

- Дай сигарету…

Гермиона куталась в мантию, очень маленькая, лохматая и страшно красивая.

- На. — Рон достал мятую пачку и протянул любимой заучке.

Она неловко прикурила от палочки, прикрывая огонек от налетевшего ветра. Поежилась. Великодушный Уизли обнял ее за плечи: вышла сама, так и быть, можно простить.

- У тебя что-то на работе?

- Я не буду рассказывать, ладно?

- Как хочешь. — Герми уютно поерзала под его рукой, прижимаясь ближе к боку. — Ты бы зелья попил, что ли.

- Я пиво лучше попью, — буркнул психически устойчивый Ронокоп.

- Я, пожалуй, тоже. Ненавижу эту дрянь газированную.

- Ребята тоже помирились? — свободной рукой Ронни нырнул под мантию девушки и проинспектировал грудь. Грудь от стремительного отупения и хронических косяков Гермионы хуже не стала — все такая же мягкая, упругая и волнительная.

- Не-а, наоборот. Начали ругаться по поводу ремонта.

- Тогда пора домой, — глубокомысленно заметил Рон. — Пива можно и дома попить. С гуляшом.

Гермиона осторожно хмыкнула.

А утро началось со свеженькой (ну, если не считать пятен от кофе на обложке) тоненькой папки на столе Рона. То, что ему по итогам прошедших суток отписали только одно темное дело, могло бы быть удачей. Если бы не…

Блядь, — сказал воспитанный Ронокоп. — Ну и хули Мэгги там без палки делала?! У нее же клиенты — сплошные объебосы!

- Она на условке, — сочувственно объяснила Маккоул, — Лишение палочки входит в ограничение свободы. Никто же этого не знал…

- Получается, кто-то знал, — саркастически фыркнул Ронни и в очередной раз углубился в допрос потерпевшей.

Ну да, все как в прошлый раз. Незнакомый парень в плаще, шарфе и низко надвинутом на глаза капюшоне. Пару дней стоял возле аптеки, Мэгги решила, что денег на лекарства (читай, на дозу) не хватает. Когда вышел очередной посетитель зашел, достал нож и потребовал деньги из кассы. Продавщица попыталась блефовать, но тревожной кнопки в аптеке закономерно не было, как и палочки у самой девицы. Так что герой без проблем приставил ножик к тоненькой шейке, попутно причиня хозяйке оной телесное повреждение, неопасное для жизни и здоровья, после чего без проблем получил содержимое кассы и был таков.

Судя по тому, что помимо пореза на шее, Мэгги щеголяла свежайшим фингалом под глазом, забрал утырок не только кассу, но и наркоту.

- Фил, сука, меня с работы выставил. — Кокетливо сообщило неземное создание и закурило.

- Рот закрой, сигарету потуши, — рявкнул вежливый Ронокоп. — Зашел он в половине первого, а увидела его когда в первый раз?

- Грубый ты, начальник.

Ведьмочка вздохнула, тоскливо покосилась на папироску и аккуратнейшим образом забычковала ее в пепельнице.

- Я теперь безработная, а деньги беречь надо. Часов в одиннадцать, а сколько он до того шлялся — хуй знает.

Ронни припомнил тоскующего клиента напротив аптеки и мимоходом пожалел, что служит не в патрульно-постовой и не в инспекции воздушного движения. Не так стыдно бы сейчас было за вопиющую следственную тупость.

- А раньше? Накануне видела его?

- Ой, начальник, ну я чо, запоминаю? Сколько их там трется…

Блистательный Ронокоп почесал концом рабочей палочки в затылке. Тоненькая папочка на его столе неумолимо вырастала в жирный темняк, особенно обидный к концу месяца.

- Слушай, поражаюсь я тебе, Мэгги. Вот вроде умная девица, опять же, на условке. Вот что ты забыла у Фила в аптеке? Не ограбили — так села бы за сбыт, и очень скоро.

- Не скоро, — покачало головой юное дарование. — У вас последняя облава месяц назад была. Я еще б неделек пять свободно покрутилась — да и уволилась. Вы ж чаще не стрижете.

Мало того, что умная, так еще и считать умеет, понял Уизли.

- Хорош умничать, зайка. — Начал было блистательный Ронокоп тоном детектива Уокера, но почему-то быстро стал сам себе противен. — Мэг, он тебе точно знакомым не показался? Понимаю, лица не видела, но он же подошел близко. Голос, походка, может, одежда?..

Одежда вырвалась у него случайно: вспомнил про мантию Ислы Сэнджер с кармашком под палочку.

- Одежда — обычная, плащ с капюшоном, длинный.

Девица наконец задумалась всерьез. С лица ее потихоньку сползла фирменная наглость Портового района, губы сжались в тонкую линию. В таком виде она, пожалуй, даже могла привлечь какого-нибудь эстета — не Малфоя, конечно, но зануду-рэйвенкловца — точно.

- Такой длинный, что я даже не поняла, мантия под ним или маггловские тряпки. А вот глаза я видела хорошо, он, конечно, капюшон надвинул, но ему и самом смотреть надо было. Знаешь, начальник, такие выразительные, красивые глаза. Серо-голубые. Я еще подумала, что он, наверное, красавчик.

Рон замер.

- Помнишь хорошо? Еще раз увидишь — узнаешь?

- Попробую…

Это было уже кое-что!.. Махровый жирный темняк внезапно блеснул куда более светлой гранью.

- Пошли воспоминание сливать.

Сдав Мэг с рук на руки экспертам, блистательный Ронокоп было задумался, не съездить ли ем в Первый портовый тупик к Джойси Хедвигсон (одному, без детектива, ибо видеть Уокера по-прежнему не хотел), но неожиданно замер. Мэгги на условке, лишение палочки водит в ограничение свободы. И злодей, который трижды нападал на девчонок и ни разу не применил магию. Даже щитом никаким не воспользовался, а ведь мог бы и на какую хитрую ловушку нарваться, в наркоманской аптеке — так точно.

Ронни-бой решительно развернулся и направился в тот конец коридора, где обитали детективы.

Если следствие расположили расквартировали достаточно комфортно, хоть и в маленькие, кабинеты, но по двое, сыщикам повезло куда меньше. Двенадцать человек личного состава ютились в трех кабинетах — вместе с горами дел оперативного учета. Самым наглым вроде Уокера повезло: они имели собственные письменные столы, чем постоянно и неустанно хвастались перед менее успешными коллегами. Например, перед Талбергом, который как новичок обходился не только без собственного стола, но и без стула. Джулли, впрочем, не унывал, и в те редкие моменты, когда находился в кабинете, просиживал на дряхлом диване, покуривая сигару и периодически прикладываясь к фляге.

Однако в этот раз Джулли встретил Ронни буквально на пороге кабинета. Дверь открывалась в коридор, и бдительный Уизли произнес в адрес дорогого коллеги немало добрых слов, потирая ушибленный лоб.

- У меня без пизды гениальная идея, — сообщил воспитанный Ронокоп, когда с демонстрацией травмы было покончено.

- Ты удивишься, но меня тоже посетила идея, близкая к совершенству, — ухмыльнулся Джуллиус.

Рональд тяжко задумался. С одной стороны идея детектива вполне могла сразу претендовать на раскрытие, с другой — то же самое обещала и его мысль. В самом деле, если злодей проходит по учетам, установление его личности становится делом техники. Дернуть в отдел всех лишенцев да предъявить Мэгги на опознание — вот и вся недолга. И если идея Талберга хуже, он не преминет сказать, что додумался до того же, что и следователь.

- Один наш коллега-маггл из Поднебесной, — прервал затянувшееся молчание детектив, — вместе с своим напарником придумали отличный способ обмениваться предположениями, не рискуя присвоить чужие догадки. Они одновременно писали записки, которыми потом обменивались. Кстати, не только умный, но и исключительно порядочный человек.

Рону стало стыдно. Но не настолько, чтобы озвучить свое озарение вслух. И даже не настолько, чтобы не попросить перо и обрывок бумаги.

Над текстом записки он думал долго и тяжко. Нельзя было показать Джулли, как он гордится своей великой идеей (хотя такой идеей, разумеется, стоит гордиться). В итоге, сопя, пыхтя и оддуваясь, хуже чем на теоретической части экзамена по зельеварению, Ронни родил следующий текст: «Наш злодей либо совсем долбоеб, раз щиты не вешает, либо палочки у него просто нет. А если у него нет палочки, и он с каких-то хренов до сих пор не спиздил ее у малолетки, значит, он лишенец, скорее всего, на условке — и значит, проходит по учетам».

Тщательно свернув записку в крошечный комочек и едва удержавшись, чтобы вдобавок не прожевать ее, блистательный Ронокоп протянул послание Талбергу и немедленно получил взамен другой обрывок бумаги, даже не сложенный пополам.

«Поведение злодея слишком рисковано для человека, который может пользоваться волшебной палочкой, — прочел посрамленный Уизли. — Стоит проверить постоянно или временно лишенных палочки по приговору Визенгамота».

Следователь и детектив переглянулись.

- Вот так обычно и получалось у моего знакомого с его напарником. — Со вздохом подытожил Джулли. — Гениальные идеи витают в воздухе. Ну что, у тебя запланировано что-то или сразу пойдешь писать запрос в архив?

- Начну с запроса, а потом можно и по участковым вместе прошвырнуться, — решил Рон.

- Хочешь между делом навестить мисс Хедвигсон? — прозорливо осведомился детектив.

- Хочу, — не стал кривить душой величайший следователь. — Тут, конечно, разбой, а там говно и малолетки, но палки розыскные и судебные из них одинаковые выйдут, жирные и приятные.

- А как потом будешь объяснять, почему работал со мной, а не с Уокером?

- А я не буду, — дебильно заулыбался Ронни. — Чувак, ты ж забыл: я контужен в битве за Хогвартс.

- Знаешь, — серьезно заметил Талберг, — если так пойдет дальше, тебя контузят еще раз, головой об косяк, а потом найдется половина отдела свидетелей, как ты сам случайно упал. И хорошо, если об линолеум запнулся, а ведь можешь и пьяный на сутках на ногах не устоять…

- Настолько раздражает?! — восхитился обаятельнейший Ронокоп.

- Да не то слово, — обрадовал его опальный детектив, и оба весело заржали.

— Пацаны, да вы охуели.

Участковый инспектор Фергус Тайсон покрутил пальцем у виска, демонстрируя всю глубину охуения Удивительного Уизли и Неподражаемого Талберга.

Следователь и детектив переглянулись.

— А в чем проблема-то?

— Да в количестве же...

Участковый трагически махнул рукой. Потом сунул в рот сигарету и подкурил. Рон предостеречь коллегу не успел — и фильтр полыхнул не хуже Инсендио. Тайсон совсем уж расстроился, отложил палочку и отправил ипорченную сигарету в пепельницу.

— Только у меня на участке таких лишенцев восемнацать человек. Восемнадцать, Уизли, а у меня территория считается хорошей. Кто-то на УДО, кто-то на ограничении после Азкабана, кто-то пожизненно лишен права пользования. Все отслеживаются. Ну, почти все, отдельные герои скинули с себя след и ушли в глубокое и вечное подволье. Эти в основном из пожизников.

— Нам нужен тот, кто палочкой не пользуется. — Покачал головой Джулли.

— И голубоглазый, — вставил свои пять кнатов Ронни.

Участковый и детектив воззрились на величайшего следователя всех времен и народов со скептицизмом, который мог обозначать только одно: больше дел, как запоминать цвет глаз поднадзорных, у Тайсона нет.

— Мужчина? — уточнил участковый.

— И не старый.

— Тогда одиннадцать. Вот в этой папке на поднадзорных дела. Стандартный набор: лишение палочки, комендантский час, отмечалово у меня и уголовников...

Ронни-бой взял первую верхнюю стопку листов, кое-как сшитых грязно-белой ниткой. Кристоф Лангин, двадцати девяти лет, осужден на пять лет четвертого яруса Азкабана за кражи со взломом со штрафом четыреста галеонов и ограничением свободы на срок два года. Зарегистрирован по адресу Лондон, Третий портовый тупик, дом двенадцать. На колдографии коротко стриженный мужчина хмурился, смотря вниз и то и дело передергивая плечами. Цвет глаз, естественно, было не разобрать. Да, предъявлять такие картинки на опознание Мэг будет бесполезно, а собирать всех утырков-лишенцев в отделе... по всему Портовому району их явно наберется не меньше сотни, а если предположить, что он неместный...

На этом интеллектуальнейший Ронокоп остановил себя. Злодей не просто местный, он в окрестностях порта всю жизнь провел и сейчас здесь постоянно тусуется. Знает, и где тревожных кнопок нет, и где продавцы без палочек. Но даже сотни человек на них с Талбергом будет многовато. Предположим, большая часть лишенцев до опознания отсеется: алиби найдется, или глаза другого цвета. Но ведь их же отсеять надо!..

Ронни резко ощутил родство душ с теми коллегами, которые щедро раздавали поручения детективом, сами при том не отрывая жоп от уютных кабинетных стульев. Похуй, пляшем… Тощая папочка имени Кристофа Тибериуса Лангина легла вправо.

Рисфорд, Джон Николас, сорок девять лет. Восьмерик строгого за тяжкий вред здоровью. Три года ограничения свободы. Лондон, Син-стрит, 38Д.

Хедсон, Джереми Шон. Тридцать пять лет — минус тринадцать, проведенных в Азкабане за сбыт Алигоции. Син-стрит, 16Ф.

Брикс, Освальдус Иен. Шесть лет за грабеж.

Доусон, Алексиус Невилл. Два года за кражу.

Пич, Реми Найджел. Три года за грабеж — условно.

Олли, Тимоти Рекс. Двенадцать лет за изнасилование.

Лоуренс, Мэган Кэтрин. В сторону…

Питерсон, Питер Сэмюэл. Старик… В сторону.

Вернер, Макс Клаудиус. Пятнадцать лет — сбыт наркотиков.

Манрик, Агата Флоренс. Нахуй.

Фельдман, Саймон Майкл. Четыре года, мошенничество.

Грейнджер, Эрик Макс…

Да ну, Грейнджер?!

Дел было по горло, но ни разу не любопытный Уизли все-таки вгляделся в фотографию. Древний старик (девяносто восемь, как-никак…) походил на обожаемую заучку только косматой гривой седых волос. В камеру он глядел прямо, практически не шевелясь, и если бы один раз все же не моргнул, Рон принял бы колдографию за маггловское, неподвижное фото. На описание Мэг поднадзорный мистер Грейнджер не походил ни капельки, но величайший следователь всех времен и народов все-таки отложил папку в одну стопку вместе с потенциальными клиентами наркоаптеки и ломбарда.

- Тайсон, откопируй нам вот эти, пожалуйста.

Рон присоединил досье на поднадзорных к отобранным Джулли. Потом собрал женщин и стариков, смотревшихся рядом с подозреваемыми весьма сиротливо. Посмотрел на них, и все-таки выкопал папку имени Мэгги.

- И Лоуренс вместе с ними, положи только отдельно.

Фергус обозрел фото на верхних досье (как назло, среди них попался и старик Грейнджер) и обидно захохотал:

- Да, ребята, походу свидетель у вас дохуя внимательный!..

- Пиздуй работать! — возмутился ни разу не обидчивый Уизли. — Я еще не придумал, может, тебе и отпишу их проверять.

- Вот уж вряд ли, — продолжил веселиться участковый. — Я косячник!

- Зато я мечта начальства!.. Я в битве за Хогвартс контужен…

- А я — алкоголик, — нейтральным тоном заметил Талберг, и Ронни-бой хрюкнул от смеха.

Тайсону допросы он естественно бы не доверил.

Из участка оба вышли изрядно подгруженные. Не копиями, бумага весила немного — не набралось бы и на полноценный том. Впечатлял объем работы, которая предстояла доблестным офицерам ДМП.

Погода тем временем окончательно испортилась. Солнце закатилось, и день постепенно уходил в серые осенние сумерки. Вяло, но неумолимо накрапывал дождь. Ронни поморщился, поднимая воротник мантии повыше. Работать не хотелось вообще от слова совсем.

- Пожрем? — Джулли кивнул в сторону небольшой закусочной, располагавшейся как раз напротив участкового пункта ДМП.

- А не траванемся? — опасливо поинтересовался еще не изживший память о матушкиных харчах бравый Ронокоп. — Тут же как: днем — пирожок в рыгаловке «Три пердка», вечером — кашка без масла в инфекционном отделении.

- Зато от работы отдохнем, — оптимистично ответствовал детектив. — Опять же у тебя невеста под боком будет. В переносном, конечно, смысле. Хотя…

- В пизду иди, — беззлобно парировал воспитаннейший Уизли.

Память о матушкином воспитании изжилась в ДМП моментально.

- Не ссы, командир, продезинфицируем, — Талберг многообещающе булькнул извлеченной из кармана фляжкой, и Рон покорно пошел за ним.

В конце концов, жрать действительно хотелось.

Заведение оказалось типичным для Портового района: ни разу не «Горный енот». Куда больше ему подходило то название, которое прозорливый Уизли озвучил с самого начала. Деревянные столы не скоблили, должно быть, с самого дня открытия, а стулья — вовсе никогда. Стены украшали плакаты с кокетливыми девицами в хиджабах и томными пидорасами с подведенными глазами. В небольшом зале явно не хватало света: единственная люстра была до полного непотребства засижена мухами, а стекла если и мыли когда-то, то одновременно с чисткой столов. Вдобавок ко всем за стойкой оказался негр, к тому же, в чалме. Толерантный Ронни смерил негра недоверчивым взглядом. Негр в ответ посмотрел на блистательного Ронокопа как продукт пищеварения — притом продукт особо жидкий и ароматный.

Тем не менее еда выглядела и пахла вполне аппетитно — осторожнейший Уизли даже отважился на исходящую ароматным паром жареную курицу с острым соусом.

- Превлаваю вавлянуть к Ванвину, — сообщил Талберг, расправляясь с шашлыком. — К Лангину, то есть. Он живет в паре шагов от достопочтенной мисс Хедвигсон, которую мы навестим сразу после. Потом…

- Потом — нахуй, у меня человек на четыре вызван, — Рон отправил в рот очередной кусок курятины, специй в которой хватило бы на геноцид какой-нибудь небольшой африканской страны.

- Значит, дальше я сам по паре адресов пробегусь, попизжу с пацанами.

- Под протокол?

- Обижаешь, начальник! Если что дельное — конечно, под протокол.

- Фогда я феве форуфение выфишу сегодня… уф…

За неимением африканских стран курица решила устроить геноцид во рту у бравого следователя — и практически преуспела. Ни разу не пьющий Уизли одним глотком всадил кружку вполне пристойного ледяного лагера, и перец вроде бы притих.

- Тогда — двигаем.

Ни бравый следователь, ни даже бравый детектив не заметили внимательного взгляда из-за стойки. Впрочем, кто там мог быть-то, кроме чалмастого негра?..

Лангина дома не оказалось. Крошечный узкий дом в два этажа, зажатый между двумя своими близнецами, печально щурился неосвещенными окнами в сгущающиеся сумерки. Беглый опрос соседей показал, что поднадзорный въехал восемь месяцев назад, сразу как освободился, и довел изрядную часть жильцов Тупика до ручки: первую пару недель веселые вечеринки в честь прощания с Азкабаном начинались с вечерним чаем, продолжались до поздней ночи (или, вернее, до раннего утра) и происходили решительно каждый день. Потом веселый негодяй попритих и даже начал бросать приветствия в сторону жильцов близлежащих домов — но репутацию было уже не спасти. А с месяц назад Лангин и вовсе исчез — съехал, и адреса нового не сообщил.

Ни разу не вредный Ронни поинтересовался, бывали ли хоть раз у сидельца сотрудники ДМП — хоть констебли, хоть участковый, не важно — и получил предсказуемый ответ. Талберг, очевидно, знал систему куда лучше: у него подобных вопросов даже не возникло.

Мысленно передвинув Лангина в списке подозреваемых на пункт выше, Ронни задал особо негодующей соседке (на вид — потерянной во младенчестве сестре миссис Кверул) вопрос о цвете глаз негодяя, выслушал много прекрасных эпитетов о цвете своей формы и поднял поднадзорного еще ненамного вверх.

Гляделки у вора были серые.

У Джойси Хедвигсон бравым офицерам повезло больше. Или меньше: дома у прелестной юной дамы присутствовали родители.

- Джой!!! Прошмандовка!!! Живо спускайся сюда, книззла ты драная!

Воплю миссис Хедвигсон позавидовала бы и миссис Уизли, Рон знал толк в родительских криках. Другое дело, что такими эпитетами матушка не награждала даже Джинни, что уж говорить о сыновьях… но… быт, как говорится, определяет дознание.

- Что это шалава опять устроила?! В притоне поймали?!!

На вид Хедвигсон-старшей можно было дать лет пятьдесят, но Ронни отлично понимал: женщине может быть как сорок, так и семьдесят. Толстая, в обхвате — четыре следователя, возможно, даже плюс один детектив, растрепанные волосы, домашняя мантия с пятном. Но при этом губы жирно накрашены оранжевой помадой, а веки — синими тенями. На длинных ногтях — фиолетовый лак. Вот и гадай. С одной стороны — блядский Портовый район, обитель нищеты и пьянства. С другой — все ж таки ведьма…

- Что вы, мадам, — расплылся в сахарной улыбке Локхарта, дорвавшегося до раздачи автографов, Талберг. — Ваша дочь возможно проходит по делу как свидетель, нам просто нужно с ней немного поговорить.

Подкованный в уголовном процессе Ронокоп с тоской подумал, что мать — это ни в пизду, ни в Орден Феникса. Для допроса — мало, для разговора по душам — много. И непонятно, что выйдет проще: найти в такой дыре социального педагога или выпроводить мамашу.

Пожалуй, что соцпедагога — и то проще.

- Джой!!! — взвыла ничуть не успокоенная словами детектива «мадам». — С кем ты опять шлялась?!!

- Ма, не вопи…

По лестнице томно скользнуло вниз неземное создание, и уравновешенный Уизли понял, почему Джойси пришлось звать так долго.

Она красилась.

Нормально Гермионе без помады, подумал Рон, с тоской созерцая обилие розовых и золотых блесток на руках и лице юной чаровницы.

Да и Лавгуд ваще ништяково выглядела, скромненько так.

Да и Патил в ее индийских тряпках ваще не пестрая была.

Да что там, Хедвигсон старшая кайфово себе морду нарисовала.

Девица сияла макияжем и ослепительно-белыми коленками в разорванных маггловских джинсах. В животе у бравого следователя что-то шевельнулось, и Рон понадеялся, что это была курица.

- Джо-ой? — грозно осведомилась миссис Хедвигсон.

- Ну чо Джой, мам! — возмутилась девица. — Я ж тебе говорила, блядь, это не из-за меня, а из-за Мэг!

Рот прекрасному видению открывать явно не стоило. Ронни не раз замечал, что как бы очаровательны ни были девицы Портового района с закрытым (ну ладно, закрытым или незанятым) ртом, чары исчезали, стоило им заговорить.

То ли дело Герми. Его любимая заучка даже материлась умилительно, поминутно смущаясь от собственного мнимого несовершенства, или наоборот в гневе закатывая такой концерт, что оставалось только восхищаться, а порой и записывать.

Впрочем то, что юную, хм, леди совершенно не удивил визит ДМПшников, заставляло предположить возможную случайную, но оттого еще более приятную палку. Блистательный Ронокоп и великолепный Талберг переглянулись и решили сначала просто пообщаться с девицей

- Джойси действительно ни в чем не виновата, мэм, — расплылся очаровательной (как считал он сам, а на деле — дебильной) улыбкой Рон. — Пока мы даже не уверены, будем ли ее допрашивать, или просто поговорим. Разрешите нам пообщаться с дочкой?

- Вам?! — миссис Хедвигсон подперла руками то место, где у иных женщин бывает талия, и гневно осмотрела затрапезную парочку. — А вы, собственно, кто?!

- Лейтенант Рональд Уизли, мэм!

- Уизли?.. Да… Из тех самых… тот самый… тот самый герой?!

Лицо дамы последовательно изобразило несколько волшебных трансформаций. Она явно пыталась отождествить вытянувшегося, еще более похудевшего и изрядно пообтрепавшегося Ронокопа с отмагошопленными колдографиями Великолепного Героя Второй войны со страниц «Пророка».

- Что вы, мэм, я не герой, я всего лишь друг Гарри, — подлил масла в огонь Скромнейший Уизли. — Любой сделал бы на моем месте то же самое!

- О!.. О!..

Судя по багрянцу лица и истерическим вздохам, миссис Хедвигсон переживала либо инфаркт, либо оргазм.

- Джой, иди и отвечай на вопросы мистера Уизли! И не врать, знаю я тебя!

- Мы прогуляемся, — нежно подытожил Джулли, и увлек девицу под локоток к дверному проему.

Дождь поутих, туман рассеялся, а воздух неожиданно потеплел, так что прогулка очень быстро перестала казаться Рону дурацкой идеей. А вот юная мисс Хедвигсон явно ждала, что ее поведут в какое-нибудь питейно-едальное заведение, и потому была хорошей погодой недовольна. Любвеобильный Уизли все же встречался в свое время с Лав-Лав, и знал, что нужно девушкам подобного рода. Другое дело, он не собирался удовлетворять их хотелки…

- Может, начнешь уже? — поинтересовался Талберг, когда троица отошла от дома на приличное расстояние и неторопливо двинулась в сторону реки.

- Да что… — махнула рукой девица. — Я Мэгги сразу сказала, что хуй она от ДМПшников это скроет. Тем более ее все равно уволили, какая разница, сколько народу в аптеке было.

Рон аж с шага сбился. Ситуация была сродни тому, что за кустом в куче мусора неожиданно оказался бы исправный рояль — а сам Внезапно Талантливый Ронокоп оказался неожиданно музыкантом. И вообще, кто бы решил другое, услышав в одной фразе слова «Мэгги», «аптека» и «уволили».

- А что, там кроме вас двоих еще кто-то был? — натурально удивился Джуллиус.

- Только Саллах, но он раньше ушел, когда Мэг ему сказала, что пыльцы нету. Он вроде как к ней шары катит, но пыльцу, похоже, любит больше. Она ему так и сказала: или ты со мной, или эту дрянь нюхаешь, а он тогда…

Мощный следственный мозг Блистательного Ронокопа столкнулся с неразрешимыми противоречиями и приготовился к взрыву. Теперь о чем говорит Джойси, он не понимал в упор. В отличие, кажется, от детектива.

- Во сколько Саллах ушел? Вы же хотели на всю ночь там зависнуть.

- Да толку с того хотели… Он еще часов в девять свалил, мы с Мэг накатили по джин-тонику и вышли перекурить, а там этот глист стоял. Она сказала, что он второй день так гасится. Попытались к нему подойти, а он отморозился и ушел. Мы еще гадали, нарик или на Мэгги запал.

- С этого момента поподробнее, — Талберг толкнул Ронни локтем, но Острый Умом Уизли все не соображал, чего от него хотят. — Джин-тоник вы сразу с собой принесли?

- Да нет. Саллах обещал пива купить. Но не купил. Как он ушел, я сбегала до маггловского магаза, знаете, если между «Енотом» и соседним домом пройти и за бачок нырнуть, будет выход в Маггловский Лондон. И там в двух домах оттуда магазин. Вот там и купила.

- А когда шла туда или возвращалась, тот «глист» на месте был?

- Да не помню я!.. — возмутилась ценная свидетельница. — Может, и был… мне ж Мэг про него потом рассказала.

- Ну хорошо, давай дальше. Ты почему его глистом-то назвала?

- Блядь, а как его называть-то еще? — девица охлопала себя по карманам и явно приуныла. — Слушай, начальник, может хоть пару сижек подбросишь?

Рон наконец отмер, вытащил из кармана мантии мятую пачку «Смауга» и сунул под нос юной Хедвигсон.

- Так почему Глист?

- Длинный, худой, глаза навыкате, белесые такие… бр-р!.. На инфери похож.

Следователь и детектив переглянулись. Чрезмерных роста и худобы до сей поры никто из потерпевших и немногочисленных свидетелей не отмечал. Впрочем «красивые и выразительные серо-голубые глаза» в описании одной девицы вполне могли показаться «белесыми и навыкате» другой.

- А почему худой? Мантия на нем висела?

- Ну… вроде…

ДМПшники переглянулись. Нет, висящий мешком плащ можно было объяснить слишком большим размером, высокий рост — тем, что сама Джой едва доставала детективу Талбергу до плеча, не говоря уже о Ронни. И глаза… Драккл бы побрал гребанные свидетельские показания!..

- Хорошо, Джойси, что случилось дальше?

- Дальше вы сами знаете… В час ночи мы с Мэг разругались из-за Саллаха, и я пошла домой. Чуть кирпичей не отложила, пока перлась — сами знаете, под одним фонарем блюют, под другим шлюху пялят, под третьим бухарика грабят. Еще и ребят своих никого не было… Думала, точно выебут. — Девица кокетливо повела плечиками и дважды с чувством моргнула, отчего золотые блестки полетели во все стороны, как в маггловских мультфильмах про фей (нет, Рон их не специально смотрел, ни в коем случае, просто Гермиона как-то затеяла показать ему масскульт своего родного мира, вот и…). — О! Совсем забыла! Мы

- О!.. Совсем забыла…

Девица со вкусом затянулась и выпустила облачко дыма, явно оттягивая самую соль повествования.

- У него ж на руке, на пальцах наколка была, цифры какие-то. Он, когда прикуривал, руки поднял, и рукав задрался.

- Какие цифры?! — от неожиданности и ценности информации голос Спокойнешего Ронокопа дал петуха, не хуже, чем в тринадцать лет.

- Ой, ну я помню тоже!.. Арабские, наверно. Начальник, ты будто запомнил бы…

- А почему сама не пришла к нам рассказывать? — спросил Рон строго, в глубине души понимая правоту девицы.

- Я чо, дура? — возмутилась юная Хедвигсон. — Меня ж уже раз допрашивали, мамашу от радио оторвали, и училку из школы тоже дернули. И пришлось мне при них каяться, как я с пацанами синьку жрала… Маменька тогда при следаке обещала, что не тронет, а как до дому дошли, так батиным ремнем отходила… Я месяц стринги надеть не могла. И присесть тоже…

- А сейчас тогда что распелась? — полюбопытствовал Психологически Подкованный Ронокоп.

- Так я свое уже получила, — бесхитростно призналась девица. — Мать потом банку от джин-тоника нашла, и давай допросы устраивать. Вот и здравствуй, друг мой ремешок…

- Училку?! — впечатлился Ронни. — Ты что, в школу ходила?

- В муниципальную, — гордо ответствовала Джой. — Я даже СОВ сдала.

В итоге все трое вышли к реке и устроились на ржавой маггловской барже, лет двадцать одиноко догнивавшей у берега скрытого от маггловских глаз поворота Темзы. Джулли, согнувшись в три погибели, писал на имя Рона рапорт, в котором излагал добровольное донесение своего агента Птички (оберегая… хм… гузку оного агента от очередной ссоры с подругой), а сам блистательный следопут и ужасно секретная Птичка курили, глядя на азкабанского цвета воду.

Джой, судя по всему, была типичной жертвой места, в котором появилась на свет. Всплыть с маргинального дна Син-стрит на самом деле непросто, даже если ты неплохо закончила муниципальную школу и хочешь заниматься хоть чем-то, кроме жульничества.

Неглупая и довольно старательная девчонка все равно с детства общалась с подрастающими подонками Портового района, с двенадцати лет пила и с десяти курила. Мамаша ее легко находила деньги на разгульные алковечеринки, но так и не нашла средств на оплату шестого и седьмого курса дочери в Хогвартсе или собственную палочку. В результате в свои шестнадцать Джой неплохо управлялась с бытовыми заклинаниями, сносно сдала теоретическую часть школьного курса и практически завалила практику — все потому, что официально она пользовалась палочкой двоюродного деда, порядком погрызенной мышами и безбожно искрящей при любой попытке колдовать. Неофициальный «сучок», приобретенный за шесть сиклей в скупке Плешивого Тедди, подчинялся девочке гораздо лучше. Вот только пользоваться им в школе было нельзя — на палочке висели два нераскрытых убийства. В детстве Джой мечтала открыть аптеку, но начав изучать зелья, столкнулась с собственной тотальной неспособностью варить их аккуратно. По количеству взрывов котлов она, конечно, до Невилла не дотягивала. Но вот самого Ронни делала одной левой.

Так что новой мечтой юной ведьмы было удачно выйти замуж за хорошего парня из более приличной части магического Лондона и забыть Портовый район как страшный сон.

Чо уж там, ни разу не брезгливый Ронокоп и сам бы охотно его забыл.

История с аптекой оказалась типичной. Джойси регулярно ночевала у старших подруг — у кого дома, у кого на работе. Не потому, что дома было особенно плохо, а потому что хотелось какой-то нормальной жизни. Но тот вечер не задался. Мэг позвала еще и своего приятеля-муслима с противоположного конца Син-стрит, а когда Джойси попыталась объяснить подружке, что ближайшей перспективой может стать рождение смуглой безотцовщины, девушки поссорились. Впрочем, юная Хедвигсон достаточно верно рассудила: окажись она в момент нападения в аптеке — непременно вступилась бы за Мэгги, и в итоге рассказывала про свою левую палочку аврорам. Если бы вообще осталась жива.

- Может, мы ее изымем по-тихому? — предложил Рон. — Типа, ты ее на барже нашла, когда размышляла о вечном и том, как наконец научиться зашивать джинсы?

- Ага, а потом докси по дому руками, блядь, ловить? — не согласилась нежная барышня. — Начальник, я так-то понимаю, что вы со всей душой и героизмом ко мне. Но новую легальную палку вы мне явно покупать не будете. А джинсы — это мода.

Рон подумал, что ослепительное свечение коленок и вправду выглядит неплохо, особенно если к нему не прилагаются следы от когтей Живоглота на голой коже. Но в это время года носить подобные вещи довольно… прохладно.

А потом подумал, что ему очень даже повезло. То есть в школе его семья считалась порядком неблагополучной — нищей и многодетной. Но по крайней мере, у них у всех были свои палочки (ну, почти всегда), и вообще-то нищета проистекала только из необходимости учить семерых детей в лучшем учебном заведении магической Британии.

Джой сосредоточенно листала увеличенные колдографии лишенцев и хмурилась, отчего блестки собирались в складочках кожи.

- Они никто не похожи. Разве что вот этот?

Рон ощутил очередное подгорание филейной части одновременно с приступом ненависти к участковым и сотрудникам уголовно-исполнительной инспекции. Разумеется, с колдофото на него пялился коротко стриженный и очень хмурый Кристоф Лангин. Неудивительно, что этот утырок перешел на нелегальное положение!..

- Но я не уверена, — поспешно заявила свидетельница, и робко вытащила из следственной пачки еще одну мятую сигарету. — Цвета глаз не видно, я потому его выбрала, что самые светлые.

- Понятно. — Грустно ответил Рональд. — Будем искать…

Отчего-то, при взгляде на острые коленки и чересчур обильный макияж маленькой мисс Хедвигсон, ему некстати вспомнился крысеныш Морган — и как всегда стало ужасно стыдно, как будто он не все сделал, чтобы облегчить упыренку жизнь. Великолепный Уизли был уже достаточно взрослым, чтобы понимать — какой бы словной девочкой ни была Джойси сегодня (а лет пять назад — и вовсе могла бы сойти за лапочку), еще пара лет, и Портовый район сожрет ее, превратив в очередную Мэгги или Ислу Сэнджер.

Все бы ничего, но при этом Рональд был достаточно юн, чтобы рисовать такие жизненные истории в наичернейших красках.

- Закончил, — торжественно заявил Талберг, отдавая рапорт Ронни. — У меня есть любопытная информация, тащщ лейтенант, ознакомьтесь!

Все трое заржали.

- А вот это тебе, матери отдашь. — Джой демонстративно упихала в декольте повестку, глядя на детектива с совершенно не детским интересом. Увы, героических лоск Восхитительного Уизли, который буквально ввергал в прострацию дам постарше, совершенно не действовал на малолеток. Для них Ронни оставался тощим, веснушчатым и плохо одетым почти-ровесником, который вдобавок носом шмыгал.

- Ага… ну, я пойду? — кокетливо осведомилась девчонка, заправляя за ухо прядь волос?

- Куда-а?! — хором рявкнули следователь и детектив. — У нас есть еще вопрос, про грибы на твоем дне рождения!

- А что не так с грибами? — удивилась Джойси. Этому эпизоду она явно до сих пор не придавала значения. — Грибы принесли Бахус с Томми, сами принесли, сами и сожрали. А чо не так-то?

— Амброзиус… Шейлмейстерстоун?! — Интеллектуальнейший Уизли от души порадовался, что не пил с утра ничего крепче пива в восточной забегаловке, да и то успело выветриться.

— Вам что-то не нравится, молодой человек?

Ювелир, он же держатель ломбарда, в котором имела несчастье трудиться незабвенная Исла Сэнджер, поднял брови и воззрился на блистательного Ронокопа, намекая, что неуважения к своей без сомнения потрясающей фамилии (к коему он явно приравнивал и ошибки в ней) не потерпит. Вот ведь сложный какой, Уэзерби… то есть Перси и не такое годами терпел.

— Документы предъявите для протокола, пожалуйста, — дипломатично ответил Рон, заодно раз и навсегда решив проблему, как именно пишется «Амброзиус». — Вы уже были в страховой?

— Разумеется, — степенно отозвался потерпевший. — Но к сожалению, мы не успели застраховать некоторую часть товара, которая пришла не далее как утром в день ограбления.

Доверчивый Уизли, разумеется, принял все за чистую монету. Разве мог этот почтенный джентльмен, краса и цвет Портового района, иметь в своей скупке хоть что-то краденое?.. Но все же уточнил:

— В списке пропавшего, тем не менее, не застрахованный товар указан?

— Ну разумеется! — ответствовал Амброзиус так честно, что Ронни сразу же понял: что-то краденое неизвестный налетчик все же прихватил, и хрен этот лощеный хмырь признается.

— Ну что ж… тогда расскажите в свободной форме, как прошел день.

Скупщик задумался.

— Примерно как обычно. Я пришел около половины одиннадцатого, к тому моменту ломбард работал уже около полутора часов. Его открывают обычно Исла или Тереза — моя вторая девочка. Я выпил кофе, посмотрел несколько заложенных вещей и оценил их… потом, примерно в обед, отошел на пару часов пообедать с компаньоном, когда вернулся, Исла приняла подержанную палочку без документов, и я был вынужден отлучиться еще раз, чтобы отдать ее в профессиональную оценку. К сожалению, я не способен считать потенциал такого сложного магического предмета самостоятельно…

А так же проверить, не висит ли на «сучке» мокруха или свежий разбой, привычно додумал ни разу не подозрительный Уизли. Его бы воля, он закрыл бы в Портовом все скупки до единой, однако это привело бы не только к улучшению криминогенной обстановки, но и к фатальному падению показателей по отделу… чего ни Гэндон, ни Бешеный Анус, ни еще более высокопоставленное начальство явно не хотели.

— Вернулся примерно в четыре, проверил работу Ислы, выпил кофе — и тогда уже отправился домой. Мой дом экранирован от связи — люблю уединение, — поэтому об ограблении я узнал лишь на следующий день. Вот, собственно, и все.

Ронни такой «подробный» рассказ, разумеется, не устроил.

— Скажите, мистер… ммм… Шленмастерстоун, случалось ли вам в тот день или раньше видеть возле ломбарда молодого человека в длинном, широком плаще с накинутым капюшоном, который как будто поджидал кого-нибдь?

— Шейлмейстерстоун, молодой человек! — взвился терпила. — Нет, в отличие от Ислы, я не склонен считать сов, рассматривая улицу в рабочее время.

В основном потому, что привык проводить его не за работой, привычно додумал про себя Ронни, и выложил на стол мыслеслив:

— Все же посмотрите, возможно, вы видели этого человека где-то еще.

Член… тьфу… Шейлмейстерстоун подозрительно оглянулся, не прячутся ли по углам кабинета детективы, готовые заломить ему руки, как только он станет беспомощным, но все же любопытство победило, и терпила занырнул в омут памяти с головой. Блистательный Ронокоп с интересом наблюдал, как рефлекторно подергиваются пальцы потерпевшего: похоже, рассматривать чужие воспоминания ему приходилось нечасто.

— Это не мой ломбард! — первым делом заявил он, вновь вернувшись в отдел ДМП.

— Разумеется, мисс Сэнджер была так напугана, что не сумела запомнить нападавшего. Это воспоминания другой жертвы того же налетчика, — слово «предположительно» предусмотрительнейший Уизли благоразумно придержал при себе.

— Я никогда не видел этого человека, — со смесью разочарования и облегчения ответил Шейл… короче, потерпевший. — Я могу идти?

— Еще один вопрос, — покачал головой Рон. — У Терезы, вашей второй работницы, тоже нет волшебной палочки?

— Тоже?.. А, нет, у Терезы палочка есть. Не очень слушается ее, насколько я знаю, она осталась ей от покойной прабабушки, но вполне рабочая.

— Кто-нибудь мог знать, что в ломбарде дежурит человек, у которого нет волшебной палочки?

— Не думаю, — вальяжно отозвался потерпевший. — Сами знаете, девчонки — никогда в таком не признаются. Ну, так я пошел?..

Отпустив терпилу, Ронни-бой посмотрел на часы и пригорюнился. Время только подходило к пяти, и оперативной информации по условникам ждать было явно рано. Джулли, даже при помощи Тайсона, успел бы проверить максимум одного, а по закону подлости жульмана в папочке либо не окажется вовсе, либо он будет одним из последних проверенных.

Домой идти было рано, грибники-любители Хорст и Динсон, увы, были слишком юны для принудительного привода, и их, выписавшихся из Мунго, предстояло отлавливать уже поодиночке. Так что Рон сделал именно то, что не имело к работе ни малейшего отношения, — пошел в информационный центр, чтобы запросить данные на Эрика Макса Грейнджера — и уже через четверть часа изучал несколько листов бумаги, содержащие ту же самую информацию, что и досье участкового.

Родился в одна тысяча девятьсот девятом, в Лондоне. В Хогвартсе не учился, восемнадцати лет впервые был судим за кражу со взломом и получил полгода Азкабана. Затем вроде как на время остепенился — женился и, видимо, родил детей (в тридцатом он был судим вновь, за причинение тяжкого вреда здоровью, но получил ниже низшего, а значит, скорее всего, был единственным кормильцем в семье). Затем условно-досрочно освободился, поучаствовал во второй мировой и даже получил медаль. В следующий раз в руки бравых воинов ДМП мистер Грейнджер попал лишь в шестьдесят втором, и Ронни был готов побиться об заклад, что дело здесь было не в том, что старик редко совершал преступления — скорее хорошо скрывался от сил правопорядка. Потом Первая магическая, в ходе которой дед вновь отличился с положительной стороны — скупая строчка «участвовал в формировании подполья совместно с Аб. Дамблдором, награжден орденом Перо Феникса» говорила о том, что мистер Грейнджер вытащил немало народу, "Феникса" давали именно за спасение жизней. Потом, почти сразу — новая судимость, теперь по сто пятой. Отсидел старик ровно пятнадцать лет, суд наказал его без оглядки на прежние заслуги, и как поднадзорный Тайсона в своем почтенном возрасте пережил Азкабан, Рон мог только догадываться.

Но резануло его, конечно, не это. Упоминание подвигов Грейнджера в первую магическую. Фамилия у жулика была не то чтобы слишком распространенная — скорее, слишком редкая. А значит, братец покойного директора не мог не вспомнить старого приятеля, познакомившись с Роновой ненаглядной заучкой. Раз Аберфорт ничего не сказал, значит, либо он точно знал, что Гермиона его знакомому не родня, либо догадывался, что такому дедушке правильная до усрачки Герми не обрадуется.

Или он просто зря множит сущности, и хозяин «Кабаней головы» за долгую свою жизнь отучился запоминать надолго тех, с кем его сводила судьба?..

Блистательный Ронокоп почесал в затылке, и очевидно именно поэтому его поразила неожиданная в своей гениальности мысль. Интеллектуальнейшему следователю ничто не мешало дождаться выходного, аппарировать в Хогсмид и спросить Аберфорта обо всем самому.

— На всякий случай предупреждаю заранее, — объявила вернувшаяся с выезда Маккоул прямо с порога. — С гарантией девяносто девять процентов это были твои засранцы, и потому дело отпишут тебе.

Ронни хотел немного побиться головой о стол, но передумал. Не то что голову было жалко, просто существовал нехилый риск помять протокол допроса держателя ломбарда с непроизносимой фамилией.

— Что они опять натворили?!

— Стандартный набор, — ответила коллега, жестом заставляя пламя в камине взвиться пожарче и с наслаждением вытягивая к огню ноги. — Залезли в чужой дом, побили окна, напакостили. Увели у терпил шестнадцать бутылок домашнего кальвадоса и мешок яблок. Насрали на столе и говном нарисовали руны на стенах.

— Откуда же в них столько берется, — застонал Рон, представив себе очередное постановление о назначении биологической экспертизы… кхм… кала и то, как на него после этого станут смотреть эксперты.

— Может, кишечноопорожнительное заклинание разучивают? — невинным тоном предположила Джесс.

Спокойнейший Ронокоп немедленно вспылил и пообещал Маккоул тоже разучить столь полезную волшбу и опробовать ее на ней самой. И немедленно.

— Полегче, полегче! — захохотала Джесси. — Я вообще-то хотела сказать тебе, что отдел по делам несовершеннолетних завтра проводит комиссию по малолеткам в десять, значит, часам к двенадцати освободятся. И если тебе нужен педагог-психолог для допроса твоих недоношенных утырков, это самое удобное время.

Обрадованный Ронни немедленно набросал повестки для Бахуса и Хорста с мамашами и отправил их, чтобы не связываться с Уокером, совой. Однако только он счел работу на сегодняшний день законченной, как упомянутый детектив сам возник на пороге его кабинета.

— Здорово, Уизли.

Это, несомненно, был прогресс. Назови детектив Ронни по фамилии, а не Рыжиком еще месяц назад, и Психологически Взрослый Ронокоп немедленно запрыгал бы от восторга. Однако после знакомства с крысёнышем Морганом и хитрой оперативной комбинации, которую провернул в том деле Уокер, общаться с ним Рон не хотел. Не настолько, чтобы просить о переводе в другой отдел, но вполне достаточно, чтобы поменять все дежурства в графике на месяц вперед.

— Уокер, тебе срочно? Я так-то домой собирался.

— Срочнее некуда. Ты в курсе, что по любителям варенья через неделю срок выходит?

— А тебе-то что? — неприветливо поинтересовался Рон, действительно пихая бумаги в планшетку.

Знать, что это дело оперативного учета на некоего Э.М. Грейнджера детективу было необязательно.

— Да вообще-то мне знать надо, ты продляться будешь или приостанавливать. А то…

А то если приостанавливать, то начальство непременно спросит об оперативной поддержке и о том, почему оказывает ее не Уокер, а Талберг, сообразил Догадливейший Ронокоп. И, если что, выебет ленивого сыщика так, что никакой вазелин не поможет. Славно, славно… Нет, конечно, приостанавливаться Ронни-бой не собирался: жулики известны, время мешать зелье, пока кипит. Но знали об этом только два человека, он сам и Джулли.

— Не решил пока, — со светлым лицом известного отдельного идиота заявил он и демонстративно допил остатки чая из кружки. — Ну что, ты идешь?

— Да нет, поработаю, — кисло отозвался Уокер и наконец закрыл дверь с обратной стороны, а повеселевший Рон действительно начал собираться домой.

В этот день сутки дежурила Гермиона, и по этому поводу Блистательный Ронокоп решил почтить своим присутствием сестренку и ее парня, по совместительству — своего лучшего друга. Ну, или если точнее, выпить пива с лучшим другом и заодно продемонстрировать Джин, что он не забывает о братском долге. Так что наскоро заперев кабинет, Рон поспешно аппарировал на крыльцо знакомого до боли дома на площади Гримо и постучал.

Джинни открыла почти сразу. Сестра была одета по-домашнему — в стринги и разношенную ярко-красную футболку Поттера. Увидев, кто именно заглянул на огонек, она помянула несколько фантастических тварей, должных немедленно вступить в противоестественную сексуальную связь с ее братом, растаяла в воздухе и через пару минут появилась вновь, уже натянув на себя джинсы и невнятную кофтейку. И зря. Как брат Ронни должен был признать, стринги ей шли.

— Я думала, Гарри вернулся. Половина седьмого, уже должен был освободиться.

Рон хмыкнул, выражая свою оценку наивности младшей Уизли. Сам он освободился так рано только чудом, и вовсе не потому, что на работе больше нечем было заняться. Однако разубеждать сестренку не стал: по его мнению, выводы о тяготах и лишениях службы в Аврорате ей предстояло сделать самой.

— Тогда подожду его. Не против?

Если Джин и была против, возражения она оставила при себе.

Получив тарелку, полную матушкиного гуляша, Рон окончательно повеселел и с набитым ртом поинтересовался успехами Джинни в карьере и личной жизни.

— Ты уже научился хранить тайны? — вместо ответа подняла брови та.

— Еще как, — похвастался великолепнейший Уизли. — У меня на работе сплошные тайны следствия.

— Это те, которые ты на каждой пьянке выбалтываешь Поттеру? — не поверила сестренка. — Ладно, все равно не удержусь. Только чур ты ничего не знаешь!

— О чем? — подозрительно осведомился Бдительный Ронокоп, быстро соображая, что если Джинни изменяет Гарри с негритянкой-лесбиянкой, ему придется открыть глаза друга на такую вопиющую подставу.

— Ой, не закатывай глаза, братец-кролик, точно же о какой-то гадости подумал! Нет, новости хорошие, но я типа пока о них не знаю. А ты — тем более.

— Не томи, — догадался Рон, бдительно осматривая слегка выпирающий под кофтой животик сестры.

Учить племянника плохому, что может быть лучше!.. Правда, новорожденные дети вроде как напоминают постоянно орущие и гадящие куски Волдеморта, однако в том и прелесть положения дяди, что он будет видеть ребенка Джинни только накормленным, умытым и непременно в свежем подгузнике.

— Да я не об этом, идиот! — Джинни перехватила направление его взгляда и неизвестно почему обиделась. — Попробовал бы ты не набрать пару кило, если надо постоянно готовить, а потом Гарри одному в ночи ужинать скучно!.. Вам обоим вообще надо на глистов провериться: жрете, как не в себя, и все равно не толстеете… Кхм… о чем я… — она сделала значительное лицо. — Рон! Гарри собирается сделать мне предложение.

— С чего ты взяла? — поинтересовался Умнейший Уизли довольно глупым голосом.

— Смотри сам, — гордо объявила сестра. — Во-первых, он такой милый и заботливый в последнее время…

Тактичнейший Ронокоп выразительно поднял брови, и Джинни поспешно продолжила:

— Во-вторых, выписал свадебный каталог Малкин и не сказал мне об этом. Довольно глупо, если учесть, что почту забираю я.

С этим Рон, пожалуй, готов был согласиться: крайне странно заказывать свадебный каталог, если ты парень. Но драгоценная сестренка уже приготовила для него контрольный выстрел:

— И главное, он купил кольцо!

Ронни-бой ошарашенно кивнул. Да, кольцо было тяжелой артиллерией. Похоже, его друг и вправду решил распрощаться со счастливой холостяцкой жизнью. Вот же дурак… не успел насладиться свободой и одиночеством, как решил залезть под каблук… на этом Рон немного смутился, сообразив, что насладиться одиночеством Гарри явно успел — если это слово, конечно, уместно. Но лишь слегка, потому что Джин изрядно походила на их общую обожаемую матушку, и соответственно, размер и остроту каблука Прозорливейший Уизли отлично себе представлял.

— Я прямо стесняюсь спросить, сестренка. Откуда ты все это знаешь?!

— Рон Уизли, — высокомерно ответствовала Джинни, — если бы я хотела стать следователем, это вышло бы у меня куда лучше, чем у тебя. Видишь ли, наблюдательность — мое второе имя.

На этих словах Ронни (чисто для эксперимента) сунул горсть конфет из вазочки себе в карман, но взгляд будущей миссис Поттер остался таким же счастливо-затуманенным.

— Так что ты наверняка будешь шафером, — продолжила сестра веско. — И только попробуй испортить лучший день моей жизни — свадьбу с Гарри Поттером, о которой я мечтала с четырех лет.

— Джин! — в ужасе возопил Ронни-бой. — Даже когда ты только познакомилась с Гарри, тебе было десять! Десять, а не четыре!

— Это не мешало матушке рассказывать мне о нем с самого детства, — парировала девушка. — Я еще тогда знала, что мы с Гарри созданы друг для друга! Кстати, а когда ты собираешься жениться на Гермионе?

Рон содрогнулся.

Конец прочувствованной братской беседе положил хлопок аппарации и прозвучавший сразу за ним дверной звонок. Джинни моментально подскочила с места и засуетилась, так что Ронни вынужден был признать: по части хозяйственности сестра на раз делает Гермиону.

— Денек — просто адовый пиздец, — объявил из прихожей Гарри-Все-Еще-Всенародный-Герой-Поттер. — Мне интересно, в Лондоне когда-нибудь перестанут убивать?!

— Сразу после того, как перестанут воровать и грабить, — сообщил Рон с кухни. — Здорово, величайший следователь Аврората!

— И тебе привет, мудрейший следопут ДМП, — радостно отозвался Поттер. — Каким судьбами в наших краях?

— Да вот, решил навестить старого друга и любимую сестренку… ну, и Герми на дежурстве.

Поттер радостно заржал.

Некоторое время оба сосредоточенно двигали челюстями: оказалось, что к приходу парня Джинни припасла не только матушкин гуляш, но и явно самостоятельно испеченный пирог с почками. Ронни отметил, что в чем-то младшая Уизли даже превосходит своего учителя: мама использовала меньше трав, и эксперименты Джинни явно пошли пирогу на пользу. Затем настал черед воздушных корзиночек с ежевикой и взбитыми сливками. Честное слово, Рон начинал понимать сестру с ее парой килограммов!..

— Уф, — наконец откинулся на спинку стула Гарри. — Джинни, честное слово, только попробуй бросить меня, когда я отращу пузо! Твоя еда такая вкусная, что рано или поздно это случится!..

— Преувеличиваешь, — отозвалась девушка довольным тоном.

— Что нового в элитных подразделениях? — поинтересовался Рон, воровато отправляя в рот еще одну корзиночку. Ему проблемы с пузом в ближайшее время точно не грозили.

— Пьют и убивают, — отозвался Поттер с тоской. — Или ты думал, Портовый район в этом плане исключение?

Ронни, который именно так и думал, поспешно проглотил ответ с очередной вкусняшкой вприкуску.

— Сегодня, например, злодей. Месяц жрал огденское, потом деньги кончились, и он решил завязать. День не пил, два, три, четыре…

— Культура… — мечтательно протянул Рон. И, заметив округлившиеся глаза Гарри и Джинни, пояснил. — Наши жулики жрали бы самогон. Или еще что похлеще.

— А-а… Так вот, на пятый день к нему закономерно заглянула пушишка, и повелела немедленно взять молоток для отбивных и разделаться с законной супругой. Удивительно, правда?

— Ну да, — согласился Рон. — Оружие-то женское…

Джинни посмотрела на брата как-то очень задумчиво.

— Ну а супруга о христианском всепрощении слышала только то, что это какая-то специальная маггловская традиция, чтобы над ними легче издеваться было. Ну и подвесила муженька к потолку, вместе с молотком. Заставив его отбивать… кхм… мясо.

— Ой! — сказала впечатлительная Джинни.

— Ого, — согласился Ронни-бой, представив ту же сцену в исполнении сестренки и лучшего друга. Герми, естественно, что-нибудь другое выбрала. Медицински-жуткое.

— А тут ей подружка по камину позвонила. Пока наша мадам трындела, про мужа ей как-то позабылось… короче, по итогу нашего любителя горючего эксперты с потолка и с люстры губками обтирали.

— Гарри! — возопила Джин маминым тоном. — Ты за столом!

— А, прости, милая!.. Короче, Рон, мошонку его ровным слоем разма…

— Гарри Джеймс Поттер!!!

После сытного ужина оба вышли на крыльцо, привалились к стене и благодушно замолчали. Ронни курил и ностальгически вспоминал беседку возле Норы, и подумывал о том, что если чары позволят, стоит посоветовать Гарри сделать такую же, или хотя бы скамейку поставить. Поттер, судя по затуманенному взгляду, наслаждался почти теплым вечером и, возможно, думал о том же. Или нет.

— Слушай, Рон, я, короче, тебе первому рассказываю. Даже Джинни еще не знает.

— Ммм?.. — обреченно подбодрил приятеля он.

— Я собираюсь сделать ей предложение. По правилам. Ну там, кольцо, встать на одно колено, попросить благословения у родителей…

— Обычно это делается в обратном порядке, — не сдержался Тактичнейший Уизли.

— Да не суть важно! Как ты думаешь, она согласится?

— Хуйня вопрос. Она мечтает об этом с че… э-э-э… с момента знакомства. Что от меня-то нужно?

— Ты будешь шафером? — не стал тянуть резину Поттер.

— Пускай сначала согласится…

— Круто! — обрадовался будущий подкаблучник и жертва семейной жизни. — Кстати, а когда вы с Гермионой собираетесь?

— Вот про Гермиону я с тобой и хотел поговорить, — на этот раз Ронни постарался отреагировать незаметно. — Гарри, я тут по работе рылся в поднадзорных наших участковых… слушай, ты хоть раз — хоть среди магов, хоть среди магглов — встречал еще одного человека с фамилией Грейнджер?

— Да я как-то с магглами не очень в последнее время, — растерялся Поттер. — Но вообще нет, не встречал. Нечастая фамилия, если честно.

— Ну вот. Оказывается, есть некий жульман. Эрик Макс Грейнджер. Даже скорее злодей: в последний раз он по вашей линии проходил, за убийство. Очень даже похож на Герми, ну, за исключением того, что он мужик и лет ему уже за девяносто.

— Это обнадеживает.

Поттер уселся на крыльце, вытянув ноги вниз. Рон представил маггловский квартал с торчащими из воздуха ступнями в полосатых носках и домашних тапках, и против воли хмыкнул. Да уж, магглов определенно ждут некие новшества: вряд ли Блэки позволяли себе сидеть подобным образом. И носить подобные носки, да.

— Короче, этот самый Грейнджер, оказывается, в Первую войну был довольно известным типом. Формировал подполье вместе с Аберфортом. Смекаешь?

— Нет, — покачал головой его лучший друг. Но прежде чем Рон попытался объяснить, развернул свою мысль. — Старик-козлодой достаточно насмотрелся на Герми той весной и в начале лета. Если бы твой жулик приходился ей родней, он бы непременно сказал ей об этом.

— Но он же жулик!

— Слушай, ну Аберфорт — и сам жулик.

Друзья воззрились друг на друга с явным и общим ощущением тупости собеседника.

— Но она же — героиня, а он — преступник! К тому же, может, Аберфорт счел время неподходящим!..

— Но это же — родственные связи! И это самое что ни на есть подходящее время, они оба могли погибнуть и вообще не узнать друг друга!..

Ну да, ну да. Родственные связи, больная точка Гарри Поттера. Не то чтобы Ронни его не понимал, просто сложно относиться к родне так же нежно, имея папу — чокнутого магглофила с работой, посвященной ловле чокнутых магглофилов, маму, подобную самке дракона, сидящей на яйцах (причем… кхм… яйца ее все совершеннолетние, что наседку не волнует от слова совсем), пятерых братьев и сестру с характером Гитлера. На этой стадии Нежнейший Уизли вдруг вспомнил, что братьев у него осталось всего четверо, и понял друга немного лучше. Но лишь немного.

— В общем, ты считаешь, что это просто совпадение? — спросил Рон безнадежно.

— Если хочешь, можешь прямо спросить у Аберфорта. Но да, я думаю, это совпадение, и старик об этом отлично знал.

Дом встретил Рона пустотой и одиночеством. Из кухни еще не выветрился легкий запах гари (очевидно, утренний кофе вновь не собирался вариться ровно столько, сколько его ненаглядной чистюле требовалось на душ), в кресле сиротливо скомкался домашний свитер Гермионы. Ронни тоскливо понюхал его; тот пах кондиционером для шерсти, духами и немного омлетом — привычными домашними ароматами и уютом. Напиться, что ли?.. Да нет, не то настроение.

Интересно, а если он предложит Герми пожениться, она согласится? Нет, ему вполне нравилось, как все шло сейчас: они оба много работают, и живут вполне себе здорово, у него Отдел, у нее Мунго, в общие свободные вечера — пабы, уютные домашние вечера с колдорадио и зубрежкой к какому-нибудь очередному экзамену его восхитительной заучки… Но так, в порядке бреда…

На этой стадии Рон представил свадьбу, недовольную Гермиону, с большим трудом держащуюся на каблуках и поминутно наступающую на пышные свадебные кринолины, и Эрика Макса Грейнджера, всего в Азкабанских наколках, на почетном месте — и в голос заржал. Нет, пусть Гарри с Джинни народ смешат, если им этого так (аж с четырех лет!) хочется, а у них с Герми все и так не плохо.

Дождаться Гермиону с утра не получилось, как ни старался, и Ронни-бой выскочил из дома, критически опаздывая на службу и на ходу запихивая в себя бутерброд, состоящий из половины буханки хлеба и изрядного кусмана грудинки. Остатки этих незаменимых для суровой мужской трапезы продуктов Хозяйственный Ронокоп прихватил с собой — чтобы было, чем подкрепиться в обед. В Портовом отделе его ждала еженедельная божественная летучка в исполнении Гэндона, и блистательный следопут определенно не хотел на нее опоздать: лейтенанта Уизли и без того было за что приласкать даже самому невзыскательному начальнику. Сразу же после рандеву с руководством Рону предстояло еще более важное дело: два допроса малолеток (со всеми подобающими удовольствиями вроде присутствия родителей и социального педагога), по результатам которых главный говноследователь всея ДМП рассчитывал раскрыть наконец свое главное говнодело.

Однако сим несказанно полезным для карьеры планам не было суждено осуществиться: промахнувшись из-за грудинки во рту с аппарацией, Ронни переместился вместо двора Отдела за пару кварталов от оного. Прямо напротив недавно ограбленного ломбарда и прямо перед носом Ислы Сэнджер Весьма подбитым носом.

Девица явно не собиралась встречаться с сотрудниками ДМП: несмотря на распухшую сопелку, заплывший глаз и на глазах наливающуюся багрянцем скулу, топала она в прямо противоположную зданию Отдела сторону. Так что внезапное появление Блистательного Ронокопа стало для нее неприятным сюрпризом.

— Куда прешь, упырь?! В смысле, отойдите с дороги, мистер следователь, — буркнула она неприветливо.

— Куда надо, — ответил Вежливейший Уизли. — Кто тебе лицо разукрасил, а?

— Не твое дело, — фыркнула продавщица еще более злобно.

— А идешь куда? Рабочий день на дворе, и кажется, в ломбарде сейчас как раз твоя смена…

— Еще и издевается! — рявкнула Сэнджер так, что будь нее в руках палочка — и Рон сгорел бы заживо. — Все из-за вас, менты поганые!

Неожиданно для понятливейшего Уизли девушка бурно разрыдалась и перешла на бег. Сумасшедшая, подумал Ронни, и томимый странным предчувствием, бросил взгляд на часы. Так и есть, главным сумасшедшим здесь был он. За светскими разговорами с терпилой самый лучший (потенциально) следователь Портового района опоздал на летучку.

— Уизли, для тебя персонально рабочий день начинается в половине десятого?!

— Никак нет, сэр!! — бодро отрапортовал Рон и привычно сделал дебильное лицо. — Я задержался, потому что допрашивал потерпевшую по разбою, сэр!

— Кретин… — устало резюмировал Гэндон. Сегодня он был прямо-таки непривычно добр. Впрочем, объяснение быстро нашлось: у начальника был куда более сочный повод наехать на офицера Уизли.

— У тебя там малолетка с мамашей сидят, ждут допроса. Ты, дебил, о чем думал, когда их вызывал без педагога?!

— Так я их на двенадцать вызывал, — смутился блистательный Ронокоп. — Тогда бы точно кто-нибудь с комиссии освободился.

— И поэтому они пришли к девяти?! Уизли, не парь мне мозги, на такую хуйню только ты способен, будешь говорить, что у тебя и жулье такое же?!

Ронни мог многое рассказать о своем жулье. Например, ему (как бы ни был высок его интеллектуальный уровень) все же никогда не приходило в голову гадить в банки из-под варенья. Однако убедить Гэндона, что в природе существуют люди тупее, чем его любимый подчиненный, возможным вряд ли представлялось. Поэтому он торжественно принял свой самый дурацкий вид и лихо козырнул:

— Гн началнк! Пзвольте приступить к внезапному, бесполезному и бесперспективному поиску педагога-психолога?!!

— Клоун!!!

— Есть!!!

Педагог, против ожиданий, нашелся быстро. Точнее даже случайно: Ронни столкнулся с ним в дверях отдельного сортира. Светило образования брезгливо протирало руки платком, а сам Ронни в этот момент торопился расстаться с утренним кофе и едва не засветил оному светилу дверью в лобешник.

Дика Уолша, учителя трансфигурации из Лондонской муниципальной школы, Рон мельком видел на комиссиях и не запомнить не смог: тот был высок, еще молод, но уже лысоват, носил очки в приметной роговой оправе, а главное, именно этого парня Перси Уизли в свое время сместил на посту старосты Хогвартса (а потому прожужжал о нем братьям все уши).

— Профессор Уолш?

— О, офицер, я полагаю, Уизли?

Ронни скривился. Конечно, не узнать знаменитую фамильную рыжину (особенно если шестерых из шести братьев бывший староста застал в век своих смутных административных полномочий в школе) было сложно. Но вот беда: Ронни узнавали далеко не только те, с кем он учился.

— Угадали. Профессор, вы на комиссию по малолеткам?

— И вы угадали, офицер, — развеселился тот. — А так же на десяток допросов, которые предприимчивые следователи неизменно подгоняют к оной комиссии.

Уолш, видимо, был законченным альтруистом. Или фаталистом, прекрасно понимавшим, что кому-то участвовать в следственных действиях все же придется. А может, и то, и другое сразу.

— Надеюсь, прямо сейчас вы не аганжированы?

— Нет, офицер, — усмехнулся он. — Вы поймали меня первым. И то сказать, подстерегать педагога в туалете — новое слово в следственно-оперативных действиях.

Увы, на этом следственная удача Блистательного Ронокопа на текущий день, похоже, закончилась. Бахус Динсон с мамашей (а перепутали время допроса именно они) колоться не спешили. Юный похититель варенья ушел в глухую несознанку, напрочь опровергая слова Джойси, а мадам Дениз Динсон пребывала в трудноописуемом состоянии на границе уходящего опьянения и приходящего похмелья. Возможно, ответственная родительница смутно сообразила, что к двенадцати часам будет в глубочайшем неадеквате, и потому приперлась раньше — но к началу следственных действий она все равно уже утратила здравый ум. Ронни было обрадовался недееспособности мамаши и уже собирался применить весь арсенал не описанных в УПК следственных действий, однако за процессуальные права малолетнего утырка вступился Уолш.

Приходилось признать: ничто не мешает ведению предварительного расследования так, как нормы уголовного процесса.

Мстительно пообещав себе, что оторвется на очной ставке, куда позовет другого педагога, Ронни отпустил нежное семейство, и досадуя на недюжинные познания Уолша в области права, ткнул палочкой в чайник.

Его терзали смутные сомнения: кажется, в охоте следователей на педагогов-психологов учитель трансфигурации вовсе не был дичью. И сам выглядывал близко не знакомых с ним офицеров.

— Кофе, профессор?

— Не откажусь, — лучисто улыбнулся Уолш. — Вы, надеюсь, не обиделись на меня, офицер?

— Скорее расслабился, — честно признался Рон. — Не думал, что вы начнете изображать адвоката Динсона.

— Да я бы и не стал, — почти дружески рассмеялся человек, который только что запорол ему весь допрос, — если бы вы решили честь по чести, с настоящим адвокатом, допросить его в качестве подозреваемого, я бы выполнял только и исключительно свою роль… молча посидел бы в уголке. Но вы же начали говорить с мальчиком под протокол для свидетеля, а трясли его явно как подозреваемого.

Вообще-то Ронни сделал это специально.

— Закон вроде не запрещает.

— Ну так и мне он в общем не запрещал!..

Яркие голубые глаза Уолша сверкнули за стеклами очков в роговой оправе совсем по-дамблдоровски. Ни разу не мистически настроенный Ронокоп подумал, что так, пожалуй, уверует в переселение душ.

Затем стремительная мысль блистательного следователя свернула на то, как повел бы себя в аналогичном процессуальном качестве господин директор. Судя по рассказам Гарри, именно так он своих учеников и прикрывал.

— Динсон этот — ваш? — светски поинтересовался Ронни, с удовольствием отпивая обжигающий кофе из щербатой чашки.

— Формально — мой, — кивнул Уолш. — Аж целый один курс отучился, пока не сообразил, что школу можно прогуливать. До сих пор, кстати, не отчислен. Но это только потому что наш учебный отдел студенческие документы пока за семидесятые только разбирает.

— Девятнадцатого века? — фыркнул Рон.

— Двадцатого, — не принял шутливого тона профессор. — Там, знаете ли, только с теми немногими студентами, кто выпустился, разобраться просто. А остальные…Кто погиб, кто просто перестал посещать, и теперь его задним числом за пропуски отчислять надо…хотя, верите-нет, в Хогвартсе все еще хуже. Там личные дела просто никто не ведет.

— А как вы… ну, после Хога — и сюда?..

— А вы?..

Судя по мечтательному лицу Уолша, вопрос был риторический, и признание в прискорбно низком среднем балле, который он получил в Аврорской Академии, Рон опустил.

— Смотрите, офицер, реальное население магической Британии вчетверо, а то и впятеро больше того активного слоя, который видит умненький, чистенький студент Хогвартса. Самые страшные злодеи учились с ними в одной школе и также блестяще образованы, умны или, по крайней мере, богаты. Они считают самым страшным местом в Англии Лютный переулок, знают дуэльный кодекс…

Рон смутился.

— …Говорят по-французски…

Рон покраснел.

— …Считают, что образование и собственная волшебная палочка полагаются им с рождения…

Рон кашлянул. Токующего Уолша это, впрочем, не смутило.

— И они решительно не видят, что есть другой мир — прямо в их собственной стране. Только подумайте, офицер, могли ли бы вы представить в свои одиннадцать, что три четверти ваших ровесников из другой школы уже курит? Что половина — пьет, и изрядную их часть уже можно расценивать как начинающих алкоголиков? Можете ли вы вообразить себе урок трансфигурации, на котором вам объясняют, как превратить ежа в подушечку для иголок, а вы — не понимаете. Даже не потому что не видите в этом смысла, а потому, что всего у четверых учеников в классе есть волшебная палочка. И вы, что прискорбно, принадлежите отнюдь не этому меньшинству?

Рон честно содрогнулся. Он обычно имел дело с вполне себе взрослыми утырками, и хотя и понимал, что когда-то они были детьми, не представлял себе всю безрадостную картину. Приходилось признать: на переднем крае борьбы с убожеством Портового района стоял вовсе не он, а Уолш. Правда, проигрывали ее они одинаково.

— И… ну… а нахуя все это тогда? — спросил Вежливейший Ронокоп.

— Иногда попадаются дети, которых стоит учить. Несколько учеников не просто получили хорошие баллы СОВ, но и сдали в министерстве ЖАБА. Это ли не ответ на вопрос «зачем»? — Голубые глаза Уолша снова блеснули. — Кстати, у Дамблдора таких вопросов никогда не возникало.

— Вы говорили с ним после окончания школы? — Рон так удивился, что глотнул кофе больше, чем стоило, подавился обжигающей жидкостью и начал судорожно сметать в сторону протоколы, чтобы те не пострадали от брызгов.

Только потом до него дошло: Уолш закончил Хогвартс гораздо раньше него, и соответственно, мог еще не раз общаться с покойным директором. Впрочем, профессор его блестящую логику не заметил или сделал вид, что не заметил. Интеллигент хуев.

— Да, он звал меня в ассистенты. Но после того, как я увидел все это… Хогвартс уже казался мне слишком тепличным. Тамошних студентов научат и без меня. Здесь же… верите, офицер, примерно треть девушек не заканчивает обучение, потому что рожает детей и выходит замуж.

— В пятнадцать?!! — снова подавился впечатлительный Ронокоп.

— Мерлин с вами! Неужто вы думаете, что все они поступают в школу в одиннадцать, как вы или я?

Ронни-бой немного успокоился. Но только немного: за идиотским делом о говне и варенье мрачной тенью вставали здешние вековые устои. Тьфу. Эдак он додумается до того, что Портовый район страшнее Волдеморды.

(Рон даже не представлял, как он прав; но светлая мысль, мимоходом заглянувшая в его голову, привычно ушла, не попрощавшись).

Уолш между тем явно сел на любимого конька: он расслабился, развалился на стул, вытянув вперед длинные ноги в сияющих остроносых туфлях и взмахнул рукой:

— В старших классах все еще хуже, чем у начинающих. Примерно четверть от тех, у кого палочка все же была, совершает, — он комично кивнул в сторону Рона, — какое-нибудь мелкое преступление — и закономерно лишается права пользования волшебной палочкой на определенный срок. Что прикажете с ними делать? Дать академический отпуск, пока ее не вернут? Но за это время место школы в жизни подростка займет что-нибудь менее продуктивное. Да и улетучиваются знания из голов большинства быстрее, чем снитч от невнимательного ловца. Приходится пичкать теорией — со смутной надеждой, что это даст хоть какие-то плоды…

Рон вздрогнул. У него в голове медленно, но верно, оформлялась Пресвятая Версия. Он еще раз задумчиво взглянул на начищенные туфли Уолша и медленно, боясь спугнуть собственную догадку, спросил:

— Надеюсь, в школе учитывают такие факты биографии учеников? Они ведь совершают не только мелкие преступления.

— Ну разумеется, — всплеснул руками профессор. — Сотрудники ДМП вечно думают только об одном. Поверьте, офицер Уизли, в первую очередь они — подростки, просто с более трудной, чем у нас судьбой.

С последним Роннии-бой мог поспорить: иные воспоминания о битве за Хогвартс и особенно о голодных блужданиях в Динском лесу он не изжил до сих пор. Но не сейчас же!

— В личных делах отметка о судимости, разумеется делается — но без подробностей, без подробностей! Только о том, что конкретный юноша или девушка преступили закон и понесли за это наказание. Разумеется, отмечается вид преступления — но без конкретики, и факт лишения права пользования палочкой. Чтобы преподаватели могли скорректировать задания, которые получает студент.

— А надо бы и статью писать, — мстительно подсказал Ронокоп. — Чтоб если что, знали, кто, например, из учительской подворовывает.

— А вот это вы напрасно. Наши дела, конечно, лежат не на всеобщем обозрении, но добраться до них проще, чем скажем, до ваших уголовных изысканий. Не думаю, что кому бы то ни было будет приятно, если такой факт дойдет до широкой публики.

Рон постарался улыбнуться как мог скептически, но в душе практически пел: вот что нужно еще проверить, учились ли его потерпевшие на момент получения судимости в школе!..

— Но мы заболтались, офицер, а я уже опаздываю на комиссию. Спасибо за кофе, он был очень кстати.

— И вам спасибо, профессор.

Ронни-бой изобразил вежливую попытку встать со стула. При известной доле воображения это могло вполне сойти за прощание.

Профессор трансфигурации воздвигся над ним, и Интеллектуальнейший Уизли похолодел. Высокий, худой, голубоглазый, имеющий доступ к личным делам своих студентов Уолш приветливо улыбнулся и развернулся к дверям кабинета.

- Здесь ты определенно загнул, — тактично резюмировал Джулли и закурил.

Рон, который в преклонении перед Новой И Совершенной Версией как раз достиг стадии космического восхищения, немедленно обиделся.

- С чего бы это?! Сам посуди: доступ к личным делам у него есть. Приметы совпадают. И вообще…

- И вообще что? — Талберг выдохнул густое облако дыма и с наслаждением принюхался. — Это ты посуди. Уолш- школьный учитель и куратор. Думаешь, его не опознали бы его собственные ученики?

- Так он сам рассказывал мне о том, насколько здешние малолетние упыри склонны к проебам.

- Хорошо. Я надеялся, что ты сам догадаешься, но теперь скажу прямо: Джойси. Девочка училась хорошо, школу закончила недавно. Злодея она отчетливо видела, описала и при этом не просто не опознала, но даже не сказала, что он показался ей знакомым. Как ты считаешь, это вообще возможно?

- Возможно, — не сдавался Упертый (или Упоротый) Ронокоп. — Было темно. И видела она его недолго. И вообще она могла сама себе внушить, что школьные учителя разбоями не занимаются.

- Хорошо, — выдохнул детектив. — Следак у нас ты, стало быть, можешь срать в дело в свое удовольствие. В школу я загляну. Хотя бы для того, что в идее с личными делами есть некоторое относительно разумное зерно. Глядишь, там и настоящий злодей где-то рядом ошивается. Но ты подпни Тайсона, один я с этим всем однозначно не справлюсь. По хорошему, здесь бы вообще следственной группой работать.

Ронни вздохнул. Он признавал правоту коллеги, но работать в группе все равно не хотел. Потому что стать в ней старшим у него никаких шансов не было. Оставалось уповать на то, что остальные следователи будут все так же загружены, а Рональду удастся не смотря ни на что раскрутить маячащий сочный темняк на раскрытие и последующий уход в суд.  

Рабочий день медленно клонился к не менее рабочему вечеру, солнце давно же скрылось за горизонтом, и в кабинете воцарилась ничем не нарушаемая полутьма. Сосед по кабинету и наставник Шерри по-прежнему находился на больничном (а может, уже в отпуске, что ситуации, впрочем, не меняло). Так что уединение офицеров Уизли и Талберга никто не нарушал, и обсуждать дело было весьма удобно. Особенно если учесть, что оные офицеры уже открыли по второму пиву.

- Теперь смотри по нашим условникам. Брикс, Олли и Фельдман чисты, как первый снег. Особенно Фельдман. Он за соседним районом как раз проходит, снова по мошенничеству. За неделю до первого разбоя его как раз закрыли. Так что особый привет нашим участковым.

- Ага, как первый снег в Портовом районе. Ну да, ну да.

- Рисфорд и Доусон по месту прописки не живут, надо ориентировать на них констеблей, это в любом случае повод проверить их. А вот мистера Пича, сероглазого блондина чуть выше среднего роста, который формально свою условку отбывает, как бойскаут, соседи видели с волшебной палочкой в руках. И кстати, отмечаться к Тайсону он приходит регулярно, так что имел возможность и подглядеть, кто прямо сейчас ее лишен. Дело Мэгги, например, лежало в той же стопке, что и его, если помнишь.

- Стало быть, сейчас надо нахерачить ему повестку. Организуешь завтра доставку? А то ведь если совой, он, пожалуй, хуй на нее забьет. Да и с Ислой Сэнджер мы так и не поговорили…

- Совсем двинулся, — констатировал Джулли весело. — Когда я по-твоему еще и повестки разносить должен? Кто у вас в отделе на побегушках?

Ронни смутился. До последнего времени всяческий особо интеллектуальный труд вроде разноса повесток и запросов лежал на нем самом.

- Ладно, сам к ним прогуляюсь. Все не в кабинете жопу просиживать. За что там нас Пич судим? — Он поворошил бумаги на столе и удовлетворенно кивнул, найдя нужную папочку. — Ага, грабеж. Чисто теоретически мог и повысить квалификацию. Тем более, насилия там и не было особо.

— Да-а, не было, — хмыкнул в ответ Джулли. Потряс неожиданно опустевшей бутылкой и внес конструктивное предложение. — Ну, по последней?

Ни разу не склонный к пьянству Ронокоп изобразил невнятное движение палочки, и две бутылки, стоявшие на подоконнике, синхронно плюнули пробками. Талберг, не особо и напрягаясь, протянул свою длинную руку к сосудам с волшебным эликсиром трудолюбия и сграбастал оба разом.

— Кто у нас остался? — Ронни отобрал свою бутылку и мельком уткнулся в список. — Хедсон и Вернер, оба отсидели за сбыт наркоты и вышли… Не проверял их еще?

— Напоследок оставил, как наименее вероятных…

Джулли со сдержанным достоинством извлек свою фляжку-неразлучницу, отхлебнул хороший глоток и тут же запил его едва ли не третью пива. Ронни поглядел на напарника с уважением, но повторять его подвиг не рискнул, по-простому выпив пару глотков. Напиваться ему не хотелось. Дома отсыпалась, а может, уже отоспалась после суточного дежурства Гермиона, так что Блистательный и Неутомимый Ронни намеревался продемонстрировать девушке весь свой блеск и неутомимость.

Разумеется, сразу после того, как расскажет ей последнюю и свежайшую сплетню: новость о грядущем бракосочетании Гарри Всенародного Героя Поттера и Джинни Все Еще Мелкой Вредины Уизли.

— Я их, разумеется, тоже проверю, — утолив жажду, Талберг снова вспомнил о работе. — Но надежды именно на них мало. Сам понимаешь, опыт у них другой. Я бы сказал, что пока наши фавориты — Лангин и Пич.

— И Уолш, — непререкаемо махнул рукой Интеллектуальнейший Ронокоп.

Детектив промолчал, но очень красноречиво.

— Теперь по нашим засранцам. Я правильно понимаю, что ты решил кончать их вместе со мной?

— Ну не с Уокером же, — скривился Рон.

— Не могу порицать тебя за это решение, друг мой, — с благородным пафосом в голосе ответствовал Джуллиус. — Ибо это дело пахнет вкусной серийной палкой, выросшей на глубоких знаниях многоуважаемой мисс Грейнджер и моем уме и опыте. Надо полагать, поскольку ты весьма озабочен личностью Уолша, утренний допрос прошел не самым удачным образом?

— Мягко сказано, — подтвердил Ронни. — Ничего, мамаша там — знатная синявка, передопрошусь с другим педагогом. Мы ведь вот что еще забыли: Герми сказала, что в Мунго лежали три утырка, но один уже выписался. И мы радостно про него забыли. А ведь это потенциальный свидетель обвинения.

— Значит, вызывай и его, — согласился Джулли. — Сразу с мамашей. Авось что и выгорит. Ну что, я пошел, допью, наверно, по дороге…

Он придирчиво заглянул в бутылку и одним махом допил ее содержимое.

— Или нет. Ну что, ты со мной?

— Да нет, еще же повестки писать. До завтра, неутомимый детектив.

— До завтра, блистательный следопут!

Оставшись в одиночестве, Рон оглядел уже подготовленные бланки, которые ему предстояло сначала заполнить, а потом разнести по клиентам, тяжело вздохнул и взялся за Прытко Пишущее Перо.

Остро отточенный кончик дрогнул над верхним листом бумаги и решительно вывел: «Сраная писанина. Уволюсь к дракклам!»

Гермиона, разумеется, уже не спала и явно достигла новых сияющих вершин кулинарного мастерства: она умудрилась подпалить божественный матушкин гуляш в процессе разогрева. Впрочем, запах горелой еды давно уже ассоциировался у Рона с домашним уютом, как когда-то ароматы маминых кухонных свершений.

Его ненаглядная домашняя заучка обнаружилась в гостиной, разумеется, с книгой. То, как Ронни-бой пританцовывал с ключом в руках на лестничной клетке (пиво подошло к концу как раз на пороге родного дома, а в замочную скважину снова напихали всякого дерьма), явно прошло мимо ее внимания. Да, если бы неведомые утырки решили напасть не овеянного славой следователя Уизли, а на его боевую подругу, это явно бы им удалось…

— Ро-он? — зевнула она вместо приветствия. — Ты уже вернулся? А сколько время? О, опять задержался! И опять пил!

— Это топливо для мозга, — назидательно сообщил Интеллектуальнейший Уизли. — Не спеши вставать, а то упадешь. Угадай, что мне вчера рассказал Гарри.

— М-м-м? — поощрила его Гермиона, украдкой подглядывая в незакрытый том.

— Он собрался делать Джинни предложение! — выпалил Ронни-бой, который до этого момента собирался выдавать информацию постепенно, но не сдюжил.

— Ну, он молодец, — саркастически заметила девушка. — Дай угадаю, сделал все, как в любовном романе? Кольца, благословение родителей, романтический вечер?

— Точно, — обрадовался, что обо всех подробностях Гермиона догадалась сама, подтвердил Рон. — Ну, то есть, не сделал, но запланировал именно так. Во дура… То есть, как-то это слишком пафосно, да?

— Невыносимо, — еще более саркастично подтвердила она. — Наверное, в белом платье пойдет к алтарю, в фате?

— К чему? — удивился образованнейший Ронни. — Но выходить замуж точно будет в белом…

— Ужасный кошмар, — подтвердила девушка саркастично настолько, что даже эмпатичнейший Ронокоп почуял неладное.

— А че не так-то?

— Ой, Рон, не мешай, у меня зачет завтра, — отмахнулась Гермиона. — Иди, что ли, пива попей… И не отвлекай меня!

И вот что это было?..

Утро началось для Ронни-боя с рабочего похмелья. В смысле, ему пришлось мучительно доделывать то, на что он забил накануне. Повестки блистательный следопут написал быстро, чего не скажешь об их доставлению по адресам.

Соседи Реми Пича наотрез отказывались подписывать вручение, не понаслышке зная, что это грозит внеочередным визитом в районный отдел ДМП.

Родители Ларгуса Ступида, третьего участника грибной вечеринки, дома отсутствовали, зато в наличие в их квартире имелось почти полтора десятка бухих рыл, причем некоторые подозрительно смахивали на висящие в дежурке ориентировки.

А уж дом Эрика Макса Грейнджера, к которому Ронни заглянул исключительно из любви к искусству, и вовсе пустовал. Судя по всему, старик скрывался от контролирующих органов ничуть не хуже, чем его молодые коллеги-жульманы. Так что когда блистательный Ронокоп встретил за три квартала от отдела Членмастерстоуна, или как его там, он пребывал в самом наидурнейшем расположении духа.

Проклятый коммерс увлекал за собой очередную малолетку образца портового района, ведя ее не то в пучину предосудительного сожительства, не то в еще более предосудительные сети работы в полукриминальной скупке… Девчонка казалась свеженькой и неиспорченной, и Ронни-бой начал заводиться.

— Ну?! — возгласил великий следователь таким тоном, что будь на его месте кто-то из детективов, и несчастный потерпевший обосрался бы на месте. — И за каким хреном ты Ислу уволил?! Что, малолетка без палки упыря задержать не смогла?! Да, это проеб, слов нет!

— Господин следователь, я бы вас попросил, — сухо заметил терпила. — Кадровые вопросы моего ломбарда вряд ли могут касаться ДМП.

— Зато вопросы криминогенности касаются его напрямую, — ловко отпарировал дипломатичнейший Ронокоп. — Куда девка теперь пойдет, а? На панель?!

— Определенно это не моя проблема, офицер, — еще холоднее объявил потерпевший.

Но Рон уже завелся. Сграбастав малолетку за рукав, он обратился уже напрямую к ней.

— Он тебя на работу берет?.. А объяснил тебе, что тебя там могут завалить прям на смене, а?!

Девица в ужасе пискнула. Круто завитые светлые локоны коснулись руки благородного офицера, заставив его вспомнить обо всем, что могло случиться, но не произошло накануне вечером…

— А когда окажется, что злодей ворованные вещички украл, просто выставит тебя на улицу!... Ну?! Понимаешь, на что идешь?!

— У Ислы Сэнджер была палочка, мистер Уизли, — ледяным тоном объявил Член-как-его-там. — И я хотел бы знать, куда она делась. А это, с вашего позволения, моя дочь Сара. И может быть, вы перестанете пугать девочку?!

— А… э… серьезно, что ли?! Ну, извиняйте. — Ответил блистательнейший Ронокоп.