Цвет Надежды (гет)

В первый раз сердца стук заглушает все звуки.

Только блеск этих глаз, только теплые руки,

Стойкий запах грозы и тепло его тела.

Только он. Только ты. Ты ведь это хотела?

Юноша с силой пнул ногой каменную стену.

Раз, другой, третий.

— Черт! Заперто!

— Малфой, — робко начала, наблюдавшая все это со стороны Герми­она, — тебе не кажется, что вероятнее всего сломается твоя нога, а не стена, которой тысяча лет?

Светловолосый юноша раздраженно обернулся на ее слова:

— Чем язвить, придумала бы что-нибудь дельное.

Он вновь направил волшебную палочку на главный вход Хогвартса.

— Малфой, ты уже три раза пытался. С чего решил, что в четвертый сработает?

— Терпение и труд все перетрут. Знаешь старую добрую пословицу?

— Я-то знаю. Удивлена, что и ты тоже, — парень что-то раздраженно прошептал. Его настроение, подпорченное ее глупой просьбой расска­зать про быт слизеринцев, испортила окончательно закрытая напрочь дверь Хогвартса.

— Грейнджер, смею напомнить, что в гостях у Темного Лорда заги­бается не мой приятель. Так что лучше включи мозги и думай, почему дверь закрыта.

— Потому что каникулы закончатся только завтра. Вдобавок на дворе два часа ночи. Ты ожидал, что тебя встретит весь преподавательский состав? — девушка ехидно подняла бровь.

Она тоже переживала и не знала, что делать. Но не могла удержаться от ехидства. Просто этот парень, медленно закипающий и раздраженно пинающий тяжелые дубовые двери, был таким живым и настоящим.

— Так! Кажется, это единственный выход.

С этими словами Малфой подобрал с земли свою метлу и быстро вскочил на нее. Гермиона молча наблюдала.

— Ну?

— Что «ну»?

— Ты остаешься здесь или вместе со мной пытаешься проникнуть в замок?

Девушка, скорчив недовольную мину, приблизилась к Малфою и, не дождавшись протянутой руки (нечего было так язвить), взялась за пле­чи юноши и села позади. Малфой оттолкнулся ногами от земли, и они взмыли в небо.

— Малфой, что мы делаем? — не открывая глаз, рискнула уточнить планы девушка.

— Ищем открытое окно. Ты смотришь с первого по пятый. Я — все что выше.

— Малфой, я боюсь высоты. Я не могу смотреть вниз.

— О Мерлин! Чтобы я еще когда-нибудь взялся за что-то серьезное с девчонкой! Я смотрю нижние этажи, ты — верхние.

Гермиона молча проглотила обиду. Сама виновата. Знала же, что не способна на долгосрочные подвиги. Если быть честной, Малфою нуж­но просто медаль давать, учитывая их специфические взаимоотноше­ния. Девушка вздохнула и начала всматриваться в темные окна замка. Что будет, если они не смогут попасть внутрь? Как дать знать, что они здесь?

— Малфой, — внезапно озарило девушку, — а давай пошлем Дамблдо­ру сову!

— Давай, — живо откликнулся слизеринец подозрительно веселым го­лосом. — У тебя в каком кармане сова?

— У меня нет совы, у меня есть кот, и он дома, — осознав свою глу­пость, пробурчала Гермиона.

— Ну не расстраивайся, — с притворным сочувствием проговорил Малфой. — Твоя идея была просто великолепна. Ну подумаешь, неболь­шая неувязка: мы хотим послать Дамблдору сову, чтобы он впустил нас в замок, но чтобы послать сову, нужно сначала попасть в совятню, кото­рая находится в вышеупомянутом замке, и вдобавок...

— Малфой, не ерничай!

— Ну, тогда избавь меня от выслушивания твоих грандиозных пла­нов!

— Ты никогда не думал, почему тебя все терпеть не могут? — раздра­женно спросила девушка.

— Уверяю, Грейнджер, не все. Те, кто мне нужен, от меня без ума.

— Но это же все неискренне. Ты же просто добиваешься симпатии одних, в то время как другие…

— Почему неискренне? Просто до большинства мне нет никакого дела. А избранные симпатизируют мне очень даже искренне. Спроси у них сама, если мне не веришь.

Спрашивать Гермиона не собиралась, потому что и так знала: поло­вина девчонок школы была от него без ума. Особенно те, кому посчаст­ливилось делить с ним вечера и ночи. И тем не менее…

— Малфой, ну не могут же тебе быть безразличны окружающие?

— Почему не могут?

— Потому что это неправильно.

— Почему? — повторил юноша. Они уж облетели половину замка вок­руг, и пока ничего. Пустые безликие окна.

— Просто… ты же живешь с людьми, это неправильно.

— Ой, Грейнджер, а я тебя всегда умной считал, — поразил ее Мал­фой.

Хорошо, что держалась крепко — так и с метлы свалиться недолго. Наверное, это новый способ от нее избавиться. А он продолжил:

— Ты говоришь как учитель, плохо знающий свой предмет, — выда­ешь кем-то придуманные «истины», даже не потрудившись подумать, почему мне должно быть дело до чужих и малознакомых людей. Я не Поттер, не герой всего волшебного мира. Мне не нужно всеобщее обо­жание.

— Гарри это тоже не нужно.

— Да? Откуда же у него тогда этот комплекс «дайте всех спасти! Пусть меня любят еще больше!»?

— Гарри и так любят.

— Да ну, Грейнджер! Просто его модно любить. А ты-то сама знаешь, о чем он думает, чего боится, кроме общеизвестного Темного Лорда, чего он хочет от жизни? А?

— Знаю, наверно… — неуверенно проговорила Гермиона.

— Вот видишь. Ты бросилась за ним в пекло просто потому, что он — символ, звезда, без него вся борьба потеряет смысл. Он — эдакое пере­ходящее знамя. А на самом деле ты ничего о нем не знаешь.

— Неправда! Гарри не переходящее знамя. Для меня — нет.

— Ну, интимные подробности меня не интересуют, — быстро сказал Малфой.

— А я и не собираюсь тебя в них посвящать. Ты сам похож на плохого учителя, ты совсем не понимаешь того, о чем говоришь, и ничего не знаешь о Гарри!

— Уверена? — лениво протянул Малфой. — Тебя удивит, сколько всего я знаю о Поттере.

— Зачем тебе это? — Гермиона напряженно ожидала ответа, уставив­шись на его светлую макушку.

— Эй, Грейнджер! Минус десять баллов Гриффиндору, — в лучших традициях Снейпа внезапно рявкнул Малфой, заставив Гермиону под­скочить и сильнее вцепиться в его талию.

— Не поняла… — пробормотала девушка.

— Кто из нас отвечал за верхние этажи? Ничего тебе нельзя пору­чить.

С этими словами он резко направил метлу ввысь, и тут Гермиона увидела открытое окошко на самом верху огромной башни.

— Что это за окно? — Гермиона старалась не смотреть вниз и держать­ся как можно крепче. Малфой оказался гонщик еще тот.

— Насколько я могу судить, кабинет Трелони.

Они подлетели к открытой створке, и Малфой, остановив метлу, стал внимательно вглядываться внутрь окна.

— Так, вовнутрь влететь не удастся.

— Почему?

— Посмотри сама, — Малфой слегка отклонился влево, давая Гермио­не возможность заглянуть в комнату.

Он оказался прав. Открыто было не все окно, а лишь одна створка сантиметров пятьдесят шириной. Вторая была плотно прикрыта. По-видимому, не обошлось без заклинания. А напротив открытой части окна стояло огромное трюмо, так что влететь в комнату на метле, похо­же, было проблематично.

— Малфой, — позвала Гермиона, — а может, попробуем?

— Не-а, — энергично замотал головой парень. — Не выйдет. Слиш­ком маленький угол для поворота. Не впишемся. Придется залезать внутрь.

Гермиона нервно сглотнула, а Малфой, приблизившись к окну, начал внимательно его изучать. Наконец он произнес.

— Я пойду первым. Сможешь повисеть пять секунд одна и никуда случайно не улететь?

Гермиона нервно закачала головой. Малфой, не оборачиваясь, по­чувствовал ее ответ и тяжко вздохнул. Потом что-то прошептал в адрес заучек-гриффиндорок. Гермиона не расслышала и, поразмыслив, реши­ла, что к лучшему. Почему-то упорно думалось, что он вряд ли произ­нес что-то лестное.

— Ладно, — наконец пробурчал Малфой и начал осторожно переби­раться на подоконник.

Гермиона с ужасом наблюдала за тем, как он поставил на наклонный карниз сначала одну, потом вторую ногу. Левая рука его по-прежнему крепко удерживала метлу, не давая ей двинуться с места.

— Так, смотри. Держишь метлу прямо и никуда не отклоняешься. Я здесь и, если что, помогу.

С этими словами он отпустил руку и, не отводя взгляда от девушки, на ощупь попытался открыть створку пошире.

Естественно, стоило ему отпустить руку, как метла тут же начала дрожать и вибрировать. Наверное, волшебные метлы тоже чувствуют, когда их боятся. Внезапно Гермиону резко повело в сторону, и она, не удержав древко, начала соскальзывать с метлы. Малфой, увидев, что метла рванула в сторону от окна, попытался ее удержать, при этом одна его нога от резкого движения соскользнула с карниза. Он начал падать, но, к счастью, траектория его полета пересеклась с траекторией метлы. Малфой выругался и повис двумя руками на метле, как атлет на турни­ке. Все эти дергания метлы из стороны в сторону, заставили Гермиону окончательно выпустить древко из рук и устремиться навстречу навер­няка неприветливой земле.

Девушка зажмурилась и… почувствовала резкий рывок. Какая-то не­ведомая сила схватила ее за руку чуть повыше локтя и зажала подобно тискам. При ближайшем рассмотрении вышеуказанная неведомая сила оказалась Драко Малфоем, который теперь удерживал их обоих на весу, цепляясь лишь одной правой рукой за древко беснующейся метлы.

Гермиона начала тихо паниковать. Насколько хватит его сил? Сни­зиться они не смогут. Метлой в таком положении не порулишь. Достиг­нув крайней ступени отчаяния, Гермиона услышала напряженный го­лос:

— Все хорошо. Никто не падает! — интересно, он сам себе верит?

Но почему-то этот напряженный голос вернул ее к действительности и, как ни странно, успокоил. Девушка спросила:

— Скажи, что мне делать? Я в метлах ничего не понимаю.

— Если сможешь достать палочку, примени к метле заклятие левита­ции и попробуй направить ее к окну.

На то, чтобы достать палочку, понадобились считанные секунды. Гермиона очень торопилась. Хоть Малфой и молчал, она чувствова­ла, что ему с каждой минутой все трудней и трудней удерживаться за скользкое дерево. Девушка прошептала заклинание и слишком сильно дернула метлу к окну. Малфой резко прижал ее к себе и она, поняв, что от нее требуется, обхватила его рукой с палочкой за талию, чтобы хоть как-то облегчить свой вес.

Наконец метла с глухим стуком коснулась злосчастного карниза, и девушка подняла ее чуть повыше. Малфой ту же нащупал опору ногами и, не выпуская Гермиону, забросил метлу в комнату. Что-то со звоном разбилось. Наверное, один из хрустальных шаров профессора прори­цаний.

Малфой чертыхнулся и ловко перебрался на подоконник, осмотрел­ся в комнате и втянул Гермиону за собой. Лишь удостоверившись, что она твердо стоит на ногах, он легко спрыгнул на пол кабинета.

Гермиона спрыгнула следом и огляделась. Оказывается, метла попа­ла в чайный сервиз, стоящий на низком столике. Однако никто не вышел на звук, комната по-прежнему казалось мертвой и пустынной. Девушка перевела взгляд на слизеринца и поразилась — все-таки и Малфой тоже человек. Как-то порой это забывалось. Но сейчас Гермиона с тревогой наблюдала, что последствия стресса дают о себе знать. Убедившись, что в комнате все спокойно, парень прислонился спиной к стене рядом с окном и, закрыв глаза, молча сполз вниз и замер. Гермиона осторожно приблизилась и в темноте попыталась разглядеть его лицо. К счастью, из окна лился лунный свет, делая юношу, сидящего у ее ног, похожим на серебряного ангела, только очень уставшего. Его веки были плотно закрыты, на лбу выступили бисеринки пота. И только тут Гермиона за­метила, что он автоматически потирает левое плечо.

— Малфой, — тихо прошептала девушка.

Он тут же открыл глаза и отнял руку от плеча. Внимательный взгляд заставил Гермиону замолчать.

— Грейнджер, научись летать на метле, а. Ничего же сложного!

— Прости, — пробормотала девушка и добавила, — что с твоим пле­чом?

Малфой тут же резко оттолкнулся от стены и выпрямился разжав­шейся пружиной:

— Со мной все в порядке. С чего ты взяла?

— Ты держался за плечо. Я видела.

— Поменьше бы ты смотрела и побольше делала, — буркнул парень. — Мое плечо, хочу и держусь!

— Да не претендую я на твое плечо! Просто дай оказать тебе первую помощь. Это наверняка растяжение, если не разрыв, так нельзя остав­лять. Я умею оказывать первую помощь.

— Грейнджер, вот вытащим Поттера, и будешь хвастаться перед ним своим умением, а меня оставь в покое!

С этими словами он поднял метлу с пола и направился к двери.

Девушка сердито последовала за ним. Ну зачем нужно быть таким упрямым ослом! Ведь себе же хуже делает. Ей-то совсем его не жалко. Но глядя на то, как он осторожно спускается по веревочной лестни­це, ведущей из кабинета, Гермиона призналась себе, что лукавила. Ей было, конечно же, жалко. Тем более, что травму он получил из-за нее.

«Надо и правда научиться летать», — пообещала себе девушка и тут же усмехнулась. После стирания памяти она вряд ли об этом вспом­нит.

Малфой ждал внизу, и Гермиона начала спускаться. Она почти доб­ралась до пола, когда люк над головой с треском захлопнулся, заставив девушку от неожиданности подскочить и сорваться с лестницы. Было невысоко, и она, разумеется, преспокойно приземлилась бы на ноги, если бы эти самые ноги не запутались в проклятой веревке. Малфой подхватил ее у самого пола, не позволив упасть. Почувствовав под но­гами опору, Гермиона подняла на него голову, ожидая гневной тирады: ведь ему должно быть больно. Но вместо этого встретилась с глазами, в которых плясали чертики. Кажется, парень с трудом сдерживал смех.

— Что? — возмущенно спросила девушка.

Может, стоило промолчать, но она терпеть не могла, когда над ней смеются.

— Знаешь, — странным голосом проговорил Малфой, — я начинаю ис­кренне сочувствовать Поттеру и Уизли. Как они умудрились дожить до семнадцати лет, столько времени проводя с тобой? Вот, оказывается, почему Поттер не вылезает из лазарета. А эти истории про спасение Мира уже потом придумываются?

Гермиона открыла рот — высказать этому наглецу все, что думает. Но промолчала. Что она могла сказать? Что совершая вылазки с Гарри и Роном, всегда знала, что рядом друзья, что они помогут, поддержат, а от него не знаешь, чего ожидать? Да если быть честной, она никогда так не нервничала в обществе всех знакомых парней вместе взятых. Это все он виноват, что она сегодня такая неуклюжая. Ну не признаваться же ему в этом! Гермиона закрыла рот и шагнула по направлению к лестничному пролету. Сзади отчетливо слышалось фырканье и хрюканье.

— Малфой, — рявкнула Гермиона и обернулась.

Тот шел сзади, стараясь сделать серьезную мину, что явно плохо уда­валось. Девушка посмотрела в его лицо и прыснула. Через минуту они уже хохотали, как сумасшедшие, не понятно над чем. Наверное, сказа­лось нервное напряжение. Отсмеявшись, Гермиона вдруг произнесла:

— Слушай, а почему у Трелони окно оказалось открытым? Она же никогда не проветривает класс.

— Не знаю, — весело сказал Малфой, поравнявшись с ней и бесшумно ступая по каменным ступеням башни, — может, она его проветривает раз в год перед первым сентября. Или может, у нее привычки изменились.

— Если бы изменились, ты бы заметил?

— Не по адресу. Я бросил прорицание в конце третьего курса.

— Серьезно? — удивилась Гермиона.

— Да ну. Мне надоело тратить время на выслушивание всякой чуши.

— Кстати, — сказала Гермиона, — по идее, Трелони должна была знать, что мы ворвемся в ее кабинет, и принять соответствующие меры.

— Вот она и приняла — окно открыла.

Оба снова прыснули.

Все пока шло спокойно и без эксцессов. До того момента, пока они не вошли в один из коридоров. Из открывшейся двери в противопо­ложном конце коридора показалась Миссис Норрис, а шаркающие шаги возвестили о том, что она там не одна.

Еще не сообразив, что делает, Гермиона схватила Малфоя за рукав и тут же почувствовала, что его рука вывернулась, и он тоже сжал ее сви­тер в районе локтя. Гермиона еще лихорадочно оглядывалась в поисках укрытия, а слизеринец уже резко дернул ее в сторону и затащил в нишу за доспехами. В коридоре было темно, и только кое-где горели факелы. К счастью, как раз эта ниша была погружена в полумрак.

Гермиона слушала стук сердца в ушах и смотрела на юношу, стоя­щего напротив. Он был очень близко, и они все еще сжимали в руках рукава друг друга. Девушка со странно замирающим сердцем разгляды­вала его лицо. Она никогда не решилась бы на это, если б не видела, что он сейчас совершенно не обращает на нее внимание. Он прижимался головой к стене и внимательно смотрел в сторону коридора, повернув голову налево. При этом взору Гермионы предстал его упрямый подбо­родок и напряженно сжатые губы. Девушка внезапно подумала, каково это: целовать Драко Малфоя, и тут же сама испугалась своих странных желаний. Лезут же глупости всякие! Чтобы как-то отвлечься, она повер­нула голову направо и посмотрела в темный коридор. Ничего не видно. Девушка скользнула взглядом по спутнику и обнаружила, что в его ле­вой руке откуда-то взялась волшебная палочка, и он крепко сжимает ее, готовясь использовать, если это понадобится. Рука слега подрагивала. По-видимому, напрягать ее было больно.

Рядом прошаркал Филч и тут же скрылся. Подождав еще несколько секунд, Малфой опустил палочку и отцепился от рукава Гермионы.

— Пойдем? — прошептал он, все еще вглядываясь в полумрак кори­дора.

Вместо ответа Гермиона неожиданно прыснула.

— Что? — недоуменно посмотрел на нее парень.

— Малфой, а зачем мы прятались? — еле сдерживая смех, прошептала девушка. — Нам же нужно как можно быстрее попасть к Дамблдору, и вообще мы не сделали ничего плохого.

Гермиона еле держалась на ногах и никак не могла перестать хи­хикать. Не соображая, что делает, она уткнулась в плечо юноши и по­чувствовала, что он беззвучно трясется от смеха. Чуть успокоившись, Малфой прошептал в ответ:

— Наверно, все дело в привычке. При виде Филча я всегда чувствую себя виноватым.

— Я тоже, — тихо ответила Гермиона, и улыбка исчезла с лица, когда она заметила расстояние между ними, вернее его полное отсутствие.

Девушку бросило в жар. Она почувствовала биение его сердца сов­сем рядом, запах его туалетной воды, от которого начинала кружиться голова. Такое с ней было впервые. Гермиона нерешительно подняла го­лову и встретилась с его глазами. В них сейчас не было ни привычной насмешки, ни злости, только что-то…

— Нам пора, — резко сказал Малфой и отцепил от себя Гермиону, которая, оказывается, успела положить руки ему на плечи. Гермиона в ужасе уставилась на свои ладони, быстро сжимая кулаки и опуская руки от греха подальше. Да что же за день сегодня такой!

Малфой тем временем быстро скользнул вдоль стены, не глядя на девушку и стараясь не касаться ее. Гермиона молча поплелась следом. Неужели он тоже что-то почувствовал? Иначе ведь сказал бы какую-нибудь гадость и, вообще, не стал бы так шарахаться от нее, и еще в его голосе не появилась бы эта с ума сводящая хрипотца. Гермиона упер­лась взглядом в спину шагающего впереди юноши. Поймет ли она его когда-нибудь? Вдруг Малфой остановился:

— Ты ничего не слышала? — не оборачиваясь, спросил парень.

Его голос был до обидного спокойным и ровным, в то время, как сама Гермиона до сих пор не могла унять отчаянно бьющееся сердце.

— Нет, — буркнула она, как вдруг…

— Мисс Грейнджер?

Девушка резко обернулась и столкнулась нос к носу с преподавате­лем зельеварения.

Малфой уже успел скрыться за поворотом и почему-то не спешил оттуда появляться, предоставив Гермионе выкручиваться самой. Она уставилась на Снейпа. Несмотря на глубокую ночь, тот был одет в рабо­чую мантию и, как всегда, не доволен жизнью. Понятно, что ее появле­ние не могло улучшить настроение самого нелюбимого преподавателя, но надежда всегда умирает последней.

— Позвольте спросить, что вы здесь делаете в это время? Соскучи­лись по урокам? — да, если надежда на радушный прием еще теплилась в глубине души, то «ласковый» тон этого милого человека как-то ее вы­теснил.

— Добрый вечер, — сказала вежливая Гермиона и мысленно пообеща­ла прибить Малфоя за то, что он так и не соизволил объявить о своем присутствии. — У нас дело к…

— У вас? — голос Снейпа был ехиден до жути. — И что же это за дело?

— Это касается Гарри, — начала Гермиона, но ее прервал елейный го­лос декана Слизерина.

— Ах, вот оно что! В этом году мистер Поттер решил заранее извес­тить о своем прибытии в школу и послал старосту Гриффиндора с этой почетной обязанностью. И какую же встречу организовать мировой знаменитости, а?

Гермиона с ненавистью уставилась на говорившего. Нет. Он не ста­нет слушать. Сейчас вымотает все нервы и пошлет куда подальше, а в это время…

— Доброй ночи, профессор, — раздался спокойный голос у нее за спи­ной.

— Мистер Малфой? — брови Снейпа поползли вверх. — Что вы дела­ете здесь в такой час и в таком окружении? — выразительный взгляд в сторону Гермионы.

— Я все объясню по дороге. Нам нужен профессор Дамблдор, — Мал­фой говорил уверенным и спокойным тоном. Гермиона невольно поза­видовала. Сама она перед Снейпом никогда не могла и двух слов свя­зать, если дело не касалось ответа на уроке.

— Идемте, — тут же откликнулся Снейп.

Что-то в глазах лучшего ученика заставило его не сомневаться ни минуты.

Снейп и Малфой плечом к плечу пошли по коридору, а Гермиона, злясь на весь мир, поплелась следом.

«Ну, Малфой, ты еще у меня попляшешь»! Девушка не могла сдер­жать обиду. Зачем появился этот чертов Снейп? Без него было так хо­рошо. Помощник выискался! Она упорно не желала признавать, что это один из лучших вариантов развития событий. Ведь ни она, ни Малфой не знали пароля в кабинет директора. Не сидеть же перед Горгульей до утра. Хотя... С недавних пор такой вариант очень бы устроил Гермиону. Ей не хотелось терять того хрупкого и непонятного явления, которому она еще не могла дать ни названия, ни характеристики. Просто Малфой оказался… Она еще не знала, что думать. Только с обидой понимала, что ей не хватило совсем немного времени, чтобы понять что-то важ­ное.

Откуда ей было знать, что Малфой в этот момент благодарил Мер­лина за появление Снейпа. Потому что он не мог сейчас находиться рядом с ней. Слишком все было неожиданно и неправильно, не к месту и не ко времени. Ему нужно было разобраться в себе. Слишком много вопросов. А вопросы без ответов юноша не любил. А еще лучше ни в чем не разбираться, а скорее покончить с этой заварухой и стереть ей память. Для нее ничего не будет: ни его комнаты, ни этого непонятного полета на метле, ни этой ниши в полутемном коридоре Хогвартса. А сам он не будет об этом думать. Он сможет. В чем, в чем, а в упорстве ему не откажешь. Да! Так и нужно будет поступить. Заставить ее забыть с помощью заклятий. И заставить себя забыть. Это будет просто. Он на это, во всяком случае, очень надеялся.

После принятого решения стало спокойно. А судьба сыграла злую шутку.