Мёртвые не болтливы (джен)

Лето в этом году для семейства Уизли выдалось совсем не похожим на прошлогоднее. Где вы, египетское солнце, песок, пирамиды? Как же было весело, хоть и очень жарко!

В этом году Джинни постоянно мерзла, бродя по пыльным, темным, затхлым комнатам старого особняка Блэков. Казалось, эту мрачную громадину, в которой десять лет никто не жил, если не считать полусумасшедшего домовика, не способного позаботиться даже о себе, не то что о целом огромном родовом особняке, не удастся привести в хоть немного приличный вид никогда. Едва ли не в каждом сундуке или шкафу поселился богарт. За каждой портьерой свили гнездо докси. Пыль и грязь тоже казались живыми и чрезвычайно плодовитыми. Ткань балдахинов и покрывал рассыпалась в руках, словно ей не пара десятков, а по меньшей мере пара сотен лет.

Но хуже всего крысы и мокрицы. Джинни ненавидела и тех и других. Крыс было трудно любить после Коросты, оказавшейся Питером Петтигрю. Казалось, что за каждой узкой мордочкой притаился коварный предатель, готовый броситься на тебя в любую секунду. А мокрицы просто ужасно противные. Джинни передёргивало от отвращения всякий раз, когда эти мерзкие тварюшки обнаруживались в очередном сыром заплесневелом углу очередной сырой заплесневелой комнаты.

На днях в одну из уже более-менее приведённых в порядок спален заселилась Гермиона со своим котом. Рон, конечно, тоже теперь каждую ночь остаётся тут — выбрал себе местечко по соседству, чтобы подругу охранять. Мама говорила, что совсем скоро сюда переедет и Гарри.

Джинни было искренне их жаль. Она ненавидела ночевать в этом доме, что иногда приходилось делать. Мало того, что здесь было сыро и пахло плесенью, так еще и звуки ночами раздавались странные и очень пугающие. И вопли портрета Вальбурги Блэк — самые безобидные из них. Дом стонал, кряхтел, будто старый больной дед, жаловался скрипом половиц, стуком несуществующих ставен, воем в каминных трубах, чьим-то едва различимым шёпотом. Джинни всякий раз зябко ёжилась под толстым, но отчего-то совсем не согревающим одеялом, и подолгу не могла уснуть.

— Глотик, куда ты опять подевался? — послышался с лестницы взволнованный голос Гермионы. Она пролетела до первого этажа, не заметив приоткрытую дверь комнаты, в которой Джинни пыталась навести порядок. Зато её заметил рыжий кот, шустро юркнувший за пыльное кресло и притаившийся там. Джинни не стала его выдавать, только усмехнулась и продолжила методично очищать всё бытовым заклинанием, которому мама научила, едва у неё появилась волшебная палочка. Когда добралась до кресла, послужившего укрытием Живоглоту, отчистила и его, а потом заглянула посмотреть, что он там делает. Кот внимательно наблюдал за ней, сверкая жёлтыми глазищами.

— Что там у тебя? — осторожно спросила Джинни, заметив, что он что-то старательно прижимает лапами. И это что-то вот прямо сейчас явственно пошевелилось. О нет! Неужели он притащил сюда крысу?

— Помоги, — услышала Джинни тихий голос из-под кресла и вздрогнула.

Опять! Это случилось опять! Теперь она точно знала, кого прижимает когтистыми лапами Живоглот. Знала и отчаянно боялась, что когда-нибудь о её маленькой тайне узнает кто-нибудь ещё.

Не сразу, ох, далеко не сразу поняла Джинни, что её приключение на первом курсе, едва не окончившееся смертью, бесследно не прошло. Да, она помнила всё, что делала тогда, словно в тумане. Но всё-таки помнила! И никому никогда не говорила, что умение говорить со змеями не утратила. Дневник погиб, но какая-то малюсенькая частичка его магии продолжала жить в Джинни. И это было ужасно, это пугало до чёртиков, заставляя расправляться с каждой встреченной змеёй. Ведь любая из них могла выдать её Гарри, просто проболтавшись. Джинни теперь ненавидела змей ещё больше, чем крыс и мокриц. Ненавидела и боялась.

Живоглот сейчас держал в лапах змею, и Джинни не собиралась её спасать. Напротив, она хотела проследить, чтобы он обязательно расправился с гадиной. А если вдруг не сможет или передумает, Джинни сделает это сама.

Да, она понимала, что это гадко, что недостойно честной и благородной гриффиндорки. Когда-то на первом курсе Распределяющая шляпа отправила Джинни на краснознамённый факультет без малейших раздумий. А сейчас не было в Хогвартсе факультета, где были бы рады новой Джинни Уизли. Даже коварные слизеринцы не стали бы уничтожать змей, потому что и сами как змеи, а все остальные тем более. А вот Джинни делала это постоянно. И ей для этого даже палочка была не нужна. У неё была сообщница, в которой никто никогда не заподозрил бы ярую ненавистницу змеиного отродья. Сообщница эта преспокойно пылилась на полке директорского кабинета в Хогвартсе. Но стоило Джинни встретить змею и сказать любое слово на змеином языке, как непостижимым образом Распределяющая шляпа оказывалась в руке, готовая, поделиться тем, что пряталось у неё внутри.

— Ну что, Глотик, поделишься добычей? — сверкнула глазами Джинни, поплотнее закрывая дверь, чтобы кот не сбежал и не утащил болтливую змейку.

— Помоги, — повторила змея, глупо надеясь на спасение.

— Конечно, помогу, — ответила Джинни, нащупывая рукоять напитанного кровью василиска и множества его более мелких собратьев меча. Похоже, он никогда не насытится, но Джинни готова была помогать ему и дальше, лишь бы её маленькая тайна так и осталась тайной. Она помнила, как смотрели на Гарри, узнав, что он змееуст. Нет, она никому не скажет. И эти безногие болтушки тоже будут молчать. Ведь мертвые не болтливы.