На закате (джен)

«Время вышло», — говорят мне древние скалы, когда я прихожу на берег послушать шум волн. Море — не моя стихия, я дитя джунглей, привыкшее пробираться сквозь них неслышней дикого зверя, но мне пришлось подружиться с морем, чтобы быть рядом с любимым. «Время вышло», — шепчут мне песчинки на пляже: они впитали в себя кровь многих людей и были свидетелями моей любви. «Время вышло», — равнодушно сообщают мне звезды. Они видели рождение этого мира и увидят его конец. «Время вышло», — смиренно соглашаюсь я с ними. Мои боги ушли, покинули эту землю.

Я иду домой, поднимаюсь по крутой тропинке, вьющейся между деревьев. Джунгли напоены густыми ароматами, шепотами, вздохами, там своя жизнь, далекая от людской, пульсирующая подобно крови по венам. Духи джунглей слишком заняты, чтобы говорить со мной, они будут жить, даже когда имена моих богов сотрутся из памяти людей на этой земле. Я плотнее запахиваю шаль, чтобы защититься от дующего с моря ветра, и невольно оборачиваюсь туда, где молча дышит огромный, безграничный океан — немой и безжалостный, но все же не такой жестокий, как бывают люди. По крайней мере, ему все равно, кого забирать, его жертвы равны перед ним.

Где-то там, в милях от моего дома вдоль линии побережья швартуются черные корабли. Так я называю их, хотя цветом они, конечно, не черные. Так называл их старый шаман. Он был мудрым человеком и предпочел уйти, не увидев конца своего мира. Возможно, его увижу я.

«Боги ушли», — говорю я себе, взбираясь по крутой тропинке. Иначе как объяснить то, что происходит здесь? Наши боги ушли, должно быть разгневавшись на нас за что-то — но за что, спрашиваю себя я. Причина должна быть, мне горько думать, что дело лишь в божественной прихоти. Возможно, они не захотели делить эту землю с новым богом, тем, кого привезли испанцы на черных кораблях.

Тропинка вьется между деревьями, я открываю калитку — и вот я уже в нашем саду. Здесь пахнет травами, которые я выращиваю, и цветами. Мой маленький личный мирок, в котором я почти всесильна. Я взращиваю и кормлю, даю начало целым новым кланам и родам, я ответственна за рождение и смерть. Мое маленькое королевство, как шутливо говорил о нем Злой Рок — я так и не привыкла называть его христианским именем, оно сложное и чуждое, и напоминает мне о том, что я хотела бы забыть.

Перед тем, как войти в дом и закрыть дверь, я еще раз оборачиваюсь и смотрю в сторону океана. Между мною и берегом — сад и джунгли, и, конечно, я ничего не вижу. Но я слышу — сколько бы мой любимый не смеялся надо мной и не называл меня выдумщицей. Слышу тяжелые вздохи волн, и шепот ветра, несущегося над волнами — он прилетел издалека, с тех берегов, куда уплыл мой возлюбленный муж. Он рассказывает мне о дальних странах и о далеких берегах. Каждый вечер я жду от него новостей о моем любимом.

Вот уже год от него нет вестей. Он уплыл за море, туда, откуда приходят черные корабли, туда, где его дом и его любимый брат. Уплыл и взял с собой двух наших сыновей, единственных выживших из семерых наших детей. В Европе, сказал он, они могут получить блестящее образование и сделать карьеру. Он очень изменился, мой любимый муж, мое солнце и моя луна.

Наше время тоже ушло, — с горечью думаю я, — то время, когда мы любили друг друга беззаветно и страстно, и нам не нужно было в этой жизни ничего, кроме моря, неба и вольной жизни — или так думала только я? Теперь у нас есть дом. У меня есть дом. Есть положение в обществе, вернее, оно есть у Марии Соледад — таково мое христианское имя. Уже давно никто не называет меня Малинке, даже мой возлюбленный муж. «Мария», — говорит он, и мне порой чудится, это он обращается к какой-то чужой посторонней женщине.

Со стороны мы кажемся счастливой парой. Но наше время ушло.

У меня есть дом и сад, и есть океанские ветра, которые шепчут мне о том, что происходит на другом краю земли.

Соледад — значит «одиночество». Я не знала этого, когда принимала это имя.

Когда мой возлюбленный муж предложил мне поехать с ним туда, откуда поднимается солнце на восходе и откуда приплыли в мою землю черные корабли, я только покачала головой. Я уже не девочка, чтобы пускаться в такие путешествия, и я вовсе не хочу видеть его мир, где правит распятый на кресте немилосердный бог. Мое место здесь, на этих берегах. Здесь я родилась, здесь я хочу умереть. Пусть мое тело упокоится на морском берегу, где мне будут шептать сказки духи джунглей и морские ветра. Если я поеду с ним — возможно, моей долей станет одно из кладбищ в далеких городах. Этого я не хочу.

Вот уже год от моего мужа нет вестей. Я верю, с ним все хорошо, иначе морские ветра нашептали бы мне. Но я больше не уверена, что увижу его снова. Я еще не так стара, но жизнь непредсказуема, а мое новое имя на языке пришельцев с черных кораблей означает «одиночество» и «разлука».

Я выхожу на балкон своего дома и смотрю в ту сторону, где еще чуть-чуть — и предрассветную черноту прорежет первый отблеск солнца.

Имя мое — Одиночество, время мое — прошло, и здесь, на этом берегу, я встречаю закат своего мира.