Сочетание обстоятельств (гет)

— Лаванда? — нервно произнесла Гермиона, замерев на пороге своего кабинета и не решаясь пошевелиться — сделать шаг назад или вперед, неважно.

— Да? — чересчур весело отозвалась девушка, подперев голову ладошкой.

— Что это?

Губы Лаванды расплылись в улыбке. Она наверняка думала, что выглядит как самая великая интриганка всех времен и народов. На самом же деле она выглядела как человек, которого хочется проклясть чем-нибудь неприятным, потому что, черт возьми, Грейнджер ненавидела сюрпризы.

— Это цветы, — произнесла она таким тоном, словно отвечает на один из многочисленных вопросов Розы. Или Мари-Виктуар. Или Лили Луны. Или Альбуса Северуса.

Грейнджер могла продолжать этот список, пожалуй, бесконечно — клан Уизли увеличивался в геометрической прогрессии. Лаванда, к слову, напрямую этому росту способствовала.

— Откуда они здесь? — спросила Гермиона, мысленно перечисляя детей Уизли — это успокаивало лучше, чем счет до десяти, — хотя ее вопрос подразумевал иное: от кого цветы.

И Лаванда прекрасно это знала, но, судя по всему, решила поразвлечься.

Иногда Грейнджер задумывалась, за какие такие прегрешения в секретари ей досталась именно она. Потом вспоминала, что нанять однокурсницу было ее собственной идеей.

— Там есть записка, — поддерживая флер загадочности и таинственности, произнесла Лаванда.

Судя по тому, какую интригу подруга развела из-за одного несчастного букета — вообще-то, если абстрагироваться, цветы были невероятно красивыми — презент как минимум от министра магии Франции. Либо Лаванде чертовски скучно работать.

Фыркнув, Гермиона перестала изображать топчущуюся на пороге кошку и все же вошла в свой кабинет.

Словно завороженная, она не могла оторвать взгляда от прекрасных бутонов, цвет которых градиентом перетекал по лепесткам от розового до почти белого. Похоже, цветов в букете не меньше пятидесяти. И предположение о министре магии Франции уже не казалось таким абсурдным — сумма за полсотни роз «Джульетты», а это были именно они, выходила немаленькая.

Аккуратно, чтобы не повредить нежные лепестки, Грейнджер выудила карточку с подписью.

— От Малфоя? — искренне изумилась она, инстинктивно от букета отшатнувшись. — Он точно мне послал цветы? — крикнула Гермиона в открытую дверь.

— Лично принес, — ответила Лаванда.

Грейнджер, хмурясь, прошлась по кабинету — так лучше думалось.

Это… странный жест для Драко Малфоя. Даже для этого Драко, который уже стал взрослым человеком и оставил свои предрассудки и спесь в школе, или, по крайней мере, больше не демонстрировал пренебрежение маглорожденными так открыто, как раньше. Происходящее казалось неправильным, не вписывающимся в привычный мир, и вызывало беспокойство. Потому что, ну, это совсем не то, что присуще их отношениям.

Она — глава отдела Регулирования и контроля за магическими существами, он — сотрудник отдела Международного магического сотрудничества. Большую часть времени они друг друга игнорируют, ограничиваясь в лучшем случае сухими приветствиями, и, пожалуй, все. Гермиона в целом за последние десять лет думала о Драко Малфое больше пары секунд только… сейчас. И ничто в их взаимоотношениях, никакие предстоящие или прошедшие события не объясняют наличие полсотни чертовых роз «Джульетты» в ее кабинете.

-

Само собой, оставлять это «происшествие» без внимания Грейнджер не планировала. 

Где искать Драко в рабочее время она, конечно, предположить не могла, и, к слову, была удивлена, что Малфою оказалось известно местонахождение ее кабинета. Но Гермиона помнила, как несколько раз кивала ему в знак приветствия, когда выходила на обед. Возможно, это случалось даже чаще, потому что, войдя в кафе, расположенное неподалеку от министерства, она тут же безошибочно нашла взглядом Драко. И искренне удивилась, когда поняла, что тот сидит в компании бывших однокурсников, причем не только слизеринцев, — все они плотно сгрудились за небольшим столиком.

Пока, как оказалось, вполне поколебимая уверенность Грейнджер таяла по мере приближения к ребятам, Малфой, взглянувший на вход сначала мельком, посмотрел на нее в упор и резко подскочил, толкнув бедрами стол.

— Извините, — бросил он и под удивленные взгляды с трудом отпихнул стул, так что ножки того неприятно царапнули кафель, а потом извернулся, пытаясь выбраться грациозно, но при этом все же чуть не упал.

Гермиона, изумленно уставившись на Драко, едва не приоткрыла от удивления рот. Малфой, впрочем, быстро от конфуза оправился, еще раз извинился перед ребятами, а потом подошел прямо к Грейнджер.

— Привет, — поздоровался он, расплывшись в улыбке а-ля Лаванда Уизли.

— П-привет, — произнесла Гермиона, нервным движением заправляя выбившуюся прядку волос за ухо.

— Привет, — еще раз зачем-то сказал он, протягивая ладонь для рукопожатия.

Грейнджер зачем-то протянула в ответ, но Малфой опомнился первым и свою резко опустил. Гермиона удивленно уставилась на поднятую в воздух руку, будто та саботировала нарочно.

— Привет, — смятенно проговорила девушка.

— Хочешь пообедать вместе? — выпалил Драко, и Гермиона могла поклясться, что его скулы слегка покраснели.

— Хм, я вообще-то хотела… — отрицательно качнув головой начала Грейнджер, и улыбка Малфоя сползла с лица. — Да, давай пообедаем, — не успев подумать, исправилась она.

По какой причине ее так взволновало, что Драко расстроится, если она откажет, Гермиона ответить себе не могла.

Малфой оглянулся на друзей — как оказалось, все это время у развернувшейся сцены были зрители — кивнул им и, схватив Грейнджер за плечо, поволок в другой конец кафе, к столику, расположенному в дальней части зала, прямо у панорамного окна, с которого открывался потрясающий вид на Косую аллею. Гермиона сама часто выбирала это место, не только из-за красивого вида, но и из-за чувства обособленности — живые изгороди в этой части зала напоминали ширмы. А еще было интересно наблюдать за распускающимися волшебными лилиями — они словно маленькие огоньки вспыхивали среди переплетающихся стеблей растений и исчезали. Как светлячки на фоне темного неба.

Они сделали заказ — Грейнджер не собиралась ограничиваться легким салатом, как обычно делала на свиданиях, и заказала полноценный обед, подчеркивая тем самым, что это совсем не свидание, а Малфой выбрал десерт и кофе латте с карамельным сиропом.

Сквиб-официант удалился, оставляя пару в неловком молчании.

Сквибов стали активно набирать на работу в магическом мире, когда Грейнджер выбила льготы для нанимателей. Фактически именно она начала этот путь возвращения сквибов в магический мир. После того как разобралась с домовыми эльфами, и работников стало гораздо меньше. За этот проект она и получила повышение пару лет назад, и сейчас маялась, потому что уже достигла «потолка» в своем отделе.

— Малфой… — вздохнув, начала Гермиона, но тот перебил:

— Драко.

Грейнджер замялась, прочистила горло и предприняла вторую попытку:

— Драко, — медленно произнесла она, — я хотела уточнить…

— Это не ошибка, — снова перебил парень, — не заблуждение, не недоразумение, и я ничего не перепутал.

Брови Гермионы удивленно приподнялись: видеть такого решительно настроенного Малфоя было необычно. Вообще-то, он совсем не ассоциировался с уверенностью и твердостью. По крайней мере, тот Драко, которого она знала в школе, — не ассоциировался.

— Вообще-то, я хотела спросить, что именно означает твой жест, — смутившись, протянула Грейнджер. Драко состроил недоуменное выражение. — Ну, знаешь, — начала она, широко махнув руками и едва не свалив салфетницу со стола, — это деловой презент, или ты собираешься о чем-то попросить, или… — затихла, заметив, как лицо собеседника стремительно мрачнеет.

— Это романтический жест, — произнес он совершенно неромантичным тоном.

Гермиона была так удивлена, что тон просто проигнорировала.

— Но мы… ты и я… мы же…

Она продолжала активно размахивать руками, не в силах подобрать слова, и все же столкнула несчастную салфетницу. Малфой призвал ее обыкновенным Акцио.

— Взрослые люди, которые давно избавились от всех предубеждений, а значит, вполне можем проявлять свои настоящие чувства, — медленно и с расстановкой произнес он. Взгляд, направленный на растерянную девушку, потеплел. Потеплело и в сердце Грейнджер — услышанные слова эхом отзывались в душе. — Просто подумай об этом, — сказал, поднимаясь из-за стола одновременно с тем, как официант подал заказ. — Кофе и десерт для тебя, — улыбнувшись, добавил он и подмигнул.

Драко ушел, оставляя Грейнджер в уютном закутке одну — растерянную и слегка дезориентированную.

-

Несколько дней Гермиона варилась в своих мыслях. Она даже себе до конца не могла объяснить, почему ее так сильно затронула эта ситуация с Драко. Слова, сказанные им, действительно имели смысл, но ощущение подвоха никуда не делось.

Грейнджер чувствовала себя параноиком, но изучила кое-что, касающееся работы Драко — его отчеты, места командировок, результаты недавнего медицинского осмотра. Последнее просто на всякий случай — вдруг ему осталось недолго.

Потом она грешным делом подумала, что Малфой мог проиграть кому-то в споре. Но быстро эту мысль затолкала куда подальше, потому что они уже не дети, чтобы страдать ерундой. Да и вряд ли он ради банального спора отказался бы от своих убеждений.

Бросив гадать о том, почему изменилось отношение Драко, Грейнджер попыталась проанализировать свои чувства.

Пожалуй, то, что она вообще пошла к нему, желая выяснить, что означали цветы — которые, кстати, до сих пор стояли в кабинете и по-прежнему благоухали, наполняя комнату сладковатым свежим ароматом, — уже о многом говорило.

Гермиона от недостатка мужского внимания не страдала, как и от избытка, впрочем, но никогда не реагировала столь бурно.

Может, дело было в эффекте неожиданности? Ведь она скорее предположила бы, что ей пришлет подарок министр магии Франции, чем Малфой. Не в последнюю очередь потому, что французы более прогрессивны и совсем не страдают от предубеждений, вроде превосходства чистокровных над маглорожденными.

И все же, в конце концов Грейнджер призналась сама себе, — Драко Малфой ее заинтересовал.

Тот как чувствовал — когда все пять стадий принятия были Гермионой пройдены, прислал приглашение на свидание.

-

— Вау, — тихо протянула Гермиона, стоило им войти в просторный светлый холл театра.

Она слышала, что старое здание отреставрировали. Сюда приглашали даже зарубежных специалистов, которые заново зачаровали колонны в виде гаргулий и живые витражи. 

Мимо сновали волшебники не только Британии — здесь находилось много иностранцев; кого-то выдавал акцент, кого-то, вроде зимбабвийцев, национальные костюмы.

Грейнджер задрала голову, рассматривая стеклянный сферический купол крыши. Разноцветные витражи двигались и перемешивались, показывая собственную историю. Закатное солнце оставляло на белоснежных стенах яркие узоры, и Гермиона захлебывалась в утонченной красоте — настолько это потрясающе смотрелось. Она, загруженная рутиной, порой забывала, на что еще способна магия.

— Я очень рад, что мне удалось убедить Министра восстановить театр, — произнес Драко.

Грейнджер придерживала его за локоть и послушно направилась следом, когда Малфой двинулся в сторону зала.

— Не представляю, сколько работы ты проделал, — проговорила она отстраненно — от восхищения все еще перехватывало дыхание.

— Не больше, чем ты в проектах над домовиками и сквибами, — небрежно бросил Драко.

Грейнджер, наконец, оторвала взгляд от витражей и посмотрела на Малфоя. Тут же улыбнулась — его бледная кожа тоже была расчерчена цветными узорами.

— Не принижай своих заслуг, — строго произнесла она, впрочем, польщенная его словами.

Вообще-то, Гермиона не была уверена, что даже Гарри и Рон знают, чем именно она занимается. Ее мальчишки никогда внимательностью не отличались.

Драко улыбнулся краешком губ и положил ладонь на ее руку, благодарно сжимая. Грейнджер проследила удивленным взглядом за этим жестом, который, несмотря на банальность, заставлял что-то внутри таять. Малфой, похоже, ощутил то же самое — его скулы слегка покраснели.

Они заняли свои места, и спектакль уже давно начался, а Грейнджер не могла расслабиться и полностью погрузиться в представление. Драко Малфой действовал на нее странным образом — все мысли вновь и вновь обращались к человеку, сидящему рядом. Гермиона ощущала тепло его тела, чувствовала его запах; вздрогнула от прикосновения его руки к своей. А когда его большой палец стал нежно выводить узоры на ее ладони, Грейнджер и вовсе отключилась.

Ощущение того, что ничего подобного с ней никогда не происходило, заставляло мысленно скулить. У нее были поцелуи с Виктором, секс с Роном и несколькими партнерами после, но она еще не испытывала таких чувств — когда все внутри плавится, от простого прикосновения.

-

Она честно потратила немало времени, убеждаясь, что Драко ее не отравил и не одурманил. Лаванда считала, что это — верх паранойи, но без помощи подругу не оставила. Вместе они использовали столько диагностических заклинаний и приготовили такое количество зелий, сколько не делали за все семь лет обучения в школе.

— Ну, полагаю, остается только одно объяснение, — произнесла Лаванда, когда последнее выявляющее зелье так и осталось прозрачным.

Грейнджер, устало вздохнув, подняла покрасневшие глаза на подругу.

— Какое?

— Ты влюблена! — весело заявила та, вновь вернувшись к тону, которым отвечает на бесконечные вопросы дочери.

Пока Гермиона, чтобы не вспылить, мысленно перечисляла имена детей Уизли, ее лицо вытягивалось от удивления, потому что, ну… Лаванда, похоже, была права.

Это, конечно, пока нельзя назвать любовью, но слово «влюбленность» — вполне подходило к определению тех чувств, которые она испытывала к Драко.

За последние два месяца они очень сблизились. Бесконечные свидания и разговоры уже стали чем-то привычным, как и совместные обеды, а еще сюрпризы и цветы. Вообще-то у нее не осталось шансов не влюбиться в Драко Малфоя. Он был чертовски искренним в проявлении своих чувств и ухаживаниях.

А его поцелуи — после того первого свидания и до настоящего момента они с трудом отрывались друг от друга, собственно говоря, именно поэтому Гермиона и затеяла все эти проверки, — поцелуи сводили с ума, заставляли таять, плавиться, вспыхивать и сгорать. То самое ощущение нереальности, какой-то фальши не желало исчезать, зудело где-то на краю сознания, но Грейнджер, переполняемая чувствами, успешно его задвигала.

— Да, похоже, я влюблена, — произнесла она, подводя итог.

-

Гермиона, левитируя перед собой стопку пергаментов, двигалась по коридору в сторону своего отдела. Еще на подходе она услышала знакомые голоса, и губы против воли расплылись в улыбке. Взмахнув палочкой, она заставила пергаменты исчезнуть в своем кабинете — с глухим стуком они кипой свалились на стол.

— Луна! — воскликнула Грейнджер, входя в отдел через арку. — Какими судьбами?

— Привет!

Полумна мечтательно улыбнулась, деланным жестом опуская руку на живот. И только сейчас Грейнджер заметила его. Нет — ЕГО. Вообще-то, это было единственное, что в Луне изменилось за все прошедшее время — она даже очки те самые для выявления мозгошмыгов таскала и сережки-редиски.

— Мы с Ральфом решили осесть на время. Вернулись из Чили, чтобы дождаться рождения малыша здесь.

— Поздравляю, — искренне произнесла Гермиона, делая шаг назад и рассматривая прилично увеличившийся живот.

— И я тебя, — лукаво проговорила Полумна, подмигивая.

Грейнджер смущенно улыбнулась, понимая, на что та намекает.

— Пойдем ко мне в кабинет, — предложила она, а потом, показательно насупившись, повернулась к Лаванде, — а тебе нужно разобрать заявки от нанимателей. Я, кстати, была у Кингсли, — загадочно добавила. — Он сказал, что ты можешь претендовать на должность руководителя в секторе домовых эльфов, когда я уйду.

До Уизли не сразу дошел смысл сказанного. Но стоило мысли о возможном повышении все же осесть в мозгу, Лаванда мгновенно собралась. 

Оставив подругу работать над заявками, Гермиона юркнула в свой кабинет.

-

В отличие от Лаванды, Грейнджер остаток дня отнюдь не работала. Они с Полумной не виделись давно, а потому им было что обсудить — они просидели до позднего вечера, но договорились встретиться еще и в выходные уже все вместе, с Джинни и Лавандой.

Луна ушла, а Гермиона осталась дожидаться Драко.

Заметив забытые подругой очки, примерила их и наколдовала зеркало. Грейнджер не сдержала улыбки — она в них выглядела еще нелепее, чем Полумна. Хотя, возможно, для завершения образа не хватало сережек-редисок.

— Прекращай изображать Лавгуд и обрати, наконец, внимание на своего парня, — послышался знакомый голос из-за спины.

Гермиона невольно улыбнулась.

— А ты мой парень? — игриво произнесла она, оборачиваясь.

И тут же почувствовала, что улыбка превращается в оскал.

Она еще не знала, как именно работают очки Полумны, не была уверена, что они вообще волшебные, но то фантомное ощущение подвоха, преследующее ее уже очень долго, взвилось красным флагом, когда она заметила вокруг головы Драко разноцветные сгустки, движущиеся, как живые витражи на сферической крыше театра.

— Конечно, — уверенно заявил Малфой, подходя к Гермионе. Опустил ладони на подлокотники, захватывая в импровизированные объятия, и мягко поцеловал. — Конечно, твой. Идем?

Грейнджер нервно сглотнула, скинув очки, и постаралась взять себя в руки.

Выходило не очень. Драко то и дело уточнял, все ли в порядке, а к концу вечера и вовсе выглядел обеспокоенным и немного расстроенным. А Гермиона не могла ни о чем думать, пока в голове билась набатом мысль: вот оно, вот оно, вот оно.

Сердце уже заранее сжимала такая тоска, что отмахнуться не получалось. И в конце концов, Грейнджер сбежала домой, отговорившись плохим самочувствием.

-

Она с трудом дотерпела до утра. Взяв отгул, отправилась к Полумне без предупреждения, ощущая, как все внутри переворачивается и обрывается.

Буквально вывалившись из камина в доме Скамандеров и не успев отдышаться, Грейнджер подняла вверх руку с очками. Полумна, первый раз на памяти Гермионы, выглядела удивленной.

— Они работают? — прохрипела.

Светлые брови подруги взлетели.

— Что? — непонимающе переспросила она.

— Твои очки, — выдавила Гермиона отчаянно, — они работают?

Полумна склонила голову к плечу.

— Да, — уверенно сказала она.

Гермиона обессиленно упала в кресло. Какая-то ее часть еще надеялась, что все будет в порядке и она просто королева драмы, раз так разволновалась из-за каких-то там мозгошмыгов. Но Полумна, выслушав ее рассказ, не спешила Грейнджер переубеждать.

— Мерлин, ну скажи хотя бы, что они усиливают реальные чувства или что-то в этом роде, — умоляюще протянула Гермиона.

Луна виновато поджала губы и покачала головой.

— К сожалению, ничего подобного они не делают, — произнесла она. — Мы сами не до конца разобрались, как действуют мозгошмыги, но они точно не влияют на эмоции.

Грейнджер почувствовала, как в животе разверзлась такая глубокая пустота, что все внутренние органы неприятно заныли. В комнате было страшно тихо, и только бегущая секундная стрелка настенных часов давала возможность зацепиться за реальность, из которой на мгновение выбило.

— Но хотя бы изгнать их реально? — хриплым голосом спросила Гермиона.

Взгляд Луны, если это вообще было возможно, стал еще более виноватым.

-

Стоя перед кабинетом Драко, Гермиона нервно переминалась с ноги на ногу, не решаясь войти. Она несколько раз поднимала руку, чтобы постучать, но опускала, не донося до деревянной поверхности.

— Мы можем оставить все как есть, — проговорила Полумна, и это Гермиону отрезвило.

— Ни за что, — заявила она уверенным тоном, в первую очередь для того, чтобы отогнать подобные мысли от себя же.

Потому что они нет-нет, но закрадывались в голову.

Она решительно постучала и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь.

— Гермиона? — удивленно протянул Малфой, вскакивая из-за стола. Грейнджер сделала шаг в сторону, пропуская Луну вперед. — Лавгуд?

— Уже Скамандер, — поправила невозмутимо девушка, закрывая за собой дверь. — Нам нужно кое-что сделать. Сомниус.

Естественно, Драко не успел даже пискнуть от неожиданности — грузно осел в рабочее кресло и тут же отключился. Дальше Гермиона наблюдала, как Луна, нацепив очки, с сосредоточенным видом машет палочкой вокруг головы Малфоя — будто ловит сачком бабочек — и отправляет что-то эфемерное в стеклянный контейнер. А вместе с этим и всепоглощающее счастье, которое затапливало Грейнджер волнами долгое время, сменялось тупой болью.

Спустя добрых полтора часа Луна закончила.

За это время Гермиона успела сотню раз пожалеть о своем решении и сто один раз убедить себя, что поступила правильно.

Не нарушая тишину и бросив на нее последний виноватый взгляд, Лавгуд-уже-Скамандер, прихватив контейнер, вышла из комнаты.

-

Глубоко дыша, Грейнджер подошла к Драко, направляя на него палочку.

— Энервейт, — прошептала она, не в силах говорить из-за душащих слез.

Малфой вздрогнул и тут же открыл глаза, непонимающе уставившись на нее. Его взгляд постепенно трезвел, и Гермиона первый раз в жизни наблюдала за тем, как ярко меняются чужие эмоции.

Непонимание, удивление, страх, брезгливость — самый отвратительный в мире калейдоскоп.

— Малфой, — глубоко вдохнув и взяв себя в руки, наконец, произнесла Гермиона, — мне нужно тебе кое-что объяснить…

Как могла, она передала слова Полумны, которыми та пыталась описать влияние мозгошмыгов, не отрывая взгляда от проясняющегося лица. Которое, впрочем, оставалось холодным. Сердце разрывалось от переполняющих чувств и несправедливости, и Гермиона с трудом контролировала эмоции.

Ровно до того момента, пока не заговорил Драко:

— Прости, но… все это… все, что было — это против моих убеждений. И я… мне чертовски жаль, Грейнджер.

Чувствуя, как дрожит нижняя губа, Гермиона кивнула и торопливо выскочила из кабинета.

-

С трудом, но она взяла себя в руки. Погрузилась с головой в работу — передала старые материалы и перешла в отдел магического правопорядка, как давно планировала. Она не была сторонником таких методов, но сейчас с удовольствием загружалась делами, не оставляя себе возможности утонуть в рефлексии.

Не было ничего удивительного и в том, что она совершенно не обращала внимания на новых коллег: во-первых, она много работала, во-вторых, израненное сердце просто игнорировало новые лица.

Она тосковала. По взглядам, прикосновениям, тому чувству, которое возникало каждый раз, когда Малфой оказывался рядом. Все внутри скулило из-за отсутствия возможности снова его обнять.

И Грейнджер многое бы отдала, лишь бы все вернулось на свои места… В то время, когда их общение сводилось исключительно к приветствиям. Сейчас не было и этого — они проходили мимо друг друга, опустив головы.

Гермиона очнулась от своего затворничества, когда увидела Малфоя на приеме в компании Гринграсс. Поняла: все это время подсознательно надеялась, что он придет и скажет… А что он должен был, собственно, сказать? Она и сама не знала.

Трезвым взглядом огляделась вокруг, а потом приняла первое же приглашение на танец. И закрутилась.

И закрутилось.

Моррис — ее коллега — потрясающий танцор. Как выяснилось после, он отлично целовался и оказался хорош в постели.

А еще он был чертовски проницательным.

Спустя месяц их недоотношений, он сам предложил расстаться, и Гермиона сначала испугалась — боялась, что не выдержит одна. Но, видимо, чтобы пришла новая порция боли, нужно было избавиться от прошлой, а тоска по Драко все еще не отпускала и снедала.

-

Загруженная пергаментами и картами, она возвращалась в свой кабинет. Еще на подходе заметила, что дверь приоткрыта, и переложила палочку так, чтобы было удобно атаковать. Кто-то в отделе называл ее параноиком, но Грейнджер, наученная горьким опытом, не расслаблялась.

— Малфой? — удивленно произнесла она.

Пергаменты и карты рассыпались по полу, но Гермиона не пошевелилась. Она так и осталась стоять на пороге, не решаясь сделать шаг вперед или назад.

— Сначала я хотел послать цветы, — нервно усмехнувшись, произнес он. — Но решил, что ты этот жест не оценишь.

Грейнджер прищурилась.

— О чем ты говоришь? — опасливо поинтересовалась она; сердце, почуяв надежду, предательски сбилось с ритма.

Малфой молчал, и это настораживало, заставляло нервничать. Он, казалось, колебался. Гермиона не могла определиться тоже: была чертовски рада его видеть, но в то же время предпочла бы, чтобы он исчез; одновременно хотела услышать его, но боялась того, что он может сказать.

Совершенно по-мазохистски впилась взглядом в его лицо, в любимые черты, глаза, пытаясь прочесть хоть что-то. Предугадать, понять, к какому потрясению готовиться на этот раз...

— Знаешь, что забрали у меня мозгошмыги? — неожиданно спросил Драко, и Гермиона моргнула, опешив. — Мои глупые предубеждения. Пусть мозгошмыги в итоге ушли, а предвзятость к маглорожденным вернулась, но память-то никуда не делась, понимаешь? — он приложил палец к виску. — Это время без тебя помогло мне разобраться. Помогло понять, какую ошибку я совершил. Потому что, в конце концов, ничто не имеет значения, кроме настоящих чувств, — намеренно или нет, он произнес ту фразу — самую правильную — которая когда-то отозвалась в душе Гермионы. И, кажется, слова справились со своей задачей второй раз. — Действительно, лучше бы я прислал цветы, — вымученно улыбнулся Драко.

Гермиона, наконец, сделала шаг вперед, закрывая за собой дверь, и покачала головой.

— Нет, — сказала она, — нет, хорошо, что ты пришел.