Дары и слава (джен)

Разгоряченная Сара лежала на подушках, обернув простынь вокруг талии, и задумчиво водила пальцами по плечу любовника. «Наверное, придется каждый раз узнавать его заново», — размышляла она. Тусклый свет посеребрил его гладкую кожу, вырывая Сару из раздумий.

— Ты довольно древний, не так ли?

Джарет повернул к ней голову и одарил насмешливым взглядом.

— Не думал, что ты любишь поговорить в постели. Это был комментарий по поводу моей формы? — ласково добавил он.

На щеках Сары заиграл румянец, дыхание перехватило — этот его особый тон вызывал у нее бурю чувств, и она внезапно обрадовалась тяжелому балдахину над кроватью, который дарил полумрак.

— Нет! Конечно, нет! — усилием воли Сара подавила порыв натянуть простынь до подбородка. — Я… мне просто интересно, каким ты был, когда был маленьким.

Джарет приподнялся на локтях и ухмыльнулся.

— Я? Маленьким? — спросил он столь многозначительно, что Сара снова покраснела. Ради всего святого, он был ее мужем! И она больше не была ребенком. Но Джарет волшебным образом знал, как вогнать ее в краску.

— Ты понял, о чем я, — Сара постаралась, чтобы голос звучал ровно. — Мне нравятся истории.

— Хм, — Джарет потянулся и, отбросив прядь волос ей за плечо, дразняще провел по груди. — Да, тебе нравятся… истории.

— Джарет, — выдохнула Сара, разрываясь между раздражением и удовольствием, и придвинулась ближе к мужу. Он навис сверху и прижался поцелуем к губам, скользнув горячей ладонью вниз по животу.

— Не думаю, — прошептал он между поцелуями, — что сейчас подходящее время для историй.

— Да, — задыхаясь от желания, согласилась Сара. — Тогда позже.

— Намного позже, леди.

* * *

На землю опустилась ночь, а по расчетам Джарета до Ахена оставалось полдня ходьбы, а до врат Лабиринта — дуба на вершине холма — еще дальше. Впрочем, ничто не мешало ему продолжить свое путешествие, он отлично видел в темноте, однако его внимание привлекло мерцание огня в роще у дороги. Джарет улыбнулся.

Взмахом руки он смахнул с одежды и волос дорожную пыль, а следующим магическим пассом наколдовал меч, рог, кошель и кинжал. Для простолюдина Джарет выглядел слишком богатым, а для странника, проделавшего долгий путь — слишком опрятно, и прекрасно об этом знал.

Он сошел с грунтовой дороги и, пройдя несколько шагов, остановился перед кругом света от костра. Умышленно наступив на ветку и дождавшись, когда мужчины и лошади обернуться на хруст, Джарет вышел к огню и поклонился, наслаждаясь тем, как огненные блики озаряют причудливую вышивку на плаще, искусную рукоять меча и ножны; как играют на украшенном драгоценными камнями роге и золотят его волосы. Выпрямившись, он улыбнулся:

— Могу я занять место у вашего костра, господа?

Мужчины обменялись взглядами. Оба были одеты в одинаковые коричневые чулки с перевязью, но туника одного была обычного желтого цвета, а другого — алого. Это отличие, а также синий шелковый пояс, завязанный вокруг талии, и почтительное молчание другого незнакомца, говорили о более высоком происхождении. Мужчина указал на лежащее напротив бревно.

— Прошу, господин.

Его спутник поднялся, подошел к лошадям, где были бережно сгружены седельные сумки, и вытащил из них сверток. Стоило Джарету, подобрав плащ, чтобы тот не замялся, удобно устроиться на бревне, как ему предложили буханку хлеба.

— Разделите с нами хлеб?

Джарет легко поклонился, скрывая веселье, и отломил себе ломоть. Человеческие суеверия не могли ни связать, ни прогнать его. Он раскроет себя, когда сам того пожелает.

— Благодарю.

— Выпьете? — предложил другой, и после кивка Джарета ему кинули флягу, в которой оказалось сладкое рейнское вино. Джарет налил напиток в золотую чашу. Значит, его новые знакомые христиане: Джарет смутно припомнил, что их церковь запретила эль. Он почувствовал, как глаза мужчин замерли на чаше, явно не предназначенной для походов. Люди всегда так легко заглатывали наживку.

— Еще раз благодарю. День был долгим.

Наверняка они сочтут его внешний вид прямым опровержением слов.

— Вы пришли из города, господин? — поинтересовался мужчина в желтом.

Джарет покачал головой.

— Как раз туда я и направляюсь. До меня дошли слухи о возведенной Карлом капелле, и мне захотелось увидеть это чудо своими глазами, — Джарет пригубил вина, пряча улыбку. Его собеседники не знали, что и думать, ведь ни один демон не осмелится посетить священное место. — Ну а вы господа?

Рыцарь в алом снял шампуры с треноги, установленной над костром, и выложил мясо, судя по запаху кролика, на блюдо, принесенное его спутником.

— Мы ушли оттуда сегодня днем. Нужно было забрать у кузнеца меч моего друга.

Джарет вытащил из ножен кинжал и начал разделывать мясо, исподволь наблюдая, как его новые знакомые рассматривают украшенную сапфирами рукоять. Закончив, он вернул блюдо мужчине в желтом и, взглянув на меч, висевший у того на бедре, небрежно заметил:

— Уверен, промедление того стоило.

Насмешливый комментарий не остался без внимания. Рыцарь поспешил вступиться за друга и с жаром заметил:

— Вижу, вы думаете, что он не так хорош, как ваш. Но мы отправляемся на поиски великолепнейшего меча. И как только он будет у нас, я с радостью скрещу его с вами!

Предостерегающий взгляд своего спутника он проигнорировал.

— Что это за меч, господин? — Джарет вытянул ноги и принялся аккуратно, стараясь не заляпать одежду жиром, обгладывать кроличью косточку.

— Дюрандаль! — провозгласил мужчина, от волнения едва не выронив чашку. — Это меч моего кузена Магриуса, который он унаследовал от вырастившей его женщины, а та получила его от Гектора из Трои. В его рукоять вложен нетленный зуб Святого Петра.

— Воистину, меч с замечательной историей, — вежливо ответил Джарет, про себя обдумывая услышанное. — Значит, господин, вы приходитесь родственником Магриусу и Карлу?

— Это так. Я Роланд, сын графа Милона из Сутри, а моя мать — сестра императора.

Джарет притворился, что впечатлен, хотя человеческие родственные связи для него ничего не значили.

— А вы, господин? — спросил он другого путника.

Однако тот оказался осторожнее своего друга.

— У меня не столь высокое происхождение, — ответил он, утаив свое имя. — Вы, кажется, много слышали о нашем властителе. Ваша семья живет рядом с городом?

Джарет улыбнулся, оценив попытку выведать его имя. Забавно было наблюдать, как люди пытались его перехитрить.

— В этих краях у меня нет родственников. Я долго пробыл в чужих странах, пока любовь к достопримечательностям не привела меня сюда, — он сделал глоток вина. — Хотя должен признать, что цель моя вовсе не паломничество.

Спутник Роланда обеспокоенно нахмурился: Джарет опровергал любые его догадки и подтверждал худшие опасения. Он упивался, что все идет по плану.

Прежде чем его собеседники успели вымолвить хоть слово, Джарет обратился к Роланду:

— Женщина, которой когда-то принадлежал Дюрандаль, должна была быть необыкновенной, раз смогла соединить в одном мече священную реликвию и лучшую сталь троянских воинов. Разве найдешь на вечер более заманчивую историю? — поинтересовался он, нарушая негласное правило: гости развлекают хозяев.

— Я не знаю, выковывала ли она его сама, или то был кузнец, или святой до нее, — беспечно признался Роланд, отрывая кусок мяса от кости. Одна из лошадей, щиплющих траву, фыркнула.

— Но как к женщине мог попасть такой меч? — настаивал Джарет. Оставшейся краюхой хлеба он собрал жир с пальцев и лезвия кинжала. Типаж Роланда был ему хорошо знаком, в путешествиях по Надземью ему случалось встречать похожих на него людей. Стремящийся к славе, жаждущий битвы, человек простых убеждений; сильный лидер, доблестный воин… со своими недостатками. Он был идеальным выбором.

Роланд заколебался, но когда его спутник хмыкнул, со вздохом объяснил:

— Мой кузен говорит, что она фэйри, и получила меч прямиком из рук Гектора.

— Фэйри? В самом деле? — неодобрительно уточнил Джарет, скрыв собственное удивление. Он слышал, что многие из его сородичей путешествовали по землям галлов и франков, но отказаться от такого сокровища, как меч? Неслыханно, если только меч не проклят, но тогда он бы не стал вместилищем христианской реликвии. — Как… необычно.

— Странно слышать от вас подобные высказывания, господин, — тихо произнес спутник Роланда.

— Так говорит мой кузен, и он честный человек! Возможно, вы были за границей и не слышали, что за борьбу он ведет, но мы знаем о его преданности императору Карлу. Я горжусь называть его своим родственником.

— Я вовсе не хотел оскорбить вашу семью. Как вы сами сказали, я был очень далеко… — Джарет улыбнулся, намеренно обнажив острые зубы, что не осталось незамеченным для спутника Роланда.

— Матушка вашего кузена, должно быть, удивительная женщина.

Роланд разгрыз кость и бросил ту в огонь.

— Она нашла моего кузена, когда язычники убили его семью и отца, герцога Эгремонта, — Роланд говорил, глядя в огонь, словно мог увидеть там прошлое. Его спутник не спускал с Джарета глаз.

— Орианда Ле фэй из Рошфлора. В знак своей любви она преподнесла ему меч Дюрандаль и коня Баярда.

Глаза Джарета сузились от отвращения. Он слышал об Орианде и ее привязанности к смертному. Подарки подарками, но вручать такое сокровище в руки человека, чья жизнь столь скоротечна… С тех пор, как Джарет впервые посетил Надземье, оставив унылый замок своего отца, сменилось всего несколько поколений, но и этого хватило, чтобы понять: люди частенько забывали о том, что важно, и небрежно относились к своим и чужим вещам.

— А меч?

— Он должен быть в руках христианина, а не какой-то фэйри, — заявил Роланд, вытирая усы. — Я хочу попросить у кузена разрешения взять его в бой с язычниками Аль-Андалуса.

Орианда — «какая-то фэйри»! Воистину, люди заслуживали все постигшие их несчастья. Должно быть, гнев отразился на лице Джарета, потому что спутник Роланда примирительно добавил:

— Говорят, Дюрандаль не сломается в руках потомка Троя, а мы ведем свой род от энейцев. Нет лучшего оружия для борьбы с язычниками, чем священная реликвия, — он пристально посмотрел на Роланда, — и то, что госпожа Орианда подарила меч в знак своей любви, означает, что на нем нет проклятия прекрасного народа.

Смысл замечания не ускользнул от Джарета, хотя Роланд не обратил на него ни малейшего внимания, и подлил себе еще вина. Джарет мысленно ухмыльнулся и нарочно придвинулся ближе, так чтобы золотая окантовка рога блеснула в отблесках огня.

— Звучит поистине волшебно. Хотя есть у меча есть серьезное ограничение — он приносит в битву только один клинок.

— Хороший меч — верный помощник хорошего рыцаря в его праведном деле. К этой благородной цели и должен стремится человек, — твердо произнес спутник Роланда.

Роланд глотнул вина, пламя костра отбрасывало тени на его лицо.

— О чем вы говорите, господин? Чего еще желать рыцарю, если не Дюрандаля?

Джарет тонко улыбнулся.

— Человек может сражаться только одним мечом, но рог может призвать в битву сотню клинков, а потому должен цениться выше меча… независимо от того, какие реликвии в него вделаны, — Джарет изящно отсалютовал Роланду золотой чашей. — Что ж, благодарю, что поделились историей происхождения этого чудесного меча с гостем.

— С желанным гостем, — Роланд внимательно посмотрел на Джарета, и в его взгляде Джарет увидел жадный блеск. — То, что вы сказали, очень меня заинтересовало… гость.

— Ведь у меня самого есть олифант, сделанный из рога единорога. Я один, но с его помощью могу призвать союзников. Как говорится, с кем хлеб — соль водишь, на того и походишь.

Спутник Роланда выпрямился, и настороженно поглядел на Джарета.

— Роланд.

Но Роланд отмахнулся от его предупреждения, все его внимание было приковано к длинному рогу, висевшему на золотой цепочке на поясе Джарета.

— Да, — он поднял темные глаза на Джарета. — И вы ничего не дали в обмен на еду и огонь… гость.

Джарет улыбнулся.

— Тогда позвольте сделать вам подарок, господин.

— Ваш рог.

— Роланд, не надо! — друг Роланда схватил его за рукав, но Роланд отбросил его и поднялся на ноги.

— Мой рог? — удивленно переспросил Джарет. — Господин, позвольте предложить вам золото. Или кинжал, чей клинок никогда не затупится. Мой кошель никогда не опустеет. Я могу предложить вам многое… но только не рог.

— Мне нужен рог, — неумолимо потребовал Роланд.

Джарет развел руками.

— Вы попросили во-второй раз. Но позвольте предупредить вас: тот, кто протрубит в этот рог, получит помощь, но не славу.

— Роланд, не надо, этот мужчина фэйри, разве ты не видишь? Взгляни на него! Послушай, что он говорит! Не бери от него даров, они прокляты.

— Я возьму то, что он предлагает. Человек сам творит свою судьбу. Рог, господин.

Джарет встал. В свете костра его пурпурная туника и темно-синий плащ казались черными, и ему понравилась картина, которую он представлял: в темных одеждах, с сияющими в свете костра волосами, бледным лицом и пронзительными глазами, он был иным созданием, странным и опасным.

— Трижды вы попросили. Рог ваш.

Джарет снял рог с пояса и протянул Роланду. Узоры на олифанте, казалось, ожили: всадники преследовали оленя, а лозы ветвились и изгибались, но стоило пальцам Роланда сомкнуться на нем, как все замерло.

— Благодарю, господин.

Джарет грациозно поклонился:

— Надеюсь, вы встретите свой конец будучи все еще преисполненный этим чувством, — он бросил взгляд на испуганного спутника Роланда и улыбнулся. — Я чувствую в себе силы продолжить свое путешествие. Луна ярка. Насладившись вашей трапезой и доброй компанией, я уверен, что быстро доберусь до назначенного места. Да благословит Бог ваш путь.

С этими словами Джарет исчез на их глазах, с восторгом наблюдая, как понимание наконец отразилось на лице Роланда. Джарет материализовался на дороге, донельзя довольный собой: человек сам просит дар, заранее зная, что тот не принесет ему ничего хорошего! Джарет наслаждался всякий раз, когда ему удавалось провернуть эту авантюру.

Теперь не было смысла идти к капелле Карла; он вполне удовлетворился встречей с его людьми. До него дошли слухи о хозяйке лабиринта на Крите, что щедро платила медом. Возможно, ему следует наведаться туда. Он любил мед.

* * *

Спустя пару сотен лет в Подземье прибыл менестрель. Властитель Лабиринта удивленно изогнул бровь, когда певец объявил название баллады.

«Собрат Роланд, трубите в рог скорей,

Чтоб Карл дружины повернуть успел».

Роланд ответил: «Я в своем уме

И в рог не затрублю, на срам себе.

Нет, я возьмусь за Дюрандаль теперь.

По рукоять окрашу в кровь мой меч.

Пришли сюда враги себе во вред. Ручаюсь вам, их всех постигнет смерть».

— Полагаю, он передумал, — пробормотал Джарет и рассмеялся.