Общеизвестная истина (гет)

Общеизвестной истиной было то, что Северус Снейп и Гермиона Грейнджер терпеть не могут друг друга.

— Итак, принимаю три к одному на то, что он не скажет «невыносимая всезнайка», пять к одному — что это произнесет она сама, и десять к одному — что она его ударит! — объявила Роланда Хуч, заглянув в свой блокнот.

Учителя, ждущие начала совещания, оживились.

— Предположу, что он не скажет, — сказала Минерва МакГонагалл и положила в банк три галлеона.

— А я поставлю на пощечину! — пискнул Флитвик и отсчитал пять золотых монет.

— А я ставлю…

— А ты ни на что не ставишь, Септима! Повторяю еще раз: я не играю с нумерологами!

Септима Вектор обиженно нахмурилась:

— А если я предложу кое-что исключительное?

— Например? — недоверчиво спросила Хуч.

Септима склонилась к уху коллеги и что-то прошептала.

— Десять к одному! — воскликнула Хуч, сделала пометку в блокноте и приняла у учителя нумерологии горсть галлеонов.

Часы пробили пять. Все быстро расселись вокруг стола, и Роланда Хуч успела спрятать мешочек с деньгами в складках мантии ровно в тот момент, когда в кабинет вошел директор школы.

Северус Снейп влетел следом, отпустив дверь прямо перед носом Гермионы Грейнджер. Она мстительно глянула на него и села как можно дальше, на противоположном конце стола.

— Добрый день! — Альбус Дамблдор приветствовал коллектив теплой улыбкой. — Надеюсь, неделя у всех прошла хорошо!

Северус закатил глаза, а Гермиона пробурчала под нос что-то, подозрительно похожее на «мерзкий ублюдок».

— Прежде чем мы начнем… Кто-либо хочет добавить темы в повестку дня?

Рука Гермионы взлетела в воздух.

— Вы не на уроке, мисс Грейнджер. Нет нужды поднимать руку, — прокомментировал Северус.

— Тогда почему вы столь упорно называете меня мисс Грейнджер?

— Возможно, если бы вы перестали вести себя как маленькая глупая…

— Довольно, Северус! — перебил Альбус. — Что ты хотела вынести на обсуждение, Гермиона?

— Почти ежедневные возмутительные потери факультетских баллов Гриффиндором!

Альбус открыл книгу учета и провел по странице узловатым пальцем.

— Думаю, вопрос заслуживает рассмотрения.

Северус фыркнул.

— А я хотела бы обсудить гормональный бум, — добавила Минерва. — Вечером нельзя пройти и двух коридоров, чтобы не наткнуться на целующуюся парочку!

— Если бы только целующуюся! — поддержала ее Помона Стебль. — Позавчера я застала мисс Уэйн с мистером Абернати, и у нее во рту был его… хм… посерьезнее, чем язык.

Одни учителя изумлялись, другие — тщательно сдерживали смешки.

— Но ведь они на четвертом курсе?! — ахнула Гермиона.

— Вы-то чему удивляетесь, мисс Грейнджер? Как будто в год проведения Турнира Трех Волшебников я не вас застал с рукой Виктора Крама в трусиках.

— Северус! — возмущенно воскликнула Минерва.

— Вот именно, Северус, не думаю, что содержимое моих трусиков должно обсуждаться на педсовете! — прорычала Гермиона.

— Тогда поболтаем об этом после?

ХЛОП!

Щеку Северуса украсил ярко-багровый отпечаток ладони. Гермиона села на место, помахивая в воздухе горящей рукой.

Филиусу только его крошечный рост помог не забарабанить кулаками по столу.

— Вы это видели? — обратился Северус к директору. — Она ударила меня!

— Я и сам тебя ударил бы, — ответил Дамблдор. — Не хочешь получать пощечины — не выноси на люди подобные вопросы. А что до гормонального бума, Минерва… Я обновлю чары в коридорах. Давно мы этим не занимались.

Альбус сделал пометку в ежедневнике.

— Итак, переходим к следующему вопросу. Большие потери факультетских баллов Гриффиндором. Северус?

— Почему вы спрашиваете меня? — ровным голосом спросил Снейп.

— Потому, мой мальчик, что напротив каждой записи указано твое имя, — любезно пояснил Альбус. — Напротив каждой, Северус. Ты вспомнил, какая неделя приближается?

— Не понимаю, о чем вы.

— Неделя улета Уизли.

Альбус выглядел невозмутимо-задумчиво, как обычно, но на лицах остальных учителей проступили понимающие улыбки. Триумфальный уход из школы близнецов Уизли гриффиндорцы отмечали ежегодно, шалости и розыгрыши не прекращались целую неделю.

— Но это только следующая неделя, Северус! — сказала Гермиона. — Почему вы сейчас-то снимаете столько очков?

— Потому что напоминание правил заранее, мисс Грейнджер, помогает удержать студентов хоть в каких-то рамках и снижает риск несчастных случаев в кабинете зельеварения. Я надеялся, столь невыносимая всезнайка, как вы, дойдет до этого своим умом, — ехидно улыбнулся он в ее возмущенное лицо.

Вдруг все повернулись на громкий хлопок и посмотрели на Минерву. Потирая ушибленную ладонь, она пробормотала:

— Простите, что помешала. Показалось, на стол села ветреница….

— Ничего, ничего, — кивнул Альбус. — Северус, пожалуйста, будь все-таки посдержаннее в наказаниях.

— Как скажете, директор.

— А теперь, если все сказали, что хотели… — Он посмотрел вокруг, убеждаясь, что возражений нет. Их и не было, учителя внимательно слушали, чему-то дружно улыбаясь. Лишь двое, не поддавшись общему веселью, продолжали испепелять друг друга взглядами. — Перейдем к главному вопросу. Как вы, думаю, заметили, за пять лет, прошедшие после войны, численность волшебников не восстановилась. Наоборот, рождаемость упала на пятнадцать процентов. Молодые колдуны и ведьмы сейчас нацелены на карьеру больше, чем когда-либо, — он улыбнулся Гермионе. — Так что Министерство магии предприняло решительные меры.

— Только не говорите, что… — ахнула побледневшая Помона.

— Скажу, — мрачно ответил Альбус.

Учителя постарше были опечалены, а молодые в замешательстве смотрели то на директора, то на профессора Стебль.

— Итак, Министерство магии в своей бесконечной мудрости решило возобновить действие Закона о браке. Начиная с завтрашнего дня все колдуны и ведьмы детородного возраста должны будут в течение месяца вступить в брак. А тем, кто этого не сделает, партнера подберет Министерство.

Все враз зашумели.

— Что за ерунда!

— Вмешательство в личную жизнь!

— Принуждать наших выпускников!

— Да что такое этот детородный возраст?!

Альбус громко захлопал в ладоши, утихомиривая собрание, и закончил:

— Итак, все волшебники от двадцати одного до сорока пяти лет должны вступить в брак и в течение года завести ребенка.

— Вот засада! — воскликнул Снейп во весь голос.

— А вы-то чем недовольны? — фыркнула Гермиона. — Вам от этого закона сплошная выгода, наконец-то перепадет!

— А вам до всего есть дело, настырная пигалица? Может, я сочувствую тому мужику, которого приговорят к браку с вами!

Гермиона пронзительно закричала:

— Приговорят?! Уверяю вас, кто бы ни стал моим супругом, он будет более чем счастлив!

— Счастлив каждое утро убегать на работу? Согласен!

Она вскочила с места, он — тоже. Через длинный стол для совещаний они перекрикивались:

— Уникальный экземпляр — летучая мышь-переросток!

— О, теперь даже вы признали, что я уникален! И это с вашей-то ограниченностью и заносчивостью, избалованная принцесска!

— Не в этом смысле!

— Да если б я только мог спасти вашего будущего супруга от его участи!

— Да я сама с радостью избавила бы от страданий ту бедняжку, которой достанетесь вы!

— Тогда решение очевидно!

— Да? Какое же?

— Выходите за меня сами!

— А вот и выйду!

— Вот и хорошо!

— Да просто прекрасно!

Оба сели на место, скрестив руки и злобно зыркая друг на друга.

— Гм… Ну что ж… — растерянно продолжил директор. — Повестка дня исчерпана. Приятных выходных!

Гермиона и Северус покинули кабинет первыми и после недолгих пререканий, кто первым пройдет в дверь, умчались в разные стороны.

Септима Вектор протянула раскрытую ладонь к Роланде:

— Плати.

— Долговую расписку примешь? У меня нет столько наличных.

* * *

Десять минут спустя, в комнатах Гермионы.

— Дорогая, ты была на высоте, — Северус поцеловал невесту.

— Да и ты не отставал. Ограниченная, заносчивая, избалованная принцесска — откуда ты вообще это взял?

Гермиона рассмеялась, толкнула Северуса на диван и устроилась у него на коленях.

— Сымпровизировал.

— Ты был прав, — сказала она, целуя след пощечины на лице будущего мужа.

— Я всегда прав. В чем на этот раз?

— Это действительно был лучший способ сообщить о нас коллегам.

— Хорошо, что Люциус предупредил нас заранее.