Подобно алчному богу (джен)

В Кеттердам Инеж Гафа попала в составе бродячего цирка. Она не ожидала, что этот мрачный город с тяжёлыми сводами и колючими иглами шпилей, где жили люди, поклоняющиеся крюге, придётся ей по душе. Легкая как пёрышко, она была лишь цирковой акробаткой, но ночные улицы Керчии зажигали внутри неё странный огонь... Словно кто-то следовал за ней по аллеям, тихо нашёптывая что-то в тёмных проулках. Будто дух самого Гезена являлся рассказать о несбывшемся.

Это странно, Инеж думала, у неё есть всё. И только теперь она ощутила, как чего-то не хватает — не жизненно необходимого, но какого-то качества, определяющей черты. Как будто теряешь равновесие: крутишь обруч, но чуть-чуть неровно.

В клуб Воронов Инеж попала благодаря Малику, который хотел попытать счастья с Колесом Фортуны. Она решила порадовать двоюродного брата, раз уж завтра всё равно был выходной; и вот он втянул её в оживлённую толпу — туда, где люди делали деньги в самые тёмные часы ночи.

Происходящее вокруг завораживало — большой, просторный зал, бликующие огни, гул многочисленных голосов... она словно очутилась на родине, в Салеме, Малик как будто принёс город в себе. Cулийцам не запрещалось веселиться и употреблять алкоголь, однако в этом странном городе не хотелось пьянеть. Но Инеж любила Малика как друга и когда была с ним, становилась беззаботной. Так что в итоге она всё же немного выпила, и вскоре настолько расслабилась, что позабыла и о нём.

Она бродила по залу, иногда останавливаясь, чтобы посмотреть, сколько же здесь разного люда: белокожие керчийцы из среднего класса, лениво мотают сбережения в свой выходной день; молодняк из Нового Зема — хохочут за угловым столом; нашлось даже несколько фьёрданцев, с неодобрением косящихся на алкогольные напитки, и с недоверием — на цифры на игорном столе. «Это жизнь, это новый опыт», — думала Инеж, делая глоток из бокала, который был уже наполовину пуст. Её глаза блестели.

В конце концов, она набрела на стол, за которым несколько керчийцев играли в непонятную игру; перед ними танцевали карты, а они держали в руках какие-то фишки и смеялись. Инеж, несмотря на неприязнь к азартным играм, всегда схватывала правила на лету. Может, город шептал ей об этом? Она чувствовала в себе дух Кеттердама, хоть и не бывала здесь никогда в жизни.

Инеж села за стол, подхватив ещё бокал с подноса официанта. Всё будет нормально — Малик и родной Салем не так уж далеко, она видела друга отсюда. Какая-то женщина улыбнулась ей улыбкой акулы, с керчийским акцентом подбодрив осушить бокал. Сама не зная почему, Инеж подчинилась, и когда ей в руки толкнулся следующий, она снова выпила до дна. Её щёки горели, в голове был туман.

Буквально через мгновение она оказалась окружена людьми: керчийка со светлыми волосами и какой-то черноволосый мужчина с золотым зубом зажали её между собой на скамье.

Может, Инеж и выпила лишнего, но дурой она не была. Прищурившись, она огляделась и обнаружила, что Малика уже нигде нет. Тогда она слегка пришла в себя и быстро выпрямилась на своём месте. Ситуация была знакомая: однажды в детстве её чуть не похитили работорговцы. Они обшаривали караван её семьи на Равкианском побережье и схватили бы её саму, не проснись она в то утро раньше обычного. Это научило Инеж быть начеку, а сегодня она расслабилась. «Это всё проклятый город, — мелькнула мысль. — Он как-то странно на меня воздействует».

— Эй, ну что ты, милашка, — шепнул ей мужчина, обдав перегаром, и Инеж, пойманная в ловушку чужих тел, сжалась как пружина, готовясь проделать один из своих акробатических фокусов — немыслимо изогнуться и выскользнуть. Но буквально за мгновение до того, как водочный дух керчийки обдал бы лицо и Инеж оказалась на свободе, что-то с громким стуком опустилось на стол прямо перед ней.

Инеж дёрнулась от неожиданности. Скатерть сдвинулась, разбился один из бокалов, и на колени потекло. О нет, теперь вся её хлопковая рубашка была залита какой-то выпивкой... Она недовольно застонала.

— Питер, — проскрежетал чей-то голос. — Лотте. Вам здесь не рады. В прошлый раз я неясно выразился?

Те двое, что блокировали Инеж, торопливо отодвинулись, и она в замешательстве обернулась: человек, стоящий за спиной, выглядел едва ли старше неё самой, в руке у него была трость, которая поделила стол напополам, пройдя между Инеж и женщиной по имени Лотте. Мужчина с золотым зубом — Питер — уже вставал с места, успокаивающе подняв руки.

— Мы ничего такого не делали, правда!..

— Я не даю вторых шансов, — произнёс человек с тростью, и его голос был холоден, так холоден... он будто проник Инеж под кожу, медленно пополз по позвоночнику и, застывая по пути, с неохотой покинул её тело. Именно этим голосом город шептал ей на ухо, алчно требуя чего-то... В голове шумело, но, поглядев сначала на его шикарный костюм и потом — в горящие глаза, Инеж всё же подумала: «Кто ты?»

А может, и сказала вслух. Но человек на неё не смотрел, наблюдая за Питером и Лотте, которые спешно шли в сторону выхода. Холодное виски стекало со стола, впитываясь в рубашку, а Инеж глядела, как пара громил берут этих двух гадюк за шиворот и тащат в тёмный угол.

— Ого, — прокомментировала она спектакль. Несколько посетителей повернулись посмотреть, как уносят тела, но большинство из них не выглядели удивлёнными. — Я бы и сама справилась.

— Причём здесь ты? — отрезал человек с тростью. — Тут не место для игр. И для шулеров.

Инеж вообще была прямолинейна, а сейчас — даже больше обычного. Она выжала низ испорченной блузки.

— Мог бы хоть сыграть благородство...

Человек впился в неё взглядом — мрачным, пристальным, угрожающим — но по непонятной причине казалось, что её он не испепелит. Может, во всём виноват алкоголь, но чем дольше он смотрел, тем сильнее хотелось смеяться.

— Знаешь, взглядом нельзя убить.

Тот не ответил, лишь убрал со стола трость и похромал прочь. Инеж смотрела ему вслед, закусив губу, — эта встреча почему-то глубоко поразила её.

— Да ты оторва, — сказала сидящая рядом девушка, стоило ему исчезнуть из виду, скрывшись за одной из дверей зала. — Так говорила с самим Казом Бреккером!

— С кем? — переспросила Инеж, и молодой юноша, сидящий с ней на одной скамье, который после случившегося отодвинулся как можно дальше, принял такой вид, будто его возмутило, как кто-то может не знать.

— Каз Бреккер это. Говорят, он выиграл в карты у дьявола. — Мальчишка словно рассказывал о мифическом существе, а не про двадцатилетнего юнца со смешной привычкой прожигать каждого встречного злобным взглядом. — Раньше он, это, мягче был, хотя вырос на улицах и всё такое. А на прошлой неделе он босса своего... того. Пришил. И тело вывесил на маяке у Первой гавани. Говорят, он любой грех возьмёт на душу просто так, бесплатно. Кровожадный.

Инеж подалась ближе, чувствуя, как что-то встаёт на место. Кусочки её души складывались воедино.

— Правда? А, по-моему, он обычный человек.

— Никакой это не человек, а демон. И вор хороший, — добавила девушка. Инеж на всякий случай похлопала себя по карманам. Кошелёк пропал.

— Демон скороспелый, — проворчала она, поднимаясь на ноги. Голова слегка кружилась. — Шеврати и их дешёвые трюки...

Оставив своих собеседников, Инеж Гафа пошла вслед за человеком с тростью; со своей хромотой он не мог уйти далеко. Умом она понимала, что не стоит посреди ночи ссориться с тем, кто недавно убил человека и вывесил труп на всеобщее обозрение, но к ней взывал город; и клуб, словно у него было сердце. Инеж верила в святых, и сейчас они вели её по определённому пути, наделив желанием вернуть кошелёк. В нём было много крюге, и она не собиралась спускать это воришке с рук.

По сумрачному коридору пришлось идти на ощупь, ведя руками по стенам, пока те не привели её к ступенькам. Поднявшись по ним, она наткнулась на какую-то дверь. А в стороне от неё, прощупав стену, обнаружила неосвещённый узкий коридор; тайный проход. Тот привёл её к ещё одной двери — запертой и скрытой в кромешной тьме.

Инеж толкнула её всем телом.

Она понятия не имела, что собирается делать. Отдают ли демоны золото, если вежливо попросить?

— Что ещё?! — рявкнули из-за двери, и секундой позже, когда Инеж снова на неё налегла, та открылась. Инеж чуть не упала прямо на холодный пол, но, выгнувшись как парус, всё-таки удержала равновесие. Ну, вперёд. И она повернулась к человеку с тростью — Казу Бреккеру.

— Ты, — произнёс тот с неприязнью. Ни тон, ни резкие черты его лица не сулили ничего хорошего. Кем бы ни был этот человек, он не был ни хорошим, ни добрым.

— Я, — согласилась Инеж, затем протянула руку. — Пожалуйста, верни кошелёк.

— Вернуть... кошелёк? — переспросил он, и по его лицу пробежала судорога. — Не понимаю, о чём ты.

Костюм и шляпа сидели на нём как влитые, обтягивая острые края — человек из осколков стекла. Богатый торговец, калека, бывший бродяга... Сможет ли она его расколоть?

— Понимаешь. — В этом Инеж была уверена. Она помнила, что до его появления кошелёк был в кармане. — Отдай мне его.

— Какая требовательная. Должно быть, не местная.

— Я здесь проездом.

В её голос закрался страх. Наверное, это жидкая храбрость покинула её в одно мгновение... а может, её покинул город. Он пока кружил внутри — ещё чуть-чуть, и растворится. Но после него не останется пустоты; наоборот, что-то в душе будто бы заполнилось.

Чувствует ли этот человек такое же притяжение, что и она? По лицу нельзя было ничего прочитать.

А тот подался ближе — не плотоядно, как делают мужчины, но с явной угрозой. И затем выплюнул:

— Ну что ж, дорогая туристка, уходи-ка ты, пока я не сломал тебе ноги за то, что пришла ко мне без приглашения. — Он внимательно её разглядывал, но можно было лишь гадать, что за этим крылось. — Ноги тебе нужны. Или, может, ты умеешь ходить по канату на руках? — саркастично добавил он.

А потом захлопнул перед ней дверь. Город покинул её и возвратился к своим грешникам, оставив в душе неясную тревогу. «Я рассказал тебе историю, — невесомо шептал он, — но с неправильным началом и не с того конца».

Выскользнув из тайного прохода, она вернулась в шумный зал казино. Клуб Воронов, так его называют. Самое большое здание в Восточном Обруче. Быть может, его фундамент заложен демоном. Почему-то она чувствовала, что должна это знать, почему-то в памяти ощущалась навязчивая пустота.

Кто такой этот Каз Бреккер? Почему святые направили её к демону, что пытались показать? Что же в её душу заронил Кеттердам?

И откуда этот человек узнал, что она выступает на канате?..