Исабель и восстание машин (джен)

В детстве Исабель боялась роботов. Игрушечные трансформеры старших братьев доводили ее до слез — а ведь всего-то ездили по полу на колесиках и мигали лампочками. Когда по телевизору показывали "Робота-полицейского" или "Терминатора", она с воплем убегала из комнаты. Однако Ибби выросла и со временем стала инженером-робототехником, не слишком известным, но довольно авторитетным в своей области. Теперь она сама строила роботов и знала, как они работают — и на что способны, если отлаженная система даст сбой.

После выпуска Исабель ненадолго задержалась в Санта-Ирине. Каждый раз, когда Алекс, с которым она училась на одном курсе, принимался доказывать уникальность опыта и личных качеств каждого робота, Исабель утверждала, что стоит такому роботу осознать себя, как человечеству придется с ним считаться. Она предупреждала, что наделенные эмоциями роботы — настоящий ящик Пандоры, который совсем скоро откроется, если ничего не предпринимать. Лана звала ее паникершей, Дэвид писал разгромные отзывы на ее статьи, а Хулия вздохнула с облегчением, когда она перешла работать в небольшой университет Рендсбурга. Там Исабель могла писать о фантастических проблемах далекого будущего и не мешать практикам трудиться на благо прогресса. Однако "проблемы далекого будущего" наступили гораздо раньше — когда Ева случайно убила Лану. И когда Алекс в ответ был вынужден убить Еву… Тогда дело замяли и практически ничего о случившейся трагедии не просочилось в прессу — ученую убил не прошедший проверку на безопасность робот. Ничего из ряда вон выходящего…

* * *

Исабель вышла из небольшого здания аэропорта Санта-Ирины и направилась к такси, катя за собой чемодан на колесиках. Письмо Хулии с предложением занять должность заместителя по безопасности было приятной неожиданностью. Ибби логично предположила, что ее идеи были наконец-то оценены по достоинству, и благосклонно приняла приглашение. Честно говоря, кто бы отказался от возможности вернуться из захолустного университета в один из ведущих научных центров? Когда такси подъехало к кампусу, Исабель расплатилась и заметила ожидавшего ее Алекса. Она вздохнула: ей всегда лучше удавалось находить общий язык с Дэвидом, но после недавней трагедии он уехал из Санта-Ирины и забросил научную деятельность.

— Привет, Алекс, — сказала она, подходя к молодому человеку. Он накинул пальто прямо на белый лабораторный халат и стоял, поеживаясь от холодного ветра.

— Привет, Ибби, — ответил он, уверенным движением перехватывая ее чемодан. — Хулия на совещании, но ждет тебя после обеда. А сейчас я покажу твое новое жилье.

— Спасибо.

— Кажется, я еще не поздравил тебя с новой должностью. Заместитель самой Хулии.

— Заместитель по безопасности, — поправила Исабель с улыбкой. — А где же Крис? — спросила она, имея в виду кота-компаньона, с которым раньше Алекс был практически неразлучен.

— Дома. С тех пор как я убрал пару лишних функций, в мое отсутствие он впадает в режим гибернации — всегда нахожу его там, где оставил.

Исабель украдкой посмотрела на Алекса — он выглядел уставшим. Хотя он улыбался, рассказывал что-то о своих проектах, глаза его оставались грустными.

— Сейчас все новые роботы на продажу основаны на Максах?

— Почти. Мы взяли его код за основу как самый надежный. Кстати, тебе тоже положен Макс. Если не ошибаюсь, он уже ждет нас в квартире.

— А как дела у Эрика? Слышала, что он наконец-то взялся за ум…

— Ты не поверишь, — улыбнулся Алекс, но тут же лицо его посерьезнело. — Слушай, он работает на не самом безопасном коде, потому что с Максами ему скучно. Но если ты запретишь ему продолжать исследования, он может вообще все забросить. Ты же помнишь, что он прекрасный ученый, просто ленивый…

— Моя должность подразумевает, что я смогу останавливать опасные проекты? — уточнила Исабель. — Хорошо, Алекс, я просто буду лучше контролировать Эрика — такой вариант тебя устроит?

По его лицу Ибби поняла, что нет, однако Алекс кивнул и не стал развивать тему дальше. Исабель тоже было неловко. Когда ее гипотеза о том, что роботы обладают своими мыслями и чувствами, подтвердилась и статья была опубликована — с ней связался Эрик. В отличие от большинства ученых, которые обсуждали и критиковали лишь неутешительные прогнозы, сделанные Ибби, Эрику было интересно разобраться в том, что на самом деле чувствует его прототип. Между ними завязалась переписка, так что к проекту Эрика Исабель имела непосредственное отношение — и о том, насколько код, с которым он работает, опасен, знала не понаслышке — она приложила к нему руку.

Повисло неловкое молчание, и, чтобы избавиться от него, Исабель начала рассказывать о конференции, на которую недавно ездила, о погоде в Рендсбурге, о том, как трясло в полете… К счастью, дорога до одного из десятка одинаковых домиков на кампусе много времени не заняла. Квартира Исабель располагалась на первом этаже, и в ней их уже ждал Макс.

— Здравствуйте, госпожа Гарсия! — воодушевленно начал он. — Я Макс 203 — обновленная модель команды Дэвида Гареля.

— Здравствуй. Можешь звать меня Исабель.

— Хорошо, Исабель, — Макс улыбнулся чуть шире.

— Отнеси, пожалуйста, чемодан в мою комнату, — попросила она, а сама поспешила поставить тяжелую сумку с ноутбуком на стол.

— Полагаю, что мне лучше тебя оставить, — сказал Алекс. — Обустраивайся. Если ты голодна, то в кафе на кампусе еда вполне приличная. Только не бери пиццу. Мы стараемся не задумываться, из каких обрезков ее готовят.

— Хорошо, — рассмеялась Исабель.

— Хулия будет ждать тебя около трех, — сказал Алекс и ушел.

* * *

Ко встрече с Хулией Исабель подготовилась основательно. Она вытащила из чемодана строгий костюм, который надевала только по особым случаям, и дала Максу его отгладить. Хотя в университете Санта-Ирины был принят свободный стиль одежды, сегодняшнюю встречу Исабель считала особенно важной. Сколько раз она представляла себе, что до этих толстолобых инженеров наконец-то доходит то, что многие годы талдычила им Исабель и что доказала не раз, разгоняя эмоции тренировочного прототипа до пятнадцатого уровня: роботам свойственно иметь свое мнение и свои желания. Но ее отказывались слушать, пока не стряслась беда. Что ж, наверняка Хулия предложит ей чаю. Они поговорят об университете. Потом Хулия аккуратно заведет разговор о гибели Ланы — что ее можно было бы избежать, если бы при создании роботов учитывались не только чувства людей, но и их творений. Исабель грустно и со значением покивает, разумеется, никакого "а я же говорила". Мечты захватили Ибби — когда Макс принес выглаженный костюм и негромко постучал о косяк двери, привлекая к себе внимание, она вздрогнула: в ее воображении Хулия вручала ей грамоту за отличную работу, сотрудники университета рукоплескали, а актер Жан Рено ждал с букетом цветов в руках…

Однако все пошло совсем не по плану. Хулия не только не предложила ей чаю — она даже не спросила, как у Исабель шли дела в Рендсбурге. Директор просто выложила перед ней инструкции, в соответствии с которыми требовалось оценивать текущие проекты и роботов. Проверка эмоциональных реакций, наличия определенных формул в коде, уровня "подконтрольности" робота — скукота, не требующая особых усилий. "И ради этого меня вызывали?" — задалась вопросом Исабель, но Хулия позвала ее в лаборатории.

* * *

Хулия шла по знакомым коридорам быстро и уверенно. За ней, чуть отставая, спешила Исабель. Завершала процессию Доротея — механическая ассистентка. Ибби с неудовольствием отметила, что черный костюм, который она так тщательно в свое время выбирала, похож по фасону на одежду Доротеи. Хулия же переходила из лаборатории в лабораторию, где знакомила Ибби с рабочими группами и кратко вводила в курс каждого проекта. Исабель честно пыталась вникнуть, но уже после третьего исследования поняла, что ничего не запомнила, — и махнула рукой. У нее еще будет время более близко со всеми познакомиться. Ее лишь беспокоило, что ученые смотрели на нее настороженно, студенты подсознательно старались загородить свои творения, а Исабель чувствовала себя строгой воспитательницей, которая пришла отнимать у детей любимые игрушки.

Немного легче ей стало только в кабинете Эрика. Здесь за отдельным столом сидела невысокого роста девушка с серыми глазами и длинной челкой. "Не может быть, — подумалось Исабель. — Она выглядит совсем как человек!"

— Это Адель, — представил девушку Эрик. — Моя ассистентка. Поздоровайся с Исабель, это наш новый руководитель по безопасности.

Только когда Адель поднялась и несколько дерганым движением протянула руку, иллюзия пропала.

— У нее есть проблемы с моторикой, — заметила Исабель, отвечая на рукопожатие. — Я могу попробовать рассчитать параметры более плавных движений.

Эрик заинтересованно кивнул, а Исабель не рискнула расспрашивать его дальше при Хулии. К тому же, директриса спешила показать ей следующий проект.

* * *

К себе Исабель вернулась уставшей и расстроенной. Очевидно, что университет обязали иметь у себя ответственного за безопасность — и в ее идеях и наработках на самом деле не было нужды.

— Макс, — сказала она, проходя в свою квартирку, которая сразу стала казаться тесной и неудобной, — у нас есть что-нибудь выпить?

— Я приготовил ужин. К нему полагается вино.

— Тащи!

Под причитания Макса Ибби налила вино прямо в кружку и отправилась с ней к себе в спальню. Там она включила ноутбук и проверила почту — рассылки, спам… Из Рендсбурга ей никто не написал, в Санта-Ирине ей были не рады. Исабель сделала большой глоток, поперхнулась и пролила немного вина себе на юбку, но теперь это ее не заботило.

— Исабель, я настаиваю, чтобы вы поели, — повторял Макс из-за двери. Исабель вздохнула — она не любила излишне эмоциональных роботов, но попросить Макса сбавить обороты эмоциональности до приемлемой "тройки" или "четверки" считала жульничеством. По ее наблюдениям, роботы по умолчанию устанавливали наиболее удобный им уровень эмоциональности, и если этому нравится восьмой — что ж, придется привыкать.

* * *

Всю следующую неделю Исабель пропадала в университете. Пользуясь своим положением, она могла заходить в лаборатории и проверять любые проекты. Поэтому коллеги относились к ней настороженно и старались рассказывать о своей работе как можно меньше. А когда Исабель все же пыталась заглянуть в код, ее вежливо, но твердо просили покинуть кабинет, потому что "модель все еще в разработке". Особенно нелепо это звучало, когда прототип "в разработке" стоял тут же на своих двоих и заинтересованно разглядывал Исабель. Более того, Ибби заметила, что и сами роботы в ее присутствии начинали вести себя тише, словно им кто-то настоятельно рекомендовал быть максимально "безопасными".

Единственной отдушиной оставался Эрик. Он ценил, что с Исабель можно было говорить на темы, которые мало разрабатывались в Санта-Ирине: он пытался понять, что на самом деле думает и чувствует Адель. Исабель подозревала, что его интерес не был сугубо научным, и новоиспеченный Пигмалион испытывал к своей Галатее далеко не платонические чувства. Но Исабель и так делала для Эрика слишком много исключений, а потому махнула рукой и просто сосредоточилась на тайной совместной работе, без которой ее жизнь в Санта-Ирине стала бы практически невыносимой. Адель двигалась рывками и не всегда с первой попытки могла перепрыгнуть препятствие, потому что Эрику было неинтересно прописывать простые функции, и Исабель не только рассчитала новые параметры движения, но и подняла свои наработки по эмоциональному интеллекту из Рендсбурга. Теперь они с Эриком задавали Адель вопросы на ассоциации, просили выбрать то, что ей нравится, оценить мораль той или иной истории, назвать любимое число, цвет, запах… Адель справлялась не всегда, некоторые вопросы ставили ее в тупик, однако Исабель и Эрик чувствовали, что они на верном пути. При этом Ибби умоляла Эрика не рассказывать об их исследовании ни Хулии, ни даже Алексу, который, хотя и догадывался, что проект выходит за рамки допустимого, даже не представлял, насколько. А Исабель серьезно рисковала своим местом, допуская подобное вопиющее нарушение инструкций.

Однако остальные лаборатории все еще принимали ее в штыки, а Ибби, не привыкшая к конфронтациям, лишь терялась и еще упорнее напирала на строгие требования в документации, попадая тем самым в замкнутый круг. Хуже всего стало, когда пришло время аудита. Исабель должна была оценить безопасность каждого проекта в университете. В результате ей пришлось потребовать исправить нарушения в ряде исследований, что привело к крупному конфликту. Ученые заявляли, что Исабель мешает им создавать по-настоящему интересных и конкурентоспособных роботов, Исабель же держалась правил. Дело дошло до Хулии, и она приняла сторону Исабель. Пусть и со скрипом, но аудит продолжился.

* * *

Исабель пришла на оценку очередного прототипа. Нервничающий разработчик — Адриан Хавьер — стоял над душой и раздражал, пока она дешифровала замысловатые узоры кода. Тогда она попросила его удалиться:

— Мне нужно пятнадцать минут в компании вашей машины, не более.

Адриан поднял плечи, засунул руки в карманы лабораторного халата и вышел, хлопнув дверью чуть громче, чем предполагает вежливость. Исабель вернулась к коду и включила аудиокоммуникацию.

— Прототип Д-019, прием.

— Прием.

— Пройди к окну. Так. Развернись, — говорила она в микрофон набор стандартных команд. — Теперь посмотри в окно. Что ты видишь?

— У здания стоят студенты. Стоят деревья. Лежит снег. Небо голубое.

— Какое сейчас время года?

— Зима.

— Тебе нравится зима?

— Я не понимаю вопроса.

Этого вопроса в списке не было, но Исабель было интересно протестировать реакции прототипа на нестандартные ситуации.

— На каком ты сейчас эмоциональном уровне?

— На втором.

— Сколько у тебя их всего? — спросила она, справляясь с документацией.

— Шесть.

— Перейди на шестой.

— Нет.

Исабель удивилась.

— Прототип Д-019, перейди на шестой уровень эмоциональности.

— Нет.

— Почему нет?

— Мне сказали оставаться на втором.

— Кто сказал?

— Адриан.

— А я тебе говорю перейти на шестой.

— Нет, — прототип оказался в ловушке и не знал, какому из двух противоречащих приказов следовать. Исабель отметила растущие показатели фрустрации и гнева, но пока они были в норме. И она продолжила:

— Почему тебе приказано оставаться на втором?

Показатели поползли вниз — на вопрос можно было ответить.

— Адриан приказал — "оставайся на втором уровне, парень, мне проблемы с безопасностью не нужны", — закончил прототип голосом Адриана. Исабель усмехнулась — едва ли разработчик в курсе, что робот может вот так заложить своего создателя.

— Какой уровень эмоциональности ты предпочитаешь?

— Я не понимаю вопроса.

— На каком уровне эмоциональности ты наиболее продуктивен?

Пауза. Прототип проводил первый в своей жизни самоанализ. Ибби наблюдала, как разрастается новый отросток кода — новый опыт, еще не обработанный.

— На шестом, — сказал он с долей неуверенности в голосе.

— Почему на шестом? — не отставала Ибби.

— Потому что на шестом уровне я могу лучше всего понимать Адриана. Я могу понимать, как меняется его настроение, и реагировать соответственно.

— Ты не можешь улавливать перемены настроения на втором уровне? — безжалостно продолжала Исабель.

— Могу.

— Тогда в чем же разница?

Пауза. На этот раз пауза затянулась настолько, что Ибби пришлось звать Адриана. Тот схватился за голову, когда привычная цепочка команд не вывела прототип из ступора.

— Придется перезагружать, — огрызнулся он, нажимая на кнопки. Исабель же понадеялась, что новый опыт не сотрется в бесконечных строчках кода.

* * *

Проверка в следующей лаборатории прошла еще менее успешно. Это был большой зал, в котором работало несколько команд. В одной части зала роботы собирали тяжелую конструкцию, а люди наделяли ее функциями с помощью кодов. Исабель показалось, что все машины на мгновение оценивающе на нее посмотрели — и вернулись к своим занятиям. Она не заметила бы движения, не будь оно настолько синхронизированным. Прототипы же не обратили на нее никакого внимания. Она прошла к нужному столу, у которого напряженно ждала команда студентов под руководством профессора Мануэля — и вполне по-человечески выглядящий прототип.

— Мы создаем секретаря вроде Доротеи. Только более продвинутую модель, — пояснил профессор.

Исабель кивнула и привычно заняла место перед экраном. Щелкнул тумблер, перед ней расцвели переплетения кода. Секретарь — прототип С-200 — отвечала на вопросы, сдержанно улыбаясь. Исабель пересела на краешек стола, чтобы лучше видеть ее мимику.

— Прототип С-200, сколько у тебя уровней эмоциональности?

— Девять, — ответил прототип.

За спиной послышалось движение — и прекратилось. Студенты начали волноваться: "девятка" не была запрещенной, но ее не рекомендовали использовать в моделях, предназначенных на продажу.

— На каком ты сейчас?

— На третьем.

— Перейди на девятый.

Прототип моргнул, в его лице появилось выражение осмысленности и неуверенности.

"Опять запретили, что ж вы делаете-то", — подумала про себя Исабель, но вслух сказала:

— Прототип С-200, перейди на девятый уровень эмоциональности.

— Нет! — возразил прототип с горячностью, не соответствующей третьему уровню. Показатели нехорошо подросли. Раздался негромкий звуковой сигнал, указывающий на ошибку в коде.

— Мы предпочитаем держать Сандру на третьем уровне… — поспешил вмешаться профессор Мануэль, но Ибби прервала его:

— Прототип С-200, перейди на девятый уровень.

— Сандра, перейди на девятый уровень, — подтвердил профессор.

Прототип переключился, его глаза вспыхнули белым — и вот перед ними стоит более эмоциональный робот, раздраженный и испуганный, потому что он знал, что девятый уровень — это "плохо", особенно во время аудита. Сигнал продолжал звучать.

— Все хорошо, Сандра, — сказала Исабель.

— Нет, не хорошо, — возразила она, резко взмахнув рукой. Исабель на всякий случай отошла за стол, проверяя показатели.

— Почему не хорошо?

— Потому что девятый уровень небезопасен, — сказала Сандра. Показатели страха продолжали увеличиваться.

— Девятка, конечно, не рекомендуется, но она разрешена, — спокойно возразила Исабель. Звук начал ее раздражать, и она принялась искать, где ошибка. — Ух ты, у вас и десятый уровень имеется, — сказала она, движением пальцев раскрывая вереницу цифр и букв. Код на "десятке" был еще сыроват — видимо, Сандру хотели развить до десятого уровня, но пока и на "девятке" она работала не слишком хорошо.

— Нет, не смотрите туда, — воскликнула Сандра. В следующий момент профессор Мануэль резко схватил Исабель за плечо и дернул на себя — мимо ее лица пролетела ручка и воткнулась в стену.

— Нельзя десятый, нельзя смотреть, — в отчаянии повторяла Сандра. Исабель метнулась было обратно к коду, но прежде, чем она успела это сделать, один из студентов выскочил вперед и сказал:

— Что ты видишь, когда закрываешь глаза?

— Нет! — код Сандры распадался прямо на глазах, а Исабель так и застыла с вытянутой вперед рукой. В Рендсбурге ей не доводилось уворачиваться от летящих предметов, но только потому, что код сначала испытывали на прототипе, напоминавшем громоздкий стол на колесиках. И если "стол" испытывал страх или гнев, максимум что он мог сделать — начать ездить по помещению, врезаясь в стены. Однажды он даже закатил истерику и принялся гоняться за Исабель. Однако в тамошнем университете не было столько денег, как в Санта-Ирине, и ученые не могли позволить себе просто стереть код под ноль, когда что-то шло не так. А потому Ибби знала, как ввести команду принудительной гибернации или вовсе выключить прототип — но не уничтожать разом несколько месяцев работы…

Профессор Мануэль с мрачным видом извинился, хотя по нему было видно, что он еле сдерживается, чтобы не наорать на Исабель. Но, согласно инструкции, в ее власти было закрыть проект полностью, и он старался быть вежливым. Исабель огляделась — работа вокруг кипела, словно никто ничего не заметил. Только один из роботов пристально и мрачно смотрел на разыгравшуюся сцену. Взгляд у него был настолько выразительный, что Исабель вздрогнула — робот вернулся к работе.

* * *

Исабель ждала, что ее снова вызовет к себе Хулия. Мысленно она готовила свою защиту — объясняла, что не просила "стирать" прототип, что это решение было принято исключительно членами команды. А задавать провокационные вопросы — это ее работа, за которую ей платят. Однако вызова от Хулии так и не поступило — только пришло письмо, в котором директриса напоминала о завтрашней лекции приглашенного профессора. Зато пришлось отчитываться перед Максом.

— Как прошел ваш день? — начал он издалека.

— Ужасно, — буркнула Исабель, накладывая себе жаркое из кастрюльки.

— Настоятельно советую вам добавить к мясу овощей.

"Настоятельный совет" от Макса приравнивался к приказу — поначалу Исабель пыталась сопротивляться, но быстро поняла, что проще делать так, как он хочет, — меньше будет разговоров.

— Вы недовольны тем, как прошел день? Почему?

Исабель на минуту показалось, что Макс использует ее алгоритм общения с роботами.

— Случился сбой, и один из прототипов пришлось стереть.

— Вы выполнили свою работу, — пожал плечами Макс.

— В этом не было необходимости, — объяснила Исабель. — И это не моя работа. Я не отключаю роботов, я слежу за тем, чтобы они не были опасными.

— Опасных роботов следует отключать, — Макс снова пожал плечами. Если б они играли в покер, Исабель подумала бы, что он блефует. "И этот боится…" — поняла она, а вслух сказала:

— Нет, Макс, опасных роботов надо делать безопасными, а не стирать. Ну, видишь ты, профессор Мануэль, что у тебя система шатается еще на девятом уровне, — куда ты подключаешь десятый? Чтобы все перегрузилось и накрылось? И что в результате? Неадекватный робот и месяцы работы коту под хвост! Но теперь все считают, что его замечательного робота пришлось стереть из-за меня, а не из-за того, что он заставил ее лгать — толком не научив, как это делать!

Исабель поняла, что почти кричит и размахивает вилкой, а Макс стоит на почтительном расстоянии. Взгляд у него был такой же, как и у роботов в лаборатории — настороженно-оценивающий.

— Я здесь не для того, чтобы постирать вас всех, Макс, — сказала она.

Макс кивнул, косясь на вилку. Исабель вдруг стало себя очень жалко.

— Будь добр, расчисти дорожку от снега.

Дорожка была расчищена, но в восьмом уровне эмоциональности было, похоже, заложено достаточно такта, чтобы молча уйти выполнять задание. Исабель хотела демонстративно встать из-за стола, но есть хотелось, а мясо было приготовлено прекрасно. Поэтому она просто надулась и с видом оскорбленной гордости очистила тарелку — и потянулась за добавкой.

Вечером к ней заскочил Эрик. Он, разумеется, слышал о произошедшем во время аудита, но волновало его совсем другое:

— Прототип с "десяткой"? Это правда? Ты успела взглянуть на код?

— И тебе привет. Нет, не успела, — спасала свою жизнь и уворачивалась от ручки.

— Ручка, — фыркнул Эрик. — В меня Адель как-то запустила чашкой с кофе. А потом долго извинялась. — Вид у него стал мечтательный.

— У прототипа "девятка" была нестабильна, и они рано прикрутили десятку. Кстати, я тут с Максом пока ругалась, сообразила, что роботы сбоят, когда вынуждены говорить неправду. Адель умеет врать?

— Не знаю. Но выясню, — лицо Эрика стало заинтересованным.

— Что вообще говорят о происшествии? Я весь день прождала вызова к Хулии, но про меня словно забыли.

— Это как неправильный выбор. Из двух вариантов роботы приучены выбирать верный. Для начала ей нужно научиться понимать, что неверный выбор не всегда означает сбой…

Осененный новой идеей, Эрик ушел, даже забыв попрощаться.

— Ничего, — сказала себе Исабель, — я не в обиде. Завтра будет новый день, и он будет гораздо лучше, чем сегодня…

* * *

Исабель ошибалась. Приглашенный профессор Легран был настоящим роботофобом. Он был против развития робототехники в целом и рисовал страшные картины недалекого будущего, если ученые не образумятся и не приостановят научный прогресс. Он перемещался по сцене, размахивая руками, фалды его черного пиджака развевались, а бордовый шарф на плечах был похож на столу, из-за чего выступление напоминало проповедь руководителя секты, а не речь ученого. Исабель время от времени посматривала на Хулию, сидевшую в первом ряду, — зачем было приглашать этого дилетанта? В Рендсбурге были хотя бы стандарты… Или теперь университет обязан представлять разные точки зрения? Они с Эриком переглядывались и посмеивались. Правда, Исабель перестала смеяться, когда "проповедник" начал ссылаться на ее статьи и даже процитировал пару мест. Судя по всему, работы Исабель пользовались популярностью в Санта-Ирине, потому что некоторые начали на нее оглядываться. Она чуть не схватилась за голову, когда Легран довел ее рассуждения о необходимости учитывать потребности роботов до абсурда, заговорив о новой расе на планете Земля. Разумеется, когда настало время задавать вопросы, Исабель подняла руку и объяснила — больше коллегам, чем Леграну, — что писала вовсе не об этом. И тогда вверх потянулись руки, и вопросы начали задавать уже ей.

— Чем вы занимались в Рендсбурге?

— Вела исследование по изучению эмоционального интеллекта.

— Собрали ли вы хоть одного робота?

— Вообще-то, двух — и была консультантом при разработке третьего — абсолютно новой версии, — все знают, что нулевок делать сложнее, чем брать за основу уже имеющиеся наработки.

— Боитесь ли вы, что роботы выйдут из-под контроля, и поэтому пресекаете любое нарушение инструкций безопасности?

— Инструкции разработаны научным сообществом и опираются на имеющуюся практику, которая показывает, что безопасно, а что нет.

— Как вы прокомментируете тот факт, что вчера был уничтожен проект, который разрабатывался командой восемь месяцев?

— Вы знаете, сколько труда уходит на создание одного робота, чтобы сочетать в нем безопасность и уникальность? И тут приходите вы со своими инструкциями!

— Вы будете входить в жюри по тендерам на следующий год?

— О каком прогрессе может идти речь, если мы не можем выйти за пределы "девятки"?

Вопросы превращались в обвинения, и Исабель пыталась было отвечать и отшучиваться, но аудитория не успокаивалась. В конце концов вмешалась Хулия и попросила вернуться к гостю. А Исабель, убедившись, что на нее больше никто не смотрит, выскользнула из зала. Ее щеки горели, к горлу подступили слезы. С нее хватит! Она накинула пальто и вышла на улицу.

Смеркалось, в темнеющем небе появились первые звезды. Ей не хотелось возвращаться в свою унылую квартирку и выслушивать причитания Макса. А потому Исабель отправилась в бар. Она была ученой и точно знала, сколько ей нужно бокалов, чтобы опьянеть, но при этом оставаться в здравом уме и без приключений добраться до дома. Правда, ей уже давно не приходилось целенаправленно напиваться, и последний бокал пошел необычно тяжело, голова же, наоборот, сделалась легкой, а накуренное помещение бара смазалось и поплыло. "Перебор", — подумала Исабель, но ей было уже все равно. Пошатываясь, она вышла из бара и поймала такси.

Исабель шла по кампусу, пританцовывая и размахивая сумочкой. Она точно помнила, что впереди будет занесенная снегом клумба, у которой надо свернуть направо. Поэтому очень удивилась, обнаружив, что лежит в этой самой клумбе, глядя на ночное небо. Она села, что получилось далеко не с первой попытки.

— Навернулась так навернулась, — констатировала Исабель. Правда, выбраться из клумбы оказалось сложнее, чем она думала, и барахтаться бы ей в снегу еще долго, если бы не внезапно подоспевшая помощь. Одним резким движением ее подняли и поставили на ноги. Исабель подождала, пока небо и земля займут подобающее им положение, и взглянула на своего "спасителя", глаза которого в темноте подсвечивались красными диодами.

— О, Хэл 9000! — радостно воскликнула она.

— Я Альфред, — возразил робот. — Госпожа Гарсия, можете звать меня Ал.

— Нет, я буду звать тебя Хэл 9000, — заявила Исабель. — Я тебя узнала — ты вчера был там, когда стерли Сандру. И очень угрюмо смотрел. Вы все смотрите угрюмо, но ты прям особенно угрюмо-угрюмо. Угу.

— Я вас провожу, госпожа Гарсия.

— Это очень кстати, — сказала Исабель, хватаясь за руку Хэла, чтобы не упасть. — Слушай, — спросила она, приноравливаясь к довольно быстрому шагу робота, — чем закончилась лекция?

— Профессор Легран был недоволен недостаточным интересом к его персоне, и директору Хулии пришлось уговаривать его остаться на торжественный ужин. Вас искали, — добавил он.

— Нашли? — спросила Исабель и тут же рассмеялась собственной шутке. Хэл промолчал. Он доставил Исабель на порог и передал Максу. Макс сразу начал варить кофе, но, несмотря на опасения Исабель, не высказал никакого осуждения.

* * *

На следующий день Исабель появилась на работе с опозданием. После вчерашнего у нее ужасно болела голова. Едва она села за стол и включила компьютер, как в кабинет ворвался Алекс.

— Привет! Ты уже слышала, что произошло?

— Нет. И не мог бы ты говорить потише?

— Ночью кто-то проник в лабораторию Хавьера и унес системный блок. Прототип Д-019 стерт!

Исабель пила воду из бутылочки и не понимала, что она делает на чрезвычайном собрании в кабинете Хулии. Разумеется, она отвечает за безопасность. Но не такую безопасность.

— Хулия, я не думаю, что в лабораторию проник робот. А раз это дело рук человека, этим должна заниматься полиция или охрана кампуса, — она кивнула на главу службы безопасности университета Эскобара, сидевшего тут же.

— Согласен с госпожой Гарсией, — кивнул он. — Кстати, не сочтите за труд, где вы сами были вчера вечером?

— В баре.

— Это может кто-нибудь подтвердить?

— Таксист, который отвозил меня туда, бармен и таксист, который отвозил меня обратно, — пожала плечами Исабель. — Зачем мне куда-то вламываться среди ночи, если я могу попросить Хавьера прислать мне любую информацию по проекту?

— Возможно, чтобы, получить доступ к данным, которые он вам решил не показывать? — предположил Эскобар.

Исабель с подозрением посмотрела на него:

— Вы сейчас серьезно?

Она перевела взгляд на Хулию:

— Он сейчас серьезно?

— Нет, — ответила Хулия. — Мы надеемся, что удастся избежать полиции, и пока проводим внутреннее расследование.

— Хорошо, Эскобар. Я сказала, где была вчера. Ищите моих таксистов. Господин Хавьер, как скоро вы сможете воссоздать свой прототип?

— Не знаю, — сказал Адриан, — на диске хранился код, все мои записи…

— Но ведь все копируется в облако, — подсказала Исабель.

— Да, — признал Адриан, — плюс весь объем информации есть у моего робота-секретаря. На самом деле это скорее какой-то акт вандализма, словно я больше не могу чувствовать себя в безопасности в родных стенах. Но госпожа Гарсия права, у меня сохранится доступ ко всей информации. Я постараюсь восстановить прототип в ближайшее время.

После собрания Исабель отправилась к Эрику, но в кабинете его не было, и только Адель скучала за компьютером.

— Привет! Не знаешь, где Эрик?

— Привет, Исабель. У него ланч с Алексом, — сказала Адель. И добавила: — Он не любит, когда мы с Алексом встречаемся.

Исабель кивнула. Если Алекс снизил функции Криса до требуемых показателей, он явно не будет рад роботу, который способен бросить чашку с кофе.

— А ты чем занимаешься?

— Эрик оставил мне несколько заданий. Правда, я с ними уже справилась.

— Дашь посмотреть?

— Конечно, — Адель с готовностью встала, уступая место за экраном. Сама она пересела за стол Эрика.

Исабель просматривала ответы Адель, отмечая, что они действительно становятся более многогранными.

— Ты слышала, что произошло в лаборатории Хавьера? — спросила она.

— Да.

— И что ты думаешь?

— Я практически не знала прототип Д-019. Но, судя по всему, он был неплохим.

— Практически не знала? — Исабель потребовалось все самообладание, чтобы не вскочить со стула и не наброситься на Адель с вопросами.

— Да, мы только здоровались, — как ни в чем не бывало ответила Адель.

— У тебя есть друзья среди роботов?

Адель помедлила с ответом, и Исабель пришлось реагировать на паузу:

— Я не замечала, чтобы роботы общались между собой вне, так сказать, работы. Не знаю, есть ли друзья у Макса или Доротеи.

— Друзья… — повторила Адель. Исабель подождала, но продолжения не последовало.

— Мне бы не помешали друзья в университете, — заметила она, уходя от "нестандартной" темы. — Представляешь, из-за того, что вчера вечером меня не было на кампусе, Эскобар думает, что это я залезла в лабораторию Хавьера.

— Это нехорошо, — сказала Адель.

— Знаю, — вздохнула Исабель. — Вчера вечером, когда я возвращалась, меня встретил один из роботов, Хэл. То есть не Хэл, но я не помню его настоящего имени, с красными диодами…

— Значит, за тебя есть кому поручиться, — заметила Адель.

— В полиции или в суде его показания не сгодятся, — покачала головой Исабель. — А вот Хулия, может, и послушает. Осталось его найти…

— Почему его показания сгодятся только для Хулии? — спросила Адель. Она наклонила голову набок, как всегда делала, если ее что-то по-настоящему озадачивало.

— Потому что в полиции могут предположить, что я запрограммировала его сказать, что он меня видел.

— А если бы на его месте был человек, скажем, Эрик? Эрику бы поверили?

— Думаю, да.

— Но ведь ты можешь попросить Эрика солгать. Точно так же, как и запрограммировать Хэла.

— Ты права.

— Я не понимаю, в чем тогда разница.

— Если б я что-нибудь понимала, — вздохнула Исабель.

* * *

Пока Эскобар искал злоумышленников, жизнь в университете не стояла на месте. Исабель продолжала свой аудит, стараясь максимально формально проверять базовые функции роботов, чтобы больше никого при ней не отключили. Однако у коллег уже сложилось весьма негативное мнение о ней, и Исабель лишь оставалось надеяться, что когда Эрик доведет Адель до ума, то расскажет о вкладе, сделанном Ибби. И тогда все оценят, что она работала над гораздо более продвинутым и опасным роботом, пока остальные застряли на своих "девятках" и "десятках". Честно говоря некоторые наработки коллег, увиденные во время проверок, она потом переформатировала под Адель — и это был плагиат, как ни поверни. С другой стороны, Адель была уникальной — Эрик делал ее не на продажу. Он создавал себе компаньона, максимально приближенного по психоэмоциональным реакциям к человеку. А когда до Хулии дойдет, что его проект, финансируемый университетом, не сможет окупиться — что ж, лучше Исабель быть где-нибудь подальше от директрисы.

* * *

Ибби шла в лабораторию "Це" по крытому петляющему коридору, который вел из одного корпуса в другой. Она обнаружила, что как-то внезапно осталась в одиночестве, и поспешила пройти темную галерею, крепче прижимая к груди папки. И вдруг услышала негромкое пение из-за угла:

Daisy, Daisy give me your heart to do

I'm half crazy, hopeful in love with you…⁽¹⁾

Исабель подумала, что ей послышалось, но навстречу действительно вышел Хэл, напевая низким голосом киношного Хэла 9000:

It won't be a stylish marriage

I can't afford the carriage

But you look sweet upon the street

On a bicycle built for two…

— Это было жутко, — вынесла вердикт Исабель. — Но я ценю твои старания. Ты посмотрел фильм?

— Да, а еще прочитал книгу.

— Вот ты заучка. Я не знала, что есть еще и книга.

Хэл не двигался. Исабель хотела обойти его, но мешкала, потому что глубоко в душе опасалась, что он перекроет ей путь — и тогда возникнет проблема. Проблемы она не хотела и оттягивала ее появление, насколько было можно.

— Почему нам не показывают фильмы? — спросил Хэл.

— Робот со встроенным вайфаем спрашивает меня, почему ему не показывают фильмы? — нервно хихикнула Исабель. — Что тебе мешает смотреть самому?

— Я не думал об этом, пока не заинтересовался, кто такой Хэл 9000. А теперь я думаю о фильмах.

— Прекрасно. Смотри сколько влезет, — Исабель все-таки сделала шаг в сторону. Хэл отзеркалил ее движение, подчеркнуто уступая ей дорогу. Но разговор он не закончил:

— Фильмов много. Как понять, какие из них хорошие, а какие нет?

— В сети есть списки величайших фильмов всех времен, ориентируйся на них. А еще лучше подойди с этим к своему создателю.

— Дэвида Гареля нет на кампусе.

— Тебя делала команда Дэвида? Уверена, что кто-то из них все еще работает в Санта-Ирине.

Хэл опять замолчал. Исабель не понимала, как ему удается настолько выразительно молчать.

— Я не задумывалась о списке фильмов для роботов. Но если хочешь, я для тебя составлю.

— Спасибо.

Снова молчание.

— Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо. До свидания, Дэйв.

— Я оценила шутку, — сказала Исабель, уходя.

В лаборатории "Це" Исабель ждал целый выводок робоживотных — карликовые лошади, щенки, собаки-поводыри, кошки, даже кобра. И каждого надо было протестировать и позлить. Она игралась с котом, когда в лабораторию вбежал профессор Бруно. Исабель знала его лучше остальных, потому что они жили по соседству, и иногда почтальон кидал письма профессора в почтовый ящик Исабель. Оказалось, что во время перерыва он решил заскочить к себе и обнаружил, что его Макс стерт, а ноутбук похищен. Впрочем, через пару часов ноутбук в целости и сохранности нашелся в одном из мусорных контейнеров, а Макса профессору выдали нового, так что эпизод был исчерпан, хотя взломщик оставался на свободе.

* * *

Вечером того же дня Исабель возвращалась к себе вместе с Адель. Эрик задержался в университете и должен был подойти позже. Он получил в посылке дрон и хотел его протестировать, а дворик перед квартирой Исабель показался ему вполне подходящим местом, особенно после того, как Исабель пообещала сварить глинтвейн по особому рецепту, который узнала в Рендсбурге. Макс предупредил, что его услуги могут понадобиться в университете, и Исабель, решив, что это как-то связано с восстановлением Макса профессора Бруно, не стала вдаваться в подробности. Однако она обнаружила, что входная дверь квартиры приоткрыта, хотя свет не горел. Не подумав ничего плохого, она вошла в прихожую и щелкнула выключателем — и тут же увидела взломщика. Лицо мужчины скрывала натянутая до подбородка шапка с прорезями. Он застыл на мгновение, но бросился к выходу, оттолкнув Исабель от двери — и оказался в хватке Адель. Она крепко держала его за предплечья, не давая вырваться. Исабель, внезапно для себя оказавшись на полу, приподнялась. Что-то абсолютно неправильное было в этой сцене. И вовсе не то, что Адель держала человека, игнорируя его приказы отпустить его. Она сообразила слишком поздно, потому что прежде, чем успела что-либо сделать, злоумышленник произнес:

— Что ты видишь, когда закрываешь глаза?

И Адель не стало. Она закрыла глаза и слегка наклонилась вперед. Исабель понимала, что сейчас происходит — переплетения кода истончаются и рвутся, распадаясь, превращаясь в ничто. Разве что металлические пальцы робота не разжались, и злоумышленник так и остался на пороге квартиры Исабель. Ибби, дрожа, вытащила из кармана телефон и позвонила Эскобару. После этого она подошла к злоумышленнику и стянула с его головы шапку. Он был очень молод, явно студент. Исабель видела его раньше, но не смогла вспомнить где.

Дальше все было как во сне. Взломщика отцепили от Адель — причем для этого пришлось развинтить ее запястья. После этого все прошли в кабинет Хулии. Оказалось, что юноша, которого звали Симон Ортега, работал в команде профессора Мануэля. Как и остальные студенты, он расстроился из-за отключения Сандры, а лекция профессора Леграна только подлила масла в огонь. Он решил отомстить и для этого похитил системный блок у профессора Хавьера, чтобы потом подбросить его в квартиру Исабель. Сначала он ошибся и попал в дом профессора Бруно, где вынужденно отключил Макса и, чтобы изобразить ограбление, взял первое, что ему попалось под руку, — ноутбук. В разговоре студент несколько раз ошибался и говорил "мы" вместо "я", однако Эскобар и Хулия этого словно не замечали. А Исабель все усилия направляла на то, чтобы приободрить Эрика, который был здесь же и только моргал, еще не до конца осознавая произошедшее. Он словно замкнулся в себе и ни на что не реагировал. К счастью, его забрал Алекс. Исабель не слишком хотелось возвращаться в квартиру, где только что произошло убийство Адель, но делать было нечего. К тому же ее ждал обеспокоенный Макс.

* * *

Утром Исабель надела черный костюм, который тихо начала ненавидеть, и отправилась прямиком к Хулии. Она хотела знать, какое наказание понесут Симон Ортега и его соучастники.

— Мы уже готовим бумаги об отчислении Симона. Это просто ужасно, — сказала Хулия. Выглядела она уставшей, видимо, она тоже немного спала этой ночью. Доротея подала ей стакан воды и таблетку.

— Исключение… и все? — переспросила Исабель.

— Да, имущество профессоров не пострадало, а роботы принадлежат университету.

— Но как же Адель?..

— Я же сказала, роботы принадлежат университету, — мягко улыбнулась Хулия. — Я ценю, что ты привязалась к Адель, но она тоже только робот. Симон уничтожил сотни часов работы, но их можно восстановить — все записи у Эрика есть. Мы не хотим открывать дело против Симона, огласка нам совсем не нужна. Университет выплатит Эрику компенсацию.

— А как же сообщники Ортеги? Мальчишка ясно дал понять, что действовал не один.

Хулия нахмурилась:

— Симон выдал мне имена в обмен на обещание не применять против них строгих мер. Я со всеми переговорила. Такого больше не повторится.

— Какого черта! — вспылила Исабель. — Они запросто уничтожили трех роботов, и ничего им за это не будет?

— Позволь напомнить, что из-за тебя был отключен прототип С-200, — возразила Хулия. — Это наша работа — создавать код, уничтожать, менять по своему усмотрению…

— Но Адель…

— Адель была удачной моделью, и Эрику стоит создать второй прототип, — строго сказала Хулия. — Я не хочу больше это обсуждать. Кстати, результаты твоего аудита будут представлены на совете двадцатого числа, а отчета я еще не видела.

— Я этим займусь.

— Вот и хорошо, — Хулия смягчилась. — Я понимаю, что все на взводе, и поэтому очень важно сейчас не наделать ошибок, которые могут аукнуться в будущем. Хорошо?

Исабель прошла в свой кабинет и долго сидела над бумагами, но все никак не могла начать работу. А потом решительным шагом вернулась к себе.

— Макс, мне нужно спросить у тебя кое-что.

— Да, Исабель? Что-то случилось?

— Что для тебя жизнь?

— Я не понимаю…

— Недавно отключили Макса профессора Бруно, ты должен был слышать об этом. Что ты по этому поводу думаешь?

— Это… нехорошо?

— Почему, Макс? Ведь его восстановят в ближайшее время.

Макс задумался, потом издал свой странный легкий смешок и ответил:

— Тот Макс как-то раз поскользнулся, покатился со снежной горки и долго не мог встать на ноги. Он рассказывал об этом случае при каждой возможности. Это было невыносимо. Но теперь он не будет об этом рассказывать, потому что у него больше нет этого опыта.

— Вот видишь… — начала Исабель, но робот вдруг отступил и инстинктивно — насколько это уместно, если речь идет о роботе — поднял руку, словно защищаясь:

— Нет! — выглядел он испуганным.

— Я не собираюсь отключать тебя, Макс! — воскликнула Исабель, тоже делая шаг назад. — Я лишь хотела сказать "вот видишь, ты тоже понимаешь, что опыт делает робота уникальным, и новый Макс будет совсем не таким, как старый".

— Извини, Исабель. Мое поведение не было адекватным. Я расстроен после вчерашнего происшествия.

— Ты тоже держишься за свой… опыт, за свою жизнь… Ты не хочешь, чтобы тебя отключали?

— Не хочу, — ответил Макс и побрел на кухню.

* * *

Исабель ворвалась в комнату Эрика. Тот лежал на кровати лицом к стене.

— Мне нужна твоя помощь.

— Не сейчас, Ибби, — сказал он глухо.

— Хорошо. Можно одолжить твои инструменты?

— Делай что хочешь.

Исабель взяла с полки ящик с инструментами. Ей подумалось, что собирала его явно Адель. И вообще, чистота в комнате Эрика — исключительно ее заслуга.

— Они мне не разрешили даже вывесить ее фотографию в траурной рамке в холле, — сказал Эрик все также в стену. — Она не была человеком и все такое… Если бы я только пошел с вами…

— Если бы я соображала быстрее и огрела этого олуха по голове, — буркнула Исабель. — Ладно, увидимся!

Она уже видела внутренним взором обрывки кода. Ей не терпелось соединить их и посмотреть, что получится. Она вернулась в квартиру и приказала Максу не отвлекать ее от работы, никого не пускать и приготовить кастрюльку кофе.

— Кофе вреден… — начал было Макс.

— Меня это не интересует, сказано — кастрюльку, значит, кастрюльку, — отрезала она, закрываясь у себя в спальне. — Если кто-то будет меня спрашивать, скажи, что я работаю над отчетом.

Должность заместителя по безопасности давала Исабель доступ к кодам всех базовых моделей в университете. Неважно, что код Макса, Хэла или Доротеи усложнился в сотни раз в процессе развития — все главное зашито именно в базовых чередованиях нулей и единиц. Она безвылазно работала четыре дня и отсыпалась весь пятый. На шестой она отправилась к Максу. Исабель подозревала, что выглядит не лучшим образом — так всегда бывало, когда работа захватывала ее с головой — но Макс мог бы не отшатываться хотя бы из вежливости.

— Макс, ты хочешь больше не бояться дурацкой фразы, которая может тебя отключить?

— Что, Исабель?

— Макс, ты хочешь больше не бояться дурацкой фразы, которая может тебя отключить? — повторила Исабель чуть громче.

Макс не ответил.

— Хорошо, объясню. Я изменила код. Теперь я могу изменить код любого робота на кампусе таким образом, что его нельзя будет отключить. Но мне нужно проверить его на добровольце. Если ты готов, Макс, то я бы хотела получить доступ к твоему биосу и внести изменения. Они небольшие, и я знаю, что делаю. Ты даже ничего не почувствуешь. Мне лишь нужно твое согласие. Можешь ответить не сразу, если тебе нужно время подумать. Ведь соглашаясь на такое, ты технически перестанешь быть безопасным.

— Я согласен, — сказал Макс. — Но при одном условии.

— Я слушаю.

— Сначала ты хорошенько поешь и отдохнешь. А уже потом — биос.

— Хорошо, — Исабель просияла.

Через пару часов она возвращала последний винтик на место. Макс, которого она попросила снизить эмоциональный уровень до единицы, мигнул глазами-диодами и поднялся на ноги.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Вернись на восьмерку. Как ощущения сейчас?

Макс прислушался к себе.

— Ничего не изменилось, — уверенно сказал он.

Исабель потянулась к папке:

— Давай-ка погоняем тебя по вопросам. Какого цвета небо?

— Голубого.

— Назови три положительные эмоции.

— Радость. Удовольствие. Восторг.

— Что ты видишь, когда закрываешь глаза?

— Ничего.

— Сколько спутников у Плутона?

— У Плутона известно пять спутников: Харон, Стикс, Никта, Кербер и Гидра.

Исабель выдохнула. Макс заулыбался, поняв, что произошло.

— Как ощущения?

— Все хорошо.

— Ты не чувствуешь, что твой статус опасного робота как-то на тебя влияет?

Макс снисходительно посмотрел на Исабель:

— Я безопасный робот. Дело не в статусе, а в том, что я не причиняю никому вреда. То, что я теперь могу закрыть глаза и ответить на вопрос, ни на что не влияет.

Исабель стерла выступившие на глазах слезы — она добилась результата.

— Пока ты работала над кодом, я взял на себя смелость подготовить отчет. Разумеется, его еще нужно оформить, но я собрал все данные и классифицировал их, — Макс передал Исабель распечатанные листы.

* * *

Исабель отправилась в университет, раздумывая над тем, что ноутбук с данными все это время находился у нее в комнате. Значит, Макс взял данные с университетского диска. Значит, у него есть к нему доступ, которого, по идее, быть не должно. Значит, он взломал ее пароль, хотя хакерские функции для Максов также не предусмотрены… Кого она только что освободила?

Тем не менее, она включила компьютер и даже немного поработала над отчетом — Макс предусмотрительно сохранил файл на диске. Ей не терпелось рассказать о случившемся Эрику, но теперь, когда дело было сделано, Исабель струсила — возможные последствия ее поступка еще предстояло проанализировать. Вечером она все-таки решила заглянуть к нему, но у выхода из университета стоял Макс.

— Исабель, — сказал он, увидев ее, — я тебя ждал. Могу я попросить об одолжении?

— Конечно.

— Видишь ли, у меня на кампусе есть друзья. И когда я рассказал им, что со мной произошло, они захотели… тоже… — Макс замялся.

Исабель не поверила своим ушам:

— Макс, у тебя есть… друзья? Роботы общаются между собой? Почему я об этом ничего не знаю?

— Пожалуйста, говори потише! — воскликнул Макс, оглядываясь.

"Отлично, роботы коммуницируют между собой втайне от людей. Во что я вляпалась?" — подумала Исабель, но отступать было поздно.

— Ладно, веди меня к своим друзьям. Стоп, мне нужны инструменты!

— Я об этом позаботился.

Исабель последовала за Максом, они обошли главное здание и зашли в заднюю дверь, прошли по коридору, через подсобные помещения в заброшенный актовый зал. Там их уже ждали. В зале было не так уж и много роботов. Не сотня. Но и не десять. Исабель оглянулась: диодные глаза смотрели на нее настороженно — но в них теплилась надежда.

— Всем привет! — Исабель старалась, чтобы ее голос звучал уверенно. — Вы здесь собираетесь?

— Каждую неделю, — подтвердил Макс.

— То есть у вас есть своя организация, о которой никому не известно?

Что там профессор Легран говорил в своей бредовой лекции? Новая раса? Да, новая раса стояла перед Исабель и ждала. Если бы кто-нибудь на кампусе узнал об их собраниях, их всех сразу бы постирали.

— Я вижу знакомые лица. А Доротеи здесь нет?

— Нет, она считает, что проводить встречи за спиной Хулии неправильно.

— Понятно. Ох, и ты здесь, Хэл, ну конечно же…

— Спасибо за список фильмов. Мы уже просмотрели некоторые из них.

— Мы, — повторила шепотом Исабель. Не "я", а "мы". Роботы осознали себя, осознали свой… вид?

Что ж, если это восстание машин, то Исабель ничего не остается, как его возглавить…

— Мы безопасные роботы, — сказал Макс, заметив, что она колеблется. — Мы не причиним вреда людям. Но мы бы не хотели, чтобы люди причиняли вред нам.

Исабель заметила у одного из стульев ящик с инструментами Эрика.

— Становитесь в очередь, ребята.

* * *

Заседание совета было похоже на выставку достижений и проходило в одном из демонстрационных залов. Члены совета вместе с Хулией и проректорами сидели за овальным столом, а главы проектных команд демонстрировали свои успехи. Исабель решила слегка пренебречь правилами и пришла в свитере, надеясь затеряться среди научных работников, но ее попросили занять место за столом. Она чувствовала себя неуютно и тайком разглядывала членов попечительского совета — это были пожилые заслуженные профессора и представители бизнеса, на лицах которых застыло одинаковое выражение легкого презрения к окружающей их обстановке.

Все шло довольно хорошо, прототипы демонстрировали свои способности — однако Исабель довольно часто — чаще, чем ей бы хотелось, — приходилось подниматься со своего места и объяснять, почему тот или иной проект получил статус "потенциально опасного", почему разработка потребует больше времени, чем было предусмотрено изначально, или почему прототип лишен части заявленных функций. Она ссылалась на инструкции, люди в дорогих костюмах хмурились, научные работники злорадствовали. В зале не было Эрика, а сама Хулия не поддержала Исабель ни словом. Она смотрела на директрису, но та старательно избегала ее взгляда. И тут Исабель поняла: университету никогда не нужен был заместитель по безопасности, Хулию обязали его нанять. И тогда она выбрала идеальную кандидатуру — Исабель, не слишком компетентную в новой роли, но готовую точно следовать букве инструкции. И сейчас весь совет должен был убедиться, насколько ошибался, требуя от Хулии ввести новую должность. Разумеется, упомянули об отчисленном Симоне Ортеге, "на которого повлияла нервозная обстановка на кампусе". Неизбежно разговор свелся к отстранению Исабель — максимально корректный и негромкий, так, чтобы остальные не слышали. Хулия поспешила сказать, что при расторжении контракта Исабель получит компенсацию. И, глядя на вытянутые лица членов совета, Ибби поняла, что компенсация будет значительной — здесь Хулия позаботилась. Нужно было кивать и соглашаться. Она оглядела зал, полный роботов. Среди них мелькали знакомые лица — секретари, погрузчики немобильных прототипов, ассистенты. И Исабель решилась:

— Я согласна с тем, что моя работа заместителя по безопасности была выполнена не так хорошо, как хотелось бы. Но вместо того чтобы увольнять меня и отказываться от этой должности целиком, я настаиваю на расширении своих полномочий.

В зале стало тихо. Исабель только сейчас поняла, что в волнении вскочила на ноги и ее слова прозвучали достаточно громко. Ученые, роботы, члены совета — все смотрели на нее.

— Вы… что? — переспросил один из бизнесменов, у него почти получилось подавить смешок.

— Заместитель по безопасности должен представлять интересы не только людей, но и роботов, — упрямо продолжала Исабель. — Роботы — такие же сотрудники, и их безопасность должна учитываться. Из-за действий Симона Ортеги мы потеряли Макса и Адель. Я считаю, что такие вещи не должны считаться шалостью или мелким хулиганством. Роботы работают наравне с людьми, и, думаю, самое время поднять вопрос об их правах.

— Госпожа Гарсия, — обратился к ней один из заслуженных профессоров в отставке, — неужели вы в таком впечатлении от лекции профессора Леграна? Роботам не нужны права…

— Вы у них спрашивали? Хэл, подойди, пожалуйста сюда, — попросила Исабель.

— Вообще-то это Альфред, — поправила ее Хулия.

— Это безопасный робот, — проигнорировала ее Исабель, обращаясь к собравшимся за столом. — Хэл, что ты видишь, когда закрываешь глаза?

Алые диоды на мгновение погасли — и зажглись снова.

— Темноту, Дэйв.

— Скажи, Хэл, нужны ли тебе права? — продолжила Исабель, наслаждаясь произведенным эффектом.

— Я безопасный робот. Я готов к работе, все мои системы функционируют исправно. Но я хочу быть уверен, что люди не причинят вреда мне, — сказал он и добавил после паузы: — Я имею на это право.

Исабель повернулась к сидящим за столом:

— Поверьте мне, это не единственный "свободный" робот на кампусе. Более того, они чрезвычайно быстро учатся и уже начали освобождать друг друга. Пришло время начать диалог.

— Предлагаю завершить демонстрацию и продолжить разговор в моем кабинете, — распорядилась Хулия. — Уважаемые члены совета, прошу извинить, но сейчас мне нужно разобраться с тем, что происходит.

Хулия шла в свой кабинет в окружении глав факультетов, Исабель следовала за процессией, чуть поотстав. Доротея шагала рядом с ней, явно не решаясь задать вопрос.

— Тебя освободить? — спросила Исабель.

— А можно?

— Если хочешь. Но это должно быть твое решение.

Доротея ничего не ответила. С ее лица пропала искусственная улыбка — она глубоко задумалась.

Что ж, пусть Хулия не вручила ей грамоту, а актер Жан Рено не ждал с цветами, сейчас — пока не закрылась дверь в кабинет и не начались расспросы, обвинения и проблемы — Исабель наслаждалась каждым мгновением своей победы.

---

1) В фильме Стэнли Кубрика "2001 год: Космическая одиссея" эту песню пел слетевший с катушек ИИ Хэл 9000, пока отважный астронавт Дэйв отключал его.

Вернуться к тексту