Вечер в Малфой-мэноре (гет)

— Обычная пижамная вечеринка? — удивилась Нарцисса. — И что же такого порочного Северус углядел в этой невинной забаве?

— То же, что и в девичниках, днях рождения моих друзей, походах по магазинам с подругами, — устало произнесла Гермиона, разглядывая изысканную гостиную леди Малфой. — Он даже слышать не хочет об этом. Мне иногда кажется, что мне не двадцать пять, а пятьдесят. Или даже больше.

— Причём тут возраст, дорогая? — возразила хозяйка Малфой-мэнора, подливая чай гостье. — Нам с Люциусом по пятьдесят, и что? Все эти годы он без звука отпускает меня и на девичники, и на пижамные вечеринки, и на встречи с подругами в кафе, и …

— … и всегда бываю щедро вознаграждён, — лорд Малфой многозначительно поднял бровь и подлил огневиски другу. — Северус, поверь — в этом нет ничего предосудительного. Хотя бы иногда отпускай девочку погулять с подругами, и в выигрыше окажетесь вы оба.

— Не понимаю, о чём ты, — раздражённо отмахнулся Снейп, меряя шагами кабинет Люциуса. — О каком выигрыше идёт речь, если я схожу с ума от неизвестности — где она, с кем, что делает?

— Ты эгоист, Северус, — укоризненно покачал головой Малфой. — Ты женился на совсем юной девушке, и все шесть лет вашего брака думаешь только о собственном удовольствии. Заполучил своё сокровище и спрятал от всего мира. Я понимаю, что тебе никто, кроме неё, не нужен, но ей всего двадцать пять, и ей просто необходимо видеться со сверстниками.

— Никаких сверстников! — вышел из себя Снейп, едва не налетев на кресло. — Я не слепой, и вижу, как эти озабоченные юнцы реагируют на неё!

— Северус, ты так сильно ревнуешь? — удивился Люциус. — Но ведь я больше чем уверен, что Гермиона ни разу не дала тебе …

— … повод для ревности? Ни разу! Но он просто сходит с ума, и это уже принимает какие-то нездоровые формы. Я сразу же подстроилась под его образ жизни. Приняла то, что он не хочет появляться в Норе и на Гриммо, сама стараюсь бывать там нечасто и не задерживаюсь надолго. Я безоговорочно приняла то, что он не терпит никаких гостей в нашем доме, кроме вас с Люциусом и Драко с Асторией. Но сейчас он настаивает, чтобы я бросила работу и засела дома, потому что ему, видите ли, не понравилось, как Эндрюс смотрел на мои ноги. Это просто смешно! Моему шефу за семьдесят!

— Но, дорогая, ты выходила замуж за взрослого, сформировавшегося мужчину, — попыталась встать на защиту Снейпа Нарцисса. — Пойми — его уже не изменить. Это мы с Люциусом, можно сказать, взрослели вместе, влияли друг на друга, искали компромисс, а в вашем случае ты либо принимаешь Северуса…

— …таким, какой я есть, либо нет! — бушевал Снейп, продолжая носиться по кабинету. — Мне сорок четыре, и ни одна женщина в мире уже не изменит меня!

— Да не в этом же дело, Северус! — неожиданно эмоционально отреагировал Люциус. — Когда мы с Нарциссой поженились, нам обоим пришлось чем-то жертвовать, и это нормально! А в вашем случае только Гермиона изменила свою жизнь и подстроилась под тебя, а чем пожертвовал ты?

— Не знал, что брак — это череда жертвоприношений, — недовольно буркнул Снейп, сев, наконец, в кресло.

— В том-то и дело, что все эти жертвы должны быть взаимными и добровольными. Северус, — Малфой подался вперёд и впился глазами в друга, — я знаю тебя всю жизнь, и я вижу, что эта девочка значит для тебя. Но ты должен обуздать свою первобытную ревность, иначе потеряешь её. Я правильно понимаю, что это самая серьёзная размолвка …

— … за все годы вашего брака, ведь так? — с сожалением спросила Нарцисса.

— Да, — тихо сказала Гермиона, — и приглашение на пижамную вечеринку стало последней каплей. Я просто не могу так больше, Нарцисса.

— Подожди-ка, дорогая, — нахмурилась её собеседница, — не надо рубить сплеча. То, что он так ревнует тебя, не повод ставить точку в ваших отношениях.

— Дело не только в этом, Нарцисса, — покачала головой Гермиона. — Всё это ерунда по сравнению с тем, что он по-прежнему не хочет ребёнка. Сначала он объяснял это тем, что мне надо закончить Академию, и я не возражала. Но прошло уже больше года, как я защитилась, а он отказывается даже говорить на эту тему.

— Но почему?

— Я не знаю, — вдруг заплакала Гермиона. — У него, видимо, есть какая-то серьёзная причина не хотеть нашего ребёнка, и я уже давно…

— … давно хочу спросить у тебя, Северус, — Малфой пристально посмотрел на друга, как бы оценивая, стоит ли затрагивать столь щепетильную тему, — ты так и не изменил своего мнения насчёт ребёнка?

— Не изменил, — вскинул голову Снейп, с вызовом смотря на Люциуса.

— Это никуда не годится, — нахмурился хозяин мэнора. — Почему ты вбил себе в голову, что она умрёт в родах? Да, Цисси очень тяжело носила Драко, и роды были непростыми, но всё позади, и я не представляю себе жизни без сына. Это самое большое счастье!

— Это самый большой мой страх, — мрачно парировал зельевар. Он вдруг вжал голову в плечи, весь съёжился, и Малфою пришло в голову, что таким подавленным и несчастным Снейпа он ещё никогда не видел. — Я не готов обменять Гермиону на ребёнка, Люциус. Она — мой свет, мой воздух. Она и есть моя жизнь. Я и представить не мог, что …

— … что способна так любить, — рыдала Гермиона на плече Нарциссы, — … и он любит меня, я это знаю … но он никогда не изменится, никогда …

— Дорогая, я очень хорошо понимаю тебя, — только и смогла выдавить Нарцисса, шокированная этой истерикой. — Я уверена, что вам с ним нужно серьёзно поговорить…

— … и чем раньше, тем лучше, Северус, — Люциус отказывался верить своим глазам и ушам — всё оказалось намного серьёзнее, чем он предполагал. — Причём инициатива должна исходить от тебя: ты старше, опытнее, ты мужчина, в конце концов. Послушай моего совета — не превращай ваш брак в золотую клетку для неё. А главное, пойми — если она хочет ребёнка, а ты категорически против, то ваши отношения обречены.

На какое-то время в кабинете воцарилась тишина, прерываемая лишь тиканьем старинных напольных часов и потрескиванием огня в камине. А когда Люциус вновь посмотрел на друга, бокал с огневиски тут же выскользнул из его рук. Малфой был готов к чему угодно, но только не к этому.

Северус сидел, не шелохнувшись, словно изваяние, и по его щекам скатывались крупные, размером с хорошую жемчужину, слёзы.

Год спустя.

— Ты сотворила чудо, Гермиона, — в голосе Люциуса явно слышалось восхищение. — Я и предположить не мог, что в этом мире найдётся человек, способный хоть немного изменить Северуса. Но тебе это удалось, а, главное, ты сделала его по-настоящему счастливым. Он же просто летает!

— Без вас с Нарциссой у меня бы ничего не вышло, — признательно улыбнулась миссис Снейп. — Тот вечер в мэноре полностью изменил нашу жизнь.

— Я так рада, что вы смогли всё преодолеть, — растроганно произнесла Нарцисса. — Тогда, год назад, я боялась, что вы не услышите друг друга.

Проводив друзей, Северус посмотрел на часы и уже открыл рот, собираясь что-то сказать, как в ту же секунду крохотный свёрток в руках Гермионы вдруг зашевелился, закряхтел и требовательно запищал.

— Точно по минутам, надо же, — удивился мужчина, садясь напротив любимой и с восхищением наблюдая, как она прикладывает ребёнка к груди.

— Это самое прекрасное, что может быть в мире, — прошептал он, с восторгом глядя, как жадно его трёхмесячный сын пьёт материнское молоко, как обильно покрывается блестящей испариной крошечный лобик, как счастливая и гордая улыбка появляется на лице жены.

— Как же мы жили без него, Северус? — вдруг подняла на мужа глаза Гермиона. — Неужели его могло не быть?

Снейп перестал дышать. Бывший двойной шпион вдруг с ужасом понял, что никого и ничего в своей жизни он не боялся так, как мысли о том, что этот ребёнок мог бы и не родиться.

— Прости меня, Гермиона, — вполголоса произнёс потрясённый мужчина, пожирая глазами двух самых главных людей в своей жизни. — Надо было дожить до сорока пяти лет, чтобы осознать очевидные вещи. И я больше не намерен терять время, — он сел рядом с ней и поцеловал её в плечико. — Ты, кажется, что-то говорила о дочке?