Было тепло... (джен)

— Так, Рикки, что-то тебе сегодня не везёт... Очередной кон — и тот не в масть!

— Да бросьте вы, ребята! Просто я забыл монетку счастья на тумбочке у Сандры, — досадливо поморщившись, Рик небрежно сбросил карты. — А если она меня все-таки простит, то жизнь будет вообще распрекрасной!

— Не в этот раз, Рик, только не в этот, — сорвавший куш Арнольд довольно прикусил нижнюю губу. — И она теперь, пожалуй, недоступна для тебя!

— Посмотрим! — ровно ответил Рик, кидая пристальные взгляды на свою компанию.

В университетском кампусе их было четверо, заядлых картежников, посвящавших личную свободу азартным играм, разгульным вечеринкам и сладким женщинам. А сегодня отчаянно не везло Рику Роджерсу, заводиле и душе компании, и даже те карманные деньги, что у него были, ни за что бы не покрыли столь внушительный проигрыш.

— Ну, и каков на сегодня порядок расчетов? — один из игроков, Джонатан Риггс, коренастный и оптимистичный по жизни сокурсник Рика сложил свои карты в стопочку справа от себя, обозначая пас. — В прошлый раз, в саду, была крашеная свинка, потом — резиновые женщины на стрелках часов альма-матер и море голубых шаров в запертом кабинете ректора, после чего кое-кого чуть не отчислили. Предложения какие-нибудь будут?!

— А что если Рик прокатится верхом на лошади? — задумчиво произнес кучерявый Бернет Карро, лениво поправляя сползающие с носа очки. — Я просто уверен, что это будет достойным возмещением сего проигрыша. Ведь никто из нас, кроме него, и близко к конюшне не подходил. Кроме того, со стороны смотрится потрясающе...

— Особенно, когда лошадь полицейская, — хихикнул прыщавый узколицый Арнольд Ворслоу, которому из-за типичной внешности ботана катастрофически не везло на девушек. — И ещё мистеру Роджерсу придётся обнажиться...

— Что-о-о? — хором изумились все трое. — А вот так-то уж зачем?

Забавно усмехнувшись, Арнольд скрестил на животе немытые руки с черными обломанными ногтями.

— А Рик как-то хвастался сексом в конюшне, и я не думаю, что он там был в дождевике, резиновых сапогах и с хлыстом в руке. И потом, популярности ради, лучше повода и не придумать. Ведь ты же хочешь быть знаменитым, Рикки, а?

— Можно инкогнито сниматься в порнофильмах и быть популярным даже с маской на лице, а тут Рик пожизненно оседает в полицейских хрониках, что не может не отразиться на его судьбе, — Джонатан Криск напряженно сощурил глаз. — А у Рика есть все шансы высоко взлететь, и вот потому-то у меня есть некие сомнения в целесообразности сего предприятия.

— Считаешь, он просто не сможет? — Бернет вопрошающе взглянул на Рика, застывшего в напряженном ожидании. — И я не имею ввиду "технически".

— Думаете, меня могут вышибить из колледжа? — прикинув расклад, Рик небрежно взбил шевелюру, потом дотянулся до пива, чтобы сделать большой глоток. — А я ведь обладаю потрясающим даром убеждения, да лавры моей мамы тоже можно учитывать.

— Ага, да он почти согласен! — обрадованно захихикал Арнольд, пряча в карман выигрыш. — Рикки — человек слова и дела, и поэтому победить и не попасться — вот где будет высший класс!

— М-м-м, и где же мне встретиться с лошадью? Так, чтобы меня не спалили неглиже и не втоптали копытами в грязь?

— Удобнее всего у Реми, копы там часто пасутся. Во всех смыслах.

— И там совсем рядом проходной двор, — обрадованно закивал Ворслоу. — Накинешь халат и кроссовки, потом его сбросишь — и гарцуй себе на здоровье!

— А это идея! — несказанно воодушевился Рик, и глаза его вспыхнули дьявольским, неповторимым огнём. — В жизни всё нужно попробовать!

* * *

Стояла шикарная нью-йоркская весна, было тепло. Вечерело, когда друзья собрались неподалёку от забегаловки Реми, в маленьком сквере, расположенном на пригорке. Джонатан уже сходил в разведку, прихватив обратно бургеры, и теперь честнАя компания смачно утоляла зверский голод.

— Народу внутри много, шумно, но копов пока нет, — и Джонатан заправил обратно выбившуюся наружу дольку лука.

— Они же не железные, проголодаются — приедут, — Бернет с наслаждением отхлебнул фанту из стаканчика, что держал в руке. — Тут недалеко, на перекрестке с хайвеем, всегда кто-нибудь дежурит. Рик, ты как?

— Окей! — и Рик хлопнул себя ладонью в грудь. Всем своим видом он старался показать друзьям, что готов, но внутри скребли кошки. До укромного места скакать целый квартал, да ещё и нагишом, хотя и в халате уже немного зябко. Парни-то оделись подобающе: в джинсы и толстовки, а его "достоинство" уже ощущает холодящий дискомфорт. И чем быстрее он, Рик, осуществит задуманное, тем быстрее смоет свой позор. Только бы что-нибудь своё значимое не повредить и не застудить.

— Посиди на лавке, Рикки, не маячь, а мы тебе сообщим, когда будет можно, — Арнольд достал из кармана складную подзорную трубу. — Пошли, Бернет, понаблюдаем.

Ребята отошли за разлапистый куст, в тени которого стояла скамейка, а Джонатан присел рядом с Риком.

— Ты как, дружище? А если всё сорвется, и копы будут стрелять?!

— На мне же не будет портупеи, и тесак к заднице не пристроить... И я уже всё решил. Знаю, что буду говорить в случае поимки, знаю, как объясниться с мамой.

— Да уж, чтобы не пришлось объясняться нам! — будто бы в мольбе, Джонатан свёл ладони на груди, и тут сзади зашелестела трава.

— Рик, пора! — легкая рука Ворслоу опустилась на его плечо. — Их двое, зашли внутрь. Лошади привязаны снаружи.

— И это не забудь! — и Джонатан протянул Рику пакетик овсяных хлопьев. — А дальше на всё воля божья.

Парни решительно поднялись, и друзья сошлись лбами, наложив руки на плечи. Помолчали немного.

— Мы с тобой, Рик! — хрипло резюмировал Бернет.

— А моя совесть чиста! — ответствовал тот. Рик запахнул поглубже полы халата и решительно зашагал к закусочной.

С пригорка хорошо было видно и неоновые огни вывески, и парочку лошадей, привязанных у входа.

— Вперёд, только вперёд! — Рик немного ускорил шаг, стараясь, тем не менее, держаться тени зданий.

Вот и вход в кафе. Подошел сбоку к ближнему низкорослому каурому, аккуратно погладил лоснящийся, холеный бок. Конь тут же навострил уши: повернув морду к незнакомцу, недовольно фыркнул, но горстка лакомства в ладони привлекла его внимание. Касаясь ладони юноши бархатистыми губами, лошадь осторожно подобрала хлопья и тут же потянулась к пакету в другой руке. И Рик не стал жадничать: он с удовольствием кормил коня, а сам трепал ему холку, привычно, изобретательно гладил и ласкал, входя в доверие. А затем ухватился за луку седла и уверенным, слаженным движением взобрался наверх. Расправил "причандалы", чтоб ненароком не прищемить, с достоинством хозяина похлопал коня по шее, как делал прежде не раз, заботливо расправил гриву, и каурый не сбросил седока, а только фыркал и лениво помахивал хвостом.

— Фух! — Рик перевел дух и осмотрелся: захват произошел незаметно, и никто не палил в воздух или в него: он лишь немного покатается, а потом всё вернется на круги своя. Рик осторожно свесился с седла, чтобы достать поводок, затем, изящно понукая коня, неспешно потрусил вдоль улицы: улыбка расплылась во всё его лицо, а эмоции беспредельно зашкаливали. Благо "похищение" осталось незаметным. Осталось только избавиться от халата. Рик притормозил возле торговца сосисками, что застыл под фонарем, и после пары слов перебросил халат ему. При виде обнажённого торса торговец моментально лишился дара речи, захихикала, тыкая пальцем, какая-то женщина, но тут в обыденную атмосферу улицы ворвалась пронзительная трель полицейского свистка.

— Беги, парень! — оправившийся от изумления торговец, видимо, что-то смекнул, и прямо с места Рик припустил в галоп. Он доскакал до ближайшего перекрёстка, но свернул немного раньше, в проходной двор, выходящий на соседний проезд. И еще крепче пришпорил коня. Однако погоня не отставала: вслед Рику противно, угрожающе свистели, но юноша гнал и гнал, пока не выскочил на параллельную улицу. Здесь было одностороннее движение, что Роджерсу было только на руку...

...под уклон, набирая скорость, лошадь скакала крупной, неровной рысью, и Рик с силой вжался в вибрирующую на ходу холку. Конь шумно всхрапывал, грызя удила, сзади дробно перестукивали копыта, но остановиться было выше его сил. Мощный, захватывающий бег лошади, её шумное дыхание, недовольные гудки автомобилей и знакомый городской шум слились в одну пьянящую субстанцию, ведущую только вперед, и юноша мчал и мчал, к знакомому ему перекрестку и пустырю, где в багажнике старого "бьюика" была припрятана запасная одежда, но что-то вдруг пошло не так: из подворотни наперерез выскочил мотоциклист, пронзительно скрипнули тормоза, и, что было мочи осадив коня, Рик едва не смахнул ездока. С диким, трепетным ржанием лошадь вскинулась на дыбы, и Рик потерял равновесие. Он едва успел вытащить ногу из стремени, но все же не удержался и по крупу соскользнул вниз. Земля встретила юношу неприветливо: Рик приложился сначала головой, затем спиной и боком, но как-то сумел распластаться на животе, раскинув безвольно руки и ноги. От боли в глазах скакали цветные искорки, кружилась голова и сохло во рту, и кто-то рядом, с громкой руганью спрыгнув с лошади, бесцеремонно вогнал в спину Роджерса своё острое колено и умело, до хруста в суставах, заломил руки назад. Уплывающим вдаль сознанием Рик как-то уловил, что оседлавший его коп был шустр в движениях и легок по комплекции, и пахло от него не застарелым табаком или алкоголем, а наоборот, вкусно и горько, тем самым неповторимым ароматом ягод, оставляющих на белом такие стойкие и красные следы.

* * *

Вся из себя, благоухая парфюмом и с пакетом в руках, Марта Роджерс буквально впорхнула в полицейский участок. Дежурный за стойкой небрежно глянул на её документы и утвердительно махнул рукой, указывая по коридору вправо.

— Спросите детектива Монтгомери!

Марта улыбнулась копу непрезойденной бродвейской улыбкой и с такой же в запасе засеменила по коридору. На удивление, её изредка узнавали, здоровались, хотя Марте иногда казалось, что у этих суровых людей, бесцеремонно повязавших её непутевого сына, вряд ли остаётся время на любовь к искусству. И внутренне она уже была готова к самому худшему: что её любимый сын получит срок, что его выпрут из колледжа, и что все его мечты рухнут в преисподнюю. И её надежды — тоже.

— Господи, сохрани! — Марта перекрестилась про себя и осторожно поинтересовалась у одной из двух девушек в форме, о чем-то щебетавших в коридоре:

— А где можно найти детектива Монтгомери!?

Ближайшая к мисс Роджерс симпатичная полисменша внимательно осмотрела посетительницу своими чудными карими глазами.

— Дальше по коридору! А что вы хотели!?

— У вас мой сын! Тот, который сегодня...

-...угнал чужую лошадь! — девушка язвительно усмехнулась чему-то своему. — Так он там, в "обезьяннике". У нас не турнир гарцуюших красавчиков, а торжество закона, что одинаково для всех.

— Если это поможет, то... у мальчика не было отца! — и Марта умоляюще прижала руку к груди, однако красотке, похоже, было всё равно.

— Вы с ним, кстати, очень похожи, но с точки зрения ответственности за содеянного это не принципиально! — сказала, как отрезала, девушка. — Идёмте же.

И она зацокала каблуками по плитке.

Марте ничего не оставалось, как проследовать за ней.

Через пару поворотов они вошли в тесное, прокуренное, с тусклым освещением помещение, где по левую сторону, у окон, были подсвечены лампами столы сотрудников, а в углу по правую — приткнулась клетка с одним-единственным узником.

— Привет, Беккетт! — навстречу им прошагал здоровенный верзила, и Беккетт ловко поздоровалась с ним ладонь в ладонь. — Еще один жеребец в твою копилку?

— Холка у него дрябловата и хребет узковат. Для седла! — молниеносно парировал Беккетт. — Да мне и на экстерьер-то его плевать. Мне ж с ним потом не под венец.

— Ой, не говори! — хохотнул, удаляясь, чувак. — Когда ещё будет что-то достойное!

— Не раньше, чем крайнего в тюрьму закатаю! — и решительным жестом Беккетт указала Марте на клетку: та тут же поспешила к сыну. Вот он, её Рик, её надежда и опора. Умный и талантливый обормот, повеса и любитель розыгрышей, а также приключений на свой зад. Одет в какие-то тряпки с чужого плеча. Свезена скула, бинт на руке и сидит скособочась. Досталось крепко, но виду не подаёт.

Увидев мать, Рик тут же вскочил, шагая навстречу.

— Как ты, милый? — Марта просунула руки сквозь прутья решетки. — Всё ли с тобой хорошо!?

— Все хорошо, мама! — Рик бережно взял мать за руки и потянулся к ним губами. — Мою невинную шалость так быстро пресекли, что я даже сделать ничего не успел.

— Вы уже достаточно сделали, мистер Роджерс, чтобы в итоге здесь задержаться! — жесткая складка прорезала уголок красивого рта, и Беккетт тоже приблизилась к клетке, с неприкрытой издевкой поглядывая на арестанта. — И почему вы считаете себя особым, а?

— У меня же не было отца... — нарочито жалобно промямлил Рик, но Беккетт была непреклонна.

— Кажется, я где-то это уже слышала, и мне, если честно, все равно. Вы нарушили всё, что можно, мистер Роджерс, и пока мы здесь пытаемся работать, нарушать никому не позволено.

— Наверное, вы фанат БДСМ, — глуповато округлил глаза Рик. — Иначе бы так не говорили.

— Что, ещё захотелось наручников? — и Беккетт мгновенно их продемонстрировала. — Это мы мигом устроим...

— Извини, но это уже не твоя юрисдикция, Кейт, — приятный мужской баритон вклинился в их перепалку, — вот когда у нас будет вакансия, тогда и милости просим. А пока...

Марта и Беккетт обернулись: позади них стоял плотно сбитый афроамериканец и, держа руки в карманах, разглядывал женщин с теплой, доброжелательной улыбкой.

— Извини, Рой, но я просто вживаюсь в роль, — Беккетт тут же отшагнула назад, а наручники вернула на своё место. — А вот наш парень, похоже, не догоняет, куда попал, и если сейчас ему не дать окорот, то кто знает, как далеко это всё зайдет.

— Я вообще-то обожаю дам, особенно таких суровых и неприступных, как вы, офицер Беккетт, — оживился Рик. — В них всегда есть какая-то тайна, которую следовало бы разгадать.

— Не лезь в душу, и не услышишь хруст своих костей! — эти сочные, манящие губы сочились натуральной желчью, и Рик мысленно сопоставил Беккетт с вампиром, прекрасным и недосягаемым. И Рику уже хотелось бы побыть его жертвой, но Беккетт, удаляясь к выходу, лишь показала спину.

— Нам нужно поговорить, мистер Роджерс, — Монтгомери подошел вплотную, загремел замок, и дверца сдвинулась в сторону.

Мать и сын тут же шагнули навстречу, протягивая руки, крепко-крепко обнялись, да так и застыли на миг. И им было плевать, что на них пялилось получастка, а слегка озадаченный Монтгомери почесывал свой затылок.

— Пройдемте за мой стол, — повторил коп, — это в ваших же интересах.

* * *

Примерно через пару часов копы и Роджерсы утрясли спорные моменты, и уже переодетый в домашнее Рик с Мартой вышли на улицу. Стояла глубокая ночь, в воздухе витала свежесть земли и лёгкая автомобильная копоть. И Роджерсы сразу же направились к стоянке такси.

— А классная девчонка! — без предисловий Рик взял мать под руку. — Я бы с ней потусил.

— Она тебе не по зубам, милый, — Марта плотно прижалась к сыну, приобняв за талию, — слишком сложная по характеру, противоречивая и закрыта внутренне, я это чувствую как женщина, и как мать.

— Значит, я должен стать знаменитым, чтоб бросить мир к её ногам, — и мысли Рика устремились куда-то вдаль, а губы растянулись в мечтательную улыбку.

Отлично знающая своего сына, Марта лишь горько вздохнула.

— И почему мне стоило бы тебе поверить, а?