Поэтическое зельеварение (джен)

Безмолвие сопровождалось поскрипыванием перьев: теоретическое занятие по зельеварению у Рэйвенкло и Хаффлпаффа проходило, как всегда, абсолютно спокойно. Северус, сидя за своим учительским столом и подперев подбородок левой рукой, задумчиво осматривал класс. Ему было приятно разглядывать учеников, занятых умственной работой: юные, красивые лица казались взрослее и мудрее в такие моменты, и профессор поневоле вспоминал себя в этом возрасте. Наука тогда ему представлялась чем-то недосягаемым, невероятным, оглушительно возвышенным, и он изо всех сил стремился добиться хоть чего-нибудь на этом нелёгком поприще. Итог — звание Мастера Зелий — пришёлся ему вполне по душе; можно было даже сказать, что он в конце концов оказался доволен хоть чем-то, что имело отношение к его нелёгким и трагичным юношеским годам.

Очнувшись от размышлений, Северус неторопливо приблизил к себе беспалочковой магией стопку выполненных домашних заданий первокурсников и начал проверку. Именно этот класс оказался довольно способным и собранным, и Снейп не испытывал каких-либо сильных отрицательных эмоций при чтении работ, что само по себе было довольно странным. Напротив, где-то в глубине души он чувствовал удовлетворение, хотя не признавался в этом даже самому себе.

Наверху, как и в большинстве случаев, лежала работа мисс Грейнджер — девочки с феноменальной памятью, но довольно посредственной логикой и полным отсутствием творческой жилки. Профессор усмехнулся, увидев объём написанного: студентка с Рэйвенкло настрочила в два раза больше положенного, цитировала всех, даже давно забытых, учёных, которые имели хоть какое-то отношение к заданной теме. К сожалению, Гермиона редко привносила в работы что-то по-настоящему своё и ограничивалась прямыми, очевидными и поверхностными выводами, что немного злило зельевара: при знании такого огромного количества разномастных фактов по всем дисциплинам ум ребёнка явно оставался в каких-то ограниченных рамках, даже не пытаясь их покинуть.

Исправив несколько логических неточностей и поставив, скрепя сердце, маленькой ходячей энциклопедии «Выше ожидаемого», Северус решил поискать работу Кристен. Он удивлялся её способностям концентрировать информацию в чётко заданных пределах, описывая именно то, что нужно, и приводя такие внезапные и блестящие для одиннадцатилетнего ребёнка идеи, что меньше «Превосходно» поставить был просто не в силах. Профессор поневоле сравнил двух девочек между собой, хотя прекрасно знал, что это неправильно — Северус был глубоко убеждён, что сравнивать человека можно лишь с ним самим в прошлом, чтобы увидеть, насколько он стал лучше или хуже относительно себя же. Но сравнение напрашивалось, и Снейп ничего поделать не мог. Не обладая невероятными возможностями памяти мисс Грейнджер, Кристен Эванс вовсю пользовалась гибким умом и на ходу выводила новые закономерности и, надо сказать, небезуспешно. Если для Гермионы на первом месте стояли факты и правила, то для Кристен — творческий подход и невероятное желание созидать. Такой была и Лили, хотя дочь явно превзошла её по врождённым талантам. И именно таким был сам Северус. Когда Снейп впервые почувствовал нечто настолько общее между ним и маленькой Кристен, он несколько дней пребывал в диком замешательстве, не зная, как теперь относиться к дочери ненавистного Поттера. К слову, чем больше времени проходило, тем яснее профессор видел, что девочка на отца походила минимально. Этот факт сначала немало озадачил, но затем стал причиной злорадного удовлетворения: дочь школьного врага напоминала мрачного зельевара в гораздо большей степени, чем собственного отца! Придурок Поттер, наверное, не вынес бы такого несчастья и сам пустил себе Аваду в лоб.

Внезапно в руки профессора скользнул небольшой листок, явно вырванный из магловского блокнота. Северус тут же узнал красивый, необычный почерк Кристен: её резкие буквы с сильным наклоном были похожи на причудливую вязь:

FIDES

Говорят, что стоит верить в чудеса,

Что Земля прекрасна, наша жизнь — проста,

Что её хранит добрый часовой,

Что однажды ночью к нам придёт покой.

Сказки существуют для успокоения:

«Снизойдёт любовь и грядёт спасение!» —

Это лишь слова бессмысленной надежды

Слабым, нищим, детям, старикам, невеждам.

Сбрасывать свой страх на кого угодно

Слишком низко, подло, потому — негодно.

Кто сильнее, знаю, скажет, не тая:

Путь к успеху — вера в одного — в себя.

Вчерашняя дата и подпись ученицы не оставляли сомнений, что это стихотворение было написано самой Кристен. Интересно, сколько ещё способностей таится в этом необычном ребёнке? Мысли, выраженные в правильной поэтической форме, были необычайно здравыми даже для взрослого волшебника: в магической Британии люди верили во всё подряд, начиная с обожествления Мерлина и заканчивая гаданиями по чаинкам. Северус отложил листок, решив разобраться с ним позже, бегло посмотрел на Кристен (студентка с упорным видом конспектировала тему, обложившись учебниками и не замечая ничего вокруг) и продолжил проверку домашних работ, терпеливо дожидаясь окончания урока.

Наконец время занятий вышло, и профессор, дав задание на следующий урок, отпустил класс. Осталось лишь вернуть одной студентке её, вероятно, потерянную вещь.

— Мисс Эванс, останьтесь, — как можно более сухим и незаинтересованным голосом произнёс Северус. — Необходимо кое-что обсудить.

Кристен, уже повернувшаяся к выходу вместе со своими подругами, недоуменно вздрогнула, подняла свой задумчивый взгляд на профессора, слегка улыбнулась и подошла к нему.

— Я в чём-то провинилась, сэр? — спросила она мягко.

— На данный момент только в том, что кое-что потеряли. Это ведь ваше, не правда ли? — вздёрнул бровь Снейп, поднимая лист со стихотворением.

— Ох, да, сэр, — со вздохом произнесла Кристен и развела руками, опуская взгляд.

— Это в самом деле ваши мысли? — с наигранным сомнением в голосе вопросил профессор. Дождавшись кивка, он продолжил: — Итак, мисс Эванс, вы не верите в чудеса, что уже само по себе удивительно и, надо сказать, впечатляюще. Тогда ответьте мне на вопрос, юная волшебница, а как же магия?

Лицо Кристен просветлело, будто она ждала этого вопроса. После секундного размышления она, немного прищурившись, чётко проговорила:

— Я думаю так, сэр: волшебство — это не чудо. Это сила, великолепная и опасная, которая может как помочь, так и убить.

Поражённый этими словами Северус внимательно всмотрелся в лицо ребёнка, стоящего перед ним: в больших зелёных глазах, обрамлённых густыми чёрными ресницами, светилась мудрость.

— Поразительно. Великолепно, — наконец сказал он. — Двадцать баллов Рэйвенкло за умную мысль, выраженную в творческой форме, и исчерпывающий, корректный ответ на вопрос учителя.

Кристен просияла, и профессор позволил себе улыбнуться уголками губ.

— Полагаю, вы хотите заполучить это обратно? — потряс листком Снейп, надеясь, что его желание оставить стихотворение себе выражено не слишком явно.

— Я помню его наизусть, сэр, в этом нет необходимости, — тихо проговорила Кристен. И тут же робко добавила: — Для меня было бы большой честью, согласись вы принять этот поэтический опус в подарок на память.

Удивлённый Северус кивнул, думая о том, что для своих лет ребёнок ещё и невероятно проницателен.

— Благодарю вас, мисс Эванс. Думаю, вам пора поторопиться на следующие занятия, чтобы не очернить свою репутацию самой пунктуальной первокурсницы Хогвартса, — с шутливым блеском в глазах проговорил он.

Кристен кивнула, улыбнулась в очередной раз и помчалась на выход. Она была безмерно удивлена происходящим: самый строгий преподаватель школы начислил ей баллы за нечто, совершенно не относящееся к зельеварению. «Странные вещи творятся на архипелаге» — усмехнувшись, подумала она.

День оказался замечательным.