Декабрьское полнолуние (джен)

Она ушла. И он остался один в холоде и пустоте. Возле Неё было так тепло, и он был ей так нужен… зачем-то… Зачем? Он не помнит, да это и неважно. Она была тёплой и он был Ей нужен. И он сделал всё, что Ей было нужно… что именно? Он не помнит, но сделал, это точно. Почему же Она ушла? Должно быть, он что-то сделал не так, в чём-то ошибся... Но ведь ошибку можно исправить! Он найдёт Её и скажет Ей, что всё исправит. Найдёт Её и скажет Ей, что другая заняла Её место, что другая обманула всех, но не смогла обмануть его. Все поверили другой. Все говорят, что другая — это Она, но это ложь, ложь. Другая — не Она. Пусть у другой огонь в волосах, и золото осыпало её лицо и лежит на щеках, как маска. Когда он человек, он и сам готов поверить огню и золоту. Но когда он зверь, он чует ложь, ведь чутьё и слух зверя не обмануть — почему же они поверили, у них ведь теперь тоже есть и чутьё, и слух? Как могли они поверить другой, ведь другая и пахнет, и дышит по-другому, по-чужому. "С чего ты взял?" — спрашивают они с терпеливым раздражением, — "откуда эти мысли в твоей несчастной башке, Хвост? С чего ты взял, что знаешь, как Лили должна пахнуть? Ты ведь стал анимагом одновременно с нами, а до этого у тебя не было звериного нюха. Так откуда ты это взял?" Он не помнит, откуда. Он просто знает, что Она, воительница, не может пахнуть мятой и шоколадом. Но разве им докажешь? Они только отмахиваются, раздражаются, жалеют…

...а может быть, им вовсе не нужна Она? Они предпочитают золотую маску, золотая маска ослепила их. В своей слепоте они даже смеются над ним. "Бедный Хвост! Блэк сама е...нутая, и тебе вывихнула мозги! Верно говорят,что е...нутость — заразная штука! Ну да ничего, выпей своего зелья, и в голове у тебя прояснится." В голове у него, и верно, немного путается, и он не может вспомнить, почему, а они не хотят ему говорить. "Не сто́ит об этом думать, Хвост! Главное,что ты жив, и все живы. И знай, что если бы не Ли, нам всем пришёл бы рождественский п...дец!" Они думают, что раз он ничего не помнит, то всему поверит. Да, он многого не помнит, но помнит главное — Она учила его чему-то…

...чему-то хорошему, что должно было помочь кому-то из них. Но другая помешала. Он готов об заклад биться, что и Забвением его наградила другая, чтобы он не мог рассказать им правду… а на них напустила Нюниуса с его ядовитыми отварами. Его тоже поили Нюниусовыми зельями, пока он был беспомощен, а потом он пил их добровольно, потому что ему и впрямь казалось, что от них он чувствует себя лучше. А ведь именно от этих зелий он верил всему, что ему говорили. Верил, как дурак, каждому их слову, и стыдился того, что сучка Блэк чуть не заставила его сделать что-то ужасное. "Но Ли подоспела вовремя и всех спасла!" Он верил всему этому, хотя и чувствовал, что с ним не вполне искренни, что от него что-то скрывают, но у него ведь никого не осталось кроме них, раз она оказалась не той, не Ею...

...он верил им и даже верил, что другая в золотой маске — это Она, пока однажды случайно не услышал, как мадам Помфри посылает больничного домовика в лабораторию при кабинете Зельеварения, с наказом передать ученику шестого курса Снейпу, что запасы зелий для мистера Люпина и мистера Петтигрю пора обновить. И тогда он понял!..

...он даже как будто услышал щелчок, с которым всё встало на свои места: Нюниус и другая сговорились, и Нюниус опоил их своими зельями, околдовал их, заставил поверить, что другая — это Она! Но когда он попытался раскрыть им глаза, Джеймс, люто качавший пресс, обессиленно распластался на полу и издал стон отчаяния. Потом зримо взял себя в руки, поднялся на ноги, подошёл к Питеру и похлопал его по плечу: "Бедняга Хвост! Ну да ничего, даст Мерлин, вылечишься. Ты принимал сегодня своё зелье? Смотри, не пропускай приём!" И Сириус, сидевший на подоконнике и нудно отбивавший “восьмёрку” на пустом спичечном коробке, возвёл глаза к потолку и вздохнул. И Люпин оторвался от своих конспектов и сказал терпеливо и рассудительно: "Ты болен, Питер. Пей лекарство, тебе поможет. Мне ведь помогает".

Тут-то он и понял, что остался совсем один — и почувствовал облегчение. У него больше нет друзей? Да разве они были когда-нибудь его друзьями? В своём блестящем самодовольстве они разрешали ему ходить за ними — именно что хвостом — ежеминутно унижая его снисходительно-насмешливым отношением. "Смотри, Пит, это совсем просто", — эта магическая формула мгновенно отключала функцию понимания в его мозгу. И после четверти часа небрежных объяснений или блестящих демонстраций: "Неужели ты так ничего и не понял? Ох и туп же ты, братец!" Люпин, конечно, терпеливый и рассудительный. Но и он в какой-то момент уставал и мягко предлагал Питеру позаниматься пока более простыми предметами самостоятельно. А сложным предметам, дескать, нужно время, чтобы усвоиться, и завтра Люпин поможет ему разобрать особо запутанный случай ошибочной конфигурации или неприлично длинную формулу из Зельеварения. Или, скажем, потренировать вызов Патронуса. А назавтра оказывалось, что у Рема насморк, или внеочередной визит к родителям, или ему уже пора в Хижину… Только у Неё хватило таланта и терпения научить его…

...чему-то. Но другая заставила его позабыть всё, что он выучил, и теперь изображала жалость на своей золотой маске. Он не смотрел на другую, но зверем чуял настоящие чувства, что прячутся под золотой маской. Точнее, отсутствие всяких чувств. Другая о нём и не думала, потому что знала, что он, слабый и одинокий, не представляет никакой опасности. Что ж, это правда. Слабый и одинокий не опасен. Но он найдёт Её, найдёт. Даже если Она тоже прячется под маской, он Её узна́ет — по запаху, по ритму дыхания, по теплу руки. Как бы Она ни выглядела, он узна́ет Её. И вместе они победят другую. А пока другая, конечно, сильнее, и все его бывшие друзья на стороне другой. Стало быть, ему, одинокому и слабому, надо притворяться, что он тоже на на стороне бывших друзей, на стороне другой. И искать, искать Её...

Маленький серый зверь мечется по огромному спящему замку, трепеща чутким усатым носом. О, он найдёт её. Она сильная, смелая, умная. Она поймёт его и простит ему его ошибки. Она объяснит ему, как победить другую, и он больше не ошибётся. Он сделает всё по её слову. Всё, что угодно.