Три кротокрысы (джен)

— Я слышал это от одного старого хрена из Пустоши ДиСи, далеко отсюда. Ну, сейчас там людей еще меньше, чем тогда, но не все ж померли. Может, брехня, может правда, кто ж его знает. Не, не от гуля. Гулей слушать — мозги портить, это все знают. Это просто был старый такой хрен. И вот этак лет десять назад, пошел этот старый хрен тошку продавать. Да откуда ж я знаю, кому да за сколько! Вы мне дадите рассказать или нет?! Так продал он тошку, шел уже домой, на ферму, самогонку пить, да начался радшторм, небо желтое, дождь шкуру смывает, глаза выедает. Решил старый хрыч переждать где-то. Глядит по сторонам — вроде хижина кая-то. Он ближе подошел, в дверь облезлую постучал — а не закрыто! Крыша крепкая, стальная, стены цементные, живи на здоровье, еще и в углу ведро стоит, в ведре кусок мяса лежит. Да не знаю я, кто туда мясо положил, не в мясе там дело! Чего? Андейл? Не, это не про них. Про них неинтересно. Да и пирог у них несоленый. Да, я его пробовал. Говорю ж, несоленый. Так, я про старого хрыча рассказываю или у нас урок кулинарии? Ну, значит, смотрит он, что да как в той хижине, да понять не может, что не так.

Это ж мы умные, потому что Стая, а он не понял, что тут такого — кто дверь не закрывает? У кого в хижине ни тряпок, ни матраса какого, ни шкафа, ни стола, ни стула? Неладно что-то. И пол в хижине мягкий да рыхлый, как жопа той девки из Убежища. Мягкий. Земляной. Вскопанный. Вспучился пол, показались когти белые, и вылезла из него здоровая кротокрысища, мне по пояс. Слепая, белая, облезлая, вытянула из ведра мясо да назад в землю закопалась. Старый хрен стоит, ничего понять не может. Вспучился пол, показались когти бурые, вылезает из земли вторая кротокрыса, меньше первой, шкура бурая, нюхает воздух, и говорит человеческим языком да писклявым голосом: «Гуль один был, а моих детей сорок штук». И спряталась. У старого хрена с перепугу ноги к земле приросли, пошевельнутся не может, про двустволку свою забыл напрочь. Разлетелся пол во все стороны комьями. Вылезает из земли третья кротокрыса, розовая шкура складками свисает, яйца с мою голову, сала на нем ведер с семь будет, морда в шрамах. Когти черные. Такого в одиночку не завалишь, да и винтовку получше надо, чем двустволка старая. И говорит третья кротокрыса так: «Надо на юг идти, там мяса много!» Как только третья кротокрыса спряталась, то старый хрен как побежал к ближайшей ферме, там и брамин, и собака, и фермер с фермершей, и детей пятеро. Нам бы мяса дня на три хватило! Бекона бы наделали и все такое. И собаку можно б было себе забрать.

Только старый хрен начал им рассказывать, что в хижине слышал, стали фермер с фермершей да двое их старших над ним так ржать, что брамин с перепугу кучу навалил. Потому что кротокрыс в Пустоши ДиСи прям как тут, дофига. Всякие есть, и белые, и бурые, и крысюк розовый тоже попадается, да вот только не говорят они человеческим языком, это ж не роботы! Видно, старый хрен пьяный был, или ментатов наелся. А на дворе к ночи дело, дутни спать легли, муравьи попрятались, кентавры в клубочки свернулись, только старому хрену в темноте лазить опасно. Ну это ж Пустошь ДиСи, там люди слабенькие, их только грабить удобно было. Кентавры кто? Да я их сам не видел, знаю только, что они возле зеленых там крутились, такие здоровые, розовые, с брамина, шестилапые и злющие как я не знаю кто, злее дутней даже. Я не про них рассказываю! Еще раз кто что спросит, разнесу этому кому-то башку и скормлю его труп Жирняшке! Это про кроторокрыс история, если кто забыл! Остался хрыч у них ночевать. От каждого шороха дергался, глаз всю ночь не сомкнул. И вот чего-то у него на языке вертелось, как ему доказать, что не врет, да вот что это, он и не знал. Ну старый хрен же старый, а в старости память дырявая, как старая шина, хуже даже. Простых вещей уже не помнишь. А меньше б он самогонки пил да ментатами закусывал, может, еще б и сюда пришел. Тут беда не в том, что кротокрысы говорят, а в том, с кем. Мой папаша таких людей знал, да при себе держал. Это штука не сильно редкая. Это штука не сильно редкая, в Миссури рейдеров таких было много.

Утром старый хрен с фермы дальше к себе домой пошел, только за угол завернул, вылезли из земли у него за спиной тихонечко три кротокрысы из хижины и разодрали его на восемнадцать кусков, печень есть не стали, закопали. Видать, самогонка у него очень плохая была, так они печень любят. Потому что они ж видят плохо, а слышат ой и хорошо! Они ж не дурные, в лоб атаковать. В смысле, а кто ж мне тогда рассказал? Не дотумкали? Ну, видите Жирняшку? Он и рассказал, он у нас крысюк породистый, как раз оттуда. И старый, ему лет двенадцать уже. Ему от того старого хрена кусочек достался.