Свобода взаперти (гет)

Гулом отдаются шаги. Крысы шебуршат где-то совсем близко. Каждый звук, нарушающий почти гробовую тишину, кажется чем-то жутким и неправильным. Чем-то, чего быть ни в коем случае не должно.

Охранники в конце коридора яростно шепчутся, но заговорить громко не решаются. В немногочисленных тюремных камерах всего один заключенный, но слухи о нем внушают ужас двоим охранникам. Тому, кто несет сегодня караул, не терпится поговорить, а тому, кто принес еду, — поскорее выбраться из темных подземелий.

Из единственной обитаемой камеры слышится шорох, и охранники испуганно вздрагивают. Темная фигура поднимается на ноги, но уже через несколько секунд садится обратно на голый пол. Переглянувшись, охранники ставят поднос с едой в камеру и спешно выходят. Оба облегченно вздыхают, оказавшись на освещенной лестнице.

— Это так странно — шарахаться от ребенка, — тот, кто несет караул, нервно смеется.

— От этой не странно, — другой вздыхает и чешет затылок. — Ты слышал, что она сделала?

— Да кто ж не слышал. Говорят, она свихнулась и пыталась сжечь себя вместе со всем, что вокруг было.

— Вот ты сейчас ухмыляешься, а я там был, между прочим, — он тяжело вздохнул и облокотился о стену. — Нес тогда службу во дворце.

Мужчина остановился, посмотрел по сторонам, словно бы их могли подслушать и продолжил.

— Девчонку жаль очень, она ж мелкая еще, — взглянул на товарища. — Ты не удивляйся так. У нее что-то очень плохое случилось, из-за чего она на такое решилась. Она людей не трогала, просто шла к тронному залу, оставляя за собой огненный след. И плакала.

— Брешешь!

— Своими глазами видел! Она, мимо меня проходя, как глянет! Я и застыл, пошевелиться не могу. А она улыбнулась как-то горько и дальше пошла. А я за ней, как привязанный. У тронного зала остановилась — и давай палить! Все, что не металлическое — за секунду в пепел. И кричит. Яростно, отчаянно и горько как-то. Я так не смог бы… Хотя кто меня знает! Случись что, может и похуже орал бы.

Мужчина начал медленно подниматься по лестнице, но, пройдя пару ступеней, остановился.

— В зале не было никого. И она знала это, я уверен. Не хотела никого ранить, просто злость выплеснуть и все… Ну, я пошел! — и скрылся за дверью.

А второй охранник так и остался стоять на месте, озадаченно глядя в закрытую дверь тюрьмы.

Маленькая девочка в тюремной камере пыталась представить звездное небо и думала, что когда-нибудь у нее будет собственное небо с собственными звездами.